Любимая для Грома

Маленький кусочек. Еще один. Что же делать? Можно же найти выход. Не может такого быть, чтоб его не существовало.

Шорох. Движение.

- На месте сидеть, - знакомый голос.

И это приказ Диме и Марку, встрепенувшимся при виде сказавшего. Я услышала, как щелкнул затвор пистолета. В просторном зале дорогого ресторана кроме меня было еще человек десять. И, когда этим пузатым дядечкам и тетечкам с толстыми кошельками коротко скомандовали «вон!», они свалили. На цыпочках. Послушно, как дети.

Не оборачиваясь, я замерла за столом. Вилка и нож зависли над тарелкой. В наступившей тишине был слышен лишь тихий звук уверенных шагов пришедших. Один, два, три, четыре. Их четверо?

Беркут сел напротив меня. Развалился в кресле и несколько секунд молча рассматривал так, словно ждал, что я сейчас зарыдаю от ужаса и стану умолять, чтоб меня не трогал.

- Скажи своим бойцам, чтоб погуляли и без глупостей.

- Марк, Дима, ждите меня в машине, пожалуйста. Я буду через десять минут.

Взглядом я умоляла их подчиниться. К счастью, парни проблем не создали.

Очень медленно я отправила в рот кусочек мяса и, прожевав, проглотила. Скрыть то, что оно застряло в горле вышло очень легко. Уверена, Беркут ничего не заметил.

- Только десять минут, да?

- Восемь. Мне еще нужно будет в уборную поправить макияж.

Я продолжила есть, а он-смотреть. Холеный, одетый с иголочки, прямо излучающий господство над всеми и вся. Новый хозяин города. А я одна. Совсем. Мне больше не за кого спрятаться.

- Вот смотрю на тебя и не могу понять. Красивая же, умная… Как могла так попасть, м?

- Выходит, не такая и умная? - я глотнула воды из бокала.

Тонкие губы растянулись, обнажая идеально ровные белые зубы.

- И смелая. Это мне по душе.

- Вы приехали наделать комплиментов? Лестно, конечно, но можно было бы просто прислать букет цветов и открытку.

- Хочешь букет цветов? Розы? Орхидеи?

- Гвоздики. Их принято приносить на похороны, верно? Тогда будьте добры… У меня, вдруг не знаете, финансовые трудности, так что возможности тратиться пока нет. Тем более на вас. А приходить без цветов как-то не принято. Но, не пропускать же такое событие…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ранее насмешливый взгляд стал злым настолько, что показалось, вот сейчас он выхватит ствол и пристрелит меня прямо здесь. Но Беркут даже не пошевелился.

- Долго ждать придется, Ева. Завянут. Да и велика вероятность не дождаться.

- Это угроза?

- Да что-о ты, - только руками не всплеснул, - я с женщинами не воюю, так что напрасно ты отправила из страны громовских старушек.

- Жаль, ваши люди иногда промахиваются.

- И правда жаль. Такая молодая. Красивая. Но выбрала не того. Не повторяй ее ошибку, Ева.

Он нагнулся к столу.

- Будь моей.

Я расхохоталась. Отрывистый, надтреснутый из-за дрожи во всем теле, которую я только заметила, смех звучал зловеще.

- Серьезно? Нет, серьезно? - выдавила, когда смогла хоть немного уняться. - Очень крутой, непобедимый мститель Беркут захотел жену сына кровного врага?!

- Захотел, - глаза мужчины полыхнули жарким, опасным огнем, - и пока я только предлагаю… У тебя будет все. Все, что только попросишь… Все дам!

Да что же это? Что? Что за проклятие? Почему они все… Все-е-е.

- Мне не надо от тебя ничего, понял? Хоть весь мир мне к ногам брось, все, что взамен получишь -это презрение. И все.

Похотливый огонь вспыхнул и погас. Взгляд снова стал злым, страшным. Это были глаза безжалостного убийцы. Частично непослушное после пластик лицо исказила похожая на звериный оскал гримаса.

- Презрение, да? - рявкнул он, - Что ж, хорошо… Сама так выбрала.

И, сделав знак рукой охране, он поднялся из-за стола и направился к выходу. Когда шаги мужчин стихли, я обхватила себя дрожащими руками, съежившись в кресле.

Потом набрала охранников. К счастью, с ними все было в порядке. Потом мы поехали в квартиру-съемную в целях безопасности. А вечером мне позвонил адвокат и сказал, что на Власа напали и он в больнице. Следом за звонком пришло сообщение.

«Не уйдешь от него ко мне, следующее покушение будет удачным. А уйдешь, я не только его в живых оставлю, но даже сделаю так, что выйдет через пару лет».

Глава 53

Влас был в самой обычной государственной больнице, но охраняли его так, что, наверное, позавидовал бы и Президент страны. Свидание нам все же позволили. Только через двое суток, правда, но все же.

И вот, очередным по-зимнему хмурым и холодным днем, несмотря на то, что уже был конец марта, я стояла в одном из обшарпанных кабинетов больницы, и, стараясь, не дрожать от холода и нервов, торопливо натягивала на себя одежду. Мысленно с сарказмом благодарила троих, обшмонавших меня ментов с угрюмыми лицами и сальными глазками, что не залезли в трусы. Вдруг я там спрятала что-то, что поможет одному избитому мужику удрать от взвода вооруженного до зубов спецназа? Понадеявшись, что эмоции не отражаются на лице, я зашнуровала ботинки и выпрямилась.

- Идите, - спасибо хоть не стали выдерживать паузу, заставляя стоять и ждать.

Обычная одноместная палата из тех, за пребывание в которых приходится давать на лапу какому-нибудь завотделением. Конечно же, одних нас не оставят, но мне было плевать.

- В-лас!

Он поднял тяжелую голову с подушки, в серой от времени наволочке. На разбитом в хлам лице вспыхнули огнем серые глаза.

- Не уехала, - хрипло выдавил мужчина.

Я покачала головой. Шагнула к кровати и опустилась на краешек, взяв его руку своими. Она перевязана, видно костяшки сбиты настолько, что без бинтов нельзя. Вторая прикована наручником к спинке кровати. Он тут еще на сутки. Повреждений, позволяющих пробыть дольше Влас не получил. И так… То, что он здесь это просто в надежде, что будет сотрудничать. Ведь когда вернется обратно в изолятор…

- Я же просил, птичка, - он отвернулся, но руку не отнял.

Мои руки, мое тело и душа истосковались, исстрадались по нему. Мы месяц не виделись. Целую вечность, полную ужаса, отчаяния, страха и боли. И смертной тоски.

- Я тоже, - прошептала я, давясь слезами.

Наклонилась, провела ладонью по волосам, заросшей щеке. Осторожно прикоснулась губами к его разбитым губам. Зажмурилась, позволяя слезам упасть.

- Влас, пожалуйста, - едва слышно в его губы.

- Нет, - перебил, отодвигаясь на подушке.

Знал, о чем попрошу и не дал произнести.

- Ради меня, - я выпрямилась, глядя в разбитое лицо.

В глазах мужчины тьма. Непроглядная темная пустошь.

- Ради тебя.

Потому, что если начнет сотрудничать со следствием, то люди тех, кого он сдаст «на воле» меня достанут.

- Не надо, я тебя прошу.

Я прижалась губами к его перевязанной руке и разрыдалась. Губы чувствовали, как колотится пульс на запястье.

- Успокойся, птичка, - каждое слово давалось ему с трудом. Не в травмах дело. Но в том, что ему-наследнику криминальной империи, унизительно лежать вот так, избитым и прикованным наручником к казенной кровати и чтоб жена рыдала при ублюдке-конвоире.

- И давай, езжай из этого клоповника. Отдохни там, сходи в салон, выспись хорошенько. Особенно последнее, дерзко подмигнул. - Скоро выйду отсюда и поспать не выйдет, сама понимаешь.

Из-за этого его тона - развязного тона хозяина жизни - захотелось завыть от отчаяния. Он-жест бессилия. Самозащита. Последняя, которая осталась.

- Время, - буркнул конвоир.

До крови закусив изнутри щеку, я вытерла слезы. Поцеловала запястье, разбитые губы. На негнущихся ногах покинула палату.

Как именно добралась на квартиру я не помнила. Сбросив на пол пальто, прошлась по ней-холодной, хмурой и чужой. И вдруг, словно плотина прорвалась, словно из меня стержень вынули. Я соскользнула прямо на пол и завыла, обливаясь слезами. Его убьют. Завтра, может послезавтра мне позвонят и скажут о несчастном случае, потасовке в камере, самоубийстве или еще какой фигне, которой обычно прикрывают подобное наши доблестные стражи правопорядка.

Власа не будет. Я его никогда больше не увижу. Он никогда больше не обнимет меня своими сильными руками, не укроет за широкой спиной от всего мира. Я не почувствую его запаха, тяжести мощного тела на своем. Его любовь-сильная, всепоглощающая и покоряющая больше не окутает меня. Я не усну в его объятиях, чтоб проснуться утром счастливой настолько, что покажется-счастья этого на всю планету хватит. Мы не будем цепляться словами, играясь, даже ругаться не будем. Не родим детей. Не проживем наше долго и счастливо, в котором столько всего….

Всего этого не случиться. Ни-ког-да. Этого не изменить. Невозможно. Даже для Власа.

Я не знаю, сколько прорыдала так, на холодном полу за закрытой дверью, за которой растерянно топтались охранники. Но в какой-то момент, когда глаза превратились в отекшие щелочки, а слез просто не осталось, словно я вся высохла от отчаяния, в вакууме, образовавшемся вместо мыслей, вспыхнул план. Пошаговый, элементарный, несмотря на все то, через что придется пойти для его исполнения. Достав из ящика стола одноразовый телефон, я набрала сто два.

- Пригласите Каретника.

Глава 54

- Ева, я понимаю, что ты в отчаянии, но не глупи, пожалуйста, - Марк бесился, но держал себя в руках. Они с Андреем и Димой вообще относились ко мне сейчас как к больному ребенку. - Я никуда не уеду. И буду тебя охранять и дальше. И для Власа сделаю все, что будет можно. У нас бывало и хуже.

- Не бывало.

- Я тоже, - поддакнул Андрей.

- И я, - сказал Дима.

- Дело не в моем отчаянии, парни. А в реальном положении вещей. Я ценю, очень ценю вашу верность. Влас тоже. Но жизни ваши мне не нужны. Я знаю, насколько важны понятия. Жаль только запасную жизнь они не дают. Как и любовь.

Я бесшумно прошлась по комнате под надсадное дыхание мужчин.

- Жизнь, она одна парни. Второй не будет, ни у вас, ни у меня.

Ранее сочувственное выражение лица Марка сменилось сперва удивленным, а потом презрительным.

- Я правильно понял? - выдавил он.

Андрей непонимающе посмотрел на него, потом на меня.

- Да, Марк, правильно.

Он хрипло расхохотался.

- А ведь я знал…. Зна-а-ал.

- Что-то знал, а чего-то нет.

Он побелел.

- Я не понял! - встрял Андрей.

- Че ты не понял, м? Сливается наша маленькая принцесса. У нее жизнь одна, понимаешь ли. Второй не будет…

- Ева…

Это, должно быть, очень больно видеть разочарование в глазах тех, с кем через столько всего прошел плечом к плечу. Тех, что стали как братья. Но боль эта ничто в сравнении с той, которую…

- Тебе сестра моя нравится? Знаю же, что да, и знаю, что таскаешься к ней, наплевав на мой запрет. Не думаешь, какого ей будет хоронить второго мужика-бандюка или ждать его из тюряги годами? Это если ее не достанут ему в отместку… Ее и детей, Андрей. Двух малышей, ни капельки ни в чем не виноватых!

- Ты в уши тут не лей, поняла? Или думаешь, никто не в курсах, зачем приезжал Беркут…

- Не тебе меня судить, Марк.

А потом я стояла у окна и смотрела, как две машины выезжают со двора и чувствовала… А ничего не чувствовала. Ничего. Словно сама способность испытывать чувства вытекла из меня вместе со слезами.

Каретник назначил встречу в торговом центре и сказал, чтоб пришла одна. Но я отпустила охрану не только поэтому. Я не хотела и не могла ими рисковать. Уже и так столько погибло. Я не могла потерять еще и их. Конечно, мой поступок и близко не гарантия того, что они будут в безопасности, но сделать большего я не могла.

Оделась, заперла квартиру не зная, вернусь ли туда снова. На место встречи ехала на метро очень и очень стараясь не крутить головой в поисках слежки. Люди Беркута ведут, это сто процентов. Стряхнуть их задача Интерпола.

Зашла в торговый центр, покружила по магазинам, сжимая в кармане пальто старенькую «нокию». Пришло сообщение.

«Туалет для женщин с детьми на уровне «С»».

Стараясь не бежать, направилась туда. Дернула ручку. Заперто. Ну и что дальше? Сразу как подумала об этом, щелкнул замок, открываясь.

Внутри была высокая стройная молодая женщина.

- Надевайте, - она протянула мне сверток с одеждой.

Не задавая вопросов, я принялась переодеваться. Среди прочего мне достался и черный парик со стрижкой-каре. Девушка помогла мне его надеть, а сама переоделась в мое.

У нее такие же волосы, форма лица. С тем, что я в шапке, нас особо не отличить.

- Спускайтесь на парковку, вас там ждут.

И, забрав мой телефон, указала на двери. Каждую секунду казалось, что вот сейчас возле меня окажутся крепкие ребята бандитского вида и за шкирки уведут к Беркуту рассказывать, что это я затеяла. Но ничего не произошло. Сразу как зашла на парковку подрулила машина и я села на заднее.

- Здравствуй, Ева, - усмехнулся Каретник, - ходят слухи, ты хотела увидеться.

Я кивнула.

- Давай тогда прокатимся немного.

Он сделал знак водителю. Плавно тронувшись, автомобиль выехал с парковки. В салоне повисла тишина. Все, что слышала, это стук собственно сердца в ушах. Ладони потели, и я то и дело вытирала их о подкладку карманов. Вакуум внутри не вовремя заполнился чувствами. Лучше бы я и дальше ощущала лишь пустоту. Тогда бы не трясло. Тогда я не казалась бы себе глупой девкой, решившей, что сможет обыграть такого, как Беркут, и спасти Власа.

Чистое поле. Серое небо, белый снег и ни души вокруг. Март заканчивался, а зима все не сдавалась.

Водитель вышел.

- Я слушаю, Ева.

Я повернулась на сиденье и посмотрела в беспристрастное лицо блондина.

- Вам нужно чтоб Влас сдал поставщика, верно? Я могу это устроить. А взамен прошу, чтоб вы его освободили. Защита свидетелей.

Выпалила и замерла. Даже дыхание задержала. А мужчина вдруг рассмеялся. Захохотал, запрокинув белесую голову. Смех как похоронный гимн по последней надежде, цепляясь за которую я прожила минувшую ночь.

- И это все?

Он сделал движение опустить окно и позвать водителя, чтоб ехать обратно.

- Ну подождите, - прозвучало как мольба. Но я и правда была готова его умолять. Стать на колени, целовать ноги. Что угодно, лишь бы помог.

- Вам же нужен этот Руслан! А Влас многое знает…

- Знает. Но скорее сдохнет, чем расскажет, если ты вдруг не в курсе. Так что не трать больше мое время, Ева.

- Он расскажет. Расскажет.

Александр нахмурился. Уставился в мое лицо на несколько долгих секунд.

- С чего такая уверенность?

- У него не будет выхода. Не будет иного способа меня спасти.

Мужчина слегка кивнул, давая понять, что ждет подробностей.

- Нам устроят свидание. А вы приедете к нему сразу после и передадите это, - я достала из сумки письмо и передала ему. - Тогда он согласится.

- Ты же понимаешь, что письмо изучат вдоль и поперек, - проговорил Каретник, вертя маленький конверт в пальцах.

- Изучайте. Но я и сама расскажу, что там. Нужен полиграф или что там еще – пожалуйста…

Он махнул головой. Мол, слушаю.

- Беркут предложил мне стать его любовницей в обмен на свободу для Власа. Откажусь-убьет его, соглашусь-освободит года через два, а до тех пор защитит. Но я не идиотка ему поверить. Он просто хочет Власу боль причинить, добить морально… А потом убьет. Все равно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сглотнув ком в горле, я продолжила:

- Если сделаю вид, что согласилась, победа его опьянит… Он будет ею наслаждаться, дав время вам…

Я осеклась. Каретник смотрел так, что слова застряли в горле.

- Ты в курсе, что тебе придется…

- В курсе. Между ног у меня нет ничего дороже жизни Власа. И дороже моей жизни, Александр.

- Допустим, - он отвел взгляд, - Но свою жизнь ты поставила на этого самодовольного мерзавца. А если не поверит? А если не сдаст? А если потом не «простит»?

- Я не могу не попытаться. Не могу, понимаете? - голос сорвался.

Отложив письмо на сиденье, Каретник отвернулся к окну.

- Даже если не простит? – проговорил после паузы.

- Он будет жив. Будет?

Мужчина помолчал несколько секунд.

- Хорошо. Сдаст, получит свободу. Оба получите.

Из глаз брызнули слезы. Я всхлипнула, зажала рот рукой.

- Сильно не радуйся.

- Спасибо вам. Спасибо, - зашептала я сквозь слезы.

Каретник потянулся к бардачку. Выудил аптечку, достал оттуда какой-то блистер, выдавил пару таблеток. Достал из подстаканника запечатанную бутылку воды и подал мне вместе с таблетками. Я послушно выпила без вопросов.

- Допивай.

Я допила воду.

- Что ты ему скажешь?

- Кому?

- Ну, Громову твоему?

- В смысле? Что ухожу, принесу бумаги о разводе…

Каретник усмехнулся.

- Девочка моя, ты Власа знаешь только с одной стороны. С лучшей. С такой, которую я, признаюсь, не мог и представить. А я знаю с совсем другой. В которой он, помимо прочего, человек, который на раз вычисляет искусных лжецов. Как и Беркут, кстати. Так что давай…Представь, что я это он.

Глава 55

Я вышла из комнаты для свиданий или как там она называется? Сунула подписанные документы в руки охраннику. Новому охраннику, которого приставил ко мне Беркут «для моей безопасности». Тот бросил взгляд на подпись и, достав из кармана смартфон, потыкал в экран.

- Готово, Сергей Алексеевич, - отрапортовал в трубку.

Послушал пару секунд распоряжения и отдал телефон мне.

- Умница, девочка. Сдержала слово, молодец. Я не то чтоб сомневался, но все-таки.

Я промолчала.

- Подготовься к ночи, дорогая. Илья отвезет тебя в салон, в спа или куда там нужно. Времени у тебя до девяти. Не опаздывай, я не люблю ждать.

- А где?

- То есть?

- Куда нужно будет приехать? Чтоб я могла рассчитать время?

- Ты нравишься мне все больше, послушная девочка. В отель мой поедешь.

И отключился.

Дрогнувшей рукой я вернула охраннику телефон. Назвала первый пришедший на ум адрес. Внутри стало гадко от понимания, что еду прихорашиваться для другого туда, где столько раз делала это для Власа и я мысленно обругала себя. Сентиментальная хрень? Серьезно? Сейчас?

Глаза защипало. Анестезия, которой стала необходимость не облажаться в СИЗО стремительно рассасывалась. А вместо нее, внутри разгоралась боль. Она высасывала силы, отнимала решимость и рвала сердце.

Влас думает, я его предала. И не просто предала, а ушла к врагу. Злейшему врагу, отнявшему дядю, отца, брата, свободу…

Слезы душили, но я не давала им пролиться. Сидела и смотрела в окно, заставляя себя отмечать детали пейзажа чтоб отвлечься.

В салоне меня уже ждали. Видимо их предупредили, например, тот же охранник, а я не заметила, когда это случилось. Я направилась в зону спа, охранник следом.

- Вы что и дальше пойдете?! - я округлила глаза.

Бугай стушевался. Снова набрал босса. Тот видимо не захотел, чтоб сторожевой пес пялился на прелести его игрушки, потому со мной охранник не пошел. Оставшись одна, я торопливо выудила из сумки телефон и написала Каретнику. Он сказал, чтоб я при любой возможности, максимально подробно сообщала где нахожусь, где буду и что происходит.

Удалив сообщение, я разделась и забралась в ароматную теплую воду. Нечего и думать расслабиться, но я хоть на какое-то время избавлена от присутствия людей Беркута.

Вдох. Выдох. Помни, Беркуту понравится, что ты покорилась. Понравится, как сильно ты боишься его и хочешь угодить. Он… Он это использует по максимуму. Во всех смыслах.

Слова Каретника звучали в ушах снова и снова. Интонации. Запинки. Ему было меня жаль. А может я и ему нравлюсь, кто знает?

Господи, ведь всего-то через несколько часов мне придется… С этим.

Не думай! Не думай! Не думай!

Что бы ни случилось в дурацком номере отеля и что бы ни было потом, это стоит поставленной цели.

Ванна, массаж, маски, скрабы. Я едва замечала последовательность процедур и ощущения от них. В голове тикал обратный отсчет. Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три…

Прическа, макияж.

Привезенный для ночи наряд. Черное кружевное белье, пояс, чулки, туфли на шпильке. Платье… Тоже черное, изящно подчеркивающее то, что совсем недавно было красивой и стройной фигурой, а теперь практически превратилось в обтянутые кожей кости.

- Вы изумительно выглядите, - стилисты вертелись вокруг, рассыпаясь комплиментами перед настолько богатой клиенткой, - Особенный день, да?

- Да, особенный, - я улыбнулась.

Похожая на гримасу улыбка вышла пугающей настолько, что в глазах девушек мелькнула растерянность и даже страх. Побоялись, что не то сказали, видимо, а понять, в чем именно дело не могли. Жена опального бизнесмена разве не должна радоваться, что не осталась у разбитого корыта, а обрела нового покровителя? Уйду, гадать скорее всего будут развелись ли мы уже с Власом или нет и как долго я «с новым». Завидовать, не могучи представить, что завидовать нечему.

Татуировка горела на плече. Бог Грома, знак банды. Той, которой больше нет.

Пальто, холодные, по-зимнему холодный воздух вечерней улицы и удушливый, хоть и «дорогой» -в черном Беркутовском «лексусе».

Это просто тело. Между ног у меня нет ничего важнее жизни. Я закрою глаза и просто представлю, что это происходит не со мной.

Шикарный отель. Гулкий стук моих каблуков по мраморному полу. Плавно и быстро взлетевший на самый верх лифт. Пятеро охранников возле президентского люкса. Они, не стесняясь, смотрели на меня как на кусок мяса на рынке. Беркуту бы поработать над персоналом.

Номер размером с футбольное поле. Аляпистый, безвкусный, как бывает, когда каждая, даже самая мелкая деталь истошно вопит о своей немалой стоимости.

В спальне гигантская кровать, застеленная белыми простынями.

- Ну, здравствуй, Ева, - Беркут словно из ниоткуда возник, заставив вздрогнуть.

Одетый в белую рубашку с расстегнутым воротом и черные брюки, он держал в руках бокал виски.

- Добрый вечер, - голос звенел, как хрусталь.

- Выпьешь?

Я отрицательно качнула головой и тут же об это пожалела. Напиться было очень кстати.

Беркуту, конечно же, на мой ответ было плевать. Он вышел, потом вернулся с двумя бокалами и бутылкой шампанского.

- Ты у меня умница, что мало пьешь, но надо ж развод отметить и начало новой жизни? Надо!

Откупорил, налил. Один подал мне. С громким звоном зацепил своим так, что несколько капель выплеснулись на пальцы. Я поднесла бокал к губам, отпила. Горло сразу обожгло, как и голодный желудок. Зато дрожь, успевшая стать частью меня за эти дни, слегка отступила. Я залпом осушила бокал и из глаз едва не брызнули слезы.

- Напиться не выйдет, девочка, - он забрал из моих пальцев бокал. - В нашем милом кино ты должна быть живой и отзывчивой.

Он махнул рукой, и я увидела примостившуюся на туалетном столике камеру.

- Каком кино? - обомлела я.

В пристальном волчьем взгляде Беркута было жестокое глумливое предвкушение. И похоть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Для твоего любимого королевича, конечно же. Не могу же я оставить его без удовольствия посмотреть, как прошло наше свидание.

Он включил камеру, медленно прошелся к кровати. Развязно развалился на краю и сказал:

- Раздевайся.

Вот сейчас это случится. Все бахвальство, вся уверенность в том, что я смогу схлынули, как море с берега в отлив. Физический ужас женщины перед надругательством сковал меня всю, вгоняя в панику.

- Чего же ты ждешь, девочка? - глумился он, пожирая меня волчьим взглядом.

Не смогу, значит все напрасно. Время, за которое я заплатила, болью Власа не будет выиграно. Беркут на свой триумф не отвлечется…

Пальцы плохо слушались, но я все же сумела развязать пояс. Губы Беркута растянулись в резиновой из-за множества пластик улыбке-оскале.

Скинула на пол пальто. Взялась за бретельки платья и стянула их с плеч. Неотрывно я смотрела затянутым дымкой слез взором в пластмассовое лицо с жуткими волчьими глазами. Оно расплывалось. Ну и пусть. Пусть бы я лишилась зрения, слуха, способности чувствовать. Стала просто телом, куском мяса, которому все равно. Но нет. Не-ет, я почувствую. Каждую нотку отвращения и ужаса, отдаваясь ненавистному жестокому ублюдку. Позволяя ему надругаться над телом, которое так любил, которое боготворил Влас.

Извиваясь, изворачиваясь, я позволила платью упасть на пол. Выбралась из него, не снимая туфель.

- Сюда иди, - приказал Беркут.

Я успела сделать лишь пару неловких шагов по направлению к кровати, как он вскочил и, грубо схватив меня, повалил на постель. Раздвинул мне коленом ноги, распиная под собой.

- Не надо! - завизжала я в побагровевшее лицо с дикими обезумевшими глазами. - Не…

Он зажал мне рот рукой, навалился сверху. Заходясь в беззвучном крике, я беспомощно трепыхалась под ним. Ткань трусиков больно впилась в кожу на секунду, а потом они порвались. Беркут отбросил их на пол, завозился со своей ширинкой.

Сквозь грохот пульса в ушах я услышала, как что-то тихо хлопнуло. Перекошенное садистской похотью лицо Беркута надо мной стало удивленным, или мне так показалось? Хватка на моем рту ослабла. А потом он рухнул с кровати.

Глава 56

Остро завоняло кровью. Тошнота подкатила к горлу, и комната качнулась перед глазами. Но все равно взгляд различил высокую широкоплечую фигуру, затянутую в черное с закрытым балаклавой лицом и пистолетом с глушителем в руках. Хотелось завопить, но голоса не было. И сил пошевелиться тоже. Я лежала на спине наблюдая, как киллер сунул камеру в рюкзак за спиной, а потом поднял с пола пальто и швырнул мне. Приставил палец к губам.

Путаясь в ткани и вся дрожа, я кое-как запахнула на себе пальто. Схватив за предплечье, киллер стянул меня с кровати. Я качнулась, машинально цепляясь за него и увидела лежащего на полу Беркута. Под головой у него растекалась лужа крови. Пустой взгляд смотрел в никуда. Киллер тем временем поволок меня прочь.

Дверь, еще одна. Я не понимала вообще ничего, не замечала куда мы шли. Все, за что зацепилось мое одурманенное ужасом и паникой сознание, это ощущение знакомой руки на себе. Ощущение, что я знаю, кто именно держит так пистолет. Так двигается, так дышит…

Но я не могла и рта открыть, боясь, что тогда волшебство исчезнет. Ведь это никак не мог быть Влас. Никак…

Из последних сил я передвигала подгибающиеся ноги, заставляя их поспевать за широкой поступью мужчины.

Парковка, автомобиль. Номера на нем измазаны грязью. Запихнув меня на заднее сиденье, мужчина сел за руль и медленно вырулил в темную ночь. Не снял балаклаву…

То, как он держал руль. Даже поза, в которой сидел….

Я замерла на заднем сиденье. Смотрела, жадно внимая каждому, даже мелкому жесту, слушала рваное, надсадное дыхание и молчала.

Мы ехали недолго, максимум полчаса. Зарулили в спальный район, припарковались возле трехэтажного здания, похожего на какой-то бизнес-центр. Мужчина вышел, потом помог выйти мне. Обхватив за талию, быстро завел внутрь, открыв дверь пластиковой картой.

Полумрак. На первый взгляд кроме нас никого. Втащив меня на второй этаж, пару раз врезал кулаком по двери. Открыли сразу же.

Парень в деловом костюме и с гарнитурой в ухе. Позади него небольшой оупенспейс: пять компьютеров, за каждым по сотруднику. Что именно на мониторе видно не было, да и это меня не интересовало. Ведь я увидела Каретника. Он поднялся из-за шестого стола, стоящего особняком и окинул меня беспокойным взглядом. Только одного глаза, правого. Левый безнадежно заплыл. Вообще вся левая часть лица была в хлам разбитой и сильно опухшей.

- Как ты?

- Даже говорить с ней не смей! - от звука этого хриплого, словно сорванного голоса, сердце пропустило удар.

Обхватив за талию, Влас протащил меня вглубь помещения. Открыл еще одну дверь, втолкнул внутрь и запер замок. Комната без окон. Полуторная кровать, аккуратно заправленная постель. Небольшой шкаф-пенал, тумба с телевизором, тусклая лампочка под потолком. Пластиковый стол с двумя стульями.

- Как ты могла, Ева? - содрав балаклаву, заорал мне в лицо.

Из моих глаз брызнули слезы.

- В-влас… Я не предавала тебя! Не предавала, честно, - прорыдала я, почти повиснув на его руке, но боясь прикоснуться своими, - Он сказал, что если буду его, то тебя защитят, отпустят через пару лет, а иначе убьют. Я не поверила! И я придумала план…

Горло сдавило спазмами. Хватая ртом воздух, я силилась выдавить еще хоть слово, но просто висела на его руке, захлебываясь слезами. Смотрела, во все глаза смотрела в его разбитое лицо с больными взглядом покрасневших глаз.

Влас подтащил меня к кровати, усадил на нее, а сам опустился на колени на пол у моих ног.

- Я знаю, - шепот был полон мучительной боли, - знаю.

Стянув перчатки, он обхватил ладонями мое лицо. Большими пальцами стер слезы со щек.

- Но даже будь иначе, я все равно бы любил тебя. Вырвал бы тебя из лап ублюдка и увез силой. Пусть бы ненавидела меня, плева-а-ать. Я тебе тогда солгал, Ева. Я ни за что бы и никогда не отпустил тебя.

Его разбитое лицо страдальчески скривилось.

- Но зачем ты так, Ева? Из-за меня… Неужели не понимаешь, что мне сдохнуть лучше?! Да я и здох там за тем долбанным столом…

Я наклонилась и обняла его за шею. Прислонилась лбом к его лбу.

- И пусть. Бандит Гром, королевич криминальной империи умер там, в следственном изоляторе. А здесь со мной сейчас просто ты-Влас Громов. Мой муж. Моя любовь.

С хриплым стоном он накрыл мои губы своими. Скользнул языком в рот, забрался руками под пальто к голому телу. Дернул пояс, развел полы в стороны. Я потянула вниз молнию на его куртке и стянула ее с широких плеч.

Броник, реглан…. На смуглой коже темнели жуткие кровоподтеки.

- В-лас…

Я несмело прикоснулась кончиками пальцев чуть повыше одного из них.

- Забей на них, - прорычал он.

Снова поцеловал губы, спустился к шее, груди. Торопился, зверея от нетерпения и голода сминал разбитыми в хлам руками тело. Исстрадавшееся без него, запятнанное чужими прикосновениями тело очищалось и возрождалось в его руках. Истерзанную душу исцеляла любовь, которая была в каждом движении, поцелуе. В дыхании.

Потом я узнаю, что скорее всего именно в эту ночь Влас сделал нам сына. В ночь после боя, после победы. Как и положено королю.

Глава 57

Когда я проснулась, Влас лежал рядом и смотрел на меня.

- Разбудил? - хрипло прошептал он. - Прости.

Улыбнувшись, я оплелась вокруг него, положила голову на плечо. Но вспомнив о побоях, попыталась отстраниться.

- Лежи.

- Влас, тебе же больно.

- Не больно, - он крепко обнял меня, ткнулся губами в макушку.

Под щекой мерно стучало его сердце. Как же я скучала, как смертельно скучала по таким началам дня!

На глаза навернулись слезы. Счастливые слезы, для которых пока не время.

- Влас, что теперь будет?

Он вздохнул. Разжал объятия давая возможность устроиться так, чтоб мы были лицом к лицу.

- Через сутки мы с тобой уедем. На край света. Новые личности, паспорта… Домик у океана. Все, как ты и хотела.

- Влас…

- Ева, будущей ночью ликвидируют Русика и его приближенных в ходе операции по задержанию. Это по секрету сообщил Каретник. Приказ сверху. Я официально убит в СИЗО за то, что ссучился. Ты… Ты просто исчезнешь. А Беркут останется убитым киллером, которого никогда не найдут.

В дверь осторожно постучали.

- Громов? - донесся голос Каретника. - Завтрак привезли.

При слове «завтрак» я поняла, что просто смертельно голодна.

Влас со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и промолчал.

- Влас, может с моделью отношений «мент-бандит» уже пора завязывать?

- Ева… Я Каретнику показания начал давать еще до нападения! Согласился сотрудничать в обмен на защиту для тебя пока они все проверяют и готовят операцию, и возможность нам исчезнуть потом. Но им нужен был и Беркут, потому мразь эта с радостью использовала тебя, чтоб к нему подобраться вместо того, чтоб от него защитить! Да просто чудо, что смогли спланировать операцию так быстро и что…

- Я так понимаю, - перебила я, - лицо Каретника-это твоих рук дело?

- Ева, ты что не слушала меня?!

- Я слушала, - я перебралась ему на колени, села верхом. - Влас, Беркут мертв. Ты ему отомстил. За отца, за брата, за Глеба, за Лизу… За меня даже, хоть и успел спасти…. И, если души и правда существуют, то наши родные теперь обретут покой. А мы с тобой живы. И скоро будем свободны!

- Эта мразь подложила тебя под ублюдка, а я должен…

Я прикрыла ладонью зло оскалившиеся губы.

- Влас, поступить так было моим решением. Моим, понимаешь? И по итогу вышло все лучше, чем должно было, лучше, чем можно было представить! Я тебя понимаю, правда! Но прошу смириться! Ради меня.

Качнув головой, Влас притянул меня за затылок и поцеловал в губы.

- Нет-нет, - когда поцелуй стал требовательнее, я с улыбкой отодвинулась. - Сначала завтрак.

Блинчики, кленовый сироп, кофе. Хмурый Каретник с убитым взглядом. Напряженное молчание. Именно так и проходил наш завтрак, но, несмотря на это я едва не мурлыкала от удовольствия наконец наполнить желудок казавшейся неимоверно вкусной едой.

- Ева, ты должна знать, что я не рад этому, - улучив момент, Каретник изловил меня для разговора. - Имейся другой вариант….

- Са-аш, я не в обиде на тебя, понятно? И не потому, что не имею права. Просто не в обиде. Я сама сделала выбор, сама решилась на этот шаг, а ты, получается, даже помог больше, чем воспользовался. Хоть мог поступить как угодно иначе, имея полное право. Так что… Спасибо тебе. Спасибо, что успели, что…

- Не за что пока, Ева, - отмахнулся мужчина, но было видно, что ему полегчало.

Выходит, и правда считал себя виноватым передо мной-бандитской женой.

Теперь оставалось только ждать. И ожидание это сводило с ума. Казалось до момента, как Каретнику сообщили об успехе операции, прошла целая вечность.

- Подтвердите ликвидацию!

- Подтверждаю, - услышала я рокот из динамика.

А после нас отвезли в аэропорт. Машины подогнали прямо к трапу небольшого частного самолета.

- Удачи, Вла…Валдис, - подчеркнув новое имя, Каретник протянул Власу руку.

Тот помедлил, но все же пожал ее.

- Виви…

Вместо рукопожатия, я легко обняла его за плечо и легонько поцеловала в щеку.

- Прощай, мент, - шепнула на ухо.

Он направился к машине, но сделав пару шагов обернулся.

- Эй, Гром? Чтоб я о тебе больше не слышал, понятно?

Не ответив, Влас обнял меня за талию и повел в самолет навстречу новой жизни.

Эпилог

Шесть лет спустя.

Где-то на островах.

- А потом Король Разбойников увез свою Прекрасную Принцессу в теплые края. Там он взял ее в жены, разыскал тайник с сокровищами и построил для них прекрасный дворец на берегу океана. Вскоре Прекрасная Принцесса нарожала ему малышей. Как и пообещал, Король Разбойников больше никогда не взял в руки оружия. И с тех пор зажили они долго и счастливо. Вот и сказочке конец.

С улыбкой я посмотрела в восторженные лица малышей.

- Расскажи еще, мама, - попросила Рози.

- Ну, что ты как маленькая, - Алекс забавно надулся. - Еще да еще… Папа же сказал, маме нужно больше отдыхать, ведь она носит наших братиков.

Я засмеялась. Интонация, даже выражение совсем детского лица сыночка совсем, как у Власа.

- Папа! - крикнул Алекс и они с сестрой наперегонки бросились навстречу вернувшемуся с работы Власу.

Придерживая восьмимесячный живот, я поднялась с покрывала и направилась следом, переваливаясь с ноги на ногу, как утка. Хоть я мало набрала веса, с таким животом особо не побегаешь.

Солнце садилось в океан. Легкий ветерок теребил волосы.

Подхватив обоих на руки, Влас подошел ко мне и запечатлел нежный поцелуй на губах.

- Здравствуй, Король Разбойников, - прошептала ему на ухо, обнимая всех троих.

- Здравствуй, моя Прекрасная Принцесса.

Ссадив детей с рук, муж крепко, но осторожно, чтоб не прижимать живот, меня обнял и поцеловал уже иначе, требовательно с голодным напором.

- Когда-нибудь придется им рассказать,- проговорил, обнимая за плечи и глядя на играющих в догонялки детей.

- Расскажем.

Когда-нибудь обязательно расскажем, что придуманная мною сказка-это наша с ними история. Сложная, опасная, неоднозначная, но бесконечно счастливая, как каждая история безумной любви, пронесенной сквозь время и подарившей новые жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец