Любимый мой

Глава 1

Моей давно потерянной невесте

Я не знаю, прочтешь ли ты когда-нибудь эти строки, узнаешь ли, как упорно я искал тебя все два месяца, что прошли с той ночи, когда мы встретились на Балу Золушки и поженились. Но я искал тебя. Везде.

Монтегю ничего не рассказали мне о тебе, даже когда я показал им наше свидетельство о браке. Я разговаривал с Эллой. Похоже, твой брат ее тоже запугал.

Все выглядит так, словно ты просто исчезла с лица земли. Я уже подумываю нанять частного сыщика, чтобы он нашел тебя, но у меня нет абсолютно никакого представления, где тебя искать. Все, что ты успела рассказать, — это то, что ты живешь на кофейной плантации. Но где? Черт, и почему мне не пришло в голову спросить тебя об этом! Я думал, впереди у нас много времени, чтобы узнать все подробности о жизни друг друга.

Мои чувства к тебе никогда не исчезнут. Знай это, свет души моей…

Ты моя жизнь, моя любовь, моя звезда на темном ночном небе. Борись за то, что нас связывает. Вернись ко мне.

Ты навсегда в моем сердце, любовь моя.

Дом семьи Бьюмонт. Бал Золушки. Невада

Чэз Макинтайр прислонился к стене, ожидая, когда все приглашенные пройдут вперед. Какого черта он здесь делает? Ведь с этим местом у него связаны самые худшие воспоминания в жизни. И он стоит здесь сейчас как дурак, чтобы встретиться с Рейфом Бьюмонтом снова, пусть и в последний раз. Чэз выругался сквозь зубы. Все эти годы он провел, защищаясь от его периодических нападок. И вот сумасбродное требование надменной старухи сделало невозможное — вернуло его туда, где ему меньше всего хотелось находиться. Гости отошли немного в сторону, и Чэз получил возможность рассмотреть Рейфа — человека, который когда-то весьма успешно играл его жизнью. Удивительно, но прошедшие девять лет нисколько его не изменили. Чэз не мог не вспомнить о Шейн. Изменилась ли она? Скорее всего, да. Когда он видел ее в последний раз, она была семнадцатилетней девушкой-подростком, которой очень хотелось казаться взрослой. Сейчас ей двадцать шесть… Почти двадцать семь. Будет ли она сегодня на балу? Уж не поэтому ли Рейф прислал ему приглашение? Холодное, беспощадное равнодушие завладело им, позволив ему чувствовать себя спокойно и даже раскованно. Шейн ничего для него не значит. Сейчас самое главное достичь поставленной цели. Через несколько минут и до него дошла очередь побеседовать с хозяевами бала. Элла Монтегю стояла рядом с Рейфом. Вернее, Элла Бьюмонт. Фамилию Монтегю она носила, когда они виделись в последний раз. Значит, Рейф нашел себе жену после того, как украл у Чэза его законную супругу. Вот так ирония судьбы! Чэз зло усмехнулся.

— Макинтайр, — Рейф поздоровался с ним едва заметным кивком.

— Бьюмонт. — Чэз поймал на себе его настороженный взгляд и заставил себя улыбнуться самой открытой улыбкой, на какую только был способен, и все равно скрыть враждебность ему не удалось. — Приятно встретить тебя здесь.

— Ты пришел. Я не сомневался в этом.

— Будь так любезен, расскажи, зачем ты прислал мне приглашение.

Рейф некоторое время колебался, потом наклонился к нему поближе и, убедившись, что никто из гостей не может их услышать, сказал:

— Я подумал, что задолжал его тебе.

— С чего ты взял, что должен мне что-то? — Чэз никак не ожидал, что обычная вежливая фраза прозвучит так агрессивно и вызывающе.

Напряжение, вдруг появившееся на спокойном лице Рейфа, доказало, что Чэз задел его самолюбие.

— Ты хочешь, чтобы я признался тебе во всем без обиняков? Хорошо. Да, это я вмешался в ваш брак и погубил твои отношения с сестрой. Удовлетворен?

Да, сказано честно. Но по какой-то причине Чэза это только разозлило. Он постарался взять себя в руки, понимая, что ему не следует давать волю своему гневу. Если один раз это произойдет, потом уже будет практически невозможно скрыть неприязнь.

— Ты просто заботился о своей семье. Я могу это понять, — вежливо сказал Чэз. — Я, возможно, поступил бы точно так же, если б узнал, что моя семнадцатилетняя сестра живет с человеком, который старше ее.

— Вы не жили вместе как любовники. Вы были женаты.

— Да… Но брак наш не имел юридической силы. — Гнев, с которым так отчаянно боролся Чэз, все равно упорно рвался наружу. Он с ужасом понял, что прошедшие годы нисколько не остудили его ярости. — Ты ведь приложил к этому руку, не так ли?

— Она была беззащитным ребенком! Шейн проскользнула на бал, когда ее никто не видел, и, естественно, влюбилась в первого же мужчину, который ей улыбнулся. — Чувствовалось, что Рей-фа тоже разбередили тяжелые воспоминания прошлого. — И что, по-твоему, я должен был сделать?

— Я думал, ты дашь нам шанс.

— Какой? Когда? — Рейф стал говорить тише, но в его голосе по-прежнему слышались растерянность, боль и… гнев. — Я должен был срочно вернуться в Коста-Рику. И ты ждал, что я оставлю семнадцатилетнюю сестру с человеком, которого знал всего несколько часов?! Ты был тогда вольным ковбоем, без семьи, без крыши над головой, без планов на будущее. А вдруг случилось бы что-нибудь плохое? А если бы ей понадобилась моя помощь?

— Она была моей женой. Неужели ты и вправду думаешь, что я причинил бы ей вред?

— Откуда мне было знать? Ты сам сказал мне, что пришел на бал просто из любопытства. У тебя даже не было пригласительного билета. Ты мог оказаться кем угодно. Даже охранники ничего о тебе не знали. Ты был вольным ветром.

— Я был ковбоем.

— Который нигде не задерживался дольше чем на один рабочий сезон. И что это была бы за жизнь для молоденькой девушки?

— Ты не дал мне даже шанса попробовать создать с ней семью. Ты проник в наш номер в гостинице, нокаутировал меня, не дожидаясь объяснений, и забрал мою жену.

— Я забрал свою сестру!

Чэз и Рейф грозно смотрели друг на друга. Со стороны они, наверное, выглядели очень забавно. Чэз решил не доводить обсуждение событий девятилетней давности до простых ругательств. Незачем размениваться по мелочам. К тому же на сегодняшний вечер у него были совершенно другие планы.

— Забудь об этом, Бьюмонт, — примиряюще сказал он. — Сейчас это уже не важно.

После довольно долгого молчания Рейф согласно кивнул:

— Вот и хорошо. Я действительно очень ценю то, что ты пришел.

— Не сомневаюсь, — нетерпеливо отмахнулся Чэз: у него было не так много времени, чтобы тратить его на светские любезности, тем более что они запоздали лет на десять. — А теперь извините меня…

Не успел он сделать и шага, как Рейф остановил его:

— Ты ничего не хочешь узнать о ней? Чэз даже не обернулся.

— Нет.

— Тогда какого черта ты здесь делаешь?

— Спокойно, дорогой, — Элла взяла Рейфа за руку. — Держи себя в руках. — Она окликнула Чэза:

— Если ты пришел сюда не для того, чтобы узнать что-нибудь о Шейн, то зачем тогда?

«Это уже интересно», — подумал Чэз и обернулся. Он ни секунды не сомневался, что супруги Бьюмонт что-то задумали. Но зачем делать из этого секрет? Не имея возможности проигнорировать этот вопрос, он решил сразить наповал своих оппонентов.

— Я пришел сюда по той же причине, что и все остальные гости. Я хочу найти себе жену. — Чэз вопросительно поднял бровь. — Надеюсь, вы не возражаете?

По тому, как напряглось и побледнело лицо Рейфа, было ясно, что у него есть множество возражений на этот счет, но он сдержался.

— Нет. И я не собираюсь давать тебе инструкции, тем более что ты здесь не в первый раз. Уверен, ты еще помнишь, где тут можно найти еду и все такое прочее.

— Ты забыл упомянуть о женщинах, — усмехнулся Чэз. — Полагаю, они самая лучшая часть твоей вечеринки. А еда может и подождать.

— Тебе наверняка не сообщили, что в нынешнем году это бал-маскарад.

— Спасибо, я в курсе. Только забыл свою маску дома.

Рейф сделал царственное движение рукой, совсем как донья Изабелла.

— На столе позади тебя лежат маски. Выбирай. Так властно, надменно… Все и вся на этом балу подчиняется определенным законам. Чэзу до смерти хотелось сказать что-нибудь неприятное своему бывшему родственнику, но он не осмелился. Как бы он ни негодовал, ему нужна была помощь Рейфа, а вернее, ему нужно было то, что мог дать ему только бал у Рейфа. Ему требовалась жена…

— Благодарю, — выдавил из себя Чэз, потом повернулся к хозяйке бала. — Было приятно снова встретиться. Золушка.

Надев маску, он направился в зал для танцев. Проклятье, почему он не узнал ничего о Шейн? При воспоминании о ней Чэз почувствовал внутри удивительное тепло.

Шейн стояла на балконе и смотрела на толпу гостей. Она вспоминала свой прежний Бал Золушки. В последнее время она позволяла себе иногда вспоминать прошлое, сожалеть о нем, чтобы тем самым окончательно изжить боль и мечты, которые она подавляла в себе все эти девять лет. Ночь бала постепенно подходила к концу, и Шейн была готова встретиться лицом к лицу с новым днем и больше не оглядывалась назад.

Она окинула взглядом приглашенных. Ее племянник Донато давно отправился спать, а гости все продолжали прибывать и уезжать. Может, и ей уйти? Слишком уж долго ничего не происходит. Рейф настаивал, чтобы она ни о чем не думала и веселилась, но Шейн чувствовала себя очень неловко, полагая, что только ради нее брат и его жена устроили этот бал. Посмотрев на Рейфа, она нахмурилась. С кем это он разговаривает? Она была готова поклясться, что он чем-то раздражен. Даже больше того: Рейф стоял напряженный как струна, сжимая и разжимая кулаки. Что же могло настолько вывести его из себя? Толпа расступилась, и она увидела, почему он так зол. Чэз Макинтайр стоял рядом с ним. Шейн почувствовала себя так, словно почва уходит у нее из-под ног. Ей казалось, что где-то далеко звонят колокола, а потом Шейн поняла, что это всего-навсего колокольчики на ее маске позванивают оттого, что она дрожит. Она схватилась за перила балкона, чтобы не упасть, и колокольчики тут же замолкли. Господи Боже, разве такое возможно? После стольких лет разлуки ее муж вернулся. Но почему? Почему именно сейчас, когда уже столько воды утекло? Чего он хочет? А может, будет правильнее спросить, кого он хочет? Сраженная этой мыслью, Шейн стояла и смотрела, как он подошел к столику, на котором лежали маски, выбрал одну и направился в зал для танцев. Все это было так неожиданно, что у нее вдруг потемнело в глазах. Наконец-то ее молитвы услышаны! Ее муж вернулся к ней. И все-таки в его поведении было что-то непонятное: он даже не пытался ее найти.

Впервые за прошедшие девять лет она решилась действовать по велению сердца. Шейн быстро поправила украшенную колокольчиками маску, и они отозвались на движение ее рук мелодичным звоном. Маска закрывала почти все лицо, делая ее неузнаваемой. Она шла, а колокольчики продолжали звенеть. Спускаясь по лестнице, ведущей в зал для танцев, и разглаживая складки на золотистом вечернем платье, Шейн искала в толпе высокого, хорошо сложенного мужчину в смокинге. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она попала в зал. Стоило ей спуститься, как сразу трое гостей подошли к ней, и Шейн пришлось провести какое-то время, беседуя с ними. И вот наконец она оказалась там, куда так спешила. Шейн почти сразу нашла в толпе Чэза: он беззастенчиво рассматривал трех женщин, что беседовали недалеко от него. Одна была изящной блондинкой, вторая гибкой и стройной шатенкой, а третья — знойной брюнеткой.

Зачем он здесь? — подумала она. Разве не из-за нее? Нет, он не может искать себе жену. А вдруг так оно и есть? Шейн подошла поближе, чтобы лучше видеть, что происходит. Чэз танцевал поочередно со всеми тремя дамами, и она отметила про себя, что он по-прежнему хороший танцор: во всех его движениях чувствовались легкость, уверенность и сила. Неожиданно какой-то мужчина взял ее под локоть:

— Не желаете ли потанцевать?

— Нет, благодарю вас.

— Всего один танец, — мужчина чарующе улыбнулся. — Прошу, не отказывайте мне.

Шейн заколебалась: в конце концов, ей нетрудно выполнить просьбу незнакомца, кроме того, это даст ей возможность незаметно наблюдать за Чэзом.

— Хорошо, я согласна.

— Меня зовут Сазэрленд. Август Сазэрленд, представился незнакомец, легко кружа ее в танце.

— Очень приятно, мистер Сазэрленд. Меня зовут Шейн.

— Так вы планируете выйти замуж?

— Боюсь, что нет.

Ее собеседник так удивился, что даже на секунду перестал танцевать.

— Нет?

— Простите, — извинилась Шейн, — мне следовало сразу сказать вам об этом. Мой брат и его жена — хозяева бала, а я просто наблюдаю.

— Это вы меня простите. За назойливое приглашение. — Август быстрее закружил ее в вальсе. — Надеюсь, один танец с вами — это не грубое нарушение правил бала.

— Конечно, нет, — улыбнулась Шейн и посмотрела через его плечо на Чэза.

Теперь Чэз танцевал с брюнеткой. Она была одета в костюм Клеопатры. Он ее так обтягивал, что было удивительно, как она вообще может двигаться в таком наряде. Наверное, поэтому она буквально висла на Чэзе, и тому приходилось волочить ее по паркету — так медленно она переступала.

— А если бы вы все-таки хотели выйти замуж, каким должен быть ваш муж?

Шейн посмотрела на Августа и задумалась: действительно, каким должен быть ее муж? Она перевела взгляд на Чэза.

— Умным. Уверенным в себе. Заботливым. Честным, — наконец ответила она, думая о том, что Чэз был именно таким человеком, по крайней мере тогда, когда они встретились.

— Слишком хороший. Слишком нереальный, усмехнулся Сазэрленд.

«Что это значит? Уж не претендует ли он сам… Нет, конечно», — тут же успокоила себя Шейн, заметив озорные лучики в его глазах.

— И это еще не все, — улыбнулась она.

— Разве? Ну-ка расскажите мне, — Сазэрленд заинтересованно приподнял бровь.

— Мой муж должен быть высоким, широкоплечим, иметь темно-русые волосы и страстные голубые глаза. И еще зуб со щербинкой, а если точнее, то левый резец.

— Да как же ее заиметь, такую щербинку?

— Думаю, это вообще невозможно. Собеседник Шейн задумался.

— Полагаю, это означает, что у нас с вами ничего не получится?

— Боюсь, что да.

— Я заметил, что у того мужчины, который танцует позади нас, довольно пылкие голубые глаза.

— Неужели? — Шейн почувствовала, как краска смущения приливает к ее щекам.

— Уверен. — Август стал кружить партнершу на месте, чтобы она смогла рассмотреть Чэза. — Не мне судить, но, по-моему, он довольно высок и широкоплеч.

— Это уже интересно.

— Да? — пробормотал Сазэрленд. — Жаль, что у него седые пряди в волосах.

— Они не седые!

— Неужели?! — удивленно переспросил он. — Значит, я ошибся. Остается только узнать, есть ли у него щербинка…

Прежде чем Шейн успела хоть что-то возразить, Сазэрленд обратился к Чэзу:

— Осторожнее! Здесь тоже танцуют. Тот обернулся. Шейн затаила дыхание: на какую-то долю секунды ей показалось, что Чэз узнал ее, что он тоже почувствовал это удивительное волнующее тепло, которое заполнило собою все вокруг. Но он лишь скользнул по ней взглядом и повернулся к Августу:

— Мы вас не задевали.

— Эй! Да у вас щербатый зуб! Глаза Чэза грозно сверкнули.

— И что из этого?!

— Удивительное совпадение. — Сазэрленд повернулся к Шейн:

— Не правда ли, дорогая? Темно-русые волосы, голубые глаза, щербинка на зубе… Просто магия какая-то!

Чэз скрестил руки на груди:

— Дружище, ты начинаешь меня раздражать. Может, ты уйдешь отсюда, пока щербатые зубы не появились у тебя?

— Вы правы… Я лучше буду танцевать. — Сазэрленд украдкой подмигнул Шейн, потом обнял Клеопатру за талию и быстро закружил ее в танце.

Прошла долгая минута, а Шейн не находила, что сказать Чэзу. Даже его пристальный озадаченный взгляд не мог ей в этом помочь. Наконец он сам прервал тягостное молчание:

— Может, объясните мне, что все это значит?

— Август хотел мне услужить.

— Услужить?

— Да. Он… он попросил меня описать мужчину, за которого я бы согласилась выйти замуж… — Шейн пожала плечами, понимая, что отступать уже поздно. — И я описала вас.

— Почему?

— Вы напомнили мне одного человека… — Человека, которого она когда-то знала и считала идеальным мужчиной. Неужели Август обо всем догадался и потому разыграл эту комедию? Шейн была благодарна ему за это и в то же время очень нервничала. — А когда он вас увидел, то решил взять всю инициативу на себя.

— Вы хотели избавиться от него и поэтому описали меня?

Шейн неожиданно почувствовала пугающую грубость, которую она раньше в нем не замечала, некую внутреннюю сущность, которую необузданные люди всегда стараются держать под строгим контролем. Что случится, если вдруг его самообладание ослабнет? Ей почему-то очень не хотелось об этом узнавать.

— Я не лгала ему, если вы это имеете в виду, произнесла она.

— Почему вы описали именно меня? Дело не только в сходстве с вашим знакомым, ведь так?

Казалось, некая таившаяся в нем стихия вот-вот вырвется наружу, и Шейн поняла, что отвечать ему надо очень и очень осторожно.

— Я подумала, что мы очень подходим друг другу и могли бы стать хорошей парой, — ответила она, а про себя добавила: «Ведь так уже случилось однажды».

— Почему именно обо мне вы так подумали? «Потому что ты когда-то очень сильно любил меня, потому что нас связывает общее прошлое, потому что…» — стучало у нее в висках, но вслух она сказала другое:

— Просто интуиция.

Его ответ заставил Шейн похолодеть: он испугал ее больше, чем все остальное.

— Я не доверяю ни интуиции, ни чувствам.

— Тогда во что же вы верите?

— Ни во что. Я привык трогать и пробовать, чтобы убедиться в существовании чего-либо. Но даже после этого я все подвергаю сомнению.

Горькие слезы обожгли ей глаза. Неужели она и Рейф виноваты в том, что с ним стало?! Неужели они несут ответственность за эти холодные слова?!

— Зачем тогда вы здесь? — растерянно спросила она.

— Чтобы найти женщину.

В душе Шейн снова затеплилась надежда.

— Какую женщину?

— Это не имеет значения. В конце концов, не так уж и важно, сколько времени пройдет, прежде чем мы займемся делом.

Шейн с трудом перевела дыхание: ей было больно дышать, моргать, думать.

— Каким делом? — напрямик спросила она.

— Леди, мы стоим среди танцующих пар. Вы же не собираетесь обсуждать брачный договор здесь.

— Мы можем… спуститься вниз и выпить по чашечке кофе, — предложила она: ей было просто необходимо выпить чего-нибудь согревающего, чтобы забыть этот холодный разговор. — Вы не возражаете?

— Нет.

Шейн была на грани истерики. Ее бывший муж… Интересно, могут ли они считаться бывшими супругами, если их брак был аннулирован? Ее бывший муж хочет за чашечкой кофе обсудить с ней личные качества своей будущей жены. Что может быть более странным, чем это?

Шейн оглянулась: Август уже покинул Клеопатру, но та совсем не расстроилась и окружила себя целой толпой восхищенных поклонников.

— Я не похищаю вас у кого-нибудь? — поинтересовалась она.

Чэз удивительно нежно обнял ее за талию.

— Ни от кого мало-мальски важного для меня, ответил он, потом спохватился, что его слова могут показаться слишком бездушными, и добавил:

— Мы все равно говорили на разных языках.

И они направились прочь из зала. Колокольчики на маске Шейн мелодично позванивали, успокаивая ее, обещая перемены и пробуждение к жизни. Сейчас эти две вещи ей были позарез необходимы.

Чэз осторожно дотронулся до одного из них:

— С ними я не потеряю вас в толпе.

— Тут действительно легко потеряться.

— Нет проблем. Я нашел бы вас снова.

— Это говорит о том, что вы пришли сюда, чтобы встретить меня.

— О, я очень хотел встретиться с такой женщиной, как вы, — подтвердил Чэз то ли в шутку, то ли всерьез.

Покидая зал для танцев, Шейн оглянулась:

Рейф и Элла куда-то ушли.

Интересно, что бы они сделали, если бы увидели их вместе? А может, таков был их план? Неужели Рейф специально прислал им обоим приглашения на этот бал в надежде на то, что они снова будут вместе?

Оказавшись в банкетном зале, они обошли все столики и выбрали наконец неприметный столик в углу.

— Я сделаю заказ, — предложил Чэз. — Похоже, здесь могут приготовить любой кофе на выбор. Что вы предпочитаете?

— Черный кофе, пожалуйста.

— А я почему-то думал, что вы любите каппуччино.

— Не люблю пены, — Шейн поморщилась. Чэз развел руками в знак капитуляции и улыбнулся. На его лице появилось наивное мальчишеское выражение, которое Шейн так хорошо знала.

— Тогда я тоже закажу черный кофе.

— Чем крепче, тем лучше? — усмехнулась она.

— Я пью очень крепкий кофе, но я буду хорошим мальчиком и попрошу сделать вам легкий.

— Так вы любите крепкий кофе? Не хотите ли попробовать… — Шейн чуть было не предложила ему выпить кофе из Коста-Рики, но сдержалась: упомянуть в разговоре Коста-Рику было бы очень неосмотрительно с ее стороны.

— Попробовать что?

— Кофе «Barista», — поспешно сказала она. — Думаю, оно поможет вам взбодриться.

К счастью, Чэз принял ее предложение без комментариев. Слава богу! Шейн очень не хотелось, чтобы он ее узнал. Не сейчас. Она хотела побыть с ним как можно дольше, разведать, что случилось с ним за прошедшие девять лет, выяснить, смогут ли они опять быть вместе. Нелепое и безрассудное желание, но Шейн ничего не могла с собой поделать: она снова чувствовала неодолимое влечение к Чэзу.

— А вот и наш кофе. — Чэз сел напротив. — Мы так и не познакомились. Меня зовут Чэз. Я живу в городке Лаллабай, штат Колорадо.

Шейн обратила внимание, что он не назвал своей фамилии, очевидно полагая, что им будет проще обращаться друг к другу на «ты».

— Я Марианна, — представилась Шейн. И это была чистая правда: она просто сообщила ему вторую часть своего имени. Увезя ее из Флориды, подальше от неприятных воспоминаний, брат стал звать ее просто Шейн.

— Марианна… Красивое имя. Так зачем ты здесь?

— Я здесь по той же причине, что и все остальные: хочу найти себе мужа. — «Совершенно определенного мужа, потерянного давным-давно», уточнила она про себя и, стараясь ничем не проявить своего интереса, спросила:

— А ты?

— Я ищу себе жену.

— А почему именно здесь? — не сдержавшись, напрямик спросила Шейн.

— Один человек прислал мне приглашение. «Рейф!» — догадалась она, а вслух поинтересовалась:

— И только поэтому ты приехал сюда?

— Была еще одна причина: недавно я купил ранчо.

— И этому ранчо обязательно нужна жена?

— Да, — ответил он грубо, показывая тем самым, что не желает больше говорить на эту тему.

Жаль. А Шейн хотела задать ему столько вопросов! Неужели он действительно пришел на бал только затем, чтобы, пустив в ход все свое очарование, склонить на брак с ним какую-нибудь нетребовательную глупышку? И она рискнула продолжить этот разговор:

— Почему же все-таки тебе нужна жена, Чэз? Чэз сделал большой глоток кофе, обдумывая подходящее объяснение.

— Ранчо нуждается в ремонте. Я, конечно, изменил там кое-что, но не все.

— Что это значит?

— Это холостяцкое ранчо, и на мили вокруг нет ни одной женщины. Ему нужен женский уход.

Шейн посмотрела на него с недоверием:

— Ты собираешься жениться только для того, чтобы кто-то раскладывал по местам разбросанные подушки?!

Чэз со звоном поставил чашку на место.

— Нет! Мне нужен кто-то, кто помог бы мне создать… — Он отвел взгляд, во всем его теле чувствовалось странное напряжение.

— Дом? — осторожно подсказала Шейн.

— Да. — На его лицо легла мрачная тень, сразу выдав, что ему уже тридцать один год и что все эти годы были наполнены для него разочарованиями и болью; вокруг глаз появились морщины усталого человека, которые, по мнению большинства женщин, делают мужчин просто неотразимыми, а их самих — жуткими уродинами.

— Полагаю, тебе нужно нечто большее, чем простая экономка или дизайнер интерьера?

— Так оно и есть.

— И что ты можешь дать взамен?

— А чего ты хочешь? — осторожно спросил он.

— Ну, по крайней мере крышу над головой и элементарный комфорт.

— Я небогатый человек.

— Не страшно, мне не нужно богатство. Чэз посмотрел на нее. Бродячая жизнь научила его разбираться в людях.

— Докажи мне это, Марианна. За всем этим что-то скрывается. Что именно? — неожиданно спросил он.

Шейн задумалась: «Чэз хочет жениться, чтобы жена помогла ему создать для него дом. Он готов материально обеспечить ее. А как же чувства?»

— Мы должны заниматься сексом?

— Да.

— Сразу?

— Да.

— И ты уверен, что любая женщина готова лечь с тобой, несмотря на столь короткое знакомство?

— Мы ведь поженимся.

— Значит, ты предложишь ей все свое имущество, а она подарит тебе домашний уют и свое тело. Это и есть твое представление о браке?

— Если ты ждешь чего-то большего, ты ошиблась адресом.

— Никакой любви? Никакой привязанности?

— Я буду заботиться о тебе и никогда не причиню тебе боль, по крайней мере умышленно.

Чэз лгал. Шейн чувствовала это. Вне всяких сомнений, он отчаянно нуждался в любви. Это было так же очевидно, как и то, что он потратил немало сил, чтобы спрятать свои чувства как можно глубже.

Оставался нерешенным один вопрос: готова ли она сама дать ему то, чего он ждет от жизни, любовь без претензий? Это было гораздо более рискованно, чем девять лет назад. Тогда Чэз был искренним и заботливым, не стыдясь отдавал всего себя любимой женщине. Сейчас Шейн не была уверена, что этот мужчина все еще существует, что Чэз когда-нибудь позволит любви снова войти в свою жизнь.

— Ты заинтересовалась, не так ли? — Казалось, ее ответ не имеет для него никакого значения: он сам уже все решил окончательно и бесповоротно. Но его руки очень уж крепко держали чашку, а взгляд его был напряженным.

Это вернуло Шейн надежду на лучшее: Чэз решил изгнать любовь из своей жизни, но, несмотря на это, все-таки пришел на бал, чтобы найти себе невесту, способную превратить холостяцкое ранчо в уютный дом во всех смыслах этого слова.

— Да, я выйду за тебя, — ответила она. Чэз был так поражен, что рука его дрогнула, и кофе пролился на скатерть.

— Я не просил тебя об этом. Шейн решила поставить вопрос ребром и не дать ему возможности отступить:

— Я не могу понять, в какую игру ты играешь. Так ты хочешь, чтобы я вышла за тебя, или нет?

Чэз на секунду задумался. Это мгновение показалось Шейн вечностью.

— Договорились. Но ты должна сделать кое-что для меня.

— Что именно?

Чэз наклонился совсем близко к Шейн. Его голубые глаза пылали, в них читались решимость и — Шейн не могла поверить! — с трудом сдерживаемая страсть.

— Сними маску.