Любит, не любит…

7

Аманда сдалась.

— Ты открываешь дверь перед женщинами и отодвигаешь для них стулья. Это старомодно… но мило, — добавила она быстро.

— Помнишь, я рассказывал тебе о приемной матери. Она утверждала, что чем больше жизнь бьет человека, тем сильнее он должен придерживаться правил хорошего тона. Озлобиться и опуститься очень легко. Спасибо этой женщине, светлая ей память.

Его глаза потемнели, он поднял бокал и залпом осушил его.

— Память? Разве…

— Да, она умерла. Просто не хотел тебе говорить. Не тогда, позже. Я навещал ее несколько лет назад.

— Мне жаль. Ты был привязан к ней.

— Я уважал ее.

Эта поправка звучала прохладно.

— Ты не многих женщин уважаешь. — Она крутила ножку бокала между пальцев.

— Не многие давали мне повод для этого.

— Какой предвзятый взгляд на противоположный пол! Это же половина человеческой расы!

— Среди мужчин тоже далеко не все удостоились моего уважения. — Его насмешливый взгляд был вызывающим.

— Ты слишком многого хочешь.

— Возможно. Моя приемная мать и… твой муж ставили высокие планки.

И он решил последовать их стандартам. Вряд ли это было предосудительно.

— Жить высокими запросами нелегко. — Она подняла бокал и допила вино.

— Я полагаю. — Он смотрел на нее как-то загадочно. — Хочешь еще выпить?

— Нет. А ты?

— Тоже. Я должен довезти тебя.

Эдвин откинулся на спинку высокого стула. Аманда не знала, как себя вести, поэтому, когда подошел официант, ощутила огромное облегчение и буквально побежала за ним.

Когда они вернулись домой, солнце еще не зашло. Несколько мальчиков играли в футбол, но, увидев их, подняли крик и затеяли многозначительные присвисты, которые тут же были прекращены одним движением Эдвина.

— Ладно, парни, все. Повеселились и хватит.

Они послушались, за что Аманда была ему очень признательна.

— Спасибо, я провела чудесный день, — сказала она Эдвину, затем пожелала спокойной ночи мальчикам и торопливой походкой направилась в дом.

Чед смотрел телевизор, сидя на тахте с учениками. Она зашла к ним и отпустила его домой.

Огромный мужчина встал у входа.

— А ты хорошо выглядишь, — заметил он. — Прогулка пошла на пользу.

— Спасибо, что держал оборону, — пошутила она. — И передай Софи, что сандвичи и все остальное было просто великолепно.

— Хорошо, передам. Как у вас с Эдвином? Ладите? Он неплохой парень, да?

— Да, — сказала она, отвечая на оба вопроса сразу. Проблема заключалась в том, что Эдвин никак не хотел признавать, что она тоже была неплохим парнем.

Может, он изменится. Аманда надеялась на это в глубине души.

Но времени на то, чтобы проверить это, у нее не оказалось, поскольку на следующий день Эдвин зашел к ней и сказал:

— Мне надо вернуться в Канаду. Пробуду там около месяца.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Я не ожидал, что придется так скоро уехать, но дела требуют моего присутствия. Произошел сбой с доставкой огромного заказа, и я должен все уладить. Ты хотела, чтобы мы прошлись по списку наиболее вероятных кандидатов в преподаватели для колледжа. Давай сделаем это сейчас.

Моментально переорганизовав день в голове, Аманда на секунду задумалась.

— Хорошо. Когда ты уезжаешь?

— Завтра, первым же рейсом. Извини.

— Если хочешь, я забронирую тебе билет.

— Спасибо. — Эдвин выглядел удивленным.

— Тогда садись, — сказала она, открывая ящик стола и доставая оттуда папку. — Вот список кандидатов.

Эдвин принялся просматривать его, а она пошла к телефонному аппарату. Но вскоре вернулась.

— Заберешь свой билет в аэропорту, — сказала она.

— Спасибо. Ты очень заботлива.

— А почему, ты думаешь, Николас женился на мне?

Странный взгляд его глаз заставил ее покраснеть.

— Шутка, — ретировалась Аманда.

— Николас был без ума от тебя. — Его голос звучал странно, надрывно. — Наверное.

Потому, что женился на ней? Аманда поняла, что не может смотреть Эдвину в глаза, поскольку боится обнаружить в них упрек. Он всегда считал, что она недостойна быть женой Николаса. И вчерашний день, похоже, не изменил его мнения.

Не важно, что думал Эдвин, но именно ее заботливость и привлекла в свое время мистера Максфилда.

Он был очень благодарен ей за организацию музыкального семинара. И потом, когда Николас пригласил ее пообедать с ним, он сделал это ради того, чтобы убедить свою новую знакомую приехать в Шотландию и организовать фестиваль, в котором он принимал участие.

Ничто не удерживало осиротевшую девушку на родине, и она ухватилась за это предложение обеими руками.

А после фестиваля мистер Максфилд пригласил ее посетить большую оперную премьеру, и она восприняла это как награду за свои услуги.

Желая соответствовать ситуации, Аманда надела свое лучшее платье и особым образом уложила волосы.

Николас был приятно удивлен, когда сотни взглядов приклеились к его спутнице и к нему. К концу вечера его рука уже отдыхала на ее талии, а сам он источал гордость и удовольствие.

Аманде польстило то, что такой представительный мужчина, как Николас, счел ее присутствие необходимым. Позже он спросил разрешения, прежде чем поцеловать ее на ночь, и она тоже подарила ему нежный поцелуй. Она провела чудесный вечер и хотела, чтобы он это знал. Когда Николас опять предложил ей выйти в свет, Аманда согласилась, не раздумывая.

За шесть месяцев их знакомства он научил ее большему, чем ей удалось узнать за двадцать лет жизни. Николас ввел ее в круг воротил от музыкальной индустрии и искусства, она постепенно чувствовала себя все более раскованно в подобной среде.

Он никогда не требовал ничего, кроме поцелуя, поэтому его предложение стало для нее сюрпризом. Не то чтобы она жалела впоследствии. Их брак стал прекрасным партнерством, даже несмотря на разницу в возрасте и талантах. Ее стремление к порядку во всем, практичности и организованности сочеталось с его артистическим видением мира. Он уважал ее способности, а она не давала ему повода разочароваться в себе. Аманда была почти счастлива.

— Да, список впечатляющий, — подытожил Эдвин.

— У колледжа достойная репутация. Нами интересуются все больше людей, желающих сотрудничать с Домом Максфилда. Мы находим кандидатов и сами.

— Они что, действительно все выразили искреннюю заинтересованность? — недоверчиво переспросил Эдвин.

— Нет. В список включены более-менее заметные фигуры. Некоторые, например, только начинают карьеру, но подают надежды, поэтому мы решили иметь в виду и их тоже. С более опытными мастерами придется повозиться, чтобы убедить.

— Здесь нет женских имен, — заметил Эдвин.

— Ты знаешь, как к этому относился Николас. Он считал, что мальчикам нужны руководители-мужчины и твердое управление. Даже в своем завещании он не изменил себе.

— Но он же оставил тебя, и как насчет Софи?

— Это жены. Женщины-преподаватели изменили бы облик этого места, хотя я иногда думаю…

— Может, стоит все же рискнуть? Он же не запретил нам вносить изменения. Несколько женщин не перевернут колледж вверх дном, Аманда.

Звук ее имени, произносимого его губами, заставил ее содрогнуться от наслаждения. Он нечасто доставлял ей такое удовольствие. Аманда сомкнула губы.

Эдвин задумчиво смотрел на нее.

— Подумай об этом.

— Ладно, — пообещала она. Что делать, придется разрываться между преданностью заветам Николаса и ощущением, что Эдвин прав.

Если бы кто-нибудь сказал ей, что она будет скучать по Эдвину, Аманда бы рассмеялась этому человеку в лицо. Но он за это время стал частью ее жизни, значимой частью, без него ей частенько становилось не по себе.

Во время отсутствия Эдвина Феннесси она посылала ему в Канаду письменные отчеты о состоянии дел в колледже и отправила список окончательных кандидатов на преподавательские места. Через десять дней он позвонил, и его голос звучал так, словно он разговаривал из соседней комнаты. Она представила себе, что он лежит на кровати, ворот рубашки расстегнут, черные волосы разбросаны по белоснежной наволочке.

— Что у нас с планами на следующий год? — спросил он.

Аманда придала голосу деловитость и сообщила, что получила только несколько писем.

— Та-ак.

Ей показалось, что он рассредоточен.

— Пока дело идет медленно, — произнесла она обеспокоенно. — Я подумала, может, тебе надо самому поговорить с несколькими из претендентов.

Он усмехнулся.

— Почему я? Не лучше ли будет, если они увидят перед собой привлекательную женщину? Нам ведь нужно их привлечь.

Аманда вздохнула.

— Ты забываешь, что некоторые из них дамы. Может, тебе стоит поморгать перед ними своими длинными ресницами и проткнуть взглядом жгучих глаз? Поиграй перед ними мускулами и увидишь, что они тут же согласятся и падут к твоим ногам. Тебе не привыкать.

— О-о! — В его голосе послышалась усмешка. — Я обидел тебя. Прошу прощения. — Выдержав небольшую паузу, он добавил: — Мускулами?

Эдвин был довольно мускулистый. Хоть он и не занимался бодибилдингом, но за атлета его вполне можно было принять. И это она заметила, когда он разгонял мальчишек после драки и, оказавшись мокрым с головы до ног, снял с себя рубашку.

— В любом случае, — торопливо сказала она, — у нас есть одна твердая заявка — от виолончелиста. И еще несколько на подходе…

— Ага. — Где-то невдалеке Аманда отчетливо различила женский голос, и тон Эдвина стал приглушенным, словно он говорил, зажав трубку рукой. — Да, так, хорошо. Вот здесь, правильно. — Затем, уже более четко, он сказал, обращаясь к Аманде: — Хорошо, договорились.

Ее словно заклинило. Она ощутила какое-то давящее чувство, словно от ступней до макушки поднялся сильный жар. Он что, был не один, лежа на кровати в гостинице?

— Аманда? Ты меня слушаешь?

— Да, — сказала она сдавленно. — Э… Пока больше ничего определенного сказать тебе не могу.

— Я тут переговорил кое с кем насчет колледжа, и пара человек показалась мне более-менее подходящей.

— Каких человек? — спросила Аманда настороженно, представляя себе пару обнаженных женщин, возлежащих рядом, гладящих его широкую волосатую грудь и спускающихся постепенно все ниже и ниже…

— Киношники, — сказал Эдвин. — Курсы кинопроизводства — это нечто совершенно новое. Еще не освоенная отрасль в нашем колледже.

Николас всегда испытывал стойкое отвращение к тому, что он называл не иначе как «ублюдочным ремеслом». Звучало весьма жестко.

— Я… даже не знаю, что тебе сказать на это. — Аманде хотелось быстрее закончить разговор и повесить трубку. — Мне надо идти. Меня ждут, — солгала она.

— Ладно, может, удастся провести еще ряд переговоров, и мы это обсудим, когда вернусь в Шотландию.

— Хорошо. До свидания.

Она положила трубку до того, как он успел произнести что-то еще. Ее руки тряслись, лицо горело.

Эдвин давным-давно был взрослым, контроль над ним не входил в ее обязанности. К ней не имело никакого отношения ни то, с кем он спал, ни то, что он делал. Но разве это не дурной тон, когда человек занимается с кем-то сексом и одновременно ведет беседу по телефону?! Тут бы кто угодно смутился, не только она.

И все же до конца дня ей так и не удалось избавиться от подавленного состояния.

Когда Эдвин вернулся, Аманда с Софи готовили ужин. Он вошел с огромной дорожной сумкой через плечо и еще одной в руке.

Софи, вынимая из духовки солянку, улыбнулась ему. Она поставила еду на стол, налила в стакан прохладной минеральной воды и поднесла ему, горячо целуя в щеку.

— Привет, как хорошо, что ты вернулся, Эдвин!

— Спасибо, Софи. — Его взгляд был прикован к Аманде, которая стояла за стойкой и даже не взглянула на него. Он подошел к ней. — Аманда, здравствуй!

Она попыталась улыбнуться, но то, что изобразили ее губы, мало напоминало радостное приветствие.

— Здравствуй, — выдавила она.

Эдвин пытался заглянуть ей в лицо.

— Все в порядке?

— Да. — Аманда прикладывала большие усилия, чтобы справиться с собой.

Он кивнул, изучающе глядя на нее.

— Я пойду, разберу вещи. Поговорим позже.

За ужином она чувствовала, что он все время смотрит на нее, хотя они сидели за разными столами. После он подошел к ней и сказал:

— Мы можем побеседовать?

— Ты разве не устал?

— Нет.

— Я держала тебя в курсе всего, что происходило в колледже во время твоего отсутствия.

— Ты замечательно справилась. Но мне надо тебе кое-что сказать.

Аманда пожала плечами.

— Хорошо, через полчаса у меня в кабинете.

— Может быть, прогуляемся?

Она закусила губу.

— Нет. Давай встретимся в гостиной. Он появился с бутылкой шампанского.

— Хочешь отпраздновать возвращение? — спросила Аманда, ведя его в комнату. Настроение у нее было отнюдь не праздничное, но, возможно, выпить не помешало бы. Это поможет сбросить напряжение.

Пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце, она достала из буфета два бокала и принесла в гостиную.

Эдвин налил игристое вино и несколько приподнято произнес:

— За здоровье!

— За здоровье, — согласилась она и сделала маленький глоток.

— Знаешь, я нашел замечательного специалиста в области киноиндустрии, который согласен вести курс кинопроизводства. Очень опытный, работает на самых известных студиях и проводит курсы на всем североамериканском континенте.

— Но ты же знаешь, Николас не одобрил бы…

Эдвин подался вперед.

— Даже он любил привносить новое, вводить экспериментальные курсы. Ладно, согласен, насчет киноискусства Максфилд имел стойкое предубеждение. Но разве он считал, что среди одаренных детей представляют ценность только те, кто обладает абсолютным слухом и может сочинять сонаты? Если так, то это очень узкий подход, перекрывающий пути к развитию других талантов!

— Но приглашать специалистов из Канады нам не по карману.

— Я заплачу.

Аманда закусила губу, не зная, какие еще аргументы привести. Он был прав, Николас действительно весьма холодно относился к кино, не считая его искусством.

— Ладно, — сказала она виновато. — Надо попробовать. Ученики это начинание поддержат.

Они обсуждали и другие планы на следующий год, и через час или около того Аманда заметила, что шампанского в бутылке значительно поубавилось. За это время оба они незаметно для себя переместились на софу.

— Мы закончили с делами? — спросил он, усаживаясь поглубже.

— Думаю, да. — Она пригубила бокал, чувствуя приятное опьянение.

Некоторое время оба провели в молчании, и Аманда все больше погружалась в это чувство.

— Неважно выглядишь, — заметил он. — Работаешь и совсем не отдыхаешь.

Ей тоже было в чем упрекнуть его. Она вдруг вспомнила о женском голосе, раздававшемся где-то в глубине его номера во время телефонного разговора.

Увидев перемену в лице, Эдвин спросил:

— Что такое?

— Ничего. Просто… подумалось.

Он вопросительно поднял бровь, но решил не развивать тему. Минуту спустя он спросил:

— Как ты в последнее время?

— Я? Да хорошо.

— Все еще одна?

Тогда, на пляже, она разоткровенничалась, сказав, что ей трудно быть одной.

— Справлюсь.

Его колющий взгляд несколько смягчился, он осушил бокал.

— Мне тоже не хватает Ника. Хоть я и не видел его столько лет, это ничего не меняет. Такие люди, как он, оставляют после себя огромную прореху.

Аманда грустно улыбнулась. Эдвин поднялся и поставил пустой бокал на стол. Она тоже вскочила, чтобы проводить его, и они случайно столкнулись. Эдвин стал медленно склоняться к ней, и она почувствовала, что должна немедленно прекратить это, но даже не шевельнулась.

От прикосновения его губ она испытала шок. Его рука тем временем коснулась ее затылка, а другой он обнял ее за талию и прижал к себе.

Этот поцелуй был гремучей смесью страсти, отчуждения и нежного познания друг друга. Наконец он оторвал от нее свои жадные губы и заглянул в ее глаза.

Аманда опустила веки, распрямилась и высвободилась из его объятий. Но прежде он успел что-то шепнуть ей — она даже не разобрала, что именно, — и ушел. А молодая женщина так и осталась стоять, уставившись в одну точку.

Прикасаясь пальцами к дрожащим губам, Аманда все еще чувствовала его вкус, нежность его губ.

Утром ей пришлось принять ледяной душ, чтобы избавиться от эротических мечтаний, которые мучили ее всю ночь. Она пыталась внушить себе, что это было умопомешательство, но сердце твердило ей, что она жаждет повторения.

Дух ее покойного мужа еще витал в стенах дома, а она уже целовала другого. И кого? Эдвина!

В те несколько мгновений пустота в ее теле заполнилась теплом его прикосновений, вкусом его губ, нежной силой его рук. Она чувствовала себя в безопасности. Она чувствовала себя… любимой!

Нет, это просто иллюзия, порожденная одиночеством и подстегнутая алкоголем. Эдвин слишком далек от столь высоких чувств. Он только начал проявлять признаки зарождающегося доверия, но ведь до этого все время ненавидел ее! Да и ей было нелегко влюбиться в кого-то — слишком мало времени прошло со смерти Николаса.

Она опаздывала на завтрак и, решая, идти ей или нет, все же сделала выбор не в пользу трусости. Это только отложит выяснение отношений. Нельзя же вечно избегать Эдвина.

Его столик стоял далеко и он не видел, когда она вошла. Но как только она села, то почувствовала его внимание. Он не забыл прошлую ночь.

Позже Эдвин, постучавшись, вошел в ее кабинет. Аманда точно знала, кто пожаловал, поэтому не оторвала глаз от конверта, который вскрывала, и не поднимала взгляда до тех пор, пока он не подошел к столу.

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

— Конечно. — Она положила на стол листок бумаги, который держала в руке. Если пальцы задрожат, это ее выдаст. — Я немного перепила вчера, но, в общем, все хорошо.

— Нет, ты не перепила.

— Вино несколько снизило барьеры.

Эдвин молчал долго, и это заставило ее вновь взглянуть на него. Он смотрел на нее в упор.

— Это все детские оправдания, Аманда.

Черт его подери, почему он решил, что она оправдывается?

— Я не собираюсь обсуждать вчерашний инцидент, — сказала она так, словно ее это нисколько не трогало. Надо было просто забыть о том, что произошло.

Но у Эдвина было на этот счет другое мнение.

— Может, ты и права. — Он перегнулся через стол и внезапно поцеловал ее.

Аманда раскрыла рот от удивления, и это, должно быть, выглядело, как приглашение.

Второй поцелуй продлился всего секунду. Феннесси отпустил ее и отступил назад, засовывая руки в карманы. Аманда вскочила, оперлась ладонями на стол и гневно спросила:

— Какого черта ты это делаешь?

— Провожу эксперимент. — Его глаза блеснули.

— Так иди и ставь свои эксперименты на других!

Он смотрел на нее с сожалением.

— На кого ты сердишься? — спросил он. — На меня или на себя?

На обоих, хотелось сказать ей. Она ощущала странную вину, была смущена и пугала саму себя.

— У меня дела, — буркнула она, усаживаясь на место и беря в руки конверт. — И тебе, я думаю, тоже есть чем заняться.

Она ни разу не взглянула на него больше. Эдвин вышел и захлопнул за собой дверь. Аманде пришлось отложить письмо, потому что она не могла сосредоточиться и шрифт пишущей машинки плясал у нее перед глазами.

В течение нескольких дней ей удавалось избегать его общества, но она знала, что он следит за ней, и зачастую со странным выражением лица.

Фрэнк как-то привез отделочные материалы. И, пока Чед с Эдвином разгружали машину, Аманда пригласила его в дом, чтобы поблагодарить и угостить чашкой чая перед отъездом.

Вчетвером они сидели за столом в столовой, и Фрэнк особенно нахваливал кулинарные способности Софи. Заметив это, Аманда сказала:

— Тебе надо захватить с собой пару пирожных. Я заверну. — Это была лишь малая толика награды за то, что он оказал колледжу такую услугу.

После того как Фрэнк вышел во двор, появился Эдвин.

— Он живет один? — спросил он у Аманды, убиравшей со стола.

— Да. Жена бросила его еще до того, как он переехал сюда, — объяснила она, положила несколько пирожных в небольшую коробку и, быстро догнав Фрэнка, вернулась в дом.

Эдвин отнес тарелки и чашки в посудомоечную машину и закрыл ее.

— У него есть дети?

— Двое. Они иногда бывают у него, но живут с матерью. Фрэнк хотел бы чаще видеть их, но тогда будет трудно управляться с фермой, большое хозяйство отнимает много времени. А их мать не желает, чтобы он брал их к себе.

— А почему он опять не женился?

Аманда повернулась и увидела, что Эдвин стоит неподалеку и смотрит как-то слишком взволнованно.

— Не знаю. Наверное, не захотел повторять старые ошибки.

Эдвин не отрывал от нее взгляда. Казалось, что он хотел проникнуть в ее разум.

— Ты тоже опасаешься вновь испытать боль потери, как с Николасом?

Аманда сглотнула.

— Да.

Может, ее брак и не был наполнен той страстью, какую описывают поэты, но все же она любила Николаса.

Во взгляде Эдвина сквозило сомнение.

Он не верил ей, и она сама подтолкнула Эдвина к этому вчерашней ночью, когда поддалась его поцелую. Да, с его стороны это был лишь жестокий эксперимент, ради проверки ее истинных чувств. Неудивительно, что столь гордая женщина почувствовала себя оскорбленной.

— Ты многого не понимаешь, — сказала Аманда. — И никогда не понимал.

— Так расскажи мне. — В его голосе слышалось напряжение.

— Нет, — покачала головой она, не желая походя касаться того, что было ей все еще очень дорого.

К ее удивлению, Эдвин больше не стал задавать вопросы. Он даже собирался извиниться, но вошла Софи и разрушила его намерения.