Лукоморье

9

За дверью, которая неведомо как открылась, (и дверь-то необычная, напоминала настоящий шлюз — как на подводных лодках) оказался проход. Некоторое время и пол, и стены, и потолок коридора выглядели точно так же, как и тот круглый зал: сплетенными из корней, из волокон толщиной в палец, а потом как-то постепенно перешли в глину, землю и камень под ногами.

Выскочили… в подполье. Тихо, тепло, и светятся эти круглые мохнатые штуковины на потолке. И тишина.

— Точно, глюки, — потерянно сказала Евгения, первой выбираясь на кухню. Посередине стояло ведро, полное воды. Похоже, то самое.

— Женя, осторожно! — воскликнула Катерина, когда Евгения опустилась рядом с ведром на колени и осторожно принюхалась к содержимому. — Не трогай!

— Это та вода, из термоса. — Евгения поднялась на ноги, отряхнула колени. — Точно говорю. Та самая. Ну, которая «живая».

— Смотрите, снова он! — Антон указал в сторону двери. Кот стоял на пороге, сверля людей пронзительным желтым взглядом. — Откуда он тут? Не помню, чтобы он вылезал. Кошки по лестнице не поднимутся.

— Неважно, откуда. — Сергей огляделся. — Смотрите, наших вещей нет. И еды на столе нет. Что это значит?

— Может, мы проснулись? — предположила Евгения. — Умолкни, Женя! Ты поняла, о чем я!

Кот мяукнул. Как только все посмотрели на него, он спрыгнул с порога, оглянулся, встретился взглядом с людьми и вновь мяукнул.

— Слушайте, да он зовет нас! — догадалась Катерина. — Давайте за ним!

— Антон, возьми ведро! — Евгения встретилась с ним взглядом. — Не спорь, пожалуйста. По-моему, его не зря на виду оставили.

Идти, нет — почти бежать вслед за котом, и при этом не разлить воду оказалось непросто. Палящее солнце, словно это не деревня глубоко в северных широтах, а Сахара какая-нибудь. Ни ветра, ничего, только обволакивающий, иссушающий горло воздух. Кот остановился на пригорке. Люди замерли, не веря своим глазам. Их автомобиль и трактор стояли шагах в ста поодаль.

Кот оглянулся, посмотрел на людей, неожиданно сгорбил спину, прижал уши и издал низкий, угрожающий вой. Люди невольно отступили на шаг.

— Чего это он? — Евгения прижала ладонь к груди, вздрогнула и посмотрела вниз. — Почему я так одета?! Почему одежда вся угвазданная? Мы же все постирали и…

— Смотрите! — Сергей оглянулся. — Смотрите!

Они выходили из двери дома бабы Нюры. Человекообразные. Вначале им померещилось, что это мертвецы, причем очень старые, обрывки одежды не прикрывали лохмотья иссохшей кожи поверх костей. Двигались они неуверенно, как обычно изображают зомби в фильмах: шли, пошатываясь, держа руки перед собой. Почудилось шипение и скрип.

— В машину, быстро! — распорядился Антон. — Уезжаем. Быстро, без паники! Сергей, помоги им!

Сергей осторожно поднял ведро, оставил его, Катерина явно испугалась так, что не понимала, что делать. Она вцепилась в руку Сергея так, что тот невольно охнул.

Двигатель не заводился. Хоть ты лопни — не желал, и все.

— Они пошли быстрее. Похоже, они знают, где мы, — предупредила Евгения. — Антон, наши вещи все в салоне. Как будто мы их и не забирали никогда.

— Может, и не забирали. — Антон посмотрел вперед — мертвецы приближались, а новые все выходили из дома. — Не заводится. Сергей, вытаскивай мой и свой рюкзаки. Там еда и вода.

— Я свой не брошу, — заявила Евгения. — Ни за что. Сергей, осторожно, ведро!

Точно, чуть не опрокинул.

— Не зря она нам его оставила. — Сергей поднял ведро — сделать это быстро с тяжелым рюкзаком за спиной оказалось непросто, чуть кубарем не полетел. — Идем по нашим следам! Быстро!

Люди двигались быстрее тех непонятных существ, что шли за ними следом. Но уже через сто шагов началось: в голове помутнело, а жара стала такой, что горло заболело.

— Надо выбраться. — Сергею слова давались с трудом, язык не желал слушаться. — Катя! Женя! Антон? Что ты…

Антон коротко размахнулся, и выплеснул часть воды Сергею в лицо. Тот чуть не уселся от неожиданности, закашлялся.

— Лучше стало? — поинтересовался Антон, было видно, что он сам держится из последних сил.

— Лучше! — поразился Сергей. — Классно! Девочки!

Обе получили такой же «заряд бодрости», и Евгения едва не выругалась, но замерла, вытирая лицо и прислушиваясь к ощущениям. Переглянулась с Катериной: та, тяжело дыша, показала большой палец.

— Вот зачем она воду оставила. Сергей, помоги ему!

— Там еще раза на два осталось. — Сергей заглянул в ведро, после того, как и Антон получил порцию воды в лицо. — Обалдеть! Как рукой сняло!

— Быстро, вперед! Немного осталось — за дубом шагов сто, и будет дорога. Ну, двинулись!

Но едва они повернули за последний пригорок — пришлось еще разок плеснуть всем в лицо — как увидели стоящий у обочины трактор и широко улыбающегося Семена с ведром воды. Шел к ним, как ни в чем не бывало.

Несколько секунд словно выпали из жизни. Одно помнилось, что Сергей уже протянул руки, чтобы в них плеснули воды из ведра, и тут…

Семен выронил ведро, он схватился за голову и издал необычный для человека звук — треск и шорох. К ужасу геологов, лицо Семена почернело и осыпалось, словно он обратился в мумию за несколько секунд. И вот перед их четверкой стоит нечто, словно скрученное из толстых корней наподобие стен и потолка в давешнем круглом зале. Потом гротескная, лишь отдаленно напоминающая человека фигура посерела и тоже осыпалась.

За спиной Семена стояла баба Нюра. Похоже, только что окатившая его водой из ведра. А вокруг людей шли — медленно, но верно — такие же человекообразные фигуры — скрученные из толстых, гладких корней или ветвей. Сходились, окружали, приближались.

Баба Нюра развернулась и плеснула из ведра еще на двух ближайших. Как и Семен, они посерели и осыпались невзрачным серым порошком. Баба Нюра оступилась, схватилась за сердце и уселась на землю, но ведро не упустила.

Если все это время геологи словно окаменели, то сейчас отпустило. Ужаса не было, были только обостренные чувства и кровь, колотившая в висках, и жар во всем теле. И сила, прилив силы.

— Баба Нюра! Вставайте! — Антон подхватил ее, прежде чем она упала. Баба Нюра слабо улыбнулась и махнула в сторону дуба.

— Черная кадушка, за печкой. Возьмите оттуда. Корни…

Глаза ее остекленели.

— Антон! — крикнула Евгения, отмахиваясь, как и остальные двое, рюкзаком от подступающих существ. Двигались они медленно, даже шагом уйти от них было довольно просто, но, едва их сбивали с ног, они вставали — медленно и неуклюже. Но как много их вокруг! — Надо уходить!

— Простите, баба Нюра. — Антон осторожно уложил ее на землю и поднял ее ведро. Треть ведра полна водой, и не нужно гадать, какой. — Возвращаемся в дом! Там много этой воды, пригодится!

— Господи, да их тысячи! — поразилась Катерина, едва выпал момент оглянуться. Воды хватило, чтобы расчистить обратный путь, теперь пустым ведром Антон просто сшибал «пугал» с ног, не позволяя им прикоснуться к людям. — А если у дома их еще больше?

У дома их не было вовсе. Все разошлись? Зато у невидимых границ, через которые людям не удавалось перейти, их скопилось видимо-невидимо. Бродили там беспорядочно и бесцельно.

— Почему они нас не преследуют? — удивилась Евгения, взяв вытащенную из забора жердь. Все удобнее, чем рюкзаком. — Почему разошлись вокруг?

— Не хотят выпускать, наверное, — Антон появился с первым ведром, взятым из той самой черной кадки — полной до краев. — Катя, тебе простая вода. Ну, живая. Тебе тоже, Женя. А мы будем дорогу расчищать. Ну? Двинулись?

У дуба их встретила сплошная стена этих «пугал». Сплошная, шевелящаяся стена уродливых рук-прутьев, кривых ног и причудливых безликих голов. Стояли и ждали.

Антон оглянулся. Теперь и позади. Те, кто слонялись у границ, тоже двинулись к людям. Одна дорога пока была открыта — наверх, к дубу. Туда и двинулись.

— Не нравится мне это. — Евгения говорила спокойно, возможно даже слишком спокойно. — Почему здесь их нет? Почему нас сюда гонят?

Она запрокинула голову. Величественный дуб, встретивший уже не один век, мирно шелестел листвой, и золотые под черной пленкой цепи позвякивали над головой. Все на месте, не хватает только кота и русалки.

— Она сказала «корни», — Антон уже приготовился плеснуть на тех из «пугал», кто первым подойдет к людям. — Начала говорить. Почему…

Отступая, он споткнулся об огромный, толстый корень дуба. «Мертвая» вода выплеснулась и пролилась на корень. Тот сразу почернел, и на глазах людей начал рассыпаться крошевом, разваливаться.

Людям померещился вопль, похожий на громкий, близкий рев раненого зверя. Катерина оглянулась и закричала — не было цепей, не было ветвей — были сотни огромных, гибких рук, щупалец, и они опускались, шарили в воздухе, чтобы схватить, поймать людей.

— Корни! — крикнул Антон. — Серега, лей ему на корни! Давай!

«Много мы тут выльем», — подумал он, время шло урывками, перед глазами мелькало. Слышалось собственное дыхание, крики людей, треск и скрип поднимающихся по склону чудищ, да ветви хлестали вокруг, только успевай уворачиваться. Они постарались плеснуть на каждый крупный корень, чтобы попало, пусть и немного, но на каждый. То, что осталось, не сговариваясь, плеснули вверх и вперед, чтобы попало на ствол, уворачиваясь от разлетавшихся брызг.

Внезапно и без предупреждения стало тихо. Замерли чудища-пугала, перестали хлестать по земле ветви, прекратился рев.

— Серега, отойди! — Антон едва успел потянуть того за рукав — огромная часть ствола отвалилась и упала, в падении разваливаясь дальше; внутри дуба оказалась та же серая труха, крошево, в которое обратились существа, едва на них плеснули. — Все живы?

— Все, — отозвалась Евгения, тяжело дыша. — Господи, да что же это такое? Откуда оно здесь?

— Не движутся. — Катерина толкнула жердью ближайших замерших «пугал». Без особого усилия удалось их уронить. — Так это дуб? Все дело было в нем?

— Нужно вернуться в дом. — Антон оглядел остальных. — Там еще есть эта вода. Не уверен, что прав, но надо с ним закончить, — он кивнул в сторону дуба. — И убираться отсюда подальше.