Любить всем сердцем

Эпилог.

Год спустя…

БЕТАНИ

Вихрь — это единственный адекватный способ описать последние двенадцать месяцев. На следующее утро после концерта Джей Ти я узнала, что если Джесайя Лэнгли что-то решает, то задействует все ресурсы. Несколько телефонных звонков, и я планировала подписать контракт, чтобы стать официальным репетитором в мировом турне Джесси Ли «Любить всем сердцем». Бросила свою работу в «Пирогах и блинах», и поскольку Джесси хотел, чтобы я как можно скорее получила диплом преподавателя, но не могла поступить в середине семестра, он нанял профессора, чтобы обучать меня. Преимущества быть всемирно известной суперзвездой.

Джесайя купил квартиру в Сюрпрайзе и останавливался там всякий раз, когда ему не нужно было быть в Лос-Анджелесе. Если бы я могла поехать с ним в Лос-Анджелес, то так бы и сделала, и мы смогли бы регулярно встречаться — настолько регулярно, насколько это возможно, когда все узнаю̈́т его, куда бы мы ни пошли.

Он познакомился с моими родителями, и, как и ожидалось, моя мама была очарована светом, исходящим от него. Моего отца было не так легко очаровать — до тех пор, пока Джэс не излил свое сердце, и к тому времени, когда мы ушли после ужина, отец обнимал его и давал нам свое благословение. Мне следовало бы знать, что чары Джесайи действуют на мужчин так же, как и на женщин.

Я получила диплом и нашла достаточно учебных онлайн-программ домашнего обучения, чтобы чувствовать себя уверенно в своей способности преподавать, пока мы были в дороге. Вечером, накануне нашего отъезда на первый этап тура, Джесайя надел мне на палец бриллиант в четыре карата и попросил меня — в присутствии Бена, Эллиот, Эш и моих родителей на прощальном ужине — выйти за него замуж.

С тех пор мы прошли путь от туристических автобусов до пятизвездочных отелей в пентхаусах по всей территории США. Международный этап тура состоится только через пару месяцев. Мне приходилось проявлять творческий подход в том, где я преподаю — за кулисами на аренах, в автобусе, в гостиничных номерах и часто на открытом воздухе у памятников или музеев, в окружении сотрудников службы безопасности.

В настоящее время я склоняюсь над столом в нашем туристическом автобусе, где-то между Нью-Йорком и Детройтом, листая стопку рисунков моих младших детей. Нам с Джесси повезло, что у нас есть собственный автобус. Райдер и Крис ездят на одном автобусе, а у Итана и его семьи есть свой собственный.

Дверь в нашу спальню со щелчком открывается, и выходит Джесайя, одетый только в боксерские трусы. Я выскользнула из постели час назад, после того как он разбудил меня своими умелыми руками и ртом. Я была удовлетворена, когда оставила его между бодрствованием и сном, но теперь, когда вижу его, моя кровь снова бурлит, и руки чешутся, чтобы добраться до него. С тех пор как он ведет трезвый образ жизни и его жизнь не вращается вокруг очередной выпивки, он много тренируется. Его плечи стали шире, мышцы груди более выражены, так же, как и мышцы пресса. Ням. Он сгибает татуированные руки, проводя по спутанным волосам и зевает.

— Видишь что-то интересное, Миссис Лэнгли? — говорит он с ухмылкой.

— Я еще не Миссис Лэнгли. — Я до сих пор краснею каждый раз, когда он меня так называет. — А вообще, да. — Еще раз медленно осматриваю его тело, особенно его толстые мускулистые бедра с татуировками, которые извиваются и исчезают под тканью его трусов. — Вижу.

Он хватается за промежность и стонет.

— Полегче, парень. Сначала кофе. Последний раунд погрузил меня в гребаную кому. — Парень наливает себе чашку кофе и плюхается на сиденье рядом со мной. Когда наклоняется, чтобы поцеловать меня, его взгляд устремляется на бумаги передо мной. — Что это за чертовщина?

Я прослеживаю за его взглядом до карандашного рисунка Фриды Кало на бумаге.

— Мы изучаем влиятельных художников. — Я пододвигаю листок поближе к нему. — Это Фрида Кало.

Он прищуривается, чтобы рассмотреть получше.

— А почему у нее хвост?

— Это не хвост. — Я изучаю изображение вместе с ним, наклонив голову.

— И мышиные уши.

— Что? — Я хватаю листок, поворачиваю его в одну сторону, потом в другую и... — Ох.

Джесси потягивает кофе, пытаясь скрыть ухмылку.

— Это Микки Маус, гений.

— Черт, — бормочу я, вспоминая, как моя второклассница Грейс продолжала задавать вопросы о Диснее. — В этом есть смысл.

Джэс хихикает, обнимает меня за плечи, притягивает к себе и нежно целует в макушку.

— Боже, я, бл*дь, люблю тебя.

Я провожу рукой по его груди и целую в подбородок.

— Банка. И удвой сумму за богохульство и ругательство в одном предложении.

Прижимает мою руку к своей груди, грохот его смеха вибрирует в наших соединенных руках, и он теребит мое обручальное кольцо. Банки как таковой нет, но мне нравится журить его.

— Звонил наш риэлтор.

Еще одна вещь, которую я люблю в нем — это то, что с тех пор, как мы решили быть вместе, все, чем владеет Джесайя, он называет «нашим».

— Он нашел покупателя на дом.

— Это же замечательно. — Я смотрю на его идеальный профиль. — Но ты уверен, что хочешь его продать?

Он поворачивается на скамейке, обращая свое тело ко мне. Одна рука скользит по спинке сиденья, и его пальцы играют с волосками на моей шее.

— Конечно. Я не хочу жить в своем доме. Я хочу жить в нашем доме, и хочу, чтобы ты выбрала его. — Джесси целует меня в нос. — Все мои вещи из прошлого несут в себе слишком много воспоминаний о жизни без тебя. Эта жизнь для меня мертва.

У меня перехватывает дыхание. Одна вещь о Джесайе — он никогда не теряется в словах, которые заставляют меня таять.

— Это так мило.

Он прикусывает зубами нижнюю губу, глядя на меня.

— Сколько еще времени до прибытия на место?

— Понятия не имею, но, судя по пустынным дорогам, у нас есть еще несколько часов.

— Оседлай меня, — рычит он.

Я закидываю ногу ему на бедра и со вздохом устраиваюсь на его твердости.

Он проводит руками по бокам моей концертной футболки с Джесси Ли и касается ладонями моей груди. Уткнувшись носом мне в шею, он шепчет:

— Идеально.

— Уверен, что у тебя хватит на это сил? — Я двигаю бедрами и смотрю, как его рот приоткрывается. — У тебя четыре концерта подряд, прежде чем ты получишь выходной.

Парень смотрит на меня снизу вверх.

— Им придется выкатить меня на сцену на носилках, но я не откажусь оказаться внутри своей будущей жены.

Я провожу руками по его спутанным волосам, и он закрывает глаза, когда нежно нажимаю, потирая кругами кожу головы.

Он прижимается лбом к моей груди.

— Так приятно.

— Отнеси меня в постель, и я сделаю так, что тебе станет еще лучше.

Он легко подхватывает меня на руки и несет к нашей огромной кровати. Пинком захлопывает дверь и бросает меня на кровать, прежде чем нависнуть надо мной.

— Позволь мне любить тебя.

Я прикусываю губу и киваю.

Выражение его лица становится в равной степени жаждущем и уязвимым.

— Спасибо, что любишь меня. Не могу дождаться, когда стану твоим мужем. Мне не терпится провести каждый день своей жизни, показывая тебе, как сильно я тебя люблю.

Стягиваю шорты и трусики, а затем сбрасываю их. Его дыхание прерывается, когда я протягиваю руку под резинку его трусов и сжимаю его стояк. Освобождая его и чувствуя тяжесть возбуждения в своей руке, я не слишком жажду прелюдии. Раздвигаю колени, и одним отработанным движением вперед он погружается глубоко в меня. Так восхитительно.

— Я люблю тебя.

— Повтори еще раз, — просит он мне в губы.

— Я люблю тебя, Джесайя.

Его глаза закрываются, а эрекция пульсирует внутри меня.

— Никогда не устану это слышать.

Он срывает с меня рубашку и прижимается своей грудью к моей, наши сердца бьются в унисон, тянутся друг к другу, соединяя наши приверженности и преданности, в то время как он любит меня всецело и безоговорочно.

ДЖЕССИ

Я отыграл тысячи концертов, ничем не отличающихся от того, что играю сегодня вечером, но чертовски нервничаю. За кулисами в моей гримерке на «Эйр Канада-центр» в Торонто, мое колено не перестает прыгать.

— Джэс, — окликает Дэйв с дивана позади меня. Я смотрю в зеркало, как он прячет телефон в карман, его улыбка говорит сама за себя. — Марку понравились твои новые песни. Я знал, что так и будет. Он хочет начать запись, как только тур закончится.

Он хлопает меня по плечу, удерживая зрительный контакт через зеркало.

— Нет, не могу. Сначала я женюсь.

Дэйв делает такое лицо, будто хочет меня отчитать.

— Верно, но ты можешь сделать и то, и другое…

— Я беру отпуск на полгода. Никаких записей, никаких разговоров о музыке. Возможно, смог бы написать что-нибудь новое, но только потому, что моя женщина вдохновляет меня.

Дэйв кивает.

— Хорошо. Ладно, как хочешь.

Я улыбаюсь своему отражению в зеркале. Потребовалось некоторое время, чтобы проявить себя, но я вернулся к тому, чтобы иметь право голоса в своей собственной жизни, и нет ничего важнее этого.

— У нас уйдет пара месяцев на подготовку, потом свадьба, и мы отправимся в медовый месяц, как бы долго она ни хотела отсутствовать. Как только вернемся, мне понадобится некоторое время, чтобы устроиться, а потом я вернусь к работе.

— Ты босс, — говорит Дэйв, и его телефон жужжит от входящего сообщения. Он вытаскивает его и проверяет. — Они уже почти здесь.

— Круто, — бормочу я и вижу открывающуюся дверь в дальнем конце комнаты.

Я ухмыляюсь, когда Бетани входит в гримерку. Ее взгляд встречается с моим, и она улыбается, как будто не видела меня месяцами, хотя прошло всего несколько часов. Я вскакиваю со стула и подхожу к ней.

— Эй, как прошел урок?

— Отлично. — Она обвивает руками мою шею, а я обнимаю ее за талию. — Мне нравится учить этих детей.

Она так хорошо ощущается в моих объятиях — ее тонкая талия, округлые бедра и попка. Даже в толстовке, леггинсах и с волосами, собранными в беспорядке на голове, она самое красивое создание, которое я когда-либо видел. Ее темные глаза поглощают меня, когда она смотрит на меня с такой любовью и приятием, что у меня болит грудь.

После легкого поцелуя в мои губы она говорит:

— Ты выглядишь горячо.

— Забавно, я как раз думал о тебе то же самое.

— Не думаю. — Она краснеет.

— Я серьезно.

— Когда вы выходите?

— А что? — Я шевелю бровями и прикусываю ее губу. — Ты что-то задумала?

От звука ее смеха у меня в крови пробегает дрожь желания.

— Размечтался, —говорит Бетани, и ее глаза светятся юмором.

— Что есть, то есть.

Я прижимаюсь поцелуем к ее губам, когда дверь открывается и Райдер, Крис и Итан входят внутрь.

— Снимайте комнату, ребята, — говорит Райдер, проходя к дивану.

— Бетани. — К нам подходит Крис.

Бетани делает движение, чтобы освободиться от меня, но я держу ее крепче, заставляя смеяться и она сдается, прижимаясь ближе к моей груди.

— Тур почти закончился, а Алекс освоила математику за четвертый класс. Она будет слишком умна, чтобы вернуться в третий. — Крис улыбается моей женщине. — Пожалуйста, скажи мне, что ты подумаешь о домашнем обучении наших детей, когда мы вернемся в Лос-Анджелес.

— Звучит интригующе.

Я наклоняюсь к ее уху.

— Мы могли бы превратить сарай в классную комнату.

Посмотрев на то, что казалось тысячами домов в районе Лос-Анджелеса, мы нашли отличный дом в горах Пасадены — реконструированный фермерский дом с большим количеством места для детей, домашних животных, семьи, всего, что хочет Бетани.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты серьезно?

Я пожимаю плечами.

— Если это то, чего ты хочешь.

— Джэс... — шепчет она.

— Перестань так удивляться, черт возьми. — Я целую ее в кончик носа, и, черт возьми, даже это возбуждает на меня. — Я же сказал, что сделаю для тебя все, что угодно. Если ты хочешь преподавать, то куплю тебе гребаную школу. Просто скажи мне и позволь сделать это.

— Бетани!

Я ухмыляюсь, когда ее глаза широко распахиваются, и на этот раз действительно выпускаю ее из своих объятий. Она резко поворачивается к двери, когда Эллиот влетает внутрь. Они обнимаются, смеясь и хихикая.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Бетани со слезами на глазах.

— Дядя Джесайя нас вывез! — Эллиот поворачивается к двери, когда входят Бен и Эшли.

Мое сердце колотится. Я не видел своего брата с тех пор, как мы играли в Финиксе, и он пришел на шоу. Он выглядит почти так же — может быть, немного счастливее, немного расслабленнее. Интересно, имеет ли к этому отношение Эшли?

— Бэнджи. — Я хлопаю брата по спине, прежде чем притянуть к себе для мужских объятий. — Спасибо, что приехал.

Он ухмыляется.

— Конечно. Я никогда не упущу шанса посмотреть, как ты играешь, Джэс.

— Блин, — говорит Эшли, держа Бетани за руку после полного слез объятия, — как ты думаешь, сколько секса было в этой комнате?

— Эш! —ругается Бетани и затыкает уши Эллиот.

Бен прочищает горло и прикрывает улыбку ладонью.

— Секс — неплохое слово, гений. — Я тяну ее за руку и целую в сладкие губы.

— Это ты сделал? — Слезы подступают к ее глазам, когда Бетани смотрит на меня. — Для меня?

— Для нас обоих. — Я поворачиваюсь, оглядывая комнату. Бен показывает Эллиот комнату, а Эшли смеется вместе с Райдером и Итаном.

Бетани подпрыгивает один раз, и это все предупреждение, которое я получаю, прежде чем она обхватывает меня, ее лодыжки смыкаются на моей заднице.

— Я чертовски люблю тебя, Джесайя Лэнгли.

— Я тоже тебя люблю. — Нежно целую ее. — Больше, чем я смогу показать тебе за всю свою жизнь. Но я умру, пытаясь это сделать. Теперь я твой. Ты владела мной с самого начала. Нет никакого учебника о том, как любить тебя, так что буду продолжать любить всем сердцем.

Ее губы приоткрываются в глубоком вздохе.

— Мне нравится эта песня.

— Ты моя муза. Ты вдохновляешь меня на все, что я пишу.

— Как же мне так повезло, что ты отдал мне свое сердце?

Мое лицо горит, и я изо всех сил стараюсь удержать ее взгляд.

— В том то и дело. Я отдавал его всем, кто просил, но до тебя оно никому не принадлежало. Теперь оно твое.

— Любить и лелеять.

— Пока смерть не разлучит нас.

***КОНЕЦ***