Любила и люблю

1

Дориан соскочил с тротуара и, не замечая потока транспорта, сломя голову ринулся на противоположную сторону улицы.

Движение было двустороннее, и ни один водитель не желал уступать обнаглевшему пешеходу дорогу. Дориан увернулся от одной машины и тут же чуть не попал под другую. Визг тормозов, рев клаксонов, брань…

Он пробирался к цели, перепрыгивая через капоты и выскальзывая из-под колес, пока, чудом оставшись в живых, не оказался на тротуаре.

Как давно он не был в Шеффилде…

До встречи оставалось еще несколько минут, и он воспользовался случаем критически, с чисто архитектурной точки зрения оценить изменившийся облик города.

И тут его внимание привлекла женщина в розовом костюме с длинными рыжими волосами, заколотыми на затылке. В посадке ее головы, в каждом шаге сквозила уверенность в себе. Она шагала, не глядя по сторонам, словно исполняла какую-то важную, неведомую сторонним наблюдателям миссию.

Сердце у Дориана забилось быстрее. Неужели это действительно Конни – правда, повзрослевшая и искушенная жизнью? Он уже несколько раз оставался в дураках, бросаясь за рыжеволосыми особами с гордо вздернутыми подбородками и решительной походкой.

Но на этот раз он не ошибся, а раз так, нужно поговорить с ней, пока она не исчезла.

И он сломя голову ринулся за ней…

Женщина в розовом заворачивала за угол, и Дориан в отчаянии выкрикнул ее имя. От него не укрылось изумление, появившееся на лице Констанс после того, как она обернулась. Ее красивые глаза расширились, а пухлые губы, словно созданные для поцелуев, чуть приоткрылись.

– Дориан! – хрипло промолвила она, когда он, запыхавшись, подбежал к ней. – Вот уж кого не чаяла увидеть! Какими судьбами ты оказался в Шеффилде?

– Дела, – коротко сказал он, закрывая тему, которая совершенно не интересовала его в эту минуту. – Отлично выглядишь, Конни!

И это было только частью правды, потому что она выглядела божественно. За эти без малого десять лет Констанс расцвела и из милой девочки-подростка превратилась в неотразимо привлекательную женщину. У Дориана решительно не укладывалось в голове, как это он позволил ей уйти от него.

Констанс не сказала в ответ: «И ты тоже», она просто стояла и молча смотрела на него. Судя по всему, она все еще не могла поверить, что видит его, и этот сюрприз ее явно не радовал.

Дориан почувствовал себя задетым за живое. А впрочем, чего еще он мог ожидать?..

Ему хотелось сказать ей, как она красива, но вместо этого он заявил:

– Нам нужно поговорить. К несчастью, у меня сейчас важная встреча. Увидимся?

Дориан не мог оторвать глаз от ее лица. Как она хороша! Фарфоровая кожа, здоровый румянец на щеках… Даже веснушки казались ему сейчас божественными.

– Не думаю, – отрицательно качнула головой Констанс. – Помнишь поговорку: «Кто старое помянет…» Сейчас, по-моему, именно такой случай. – Ее бездонные синие глаза спокойно и уверенно встретили его взгляд.

Дориан и не ждал другого ответа. Пробираясь, как лыжник по трассе слалома, между несущимися на полной скорости автомобилями, она знал, что так она и скажет. И, тем не менее, ему стало больно.

– Но ведь было у нас и что-то хорошее, – промолвил он.

– Когда-то, в самом начале совместной жизни, возможно, и было, – пожала плечами Констанс. – Но коль скоро мы поняли, что не пара друг другу, то нет никакого смысла встречаться снова.

Дориан не скрывал своего сожаления.

– Я не строю никаких далеко идущих планов, Конни. Мне известно, что ты замужем… – При виде замешательства на ее лице он торопливо добавил: – Я просто решил, что было бы славно поболтать, вспомнить…

– Нам нечего вспоминать, – непреклонно заявила она. – Разве что день развода, когда я пожалела, что родилась на этот свет. – Казалось…

Констанс хотела сказать еще что-то, но сдержалась. Помолчав, она бросила:

– Извини! У меня тоже встреча, и я уже опаздываю. – Потом развернулась и пошла прочь.

Дориан стоял, словно пригвожденный к месту, все еще не веря происшедшему. Ему хотелось догнать ее, продолжить разговор… Нельзя позволить, чтобы она вот так просто взяла да ушла. Он бросился вперед, но тут же замер снова – с протянутой вперед рукой и словами, умершими на губах, – слишком важной была для него встреча с Болдуином, чтобы пропустить ее.

Он стоял и смотрел Констанс вслед, пока она не исчезла за углом, а потом в приступе бешенства пнул ногой фонарный столб. Проклятье! Он должен был договориться о встрече в удобное для них время!

Дориан познакомился с Констанс, когда той было восемнадцать, а ему стукнуло двадцать два. На ежегодном университетском благотворительном балу Дориан сунул ей под нос импровизированную копилку и заявил, что не сдвинется с места, пока она не бросит туда хотя бы пенни.

– А если я этого не сделаю? – поддразнила его девушка.

– Тогда я схвачу тебя под мышку, затащу в свою берлогу и съем! – устрашающим тоном сказал он, и если шутил, то лишь наполовину.

Он сразу же заметил в толпе эту девчонку с огненно-рыжими волосами. Констанс была тогда похожа на хрупкую фарфоровую куклу. Ему тут же захотелось, чтобы она заглянула к нему домой… и осталась там навсегда.

Дориан всегда питал слабость к рыжеволосым девушкам. Возможно, причиной тому были счастливые воспоминания о тех временах, когда он сидел на коленях у бабушки, чьи огненные локоны щекотали детское лицо.

Они проболтали минут десять и, прежде чем расстаться, договорились о свидании. Это и стало началом романа, которому, как они надеялись, суждено было длиться вечно. Кто знал, что их семейная жизнь так скоро пойдет под откос…

Констанс не поверила глазам, увидев Дориана у крыльца своего дома. Он стоял, прислонившись к голубому «Мерседесу», с таким видом, будто все время в мире было в его распоряжении.

Она остановила своего жеребца, но не спешилась, рассудив, что, сидя в седле, располагает определенным преимуществом перед собеседником.

Их вчерашняя встреча потрясла ее до глубины души: она не думала, что когда-нибудь увидит его снова. Слишком многое произошло за эти годы…

Пульс у нее участился, а сердце пустилось вскачь, но ради собственного же блага она вынуждена была взять себя в руки.

Констанс давно уже придумала для себя новую жизнь и почти что сумела забыть о Дориане Клиффорде. Почти… Это далось ей нелегко, учитывая, что его имя в последние пять лет не сходило со страниц газет.

Всю эту ночь она провела, отчаянно пытаясь отделаться от навязчивых воспоминаний, поднялась чуть свет и отправилась на верховую прогулку. И вот, в тот момент, когда она уже готова была констатировать, что справилась с собой, откуда ни возьмись, появился виновник ее бессонницы.

– Что ты здесь делаешь? – нарочито холодно поинтересовалась она. – Откуда ты узнал, где я живу?

Дэрби располагался в восемнадцати милях от Шеффилда, и мало кто из приезжих посещал эти места.

Дориан казался выше и шире в плечах, чем в дни их совместной жизни, да и его элегантный костюм сильно отличался от застиранной рубашки и протертых джинсов, которые он носил раньше. Весь его облик источал силу и уверенность в себе.

Эти серые глаза, опушенные густыми ресницами, все еще обладали магической силой, заставлявшей любую женщину мечтать оказаться с ним в одной постели. Черные волосы чуть серебрились на висках, возле глаз лучились морщинки, но это лишь добавляло ему привлекательности. Даже голос у него стал ниже и сексуальнее.

– Что-что, а твой новый адрес я знаю давно, – сообщил он, похлопывая гнедого жеребца по крупу. – Великолепная лошадь!

– Давно? – оторопела Констанс.

Откуда? Зачем ему понадобилось узнавать, где она живет? Дориан делал попытки встретиться с ней после того, как она переехала в дом родителей, но они так и не увиделись. Она думала, что он окончательно выкинул ее из головы, и вот на тебе!..

– Ты всегда катаешься верхом в такую рань?

Констанс пожала плечами.

– Не всегда, но… После завтрака мне придется уехать по делу. – Не могла же она сказать, что по его вине не сомкнула сегодня ночью глаз и надеялась, что прогулка поможет ей прийти в себя.

– Понятно, – задумчиво произнес он. – Так значит, моим надеждам на совместный ленч не дано осуществиться? А как насчет чашечки утреннего кофе?

Констанс испытывала непреодолимое желание побыть с ним, расспросить о жизни, но здравый смысл подсказывал, что это, по меньшей мере, бессмысленно. И все же она кивнула в знак согласия.

– На кофе вполне можешь рассчитывать, если подождешь, пока я позабочусь о Касторе.

Поболтаем о том о сем, попыталась утешить она себя, он удовлетворит свое любопытство, на том и расстанемся.

Осталась одна маленькая проблема – как скрыть свои чувства? Дориан и раньше мог одним взглядом пробудить в ней страсть, а сейчас его серые глаза смотрели так пристально…

У Констанс по спине пробежал легкий холодок.

Прошло немало времени с того памятного дня, когда они пренебрегли мнением родителей и поженились. Обоим пришлось бросить учебу и начать работать: Дориану – рабочим на стройке, а ей – продавщицей в магазине готового платья. Молодые сняли старый домик с верандой, который мало-помалу обживали, постепенно украшая и обставляя его мебелью. Они были безумно счастливы…

– Я помогу, если не возражаешь! – Дориан распахнул калитку в загон, расположенный рядом с домом, и пропустил всадницу вперед.

И пока Констанс чистила жеребца, он отнес седло и сбрую в конюшню, а потом встал рядом, наблюдая.

– Помнишь, – сказал он, прислонившись к стене, – как мы планировали построить дом вроде этого, с загоном для лошадей и собачьей конурой, и представляли себе, как по комнатам будет носиться кот, спасаясь от неугомонных детишек?

В голосе Дориана не было и тени сарказма, но Констанс ни на секунду не усомнилась, что он иронизирует. Сосредоточенно водя скребком по крупу Кастора, она вполголоса заметила:

– Значит, нашим планам не суждено было осуществиться.

… Они провели много счастливых часов, строя планы, особенно после того, как стало ясно, что Констанс забеременела. Естественно, они не намеревались заводить детей так рано, но все равно с радостью и надеждой ждали появления малыша. Особенно Дориан, который признался, что обожает детей. Они мечтали о большом доме за городом, в котором никогда не будет смолкать топот детских ножек.

Когда у Констанс случился выкидыш, Дориан страшно переживал и даже обвинил ее в том, что она легкомысленно отнеслась к своей беременности. Дело кончилось страшной ссорой.

С этого момента их отношения стали неотвратимо портиться. Они ругались из-за денег или их отсутствия, особенно когда Дориан в разгар зимы на какое-то время остался без работы; из-за того, что не понимали друг друга, – одним словом, по поводам, которые теперь казались смехотворными.

В результате Констанс скрыла от Дориана новую беременность. Она опасалась нового выкидыша, тем более что врачи предупредили ее о такой возможности. От одной мысли о том, какова будет реакция мужа, она приходила в панику. Однако действительность оказалась еще ужаснее!..

– А детьми ты обзавелась, Конни?

Констанс вздрогнула, очнувшись от воспоминаний.

– Нет, – еле слышно ответила она и отвернулась, чтобы Дориан не заметил слезы, блеснувшей на ее щеке. Предупреждая дальнейшие расспросы, она с наигранной непринужденностью спросила: – А как твои дела, Дориан? Ты не женился?

Он был привлекательным мужчиной, и Констанс не могла себе представить, чтобы такой человек долгое время мог оставаться без спутницы. За десять лет он прибавил несколько фунтов в весе, но только за счет мускулатуры.

– Нет. – Судя по всему, эта тема так же мало устраивала Дориана, как ее – расспросы о детях.

Тем не менее, Констанс проявила настойчивость:

– У тебя есть подружка?

– В том значении, которое ты имеешь в виду, нет.

«Нет сейчас, но были в прошлом» – не это ли он хотел сказать? Ей хотелось узнать о нем как можно больше, но спрашивать дальше она не решилась. Впрочем, какое это имеет значение, если они все равно больше никогда не увидятся?

– Я рада, что ты после нашего развода вернулся в университет.

… При первой же встрече Дориан объявил ей, что хочет стать великим архитектором и завоевать мировую известность. Мечты его осуществились, хотя тогда они казались фантастическими. В этом отношении он был достоин только восхищения…

– Это был разумный шаг, – согласился он. – А ты? Ты закончила образование?

Констанс отрицательно покачала головой. Ей такой возможности не представилось. Более того, когда начало тошнить по утрам, она вынуждена была оставить и работу.

– Я… я… снова начала работать, – сказала она уклончиво.

– Но уже в другом месте?

Она нахмурилась. Он что, следил за каждым ее шагом? Неужели ему известно и о ребенке? Ее бросило в жар при одной мысли об этом. Уж не потому ли он появился? Наверное, не надо было предлагать ему кофе… Констанс с яростью продолжала тереть спину жеребца, как вдруг пальцы Дориана поймали ее руку.

– Конни, неужели ты думаешь, что я мог забыть тебя?

Она судорожно сглотнула.

– Я просто не думала, что ты знаешь так много. Я веду не настолько яркую жизнь, чтобы о ней писали в газетах.

– Я случайно услышал, что ты открыла собственный бутик в Шеффилде.

Констанс кивнула. Что еще ему известно? – с беспокойством думала она.

– И как идут дела? – поинтересовался Дориан.

Она пожала плечами.

– Неплохо.

– Полагаю, ты скромничаешь. Арендная плата в центре города очень высока, так что, судя по всему, ты процветаешь. По-прежнему мечтаешь о том, чтобы открыть сеть магазинов?

Это действительно была ее заветная мечта – они оба были честолюбивы. Констанс подумывала даже о том, чтобы стать модельером. Печально усмехнувшись, она снова покачала головой:

– Вряд ли.

В свое время Крис очень холодно отреагировал на то, что она открыла собственный магазин. Он не желал, чтобы его жена работала, и постоянно заводил речь о том, что она должна уволиться. Но в ситуации, когда за домом следили экономка и садовник, Констанс считала, что имеет право настоять на своем, и мужу, в конце концов, пришлось сдаться.

Правда, магазином в основном занималась ее подруга Камилле, а сама она появлялась там лишь время от времени, так что Крис мог быть уверенным, что его жена не переутомляется на работе.

– Тебе нравится жить здесь? – прищурившись, спросил Дориан.

В этом вопросе был какой-то подвох или это ей только почудилось? Он в курсе того, что она овдовела? А может, именно поэтому и стремился к встрече с ней, рассчитывая начать все сначала?

Если так, то его ждало жестокое разочарование. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

– Да, очень, – решительно сказала Констанс, повесила седло и уздечку на крюк и двинулась к дому.

У задней двери она скинула с ног сапоги и провела Дориана внутрь. Интересно, промелькнуло у нее в голове, заметит ли он, что дом обставлен именно так, как мы когда-то планировали?

Впрочем, скорее всего он уже и не помнит об этом. Во всяком случае, так она надеялась. В свое время Крис предоставил ей возможность на свой вкус обустраивать дом, и она невольно воплотила все свои давнишние мечты. Констанс и представить не могла, что Дориан когда-нибудь появится здесь.

Они прошли по узкому коридору, миновали гостиную, выдержанную в спокойных серо-голубых тонах, потом оранжерею и, наконец, оказались в саду. Июньский воздух был напоен солнечным светом, благоуханием цветущих розовых кустов, пением птиц… Все вокруг было полно мира и безмятежности.

Констанс усадила гостя на плетеное кресло.

– Извини, я приму душ и переоденусь.

– Звучит многообещающе, – сверкнул озорной улыбкой тот.

– Не забудь, я замужем, – торопливо напомнила она.

– Как я могу забыть такое? Одно кольцо на твоей руке стоит целое состояние, – заметил Дориан. – Но… твоего мужа здесь нет, а я – вот он!

Констанс непроизвольно бросила взгляд на крупный бриллиант в обрамлении мелких сапфиров на своем пальце. Обычно перед прогулкой она снимала все украшения, и сейчас никак не могла вспомнить, почему не сделала этого сегодня утром. Неужели вмешалось подсознание?

Она вспомнила дешевое золотое колечко, купленное ей когда-то Дорианом. В глубине души она понимала, что этот скромный дар значил для нее гораздо больше, чем роскошный презент Криса. Впрочем, шутливое замечание Дориана позволяло надеяться, что он не знает о ее вдовстве.

– Полагаю, он не появится до вечера? – поинтересовался он.

– Вообще-то он в отъезде, – солгала Констанс, и тут же спросила себя: а почему бы не сказать Дориану правду, тем более что момент для этого идеальный? Боже, что с ней такое происходит? – Ты превратился в типа, который крутит шашни с замужними женщинами? – колко спросила она. – Уж не поэтому ли ты до сих пор не женат?

В серых глазах Дориана снова загорелся озорной огонек.

– Есть лишь одна особа, с которой я охотно закрутил бы роман.

– В таком случае, боюсь, ты напрасно теряешь время, – быстро отозвалась Констанс. – Эти игры не в ее вкусе.

– А раньше ты была более сговорчивой, – хрипло парировал он.

– Тогда я была твоей женой, – тут же нашлась она.

– Ты любишь мужа?

Глаза ее чуть расширились.

– Что за вопрос? Я бы не вышла за него, если бы не любила. А теперь, если ты позволишь… – И она торопливо вышла из комнаты.

Обычно после конной прогулки Констанс мылась в душевой, примыкающей к служебным помещениям, но сейчас она бегом поднялась наверх и заперлась в спальне.

Дориану нельзя доверять. Он даже не скрывал, что готов закрутить с ней интрижку.

Холодный душ не произвел на нее обычного освежающего действия. Чувствуя себя по-прежнему не в своей тарелке, Констанс вышла из ванной. Черт бы побрал этого малого! Как же она его недооценивала!

Раньше он был другим. Их близость всегда была мгновенной и бурной, без долгих прелюдий. Они были слишком юны и неопытны, чтобы осознать, что наслаждение доставляет не только и не столько сам акт соития, сколько долгая дразнящая игра, предшествующая ему.

Но сейчас его глаза источали ласку и еще что-то неясное, а оттого вдвойне возбуждающее.

Констанс вытерлась насухо, надела бледно-голубое шелковое платье, быстро причесала влажные волосы и легко сбежала вниз по лестнице. Нужно как можно скорее отделаться от Дориана.

Она поставила на плиту чайник и выставила на поднос ярко желтые чашечки, специально подобранные к светлому дереву буфета и желтым гардинам, – все это было призвано сделать более теплым помещение, выходящее окнами на север.

Констанс обернулась и… наткнулась взглядом на Дориана, стоявшего в дверном проеме.

Сердце у нее так и подпрыгнуло. Как давно он наблюдает за ней? Было неприятно осознавать, что все это время он исподтишка следил за каждым ее движением.

– Уже скоро, – жизнерадостно известила она, пытаясь за небрежным тоном скрыть таящееся внутри напряжение.

– Я не спешу, – заверил Дориан.

Чего нельзя сказать обо мне, подумала Констанс. Чем скорее будет готов кофе, тем раньше он отсюда уйдет.

– Здесь очень мило, – продолжал он.

О Боже! Так он в ее отсутствие успел все осмотреть?

– Я рад, что твой муж не стал навязывать тебе своего вкуса. Ты устроила все именно так, как мы мечтали. – В его тоне ей почудились циничные нотки. – Одна беда – с тобой здесь живу не я.

– Удивительно, что ты еще что-то помнишь, – негромко сказала она.

Черная бровь Дориана взмыла вверх.

– Я помню все, Конни! – Он оторвался от двери и медленно двинулся к ней. – Абсолютно все!

Констанс настороженно посмотрела на него. Как ей поступить? Отпрянуть? Увернуться?

– Я помню все, о чем мы когда-либо говорили, и все, что мы делали вместе.

Он был сейчас так близко, что она могла разглядеть до мельчайших подробностей его лицо: характерный разрез темно-серых глаз, длинные пушистые ресницы и даже несколько серебряных волосков, прокравшихся в черную как вороново крыло шевелюру. Она не сомневалась, что он собирается поцеловать ее, – это было написано у него на лице. Констанс быстро шагнула в сторону и распахнула дверцы буфета.

– Как насчет бисквита к кофе?

Он улыбнулся, почувствовав ее смятение, и снова привалился к дверному косяку, небрежно сложив на груди руки.

– Спасибо, не хочу.

Она разлила кофе в чашки и подхватила поднос.

– Ну, теперь можно завтракать!

– Я отнесу! – категорично заявил он.

Поколебавшись, она передала поднос Дориану, и как только пальцы их соприкоснулись – случайно или нет, Бог его знает! – по телу ее пробежала крупная дрожь. И Констанс стало ясно, что в последующие полчаса ей придется собрать все свои силы, чтобы выглядеть равнодушной и спокойной.

А она – увы! – никогда не была хорошей актрисой.