Любовная капитуляция

19

Эндрю поместили в сырую, темную и мрачную тюремную камеру; впрочем, подумал он угрюмо, едва ли ему здесь придется долго пробыть. Еще один день на свободе — и он был бы далеко, поминай как звали. Но ночь, проведенную с Энн, он не променял бы ни на что… даже на свободу.

Энн. Мысль о ней мучила его, потому что Крейтон, зная ее беспредельную храбрость, понимал, что она может пойти на все ради него. Один месяц, всего лишь один месяц, и Энн будет обвенчана… Во что бы то ни стало надо, было, найти выход, но в голову Эндрю ничего не приходило.

В камере была лишь охапка соломы; расстелив плащ поверх нее, он лег и укутался им. Эндрю, понимая, что голова у него при допросе должна быть свежей, постарался заснуть, и ему это удалось.

Кэтрин сидела у потрескивающего огня. За немногие дни ее замужества весь мир вокруг нее, казалось, переменился. Она так и не смогла до конца понять, что за человек ее муж.

Она покраснела при воспоминании о ночах, проведенных вместе; Донован, несмотря на ее внутреннее сопротивление, каждый раз находил путь к сердцу и душе Кэтрин, пробуждая в ней страсть вновь и вновь. Но ее мучила одна мысль: Донован и Дженни. Ночь уже кончалась, и было ясно, что ей придется лечь спать в одиночестве. Где он сейчас? Неужели у сказочно красивой и развратной Дженни? Кэтрин прикусила губу и подошла к окну. Она докажет Доновану Мак-Адаму, что нельзя безнаказанно марать честь Мак-Леодов! Утром она уедет в Стерлинг, чтобы навестить кузину, и оставит мужу записку, из которой будет явствовать, что она никогда к нему не вернется. Пусть он играет в свои любовные игры, она в них не участница. От внезапного стука в дверь Кэтрин вздрогнула.

— Кто там?

— Кэтрин, это я, Энн! Пожалуйста, открой дверь. Мне нужно с тобой поговорить.

Кэтрин дрожащими руками отодвинула засов и распахнула дверь.

— Энн! Что случилось?

— Кэтрин, мне нужна твоя помощь. Ты должна мне помочь!

— Но что стряслось? На тебе лица нет! Сядь у камина, согрейся и приди в себя.

Почувствовав, что сестра вся дрожит, Кэтрин взяла ее под руку и подвела к креслу, сама опустившись перед ней на колени.

Энн набрала воздуха и, собравшись с силами, поведала о происшедшем.

— Ах, Энн, — сказала Кэтрин, поднимаясь с колен. — Не знаю, как помочь тебе, — ведь я уже пыталась это сделать!

— Ты же жена Донована!

— Да… жена. Когда я нужна ему…

— Я боюсь, что Эндрю уже пытают! Я этого не перенесу…

— Энн, успокойся, — сказала Кэтрин. — Узников несколько дней держат в одиночках, чтобы подавить их волю. А теперь поспи. Утро вечера мудренее.

— Но, Кэтрин!..

— Успокойся! Уж сегодня Донован точно не станет его допрашивать: хотя мы и женаты без году неделя, он уже потащился к любовнице! Он у леди Грэй…

— Как мне тебя жаль, Кэтрин!

— Напрасно. Эти мужчины, претендующие на нашу верность и изменяющие нам при первой возможности, не стоят того, чтобы из-за них горевать. Иди. Тебе нужно отдохнуть.

Энн, измученная переживаниями, легла в постель сестры и тут же провалилась в полный грез и видений сон. Кэтрин тем временем лихорадочно думала о том, как спасти Эндрю Крейтона.

Донован редко пребывал в таком раздраженном расположении духа. Казалось, самое время отправиться к Кэтрин и злорадно известить ее об аресте Эндрю, но он не был готов взглянуть ей при этом в глаза. Что значил Крейтон для Кэтрин? Любовником ее он не был, это стало ясно в первую брачную ночь; но, без сомнения, его жена неравнодушна к своему «домоправителю».

Мак-Адам сделал большой глоток виски и опустился в кресло, чтобы подумать над этим болезненным вопросом. Хмель оказывал свое действие, и картины, одна мучительнее другой, начали возникать в его сознании. Ему и в голову не пришло, что Кэтрин также мучается над вопросом, где он пропадает всю ночь. Донован вновь припал к бутылке, надеясь заглушить душевную боль; вскоре он заснул прямо в кресле.

Король отсутствовал в замке несколько дней. Как всегда, сразу же по возвращении он первым делом отправился к Мэгги. Она в одиночестве сидела в своей комнате и была погружена в раздумья. При появлении Якова она поднялась и протянула к нему руки:

— Ваше величество!

Король подошел к ней и поцеловал.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не переживала за меня! — Чуть отодвинув Мэгги от себя, он оглядел девушку. — Такое впечатление, что мое отсутствие положительно влияет на тебя… Или ты все же рада, что я вернулся?

Мэгги покраснела, но промолчала, и это обеспокоило Якова.

— Уж не больна ли ты, душа моя? — спросил он, когда Мэгги высвободилась из его рук.

— Нет, милорд, у меня все хорошо.

— Но что-то не так?

— Нет, все так, все как надо. У меня будет ребенок, — сказала она просто.

Не отрывая глаз от лица короля, она с замиранием сердца ждала, как тот встретит эту весть. Яков поднялся и подошел к ней; взяв ее за обе руки, он поцеловал их по очереди. Радость и нежность — эти чувства она прочитала в его глазах.

— Когда должен родиться ребенок?

— В августе.

— Так ты уже давно обо всем знаешь? Почему же ничего мне не говорила?

— Не видела нужды…

— Мне судить, что нужно, а что нет, — сказал гневно Яков.

— Я понимаю, что возникнут проблемы, милорд, а потому охотно покину двор. Об этом никто не знает, так что вы вольны поступить по своему усмотрению.

Яков подошел к креслу и сел. Мэгги понимала, что в душе короля происходит борьба, и, искренне его любя, хотела ему помочь. Взяв с дивана подушку, она подошла к нему и пристроилась у ног Якова; для полного счастья ей достаточно было сидеть рядом с ним, ощущая его близость. В такие моменты она переставала даже думать о своей дальнейшей судьбе, о ребенке. Рядом — ее мужчина, ее король, в котором вся ее жизнь.

Яков встал с кресла и опустился рядом с Мэгги, обняв ее.

— Ты красавица, — прошептал он.

— Я — это твое продолжение, — ответила девушка, прижимая его голову к груди.

Утром Донован с трудом поднялся, разбитый сном в неудобном положении и оглушенный выпитым ночью спиртным. Вскоре он выехал из ворот, не подозревая, что Флеминг с коварной улыбкой следит, как он в одиночестве покидает замок. Погладив бороду, он немедленно поспешил к Дженни Грэй. На его стук растрепанная и заспанная Дженни открыла дверь. Она уже запустила несколько сплетен, представляющих Донована в нужном ей свете.

Дженни и Флемингу не понадобилось много времени, чтобы спеться и увидеть выгоду в дальнейших совместных действиях.

— Флеминг! Какого черта вы заявились в такую рань?

— Я к вам с замечательной новостью, леди.

— Что еще за новость?

— Донован Мак-Адам в одиночку выехал из замка.

— В одиночку? И куда же?

— Я полагаю, скорее всего, к Ботвортскому замку. Он и Патрик Хепберн — давние друзья.

— Но при чем здесь я?

— Вечером у него встреча с королем, так что сегодня же он вернется обратно.

— Понятно… И если он повстречает другого путника или путницу, то может возвратиться не один…

— Если бы при этом новобрачная ждала его возвращения, — усмехнулся Флеминг, — она получила бы все основания усомниться в его верности.

— Да, это было бы очень неплохо. Благодарю вас, милорд.

Дженни умылась, быстро оделась и вскоре уже скакала по той же дороге, по которой уехал Мак-Адам.

После бессонной ночи Кэтрин была как во сне. Энн все еще спала, и она села завтракать одна. От напряженных размышлений голова ее болела. Она поклялась никогда ни о чем не просить Донована, но сейчас Кэтрин была слишком озабочена судьбой сестры. Она решилась немедленно найти мужа, чтобы просить его об освобождении Эндрю.

Внизу Кэтрин спросила про Донована, и ей сказали, что тот ускакал в Ботвортский замок, чтобы обсудить государственные дела с Патриком Хепберном.

— Он выехал один? — спросила Кэтрин.

— Да, миледи, — ответил конюх, отводя глаза в сторону, и Кэтрин догадалась, что не все здесь ладно.

Неужели он и вправду до сих пор любит свою рыжую Дженни?

— Скажи-ка, — спросила она конюха, — а леди Грэй выезжала из замка этим утром?

— Да, миледи, — неохотно ответил тот.

Он питал глубокое уважение к Доновану и обожал Кэтрин. Ему было непонятно, как Мак-Адам может играть и любовные игры с какой-то леди Грэй, когда у него такая жена.

— Благодарю тебя, Уилл, — сказала она, стараясь скрыть от слуги горечь измены.

Донован и Патрик Хепберн были ровесниками, и жизнь их во многом складывалась одинаково. Они дружили уже много лет и бок о бок сражались за Якова IV. Патрик, подобно Доновану, просил руку благородной леди — Джейн из рода Гордонов.

Донован в этот свой визит следил за взаимоотношениями супругов и с завистью, и некоторой горечью отметил, как счастливы они друг с другом. Может быть, и Кэтрин со временем поймет тщетность своего противостояния ему и примирится с ролью жены? Он вспомнил заодно, что в последнее время Дженни буквально не давала ему прохода и всячески набивалась в любовницы, хотя он не испытывал к ней ни малейшего влечения. Он уже понял, что желает Кэтрин и только Кэтрин нужна ему. Он овладел искусством разжигать ее страсть, возбуждать ее чувственность, но всякий раз, овладев ею, видел в ее глазах печаль и не знал, как с ней бороться.

Закончив переговоры с Патриком, ближе к вечеру Донован отбыл обратно.

— Оставайся на ночь, утром уедешь, — предложил Патрик.

— Нет, мне нужно быть дома до ужина. Кроме того, хочется немного проветрить голову, много всякой ерунды накопилось.

Патрик и Джейн долго смотрели вслед Доновану.

— Почему-то он несчастлив, — заметил Патрик.

— Да, — согласилась Джейн. — И я догадываюсь, почему.

Патрик поглядел в глаза жене. Какие баталии происходили между ними, пока он не осознал, что любит ее. И теперь она — светоч его жизни. Ему стало жаль Донована, но только сам Мак-Адам мог понять, что его проблемы проистекают от того, что он влюблен и не хочет признаться себе в этом.

— Только бы он не разрушил все, прежде чем дойдет до истины…

Донован ехал, погруженный в раздумье. Казалось, он стоял на пороге того, чтобы понять что-то важное… Его мысли были так далеко, что на повороте он едва не налетел на всем скаку на женщину.

— Дженни! — воскликнул он, едва успев поднять лошадь на дыбы.

Та уже успела приготовиться к его появлению. Она соскочила с лошади, слегка растрепала волосы, надорвала платье и высыпала на него пригоршню дорожной пыли.

Весь вид Дженни являл беспомощность, а в глазах ее, когда она подняла их на Донована, можно было прочесть почти настоящие боль и отчаяние.

— Боже, Донован, какое счастье, что ты здесь. Меня сбросила лошадь, и, боюсь, я повредила себе голень.

— А где же твоя лошадь?

— Там, — показала Дженни на поляну, где животное мирно пощипывало траву. — Я не смогла ее догнать.

Донован пришпорил своего коня и через минуту привел лошадь за узду. Спрыгнув на землю, он помог Дженни забраться в седло, испытывая недоверие к ее словам и раздражение.

— Разве мы спешим? — спросила Дженни голосом, полным обещания.

— Да, причем я уже опаздываю.

— Было время, сударь, — улыбнулась она, — когда вы не следили за часами.

— И время это закончилось, когда ты предпочла другого.

— Но я уже давно не замужем, — ответила Дженни.

— Да, — сказал Донован, — зато я женат.

Он шлепнул ее лошадь по крупу и, когда та поскакала, последовал сзади, чтобы избежать разговора во время пути. Дженни была взбешена его холодностью, но его мысли были далеко от нее.

Время шло, и гнев Кэтрин разгорался. На какое-то время она забыла даже про Эндрю и Энн. Больше всего ее поразило, что любовники занимаются своим романом столь вызывающе, у всех на глазах… Ухватившись за внезапно осенившую ее идею, Кэтрин сделала необходимые приготовления и вышла во двор поджидать приезда мужа.

Уже смеркалось, когда Донован и Дженни прибыли в замок. Донован скакал на некотором расстоянии от своей бывшей любовницы и чуть не налетел на Кэтрин, ожидающую его прибытия. Сердце у него радостно забилось. Неужели его желание исполнилось и перед ним смиренная и кроткая жена? Но, увидев отчужденное выражение на ее лице, он понял, что ошибся. Только сейчас до него дошло, как Кэтрин может истолковать его возвращение с этой женщиной. Он улыбнулся: немножко ревности не помешает. Но к тому, что его ждало дальше, он никак не был подготовлен.

— Добро пожаловать домой, милорд, — сказала Кэтрин. — А с вами, леди Грэй, стряслось несчастье?.. Жеребец, которого вы выбрали, оказался слишком резвым даже для вас?

Эти слова задели Донована за живое. Он нахмурился.

— Лорд Мак-Адам по своей доброте взялся проводить меня до дома. Боюсь, я действительно проявила неловкость. Но дело, конечно, не в жеребце. Нет такого жеребца, — глаза Дженни блеснули, — которого бы я не приручила.

— Не сомневаюсь, — парировала Кэтрин и повернулась к Доновану, который, с трудом сдерживая гнев, помогал Дженни спешиться.

— Я счастлива узнать, что вы путешествовали в обществе такой очаровательной леди, — сладко сказала Кэтрин.

Донован мгновенно подобрался: он и раньше слышал медовый голос леди Мак-Адам и прекрасно знал, что он сулит.

Дженни и Донован прошли за Кэтрин в здание. Внутри она вдруг повернулась к ним лицом.

— У вас такой… запыленный вид, — улыбнулась она Дженни. — Специально для вас я переменила наши апартаменты. Вам, леди Грэй, приготовлена прекрасная комната. Справа от спальни лорда Мак-Адама. Думаю, он с радостью покажет вам дорогу.

Она посмотрела на опрокинутое лицо супруга и торжественно удалилась, ни разу не оглянувшись. Ошеломленный Донован окаменел, не зная, что предпринять в такой ситуации; Дженни же ликовала. Она немедленно прошла в комнату, которую ей указала Кэтрин: она располагалась справа от спальни Донована и имела смежную дверь. Подойдя к ней, Дженни первым делом отодвинула засовы со своей стороны.

Мак-Адам тем временем остановился перед дверью, где разместилась Кэтрин. Он не намерен умолять жену о возвращении; как ее хозяин, он воспользуется своим правом на нее в той комнате, в которую она переехала, — воспользуется, когда придет время. Она хочет играть с ним? Что ж, пусть убедится, что он остается победителем даже тогда, когда игра идет по ее правилам.

Донован вернулся к себе и уселся за письменный стол, занявшись счетами, чтобы скоротать время. Чернильница была полна, гусиных перьев — в избытке; окна занавешены тяжелыми портьерами. Все — новое, специально для этой комнаты купленное Кэтрин. Оглядевшись, Донован понял, что каждая вещь напоминает о жене. Она должна вернуться сюда, ее место здесь… Когда в дверь негромко постучали, Донован радостно улыбнулся: наверное, это Кэтрин опомнилась и вернулась. Он распахнул дверь и с разочарованием увидел на пороге Энн.

— Милорд, вы разрешите мне поговорить с вами?

— Конечно!

Он пропустил ее и закрыл дверь.

— Мне неудобно тревожить вас в позднее время, милорд. Но вас весь день не было…

Донован взял ее под руку и усадил у камина, а сам устроился напротив. Энн казалась такой напряженной и встревоженной, что он решил не тратить время на вступительные любезности.

— Прошу, — сказал он коротко.

В отсветах каминного огня Энн казалась необыкновенно красивой, и Донован подумал, что никогда не видел ее такой.

— Я хочу знать от вас всю правду, — сказала она торопливо. — Что случилось с нашим домоправителем Эндрю Крейтоном?

Донован удивленно приподнял брови:

— Эндрю — английский шпион.

Энн не стала лгать, что не может в это поверить или что не знает об этом.

— Шпион… — эхом повторила она его слова.

— Да, сударыня, рыцарь из Дорсетшира. Сэр Уильям Френсис Эндрю Крейтон. Он был вместе с Генрихом Тюдором в изгнании, причастен к первой попытке Генриха занять престол, был схвачен, но бежал. Бог его знает, как, — очень немногим удавалось ускользнуть от Ричарда III.

Донован нахмурился. Он чего-то не понимал: Энн была поражена, но что-то вроде гордости мелькнуло на ее лице.

— Завидная биография… в своем роде, — сказал Мак-Адам. — На редкость умен и едва не обвел нас вокруг пальца.

Энн взглянула ему в глаза.

— И где же он сейчас?

— Под стражей.

Энн закусила губу. Он жив… и он рядом. Ей захотелось как можно скорее уйти, чтобы не выдать себя. Если кто-то заподозрит, что она любит Эндрю… Энн задрожала при одной мысли об этом.

— Еще раз прошу прощения, что потревожила вас; но мне хотелось все точно знать. Вы должны понять меня, милорд, Крейтон был очень великодушен и верно служил нашим интересам.

Энн поднялась.

Донован тоже встал, чтобы проводить ее к двери.

— Леди Энн!

— Да?

— Вас… вас послала узнать о нем Кэтрин?

Энн удивилась.

— Нет, это интересовало непосредственно меня. — Она протянула руку, и Донован поцеловал ее. — Спокойной ночи, милорд.

Она ушла, а его разрывали мучительные сомнения. Правду ли сказала Энн? Неужели ее подослала Кэтрин? А раз так, значит, она и в самом деле любит Эндрю Крейтона!

Донован залпом выпил бокал виски, затем еще один. Так или иначе, он должен получить ответ на свой вопрос. С этой мыслью он повернулся и вышел из комнаты.