Любимый в подарок

Глава 4

Утром проснулась с неприятным чувством головной боли и тошноты. Эх, вчера я всё же перебрала. Кое-как раскрыв глаза и тут же зажмурившись от яркого дневного света, проникающего сквозь прозрачные шторы окна, прикрыла ладонью лоб. Превозмогая боль, начала напрягать свои оставшиеся живые мозговые клетки, пытаясь вспомнить последние события вчерашнего вечера. В памяти всплыло только то, как я бегала по улицам ночного города, почему-то босиком, несмотря на прохладную погоду… Ах да! У меня ж ноги от каблуков устали! Это я тоже вспомнила, а дальше… Что дальше-то было? Сколько бы я ещё ни напрягала свои бедные мозги, так и не смогла вспомнить.

Убрав от лица руку и раскрыв одеяло, решила подняться и принять душ, может это поможет моему самочувствию. Обнаружив себя абсолютно голой, удивилась. Обычно я до такой степени не раздеваюсь, когда ложусь спать. Но это ещё полбеды — немного повернув голову, увидела в своей постели тоже абсолютно голого мужчину. Шире раскрыв от удивления глаза, я, напрягшись внутри, заставила себя посмотреть в лицо нахала, спавшего в моей кровати.

Так это же мой подарок! Ничего себе день рождения отпраздновала! Ёшки-матрёшки! Вот это попадос! Никогда в такой ситуации не оказывалась, только слышала от подруг, как они, тоже после бурных гуляний обнаруживали себя утром в постели с незнакомым мужиком. Ещё смеялась над ними, а сама, оказывается, не лучше. Мужчина, конечно, не то, чтобы незнаком мне, но и знаю я его всего один вечер, так что вполне можно назвать его случайным мужиком.

Придя в себя от шока, я начала потихоньку продвигаться к краю кровати. «Подарок» глубоко вздохнул, потянулся с закрытыми глазами, затем повернулся и, протянув руку, стал притягивать меня к себе. Я начала упираться, он, почувствовав это, открыл веки и слегка шарахнулся.

— О, чё-о-о-орт! — произнёс Глеб испуганно.

— Спасибо. Подобных комплиментов мне никто не говорил, — ответила я, нервно хихикнув и натягивая на себя одеяло.

— Нет, это не к тебе относится, я о ситуации в целом, — исправился «подарок» и, как будто вспомнив о чём-то, резко подорвался с кровати, нисколько не стесняясь своей наготы.

Я отвернулась и, робко кашлянув, попросила:

— Прости, а не мог бы ты одеться и выйти из моей спальни.

Мужчина меня не слышал, старательно ползал возле кровати, что-то ища и бубня себе под нос.

— Мой телефон. Где мой телефон?! — спросил он, подняв взъерошенную голову из-за кровати.

— Понятия не имею! — вымолвила я, а сама задумалась о своём гаджете, так как тоже не вижу его у себя на тумбе.

И на полу тоже нет. Где я-то свой телефон посеяла? Надо в ванной посмотреть, я частенько там его забываю. Тщательно прикрываясь одеялом, я начала подниматься.

— Сколько времени?! — встревоженно спросил Глеб.

Повернув к себе цифровой будильник, я сообщила:

— Половина одиннадцатого.

— Что?! — гаркнул «подарок», что я вздрогнула от неожиданности.

— В чём дело? Куда-то опоздал?

— Да! На самолёт! Чё-о-о-о-орт, — опять выругался он и продолжил ползать под кроватью.

Я тем временем, закутавшись в одеяло, как гусеница в кокон, маленькими быстрыми шажками добежала до ванной комнаты. Там я увидела разбросанные свои и его вещи, всюду расставленные и даже не погашенные свечи, наполненное джакузи с плавающими лепестками роз. В довершение ко всему этому два бокала на бортике ванны и пустые бутылки из под шампанского, стоящие на полу. Это что же, именно здесь мы начали предаваться греху? Но я ничего не помню!

Деликатный стук в дверь снова заставил меня вздрогнуть.

— Прости, эм-м-м, Светлана, кажется, ты случайно не видишь мою одежду? — спросил Глеб за дверью.

— Вижу, забирай, — ответила ему и, плотнее закутавшись в одеяло, принялась задувать свечи.

«Подарок», прикрывая мужское достоинство руками, вошёл и стал собирать одежду, тут же прижимая её к себе. Рубашка оказалась на раковине, сдёрнув её, Глеб уронил телефон и опять выругался. Подняв гаджет с пола, начал тщательно его осматривать.

— Фух, целый, — выговорил гость на выдохе и тут же вышел из ванной.

Я продолжила гасить свечи и открыла слив джакузи. Сбросив с себя одеяло, решила принять прохладный душ, чтобы окончательно прийти в себя и подумать над всем этим. Может голова болеть перестанет, не то, чтобы боль была сильная, но нудная. Пока я стояла под едва тёпленькими струйками, слышала, как мой «подарок» с кем-то разговаривал по телефону на повышенных тонах. До меня даже долетали обрывки фраз: «Не устраивай истерик! Говорю тебе, я задержался!.. Прилечу ближайшим рейсом!..» Интересно, с кем это он? С работодателем или с девушкой? Было бы очень неприятно узнать, что он несвободен.

Я, так-то, тоже несвободна, вроде бы… Да, с Марком у нас ещё ничего не понятно. Близости у нас с ним ещё не было, только целовались пару раз во время танца. Марк — сын папиного друга и соратника по бизнесу. Они специально нас познакомили, с целью поженить. К счастью, мы друг другу понравились, но пока только общаемся на расстоянии, так как он доучивается в Лондоне в престижном университете. Как только приедет, наши отцы будут договариваться о помолвке. Теперь вот не знаю, состоится ли эта помолвка после того, что я натворила. Отцу наверняка уже охрана донесла, что «подарок» у меня ночевал. Боюсь, скоро прибудет с нравоучениями. Лишь бы Глеб к тому времени уже ушёл.

Честно сказать, помолвка эта мне не нужна, я ведь не достаточно хорошо знаю Марка, она нужна моему отцу. Не совсем понимаю, с чего мой родитель решил породниться с другом? Мы вроде не в девятнадцатом веке, когда знатные семейства объединялись за счёт брака детей. Но я не возражала, так как помолвка, это не свадьба, всегда можно расторгнуть. Да и Марк, повторюсь, мне понравился, так что, кто его знает, может у нас с ним всё получится!

Мы с ним частенько созванивались и общались по видео-чату в соцсетях, только в последние три месяца это происходило реже, так как Марк погряз в учёбе. Он даже с днём рождения меня забыл поздравить, но я не сержусь, прекрасно его понимаю, всё-таки последний год в универе, а сейчас весна, выпуск на носу.

С грустью вздохнув, я вылезла из душа и начала обтираться большим полотенцем. В этот момент дверь распахнулась и вошёл уже одетый в свою одежду «подарок». Естественно, я максимально прикрылась и возмущённо на него уставилась.

— Ой, извини, — произнёс мужчина, смутившись и опустив взгляд в пол. — Хотел спросить, могу я на кухне похозяйничать? А то есть очень хочется.

— Может лучше в гостиницу? — возразила я, напомнив, что ему, вообще-то, пора валить из моей квартиры.

— Да, безусловно, но можно хоть «червячка заморю»? А то боюсь, пока до гостиницы доберусь, умру с голода.

— Хорошо, только быстро, — разрешила я, сжалившись над голодным гостем.

Он удалился, а я хмыкнула и продолжила вытираться, думая про себя:

«Странный какой-то, то стучится в дверь, то открывает, как у себя дома».

Надела махровый халат, высушила волосы и тоже отправилась на кухню, заварить себе кофе. Гость и правда ощущал себя, как дома — достал почти все продукты из холодильника, выложив их на столешницу и что-то жарил на сковороде.

Увидев меня, улыбнулся и произнёс:

— Кофе натурального у тебя не нашёл, поэтому я заказал доставку, а пока решил вот яичницу с беконом сварганить. Будешь?

— Зачем? Можно просто бутербродами позавтракать, а кофе у меня есть, только растворимый.

— Растворимый совсем не то, — ответил он, тут же добавил: — А вообще я удивлён, что у дочери такого богатого человека такой минимальный набор продуктов, да и повара нет.

— А у тебя есть повар? — парировала я.

— Нет.

— Но ведь ты тоже человек небедный.

— Э-э-эм-м, — замялся он. — Это всеобщее заблуждение, что актёры миллионами ворочают. Нет, про всех не говорю, ведущие актёры, играющие главных героев, может и зарабатывают, но не такие, как я, всю жизнь на второстепенных ролях.

— Хм, значит ты живёшь в Москве, но в простой старенькой хрущёвке или в сталинке, — сделала я вывод, ставя наполненный водой чайник на плиту.

— Нет. Живу в загородном доме, который построили по моему заказу, но в кредит. Пока с выплатами справляюсь, хоть мне и не везёт в последнее время с ролями, но корпоративы и свадьбы спасают.

Понятно, вот почему он согласился на ужин со мной — финансовые трудности. Мне тоже было удивительно узнать, что известные актёры не так много зарабатывают, как привыкли считать простые люди. Было время, и я хотела в театральный поступать, но мама отговорила, поэтому пошла учиться на юриста.

Пока Глеб выкладывал готовую яичницу в две тарелки, я заварила себе кофе, а он пускай свой натуральный ждёт. Только мы уселись завтракать, хотя, судя по времени, это скорей всего был уже ужин, зажужжал телефон «подарка». Посмотрев на монитор, Глеб немного смутился и ушёл со своим гаджетом из кухни.

Хоть он и старался говорить тихо, но я всё равно слышала, так как двери у меня из кухни в коридор не было.

— Да. Ну что ты опять истеришь? Говорю же, задержался по работе. Только завтра. Да нет потому что больше рейсов сегодня! Всё, не могу больше говорить. Пока.

Глеб вернулся, судя по лицу, явно недовольным. Сел обратно за стол, положил телефон рядом с собой и продолжил трапезу.

— Девушка беспокоится? — зачем-то спросила я, ведь это, конечно же, не моё дело.

Мужчина перестал жевать, проглотил кусок, запил простой водой, после ответил:

— Хуже, жена.

Теперь я перестала жевать. Ничего себе! Так я ещё и с женатиком ночь провела! Ай-яй-яй, лучше бы мне было об этом не знать. Вот зачем спросила? Съем же себя потом! Мама с отчимом привили мне правильные жизненные ориентиры. Теперь даже не знаю, что делать. Исповедаться что ли?

Мне бы на этом остановиться, но нет! Вместо этого я решила поиздеваться над изменником, чтобы понять, испытывает ли он хоть малейшие угрызения совести. А то уж больно спокойным выглядит, наверняка не впервой. Терпеть не могу кобелей!

— И часто ты жене изменяешь?

Глеб снова перестал жевать, положив столовые приборы у тарелки, ответил:

— Тебе это зачем?

Я пожала плечами и сказала правду:

— Неприятно было узнать, что ты женат.

— Мне тоже неприятна эта ситуация, поверь. И жене я не изменяю, то есть, не изменял, это впервые.

— Да ладно! — воскликнула я и засмеялась.

Это явно не понравилось моему «подарку». У него было такое лицо, как будто его несправедливо обвинили в страшном преступлении.

— Что смешного? — в его голосе сквозили нотки обиды, и мне стало не по себе.

Может и правда не изменял, а я его высмеяла. И, вообще, не должна я так себя вести. Пусть жена его об этом переживает и допрос ему устраивает, а я ему никто, сегодняшняя ночь не в счёт — это нелепая случайность, о которой надо забыть.

— Извини, просто ты таким спокойным выглядишь, как будто для тебя это обычное дело.

— А что я головой об стол должен биться, истерично рыдая, какой я плохой? Ну да, случилось, перебрал, потерял голову от красивой девушки, — пристально посмотрев на меня, прищурившись, добавил: — К тому же, девушка сама была не против. Если бы ты первой на меня не набросилась, ничего бы не было.

От услышанного я поперхнулась кофе. Прокашлявшись, строго посмотрела на этого наглеца. Эх, жаль, что взглядом нельзя убить, а то бы он уже давно мёртвый лежал. Ну ведь точно врёт! Не могла я на него наброситься. Я ведь знаю себя!

— И не стыдно врать? — произнесла я, наивно надеясь, что он одумается и извинится.

Но нахал только нагло усмехнулся.

— Ты что, ничего не помнишь?

Я опешила, что он так легко меня раскусил, но постаралась не выдать себя ещё больше:

— Вовсе нет! Помню… урывками.

— Что конкретно ты помнишь? — ещё сильней прищурившись продолжил он меня допытывать.

Ну вот, всё-таки ему удалось вогнать меня в краску: я отлично ощущала, как «горят» мои щёки. Даже холодной водой умыться захотелось.

Мужчина почему-то по-доброму улыбнулся и произнёс:

— Смущение тебе к лицу.

Очень захотелось послать его куда подальше, но сдержалась. Всё-таки я воспитанная девушка, в отличие от него.

— О чём ты? Здесь просто жарко и кофе горячий. А ты врёшь, не могла я на тебя наброситься. И вообще, ты не в моём вкусе!

— Да ладно! — рассмеялся он. — А ночью совершенно другое мне говорила.

Не выдержав, я выплеснула остатки кофе из моей кружки на него. Горячий напиток попал ему на грудь. Взявшись за ткань рубашки двумя пальцами, Глеб оттянул её от своей кожи, чтобы меньше жгло.

— С ума сошла?! — рассерженно спросил он, злобно сверкнув на меня глазами. — Кофе, вообще-то, горячий!