Любовники чертовой бабушки

Глава 9

Я хорошо изучила привычки любимой подруги. Гануся открыла дверь, не выпуская из руки телефонной трубки и ни на секунду не закрывая рта. Увидев меня, она рот распахнула предельно. Так с открытым ртом изумленно и выдохнула: «Музочка, ты?!» Как ей удается такое? Хотя, если я умею разговаривать, не открывая рта, то почему бы Ганусе не делать наоборот?

– Да, это я, – с осуждением ответила я и строго спросила:

– Сколько можно трепаться?

Гануся, бестолково хлопая необыкновенной красы глазами, пропустила меня в квартиру и выглянула на лестничную площадку. Она никак не могла охватить обстановку своим изумленным умом (простите, иначе не скажешь). Происходящее ей казалось невероятным. Что будет, когда она узнает о цели визита?

– Ты что, одна? – прямо в трубку спросила она у меня. – Ну е-мое! А труп куда дела? И почему ты в домашнем халате? Да нет, я не тебе, – вспомнила Гануся и про того, кого пичкала сплетнями из моей личной жизни, – ко мне тут пришли, потом созвонимся, все, отключаюсь!

«Сейчас отключишься», – подумала я и спросила:

– С кем говорила?

И, не дожидаясь ответа, похвалила Ганусю:

– Молодец, что догадалась вовремя распрощаться с Тусечкой.

– Почему ты решила, что я говорила с Тусей? – удивилась Гануся.

– Высчитала. Когда ты бросила трубку, было пять утра, теперь шесть. Прошел всего час. За это время дальше Туей тебе не продвинуться.

Гануся немедленно согласилась, кивнув с одобрением:

– Да, это Туся была. Так почему ты в халате?

– Потому что спешила.

– А куда дела труп? Или вы поругались? – испугалась она.

Пришлось ее «успокоить».

– Хуже. Труп лежит в коридоре, и ему уже все равно. Он вряд ли может ругаться, – с прискорбием сообщила я.

– Ну е-мое! И этого довела до сексуального истощения, – с завистью заключила Гануся.

Сама она в постели изображала бревно и потому гордилась моими победами.

– Да нет, – стыдливо призналась я, – к этому трупу не имею вообще отношения.

– Как возможно такое? – недоверчиво спросила Гануся.

Я пояснила:

– Он женский, а не мужской.

Гануся мгновенно стала родной: на лице ее появилось глупейшее выражение.

Я решила, что можно смело посвятить ее в свои неприятности. Девушка она хитрая, а потому большой опасности нет. Там где начинается ее выгода, заканчивается болтливость. Перетащив мой труп, Гануся немедленно попадет в соучастницы, о чем она догадается, конечно, но уже после свершившегося. Следовательно, для собственного благополучия будет молчать, как рыба об лед. Гануся учится в аспирантуре и вряд ли захочет портить карьеру.

Я приступила к рассказу о мытарствах прошедшей ночи. Мне почему-то казалось, что на это уйдет меньше времени, но Гануся проявила небывалую бестолковость. Она так долго задавала вопросы, что в конце концов я не выдержала и завопила:

– Пока мы сидим тут, труп там разлагается! А соседи просыпаются!

– А при чем здесь соседи? – поразилась Гануся. Нет, никаких нервов не хватит, чтобы разговаривать с ней, с любимой моей и родной!

– Как при чем?! – взвизгнула я. – Ты что, хочешь их встретить, втаскивая труп в лифт?

– О таких вещах лучше шепотом, – попросила Гануся и пояснила:

– У меня тоже соседи.

– Ты права, – послушно перешла я на шепот. – Вынеся из квартиры труп, мы спокойно погрузим его в лифт, а потом затащим в твою новую «Оду», которую подкатим к подъезду.

– И что? – насторожилась она.

– Ничего, довезем до первого парка и оставим на лавочке, – сказала я и спохватилась:

– Да, еще снимем с трупа мои шлепанцы и халат.

Гануся напомнила:

– Халат на тебе.

– На мне другой халат, а мы снимем тот, старый, любимый.

– Ну е-мое! Раздевать труп догола? Прямо в парке? Это жлобство! – возмутилась Гануся.

Я сконфуженно согласилась:

– Хорошо, халат и шлепанцы снимем в квартире.

– И голый труп потащим в лифт? А если случайно выйдут соседи? Что они скажут? Не обижайся, куколка, но это совсем неприлично, – осудила меня Гануся. – Надо бы его приодеть.

– Может, еще скажешь и приобуть? – возмутилась и я. – Ты знаешь, я бедная! Нет у меня для трупов свободной одежды! Особенно обуви!

– В любом случае, куколка, не понимаю, как мы потащим твой труп. Я боюсь мертвецов.

– Она как живая! – бодро заверила я.

Гануся, похлопав своими большими глазами, вздохнула:

– Нет, я не могу. Мы можем столкнуться с соседями, и пострадает моя карьера.

– На моей площадке это исключено – там одни совы, раньше девяти в субботу не просыпаются, а внизу придется проявить осторожность. В одном ты права: не стоит катать по городу голый труп. Честное слово, не знаю, что делать. Даже если я пожертвую трупу что-то из шмоток, это тоже не выход. Предлагать свои вещи трупу рискованно. Их могут узнать.

Гануся уставилась на меня, как на сумасшедшую.

– Ну е-мое! Если ты утверждаешь, что та, мертвая, вся в тебя, то встречи с милицией в любом случае не избежать, – снисходительно пояснила она и многозначительно покрутила у своего стильно выбритого виска наманикюренным пальцем.

Пришлось возразить:

– Да, но при этом я могу настаивать, что не подозревала о существовании трупа. А вот после обнаружения на нем моих вещей бесполезно толкать подобные речи.

– Твои речи странны по-любому, – «обрадовала» меня Гануся и с тяжелой обидой добавила:

– Жаль ковер, лучше бы ты продала его мне, когда я тебя об этом просила.

– Ну, кто же знал, – я пожала плечами. – К тому же ковер безнадежно испорчен. На нем кровь.

– Крови не было бы на ковре, продай ты его мне, – послала новый упрек Гануся.

Я заупрямилась:

– Кровь была бы, но уже на полу.

– С полу кровь легче смывается.

Меня передернуло: о чем мы говорим? Соседи там просыпаются, труп разлагается, а мы мелем всякую чушь.

– Так ты поможешь мне или нет? – воскликнула я и задала законный вопрос:

– На кой ляд тогда мне подруги?

– А я что, единственная твоя подруга? – опомнилась вдруг Гануся. – Попроси Нинусю.

– Ты финансист, – брякнула я.

– А Нинуся психолог.

– Ну сама посуди, зачем трупу психолог?

– А финансист трупу зачем?

– Финансист нужен мне, а не трупу, – сочла нелишним я пояснить. – Мне нужна твоя трезвость ума! Ты можешь представить реакцию романтичной Нинуси? Она тут же бухнется в обморок, если раньше от разрыва сердца, бедная, не умрет. Хватит плодить трупы. Ты финансист, а потому правильно смотришь на жизнь. Тоже мне, сообразила, кого предложить. Нинусю!

Гануся осознала свою вину и дрогнула.

– Ой, не знаю, куколка, – вздохнула она. – Вижу, и в самом деле, кроме меня, тебе не на кого положиться. Но с другой стороны, я боюсь мертвяков. И карьера моя… Куколка, ты честно признайся, точно не имеешь к этой девице никакого отношения?

– Кроме того, что мы похожи друг на друга как две капли воды! – воскликнула я и с чувством перекрестилась.

Гануся сразу поверила.

– Ладно, ты сирота, надеяться тебе действительно не на кого. Никого нет, кроме подруг. Я помогу тебе вытащить труп, а ты мне за это…

Гануся ушла в себя.

– Родненькая, все что хочешь, только быстрей, труп там не просто лежит, он разлагается, – с жаром взмолилась я.

– А ты мне – свою лисью шубу, – не растерялась Гануся.

Я взвилась:

– Разве можно так бесчеловечно пользоваться чужим горем?!

– Я рискую целой карьерой, а тебе жаль какую-то старую шубу!

– Ничего себе, старую! Ей нет и трех лет! Люди к этому возрасту только-только говорить начинают!

Согласитесь, резонное уточнение.

Но не для Гануси.

– А шубы к этому возрасту начинают облезать, если их носить в дождь, – парировала она.

– Ладно, шуба твоя, – горько вздохнула я. – Только куда тебе моя лисья шуба?

– Это уж забота моя, – возликовала Гануся. – Буду худеть, теперь появится мощный стимул.

– Очень рада, что есть польза и от меня, – горюя, сказала я и предложила:

– По коням?

– У меня кобыла, – рассмеялась Гануся, и мы помчались в ее гараж.