Любовная горячка

3

– Лиз!

Элизабет нечаянно задремала. Ее разбудил голос мамы, доносившийся из дальней части дома. Элизабет села и протерла глаза.

– Да-да, мамочка, – откликнулась она.

– Пришел Кен Мэтьюз.

Элизабет поправила бретельки купальника, пригладила волосы и пошла в дом. Кен в кухне беседовал с Джессикой.

– Привет, Кен, – весело поздоровалась Элизабет.

– Привет, – улыбнулся Кен.

Джессика положила руку ему на плечо и тоже широко улыбнулась:

– Что ты думаешь, Лиз? Кен только что обещал мне помочь с пикником.

– Это просто замечательно, Кен, – отозвалась Элизабет. – Хочешь чаю со льдом, кока-колы или еще чего-нибудь?

– Чаю со льдом, пожалуйста.

Элизабет пошла за стаканами.

«Кен выглядит усталым и обеспокоенным», – отметила она про себя.

Легко представить себе его состояние. Плохие отметки – это и само по себе достаточно неприятно, а тут еще ощущать, что все давят на тебя – исправляй, исправляй, – совсем скверно.

Элизабет положила в стакан кубик льда, налила чай и протянула стакан Кену. Он поблагодарил ее и с жадностью глотнул.

– Ужасно хочется пить, – с улыбкой признался он. – Тренировка сегодня была напряженной.

– Могу себе представить. Праздничный матч не за горами, – тут же вставила Джессика.

В комнате стало тихо-тихо.

– О, черт! – воскликнула Джессика. – У меня слишком длинный язык.

– Ладно, Джес, – запротестовал Кен. – Я ведь для того и приехал.

– Я уверена, тебе ничего не стоит подтянуться, Кен, – жизнерадостно сказала Джессика. – Старина Элизабет Хэмингуэй-Уэйкфилд поможет тебе – и провал исключен.

– Спасибо, Джес, – от души поблагодарил Кен.

Элизабет пригласила Кена во дворик:

– Погода чудесная, давай поговорим на воздухе.

– Конечно. – Кен подошел вслед за Элизабет к бассейну и сел рядом с ней.

– Значит, условие такое, – начал Кен, – или я исправляю отметку по английскому, или не участвую в показательном матче. Мистер Коллинз дал мне еще один шанс. Ты, наверное, уже слышала – нам задали написать рассказ. Если я сдам приличную работу, Коллинз поставит мне проходной балл и я буду играть. Но вся штука в том, Лиз, что я не уверен, смогу ли справиться. – Кен обхватил руками колени. – Откладываю и откладываю, в башку ничего путного не лезет. Даже придумай я что-нибудь, складного рассказа все равно не выйдет. Какой из меня писатель.

Элизабет от души пожалела его. Он сидел перед ней такой печальный.

– Зря ты на себя наговариваешь, Кен, – сказала она. – Я помню, в прошлом году, когда мы были на английском в одной группе, ты писал совсем неплохо. Доклад об Эдгаре По, например, получился замечательный.

– Это другое дело, – возразил Кен. – Там было много фактов, я просто систематизировал их. Но сейчас все иначе. Пусть даже у меня есть идеи, я не знаю, как их развить.

– Может, тебе поможет чтение. Возьми перечитай какие-нибудь хорошие рассказы. Я так поступаю, когда зато не ладится.

– Я пытался. Но все равно ума не приложу, как это – написать что-то целое, связное. – Кен откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы. – Мне бы понять, как построен хоть один из этих рассказов, знаешь, постепенно, шаг за шагом. Тогда и я, наверное, сумел бы чего-нибудь сочинить.

Элизабет вдруг осенило.

– Подожди здесь, – сказала она. – Я сейчас вернусь. – И она побежала в дом.

Когда Кен сказал, что хотел бы посмотреть, как строится рассказ с начала и до конца, Элизабет почувствовала прилив вдохновения. Она взбежала по лестнице к себе в комнату, подошла к письменному столу, достала одну папку и несколько минут изучала ее содержимое. Показать свое произведение кому-нибудь – настоящее испытание, но это то, что нужно Кену. Она сунула папку под мышку, спустилась вниз и пошла к бассейну.

– Держи! – Девушка бросила папку Кену на колени.

Кен поднял ее и полистал содержимое.

– Что это?

Элизабет перевела дыхание.

– Это – рассказ, мой рассказ, и все заметки и наброски к нему. Он несложный и небольшой – около пяти страничек. В нем говорится о парне, который недавно переехал в Ласковую Долину. – Она с волнением следила за Кеном. – Совсем простенькая история. Парень впервые осматривает город – и все. Но заметки, возможно, тебе помогут. Ты сможешь проследить весь процесс – от замысла до конца.

У Кена повеселели глаза:

– Здорово!

– Кен, я тебе доверяю. Я верю, что ты никому не покажешь. У меня, понимаешь, такое смешное отношение к своей писанине. Это для меня очень личное. Я никому еще этого не показывала.

Кен пробежал глазами начало рассказа.

– Почему, Лиз? – спросил он. – Ведь это по-настоящему хорошо.

Элизабет судорожно сглотнула.

– Ну, просто не хочу, чтобы кто-нибудь видел подобные упражнения. Надеюсь, тебе это поможет, но пока я больше никому не хочу их показывать.

Кен посмотрел в лицо Элизабет. Видно было, что рассказ много значит для нее. Кен почувствовал себя польщенным таким доверием.

– Будь спокойна, Лиз. Обещаю, я никому не покажу.

– Пожалуйста, – серьезно сказала Элизабет. – Может, это чушь, но для меня – очень важная чушь.

Кен прочел еще немного.

– Неужели ты никому не показывала? Рассказ просто чудесный.

– Что ж, когда-нибудь, может, и покажу. Но не теперь.

– Не волнуйся, – заверил Кен. – Я буду осторожен.

Элизабет поднялась.

– Пошли, – сказала она. – Я провожу тебя до машины.

Кен сунул папку под мышку и пошел за Элизабет в дом. Джессика сидела за столом в гостиной вместе с Лилой Фаулер. Лила что-то яростно строчила в блокноте.

– Привет, Кен, – обрадованно приветствовала она. – Привет, Лиз.

– Привет, – ответила Элизабет. – Я не знала, что ты здесь.

Лила закончила записывать очередное поручение:

– Я только пришла.

– Ничего себе! – рассмеялся Кен. – Ты будто книгу пишешь.

– Просто еще кое-что для пикника. – Лила отхлебнула из стоящего перед ней стакана с содовой. – Честное слово, знай я, сколько предстоит работы, ни за что на свете не согласилась бы быть сораспорядительницей вместе с Джессикой.

Элизабет проницательно посмотрела на свою сестричку. Но та отвела глаза.

– Кен, – быстро сказала Джессика, – раз уж ты сам предложил помочь, будет здорово, если ты возьмешь на себя «поцелуйную» кабинку для девочек на пикнике после матча. Мне все равно кто-то нужен, а после вашей победы над «Пумами» все девчонки в Ласковой Долине жизнь готовы будут отдать за поцелуй капитана команды.

Кен замялся на минуту, но потом улыбнулся:

– Конечно, Джес. Счастлив буду помочь.

– Вот здорово! – заверещала Джессика. – Значит, записываем тебя. – Она повернулась к Лиле и деловито произнесла: – Записала? В кабинке для поцелуев – Кен Мэтьюз.

– Да-да, – подтвердила Лила, делая пометку в блокноте.

Элизабет покачала головой и вышла из гостиной вместе с Кеном. Когда они подошли к машине, Кен вновь помрачнел:

– Если я провалюсь, никто и двух центов не заплатит за мой поцелуй.

– Не паникуй, – ободряюще улыбнулась Элизабет. – Все обойдется – и с английским, и с матчем.

Кен улыбнулся ей привлекательной мальчишеской улыбкой:

– Ты так думаешь?

Элизабет подмигнула ему:

– Голову даю на отсечение.

Кен сел за руль «тойоты» и завел мотор.

– С такой замечательной учительницей я просто права не имею провалиться.

Элизабет засмеялась и помахала рукой. Кен вывел небольшую белую машину на улицу. Элизабет вернулась в дом и вошла в гостиную. Джессика с Лилой кончили записи, Джессика начала накрывать на стол.

– Лила, ты останешься ужинать? – спросила Элизабет.

– Да, – ответила Лила. – Нам с Джессикой придется работать почти всю ночь.

– А как дела у Кена? – осведомилась Джессика.

– Неплохо. – Элизабет присела к столу. – Мне так его жаль: он безумно волнуется.

– Пари держу, – заметила Лила, – стоит этой задаваке Сюзанне Хэнлон узнать, что Кен завалил английский, она в его сторону больше не посмотрит.

– Вот именно, – поддержала ее Джессика. – Кену повезло, что он к тебе обратился за помощью, а не к Сюзанне.

Элизабет достала из буфета стаканы и поставила на стол:

– Трудно сказать. Может быть, мы несправедливы к Сюзанне. Я имею в виду, что никто из нас не знает ее как следует. Может, она просто застенчива.

– Ты шутишь, Лиз? – расхохоталась Джессика. – Да цени себя Сюзанна еще чуток повыше, она бы вообще над землей воспарила.

– Ну есть же в ней что-то, кроме спеси. Иначе Кен не обратил бы на нее внимания.

– Не знаю, не знаю, – проворчала Лила. – Кен – парень разборчивый, но все же парень. А им мало дела до характера.

– К счастью для тебя, Лила, – засмеялась Джессика. – А то коротать бы тебе субботние вечера в одиночестве.

– Очень остроумно, Уэйкфилд.

– Все, закрываем прения, – примирительно сказала Элизабет.

Хотя Джессика с Лилой были закадычными подругами, Элизабет частенько приходилось играть при них роль рефери.

– Главное, мы поможем Кену справиться с сочинением, он исправит отметку и будет участвовать в матче.

– Верно, – согласилась Джессика.

– И не забудьте, это секрет, – предупредила Элизабет. – На Кена и так все давят.

– Ладно, я никому не скажу, – промямлила Лила. – Я не из тех, кого хлебом не корми – дай посплетничать.

Джессика в ответ только хмыкнула.

Обе сестры знали, что каждый вечер телефон у Лилы раскаляется, как гриль на барбекю. Но Элизабет все же надеялась, что она пожалеет Кена и никому не разболтает.

Элизабет верила в Кена. Стоит ему настроиться, и рассказ получится прекрасным. Однако ей было немного неприятно, что одно из ее произведений находится в чужих руках. Но ничего страшного, если Кену это поможет… Игра стоит свеч.