Любовная интрижка

7

Всю ночь Перл прокручивала в голове последний разговор с Патриком и только под утро забылась в тяжелом сне. Разбудил ее монотонный, слегка приглушенный шум за окном.

Она понежилась еще немного в тепле постели, прежде чем заставить себя покинуть райское блаженство и вступить в холодное пространство за пределами одеяла — старый дом был полон сквозняков.

Девушка на цыпочках пробежала к окну, раздвинула тяжелые бархатные шторы, служившие скорее защитой от холода, чем украшением комнаты, и увидела плотную стену дождя.

Отогнав мысль о проблемах, которые неизбежно повлечет такой ливень, Перл замерла, вглядываясь в неясный силуэт под окном: внизу стоял Патрик Вебер, на его лицо падал дождь, глаза следили за девушкой, а на ней была только тоненькая ночная рубашка, едва прикрывавшая наготу.

Перл буквально отскочила от окна. Что ему могло понадобиться возле ее дома столь ранним утром? Девушка только успела набросить халат, как раздался звонок, и она бросилась вниз.

— Патрик? — Перл распахнула дверь, в замешательстве глядя на него и даже не представляя, какую теплую картину являет, стоя на пороге с полыхающим на белом фоне халата лицом. — Что случилось? Что ты здесь делаешь в такую рань?

— Я прекрасно знаю, который час. — На его лице отразилось легкое смущение. — Может, предложишь чашку кофе или чая?

— Если ты мне скажешь, почему оказался здесь.

— Из-за погоды, — немного раздраженно пояснил Патрик. — На дорогах в ливень ничего не видно, а антикварные редкости не так хорошо тормозят, как хотелось бы. Мне показалось, что неплохо бы заехать за тобой, тем более что ты задержишься в поместье на несколько дней. Если нужно будет выехать, возьмешь автомобиль сестры.

Патрик повернулся и стал подниматься по лестнице. Перл стояла и смотрела вслед. Опять, вздохнула она. Свадьба и работа, только и всего. Девушке не оставалось ничего иного, как подняться за ним.

— Чай или кофе? — спросила Перл, когда они вошли в уютную комнатку, которую она называла своим домом.

— Все равно. — Проникающий взгляд обежал все помещение, примечая малейшие детали, и вернулся к девушке. — Значит, здесь ты живешь. Это… провокация для чувств.

— Да? — Перл тоже осмотрелась, стараясь увидеть комнату его глазами. Старые шторы, потертый ковер, но общий вид был довольно жизнерадостным, хотя и не шел ни в какое сравнение с замком Веберов.

Перл снова посмотрела на него. Гость стоял в потоке света, и девушка заметила, не успев отогнать опасные мысли, что он недавно побрился: кожа была чистая, гладкая и, наверное, шелковистая на ощупь.

— Я пойду переоденусь. — Когда глаза Перл встретились со взглядом Патрика, она ощутила его горячее желание, сразу вспомнив, что одета очень свободно.

— Перл, расслабься, — доверительно сказал Патрик, но девушке совсем не понравилось, что у нее от этого тона мурашки побежали по телу. — Можешь быть уверена, я бывал в компании и более раздетых женщин и, тем не менее, не набрасывался на них. Поставь чайник, а я смастерю пару сандвичей, пока ты будешь переодеваться.

— Ты? — Перл не смогла скрыть удивления.

— Я. — Его улыбка производила потрясающее впечатление, потому что появлялась очень редко. — Я могу приготовить яичницу, — насмешливо продолжил он, — а могу даже и весь завтрак. Мне приходилось это делать.

Черные глаза блеснули, и девушка поняла, что он догадался, какая мысль появилась в ее голове при последних словах. Она отвернулась, чтобы наполнить кофейник водой и насыпать кофе в чашки. Интересно, как часто ее гостю приходилось готовить завтрак своим гостьям? Если он и был докой по части приготовления еды, то это относится именно к завтракам.

— Кофе давно растворился. — Низкий голос вернул Перл к реальности, и она поняла, что добросовестно размешивает кофе уже целых тридцать секунд.

— Сахар, сливки? — Девушка постаралась, чтобы голос звучал ровно.

— Нет, спасибо, — тихо засмеялся Патрик. — Ладно, пойди переоденься, если ты так нервничаешь.

Кто это нервничает? Она выпрямилась во весь рост и метнула в него ледяной взгляд.

— Не надо себе льстить, — отрывисто заметила Перл, и его черные брови саркастически поднялись от ее тона. — Я, знаешь ли, не привыкла развлекать мужчин в ночной рубашке по утрам, вот и все. — Она взяла одежду и косметичку. — В отличие от твоих знакомых, — прибавила она для веса и удрала в ванную.

Приняв душ, девушка успокоилась. Она быстро натянула джинсы и свитер, заколола волосы и подкрасила ресницы. Потом проверила результат, всматриваясь в свое отражение сквозь дымку древнего зеркала. Если ему нужна расфуфыренная киска, пусть едет к Глории. А что касается ее самой, то она продукт натуральный: «что видите, то и получаете», или «не получаете».

— Яичница на тостах подходит? — повернулся Патрик, когда Перл вошла в комнату, и в ее душе опять произошел взрыв эмоций. Он снял пальто, пиджак, закатал рукава рубашки и помешивал яичницу, следя за тостером.

Эта домашняя идиллия была чем-то большим, чем то, что могли вынести нервы девушки. Вдобавок, Вебер выглядел так, как ни один мужчина не имеет права позволить себе в дождливое весеннее утро. Специально он, что ли, это делает?

Сверля подозрительным взглядом спину нежданного гостя, Перл положила косметичку на полку. Спорить не приходится, она действительно испытывает к нему физическое влечение, и это, очевидно, его способ показать, что она теряет, настаивая на своих дурацких принципах.

— Прекрати хмуриться, — распорядился Патрик, не поворачивая головы.

— Я не хмурюсь, — соврала хозяйка.

— Какая честность! — вздохнул Патрик, снимая сковороду с плитки. Он намазал маслом несколько тостов и разложил на тарелки, заблаговременно подогретые на тостере. — Иди, поешь, пока ты не лопнула от подозрительности, — ворчливо пригласил он, подвигая тарелку поближе к Перл и усаживаясь за крошечную стойку, служившую девушке столом. — Я приехал исключительно из-за нежелания, чтобы твоя молодая жизнь закончилась под колесами какого-нибудь рефрижератора, — добавил он сухо. — Поверь в это, пожалуйста, и давай позавтракаем в мире.

— Ладно. — Я его слишком люблю для того, чтобы постоянно быть начеку, подумала Перл, посылая лучезарную улыбку, и села на стул. Вебер надолго застыл, потом с усилием выдохнул воздух через стиснутые зубы и наконец занялся завтраком.

— К слову сказать, ситуация может резко измениться, если ты еще раз так посмотришь, — с деланым неудовольствием проворчал он, насмешливо посмотрев на девушку из-под бровей.

От Патрика приятно пахло, и он никогда еще не был более опасен, чем сейчас, в этом странном настроении.

— Как? — поинтересовалась Перл с видимой беспечностью. — Иногда можно и улыбнуться, правда?

Он слишком близко, в смятении подумала девушка, глядя в черные глаза, но у нее не было предлога, чтобы пересесть куда-нибудь подальше.

— Ты часто улыбаешься, да? — отметил гость, лениво потянувшись за чашкой. Отпив глоток, он задумчиво рассматривал девушку сквозь поднимавшийся от кофе пар. — Ты действительно находишь жизнь такой приятной?

— Приятной? — Осторожнее, обессиленно подумала девушка, чувствуя булавочный укол в сердце. Именно он, этот мужчина, и делает мою жизнь малоприятной. — Бывает и мне муторно, но я не склонна упиваться жалостью к себе. Это все равно ничему не помогает и ведет только к саморазрушению.

Запомни это, сказала она себе с горькой иронией. Тебе придется вспомнить этот разговор, услыхав последнее «прощай».

— Я спросил как-то, любила ли ты, — тихо напомнил Вебер, — но так и не получил прямого ответа.

— Разве? — В голове Перл пронеслась тысяча мыслей. Что ответить? Может, правду, это проще, чем лгать. — Я любила одного человека, — сказала она коротко. — К сожалению, он не любил меня, так что на этом история заканчивается.

— Не любил? Он, наверное, был сумасшедшим.

Так и есть, подтвердила девушка про себя, приступая к завтраку, хотя и боялась, что кусок не полезет в горло. И сумасшедший, и прекрасный, и ужасный — все, что хочешь.

— И этот случай не разозлил тебя? Если ты думала, что любишь его…

— Я не думала. — Перл понесла тарелку в крошечную кухню. — Я тебе уже объясняла, что любовь — это реальное чувство, которое существует на самом деле. Это не всегда приятно, даже иногда нежелательно, но она приходит, и с этим ничего не поделаешь. Было бы прекрасно, если бы все происходило, как того хочется, но жизнь устроена по-другому.

Девушка не знала, что Патрик подошел сзади, но, почувствовав на плече его руку, повернулась с совершенно бесстрастным лицом.

— Ты красивая и сильная. И я еще раз говорю: тот парень — круглый идиот. — Он убрал руку, за что Перл была безмерно благодарна: еще одно слово и нежное прикосновение, и она ударила бы его или разрыдалась.

Минут через десять они покинули дом. Вебер нес чемодан, другой рукой поддерживая Перл. Патрик мрачно молчал, а девушка не делала попыток завести разговор, пребывая в подавленном настроении.

Дорога оказалась более трудной, чем предполагала Перл. Дождь лил как из ведра, и дворники не успевали чистить стекла. Машины ползли как черепахи, или просто останавливались на обочине.

— Фелиция уже, наверно, впала в панику.

Когда они наконец подъехали к дому, Перл вздохнула с облегчением.

— Этот дождь долго не продлится, и пусть уж лучше сегодня, чем в день свадьбы. — Девушка коснулась руки Вебера, когда он выключал зажигание. — Спасибо, что ты заехал. Я не ожидала, что погода настолько плохая. Моя машина, наверное, не справилась бы с этим, но я могла взять такси. Ты все же не должен был ехать сам.

— Нет, должен. — На какое-то мгновение Перл увидела на его лице выражение, которое заставило ее сердце затрепетать, но когда он помогал девушке выйти, лицо было уже по обыкновению отстраненным и холодным. — Ты что, не знаешь, как водят машину некоторые таксисты? — сухо напомнил Вебер. — Нам нужно, чтобы ты прибыла в целом виде.

Он поставил машину возле черного входа и, вытащив из багажника чемодан, проследовал за Перл по коридору до двери квартиры.

— У тебя тоже будет ключ, — коротко объявил Патрик, отпирая дверь. — Есть еще и цепочка. На ночь ее лучше закрывать, так будет спокойнее, — добавил он перед уходом.

Перл стояла, слушая, как хозяин отъезжает, чтобы подогнать машину к главному входу. Сердце девушки сильно билось.

Она вспомнила недавнее выражение лица Вебера — страсть и нежность, задевшие струны ее собственной души. Сегодня утром он четко объяснил, что заехал, чтобы исключить любые накладки в подготовке свадьбы. Какой смысл на что-то надеяться. Все чувства этого мужчины — только плод ее воображения. Если я себя не обуздаю, подумала Перл, то в конце концов попаду в клинику.

Огорченно вздохнув, девушка принялась распаковывать чемодан. Хозяин нанял ее для определенной работы. Если она согласится на что-то, выходящее за рамки обязанностей, — это будет для него своеобразной премией, но не более. Его сердце очерствело и пробиться к нему, очевидно, сможет только женщина более опытная в вопросах любви и жизни, чем она.

Девушка постаралась сосредоточиться на работе. Надо было наверстывать упущенное.

В десять часов позвонил Лео и сообщил, что они с сотрудниками задерживаются из-за непогоды.

— Постарайся удержать форт до прибытия подмоги, — сказал он.

Сестра решила, что надо сказать об этом миссис Литтл, и пошла в главную часть дома. Горничная уже подготовила холл под руководством экономки. Перл с замирающим сердцем рассматривала ленты и подковы на стенах, размышляя о том, какие счастливые молодожены.

Не успев дойти до двери, ведущей в главную часть дома, девушка услышала громкие голоса. Похоже, там разгорелся скандал. Перл сделала еще несколько неуверенных шагов. Голос хозяина она узнала сразу, но кто был тот несчастный, с которым он ругался?

В следующий момент дверь распахнулась, и с белым как снег лицом выскочил Тадеуш. Перепрыгивая через ступеньки, он скрылся наверху.

— Я тебе этого никогда не прощу, никогда! — Голос Фелиции был искажен гневом. Она тоже появилась в дверях, адресуя свои слова брату, который все еще был в гостиной. — Я ненавижу тебя. Слышишь? Ненавижу!

— Не надо устраивать истерику, — послышался злой, холодный ответ.

— И это говоришь ты?! Обвинил Тадеуша в том, что он женится на деньгах, меня — что я просто стареющая самка, а теперь заявляешь, что я устраиваю истерику! — сестра кричала. — Да как ты смеешь! Кто дал тебе право обсуждать чужие отношения?

— Я просто спросил, зачем оформлять все официально, — заметил брат. — Все меняется. Через несколько месяцев твои чувства могут иссякнуть, тебе придется столкнуться с огромными финансовыми обязательствами, когда ты будешь расторгать брак.

— Я не собираюсь расторгать брак!

Ну, все понятно, пронеслось в голове девушки. Какой же он дурак! Слепой и безмозглый глупец!

— Ты испортил все. Тадеуш переезжает в отель, а завтра прибудут родственники. О-о! — Фелиция заскрежетала зубами. — Ненавижу! Лучше бы тебя и на свете не было! — Она бурей пронеслась по лестнице, рыдая.

Перл минуты две постояла, а потом осторожно заглянула в раскрытую дверь. Хозяин стоял у камина, скрестив руки на груди. Лицо его было чернее ночи.

— Ты, конечно, все слышала? — горько спросил он.

— Они любят друг друга! Твоя сестра принадлежит к типу людей, которые отдаются чувству без остатка и любят один раз. Насколько я понимаю, таким был ваш отец. — Девушка старалась говорить спокойно.

— Что ты можешь об этом знать? — Перл видела, как Вебер удручен, и ей стало больно за него. Ссора с сестрой-двойняшкой подействовала на Патрика больше, чем он хотел показать. — Ты же, черт побери, виделась с ним всего несколько раз. Как ты можешь это утверждать?

— Может, именно поэтому, — вкрадчиво продолжила девушка. — Ты же находишься слишком близко и не видишь, что происходит у тебя под носом. Ты всегда считал, что твоя сестра такая же, как ты сам. Наверное, так и было, пока она не нашла свою любовь. Да и он совсем не такой, как ты думаешь. Когда ты видел его на вечеринке, он не был пьян. Тадеуш плохо чувствовал себя после перелета. А вот девушка действительно была под мухой и пыталась его подцепить.

— Такое впечатление, что ты знаешь все на свете, — заметил Патрик.

— Ну послушай минутку! — Перл прошла через комнату и встала напротив, раздумывая, что ему еще сказать, чтобы он наконец прозрел. — Не спорю, Фелиция очень похожа на тебя, и детство у вас было одинаковое, но твоя сестра хочет забыть все плохое и раскрыться для счастья, которое ждет ее с поляком. Не имея простого мужества признать это, ты оказываешься перед угрозой потерять сестру навсегда. Она слишком похожа на тебя, чтобы бросать слова на ветер. Если ты не прекратишь все это сегодня же и не примешь Тадеуша просто потому, что твоя сестра его любит, то будешь жалеть о случившемся до конца дней.

— Ты маленькая мисс Справедливость!

Насмешка прозвучала очень оскорбительно. Рука Перл взметнулась, чтобы влепить пощечину, но в последний момент упала. Глаза напротив наполнились гневом. Патрик сгреб девушку, перегибая назад, и накрыл ее губы влажным, сильным, давящим поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание. Перл попыталась оттолкнуть его, но это только привело к тому, что они потеряли равновесие и упали на большую кожаную кушетку, стоявшую возле окна; мужчина оказался сверху.

Девушка не прекратила отчаянные попытки освободиться, исполненная болью, злостью и любовью и почти ослепленная своими эмоциями. Но Вебер продолжал бешеный лихорадочный натиск, не выпуская Перл из-под себя и еще больше ускорив темп своих действий. Девушка поняла, что этот поединок ей не выиграть. Не выиграть, потому что вопреки всему она любила этого человека, в то время как им двигало примитивное физическое желание, в природе которого отсутствовала нежность. Эмоции его не волновали. Последняя мысль придала Перл силы.

— Мистер Вебер, прекратите, пожалуйста! — Она уперлась взглядом прямо в его черные глаза, затуманенные желанием. — Пожалуйста!

Патрик на мгновение застыл, потом оторвался от Перл одним резким движением, и она быстро вскочила на ноги. Не дожидаясь, пока он что-нибудь скажет, девушка подбежала к двери, распахнула ее и помчалась по коридору, как будто от этого зависела ее жизнь.

Остановившись только в холле, Перл без сил прислонилась к стене, полностью потрясенная случившимся. Глядя невидящими глазами, она подумала о том, сколько еще работы не сделано, но все мысли и силы были сосредоточены на Вебере.

Лео и остальные приехали к полудню, и сразу закипела работа. Но и теперь Перл не покидали мрачные размышления об отношениях в этом доме. Она знала, как Патрик любит сестру, но это его упрямство…

— Мисс Тернер! — Все как раз сели перекусить, когда в кухню заглянул Вебер. — Можно на пару слов?

— Конечно, — выдавила мисс Тернер вежливую улыбку, больше предназначенную для присутствующих, чем для него.

Выйдя в коридор, девушка плотно закрыла за собой дверь. Взглянув в лицо хозяина, она не увидела ничего, кроме каменного спокойствия.

— Я хочу извиниться за то, что произошло утром, — тихо сказал он, неотрывно глядя ей в лицо. — Это непростительно…

— Нет, что ты. Это… — быстро прервала девушка тонким голоском. — Мне не нужно было вмешиваться, но…

— Перл, дай мне договорить и не пытайся оправдать то, что оправданию не подлежит, — попросил Патрик слегка раздраженно. — Я был выбит из колеи, в то время как ты изо всех сил старалась помочь. Я виделся с сестрой и Тадеушем. — Перл вскинула удивленные глаза и уже не опускала их. — Мы проговорили полдня. Ты была права, дорогая. Теперь я думаю, что между ними действительно что-то есть.

— Ты правда так думаешь? — От внезапного облегчения у Перл закружилась голова. — Ты им это сказал?

Патрик кивнул.

— Я протянул оливковую ветвь мира, и поляк был так любезен, что принял ее, так что между нами снова воцарились мир и гармония. И волноваться тебе больше не о чем. Ты же волновалась? — добавил он мягко. Перл кивнула, и губы Патрика тронула легкая улыбка. — Больше не нужно. Сестра выйдет замуж за своего польского принца, и будут они жить долго и счастливо.

Я волновалась не за Фелицию, беззвучно возразила девушка, всматриваясь в смуглое лицо. В данный момент меня меньше всего волнует эта пара, неужели ты не видишь? Или ты и правда ослеп?

— Спасибо, дорогая. — Голос Патрика звучал так тихо, что девушке почти пришлось читать по губам, но выражение его лица разрывало ей сердце. — Ты предотвратила самую большую ошибку моей жизни. Я не хочу ей зла, да и ему тоже.

— Я знаю. — Горло Перл сжалось так, что она едва смогла выжать из себя тихий шепот.

Патрик медленно кивнул, с усилием отрываясь от бирюзовых глаз, повернулся, быстро прошел по коридору и исчез за дверью.

Девушка прислонилась к стене. Из ее глаз струились горячие соленые слезы, дорожками блестя на щеках.