Любимая для Грома

Любимая для Грома

Надежда Борзакова

Аннотация

- В десять вечера приедешь сюда. Надень что-нибудь… Подходящее. Если ничего нет, тебе привезут.

В серых глазах с темной каймой по краю радужки плескался океан цинизма и превосходства.

- Прошу прощения, но в мои обязанности это не входит, Влас Тимурович, - вскинув голову, я уставилась на него.

Ноздри крупного орлиного носа вздрогнули, на стиснутой челюсти заиграли желваки.

- Что и в чьи обязанности входит решаю я, - прорычал он оскалившись. – Захочу, и ты мне на столе станцуешь...

Глава 1

Обычно ночные клубы при свете дня теряют всю свою крутизну и выглядят несуразно и чужеродно. Этот же выглядел... Зловеще. Скорее всего, из-за того, что фасад здания черный, неоновая вывеска «Тhunder» выключена и слабо поблескивает от солнца, а все постройки вокруг -высоченные многоэтажки-светлые.

Островок тьмы в мире света.

- Меньше бы читала, Ева,-хмыкнула самой себе вслух.

На парковке, кроме моей серенькой «авео», еще два автомобиля-одинаковые черные «гелики». Моя машинка рядом с ними казалась совсем маленькой и какой-то беззащитной. Жалко было ее оставлять.

- Я скоро вернусь, Облачко.

Забрав с заднего сиденья сумку с фотоаппаратом, направилась ко входу. Уж если этот Громов хотел выглядеть честным бизнесменом и меценатом, то стоило бы выбрать для съемки свой кабинет в бизнес-центре. Много света, воздуха, минималистичный интерьер. На его месте я бы уволила пресс-секретаря.

У высоких массивных дверей два шкафоподобных мужика в черных костюмах и с гарнитурой в ушах. Стрижки под ежа, квадратные челюсти, «айкью» ниже среднего на лицах.

- Кто такая? - пробасил Шкаф Один.

- Ева Ожегова, фотограф. На съемку.

- Должен быть Волконский.

- У него жена рожает, не смог приехать.

- Документ есть?

Показала ему водительские права.

- Сумку ему, руки подними, - Шкаф Один кивнул на Шкафа Два.

- С техникой осторожнее, пожалуйста, - пробурчала, нехотя отдавая сумку с фотоаппаратом.

Шкафу Два, к счастью, хватило мозгов не выронить из нее фотоаппарат, а Шкаф Один меня именно обыскал, а не облапал.

- Фотограф пожаловал, - пробасил Шкаф Один в гарнитуру, открывая мне тяжеленную дверь, которая вела внутрь.

За ней почти сразу были мраморные ступеньки вниз. И как девчонки на шпильках с них не наворачиваются? Кромешную темень внутри нарушали лишь несколько тускло горящих лампочек, встроенных в низкий потолок с каменной лепниной черного же цвета.

Как спуск в заколдованную штольню.

Приказав себе перестать нагнетать из-за дурацкого волнения перед работой с «вип-моделью», я пошла вниз.

Танцпол, сцена, столики по периметру, бар. И ни души. Ну, и куда теперь?

- Иди за мной! - прозвучало из полумрака, и я подскочила.

Обернулась и увидела еще одного охранника. Этот тоже с гарнитурой, но уже не такой громадный и одет только в рубашку с закатанными до локтей рукавами и костюмные брюки. На левом предплечье какая-то татуировка, но что изображено не разглядеть. Темно-русые волосы аккуратно пострижены, на висках уже проступила седина. Взгляд темных глаз цепкий, проницательный.

Мужчина повернулся спиной и пошел вглубь зала. Мне ничего не оставалось, кроме как пытаться за ним поспеть. Еще одна дверь, снова ступеньки вниз, поворот… Вот и кабинет. Кожа, черное дерево…

Встретившись взглядом с сидящим за столом мужчиной, я позабыла об интерьере. Серые, холодные, как лед, глаза, словно пригвоздили к месту. По коже прошел мороз.

Так, наверное, смотрят на мелкую букашку перед тем, как раздавить ее подошвой ботинка.

- Девка должна была быть вечером, Марк, - пророкотал мужчина низким, слегка хриплым голосом. – Да и…

- Гро…Влас, это фотограф, - торопливо сказал Марк.

- Н-да? – тонкие, четко очерченные губы тронула кривая ухмылка.

Мужчина медленно провел взглядом от носков моих светло-розовых кроссовок до явно огромных от страха глаз. И мне очень и очень не понравилось то, как загорелись его.

- Добрый день, Влас Тимурович, - пролепетала я. – У Леся… У Волконского… У фотографа, с которым у вас должна была быть фотосессия, жена начала рожать, потому вместо него я. Меня зовут Ева…

- У тебя десять минут, - оборвал он мой сбивчивый поток объяснений.

- К-конечно.

Соберись, Ева. Он просто богатый бизнесмен, смотрящий на людей не своего круга как на мусор. Ничего удивительного. Тебе плевать. Твоя задача сделать несколько кадров для статьи на сайте. Удачных кадров, чтоб босс, увидев их, захотел сделать тебя штатным фотографом.

Будет легко. Свет отличный, как и интерьер. А уж сама «модель»… У Громова густые, стильно постриженные черные волосы, высокий лоб, широкие брови, квадратный подбородок, хищный нос, тонкие губы, густая темная щетина. Тонкие, едва заметные, морщины на лбу и вокруг глаз, и глубокие между бровей, как бывает, когда человек часто хмурится. Левую бровь рассекает шрам, но это не портит…

Он высокий, широкоплечий. Под дорогим серым костюмом угадывались прокачанные мускулы, на лишний вес не было ни намека в его тридцать четыре, не в пример многим другим.

Все будет в порядке!

Достав фотоаппарат из сумки, я накрутила внешнюю вспышку на горячий башмак, потом включила его и сделала тест. К счастью, техника не подвела.

- Я готова!

- Серьезно? – ледяные глаза недобро полыхнули.

- Выпрямитесь немного, пожалуйста, и посмотрите в сторону, - акцентировав на «в сторону», попросила я.

Все время, пока я готовилась, он неотрывно глядел на меня.

Щелчок. Еще один. Руки слегка подрагивали, ладони вспотели. Пришлось вытереть их о джинсы. Вдох-выдох. Сменить ракурс. Продолжить.

Громов развалился в кресле и снова уставился на меня. Так, словно я перед ним без одежды.

- Не слишком удачная поза, Влас Тимурович.

Сзади тихо хохотнул Марк.

- Это снимки для статьи о вашей благотворительной деятельности, об успехе в бизнесе. А фотографии так создадут иное впечатление.

- Вот как… И какое же?

Что ты богатый мудак, сумевший украсть миллионы, и глубоко презираешь всех и вся.

- Негативное.

- Это будет твоя проблема, птичка, а не моя.

- Что ж, в таком случае мы закончили. Благодарю вас, что нашли для меня время, - понадеявшись, что из тех пяти-шести кадров, что я успела снять, когда он сидел нормально, можно будет выбрать пару подходящих, проговорила я.

Разобрала фотоаппарат, сложила его в сумку. А Громов медленно поднялся из-за стола и развязным шагом приблизился. Вплотную, так, что мое плечо почти уперлось ему в грудь. Глубокий мужской запах залил меня до макушки.

- В десять вечера приедешь сюда. Надень что-нибудь… Подходящее. Если ничего нет, тебе привезут.

В серых глазах с темной каймой по краю радужки плескался океан цинизма и превосходства.

- Прошу прощения, но в мои обязанности это не входит, Влас Тимурович, - вскинув голову, уставилась на него.

Ноздри крупного орлиного носа вздрогнули, на стиснутой челюсти заиграли желваки.

- Что и в чьи обязанности входит решаю я, - прорычал он оскалившись. – Захочу, и ты мне голой на столе станцуешь, а потом отсосешь...

Склонился прямо к моем лицу, опаляя дыханием.

- В том, что касается ваших подчиненных, Влас Тимурович, - проговорила, стараясь не клацнуть зубами от возникшей во всем теле дрожи. - Я в их число не вхожу.

- Ты понимаешь, кому отказываешь?

- Да. Я отказываю вам.

- Не боишься пожалеть?

- Я вас не боюсь. Всего доброго.

На трясущихся ногах, я обошла его. Стараясь не перейти на бег, поднялась по ступеням мимо Марка. В ушах стоял гул, перед глазами все плыло.

Я соврала. Я безумно испугалась его.

Глава 2

Я ехала по залитой летним солнцем улице, очень стараясь не превышать скорость, хоть как хотелось поскорее убраться подальше. Слезы жгли глаза, злость, смешанная со страхом, требовала выхода. Вот только злилась я не столько на этого мерзавца-Громова, сколько на себя за то, что испугалась его. Что такого он мне сделает? Поручит кому-то пожаловаться на меня боссу? Ну и пусть! Если сотрудничество прекратится из-за такого, то сдалась мне эта работа…

Когда доехала до своей фотостудии, как гордо называла небольшое двухкомнатное помещение на первом этаже жилого дома, почти успокоилась. Припарковавшись, забрала с заднего сидения сумку с фотоаппаратом и направилась внутрь.

В комнате побольше обитали четыре фотозоны, а в той, что поменьше – я и техника.

Включила компьютер. Телефон положила перед собой. Было ощущение, что вот сейчас позвонит Демид и расскажет много хорошего. Но время шло, а телефон молчал.

Подключила фотоаппарат к компьютеру. Как бы там ни было, а я должна закончить работу. Или хотя бы попытаться. Исходников кот наплакал и, если среди них нет хотя бы двух удачных...

Но нет, по крайней мере, в этом мне повезло. Кадры то, что нужно. На них Громов - богатый и успешный бизнесмен с умным, проницательным взглядом выразительных серых глаз. Властный, даже где-то жесткий, но не банальный богатый мудак, каким есть на самом деле.

Обработав фотографии, отправила начальнику. Все, теперь осталось только ждать.

Появились клиенты. Я ведь делаю фото на документы, распечатываю с флешек, делаю ксерокопии... Короче говоря, стараюсь быть по максимуму универсальной.

День закончился. От босса пришло короткое сообщение с благодарностью за работу и намеком на более тесное сотрудничество в перспективе, на карту капнули деньги. Довольная и успокоенная, я поехала домой.

Серые глаза. Они смотрят на меня, смотрят сквозь меня. Давят. В них голод. В них неистовый огонь. Они пугают, они будоражат.

- Не боишься пожалеть?

- Я вас не боюсь.

Я проснулась, подлетев на кровати. Дыхание сперло, сердце бешено колотилось, спина покрылась потом, волосы прилипли к лицу. Ну почему я такая впечатлительная? Как дите, честное слово. Ладно бы что-то хорошее приснилось, так нет же...

На часах четыре утра. Сна ни в одном глазу, потому я привела себя в порядок и сразу поехала в студию. Вместо завтрака-круассан и кофе из соседней кофейни. Иногда так можно.

- Как всегда вся в делах, пчелка-труженица, - услышав этот низкий, хрипловатый голос не по скайпу, я не поверила ушам.

- Кир! - выскочила из-за стола и утонула в его объятиях.

Поцеловав в щеку, мужчина обхватил меня за талию, оторвал от пола и закружил.

От него пахло дорогим парфюмом, а еще солнцем и океаном.

- Ты замечательно выглядишь! - поставил на пол и нехотя отпустил.

Мысленно я порадовалась свежей укладке, распущенным золотисто-каштановым волосам вместо привычного пучка, тональному крему на лице, румянам и стрелкам с тушью. А еще короткому платью из тонкого вельвета. Обычно я «на комфорте», работа обязывает, но иногда просто заставляю себя надевать вместо джинсов и футболок платья. Ведь, если совсем этого не делать, то потом в такую одежду не влезешь.

- Ты тоже, - окинула взглядом выгоревшие на солнце русые волосы мужчины и слегка тронутое загаром отдохнувшее лицо. - Длинноногие девочки в бикини на фоне океана пошли тебе на пользу.

Кир - фотограф, как и я. Но мне до него расти и расти. Мы познакомились несколько лет назад - я подала заявку на место в группе в его фото туре, чтоб поучиться фотографии...

- Скорее, утомили. Подустал, старею, - как можно небрежнее бросил он, пристально наблюдая за реакцией.

- Это кризис тридцати, Кир. Отпразднуем и пройдет, вот увидишь.

- Да нет, - когда попыталась обойти его, удержал за руку, - я и правда устал мотаться по миру. Хочу уже осесть.

- Марина и Орест будут рады, - растянув губы в улыбке, поймала золотистый взгляд.

- А ты? - прищурился.

- И я тоже. Мне не хватает моего друга и наставника.

Потянула руку к себе, он отпустил. Полез в карман джинсовой куртки и, достав оттуда паспорт, раскрыл и показал мне.

- Поздравляй своего друга и наставника.

Развод. Вчерашней датой.

- Все же так решили? - стараясь придать лицу выражение грустной обеспокоенности, протянула я.

- Так мы решили почти год назад. Но все руки не доходили оформить.

- Поздравляю.

Став на носочки, поцеловала его в колючую щеку.

- Хочешь кофе?

- Хочу, - совсем с иной интонацией, чем когда говорят о кофе, проговорил мужчина. - Суббота. Полдень. Та кофейня в парке. Пол литра латте, огромный круассан с шоколадом?

- И маршмеллоу? - лукаво улыбнулась.

- Только соглашайся.

- Я напишу.

- А я буду ждать.

Целуя на прощанье, он задержал меня в объятиях чуть дольше дружеского, а потом вышел за дверь.

Глядя, как удаляется его поджарая, обтянутая джинсовой курткой спина, я пыталась отделаться от глупой мысли, что таки приложила руку к разводу.

Мы чуть больше трех лет знакомы. Он намерения обозначил почти сразу, как и я - свой принцип не встречаться с женатыми. На том, вроде бы, пожали руки, установив деловые отношения. Потом какое-то время почти не общались. Он мотался по миру, а у меня появился мужчина. После того, как мой очередной роман потерпел фиаско, я создала студию, Кир, в один из нечастых визитов на родину, уточнил, что они с Мариной на паузе из-за частых разъездов и ее ревности, а я сказала, что могу ее понять. Мы стали общаться чаще и чаще видеться, даже снова уехали в фототур, но все это было как-то... Даже не будь он все еще женат, пусть даже только на бумаге, отношения на расстоянии-это не для меня. А вот теперь он свободен и решил «осесть». Ради меня?

От уверенности, что да, внутри теплой волной разлилось удовольствие.

Суббота. Это через три дня. Нужно перестать есть на ночь. Не то чтоб у меня были лишние килограммы, однако чуть более плоский живот не помешает однозначно. Посмотрела прогноз погоды. Если синоптики не ошибутся в который раз, то мое синее платье и бежевые кеды будут кстати...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Заставила себя заняться делом. Предвкушение-предвкушением, а деньги сами себя не заработают.

Поздним вечером усталая и удовлетворенная я села за руль. Включился телефон.

Сестра.

- Ева-а, Ев-очка! Приез-жай, пожа-алуйста!

- Что случилось? - все внутри сжалось от недоброго предчувствия.

- Коля... Он... Ударил меня-я!

Глава 3

- Ты с самого утра пойдешь в полицию и напишешь заявление! - меня всю трясло, но голос звучал веско и уверенно.

Ксюша после этих слов начала рыдать сильнее, затравленно глядя на меня опухшими от слез покрасневшими глазами.

- Ксюш, успокаивайся! - обняла ее за плечи. - От слез только хуже будет.

- Как мне успокоиться, Ева-а? Что ж теперь будет?

- Судебный иск. Развод. Нормальная жизнь.

- Нормальная?! - рывком отстранилась от меня девушка. - Что в ней будет нормального, а? Кто меня замуж возьмет с двумя детьми?! Кому я буду нужна?

Я начала закипать. А этого нельзя. Она жертва. Это психология. Ее нужно лечить, менять. На нее нельзя злиться.

- Ты будешь нужна детям - живая и здоровая, счастливая мама....

- Тебе не понять! У тебя нет детей!

Ну, да. Мне и правда не понять, как можно было после десятков разговоров о контрацепции случайно залететь? Да еще и в восемнадцать лет, и от парня, единственным достоинством которого были широкие плечи и гордый профиль. Не понять, зачем было потом, через три года после скоропалительного замужества по залету, когда стало понятно, что Коленька «не хочет ничего решать, а хочет трахать все, что движется», беременеть вторым вместо того, чтоб уйти от него. И зачем продолжать жить с тем, кто, вдобавок к вышеописанному, оказывается, способен поднимать на нее руку. Ведь сегодняшний случай не первый...

- Ксюш, поехали ко мне, переночуешь! - медленно выдохнула я. - Утром поедем в участок, а потом заберем твои вещи.

К счастью, она позволила себя увести. Всю дорогу из травмпункта тихо проплакала, отвернувшись к окну. А я... Я прокручивала в голове слова психотерапевта о том, что моей вины в том, как именно сложилась судьба младшей сестры, нет.

Ксюша позвонила маме узнать, как дети. Я слушала в пол уха, сосредоточившись на дороге.

-Я...заберу их утром! Да. Да!

Заберет их утром.

Промолчала. Не начинать же разговор по дороге.

Приехали ко мне. Пока сестра была в душе, я подогрела ей стакан молока и положила в тарелочку мед, как в детстве. Мысленно снова и снова подбирала слова, прокручивала так и эдак вариации разговора. В который уже раз я буду пытаться ее убедить? Что так жить нельзя, что нужно ей развестись, найти работу...

В спальне сестра лежала, свернувшись на краю кровати, и уже крепко спала. Я отнесла молоко в кухню, вылила, вымыла стакан. Вернувшись, укрыла ее свободным краем одеяла, закутывая, как в кокон. Для себя достала из шкафа плед. Легла с другой стороны кровати и обняла ее, как в детстве. У нас были разные комнаты, а сестра очень долго боялась темноты и приходила ко мне спать. Я тоже боялась, но, как старшая, не подавала виду...

В восемь утра мы уже были в полицейском участке. Дергано оглядываясь на меня, словно в надежде, что сейчас уведу ее отсюда, сестра писала заявление на краешке заваленного бумагами стола в прокуренном кабинете. На сонном лице полицейского было слегка брезгливое безразличие. На то, что там крутилось у него сейчас в голове, мне было плевать. Я не дура рассчитывать, что Коленька получит какое-то там наказание. Но сам факт наличия заявления-отличная мотивация для развода «полюбовно».

- Ева, может...мы зря? Зачем сор из избы выносить? - промямлила сестра на выходе из кабинета.

- Конечно, зря! Не покалечил ведь, не убил! - выпалила раньше, чем подумала.

- Как я детям в глаза посмотрю? Получается, отняла у них папу...

- Поехали!

Схватив ее за руку, буквально потащила прочь из отделения.

Не злись, Ева, не зли-ись! Она жертва. Это психология. Ее нужно лечить!

Вот прям сегодня и запишу к психотерапевту! Потащу насильно, если понадобится.

Сев в машину, напомнила сестре пристегнуться и завела мотор.

Через несколько минут у нее включился телефон.

- Да, мамочка...

Приоткрыв все еще по-детски припухшие губы, стала молча слушать. Лишь на доли секунды отвлеклась от дороги, чтоб взглянуть на выражение ее лица, но все равно заметила, как убитое вмиг сменилось на счастливо воодушевленное. В прекрасных изумрудных глазах появился блеск.

- Да! Да, я...я сейчас приеду, - нервно затараторила и прервала соединение. - Ева, поехали сразу к маме!

- Зачем? Мы же ехали к тебе за вещами!

- Коля к ней приехал! За детьми! С огромным букетом цветов и «рафаэлками». Моими любимыми! Плачет...

В ушах появился гул, а вместо заполненной автомобилями дороги перед глазами возникла красная пелена.

Съехав на обочину подальше от греха, включила «аварийку».

- Хорошо. Поедем сразу к маме. Она прогуляется с детьми, а вы пока поговорите. При мне. Так что, если он вдруг опять...

- Ева! Он пришел! Извиняется, хочет, чтоб все было по-прежнему!

- По-прежнему, это валяться на диване и, при случае, поколачивать тебя?!

- Я так и знала, что будешь попрекать деньгами! Мы вернем! Все! До копейки! Дай только Коле на работу устроится! Ты же знаешь, как трудно...

- Год уже все никак не устроится, - пробормотала я, рассеянно глядя в пространство.

- Отвези меня к маме! Или я сама поеду! - завизжала сестра, хватаясь за дверную ручку.

- Ксюш...Почему ты совсем себя не уважаешь? Как... Он же издевается над тобой. Дети это видят. А если начнет поднимать руку и на них?!

- Тебе не понять, ясно?! У тебя нет детей! Ты никого в жизни никогда не любила! Только себя! Эгоистка!

Я ее не узнавала в такие моменты. Не узнавала в этой заполошной, брызжащей слюной тетке с побагровевшим, искаженным истеричной гримасой лицом и дико горящими на нем глазами свою младшую сестренку. Хрупкую, наивную, красивую, как ангел, девочку с изумрудными глазами. С нее мальчишки в школе взглядов не сводили, одноклассницы завидовали лютой завистью. Сколько раз мне приходилось за нее заступаться, когда обозленные девчонки делали всякие пакости? От жевательных резинок в волосах до попыток повыдергать их же...

И из всех, из все-ех, она выбрала этого Коленьку!

Закрыв разбитое лицо руками, сестра заплакала.

- Прости, прости-и-и, Ева! - подвывая из-под пальцев. - Я люблю его, понимаешь? Я с ним семь лет! У нас двое детей!

- Не понимаю, Ксюш! Правда, не понимаю! Он тебя бьет. Он ни разу ничего хорошего тебе не сделал по факту.

- Это не так! У него просто сложный период...

- Ты моя сестра! Я люблю тебя, люблю Мишу и Машу! Я хочу, чтоб вы были счастливы.

- А я счастлива, когда с ним! Он просто вспыльчивый, да еще и я довела.

- Посмотрим, какое оправдание ты ему придумаешь, когда он тебя покалечит! - резко дернувшись с места, выехала на дорогу. - Или детей.

- Не покалечит... Ты не понимаешь!

Я уже не слушала. Ее слова как белый шум. Миллионный раз одно и то же.

Приехали. При виде Ксюши Коленька повалился на колени прямо в прихожей, обнял желейными руками ее талию и захныкал стандартное «прости, люблю-не могу».

Встретилась взглядом с мамой. В ее глазах было осуждение. Как всегда, в мой адрес.

Я обошла их и направилась к жмущимся к стенке малышам.

- Обувь сними, Ева! - крикнула мама.

Я проигнорировала.

- Приве-ет! Идемте-ка в залу, посмотрим рыбок, а мама с папой пусть поговорят.

Взяв за руки детей, увела их в залу и заперла дверь.

- Ева, а папа...,-начал Мишка.

Ему шесть. Всего шесть долбанных лет. Машке три. И большую часть своих маленьких жизней они наблюдали весь этот пиздец!

-...не уйдет?

Я присела перед обоими на корточки.

- Папа с мамой очень вас любят и никогда вас не бросят. Не важно, будут жить в одном доме или нет...

- Миша, Маша, поехали, - крикнула Ксюша, сунув голову в дверь.

- Вот и все, да? Так просто? Цена их страха и твоего разбитого лица-один купленный веник и пять минут валяния в ногах?!

- Так, ты не лезь не в свое дело, да? - взревел из коридора Коленька.

- Или что? - я вышла к нему и, став вплотную, посмотрела в его залипшее из-за любви к алкоголю лицо. - Мне врежешь? Так давай! Засужу!

Он злобно запыхтел, но не двинулся. Трусливо замялся.

- Ева, хватит! - включилась мама.

- Заявление на тебя уже в полиции, - звенящим от бессилия голосом выпалила я.

- Ты..., - завыл стоящей у меня за спиной Ксюше, - написала на меня ментам заяву?!

- Это она, - захныкала сестра, - она заставила!

- Как ты смеешь вмешиваться в чужую семью? Своей нет, так решила и сестрину разрушить? -заорала мама.

- Все! Не вмешиваюсь! Больше не смею! Ни копейки больше от меня не получите, ясно?! Забудь, Ксеня, мой номер телефона. Следующий раз, когда он тебе врежет-звони сразу маме!

С этими словами я вылетела из квартиры под крики о том, как я смею так с сестрой и какая я неблагодарная эгоистка.

Глава 4

Фотографии на документы. Бесконечная обработка исходников. Маленькая съемка в одной из фотозон в студии. Обычно работа меня отвлекала, но сегодня не помогала и она.

Пора бы в принципе привыкнуть, что я во всем не права, учитывая, что так с самого детства, но я не могла. Это несправедливо! И ладно я, в чем вина детей?! Как я могу помочь им, сделать так, чтоб у племянников было нормальное детство?!

В невеселые мысли ворвалась трель звонка.

- Здравствуй, птичка!

Низкий, слегка хриплый голос. Я не посмотрела, кто звонит... Сердце ударилось о ребра и начало бешено колотиться.

- Откуда... Откуда у вас мой номер?

Тупой вопрос. Очень.

- У меня уже есть на тебя все, птичка, - насмешливо произнес Громов. - Например, я знаю, что ты сейчас в хлопковых трусах. Придется это исправить, ведь я люблю кружева...

Меня взорвало.

- Знаете, Влас Тимурович, мою сестру бьет муж, а она не хочет от него уходить потому, что, по мнению моего психотерапевта, она жертва абъюзера, а по-моему - просто слабовольная инфантильная идиотка. Наша мать поддерживает ее решение, потому что, опять же, по мнению моего психотерапевта, уход нашего отца из семьи нанес ей психологическую травму, от которой сформировалась боязнь одиночества, проецируемая на дочку. По этой же причине она меня ненавидит за попытки вытащить сестру и двоих племянников из этого пиздеца. По этой и по многим другим… Потому, извините, мне глубоко плевать на вас и ваши предпочтения, ясно? Всего доброго!

Прервав соединение, отбросила телефон. Проехав по столу, он упал на кафельный пол и экран пошел трещинами.

Взвыв, я закрыла лицо руками и наконец дала волю слезам. Наплевав на то, что сейчас рабочий день и в любой момент ко мне могут зайти клиенты, я плакала навзрыд, словно так можно избавиться от обиды длиною в жизнь и от поганого чувства бессилия.

- Здравствуй, птичка! - донеслось сверху.

Нет! Нет! Ну, нет, ну, пожалуйста! Можно, не надо? Можно, окажется, что мне померещилось? Только его мне здесь и не хватало!

Замерев, посмотрела сквозь пальцы.

Над стойкой возвышался Влас Громов собственной персоной.

Тяжелые мускулистые руки лежали на столешнице, длинные пальцы левой небрежно вертели солнцезащитные очки, на безымянном пальце правой красовалось платиновое кольцо-печатка с черным камнем. Белая рубашка плавно облегала рельефную грудь и плечи...

Длинная челка спадала на высокий лоб. Из-под нахмуренных бровей на меня мрачно смотрели серые глаза.

- Господи...

- Нет, всего лишь я, - насмешливый тон не вязался с выражением лица. То было обеспокоенное и сосредоточенное. - Хотя, богом меня бабы тоже называют. Утром...

Губы скривились в надменной ухмылке.

Отложив очки, мужчина протянул руки и, осторожно обхватив пальцами мои запястья, отнял их от лица.

От моего опухшего от слез лица с размазанной по нему косметикой. Можно мне провалиться сквозь землю?

Мои руки исчезли в его больших ладонях. Их тепло приятно согрело холодные пальцы.

- Что глазками хлопаешь, птичка? Думала, твое поведение сойдет тебе с рук?

- И что вы сделаете? - с вызовом выпалила, выдергивая руки.

- А чего бы ты хотела?

- Чтоб меня оставили в покое! Чтоб меня все раз и навсегда оставили в покое.

Почти заорала, снова начав плакать.

- Знаешь, у меня был брат, - глухой голос прорвался сквозь мои истеричные всхлипы. - Только старший, а не младший. Он употреблял. Врачи, реабилитации... Сначала отец, а потом и я делали все, но без толку. Ему так было в кайф, он сам не хотел ничего менять. Умер от передоза.

Я посмотрела на него. Сейчас в эти минуты он был другой. В потемневших серых, устремленных в пространство глазах, плескался океан боли и бессильной ярости, какая бывает, когда понимаешь, что не в силах ничего изменить.

- Если человек сам не хочет, то хоть разбейся-ничего ты не поменяешь. Это я не к тому, чтоб ты забила на сестру, нет. Просто не на все ты можешь повлиять и не все зона твоей ответственности. Жаль, тебе это говорю я, а не мать.

Губы мужчины сжались в тонкую линию, на скулах заиграли желваки. Пальцы стиснулись в кулаки. Он зажмурился, слегка опустив голову. Хотелось коснуться его заросшей щетиной щеки, успокаивая, но я не шевельнулась. Сочувствие такой, как он, примет за жалость и это отравит, а не поддержит.

Удар сердца. Еще один.

- Иди умойся и поговорим.

И как завороженная, я послушно отправилась делать, как он сказал.

ПРЕД. ЧАСТЬ

1

СЛЕД. ЧАСТЬ

Глава 5

Пока приводила себя в подобие порядка, на моем столе успели материализоваться кофе и гигантское пирожное.

- Поешь, - несмотря на мягкий тон, было похоже на приказ.

Я ела, а он смотрел, следил глазами за каждым моим движением. Словно пожирал их голодным взглядом. И от взгляда этого становилось жарко.

В какой-то момент Громов так, словно это само собой разумеется, протянул руку и стер шоколадную пасту с уголка моего рта. Теплая, слегка шершавая подушечка большого пальца смяла нижнюю губу.

Наши взгляды пересеклись, погрузились друг в друга. Огонь, пылающий в его потемневшем возбужденном взоре, обжег, и я почувствовала, как кровь бросается к лицу.

Отняв руку, облизал палец. Медленно, словно смакуя оставшийся на нем вкус моих губ. Это слишком похоже на поцелуй.

Я судорожно схватила ртом воздух пару раз.

Взяв обеими руками стаканчик с кофе, медленно сделала глоток, прячась за ним. Но не только не ощутила вкуса напитка, но и умудрилась поперхнуться.

Закрыв рот рукой, я изо всех сил постаралась не раскаркаться, как ворона.

- Мама не учила, что, когда я ем..., - Громов забрал из моих рук стаканчик, пока я не облилась.

- Я молчала, - выдавила, умудрившись справиться с приступом.

- Нет, ты собиралась выдать очередную необдуманную дерзость.

- Об этом тоже написано в моем досье? - он усмехнулся. - Послушайте, Влас Тимурович, вы же бизнесмен, занятой человек. Неужели вам сейчас не нужно... Подписывать бумаги, посещать встречи, делать инвестиции или что там обычно делают целыми днями такие, как вы? Не боитесь бездействием упустить очередной миллион?

- Я вообще ничего не боюсь, птичка, - медленно проговорил мужчина. - Миллионом больше, миллионом меньше. У меня ночной клуб, компания-перевозчик, семейный оружейный бизнес и еще пара инвестиций по мелочи...

- Отличная презентация, Влас Тимурович. Вы прямо образец для подражания, - перебила его. - Но увы, так успешны далеко не все смертные. И им нужно работать от заката до рассвета. Потому, извините...

- Но ведь это не обязательно, - Громов склонился ниже, так, что между нашими лицами осталось лишь несколько сантиметров, и меня окутал его запах. - У тебя будет своя хата, нормальная тачка, деньгами не обижу. Все, что нужно-это твое «да».

- Нет.

Выйдя из-за стола, я направилась к двери. Меня потряхивало от обиды, слезы жгли глаза.

- Да ла-адно, птичка. Расскажи давай, что тебе не нужны деньги, - сардонически ухмыльнувшись, Громов схватился за мое предплечье и развернул к себе.

Взяв двумя пальцами широкую ладонь, я сняла ее с себя так, словно она какое-то мерзкое насекомое.

- Нужны. Они, Влас Тимурович, всем нужны. Но вот не все готовы за них продаваться. Понимаю, учитывая ваше окружение, слышать это странно...

- Я улучшаю твою жизнь, а ты греешь мне койку. Договор. Удобно и честно. Без всех этих надуманных драм, - скривился он.

Я медленно растянула подрагивающие губы в улыбке, надеясь, что та вышла презрительной, а не нервной и обиженной. Мужчина неотрывно следил за ними взглядом. Таким, что казалось, будто он прикасается…

- А я ни с кем не сплю без «всех этих надуманных драм». Вообще. Никогда. Понимаете? Потому не тратьте напрасно свое драгоценное время, Влас Тимурович.

Открыла дверь и указала ему на нее.

- Уходите! И забудьте ко мне дорогу. Вы мне противны!

А он одним шагом преодолев разделяющее нас расстояние, с грохотом захлопнул дверь и вжал меня в стену рядом с ней своим твердым и горячим телом так, что воздух вырвался из легких с тихим вскриком. Стиснув длинными пальцами шею и подбородок, буквально набросился на губы.

Раздвинул их языком и с напором толкнулся внутрь. Я уперлась ладонями в широкие плечи, но он словно этого и не почувствовал. Жадно, алчно пожирая мой рот, касался каждого сантиметра внутри. Горячая ладонь на горле обжигала нежную кожу. Мне не хватало воздуха, но это не из-за давления мужских пальцев. Он не душил, просто крепко держал, чтоб не двигалась...

Неистовый голод, которым было пропитано каждое движение языка у меня во рту, каждое прикосновение к моему телу растопыренных пальцев пугали и в то же время распаляли. Против воли распаляли меня.

- Противен, да? - рыкнул, оторвавшись от губ.

- Вот это, - я обхватила ладонями лицо мужчины, и он со свистом втянул воздух сквозь зубы. Провела вниз по мощной шее к груди, - просто оболочка. Красивая, умелая, но всего лишь оболочка. И она привлекает. А то, что внутри, мне омерзительно.

Грозовой взгляд опасно полыхал злобой. Она была в каждой черточке оскалившегося лица. И это страшно. Жутко. По-настоящему. Все тело пробрала дрожь.

Невольно вспомнился синяк на лице у сестры.

Этот сможет?

Но, похоже, что нет. Громов убрал руку с шеи, отступил на шаг.

- Ну, дело твое. Пока, птичка.

А потом просто ушел, очень тихо затворив за собою дверь. На ослабевших ногах я добрела до стола, упала в кресло. Взгляд наткнулся на стаканчик с остатками кофе и тарелку из-под пирожного.

Подхватив их, выкинула в мусор.

Глава 6

Легкий ветерок гулял по открытой террасе кофейни, теребя волосы и приятно овевая лицо. Солнечные лучи пробивались сквозь зеленые кроны деревьев, серебрили воды озера и отбивались от блестящей панели моего новенького смартфона. Я купила. И именно такой, какой хотела. Впервые за несколько лет не экономила на себе.

Слушая в пол уха рассказ Кира о фото туре, я в который раз думала о том, рассказывать ли ему про Громова. И, если все же да, то в какой момент это делать.

- Ева? - он помахал рукой. -Ты здесь?

- Задумалась, извини.

- О чем?

В этот момент нам принесли кофе и десерты. Я была готова расцеловать официантку за своевременное появление.

Вот он - подходящий момент?

- Да так, о сестре. Извини, - неловко соврала я.

- Не переживай, все наладится, - улыбнулся он.

Наладится, как же.

- Да.

Я зачерпнула ложечкой зефирки из кофе и отправила в рот. Они приятно растаяли на языке.

- Нравится?

- Ага.

- Я рад. Я скучал по тебе, Ева, - протянув руку, он переплел наши пальцы.

- Успел соскучиться за три дня? - я чуть наклонила голову, искоса глядя на кавалера.

- Я успеваю и за несколько минут, - проговорил мужчина, глядя мне в глаза тем особенным взглядом, за которым обычно следует признание в любви. - Корабли ведь еще не уплыли, скажи?

- Нужно посмотреть, - я словно глотнула шампанского. По всему телу разлилось тепло, а в желудке, казалось щекотно лопаются пузырьки. Или это и есть те самые пресловутые бабочки?

Кир перевел разговор на другую тему. Болтая о том, о сем, мы допили кофе, немного прогулялись, а потом он отвез меня домой. На прощанье поцеловал в щеку. Хотелось ли мне, чтоб это нестандартное дневное свидание закончилось поцелуем в губы?

Может, позже.

Послевкусие было приятным и волнующим, все внутри пело. Букет пионов, подаренный мужчиной, потрясающе вкусно пах.

То и дело я совала нос в бутоны и глубоко вздыхала, наслаждаясь своими эмоциями. Ожидание звонка и сообщения, мысли о том, что надену и как накрашусь на новое свидание. О чем будем говорить....

Вечером Кир пожелал спокойной ночи. Помедлив десять минут, я ответила. Глупо и по-детски, особенно учитывая, сколько мы уже знакомы. С другой стороны... Мы же вроде бы переводим отношения в иную плоскость...

В понедельник у меня была уличная съемка. Пришлось провозиться четыре часа вместо условленных двух, ведь восемнадцатилетние девчонки-клиентки поначалу усиленно и неуклюже давили секс на своих все еще детских лицах, и кадры получались комичными, а оставлять их без удачных фотографий было жалко.

Загрузив на компьютер фотографии, бегло просмотрела их и набрала Кира уточнить момент по обработке, запоздало подумав, что это может быть не слишком уместно, учитывая другую плоскость...

- Привет, Кир! Ты можешь...

- Это не Кирилл, - перебил знакомый надменный женский голос.

- Мария Сергеевна? А..

- Кирилл на перевязке.

- Что? - ахнула я. - Что случилось?

- На него напали...

*****

Я не помнила, как именно добралась до больницы, выспросив у мамы Кирилла адрес. Не помнила даже, заперла ли студию. Словно оглохла, ослепла и одурела от ужаса, который крылся за коротким словом «напали». Мне в жизни еще не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Найдя нужную палату, я тихонько вошла. Она была одноместной. Внутри никого. Достав телефон из сумки, хотела набрать Кира, но в этот момент появился он сам. Медленно вошел, держась за стену. Правый глаз заплыл, губа разбита. На запястьях багровые полосы.

- Кир, о боже, - я шагнула к нему, чтоб обнять, но мужчина грубо отбросил мои руки, оттолкнул.

- Какого хрена, ты тут забыла?! - зло прорычал.

- Кир, ты чего? Это же я...

- Да, я знаю, что это ты.

В этот момент в палату зашла и Мария Сергеевна.

- Мама, дай нам поговорить минуту. Пожалуйста.

И, когда за ней закрылась дверь, вновь повернулся ко мне.

- Кир, я ничего не понимаю, - голос дрожал от обиды. Подступающие слезы жгли глаза.

- Такая вся правильная. Мозг мне имела три года! С женатыми ни-ни, а с двумя, пожалуйста?

- Я вообще не понимаю...

Внезапно прилетевшая пощечина сбила с ног. Я больно ударилась локтем и коленями о плиточный под, щека вспыхнула огнем.

- Я ради тебя, шлюхи, от жены ушел, - заорал, нависая надо мной. – Пошла вон отсюда! Вали к своему бандюку и скажи ему, что мне не нужны объедки с его стола. Во-он!

Я встала на ноги. Посмотрела в перекошенное злобой лицо. И не узнала его. Дело не в синяках, дело в жутком выражении. Дело в эмоциях, которые плескались в дико блестящих глазах. В том, на что этот мужчина оказался способен. Как Ксюхин Коленька. Они что правда все одинаковые?

- Обязательно передам. И про пощечину тоже расскажу, понятно? Так что вали из города, пока жив!

Распахнула дверь и почти столкнулась со стоящей на пороге Марией Сергеевной. На лице у той застыло выражение, какое бывает у детей, которых поймали, кожа они подглядывали. Но оно быстро сменилось презрительным и гневным.

- Всего доброго, - оскалилась я и, обогнув ее, вышла из палаты.

Вихрь эмоций, бушевавший внутри, вызывал желание на кого-то наорать и что-то разбить. Так-то ты со мной, да, Кирилл? Грош цена всем твоим якобы намерениям, если ты...

Твой бандюк! О ком он мог говорить, кроме... Кроме Громова.

Получается, что тот приказал избить Кирилла за свидание со мной. О, господи, что же он за человек?

Возникло ощущение, что за мной следят. Я то и дело озиралась по дороге домой, а в парадное и вовсе вбежала. Так, словно это могло от чего-то спасти.

Поздним вечером позвонили в дверь. Не в домофон, а именно во входную дверь. На носочках я прокралась к ней и заглянула в глазок. Какой-то парень с корзиной цветов в руках. Пригнувшись, словно он мог меня увидеть сквозь дверь, я отошла от нее. Затаилась, задержала дыхание, прислушиваясь. Звонок раздался еще дважды, а потом все стихло. Еще раз проверив все замки, я выпила успокоительное и, посмотрев какой-то глупый фильм, забылась тревожным сном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А утром я обнаружила у порога тот самый букет. Корзина кроваво-красных роз с крупными бутонами. Все пространство заполнял их насыщенный аромат. Внутри была записка, написанная красивым, витиеватым почерком.

«Забыл предупредить: либо я, либо никого».

Смяв ее в кулаке, я сползла по стене и разрыдалась.

Глава 7

Сидеть дома и бояться-не вариант. Если Громов захочет, то никакие замки, даже если б те не были хлипенькими в моей съемной однушке, не помешают.

Хотел бы уже бы... Тогда, в студии, ничего ведь не мешало. Но он этого не сделал. От воспоминаний о настойчивых губах и руках, жадно сминающих мое тело, стало жарко, и по телу разлилась приятная истома.

- Ты совсем идиотка? - пробормотала про себя.

Нет, это просто стресс. Тот день выдался ужасно тяжелым, потому я отреагировала так.

В который раз объяснив это самой себе, я завела мотор и выехала со двора. Ощущение, что за мной следят, вернулось. И нет, это не была паранойя. В нескольких метрах от моей машины тянулся новенький черный седан. Ускорялся, когда ускорялась я, и замедлялся тоже вместе со мной. Дело не в том, что у меня внезапно обнаружились навыки выявлять слежку, но в том, что они не прятались. Громов так демонстрировал, что следит за мной, контролирует каждый шаг.

«Забыл предупредить: либо я, либо никого».

Мне вспомнился Кир и вчерашняя мерзкая сцена, и по венам отравой разлилась обида.

Ты мог спросить меня. Мог позвонить и спросить. А, узнав правду, должен был, просто обязан был бороться за меня!

- Перечитала романов, Ева, - хмыкнула я вслух.

Но все равно, не важно - поверил ли, что я «с двумя» или просто банально струсил и решил, что какая-то там женщина не стоит риска, он не имел права поднимать на меня руку. Не имел и точка!

А ведь он мне нравился. Я планы строила. Попробовать хотела... Хорошо, что узнала, какой он до того, как пришлось бы отрывать от сердца. Ремонтировать его уже надоело.

Все, хватит с меня этих отношений. Желание Громова «охранять» меня от мужиков очень кстати.

Вот только, что делать с ним самим? Едва я позволила себе задуматься об этом, как внутренности обдало холодом.

Я уже взрослая девочка, и несколько историй в арсенале имелись. Но в них не имелось таких мужчин, как он. Настолько влиятельных и опасных. Тех, кому не страшен закон.

Приехала в студию, начала рабочий день. Заставляла себя не выглядывать и не искать глазами седан и вообще вести себя как обычно.

Так прошло два дня. Я ездила в студию с «почетным эскортом», изображая, что ничего не замечаю для них и убеждая себя...

- Добрый день!

В шесть вечера у моего стола выросла мужская фигура в сером деловом костюме. А на дворе, на минуточку лето, и температура воздуха сегодня все тридцать пять в тени. Впрочем, парень явно не вылезал из кондиционированного авто, а потому несчастным не выглядел. Его угрюмое лицо со стильной рыжеватой бородой излучало надменность и пренебрежение.

- Ева, пройдите со мной, - пробасил сквозь зубы.

- То есть? Вы кто такой вообще? - затараторила дрожащим голосом.

- Я от Власа Тимуровича...

- Ах, вот как? Значит, передайте тогда Власу Тимуровичу, что я никуда не иду!

- На вашем месте я бы...

- Но вы не на моем месте, - елейным голосом и с максимально приторной улыбкой перебила я. - Если на него хотите, то попросите об этом Власа Тимуровича. А теперь, извините, у меня много работы. Всего доброго.

Шумно выдохнув и скрипнув зубами, парень ушел. Видимо тащить меня силой приказа не было. Почему-то от этой мысли внутри вместо тревожности и страха проснулся какой-то странный, волнующий азарт.

Полтора часа спустя я заперла студию, включила сигнализацию и вышла в знойный вечер. Очень люблю лето, но температура воздуха выше двадцати пяти градусов на солнце хороша, когда ты на отдыхе, а не в душной столице.

- Здравствуй, птичка!

Вздрогнув, я обернулась. Громов стоял в нескольких шагах от меня. В белой футболке и джинсах, вместо костюма, а все равно одного взгляда было достаточно, чтоб понять - перед тобой очень влиятельный и баснословно богатый мужик-хозяин жизни, от которого веет опасностью.

- Добрый вечер, Влас Тимурович.

Тяжелый, темный взгляд медленно прошелся по мне снизу-вверх, нарочно задерживаясь на бедрах, груди, губах. Забираясь под легкое кремовое платье-рубашку...

Как же жарко. Боженька, пошли страждущей столице дождик!

- Зачем приехали?

- Если гора не идет к Магомету..., - пророкотал, приблизившись.

- Какой поэтичный комплимент, Влас Тимурович. Я просто растаяла.

Обмахнулась ладонью, а мужчина резким движением схватился за запястье и дернул на себя. В кожу впился нагретый металл кольца.

Я ахнула от неожиданности. Схватила ртом душный воздух.

- Достали твои игры, птичка, - рыкнул прямо мне в губы, обхвати второй рукой за талию.

От его тела, к которому я теперь прижата, стало еще жарче. В носу поселился запах... Такой, что захотелось встать на носочки и спрятать нос в изгибе мощной шеи.

-Так оставьте меня в покое и не придется больше участвовать в них, - задохнувшись, просипела я севшим голосом.

В серых глазах полыхнул самый настоящий пожар. Опасный, неистовый. Сквозь оскал рвалось свистящее дыхание. Сильные пальцы почти до боли сжимали мое запястье.

- Сломаете, Влас Тимурович, - указала взглядом на руку.

Он отпустил. А когда я, воспользовавшись моментом, отступила на шаг, вдруг резким движением подхватил меня за талию и забросил себе на плечо, как мешок с картошкой.

- А-а-а! Пусти! Пусти немедленно! - завизжала я, замолотив кулаками по широченной спине. - Помоги-и-ите!

Огромная ладонь переместилась на задницу и со шлепком, заставившим охнуть от неожиданности, прижала к ней задравшееся платье.

- Пусти меня! Пусти-и!

На нас все смотрели, но никто, конечно же, не вмешивался. Такой уж менталитет. Тебя могут затащить в машину средь бела дня, и все посмотрят, поохают и разбегутся по своим делам, даже не подумав хотя бы записать номер и позвонить в полицию.

К тем из зевак, кто достал телефоны чтоб запилить видосик, уже топали крепкие ребята.

Громов запихнул меня на заднее сиденье «гелика», забрался рядом. Поймав мои запястья, он обхватил их одной лапищей и заломил над головой. Опрокинув ужом извивающуюся меня спиной на сиденье, придавил своим телом сверху, устроившись между ног. Закрыл рот своим. С глухим рычанием протолкнул язык глубоко внутрь.

Горячая ладонь, забравшись под платье, сжала бедро.

В промежность мне вдавился каменный стояк. Кажется, даже через ткань джинсов я чувствовала, насколько он горячий.

Я не могла дышать, страх, нет самый настоящий животный ужас вытеснил абсолютно все остальные чувства, парализовал, лишив способности хотя бы пытаться сопротивляться.

Кто и что ему помешает сделать это?

Я почувствовала соленый вкус на губах. Слезы?

- Успокоилась? - задыхаясь прохрипел Громов, нависая надо мной. - Вот и умница.

Слез с меня и, опустив окно, сделал кому-то знак.

Я забилась в угол машины, дрожащими руками натянула пониже платье. Затравленно смотрела, как Громов дернул плечом, запустил пятерню во взмокшие волосы и взъерошил их тяжело дыша.

Двое охранников сели спереди. Тихо заурчал мотор, и машина плавно двинулась с места.

Громову позвонили. Когда мужчина доставал из кармана джинсов телефон, я увидела, что и его пальцы подрагивают. Нажав на дозвон, он стал слушать, периодически бросая отрывистые приказы.

Вся превратившись в страх, я сжалась на сиденье.

С мамой, сестрой, мы в ссоре, Кирилл... Этот мерзавец уж точно не учитывается. Завтра у меня фотосессия, но разве клиентка додумается сообщить в полицию, если я... Если я вдруг не приду? Едва ли. И в любом случае это только завтра. До завтра успеет случиться все, что угодно...

Ехали мы недолго, минут двадцать от силы. Но показалось, что прошла вечность, прежде, чем «гелик» припарковался возле набережной.

Громов вышел первый, сам открыл мне дверь и подал руку. Я схватилась за нее, неуверенная, что смогу сама выбраться из машины на негнущихся ногах.

Не отпуская моих пальцев, мужчина повел меня к причалу.

Яхта. Огромная белоснежная красавица мерно покачивалась на воде, позолоченной вечерним солнцем. Легкий ветерок приятно овевал кожу. Жизнерадостная картинка с жутким содержанием.

- Что теперь? - услышала собственный голос. - Убьешь меня и выбросишь труп в реку? Так там недостаточно для этого глубоко. Дамбы, все дела…

Не отвечая, Громов подхватил меня на руки и занес на борт.

Глава 8

Громов нес меня бережно, словно я какая-то хрупкая драгоценность и этот контраст по сравнению с тем, что произошло в машине, дезориентировал.

Усадив меня на диванчик, он подозвал официанта и сделал заказ. Мясо, овощи, вино. Всего на двоих.

Мы медленно отплыли от берега.

- Почему ты сопротивляешься? - хрипло проговорил Громов, не глядя на меня. - Из-за глупых условностей теряешь возможность пожить жизнью, за которую другие готовы на все.

- Так и шел бы к другим, Влас. К тем, кто готов на все, чтоб быть шлюхой при богатом мудаке...

Орлиные ноздри дрогнули. Губы искривил злобный оскал. Когда Громов повернулся ко мне, его глаза дико вспыхнули.

- Лучше быть «нешлюхой» при ссыкливом ничтожестве? - выпалил он.

- Есть только два варианта?

- Еще множество. И в каждом малоприятный итог. Ты же взрослая девочка и сама уже понимаешь.

Вспомнился Кирилл. Вспомнились прошлые романы. Вспомнилась сестра.

- Зато ты не понимаешь, что я не буду спать с тобой за деньги. Ни с тобой, ни с кем другим!

Усмехнувшись, он промолчал. Схватил стакан с водой и залпом осушил. А потом сжал так, что стекло треснуло и рассыпалось. Громогласно выругавшись, вскочил и стряхнул на пол осколки.

Залетел напуганный официант.

- Убрал, живо!

Тот кивнул и через пару секунд резво взялся за уборку.

Громов рухнул на диванчик рядом со мной. Я взяла со стола белую хлопковую салфетку и прижала к его порезанной ладони. Не знаю, как так вышло, что просто коснулась его...

Он вздрогнул, посмотрел на меня. В потемневших глазах уже не было ничего пугающего. В них была грусть даже какая-то растерянность.

- Давай еще сухожилия перережь, - хмыкнула я. - Рука, между прочим, правая, Громов.

- Решила помочь богатому мудаку? - криво усмехнулся, накрыв мои руки своей горячей ладонью.

- Я часто делаю глупости.

- Это я заметил.

Официант торопливо смылся, и мы снова остались одни. Его взгляд цеплял и не отпускал. Эмоции в нем так и плескались - искренние, открытые, они отзывались у меня внутри.

Отведя взгляд, я замотала его руку салфеткой, завязала кончики. К счастью, пятно крови на ней было маленькое и не увеличивалось.

Отнять руки мне не дали. Большим пальцем здоровой мужчина провел по внутренней стороне запястья, гладя нежную кожу. Поднялся вверх к локтю, наблюдая за моей реакцией.

- Не похоже, что тебе неприятно.

- Мне неприятно то, кем ты считаешь меня и чего от меня хочешь.

- Да, я помню. Красивая и привлекательная оболочка с омерзительным содержимым, - в едком тоне была горечь.

- Это только твое желание - быть таким для других.

В этот момент нам принесли еду. Мясо аппетитно пахло и, несмотря на нервы, рот наполнился слюной. Из-за жары я почти не ела весь день...

- Поешь, Ева. У меня хороший повар.

Взяв вилку, я наколола на нее кусочек мяса. М-м-м. Нежное, ароматное. Медленно прожевав, взялась за брокколи.

Почувствовала, что Громов снова за мною наблюдает.

- Слегка напряжно есть блюдо в незнакомом месте, хозяин которого не ест свое.

Громов с усмешкой поддел вилкой кусочек мяса из моей тарелки и отправил в рот. Откупорил вино, наполнил бокалы.

- Меня всегда было трудно напоить и сделать так сговорчивой, Влас. Я же была и есть старшей сестрой, и правильным примером, забыл? Или этого не было в досье.

- Я и не собирался это делать, - посмотрел мне в глаза.

- Приятно слышать, - взяла стакан с водой и отпила.

Несколько минут мы молча ели в звенящей, напряженной тишине.

- Чего бы хотела ты? - нарушил молчание Влас.

- В смысле?

- От меня. Чтоб оставил в покое не принимается. Этого не будет.

- Того, чего я бы хотела в отношениях, ты дать не сможешь.

- А кто смог? Фотограф этот? Ты хотела, чтоб твой мужик отказался от тебя, едва слегка припугнули?

- А ты бы на его месте что? Рискнул бы головой ради женщины? - фыркнула я. - Я тебя умоляю...

Громов склонился ко мне и, глядя в глаза, веско проговорил:

- Я бы не отступился. Уж лучше сдохнуть.

- Так же, как не отступаешься от принципа всех покупать? - чувствуя, как перехватывает дыхание от его взгляда, спросила я. - Кем была та, из-за которой ты избегаешь нормальных отношений?

Он расхохотался.

- Ждешь жалостливую историю о несчастной юношеской любви, да, Ева? Так тебя снова ждет разочарование - ее не было. Я всегда был мажором, перед которым любая раздвинет ноги ради бабла.

- Как видишь, Влас, не любая.

Промокнув губы салфеткой, я поднялась из-за стола.

- Пришли мне счет за ужин и за тот кофе. Я не хочу...

Выскочил с другой стороны, он обогнул стол и схватил меня за плечи.

- Не надо! Меня! Бесить!

- Или что?

- Да блять, ну что ты хочешь? - заорал он, тряся меня. - Что-о-о?

- Хочу свиданий, разговоров по душам, верности, заботы и всего того, что ты изобразишь затем, чтоб меня трахнуть. А когда это случится, то сразу остынешь и свалишь на поиски новой. Такое у меня уже было.

- А если со мной такого не будет?! М? Что тогда?

- Я в это не верю.

Влас выдохнул. Пожал плечами. Отпустил меня.

- Придется.

То, как сладко замерло в этот момент мое сердце, напугало чуть ли не больше того момента в машине. Сейчас казалось, что он был тысячу лет назад и не со мной. Один и тот же человек – жестокий монстр и… И кто?

- А сейчас пора возвращаться. Тебе же рано вставать.

Когда приплыли к причалу, Влас снова на руках отнес меня в машину. Легко, словно пушинку. Ехали мы в молчании.

- Мне сейчас проводить тебя до двери? – спросил, помогая мне выйти из машины.

- Как хочешь, - я отпустила его руку.

- Да-а? – склонился к моему уху, – я хочу задрать это милое платьице и трахнуть тебя возле двери, - горячие ладони прошлись по моей талии, легли на задницу и сжали ее сквозь ткань платья. Влас дернул меня к себе, прижимая к бедрам, чтоб почувствовала, насколько сильно он хочет то, о чем сказал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Зарывшись пятерней в волосы у меня на затылке, потянул, вынуждая отклонить голову, провел носом по шее, втягивая запах. Полный какого-то животного инстинкта жест вызвал чувственный трепет внутри.

- Так что? – снова потянув за волосы, прошептал, глядя в глаза.

- В моем досье разве не написано, что я не сплю с мужчиной на первом свидании? – севшим голосом пролепетала я.

Руки лежали у него на плечах, то ли удерживая на подобие расстояния, то ли цепляясь, ведь колени стали такими мягкими, что я едва стояла на ногах. Между бедер томительно заныло. Голова слегка плыла.

Пара сантиметров и наши губы соприкоснутся. Мои покалывало от желания снова ощутить его грубоватый голодный напор.

- Которого у нас, кстати, еще не было.

- Ужин разве не считается? – еще немного ближе. Практически в мои губы.

- Это…было…похищение!

- Тогда, - его кривоватую улыбку я почувствовала губами, - завтра вечером идем на настоящее.

Глава 9

Захлопнув дверь своей квартиры, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Я задыхалась, меня потряхивало от... От этого всего! Внутри был полнейший раздрай, а внизу живота ныло от желания так, что я невольно свела бедра. Мне бы хотелось...Прямо сейчас...Его...

Обозвав себя мысленно сумасшедшей, направилась в душ. Сбросила платье, успевшие намокнуть трусики и сделала воду чуть теплой. Мне бы холодный душ, но так и заболеть недолго, а мне завтра нужно быть в форме.

- Ты не будешь готовиться к свиданию, - пробормотала вслух. Жалкий самообман.

Предусмотрительно выпив успокоительное, легла спать. Утром решила не открывать студию и позвонила в любимый и редко посещаемый салон красоты, понадеявшись, что для меня найдут местечки. Маникюр-педикюр, укладка. Шугаринг делать уже можно. Я же не собираюсь… Но не идти же как попало.

Какая же жарища! Укладке будет капец, вот точно. Хорошо, хоть мне внешность позволяет обойтись блеском для губ и тушью. Любой более сложный макияж, выполненный продуктами, не делающими лицо похожим на маску, стечет к ногам через пять минут.

«Почетный эскорт» тащился следом и на этот раз довольно близко. Наверное, мы комично смотрелись-моя маленькая, видавшая виды серая машинка и огромный черный «мерседес» последней модели. Окружающие, наверно, гадали, с чего это вдруг он за мной тянется, или может не замечали этого вовсе.

Пять часов спустя у меня были идеальные ногти, гладенькая кожа, легкие волны на волосах, вольной пташкой в клетке колотящееся сердце и пустой желудок.

Дома перехватила бутерброд с индейкой и выпила чашку кофе, хоть кусок не лез в горло на нервах.

На вечер выбрала светло-голубое летящее платье и к нему бежевые босоножки на высоком каблуке, купленные к не случившемуся случаю и ни разу так и не надетые. Они немного жали, но зато делали ноги бесконечными и добавляли двенадцать сантиметров роста. Хотя, Громов все равно будет выше...

Освежилась, накрасилась. Надела бежевое кружевное белье...

«…ты сейчас в хлопковых трусах. Придется это исправить, ведь я люблю кружева!»

Фыркнув, стянула с себя кружево и надела стандартный хлопковый комплект. Не то чтоб я собиралась показывать ему свое белье, но... Но!

В дверь позвонили ровно в восемь вечера. Не глядя в глазок, я открыла и уперлась взглядом в небольшой и изящный букет розовых пионов в смуглой руке. Нежные бутоны были закрыты, стебли стянуты розовой же атласной лентой. Красиво...

- Привет! Проходи, - посторонившись, подняла глаза на Власа.

Выражение его лица было жестким, взгляд - тяжелым, словно собирался не на свидание с женщиной, а на какие-то не очень приятные переговоры.

«На стрелку», - подсказало подсознание.

Но почти сразу серые глаза, скользнув по моему лицу и телу, полыхнули уже знакомым огнем. Когда на тебя так смотрят, это зажигает. Впрочем, я не могла бы сказать, чтоб кто-то из моих бывших умел смотреть… Так.

- Начало мне уже нравится, - переступив через порог, Влас протянул мне букет.

Наши пальцы соприкоснулись. Показалось, что я дотронулась к чистому огню. Он проник под кожу и вместе с кровью понесся по венам.

Влас нарочно немного задержал мою руку своей, глядя в глаза.

- Очень красивые.

- Значит не буду убивать флориста, ладно уж.

- Ха-ха. Будешь что-то?

- Буду, но не здесь.

Обещание. Жар по позвоночнику вниз.

- Ладно, тогда пойду поставлю цветы.

Цокая каблуками, я сбежала вглубь квартиры искать вазу. Как же неудобно... Может надеть все же босоножки плоской подошве? К платью они подойдут...

Ну уж нет. Если... Если мы будем вместе, то придется привыкнуть к каблукам. Женщины таких мужчин часто посещают места, где кроссовки неуместны.

Я горько усмехнулась.

Дура ты, Ева. Чему и кому веришь? Что себе придумываешь? Такими темпами ты вскоре очутишься у него в койке, а потом в отставке и в слезах. И винить, кроме себя, будет некого.

Поставив цветы в вазу в спальне, и на несколько секунд засунув в них нос, я подхватила телефон и вышла, стараясь идти грациознее.

Дурацкие босоножки.

Влас галантным жестом предложил мне опереться на его предплечье. Ладно. Маленький шажочек, еще один.

За дверью охрана. Чуть дальше слева лифт, но его все игнорируют. Три пролета вниз. Мамочки.

Но мы спустились без приключений. У парадной двери был полумрак. Окон нет, а лампочка как всегда не горела. По крайней мере в том, что умудрилась зацепиться каблуком неизвестно за что и налететь на Громова, я предпочла винить именно его. А вовсе не то, что, как девчонка, пялилась на Громовское предплечье-мощное, со жгутами вен и негустыми мягкими волосками, и позволяла голове уплывать от его близости.

Влас поймал меня за талию и придавил к себе.

- Не дразни, птичка, - пророкотал, касаясь твердыми и горячими губами уха.

‍​

‌‌

​



​

‌‌‌

​



​

‌

​

‌‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌‌

​

‌‌

​



​



​

‌‌

​



​

‌‌

​

‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌

‍

Глава 10

Помог мне вернуть равновесие, а потом, обхватив за талию повел к машине. Мне не хотелось отстраняться даже несмотря на дикую жару.

В салоне было прохладно и тонко пахло дорогой кожей и освежителем. Спереди, как всегда, разместилось двое охранников, остальные заняли вторую машину. Влас сел рядом и непринужденно положил горячую ладонь мне на бедро.

Черные «гелики» резво выехали со двора. Власу позвонили. Он снова больше слушал и снова бросал отрывистые распоряжения. Наверное, разговоры так велись специально, чтоб у окружающих не было ни малейшей возможности услышать лишнее.

Закончив разговор, он стал писать что-то в смартфоне. Мне ничего не оставалось, кроме как смотреть в окно, наблюдая, как мимо нас проносятся жилые дома, скверы, другие автомобили.

Вскоре мы выехали на Бориспольскую трассу. Ну и куда мы... Спросить об этом, глядя в жесткое замкнутое лицо мужчины, я не решалась. Снова стало неуютно. Возникло ощущение, что я была не в себе минувшие сутки и очнулась только теперь запоздало поняв, что добровольно отправилась неизвестно куда с малознакомым и опасным мужчиной.

Аэропорт. Мы подъехали… прямо к самолету. К опущенному трапу вела красная ковровая дорожка.

Оставив в покое телефон, Влас вышел из машины следом за охраной, открыл дверь мне и подал руку.

- Что, совсем не интересно, куда же мы?

- Не хотела прерывать твое общение с телефоном. Наблюдать за этим же настоящее удовольствие!

Влас усмехнулся.

- Что смешного?

- То, что тебя до сих пор никто не прихлопнул за твой язык.

- А я никого рядом с собой не держу, - прищурилась я. - Если кого-то что-то не устраивает, он всегда может избавиться от моего общества.

Улыбка стала шире, в серых глазах заплясали черти.

- Идем, а то опоздаем.

Он взял меня за руку, и мы по красной дорожке направились в самолет. Ладонь мужчины была сухой и горячей и крепко сжимала мою. Наши пальцы переплелись и мне в фалангу безымянного вдавился рельефный металлический обруч его кольца.

Изо всех сил я заставляла себя не пялиться. Ни на безупречно длинноногих стюардесс, ни на убранство салона. Затянутые белоснежной кожей широкие кресла, столики красного дерева в одном зале самолета. А в другом, за ширмой…Кровать. Самая настоящая двуспальная кровать, застеленная черно-белым бельем.

Я в общем летала всего-то четыре раза в жизни. Чартерными рейсами эконом-класса в Анталью на море и бизнес-классом с Киром в Стамбул и Рим. Все. И такую роскошь видела только в фильмах.

- А где же твои телохранители, Влас? Не полетят? – насмешливо спросила, пытаясь сбросить поганое ощущение, что я – мелкая букашка, никто и звать никак.

В этот момент я увидела, как двое охранников исчезают в, как оказалось, имеющемся и третьем зале.

- Как и думала, без них ты никуда.

Выражение его лица стало непроницаемым.

- Я – второй после отца человек в городе, птичка. Меры предосторожности необходимы.

- А я все время думала, что настолько серьезным людям бояться нечего, - я плюхнулась в одно из кресел и сняла с ног туфли, которые уже успели начать безбожно жать. Мягкое и шелковистое ковровое покрытие пола словно ласкало кожу. – Что, Влас? Ты хоть раз ходил на каблуках? То-то же.

Сказала та, которая не хотела свидания.

Мысленно выругавшись, стиснула зубы. Но Громов возможностью подколоть не воспользовался. Склонился ко мне, обдав своим личным запахом, вызвавшим желание прильнуть… и защелкнул ремень безопасности. Потом сел напротив и тоже пристегнулся. Объявили взлет. Загудели двигатели, самолет начал разгоняться. Скорость вжала в кресло, за иллюминатором пронесся аэропорт. Я прилипла к нему, завороженно глядя, как отрываемся от земли и набираем высоту. Летать потрясающе. Все выше, выше и выше, прямо к облакам. Туда, где все на земле кажется таким маленьким, словно игрушечным.

Щелк. Тихий звук затвора.

- Крутое фото, м? - Влас развернул свой смартфон ко мне экраном.

На нем я. Маленькая и хрупкая в огромном белом кресле, с по-детски искренним восторгом смотрящая в иллюминатор.

- Неплохо. У тебя есть потенциал. Если бы я дала тебе пару уроков...

- У нас на это целые выходные, птичка.

Он подозвал стюардессу и заказал нам ужин. Другая принесла мне мягкий кашемировый плед. В самолете и правда было весьма и весьма прохладно, особенно по сравнению с жарой на улице.

От пледа вкусно пахло дорогим гелем для стирки. Сунув нос в мягкую ткань, я вздохнула поглубже.

- Нормально или прибавить тепла?

- Нет. Не нужно.

Хотелось забраться с ногами в удобное кресло и откинуть спинку, но я этого не сделала. Ощущение собственной неуместности в шикарном частном самолете рядом со сказочно богатым мужиком обострилось, вызывая растерянность и неловкость.

- Мы летим в Палермо, птичка. Знаю, хочешь спросить, но характер мешает.

- Влас, как меня зовут?

Он усмехнулся, коснувшись пальцем губ.

- Я знаю твое имя, Е-е-в-а-а, - проговорил нарочно растягивая буквы.

- Лестно. Тогда так и зови, ладно?

Он едва заметно кивнул, неотрывно глядя на меня.

Принесли ужин. Запеченный рулет, рис, овощи. Вино. Пахло потрясающе вкусно.

Взяв вилку и нож, отрезала маленький кусочек мяса и отправила в рот. Потом ме-едленно прожевала. На яхте Громов сидел сбоку, здесь-напротив. Не то чтоб я страдала отсутствием манер, но кому захочется выглядеть так, словно ешь в последний раз в жизни.

- Палермо, значит. Никогда там не была. Хотя, ты же и так знаешь, верно?

- Теперь будешь.

- Да. Спасибо.

Я глотнула вина. Тонкий вкус, богатый букет. Приятное.

- Не за что, Ева.

Вот и все. Весь разговор. Что дальше? Ужин мы доели в молчании, и изысканный вкус блюд и напитка для меня померкли. Он с женщинами говорить не привык, если речь не о каком-то приказе вроде «разденься и стань на колени». Я вспомнила, что было на яхте. Там его буквально сорвало из-за понимания, что не сможет меня получить. Когда объект страсти недостижим, так бывает. А теперь... Я здесь. В его власти. Заворожена окружающей роскошью. И, как он думает, из-за нее покорена. Кто к такому не привыкнет вмиг? Кто может захотеть, чтоб это закончилось?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Сколько нам лететь?

- Пять часов.

- Тогда, думаю, ты уступишь мне кровать, да?

Глава 11

Матрац и подушка буквально ласкали тело, одеяло заботливо обнимало. В пижаме, да еще и после душа, смывшего успевший прилипнуть к телу зной раскаленной столицы, было уютно. Еще, конечно же, вино, пусть и немного... Но все это не объясняло причины, по которой я умудрилась вырубиться и проспать весь перелет.

Проснулась от ощущения движения и обнаружила себя на руках у Власа, а нас обоих в свежем утре посреди незнакомого пейзажа.

- Доброе утро, - пророкотал он.

И выглядел ведь так, словно это он, а не я, не только спал в удобной кровати, но еще и успел в душ. Что до меня… Ой, мамочки.

Еще один «мерседес». Черный кожаный салон, запах кожи. А за окном... Ощущение, что мы перенеслись в книгу «Крестный отец», и вот сейчас за одним из перекрестков в предрассветном сумраке появятся сицилийские мафиози в разгар разборок. Все прочитанное и просмотренное вспыхивало в памяти, создавая сказочное ощущение принадлежности. Так, словно сбылась детская мечта попасть в сказку.

Я чувствовала, что Влас неотрывно на меня смотрит и, конечно, не может не заметить, что я пялюсь во все глаза, но сейчас это было безразлично. Даже собственный неказистый внешний вид не заботил.

Шикарный отель в историческом центре города. Одетый с иголочки персонал внешне ни капельки не удивлен нашей странной парой. Мужчина в свеженькой рубашке и брюках, которого хоть сейчас выпускай на собрание каких-нибудь акционеров и заспанная женщина в пижаме и тапочках. Нас провели в номер, бегло щебеча что-то по-английски практически без акцента.

Два уровня, зала в кремовых тонах размером как пара моих квартир. Спальни сверху. Две.

- В сумке шмотки и обувь, надеюсь, с размерами угадал. Что нужно, докупим на месте.

- Спасибо.

Хмыкнув, он вышел, оставив меня одну посреди огромной шикарной комнаты. Так, ладно. Сумка.

Платье-рубашка, белье. Хлопковое. Лоферы. Все четко по размеру и то, что я бы купила сама. Но только не этих брендов. На бирке платья ценник с четырьмя нулями. Средняя зарплата за месяц за одно платье.

Прихватив все, ушла в ванную. Там гигантская душевая кабина, ванная, биде... Полный набор косметики с приятным, дорогим запахом. Мед, ваниль.

Укладка у меня свежая, потому я ограничилась душем. Из декоративной косметики полный ноль. Что ж, ладно. После душа я выглядела отдохнувшей. В комплекте с солнцезащитными очками пойдет.

Влас говорил по телефону в зале, глядя в окно. Высокий, с широченными плечами и мощной шеей. Смуглую кожу подчеркивала белизна рубашки. Закатанные рукава обнажали мощные предплечья. На правом запястье ненавязчиво поблескивали часы. Светло-серые брюки плавно облегали длинные мускулистые ноги.

Красивый. Богатый. Опасный. И, как хищник, играет с жертвой. Уже поймал, но пока не ест. Не хочет. Так ему не интересно.

- Тебе идет, - проговорил, обернувшись.

- С тем, сколько оно стоит, не может быть иначе.

- Едва ли, - подойдя к ступенькам, подал мне руку, но не отступил.

Спущусь и упрусь прямо в широкую грудь. Сделав шаг в сторону, я плавно обошла мужчину. Руки моей он не отпустил. Держал-осторожно и мягко-в своей.

- Ты очень красивая, - проговорил с придыханием.

- Ты тоже. Никакого пузика, трех подбородков и головы, растущей из плеч, как это очень часто бывает у богатых дядечек к тридцати пяти.

Я провела свободной рукой по его груди вниз к животу. Влас прижал мою ладонь крепче. Отпустив вторую руку, обхватил за талию и привлек к себе. Пламенный взгляд зацепился за мои губы. От них до его рта сантиметры. До оскалившегося от голода рта. Животом я чувствовала, как твердеет его член. От руки на моей все тело начало пылать.

- Если хочешь, чтоб я снял рубашку, просто скажи, - хрипло прошептал Влас.

Не хотелось отстраняться. Наоборот, прильнуть бы еще ближе, забравшись руками под рубашку. Позволить этим рукам касаться к моему телу, ощутить губы на моих...

- Я есть хочу, Влас.

*****

Завтрак. Неимоверно вкусное блюдо из неизвестных мне ингредиентов и с непроизносимым названием. И умопомрачительный кофе.

Потом пляж. Белый песок и светло-голубое спокойное море.

А-а-а!

Как же я любила море. Иногда казалось, что прошлая жизнь есть, русалки тоже и в своей я была одной из них. Жила себе в бездонной синей глубине, целые дни плавая в теплых водах с разноцветными рыбками.

На мне лиловый купальник. Высокие плавки, бюст с чашками в виде топа. Он красивый и стильный. И... мне приятно, что Влас не купил для меня какие-то мелкие клочки ткани, соединенные тоненькими полосочками, вроде тех, что на «девочках» других «богатых и успешных» здесь же.

Ты не «девочка». И никогда ею не будешь.

Белый настил бунгало трепетал от легкого утреннего ветерка. Солнечные лучи играли в воде.

Устроившись рядом, Влас стянул рубашку, нарочно поигрывая рельефными мышцами торса. Слева на груди была набита причудливая татуировка, ниже на боку - неровный грубый шрам. Еще один, только круглый, чуть выше справа.

Огнестрельное ранение? Ножевое? Не похоже на какую-то операцию.

Молоденькая официантка принесла нам напитки. Изогнувшись так, чтоб продемонстрировать Власу сразу сиськи и задницу, зазывно улыбнулась и хлопнула ресницами. Он скользнул по ней безразличным взглядом и снова посмотрел на меня.

Я отпила коктейль. Он был вкусным и очень легким, алкоголь почти не ощущался.

- Идем купаться, - выбравшись из бунгало, Влас подал мне руку.

Какая же чудесная вода. Теплая и чистая настолько, что, наверное, даже зайдя по пояс, можно увидеть свои ступни. Меня охватило радостное веселье. Зачерпнув воды, я швырнула ее Власу в лицо.

Он на секунду опешил, опасно блеснув глазами. А я, захохотав, бросилась наутек. Сильные руки почти сразу сомкнулись у меня на талии. Визжа и извиваясь, я захлебывалась смехом. Но успела зажмуриться и задержать дыхание, когда Влас, затащив меня поглубже, окунул в воду с головой. Вынырнув, я продолжила со смехом отбиваться, а он обхватил меня поперек предплечий и, прижав к себе, поймал губы. Жадно, напористо, быстро, чтоб успеть насладится еще одним украденным поцелуем подольше, пока я не начала сопротивляться. Ведь я должна была начать. Обязательно должна была.

Но просто не могла и не хотела.

Влас это почувствовал и с хриплым стоном скользнул языком в мой рот. Подхватил под бедра, вдавливая в свои, и я обвила их ногами. Забралась пальцами в мокрые волосы, прижалась всем телом. Приоткрыла губы, отдаваясь его жадным соленым поцелуям, от которых кружилась голова.

Оторвавшись от моего рта, Влас, тяжело дыша, прижался лбом к моему. Глаза в глаза. И я могла бы поклясться, что в его горящем темным огнем взоре была не только банальная жажда обладания, но и еще что-то. Открытое, острое, пронзительное.

Лишь несколько секунд.

- Лучшее место для первого поцелуя, - прошептала я, переплетя пальцы на мокром затылке.

- То есть, первого? - он нахмурился, слегка отклонившись.

- То есть, Влас Тимурович, если вы вдруг не знали, поцелуй - это когда по обоюдному желанию.

- А чего бы ты сейчас еще хотела по обоюдному желанию? - сильные руки крепче придавили мои бедра к его. Твердый, как камень, член буквально обжигал сквозь ткани плавок. Я едва сдержалась, чтоб не потереться о него и хоть немного...

- Поплавать, а потом посмотреть город. Я же тут ни разу не была.

Глава 12

Ноги гудели. Мне всерьез казалось, что я слышу их жалобный гул. Но меня переполнял такой восторг, такой эмоциональный подъем, что на усталость было глубоко плевать.

Несмотря на жару, после обеда в одном из шикарных местных ресторанов, мы побывали в исторических местах, пропитанных особым духом прошлого этого такого разного города и исходили пешком центр. Сделали несколько сотен фото. Целовались в прохладных и темных уголках зданий, повидавших сотни тысяч парочек за столетия своего существования.

Пляж пустой. Ночь жаркая, темная и звездная. Луна полная и от нее по морю дорожка. Плед мягкий. Песок под ногами теплый. Шампанское тоже, поэтому мы в нем уже все. Креветки огромные. Идут ли они к шампанскому? Не важно!

- Любишь истории про мафию, значит? - Влас слегка пьян и расслаблен.

Охрана отпущена, машина припаркована. Как теперь ехать в отель, с тем, что мы оба выпили?

- Я вообще люблю истории. Читаю много.

- А ты в курсе, что ты теперь в одной из них? - спросил с улыбкой. Глаза поблескивали в темноте.

- Это как?

- Ну а кто я, по-твоему? Кроме того, что... Как же это...

- Не знаю. Я ничего о тебе не знаю. И это нечестно.

- Так спрашивай. Я отвечу. Только на один вопрос.

Что спрашивать? Мысли путались. Я опьянела не столько от шампанского, сколько от морского воздуха, от соленого вкуса мужских губ, от постоянного ощущения, насколько сильно он меня хочет, от собственного желания, от...

Влас отпил шампанского из горлышка и подал мне. Маленький глоток добавил тепла даже кончикам пальцев на руках и ногах.

Почистив креветку, протянул мне. Когда забирала, коснулась губами пальцев. Услышала шумный вздох.

- Давай завтра, - пробормотала с набитым ртом. - Нет, лучше послезавтра, когда вернемся.

- Почему? - Влас отставил бутылку в песок. Придвинулся ближе и обхватил ладонями мое лицо, чтоб увидеть его выражение.

- Потому, что тогда все снова будет, как раньше.

По лицу мужчины пробежала тень. А может так только казалось. Когда его губы нашли мои, я позабыла....

- Купалась ночью?

- Нет, никогда. Я же не очень уверенно плаваю!

- Идем, я присмотрю, чтоб ты не утонула, обещаю.

Он поднялся, стянул с себя рубашку. Лунный свет скользил по его гладкой коже, слабо подсвечивая упругие рельефы мощного тела.

Темный бог. Бог тьмы.

- Раздевайся или окуну прямо в платье, - пригрозил, избавившись от брюк.

Дрогнувшими пальцами я расстегнула пуговки. В белье так в белье, что здесь такого-то? Разница с купальником по факту только в типе ткани.

Вода прохладная. От этого мелкие волоски на коже стали дыбом, соски сжались в твердые горошинки и стали топорщиться под хлопком тонкого бюстгальтера.

Вода до талии, до груди. Золотая от света луны. Дно под ногами заканчивалось.

- Плыви, не бойся.

Я не боялась. Ни капельки, даже тогда, когда стало казаться, что берега нет вовсе.

Мы словно остались одни на всем белом свете. Только мы, луна, звезды и море, которое будто держало в своих соленых объятиях. Мы легли на спину, глядя в небо.

- Потрясающе, - выдохнула я. - Как в сказке.

Влас промолчал, крепко сжимая мои пальцы. Повернувшись, я увидела, что он неотрывно смотрит на меня, а не вверх. Глаза мужчины казались черными, как непроглядная ночь. И эта тьма манила, завораживала.

Мы как-то одновременно потянулись друг к другу. Сплелись губами и телами. Его горячие губы резко контрастировали с прохладой воды.

- Давай обратно, - хрипло прошептал он.

Отстраняться не хотелось, но остатки здравого смысла заставили подчиниться.

В какой-то момент Влас подхватил меня на руки и набросился на губы. Вытащил из моря, опрокинул на плед возле наших сброшенных вещей, не разрывая поцелуя.

Я задыхалась от напора его голодных губ и требовательного языка. Горячая ладонь грубо смяла грудь под мокрым хлопком. Одним движением он разорвал топ, добираясь до кожи.

- Влас, - ахнула я, упершись в его плечи, - пожалуйста...

Но он не слышал. Словно обезумев, покрывал грубыми поцелуями-укусами изгиб моей шеи, царапая кожу щетиной. С силой сжимал беспомощно извивающееся под ним тело. Содрал с меня трусики…

- Влас! Не надо! Я прошу, пожалуйста...

Замер. Выругавшись, скатился с меня.

- Ева…

Дрожащими руками я обхватила его пылающее лицо, приподняла голову, пытаясь заглянуть в безумные глаза.

- Не надо так... Ты же можешь иначе! Я это знаю! Люби меня.

Сама потянулась к его губам, осторожно коснулась их своими. Почувствовала соленый вкус. Горячие пальцы мужчины провели по моим скулам, стирая влагу. Что начала плакать, я не заметила.

- Иди ко мне, - прошептала, обнимая за шею.

Опираясь на локти, Влас накрыл мои губы своими. Провел языком раздвигая их, чтоб проникнуть в рот. Я чувствовала, как его окаменевшие мышцы подрагивают от нетерпения. Под ладонью неистово колотилось сердце.

Прервав долгий поцелуй Влас спустился губами к шее, опаляя горячим дыханием влажную кожу. Слегка прикусил, и я, ахнув, притянула его голову ближе. Щетина слегка царапала, делая ощущения еще острее. Перед моими полуприкрытыми глазами было звездное небо. И звезды казались такими близкими... Спустившись к груди, обхватил губами сосок, обвел его языком, и щекотное горячее ощущение разнеслось по всему телу, проделал то же самое со второй грудью, заставляя выгибаться под ним.

Накрыл их ладонями, разминая, и вновь нашел губы. С хриплым рыком толкнулся в рот языком.

Я забралась пальцами в его волосы, лаская затылок и прижимаясь крепче. Руки мужчины прошлись по талии к бедрам и сжали их. Скользнули к внутренней стороне, раскрывая меня. Под горячими пальцами рассыпались мурашки.

Сердце стучало как сумасшедшее, разгоняя по всему телу тягучую истому. Та делала его податливым, словно воск.

Влас с нажимом провел по скользким складочкам. Застонал мне в рот, ощущая, что я мокрая для него. Вошел в меня средним и указательным, толкнулся несколько раз, кружа большим по клитору. Волны удовольствия накатывали одна за другой, почти накрывая с головой. Оторвался от меня на несколько секунд. Я увидела, как в его руках блеснул серебристый квадратик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Надев презерватив, мужчина подтянул меня к себе за бедра. Вошел очень медленно, но все там у меня обожгло на миг болью из-за размера, и я вскрикнула, впиваясь короткими ногтями ему в спину. Показалось, я сейчас порвусь, но это ощущение быстро прошло.

Целуя в губы, он проник до самого конца, хрипло зарычав в мой рот. Давящее ощущение наполненности уносило.

Выгнувшись, я прильнула ближе. Цеплялась за стальные плечи, оплетала ногами бедра.

Отклонившись, он толкнулся снова. Рвано дыша прижался лбом к моей шее. Провел ладонями по груди, обхватил талию. Спустился к бедрам и, не сдержавшись, сжал их, насаживая меня резче.

Сорвался в быстрые и жесткие толчки, заставляя меня вскрикивать от удовольствия на грани боли. Я потерялась в этом жарком, неистовом, бесконечном ритме. Оргазм был ослепляющей и оглушающей вспышкой во всем теле.

Глава 13

Песок был повсюду. Повсюду! Им усыпан пол машины. Он в каждом, даже самом мелком переплетении нитей пледа и нашей одежды. В моих волосах, в его волосах. Даже во рту!

По пути в номер я и Влас оставили песочные следы, словно какие-то сказочные создания, состоящие из песка. И мне было ужасно смешно. Я посмеивалась в плечо Власа всю дорогу. А он, обняв меня за плечи и буквально вдавив в себя, напряженно следил, чтоб ни один беглый взгляд зависающих у бара мужиков не задержался на мне дольше пары секунд. Как дикий зверь, тянущий в свое логово пойманную добычу.

Он не насытился. Это понятно по тяжелому дыханию, требовательным рукам на мне, громко стучащему сердцу под моей ладонью.

Едва зашли или, скорее ввалились, в номер, подтолкнул меня к диванчику в зале.

- С ума сошел? Я вся в песке, - взвизгнула я и, вывернувшись из-под мужских рук, бросилась наверх под сдавленное ругательство и тихий шелест песка, сыпавшегося с меня от каждого шага.

Забежала в ванную, открутив воду, забралась в душевую кабинку. Дверь не запирала-зачем? Захочет-зайдет.

И он захотел. Только я успела нанести шампунь на волосы, как услышала тихий хлопок двери и звук отодвигаемой створки кабинки.

- Влас, пожалуйста..., - начала было и задохнулась от его взгляда. Затуманенного голодной одержимостью, почти безумного. Рвано дыша приоткрытым ртом, он зашел ко мне и запер кабинку.

Я увидела, что он уже возбужден.

- Помогу тебе, - прохрипел, теряя голос. Подтолкнув под душ и чуть запрокинув мне голову, принялся осторожно смывать шампунь с волос, мягко погружая в них пальцы.

Взяв с полочки флакон с гелем для душа, выдавил его на ладонь. Вспенил и принялся осторожно, едва касаясь, водить по мои плечам, спине, груди.

Нежность, даже какая-то трепетность этих касаний разливала внутри блаженство, от которого тяжелели веки и слабели колени.

Взяла шампунь и запустила покрытые пеной пальцы в густые темные волосы мужчины. Медленно массировала кожу головы, завороженно наблюдая, как он внимает моим прикосновениям. Смыв пену с волос, взялась за гель. Водила взглядом вслед за руками, скользившими по напряженным, сокращающимся от прикосновений мышцам мужских плеч, груди, кубикам пресса. Впитывала в себя его возрастающее желание.

Ахнула, когда он провел покрытой пеной горячей рукой между ног.

- Песка нет, - прохрипел мне в губы, водя пальцами по складочкам.

Кровь толчками приливала к низу живота. Как же горячо…

- Внутри как проверим?

Я сгорала под этим его взглядом.

Взяла себе геля и обхватив пенной рукой вздыбленный член, скользнула вверх и вниз. Влас застонал сквозь стиснутые зубы.

- Сначала нужно пену смыть.

Влас втянул меня под теплые струи душа. Смывая с меня пену, то и дело задерживался на груди, бедрах, между ног. Не выдержав, набросился на губы, вломился языком вглубь рта.

Мои подрагивающие пальцы слепо двигались по его телу. В какой-то момент мужчина выключил воду и, подхватив меня под бедра, вынес из кабинки.

Ударом ноги открыв дверь спальни, повалил меня на постель. Губы, шея, грудь... Влажная кожа горела от его жадных губ, зубов и щетины.

Спустившись руками к бедрам, он перевернул меня. Направляя, поставил на колени.

Прогнувшись в пояснице, я оперлась на локти, легла на постель грудью и животом. Задыхаясь, прижалась лицом к мокрой простыне.

Почувствовала, как он проник в меня пальцами. Двинул ими лишь раз и пристроился сзади. Не мог уже сдерживаться.

Боли не было. Мое тело словно подстроилось под него и просто млело от медленных движений внутри. Не сдерживая стонов, я комкала руками простыню.

Влас гладил, сжимал мою грудь, водил по спине, возвращался к бедрам. Сжимал, словно так пытаясь сдерживаться. Глубоко дышал сквозь стиснутые зубы.

В огромном зеркале напротив кровати слабо отражались наши двигающиеся в унисон тела. Мое хрупкое и его такое мощное сверху. Зрелище обостряло ощущения, хотя это казалось невозможным. Я увидела, что и он смотрит.

Ладони на моих бедрах сжались до боли, движения стали все более резкими. Он зарычал, снова зверея...

Мне не было больно. Даже когда он, запустив пальцы в волосы, намотал их на кулак и потянул к себе-не было. Я с ума сходила от затопившего меня порочного удовольствия. В этот раз мы кончили вместе и его рык слился с моим стоном.

Перевернув меня на спину, Влас просто сменил презерватив...

Казалось я запуталась в липкой и влажной паутине страсти. Лишилась воли, сознания. Что от меня осталось лишь нежащееся в непрекращающейся сладострастной пытке тело, принадлежащее одержимому зверю, который все никак не мог им насытиться.

Это впервые. Впервые в жизни я занималась сексом всю ночь. Я сбилась со счета по испытанным оргазмам, потерялась во времени.

Глава 14

Все тело болело и ныло. Мышцы ног, которые Влас широко разводил и не давал свести, низ живота... Даже руки и плечи, на которые я столько раз опиралась. Но боль эта сладкая, тягучая.

Кое-как выбравшись из-под тяжелой руки крепко спящего мужчины, я сбежала в ванную.

Ой, мамочки. Засосы, несколько синяков. Губы искусаны и пылают огнем, кожа вокруг рта, на шее и груди исцарапана щетиной. Волосы, как попало вымытые и высохшие без укладки, спутаны и напоминали гнездо.

Зато глаза блестели и на щеках румянец.

В душ! Больше геля, больше шампуня, и маски, и воду потеплее. Ах, ну да, и еще мысленно умолять, чтоб маска помогла.

Ладно, волосы-то я распутала. Подсушила отельным феном, заплела косу. Так они и просохнут, и слегка завьются. А с лицом-то что? Косметики у меня нет....

Но следующая мысль смела все переживания о внешности. Влас получил то, что хотел. Получил так, как хотел, и столько, сколько хотел. Вопреки всему это так...

Каким он будет, когда проснется? Циничным мерзавцем, пугающе одержимым зверем или страстным и нежным любовником?

Я услышала шаги, и через секунду Влас вошел в ванную. В одних только боксерах, со спадающей на лоб смятой челкой и все еще сонным, затуманенным взглядом. Такой...

- Кто разрешал улетать из кровати, а, птичка? - с порочной улыбкой пророкотал и, подхватив меня под бедра, усадил на столик возле умывальника.

Меня задел тон, но, когда мужчина, развел мне ноги и, устроившись между ними, стал целовать-сладко и нежно-я позабыла об этом.

Взъерошив пальцами черные волосы, оплела ногами бедра. Полотенце, в которое я была завернута, соскользнуло, и глаза мужчины, на миг оторвавшегося от моих губ, загорелись.

Он сжал мою грудь ладонями, приник губами к шее, целуя, обводя языком оставленные им засосы и синяки. Легкая боль и удовольствие как жаркие вспышки по всему телу.

Спустившись рукой по животу, проскользнул пальцами мне внутрь. Слегка обожгло. Не будь там уже мокро, стало бы больно.

- Девочка моя...Уже мокрая... Для меня, - одержимо шептал мне в шею, двигая пальцами внутри.

Обхватив пятернями бедра, притянул к своим, потерся вздыбленным под тканью боксеров членом о чувствительное местечко, вырывая из груди стон.

Нетерпеливо поймал губы. Приспустив боксеры, резко вошел сразу до упора, зарычав в мой приоткрытый рот. Стал плавно двигаться. Что-то шептал мне, но я не могла разобрать слов. Просто отдавалась ему, наслаждаясь движениями внутри. Все более рваными, сильными, резкими… Вскоре я задрожала, хрипло вскрикивая от разрядки. А он со стоном вышел из меня, и кончил на лобок. Размазал ладонью, словно помечая меня, и мягко поцеловал в губы.

Подхватил под бедра, снимая со столика, и занес в душ.

А потом мы купались в море, гуляли по городу, взявшись за руки. Ели сладкое и пили кофе, спрятавшись от жары в прохладных кофейнях.

Вечером, едва взлетев, заперлись в зале с кроватью. И хоть меня буквально отключало после ласк, тоска сдавившая сердце, вылилась потоком слез.

- Я сделал больно? - Влас заглянул мне в лицо. В серых глазах была растерянность и еще что-то настолько пронзительное...

- Нет, - я замотала головой, обнимая его за шею. - Нет, мне хорошо. Мне настолько хорошо, что страшно...

- Тебе и будет хорошо, моя девочка, - кажется, окончания фразы он не услышал. Поцеловал, укладывая на себя. Натянув на обоих одеяло, положил мою ладонь себе на грудь.

- Спи, Ева.

В аэропорту нас встречал Марк. Бледный и осунувшийся, он выглядел так, словно был чем-то болен.

- Живой, бродяга, - Влас обнял его, хлопнул по спине, и тот поморщился.

- Гром, твою ж...

- Прости.

И двигался он скованно. Спрашивать я, конечно, не решилась бы, даже если б он приветливо со мной поздоровался и справился о делах. Но Марк меня словно и не заметил. И это было так обидно...

Потому, что Влас, несмотря на раннее утро сразу завис в смартфоне. Потому, что я остро ощутила себя девкой, которую возили трахать заграницу. В шмотках, которые не по карману, и со следами бурных ночей на лице и теле, за которые всем этим заплатили.

- Принесешь мне паспорт со штампом о разводе, и я помогу. И работа у тебя будет. В студии мне поможешь.

Раньше я не замечала этого наглого выражения в прекрасных глазах сестры. Или оно мне просто чудилось из-за того, как погано на душе?

- Ева, мы же сестры... Как ты можешь...

- Как я могу что? Не хотеть содержать твоего упыря и тебя-взрослую двадцатипятилетнюю тетку?

- Ладно! - она вскочила с кресла. – Ничего другого я от тебя, эгоистки, и не ожидала! Спасибо тебе, сестра!

В дверях студии почти налетела на... Власа. Свежая рубашка с платиновыми запонками, уложенная назад челка, отдохнувший вид, словно он хорошенько выспался этой ночью, а не валял меня по кровати в самолете. И я... На голове пучок, как попало замазанные тональным кремом лицо и шея, опухшие от утренних слез глаза.

Сидела бы себе дома, так нет же, поперлась в студию, ведь на людях особо не пострадаешь. И вот, пожалуйста...

Влас сгреб меня в охапку и сжал в объятиях. Склонившись, вдохнул запах моей кожи так, словно безумно соскучился за те несколько часов, что прошли после того, как он завез меня домой.

По всему телу рассыпались мурашки. В животе задрожало так радостно, что показалось, я взлетела над землей. Позабыв обо всем, потянулась к его губам. Влас вдавил меня своим разгоряченным телом в стенку у двери. Жадно набросился на губы совсем как тогда, в первый раз. Сколько прошло? Чуть меньше двух недель. А ощущение, что целая жизнь.

Запер дверь на ключ, забрался горячими руками под платье, забросил ногу себе на бедро, раскрывая меня.

-Подыхаю, как хочу тебя, птичка...

Он так приезжал почти каждый день. Просто запирал дверь на ключ и нетерпеливо брал меня прямо возле нее или увозил из студии куда-то. На яхту, ко мне, к нему-в белый, как снег, особняк за трехметровым забором. Мы чуть ли не каждое утро встречали вместе-утоленные, счастливые, потерявшиеся друг в друге. «Найтись» мне пришлось неожиданно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тринадцать дней спустя. Не по-июльски дождливое утро. Студия. Я вся в делах, которых скопилось миллион. Звук открывающейся двери почти ненавистен. На пороге высокая и стройная женщина лет тридцати с небольшим. Длинные черные волосы до талии, деликатные следы пластики на тонком лице с высокими скулами и миндалевидными зелеными глазами. Их цвет родной. Не линзы. Маркиза Ангелов, блин. Кожа гладенькая без единого изъяна. Из макияжа только тушь для ресниц и светло-розовая помада на пухлых, четко очерченных губах. Брючный костюм в цвет глаз, мокасины. Меня бы такой превратил в бледную поганку, а ее смуглой коже шел безупречно. Сумочка ценой в три моих средних дохода в месяц. Такие ко мне сфотографироваться на паспорт и распечатать фото с флешки не заходят.

- Ну, здравствуй! - насмешливым тоном.

- Добрый день, - внутренне подобравшись, проговорила я.

Пауза. Разглядывание. Такое, что если б презрение было жидкостью, то я бы в нем уже утонула.

- Я чем-то могу помочь?

- Да. Скажи, сколько тебе заплатить, чтоб ты исчезла из жизни Власа?

Глава 15

С возрастом «растерять» меня стало крайне трудно. Но сейчас как раз произошло именно это. Кровь ударила в лицо, мысли закружились в голове и все, что я могла, это стоять и молча пялиться на… Любовницу Власа. Бывшую? Действующую?

От очень и очень ясного предположения, что второе вероятнее первого, внутри все сжалось до боли.

- Что глазками хлопаешь, девочка с фотыком? Думаешь, я не знаю, что ты продалась за одну поездочку за бугор? – скривилась она. – Так сколько?

- Вдруг вы не знаете – не все продаются.

- Точно. Не все. Но ты продалась. И очень задешево. Другие получали больше, - задумчиво протянула она. – Знаешь, сколько таких, как ты, дешевых шлюх, было у него за то время, что мы вместе? Сотни, девочка.

- И вы что заявлялись к каждой? Вот, значит, чем занимаются постоянные содержанки… Или вы жена?

Зеленые глаза женщины гневно вспыхнули. Я испугалась, что сейчас выхвачу по лицу ее безупречными бледно-розовыми ногтями. Но она быстро взяла себя в руки. Полные губы медленно растянулись в улыбке.

- Думаешь, что ты станешь ему женой, да? Только потому, что он не слазит с тебя! Так вот, этого не будет, - она прищурилась,- Он накувыркается с тобой и выбросит на помойку, как всех остальных. И, судя по всему, даже особо не расщедрится... Одной поездочки же хватило...А я дам тебе, -сделала паузу. - Двадцать штук баксов. Прямо сейчас. Для дешевки вроде тебя это целое состояние.

- К чему тратиться на ту, которая и без этого скоро перестанет мельтешить? Никак не могу понять...

- Слушай сюда...

Зашел Дмитрий, охранник Власа. Один из тех, что продолжали находиться возле меня, потому, что... «Тебе есть что скрывать?». «Так надо».

Его появление, кажется, лишило даму остатков самообладания. Держать лицо ей стало трудно, оно скривилось от злости.

- Каролина, я провожу вас к выходу, - в вежливом тоне парня звучал металл.

Обычно спокойный, даже где-то флегматичный, сейчас он был напряжен и даже зол. Конечно это не потому, что с ним и со вторым охранником Андреем, у нас установилось какое-никакое подобие приятельства. Заключалось оно в том, что, либо они, либо я по утрам покупали кофе на троих, а днем я всегда кормила их бутербродами с индейкой-единственным своим коронным блюдом. Первые пару дней было «не положено», но потом оба соблазнились едой.

Но потому, что я, очевидно, не должна была столкнуться с этой женщиной. А они это допустили.

Каролина не двинулась с места.

- Не заставляйте применять силу, пожалуйста!

- А примени, - завизжала она. - Ну, давай, примени!

Раскраснелась, замахала руками.

- Что ж ты стал? Попробуй поднять на меня руку из-за этой шлюхи, и он тебя на ремни порежет!

Дмитрий сделал решительный шаг ей навстречу, и в этот момент в студию влетел Влас.

Бледный, с горящим яростью взглядом исподлобья, весь подобравшийся... Пугающий.

Невольно я отшатнулась.

- Влас, Влас, дорогой, - Каролина бросилась к нему.

Мужчина с силой схватил ее за запястье и, дернув к себе, наклонился к лицу, зло оскалившись.

- Я тебе что сказал, сука? М? Чтоб ты потерялась нахрен!

Тихо, очень тихо, проговорил. А по коже мороз. Если б заорал, и то было бы, наверно, не так страшно.

- Мудак! Ублюдок, - зарыдала Каролина. - Да как ты мог променять меня на эту дешевку? Ненавижу...

Превращение зрелой и холеной, обеспеченной красавицы в истеричную зареванную тетку с лексиконом девушки низкой социальной ответственности всегда выглядит противно. И жалко, да.

Она была жалкой как всякая женщина, не уважающая себя настолько, чтоб терпеть недопустимое. Чтоб унижаться вот так.

И когда Дмитрий чуть ли не за шкирку выволакивал ее прочь, я не испытывала удовольствия. Не чувствовала своего триумфа. Мне просто было ее жалко.

Хрипло выругавшись, Влас запустил пальцы в волосы на макушке. Я плюхнулась в свое кресло, стараясь не прикусить язык отбивающими чечетку зубами. Рвано вздохнула дважды, и только в третий раз получился более-менее нормальный вдох-выдох. Сердце стучало, как сумасшедшее. Хотелось плакать, но слез не было.

В двери повернулся ключ, Влас нас запер. Подняв взгляд, наткнулась на его полубезумные серые глаза. Влас тяжело дышал раздутыми ноздрями, выдыхая сквозь стиснутые зубы. На слегка заросших скулах играли желваки. Руки были сжаты в кулаки так, что побелели костяшки. Под рубашкой напряглись мышцы, натягивая ткань.

Страшно?

Я не знала, что чувствую.

Он двумя шагами оказался рядом. Я замерла, ожидая, что он сейчас меня схватит, свалит на пол.... Не знаю, что сделает. Вспомнилось начало той нашей первой ночи, когда он озверел от вожделения.

Но мужчина развернул мое кресло к себе и опустился у моих ног на корточки. Надсадно дыша, положил на подлокотники тяжелые руки. На бычьей шее колотилась жилка.

- Что скажешь? - севшим голосом проговорил, глядя куда-то в район моего живота.

Я протянула руку и провела по его волосам. Спустилась к щеке, и мужчина прижался к моей ладони.

- Раз уж твоей охране возле меня быть надо, то может пусть один внутри сидит?

Искреннее удивление на суровом лице выглядело почти забавно.

- Ну, вдруг следующая придет со стаканчиком кислоты или пистолетом?

Сказала максимально беззаботно и весело, хоть душу острыми когтями начали драть кошки.

Влас поднялся. Зло посмотрел. Так, словно это я в чем-то виновата. Хотя, а кто вообще виноват? Кто и в чем, учитывая, что мне ничего не обещали? А предлагали и вовсе исключительно деньги.

Предлагали стать новой Каролиной.

- Не будет следующей. Но, охранник в студии хорошая идея. Другие будут, не эти.

Не будет следующей. Глупое сердце зацепилось за эти пару слов и радостно застучало.

- Почему?

- Потому, что не справились.

- А что они должны были делать, увидев ее? Сразу вытолкать за двери? - хмыкнула я. - Ее! Серьезно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я выпрямилась, заглядывая в его глаза. Положила ладони на грудь, гладя твердые рельефы. Влас обнял меня.

- Не наказывай их. И ее. Пожалуйста, - и, помедлив, решилась. - Это очень-очень больно, когда...

- Теряешь источник бабла? Так я ей оставил. До конца дней хватит.

- Похоже, не в этом дело...

- Не суди по себе, - небрежно бросил.

Напрягся. Так, словно...

- Ты не поймешь.

Я оплела его торс руками и положила голову на грудь. Вдохнула поглубже мужской запах.

Что ты ждал, Влас? Истерику и обвинения? Требования что-то пообещать? Вопросы о том, кто я...

О, как бы я этого хотела. Услышать о любви. Услышать, обещания, в которых слово «всегда». Но я промолчала. Потому, что, слыша это много раз, получала в итоге совсем другое. Потому, что скупые слова, сказанные Власом невзначай, эти его взгляды, касания...казались большим. Но, если только казались, тогда смысл спрашивать, чтоб услышать ложь?

Дрожь прошла. Я отогрелась в сильных руках сама и отогрела их обладателя. Каменные мышцы расслабились, сердце застучало тише у меня под щекой. Он успокоился? А я?

Глава 16

- Она не поедет? - задав этот вопрос, я почувствовала себя полнейшей идиоткой. Но на лице Андрея не появилось раздражения. Оно осталось спокойным и доброжелательным. Хотя, может все дело было в том, что этот парень в принципе всегда выглядел таким из-за светлых ресниц, веснушек на носу и рыжеватых кудрявых волос.

- Двигателю капец. Надо в сервис.

- Вечером отгоним, сейчас времени нет, у меня съемка.

- Да я наберу...

- Не нужно! - перебила я. - Я сама. Если поможете. Ну, прицепить и...

- Конечно. Едем?

- Ага.

Он открыл мне заднюю дверь их «мерса» и я забралась внутрь. Дорогой кожаный салон и запах... Денег, обеспеченности, уверенности в будущем. В такой машине, с личным водителем, с охраной чувствуешь себя особенной, да. Но она не способна заменить мне Облачко. Мою первую и единственную машинку, на покупку которой я копила несколько лет, которую, как могла, обслуживала и любила по-настоящему. Так, как любят вещи, которые с тобой долгое время, в которых ты переживал важные для себя моменты, которые хранят память о том, каким ты был.

Конечно, я спокойно могла просто поставить ее на парковку и ездить на «мерсе» с парнями. Всем было бы проще. Но это значило принять бытность той, кем я не хотела становиться. «Девочкой», которой дали поездить на крутой тачке с охраной в обмен на... А так присутствие охранников было исключительно желанием Власа, с которым я согласилась.

Двигатель. Мамочки! Это сколько же денег? Где их взять, если я все потратила на долбанный телефон, салоны-маникюры, косметолога, шмотки... А-а-а!

Заказчица-начинающая, но уже претенциозная инста-моделька, при виде тачки чуть не уронила челюсть. В ее голове не складывалось, откуда у фотографа средней руки нашлись такие бабки и зачем охрана.

Ладно.

Отщелкав все ее пять «луков» в практически одинаковых томных позах-трижды безуспешно попытавшись их поправить, я забила-вернулась в машину к истекающим слюной парням.

- У меня есть ее номер, если нужно.

В ответ оба стушевались, пробормотав что-то невнятное.

Остаток дня был убит на обработку и мелкие дела в студии. Лето. Конец июля. Отпускной период. Фото на документы, ксероксы и прочее мало кому нужны.

Я созвонилась с автосервисом, записалась на пять вечера. Закончив работу, отвезла туда машину. Точнее, ее отбуксировал туда черный «мерс». Обомлела, когда мне озвучили стоимость «капиталки» двигателя. Здравствуй, кредитная карта!

Решив пострадать об этом позже, вернулась домой и принялась готовиться к свиданию с Власом. Душ, укладка, легкий макияж. За месяц, что мы вместе, я выучилась: а) всегда быть максимально при параде, потому что Влас часто приезжал внезапно; б) собираться «в заведение» в кратчайшие сроки.

Шелковое платье на тонких бретелях ярко-красного цвета плавно струилось до щиколоток. Стоило оно как раз половину стоимости капиталки, но я не жалела о покупке, представляя взгляд Власа, когда его надену.

В его глазах был тот же огонь, что и в первые ночи. Тот же неистовый голод, который словно вообще невозможно утолить.

Под платье только трусики, бюста оно не предусматривало. Кружевные. Влас дарил мне белье «для себя», дарил платья «хочу его с тебя снять». Я могла бы сама ничего не покупать, да и вообще... Но!

Звонок в дверь. Не успев надеть шпильки, я поскакала открывать босиком.

- Твою мать, - выдохнул Влас при виде меня.

-Не нравится?

А он шагнул в квартиру и захлопнул дверь. Прижал меня к стене, и я подняла голову навстречу губам. Глубокий поцелуй зажег во мне огонь. Когда сильные руки мужчины скользнули по бедрам, задирая платье, я почувствовала горячую пульсацию внизу живота. Быстро, так быстро. Я для него готова всегда так...

Задрав подол до талии, Влас развернул меня спиной. Со стоном прижался бедрами к моим ягодицам, скользнул рукой в трусики. Второй собрал волосы и убрал их с шеи, чтоб добраться губами к коже.

Уткнулся в изгиб, жадно целуя и кусая. Пальцы рисовали зигзаги у меня между ног, заставляя стонать от вожделения. Ноги подкашивались, распластанное по стене тело трепетало.

- Для меня так нарядилась, да, Ева-а? - потянув намотанные на кулак волосы, пророкотал, полыхая жарким взглядом.

- Для тебя...

Он накрыл мой рот своим, забирая дыхание.

Рванул кружево и отбросил на пол. Вошел в меня пальцами, не переставая съедать губами.

Сквозь стук крови в ушах я слышала, как звякнула пряжка, зашелестела фольга... Прогнув меня в пояснице, он с рычанием толкнулся внутрь. Выскользнул на всю длину и вошел снова. Агрессивно прижавшись губами к шее, втянул кожу в рот и прикусил зубами. Боль отозвалась внизу взрывом экстаза. Я закричала.

‍​

‌‌

​



​

‌‌‌

​



​

‌

​

‌‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌‌

​

‌‌

​



​



​

‌‌

​



​

‌‌

​

‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌

‍

Глава 17

Мы продолжили в душе. И в постели. После лично мне уже не хотелось никакого ресторана. Положив голову Власу на грудь, разомлев от ласк, я дремала.

- Пора вставать, - пробормотал он мне в волосы.

Я протестующе захныкала, сильнее обвиваясь вокруг мужского тела. Влас приподнял мою голову за подбородок и поцеловал в истертые губы. Со стоном углубил поцелуй. Перевернулся, наваливаясь сверху…

- Так, все, - тяжело дыша, прервался, - брысь из кровати.

Захихикав, я исчезла в душе. Сделала воду похолоднее, чтоб взбодриться. Ополоснувшись, быстренько нарисовала стрелки и накрасила ресницы. Ну не пойду я в ресторан уж слишком «естественной».

Платье безнадежно измято, потому пришлось надеть другое. Оно светло-серое, расклешенное. Тоже вполне пойдет, но, конечно, вид будет не такой сексуальный. Впрочем, так мы хотя бы, доберемся в ресторан.

От мыслей снова стало жарко. Когда мужчина по тебе так голоден, несмотря на то, сколько уже раз брал и насколько сильно изучил каждый сантиметр тела... Когда этот мужчина... Когда ты его...

- Собралась? - сменивший меня в ванной Влас вышел и обнял сзади.

Перед зеркалом моя хрупкая фигура в девичьем платьице на фоне его мощного прокачанного торса смотрелась головокружительно горячо.

- Все тебя жду, - отозвалась я.

Он надел рубашку и брюки, застегнул запонки.

Держась за руки, мы вышли из квартиры к терпеливо ожидающей охране.

На улице взгляд сразу зацепился за белоснежную «ауди» с ярко-красным бантом на крыше.

- Нравится? - найдя мой взгляд, Влас вложил в руку ключи. - Отлично. Техпаспорт внутри под козырьком. Давай проедемся со мной, чтоб я был уверен, что ты справишься.

Охранники сняли бант. Влас, словно не ожидая поцелуев и объятий, нажал мои пальцем на брелок, потом подошел и открыл мне водительскую дверь.

Я забралась внутрь. Белый кожаный салон. В такой жалко садиться. Запах нового и дорогого автомобиля. Стильная приборная панель. Тихий, уверенный рокот двигателя.

Влас задал на навигаторе направление и стал пристально наблюдать за тем, как я рулю, готовый подстраховать в любой момент. Ехать страшновато. Другие габариты, понимание баснословной стоимости машины. Но рядом Влас, спереди и позади охрана, притормаживающая в нужный момент поток машин. До ресторана мы доехали небыстро, зато без приключений, но руки все равно слегка подрагивали и сердце колотилось. Впрочем, нервозность из-за вождения занимала меня ровно до момента, как усевшись за столик в вип-зоне, мы с Власом остались наедине.

Что сказать? Как это сделать? Как правильно...

- Ты умница, - сухо сказал мужчина, сделав заказ официанту. - Как будто не первый раз на ней едешь.

- Когда рядом ты и с двух сторон охрана, это не так и трудно.

Положив локти на стол, я придвинулась ближе. Влас неотрывно смотрел на меня. Ленивая расслабленность ушла из его черт, сменившись циничной холодностью. А еще отстраненностью. Когда он такой, я словно на пронизывающем ветру и без одежды. Одна-одинешенька.

- Влас, я очень тебе благодарна. Машина... Крутая. Меня так никто не радовал.

- Играйся на здоровье, - кривая ухмылка.

- Но это...Слишком.

- Почему?

- Ты же знаешь, я бы не хотела такой плоскости...

- Да причем тут «плоскость», Ева? - перебил он. - Я не могу тебе что-то подарить? Был бы я каким-то там менеджером, дарил бы тебе... Серебряные побрякушки или что там еще мог бы позволить. Но я, как ты знаешь, очень богатый человек. Потому, привыкай к этому. Думаю, будет просто.

Подмигнув, раскинулся в кресле.

- К чему? К «хате, нормальной тачке, деньгам» в обмен на секс? - выпалила я.

Глаза защипало. К горлу подкатил комок.

Влас оскалился, опасно сверкнув взглядом. Руки, лежащие на подлокотниках, сжались в кулаки.

- Мы вроде бы... Я разве давал повод думать, что все так?

- А давал повод думать иначе? - сердце больно ударилось о ребра.

Ощущение того, что вот сейчас случиться катастрофа, заставляло внутренне сжиматься.

- Нет?

Влас не встал из-за стола, почти не пошевелился, но возникло чувство, что он угрожающе навис надо мной.

- Я не знаю, Влас. Мы же ни о чем таком не говорим. Мы большую часть времени...

Подошедший официант заставил прерваться.

- И я не знаю... Чего ждать завтра, - через силу выдавила из себя.

Вытащила наружу, беззащитно обнажила постоянно заталкиваемый поглубже страх. Оказаться не той. Обмануться. Потерять...

- Завтра у тебя вроде бы съемка для дурацкого шоу-рума, который закупает барахло на «алике», а выдает за полулюкс. Потом должны приехать мастера забрать твою мфу-шку в ремонт, потому, что она, цитирую: «издает страшные звуки». Купить новую ты, конечно же отказалась...

Влас оперся локтями о столешницу, положил подбородок на кулак и, сдерживая улыбку, перечислял и перечислял... Все, о чем я ему говорила. Потому, что слушал. Действительно слушал меня, а не по большей части делал вид, как бывшие.

Он снова стал... Таким, как до начала этого разговора. Таким, с которым тот самый страх кажется иллюзорным.

Лицо мужчины расплывалось перед глазами от подступающих слез. Пронизывающий ветер стих.

-А в субботу мы ужинаем с моей семьей.

‍​

‌‌

​



​

‌‌‌

​



​

‌

​

‌‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌‌

​

‌‌

​



​



​

‌‌

​



​

‌‌

​

‌

​

‌

​



​



​

‌

​

‌‌

‍

Глава 18

Ужинаем. С его семьей. «Девочек» с родителями не знакомят.