Лысый робот

9.

Где встречаются разумные существа любых конструкций и кондиций? Правильно, в питейном заведении! Как сказал малоизвестный классик: «В харчевне, не в соборе сливаются пути!», а классикам, даже малоизвестным, доверять стоит.

Короче говоря, Войцех с Тупи, ведя в поводу навьюченную контрабандой меланхоличную дизельную лошадку, отправились в уже известный нам бар «Горящая букса» на встречу с Ламповой Розой и отставным шпрехшталмейстером Фердинандом Айзенкопфом.

Надо сказать, путешествие по городу роботов — штука для людей довольно опасная. Поскольку роботы в упор их не видят и носятся как угорелые, обладая при этом солидной массой, вероятность быть растоптанным механическими братьями по разуму довольно велика. К счастью, большинство обитателей железного города ночью спят, то есть подключаются к глобальной энергосети, чтобы подзарядиться, а заодно и обновить программное обеспечение. Видимо, хитрому Войцеху эта особенность роботехнического быта была известна, потому что в путь он пустился не сразу, а благоразумно дождался полуночи.

Полночь, как известно, время сакральное. Именно в полночь на улицах городов и сел появляются всяческие потусторонние существа и прочие преступные элементы. Наших героев в полной мере можно было отнести и к тем, и к другим, пришли они с той стороны и намерения имели криминальные. Но и слуги правопорядка, радетели лицензионного программного обеспечения, сотрудники службы мехатронной чистоты тоже бдят в полночь! И пусть в силу особенностей своих механических организмов они не видят людей, однако ритмично постукивающую поршнями и копытами механическую кобылу непременно заметят и примут меры к задержанию на предмет выяснения ее потенциальной разумности. Так что пробираться по спящему, но бдящему городу приходилось с опаской, перебегами и доползаниями, обмотав копыта тряпками и надев на выхлопную трубу продырявленный пластиковый баллон, найденный на свалке.

Может быть, именно в эту ночь служители правопорядка скачивали из энергосети обновленные версии служебных инструкций, или по трехмерке шла очередная серия «Робоментов», а может, дело в элементарном везении, но до бара «Горящая букса» контрабандисты добрались почти без приключений. Проскрежетал по соседней улице гусеничными подошвами ночной патруль, распевая песню из популярного сериала — вот и все переживания.

Припарковав кобылку рядом с чучелом паровоза, Войцех и Тупи взвалили на плечи тяжелые тюки с товаром и направились к украшенной дюймовыми заклепками двери бара. Дверь, естественно, оказалась заперта. Войцех сбросил поклажу и решительно бумкнул кулаком по котельной стали. Загудело, но как-то тихо и не впечатляюще. Изобретатель подул на ушибленный кулак, крякнул, извлек из-за пояса монтажку и постучал во всю мочь. Дверь отозвалась негодующим гулом, да так грозно, что Тупи аж присел от неожиданности. Войцех подождал, пока гул стихнет, и прислушался.

— Кто там? — скрипуче донеслось из-за двери. — Если свой — скажи пароль.

— Роза и паровоз! — нетерпеливо гаркнул Войцех.

Дверь чавкнула смазкой и величественно отворилась наружу, легко сдвинув неосмотрительно сваленные возле нее тюки.

— Ах, Роза, что с тобой сделала жизнь! — горестно воскликнул Тупи, увидев, во что превратился предмет его юношеской страсти.

— Тупичек! — взвизгнула ламповая женщина и упала в обморок. Изоляция не выдержала, сработала защита, и роботесса выключилась.

Между тем Войцех затащил тюки внутрь бара, а Фердинанд немедленно запер дверь, не забыв повесить табличку «Закрыто на подзарядку».

Разумеется, ни Айзенкопф, ни присутствующий здесь же лысый клоун-гладиатор Ик не могли видеть или слышать людей, но по поведению роботессы-медиума поняли, что гости уже в баре, и действовали по обстоятельствам. Роботы с Арены вообще отличаются сообразительностью и быстротой реакции.

Без посредничества Ламповой Розы никакие переговоры между людьми и роботами не были возможны, поэтому Войцех с Айзенкопфом бросились приводить бывшую секс-робыню в чувство. Тупи взялся помогать, но толку от него не было никакого, поэтому диссиденту-расстриге оставалось только ждать. А Ик вообще не вмешивался: он не знал, как вести себя с женщинами, упавшими в обморок. Ни до облысения, ни тем более после встречаться с таковыми ему не приходилось. Знакомая робогимнастка Зулейка, выступавшая на Арене с номером «Смертельный коленвал», к обморокам не была предрасположена и погибла, упав из-под купола Арены в жерло небольшой мартеновской печи. Отремонтировать отважную артистку так и не удалось.

Между тем усилия Войцеха и Фердинанда увенчались успехом. Роза остыла, и тепловое реле подключило питание к ее изношенному организму.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — сказала Ламповая Роза, придя в себя. — Вы обещали меня отремонтировать, человек! Нельзя ли сделать это прямо сейчас. Вести переговоры в таком виде я просто не в силах.

— Терпение, мадам, — галантно ответил Войцех. — Сначала наши друзья инсталлируют себе вот эту маленькую программку, а потом мы и вами займемся.

Он подошел к Фердинанду и воткнул ему в ноздрю миниатюрную флеш-карту. Потом сделал то же самое с Иком. Роботы замерли, закачивая крепко заархивированную пиратскую программу. Наконец инсталляция закончилась, и они вышли из ступора. Избавленный от античеловеческой защиты Ик удивленно посмотрел вокруг и воскликнул:

— Человеки! Самые настоящие, да еще и живые!

— А то! — приосанился Тупи. — Мы, человеки, все до одного живые, кроме, конечно, отдельных упокойников!

— А теперь займемся нашей красавицей, — скомандовал Войцех. — Ферди, ты все достал, что я просил?

— Достал, хотя адаптивные пресс-формы пришлось позаимствовать из музея, а тензокожу и вовсе синтезировать заново. Но ничего, твоя примочка к операционке, позволяющая общаться с человеками, все окупит с лихвой. Вообрази, перед представлением публике раздаются одноразовые программки, Роза смотрит на Арену и видит там человека! Это же сенсация!

— Смотри, как бы тебе эта сенсация боком не вышла, — пробурчал Ик. — А если на представление братья-лицензеры заявятся, что ты им скажешь?

— Это же Арена! — возразил Ферди. — На Арене все можно. Скажу, фокус такой, иллюзия и ничего больше.

— Ну-ну, — с сомнением протянул Ик. — Хотя номер с человеком — это, конечно, ново и весьма креативно. Публика непременно должна клюнуть.

— Вы тут пообщайтесь пока, — обратился Войцех к Ику и Тупи, — а нам нужно прооперировать бедняжку. — У тебя операционная готова, Ферди? Ну же, Роза, смелее! Молодость и красота ждут тебя!

Роза стеснительно покосилась на Тупи и скрылась за дверью в служебные помещения «Горящей буксы», где у Фердинанда Айзенкопфа была оборудована подпольная операционная мастерская для незаконного ремонта роботов. Вот, оказывается, чем зарабатывал на жизнь отставной шпрехшталмейстер, и древний антураж бара лишь маскировал продвинутую и оттого еще более преступную сущность заштатного питейного заведения. Не зря Ик, несмотря на облысение, почуял в нем мафиози!

Так бывший диссидент-инквизитор оказался за стойкой нос к носу с лысым роботом Иком.

— Может, по маленькой? За знакомство? — вежливо предложил Ик. — Ферди только что откупорил новую бочку «Розового шума». Легко идет, и фронты мягкие — для начала самое оно, хотя третья гармоника слегка горчит.

Тупи с сомнением посмотрел на граненую цилиндрическую емкость с «Розовым шумом» и отрицательно качнул головой.

— Спасибо, — сказал он. — Я бы с удовольствием, только метаболизм не позволяет. — Вот пивка — в самый раз! Только где же здесь его взять-то?

— Может быть, в холодильнике? — предположил Ик. — У старины Ферди в холодильнике чего только нет.

Пива в холодильнике, естественно, не оказалось. Зато обнаружилась банка со спиртом, которым Фердинанд протирал свои вечно запотевающие объективы.

— Годится, — сообщил Тупи, осторожно понюхав содержимое банки. — Похоже, продукт высшей очистки.

— Конечно, высшей, — подтвердил Ик. — Кто же глаза всякой дрянью протирать станет. Глаза-то свои, новые вставить — никаких эргов не хватит!

Порывшись в поклаже, Тупи извлек здоровенный окорок и краюху хлеба. Закуску он порезал и художественно расположил на стойке, не забыв постелить кусок найденной в шкафчике вощеной упаковочной бумаги. Ик с изумлением наблюдал за его действиями. Кажется, он начал понимать, почему процесс приема адаптивных препаратов у людей называется выпивкой. А то, что лежит на листе коричневой бумаги, наверное, и есть легендарная закуска. Ику, как историку, был интересен процесс выпивки и закуски, и он надеялся, что эти действия не считаются у людей слишком интимными. Очень уж хотелось посмотреть!

— Ну, вздрогнем! — совсем по-роботецки сказал человек и лихо опрокинул в загрузочный бункер мензурку со спиртом.

Потом закашлялся и принялся верхними манипуляторами пихать в себя закуску. Честное слово, аналогичный процесс у роботов проходил куда более эстетично, хотя искры, конечно, тоже летели во все стороны. Особенно, если робот не получил в детстве хорошего воспитания.

— За знакомство! — ответил Ик, нащупал языком контакты и ощутил чуть сладковатый вкус слабого, амплитудно-модулированного сигнала «Розового шума» с легкой горчинкой в районе третьей гармоники.

— Послушай, а разве люди бывают лысыми? — спросил он, оторвавшись от емкости. — Смотри-ка, мы же похожи, словно нас одной отверткой делали!

Тупи провел ладонью по обширной плеши, потом посмотрел на голый, небрежно отполированный, с остатками алмазной пасты за ушами, череп собеседника, прожевал кусок ветчины и заключил:

— А у меня лысина блестит куда как сильнее.

Утром, когда усталые Войцех с Фердинандом вышли из операционной, то обнаружили у стойки вдребезги пьяных Тупи с Иком. Лысые собутыльники, обнявшись, распевали незаслуженно забытую роботами и людьми жестокую космическую балладу про скафандр на двоих.

— А я отдал бы тебе скафандр, — говорил Ик. — Что мне, скафандра для друга жалко, что ли?

— Нет, это я отдал бы, — возражал диссидент-расстрига. — Человек должен быть благороднее робота!

— Нет, я, — упирался лысый робот.

— Но почему? — пьяно вопрошал Тупи. — Почему ты не даешь мне поступить по-геройски?

— Потому что мне скафандр не нужен, — объяснил робот. — А ты без него в космосе не выживешь и сломаешься. Причем насовсем.

— Сломаюсь, — подтвердил бывший инквизитор, рухнул на металлический пол и уснул.

— Я же говорил, — печально сказал экс-гладиатор и тоже отключился.

Войцех с Фердинандом посмотрели на неподвижные тела. В лысинах, одной — блестящей и загорелой, второй — наспех отполированной, металлической, одинаково отражался солнечный лучик, пробившийся сквозь дырку в насквозь поржавевшем оконном ставне «Горящей буксы».

— Пусть поспят, — заключил шпрехшталмейстер. — Да и нам отдохнуть не мешает, ночка была та еще! Кто мог подумать, что у этой рухляди такая мощная система регенерации? Древние нанотехнологии — сейчас, разумеется, запрещенные. Интересно, кто ее отключил, эту систему, и зачем?

— Да уж, — блоки у нее в БИОСе стояли будь здоров. Пока ломал, чуть не рехнулся. Зато теперь наша Роза отдохнет чуток и станет как новенькая! Только не уверен, что она проснется прежней Розой, я ведь все блоки поснимал, какие там были: не исключено, что личность нашей подруги существенно изменится. Во всяком случае, свое обещание я выполнил. Как только контур регенерации заработал, сразу стало ясно: Роза — одна из самых красивых женщин на свете. — Женщин? — переспросил Фердинанд. — Ты не путаешь?

— Именно, — кивнул Войцех. — Роботесса Роза была задумана, и спроектирована как идеальная женщина со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— И какими же? — с профессиональным любопытством спросил Фердинанд.

— С непредсказуемыми, — зевнул изобретатель. — Женщины, брат-робот, в принципе непредсказуемые существа, это каждому человеку известно!

— А аварийный выключатель у нее имеется? — с опаской спросил шпрехшталмейстер.

— В том-то и дело, что нет! — подавив зевок, сказал Войцех.