Любовники старой девы

ГЛАВА 15

Романо, молодой начальник стражи, получал явное удовольствие, ведя рассказ от имени прекрасной Кларинды, воспроизводя ее интонации, сам строй ее милой речи! Вот он вздохнул, поудобнее устроился на соломе рядом с Жигмонтом и продолжил.

— Кларинда замолчала. Отец не торопился говорить. А я, мальчик, услышал столько нового в тот вечер, что еще должен был осмыслить все это.

Мы сидели молча, глядя на темную садовую зелень. Наконец отец заговорил, он обратился к старшему брату.

— Что ты скажешь, Грегорио?

Грегорио поднялся, в волнении сжал пальцы и ответил следующим образом:

— Отец! Я уверен, что то, что ты сейчас услышал, показалось тебе по меньшей мере странным! Я даже не удивлюсь, если узнаю, что многое в рассказе Кларинды возмутило тебя! Но мне кажется, что я понимаю эту удивительную девушку лучше, чем кто бы то ни был! И это потому, что я люблю ее! Когда любишь человека, тогда не испытываешь желания наставлять, исправлять его, нет, тогда просто понимаешь мотивы его поступков, жалеешь его, пытаешься помочь ему! В сущности, Кларинда очень беззащитна и чиста! Она похожа на оба своих имени — «Кларинда» — «светлая» и «Седеф» — «перламутр». В ней есть какая-то извечная свободность ребенка! Я не могу назвать ее женщиной, в ней сильно какое-то странное ощущение девственности — цветение, чистота, радуга надежд!

Отец с явным удовольствием слушал старшего сына.

Кларинда вздрогнула, когда Грегорио сказал о двух ее именах. А когда он заговорил о девственности, она нежно засмеялась и очаровательным движением взяла его руки в свои.

— Ах, Грегорио, милый, по твоим словам выходит, что я всего лишь — несчастная старая дева, весь свой век живущая несбыточными надеждами! Что ж, возможно, ты и прав! — она посерьезнела.

Грегорио порывисто прижал к губам своим ее ладони.

— Я не знал прежде, что у меня такой умный старший сын, — тихо проговорил отец. — Признаюсь, я почитал моего Грегорио неудачником. Или это любовь так умудрила тебя, Грегорио?

— Любовь, — произнесла Кларинда, — явилась всего лишь ключом, мессир Джакомо, ключом, отворившим сокровищницу, в которой хранились тонкий ум и нежные чувства вашего сына!

Грегорио склонил голову.

— За чем же дело стало! — воскликнул отец. — Надо готовиться к свадьбе! Мы удивим весь город! Пусть увидят, какая невестка у лекаря Джакомо! Какому королю, какому герцогу доставалась подобная супруга!

Грегорио и Кларинда смущенно молчали.

— Что же вы? Грегорио! — отец недоумевал.

— Мне трудно говорить об этом, — начал Грегорио. — Если я просто скажу, что Кларинда не хочет быть моей женой, ты подумаешь, будто можно уговорами добиться ее согласия. Но я давно уже понял, что это не так. Она желает быть свободной! Ведь ее любовь и меня сделала свободным, как бы высвободив мою подлинную природу!

— Ну, поступайте, как знаете! — отец насупился.

— Дорогой мессир Джакомо! — Кларинда встала перед ним, — Грегорио знает, узнайте и вы! Я не могу стать его женой, потому что я люблю другого человека! Я люблю его и предчувствую — когда-нибудь мы соединимся и не разочаруемся друг в друге! Я откровенна с вами! Мне больно, что он не может насладиться моим юным расцветом! Я не понимаю, почему судьба наша такова, но она именно такова! Простите меня!

Я подумал об этом таинственном Реджебе, которого любит такая удивительная девушка, и позавидовал ему!

Отец развел руками.

— Кларинда — это Кларинда! Она — единственная! — Грегорио улыбнулся грустно.

От меня не укрылось то, как вздрогнула Кларинда при слове «единственная».