Бег времени
Первые лет пятнадцать Татьяна жила в состоянии сильной влюбленности. Она бежала домой и думала, что Армен тоже, может быть, уже пришел - и у нее внутри все пело. И не важно, что ужин не готов и рубашка не выглажена - все это такие мелочи по сравнению с радостью встречи. Они разлучались лишь в том случае, если он был на съемках или гастролях. Отпуск всегда проводили вместе, исколесили на машине всю Европу. Путешествуя, останавливались в уютных гостиницах, ели в придорожных ресторанчиках и оба, молодые и влюбленные, были переполнены радостью бытия и приходили в восторг от всего: от дождя, не вовремя начавшегося, от красивого пейзажа и оттого, что они вместе, близко. Их влекло друг к другу...
Татьяна при всей своей влюбленности не боялась потерять мужа и поэтому не превратилась в рабу любви, в тень своего супруга. Она не манипулировала мужем, чтобы добиться своего, ей не нужно было прибегать к хитростям, к которым прибегает множество женщин, она оставалась просто самой собой, и их отношения с годами превратились в ту близость, о которой лишь мечтают многие супружеские пары. Однажды на отдыхе в Болгарии они поссорились, и Татьяна, чтобы отвлечься, ушла в гости к подруге-актрисе. А Армен весь вечер ее ждал в гостинице, не зная, где она бродит, может быть, плачет, скитаясь по улицам дотемна. Он измучился в ожидании, а Таня вернулась веселая да еще с подарком - двумя картинами художника, мужа ее подруги. И Армен Борисович, в ответ на ее оправдания, разочарованно воскликнул: "В том - то и дело, что ты никогда не старалась меня удержать!" Но с самого начала их брака они договорились, что будут друг другу верить. Армен Борисович, с точки зрения какой-нибудь ревнивой жены, куда более уязвим, ведь у него всю жизнь была масса поклонниц, и некоторые из них были готовы "на все!" Татьяна с ними не боролась, наоборот, она считает, что поклонницы нужны артисту, как цветку вода и солнце. Одна из поклонниц, еще со времен его юности, давно стала другом их дома. Другая писала и посвящала Армену любовные стихи и даже поселилась поблизости - сняла комнату по соседству с ними с окном, выходящим на окна их квартиры. Стихи были очень хорошие, и Татьяна их все сохранила, одно время хотела их даже издать. Как-то незнакомка позвонила и сказала, что ей нужно передать Армену какую-то книгу. Его в Москве не было, и Татьяна из любопытства предложила ей зайти. Она оказалась не так хороша собой, как можно было судить о ней по ее стихам. Книгу не оставила, посидела немного и ушла. Та ли это была поклонница или не та - неизвестно, но письма со стихами после этого перестали приходить. Слава и известность Джигарханяна росли год от года. В каком-то смысле он был баловнем судьбы - зрители его любили, женщины обожали. Но он звездной болезнью не заболел, а однажды сказал жене: " Если доживу до такого, что мне нужно будет сидеть в кресле и чтобы все вокруг меня славили, - стукни меня чем-нибудь тяжелым по голове". Пятидесятилетие его миновало благополучно, следующий юбилей - тоже, стукать по голове не пришлось.
Татьяну с обывательской точки зрения тоже можно было бы причислить к баловням судьбы. Жена известного артиста, объездила весь мир, знакома с разными знаменитостями - Даниэлем Ольбрыхским, Адамом Ханушкевичем, Робертом Дювалем... Татьяна сидеть дома не хотела, хотя такая возможность у нее была - муж не настаивал, чтобы она непременно работала. Но она терпеть не могла быт с его монотонностью и рутиной. Она так и не освоила азы армянской кухни, не научилась варить варенье и солить огурцы, хотя Армен Борисович, как все мужчины, конечно, все это любит. Но в семье, к счастью, нет культа еды, и Армен Борисович никогда не вмешивался в бытовые проблемы и сам их не создавал. Ни разу в жизни он не сделал жене ни одного замечания, например, по поводу немытой посуды. Чаще всего большие стирки, уборки, ремонт кранов и бытовой техники Татьяна оставляла на тот момент, когда муж бывал в отъезде, потому что если его нет, то и части жизни нет, и тогда можно заняться чем-то неинтересным и повседневным. Как-то однажды она захотела устроить к приходу мужа домой большой парад и вымыть окна. Они жили уже на Арбате, а окна в их квартире - двухметровой высоты с двойными рамами. Когда Армен пришел домой, он не заметил чистые окна, а увидал прежде всего бледное и скучное лицо жены. "Что случилось?" - забеспокоился он. - "Ничего, просто устала, окна мыла"." И он сказал ей: "Мне куда важнее видеть твое хорошее лицо и тебя в хорошем настроении. Бог сними, с окнами..."
Известное имя открывало перед Татьяной множество дверей, но она не тянулась и к светской жизни. Ее почти невозможно было встретить на всяких светских мероприятиях, кинофестивалях, и многие до сих пор не знают - кто жена Армена Джигарханяна. Татьяна была все время чем-нибудь занята. К актерскому и театроведческому образованию она добавила третье - переводчик с английского, окончив институт иностранных языков. Переведенная ею австралийская сказка "Велосипед с красными колесами" имела успех и идет до сих пор на сцене разных театров страны. Татьяна преподавала во ВГИКе - в мастерской Армена Джигарханяна, помогала ему в организации театра, который открылся три года назад. Сейчас она живет в Америке, преподает русский язык.
Все впереди
Таня в детстве подавала большие надежды как балерина. Она занималась в хореографическом кружке, которым у них в Красноярске руководила одна супружеская пара. Как звали его, Татьяна забыла, а вот ее забыть было невозможно - ее звали Анна Каренина. Эти люди были бездетны, в Красноярск они были, видимо, сосланы, и срок их пребывания там уже истекал. Они хотели взять Таню с собой в Москву. Уж как они умоляли Танину маму отдать им девочку, обещая сделать из нее настоящую балерину, уверяли, что "эта девочка голубой крови и белой кости", но мама даже ради блистательного будущего не захотела расстаться с единственной дочерью, которую вырастила одна. Отец Тани погиб на войне. Удивительное дело, когда Таня уже жила в Москве, первая квартира, которую они с мужем получили, переселившись из театрального подвальчика, была как раз на Малой Грузинской улице, той самой, где жила бы Таня, если бы ее увезли учиться балету. Сама Татьяна после школы хотела пойти либо в монашки, либо в актрисы. В результате она стала учиться в Риге, в театральной студии при Рижском драматическом театре. Таня любила Ригу с детства, здесь жила мамина сестра. Рига в то время была почти что заграницей. Еще подростком Таня столкнулась с тем, что в Риге все не так, как дома, в Красноярске. Однажды они шли с мамой по улице, стояла жара. На Тане был нарядный сарафанчик с глубоким вырезом на спине и груди. В свои четырнадцать она выглядела совершенной девушкой, и их остановили, сказав, что в Риге "так оголяться не принято". Ее новые Рижские друзья дали ей другое имя - Инга. Тогда все бредили Мариной Влади, которая сыграла Ингу в фильме "Колдунья", а Таня была на нее похожа. В Риге Татьяна полюбила пить кофе с пирожными и по сей день помнит вкус удивительного супа из черного хлеба со взбитыми сливками. В Риге у нее осталось "свое" небо. Когда у нее был роман с однокурсником Женей, то у них у каждого было "свое" небо - у него черное и звездное, а у нее - закрытое хмарью, с желтоватым светом, идущим от земли. Это небо очень соответствовало ее внутреннему состоянию. Была в ней некоторая отстраненность, как будто она наблюдала жизнь со стороны. Теперь, по прошествии многих лет, ей кажется, что она что-то упустила, недооценила свои внешние и внутренние данные. Может, нужно было быть более активной, большего хотеть от жизни, быть более агрессивной, что ли. Хотя она одевалась со вкусом и выглядела экстравагантной в черных чулках, с короткой стрижкой, длинноногая и тонкая, курила длинный дамский мундштук - это было лишь впечатление со стороны. Сама она, что называется, цены себе не знала, может быть, поэтому не остановилась на первой своей профессии - актрисы, хотя судьба ее складывалась удачно. Начав в Калининградском, затем играя в Смоленском драматической театре, она была героиней в известных тогда постановках - "Машенька", "Сто четыре страницы про любовь", "Украли консула", "В день свадьбы".
Первый год пребывания жены в Америке дался Армену Борисовичу нелегко. Татьяна, уехав, увезла и любимого кота Фила, и Армен Борисович очень скучал.
- Порой домой идти не хочется,- с грустью признавался он.
Кот - единственная его привязанность в жизни, он любит его так, что не представляет себе, что будет, когда кота не станет. Филу уже пятнадцать лет и супруги Джигарханян очень его берегут. Когда они завели котенка, даже перестали вместе ездить отдыхать, потому что некому было доверить Фила. С тех пор так и повелось: Армен Борисович едет сначала в подмосковсный санаторий, потом не несколько дней в Америку к друзьям. Он очень любит путешествовать по Америке на машине, в тесном маленьком кругу друзей, человека два-три, не более. "Хорошо, если вместе с нами еще и собака". Потом Татьяна уезжает в Карловы Вары, а Армен Борисович остается с Филом дома.
Джигарханян очень любит животных. Полтора года прожил в его театре бездомный ньюфаундленд, а когда театр открылся и присутствие такой серьезной собаки в маленьком помещении стало проблематичным, Татьяна и Армен Борисович устроили своего любимца в добрые руки, а устроив, все время ездили навещать его, привозили корм, помогали деньгами. Татьяна однажды принесла домой совершенно беспомощных слепых двухнедельных щенят, которых нашла случайно на уличном газоне - кто-то их выкинул на верную гибель. Щенки росли в квартире почти год, до весны, весь паркет прописали. Кот, хотя и привык быть кумиром в доме, не обижал их, вскоре даже подружился с ними. Когда наступила весна и начался дачный сезон, Татьяна устроила щенков в семью. О коте Армена Джигарханяна многие наслышаны, но мало кто знает, что взаимоотношения Татьяны и Армена с их любимцем выходят далеко за рамки обычного обращения человека с кошкой. Они разговаривают с ним так, будто кот может их понимать, как понимают люди друг друга. А и в самом деле, Фил иногда им отвечает, разражается такими монологами, что заслушаешься. Когда Армен Борисович звонит в Америку жене, просит позвать Фила к телефону, и кот "разговаривает" с ним через океан. Армен Борисович продолжает играть в Ленкоме и в своем театре у метро "Спортивная", а на Рождество и в отпуск улетает в Америку.
Впервые в жизни Армен и Татьяна так далеко друг от друга. То ли это испытание их брака на прочность, то ли новый поворот в их судьбе.
МУЗА МИХАИЛА КОЗАКОВА
Когда Аня успешно окончила музыкальное училище по классу фортепиано, мама сказала: "А теперь, дочка, консерватория". На что та возразила: "А теперь, мама, мы закончили с музыкой. Я больше не могу".
Карьера учительницы музыки, как видела это мама - и что может быть лучше для женщины? - Аню совершенно не устраивала. Если не складывается таким образом, чтобы стать известной пианисткой, значит, это не ее судьба.
- Я всегда знала, что у меня будет необычная жизнь,- говорит Анна,уж слишком сильны были у меня амбиции. И, как теперь видно, я не ошиблась.
На перепутье
Они встретились в тот момент, когда оба стояли на повороте своей судьбы. Был конец восьмидесятых. На страну надвигались неотвратимые перемены. В обществе росло и увеличивалось с каждым днем беспокойство и неудовлетворенность. Магазины были пусты, появились первые нищие, жизнь разламывалась.
Аня в свои двадцать восемь все еще искала себя. При взгляде со стороны, не так уж плохо она была устроена в жизни. Жила в Москве, работала на Центральном телевидении в музыкальной редакции и собиралась уехать в Германию к мужу - переводчику. Но собственной жизнью Аня была довольна не вполне, все время тревожили ее какие-то смутные предчувствия, будто что-то должно было произойти.
К тому моменту, когда судьба должна была свести вместе Аню и Михаила Козакова, у него была очень сложная ситуация. Он буквально недавно узнал, что... жены у него больше нет. Как-то приезжал к нему погостить Роберт де Ниро с сыном, а потом прислал ответное приглашение. Двоих в Америку не пустили бы, поэтому на семейном совете Козаковы решили, что вместо Михаила поедет Регина. Она в Америке еще не была, а английский как переводчик-синхронист знает в совершенстве - ей будет интересно там побывать. Регина улетела за океан и канула. Целых три месяца Михаил был в неведении, не знал, что и думать. А потом пришло от нее письмо, мол, все хорошо, не волнуйся, только обратно не жди. В общем, свободен. Михаил был в шоке. В немалом изумлении пребывали и друзья. Зиновий Гердт, узнав о случившемся, сказал: "Как она могла так поступить? Разве она не знает, что ты можешь погибнуть?" Козаков ловеласом не был, брак его с Региной длился восемнадцать лет, детей, правда, не было. Что делать с внезапно свалившейся на него свободой, он просто не знал. Кроме того, с каждым днем все меньше становилось работы, все реже поступали какие-либо предложения. Кино гибнет, театр почти умер. Уж не забвение ли это, не смерть ли при жизни? Не дай бог!
11 мая 1988 года Аня сидела с подругой в ресторане Дома актера. Это был прощальный обед. Через несколько дней она должна была уехать из России, надолго ли - кто знает. Козаков пришел туда с друзьями под вечер. В этот день у него было хорошее настроение - он закончил работу над телевизионным фильмом-спектаклем. Это событие надо было по традиции отметить. Ресторан Дома актера был чуть ли не единственным местом в столице, где можно было не только вкусно и недорого поесть, но и посидеть уютно с друзьями и коллегами. Это был своего рода клуб, куда приходили не сговариваясь, а встречались друг с другом так, словно век не виделись. Были там и завсегдатаи, которые блуждали между столиками, подсаживаясь то к одному, то к другому, заводили длинные и сумбурные разговоры об искусстве, нередко с кем-нибудь скандально споря, и уходили домой сильно навеселе. К вечеру ресторан был полон. Было сильно накурено, шумно и жарко. Со многими известными актерами по роду своей работы Аня была знакома, некоторые знали ее в лицо, и их столик тоже не пустовал. Иногда подходили и не знакомые Ане мужчины, садились без приглашения на свободный стул - прогонять непрошеного гостя было не принято - и предлагали свой тост. Вдруг Аня увидела точеный профиль Михаила по диагонали через несколько столиков. Ее почему-то мгновенно обожгло сильное волнение.
- Тут Козаков! - шепнула она подруге в смятении.
- Ну и что? - пожала плечами та.
И правда, что тут было удивительного? Вон и Абдулов сидит, и Збруев, да мало ли их, актеров, здесь? Но Аня и не смогла бы объяснить подруге, отчего ей стало вдруг так волнующе-тревожно и так сильно забилось сердце. И себе даже объяснить этого она не смогла бы. Проследив за ее взглядом, застольный гость, подняв свой бокал, громко окликнул Козакова:
- Миша!
Тот мгновенно повернулся и посмотрел на Аню, потом поднялся и, прихватив свой бокал, двинулся к их столику. Эскорт друзей последовал за ним. Столы пришлось сдвинуть. Конец вечеринки стерся у Ани в памяти. Кто-то что-то говорил, кто-то провозглашал тосты. Пили за Аню, пили за Михаила, и выпито было немало. Он сидел рядом, положив одну руку на спинку ее стула, и всякий раз, когда он обращался к ней, Ане приходилось поворачивать голову. Она тут же терялась нить разговора, потому что в упор сталкивалась в его черным, как омут, и неподвижным взглядом. Было уже сильно за полночь, когда Михаил вдруг спросил присутствующих: "А вы любите джаз?" - "Любим!" ответила за всех Аня и при этом под столом больно наступила подруге на ногу, чтобы та не вздумала вдруг сказать "нет". И вся компания завалилась в гости к Михаилу слушать джаз. Потом все куда-то испарились, и Михаил с Аней остались одни...
Бриллиант в оправе
Семейная жизнь Ани с Михаилом началась с того, что ей пришлось, прихватив кастрюли и сковородки, последовать за ним в Таллин, где он начал съемки картины "Визит дамы" с Екатериной Васильевой и Валентином Гафтом. У Михаила от передряг, связанных с разводом, обострилась язва, и Аня должна была варить ему каши и по возможности организовывать режим. Михаил не имел привычки заботиться о своем здоровье и работал с совершенно сатанинским усердием. Он был беспощаден к себе и другим на съемочной площадке, работая беспрерывно, и Аня очень стремительно постигала его внутренний мир, характер и натуру. При этом были неизбежны ссоры и скандалы. Аня плакала, но бросить Михаила и уйти сил не было - да и желания тоже. События разворачивались слишком быстро, чтобы можно было сидеть и здраво размышлять над происходящим. Аня была буквально как вихрем подхвачена темпераментом этого человека. Он не был скуп на чувства и делился своим внутренним миром щедро.
- У меня в то время было много душевной работы,- вспоминает Аня.- Для меня и по сей день существуют как бы два разных человека: мой муж режиссер и актер и мой муж в быту. И у меня до сих пор нет к нему привычки в плохом смысле этого слова.
Терзаний по поводу будущего их отношений у Ани не было вовсе. Михаил вел себя так, что в его надежности сомневаться не приходилось. Через какое-то непродолжительное время Аня забеременела. Бывший ее муж о том, что он стал бывшим, узнал от родственников, а Анины родители, получив неожиданное известие, что их зятем сделался народный артист Михаил Козаков, нашли в себе силы пережить шок. Чтобы помочь дочке с первенцем, они занялись сложным обменом Кишинева на Москву и, в конце концов, поселились рядом "с детьми".
В пять утра Аня тронула спящего мужа а плечо:
- Миша, кажется, началось.
Михаил, вскочив с постели, побежал в соседнюю квартиру за тещей. Аня стала потихоньку собираться в ожидании "скорой помощи". В тот день, как назло, через полтора часа Михаил должен был быть в аэропорту. Он улетал на фестиваль и не мог проводить жену в роддом. К счастью, им было по дороге, и они мчались по Москве бок о бок: Аня на "неотложке", а Михаил на такси.
Родившегося мальчика, по настоянию друзей, назвали Михаилом, потому что среди троих детей Козакова от предыдущих браков Михаила не было. Когда Михаил и Аня еще только стали жить вместе, пришел к нему в гости как-то приятель-драматург и, глядя на Аню, сказал:
- Знаешь, Миша, из этой девочки может выйти толк. Это тот бриллиант, который нужно вставить в оправу.
Впоследствии Михаил нередко подшучивал над женой: "Ну вот, ты, кажется, уже в оправе".
Изгнанники
В начале 90-го года по Москве прошел слух: "Козаков уезжает! Козаков покидает Россию навсегда!" Это было не так. Просто Михаилу предложили работать в Израиле. Многие тогда уезжали - у некоторых появилась возможность зарабатывать за рубежом, читать лекции или преподавать. Это была тогда чуть ли не единственная возможность выжить. Но отъезд Козакова и впрямь был похож на бегство: уехали всей семьей, прихватив и Аниных родителей. Аня даже не успела защититься в ГИТИСе, куда незадолго до этого поступила.
В Израиле их встретили плохо. Русскоязычные, жившие там лет двадцать уже, восприняли Козакова как какого-то выскочку, и волей-неволей Михаил очутился в изоляции. Это сильно ударило по нервам, у него началась депрессия. В особенно тяжелые минуты Аня подбадривала мужа: "Миша, в конце концов у нас есть дом, можем вернуться. Нас ведь никто не выгонял". Московскую квартиру они не продали, а сдали жильцам, и эти деньги первое время были источником их существования. Сначала они снимали жилье, потом получили льготную ссуду и купили квартиру в центре Тель-Авива, рядом с театром "Габима". Ане нужно было заниматься бытом, делать ремонт в квартире, а поскольку маляры были все израильтяне, ей пришлось быстро освоить иврит.
От безысходности Михаил продолжал играть в израильском театре, но для актера такого масштаба, как Козаков, эти подмостки были тесноваты. Стали возникать возле него какие-то администраторы с предложениями работы. Аню это беспокоило, она видела, что эти люди не очень-то профессиональны, а, главное, у них не болела душа за судьбу артиста так, как она болела у Ани за мужа, и кто их знает, какую выгоду для себя они хотели извлечь из его имени. И тогда Аня все взяла на себя. В тот момент она еще не понимала, что почти вплотную подходит к своей настоящей профессии. Из телевизионных новостей Козаков узнал, что Олег Ефремов в Москве поставил пьесу "Ужин в четыре руки" и она пользуется успехом. Он загорелся идеей поставить этот спектакль самому. В качестве партнера Козаков пригласил Валентина Никулина, с которым они вместе играли в израильском театре. И закипела работа. Аня нашла, где есть недорогие театральные мастерские, потом нашлись люди, которые захотели вложить деньги в этот проект, затем Аня занялась прокатом спектакля. Нужно было найти и арендовать зал, заказать и продать билеты, организовать рекламу и сколотить команду единомышленников. Ане было очень страшно, она отдавала себе полный отчет в том, какую важную часть жизни Козакова составляет театр. В случае провала это была бы полная катастрофа. Но она относилась к этой работе так, будто это было ее прямой супружеской обязанностью. И пришел успех! Они поняли, что русскоязычный зритель любит Козакова по-прежнему, что он никуда не девался и популярность артиста никуда не девалась тоже. Когда они увидели, что зал полон, у них хватило сил продолжать начатое дело. И повалили к ним гости из России. Первыми протоптали дорожку журналисты, затем стали приезжать артисты и режиссеры, стали поступать предложения сниматься и гастролировать на родине. И по Москве пополз новый слух: "А Козаков-то в Израиле процветает!"
В Израиле у них родилась дочь. И в этот раз Аня в пять утра толкнула в плечо спящего мужа: мол, вставай, поехали. Она сама хотела вести машину, потому что видела, как сильно Михаил волнуется, но он собрался с духом и сел за руль. В израильской клинике Михаилу предложили присутствовать при родах. Ане было так смешно наблюдать, как при этом глаза у Михаила стали чуть ли не втрое больше от ужаса, и она сказала врачам и медсестрам, что предпочитает рожать одна, без поддержки супруга. Михаил остался ждать в вестибюле, а Аню увели в предродовую палату. Израильские женщины рожают с обезболиванием, но Аня отказалась от укола - мало ли что! - и сказала: "Я сама". Когда начались непрерывные схватки, Аня захотела, чтобы ей обезболили, но было уже поздно это делать, и она визжала что есть мочи. А роженицы, мирно лежавшие с обезболиванием, улыбающиеся своим мужьям, сидевшим рядом и державшим их за руки, с изумлением наблюдали, как в родовую вихрем промчалась вопящая женщина, а за нею следом весь медперсонал.
В роддоме все были страшно горды, что именно у них родился ребенок Михаила Козакова, и дочку сразу же вынесли показать отцу. А Аня тут же потребовала себе мобильный телефон. Они должны были чуть ли не прямо завтра выезжать на съемки, и когда Аня, позвонив в Москву Татьяне Васильевой и переговорив с ней о делах, сообщила между прочим, что только что родила дочь, та растерянно ахнула: "Как это?!." Михаил хотел - они заранее знали, что будет девочка,- назвать ее Аней, но буквально накануне рождения девочки ему приснился сон. Приснилась умершая мама, но она была маленькой-маленькой девочкой. Он осознавал, что это мама, а все равно спросил: "Ты кто?" - "Я твоя дочка Зоя". А еще раньше, когда Аня только узнала, что у нее будет ребенок, предсказательница составила ее гороскоп и сказала ,что родится у нее дочь и что вселится в этого ребенка душа бабушки. И назвали девочку в честь мамы Михаила Зоей.
Возвращение
Нашлись и такие, которые возвращение Михаила Козакова восприняли с подтекстом. Ах, Миша, как ты все здорово устроил! Сначала уехал, а потом приехал, и вызвал к себе этим новый интерес. А какой ценой все это досталось, никто на самом деле не знает. Израиль - страна маленькая, и спектакли там долго не живут, максимум два сезона. Сыграть сорок спектаклей - уже рекорд, а Россия с ее просторами, многомиллионным зрителем, залами на тысячи мест - совсем другое дело. В прошлом году "Русской антрепризе" Михаила Козакова исполнилось десять лет. С возвращением Козакова театральная жизнь Москвы оживилась. Некоторые театральные критики упрекали его, что он завез халтуру с Запада и этим, мол, развращает российский театр, но время показало, что антрепризный театр куда мобильнее академического, что он делает аншлаги. И стали возникать антрепризы, как грибы после дождя, и даже академические театры начали посматривать в эту сторону. А поскольку антреприза - частный театр, то и выживают они по принципу: есть в кассе деньги, значит, есть и популярность. Многие антрепризы распались на ходу, другие процветают, и рынок все время растет.
В Москве Ане стало ничуть не легче, чем было в Израиле. Работать пришлось больше. Момент краха, призрак его маячит все время, и нужно постоянно заботиться о рейтинге популярности. Нет своей площадки, а аренда недешевая, и стационарные театры неохотно уступают свои помещения "частникам"; в основном по выходным дням, по понедельникам можно там играть, и все антрепризы выстраиваются в очередь. Ане раньше было все равно, а теперь она не любит понедельники.
Она так вгрызлась в работу, что даже был момент, когда их брак чуть не рухнул. И дело тут не в том, что кто-то третий мог вклиниться между ними, а сам театр, который они так тяжело поднимали, чуть их не разлучил. Михаил, такой мнительный и интуитивный, в какой-то момент почувствовал себя снова брошенным. Хорошо, что Аня вовремя опомнилась, что не все - работа. Нередко Ане задают один и тот же вопрос: "И как ты с ним живешь?" подразумевая и то, что с художником жить семье вообще нелегко, и то, что Михаил в прошлом сильно выпивал. Конечно, ей пришлось все это преодолеть, и в результате они создали семью и театр, а и то и другое требует немало созидательных сил, и если б Михаил не помогал Ане, она одна ничего бы не смогла. Прежде, чем Аня поняла, что духовно они очень близки, что у них совпадают цели и амбиции, прошло немало лет. Аня уверена, что без Козакова она не состоялась бы и сама, и она счастлива тем, что у нее есть такой учитель. Сейчас Аня уже настолько самостоятельна в профессии, что старается мужа ограждать от всего - пусть он занимается только творчеством, а административную лямку Аня будет тянуть сама. Ей нелегко, ведь не поплачешься даже мужу в жилетку, потому что он так тогда расстроится, что придется уже утешать его. А Михаил может себе позволить похандрить. Как-то Аня сказала мужу, когда они ссорились, что он вампир. "Я - вампир?!" изумился Михаил Михайлович.
Козаковы живут широким открытым домом. Аня сплотила вокруг себя всех детей Михаила, у нее сложились отношения со старшим сыном Кириллом, тоже актером, поддерживают они отношения и с Региной, сбежавшей когда-то от Михаила в Америку. "Наша старшая жена",- острит в ее адрес Аня. Конечно, у Ани все получилось. Их союз с Михаилом тот самый, о котором люди говорят "они созданы друг для друга", но Аня все же не лишена самоиронии:
- Первое, что я поняла, когда мы с Мишей поженились, что я совершенно не в его вкусе. Экстравагантно одетая, сильно накрашенная, с копной рыжих волос. Таких, как я, у него еще не было!
ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ ИХТИАНДРА
Сколько же оказалось вокруг накрашенных, расфуфыренных девиц, когда Алла вошла в распахнутые двери ГИТИСа! Она невольно метнулась к выходу.
- Ты куда?! - перехватила ее за руку тетя Зина.
- Я туда не пойду...- Алла смотрела на нее расширенными от страха глазами.
- Мы же деньги на дорогу потратили, так нельзя! Ты попробуй, а уж потом поедем обратно.
Но Алле казалось, что и пробовать нечего. Кому она может быть интересна со своей старомодной длинной косой через плечо и в школьной форме, аккуратно заштопанной на локтях.
"Орел" или "решка"?
Когда Алла читала монолог, ей показалось, что члены приемной комиссии по поводу нее перешептываются, и она расслышала одно слово: "шипящие". У Аллы между передними зубами была щель, и шипящие согласные, действительно, звучали нечетко. Вечером она села в поезд и вернулась домой, в Орел. Целый год Алла копила деньги, откладывая по пятьдесят рублей ежемесячно, чтобы летом снова держать вступительные экзамены. Передние зубы она туго стянула суровой ниткой, и за год они почти срослись.
Конкурс на актерский факультет был 176 человек на место, но Алла приехала уже совсем с другим настроением: поступить во что бы то ни стало. Она стояла, охорашиваясь, у знаменитого институтского зеркала, огромного, с пола до потолка, возле которого студенты назначали друг другу свидания и встречи. По широкой лестнице спускался директор Матвей Алексеевич Горбунов.
- Девушка,- окликнул он Аллу, торопясь вниз,- куда же вы в прошлом году девались-то? Мы же вас хотели брать!
Алла смотрела на него с явным недоумением. Горбунов взял ее за руку и решительно повел по лестнице в свой кабинет. Усадив в кресло, вызвал педагога по сценической речи Елизавету Ивановну Леонарди: "Эта девочка будет у нас учиться. Позанимайтесь с ней, пожалуйста".
- В прошлом году,- обратился он к Алле,- мы на ваше место Валю Талызину взяли, тоже хорошая девушка.
Елизавета Ивановна дала Алле несколько уроков сценической речи и благословила на экзамен.
- А чулочков у тебя разве нет? - спросила она, оглядывая босые Аллины ноги в тряпичных босоножках.
Чулочков у Аллы, конечно, не было.
- Ну ничего, я для тебя найду. На сцену с голыми ногами нельзя.
Читая монолог, Алла от волнения забыла текст, и председатель комиссии коротко оборвал ее: "Все. Спасибо". Алла пулей вылетела за дверь и бегом по лестнице выскочила в институтский скверик. Только бы не разреветься! Опять провал! Горбунов вслед за ней не поспел и послал вдогонку первого попавшегося абитуриента: "Беги, скажи ей, что мы ее обязательно берем, а то ведь опять ускачет в свой Орел".
Первые дни Алла просто летала от счастья, ноги сами подпрыгивали, ходить ровным шагом по московским улицам, как ходят все нормальные люди, у нее не получалось. О своих успехах она послала письма домой: бабушке с тетей Зиной (родители Аллы погибли в войну) и педагогу по театральной студии Дмитрию Георгиевичу Станскому. Алле не терпелось поскорее увидеть МХАТ - ведь там играла великая Алла Тарасова! "Анну Каренину" в ее исполнении Алла слышала по радио не раз. Однажды МХАТ приехал в Орел на гастроли. Было начало июня, шли выпускные экзамены в школе. Ребята сидели, читая конспекты, на подоконнике. Из школьного окна был виден широкий мост через Оку, вдруг кто-то из ребят закричал: "Смотрите, Тарасова, Массальский!" Артисты шли по мосту, гуляя. Почти вся школы высыпала им навстречу, а Алла как стояла у окна, так и осталась стоять. Необыкновенная робость сковала ее. Ребята наперебой брали автографы, а по мосту не сбавляя скорости прошла поливочная машина и окатила всех стоявших там водой.
Позднее, когда Алла уже стала актрисой и играла в Драматическом театре имени Станиславского, ей представился случай познакомиться с Тарасовой. Шла репетиция "Чайки", и у Аллы никак не получалась сцена, когда Нина Заречная подходит к Аркадиной. И однажды режиссер Платон Владимирович Лесли позвал Аллу: "Подойди, я кое-с кем тебя познакомлю". Алла спустила со сцены в зал и увидала, что в кресле сидит... Алла Константиновна Тарасова. Когда режиссер сказал: "Познакомьтесь, это наша молодая, очень талантливая актриса", у Аллы от волнения поднялся шум в ушах. Она протянула было Тарасовой руку, но слезы душили от переполнявшего чувства благоговения, и она убежала. Потом Лесли сказал: "Вот так и должна подходить Нина к Аркадиной. Поняла?"
После окончания института у Аллы никаких определенных планов не было. Скорее всего, думала она, поедет домой, в Орел, и там будет играть в театре. Несколько выпускников их курса, в том числе и Аллу, пригласили на показ в Драматический театр имени Станиславского к Михаилу Михайловичу Яншину. Ребята показывали сцены из спектакля "На бойком месте" Островского.
- А вы? - спросил Яншин Аллу, видя, что она сидит.
- Я не показываюсь, я только подыгрываю.
Яншин всех похвалил, поблагодарил и сказал, что, к сожалению, актеры такого плана ему сейчас не нужны. "А вы останьтесь",- попросил он Аллу.
- Почему вы не хотите поступить в наш театр?
- Я не москвичка.
Это обстоятельство сильно осложняло дело. Надо было где-то Аллу прописать, но родственников в столице у нее не было. Тогда Михаил Михайлович и директор театра решили этот вопрос по-своему. Они кинули жребий: "орел" или "решка"? Если "орел", Алла прописывается у директора, если "решка" - у Яншина. Выпал "орел". Аллу прописали у директора, а ее однокурсницу Лиду Савченко - у Яншина. Поселили их на театральном дворе в декорационном сарае. На первом этаже в комнате с двумя железными кроватями и тумбочкой стали жить девчата, а на втором - Женя Урбанский, Алик Филозов, Юра Гребенщиков, Володя Анисько.
Страдания по Ихтиандру
К началу семестра на третьем курсе Алла опоздала на полтора месяца и появилась в институте только в ноябре. У зеркала караулила ее Вика Авербах, второй режиссер "Мосфильма":
- Аленушка, здравствуй, я тебя ищу-ищу! Срочно поехали на студию делать пробы.
Но Алла даже слышать не хотела ни о каких пробах. Она только что вернулась со съемок фильма "Сошел матрос на берег", устала ужасно, да и не отпустили бы ее с занятий.
- Ну, тогда приди к режиссеру и сама ему об этом скажи, а то он меня загонял уже,- теряла терпение Вика.- У нас тут еще один мальчик пробуется, он тебя проводит. Володечка! - замахала Вика кому-то рукой.
Накануне вечером подружки в общежитии забросали Аллу последними институтскими новостями:
- К нам на первый курс такой красивый парень пришел, с ума сойти! У Светки уже с ним роман,- кивнули они на соседку.
- Свет, покажешь?
- Еще чего! - огрызнулась Света.- Тебе покажи - ты мигом отобьешь.
Алла пожала плечами, обидевшись. Совсем сдурели, не знают разве, что у нее свадьба на носу?
На оклик Вики Авербах подошел высокий худощавый молодой человек, и Вика познакомила их. Прозвенел звонок, и Алла, оборвав разговор, побежала вверх по лестнице в аудиторию, а молодой человек, шагая длинными ногами через ступеньку, на ходу что-то ей говорил. И тут Алла увидала Светлану. Та шла вниз с побледневшим, совершенно каменным лицом. "А-а, это и есть тот самый парень! - осенило Аллу.- Тоже мне, красавчик, длинный, как морские водоросли".
У Аллы был жених Володя, учился в медицинском. На Новый год она собиралась прилететь к нему в Краснодар, чтобы подать заявление в загс. Летом не получилось, потому что Алла работала на съемках, в прошлом году не вышло, потому что Алла приехала без паспорта, который остался в общежитии на прописке, а встречались они уже несколько лет, еще со школы, когда Володя с родителями жил в Орле. Он был старше Аллы и очень ее любил, буквально носил на руках, не давая самой подниматься по ступенькам или в горку, и ревновал ко сем встречным: "На тебя смотрят!" Алла чувствовала себя с ним очень защищенной и знала, что лучшего парня на всем белом свете нет.
А между тем Владимир Коренев будоражил ГИТИС своим присутствием. Не было девушки, которая бы не мечтала о нем и не была влюблена в его аквамариновые глаза. И только Алла его не замечала. А он почему-то стал часто попадаться ей на глаза. То из института вместе выйдут, то столкнутся нос к носу в метро, и всякий раз он старался заговорить первым. Владимир был начитан и широко эрудирован и был интересным собеседником. Алла и не заметила, как увлеклась им. Ей никогда не нравились просто красивые парни, самое главное, что внутри, считала она. Как-то Владимир и Алла допровожались друг друга на лавочке в метро "Ботанический сад" (теперь "Проспект Мира") до полуночи. Владимир, прощаясь, сказал: "Знаешь, а я без тебя уже не могу". И Алла поняла, что ни в какой Краснодар она не летит.
Володя, получив отказ, тяжело заболел, потерял интерес к жизни, бросил институт и целый год родители пытались его спасти. Потом он со злости женился и сразу ушел от семьи, но когда родилась дочь, вернулся.
Слава о красоте Владимира Коренева вышла далеко за пределы института. Однажды Яншин (Алла уже окончила ГИТИС и работала в театре) спросил: "Ну как там ваш красавец?" - имея в виду дальнейшие планы Коренева, который учился на последнем курсе. Алла в ответ залилась слезами - они с Владимиром как раз были в ссоре. Четвертый год уже встречались, он вся тянул с предложением. Девчата не давали ему прохода, так и висли на нем. Алла прибегает к нему в институт и видит обычную картину: сидят на двух лавочках в институтском скверике сплошь девчата, а среди них Коренев. Но у Аллы, видимо, было такое лицо, когда она к ним приближалась, что лавочки мгновенно пустели и Владимир уже встречал ее один.
Яншин, сбитый с толку ее слезами, стал успокаивать: "Что вы, что вы, не расстраивайтесь так! Я его возьму в театр, вы только мне его покажите".
Владимир Коренев на последнем курсе получил приглашение на пробы в фильме "Человек-амфибия". На главные роли режиссер Владимир Чеботарев искал идеально красивую пару и утвердил Владимира Коренева и Анастасию Вертинскую. Через два месяца Владимир должен был улететь на съемки, и Алла решила с ним объясниться.
- Давай поженимся. Если завтра ты не придешь ко мне ровно в двенадцать и мы не пойдем в загс, то пять минут первого меня уже не будет, и ты меня больше не увидишь.
Коренев ничего не ответил, а у Аллы сердце громко стучало в груди. Назавтра он пришел без пяти минут двенадцать и спокойно, по-будничному, спросил: "Ну что, Ален, пойдем?"
Расписались они 2 апреля 1961 года. После загса Алла пошла в театр, а Владимир вернулся в институт на занятия. Съемки начались в мае, Коренев улетел в Баку. Театральный сезон в конце мая закрылся, у Аллы начался отпуск, и она не знала, как ей быть. Вроде она мужняя жена, хотя у них еще и медового месяца толком не было, потому что Владимир с курсом был в Финляндии, и толи ей лететь в Баку, толи дома оставаться? Шла она как-то по улице Горького, погруженная в свои мысли, а навстречу ей Михаил Козаков:
- Ты почему не в Баку? Смотри, вокруг твоего Коренева уже ходят некоторые...
Второй раз намекать Алее не нужно было. Утром она вылетела к мужу.
Дон Кихот нашего времени
В прошлом году в Владимира Борисовича Коренева были сразу три знаменательных даты: сорок лет супружеской жизни, сорок лет творческой деятельности в драматическом театре имени Станиславского и сорок лет фильму "Человек-амфибия".
Картина имела грандиозный успех. Критики разнесли фильм в пух и прах, а министр культуры Фурцева сказала, что эта картина - подарок министерству финансов. В моду сразу вошли белые брюки и длинные волосы у парней, а девушки и молодые женщины все скопом сошли с ума из-за главного героя фильма Ихтиандра - актера Владимира Коренева, сыгравшего эту роль.
Телефон в квартире Кореневых звонил круглосуточно. Поклонницы просили, умоляли о встрече, хотели познакомиться и выйти за него замуж немедленно. Они дежурили в подъезде - Кореневым пришлось шесть раз с первого по шестого этажа красить стены за свой счет, густо исписанные губной помадой,- они торчали у театра и преследовали Коренева в других городах, куда он приезжал на гастроли. Алла сопровождала мужа везде и была вынуждена быть при нем неусыпным стражем, потому что за ним по пятам ходили толпы фанаток и все время дежурили у театрального подъезда какие-то чужие машины.
Контр-адмирал Коренев Борис Леонидович, как только фильм вышел на экраны и поднялась шумиха, взял срочную командировку и прилетел из Североморска в Москву. Прямо с дороги, не пообедав даже, он закрылся с сыном в комнате, а жена Ольга Васильевна, бабушка, дочь Наташа и Алла ходили на цыпочках и старались не шуметь: "папа разговаривает с Володей". Такие разговоры отца с сыном не были редкостью, но сейчас был особый прецедент. Борис Леонидович был идеально красив, выше сына ростом, знал несколько иностранных языков и был очень принципиален. Когда командование предложило ему трехкомнатную квартиру, он отказался: "Меня вполне устраивает двухкомнатная, у нас есть другие офицеры, нуждающиеся в жилье". Он не имел служебной дачи и не пользовался служебной машиной в личных целях, а уже тем более не разрешал этого делать жене и детям. Жили Кореневы возле метро "Войковская", но контр-адмирал большей частью служил на флотах - Черноморском и Северном. Жена все время была рядом, а детей в Москве растила бабушка, его мать. Бабушка Володю боготворила. Бывало, тот читает до рассвета, а она сидит в кресле, клюет носом, но не ложится, караулит внука. На плите все время горячий чайник, под салфеткой бутерброды и свежезаваренный по-бурятски чай с молоком - она то и дело подливает ему в кружку. Когда Алла с Владимиром расписались, не спросясь родителей, бабушка пришла в ужас: "Он все время теперь будет ходить голодный и грязный!" ведь до сих пор чистые носки, свежая рубашка и наутюженные брюки каждое утро ждали Владимира на спинке кресла. По мнению бабушки, мужчина не должен был ходить с авоськами, тем более никогда не ходил с авоськой сам контр-адмирал, вокруг него всегда хлопотала жена. Горевала бабушка, что и свадьбы, как полагается, не было, а молодые отшутились: "Проживем лет десять, тогда и справим".
Письма от поклонниц приходили мешками в течение многих лет. Их никто не читал. Бабушка попробовала было почитать, но плюнула в сердцах: "Невесть что девки пишут, срам какой!" А невесты со всей страны слали горячие признания в любви и свои фото в разных видах. Попадались и очень смелые, которые писали Кореневу: "Я хочу, чтобы ты у меня был первым" .
С рождением дочери Иры карьера Аллы в кино резко притормозилась. Не с кем было оставить ребенка, и многие соблазнительные предложения в кино прошли мимо. Борис Леонидович не увидел внучку и внука - дочь Наташа родила сына через полгода после Аллы,- он умер раньше срока. Бабушку от горя разбил инсульт, а Ольга Васильевна, овдовев, совершенно потерялась и не знала, как жить. Иногда Ирочку отвозили на лето в Орел, к тете Зине. Однажды, приехав в отпуск, Алла встретила на улице маму своего бывшего жениха и узнала, что Володя живет теперь в Ленинграде, что он стал военным врачом и у него растет еще одна дочка. Алла не забыла свою первую любовь. Фотография Володи до сих пор стоит в ее семейном альбоме. Правда, Коренев как-то спросил: "Ты когда это фото уберешь отсюда?" Она ответила: "Никогда". Оказавшись на гастролях в Ленинграде, Алла позвонила Володе, ведь прошло с тех пор четырнадцать лет. Встретились у метро, но разговора не получилось. Перед ней стоял высокий плечистый человек в погонах, а по лицу его катились слезы...
Яншин, как и обещал, взял Коренева в труппу. У него молодые актеры всегда начинали с массовки, но когда зрители увидели в массовке Ихтиандра тут такое началось, чуть спектакль не сорвался. Понятно было, что Коренев должен играть только героев. В те годы театральная публика ломилась в театр Станиславского. Когда Алла начала там играть, уже блистали на сцене Евгений Урбанский, Елизавета Никищихина, Евгений Леонов. Но и молодежь пришла не бесталанная - Алла Константинова, Альберт Филозов, Юрий Гребенщиков, Владимир Коренев. Весь цвет московской и ленинградской интеллигенции посещал этот театр. А какие роли были обещаны Алле! Маша в "Трех сестрах", Лариса в "Бесприданнице", Нина Заречная в "Чайке". Когда Алла играла Заречную, ей выпал случай сыграть эту роль на сцене МХАТа вместе с Тарасовой и Массальским. Заболела актриса, исполнявшая роль Нины Заречной, а поскольку Алла играла эту роль в своем театре, ей предложили ее заменить. И вот она - Нина Заречная, а великая Тарасова - Аркадина! Спектакль прошел с большим успехом. Впоследствии Алла Константиновна нередко приглашала Аллу принять участие в своих концертах.
Когда в театре Станиславского шел спектакль "Палуба", приходилось конной милицией разгонять беснующуюся у касс толпу. Однажды Екатерина Фурцева спросила у Юрия Гагарина, который был у нее на приеме: "Что хорошего сейчас можно посмотреть в московских театрах?" - "Палубу",- не задумываясь ответил тот.- Как играют Константинова с Урбанским - лучшего не может быть!" На гастролях в Красноярске публика скупила все билеты только на спектакль "Коварство и любовь" с Владимиром Кореневым - все другие спектакли пришлось отменить и двадцать два раза сыграть Шиллера. Вместе с Аллой Владимир Борисович полторы тысячи раз выходил на сцену в спектакле "Робин Гуд". В молодости им редко приходилось играть вместе, они по очереди сидели с маленькой дочкой, причем Алла всегда старалась дать мужу возможность играть как можно больше. Зато сейчас семью Кореневых в полном составе можно увидеть на сцене - Ира тоже стала актрисой. Подрастает в семье внук Егор, точная копия деда и его единственная слабость. За глаза все называют Владимира Коренева современным Дон Кихотом и хотя подтрунивают над ним, а любят именно за это, за принципиальность, за твердость убеждений, за скромность. Коренев не снимается в кино. Судьба его как киноактера сложилась раз и навсегда, подарив ему звездную роль в фильме "Человек-амфибия".
За сорок лет супружеской жизни Владимир Борисович не только научился ходить с авоськами, но и стирать, готовить и даже огурцы солить на даче. Поклонницы продолжают сохнуть по нему, звонят домой и даже умудряются узнать номер его мобильника. А Владимир Борисович говорит, что всему хорошему в своей жизни он обязан жене, что он не спился от своей сумасшедшей популярности, не стал валяться под забором и не разорвали его на кусочки женщины.
ЖИЗНЬ БАЛЕРИНЫ
Она находилась уже у той грани отчаяния, когда готова была прийти в любой театр, абсолютно в любой, и сказать: "Возьмите меня, я буду просто выходить на сцену, можно даже без слов, только возьмите". Проезжая на машине по Бульварному кольцу, она часто обращала внимание на красивый особняк на Трубной площади и думала: " Что это за театр там находится, может быть, именно туда мне и зайти:?" А по ночам ей снилось, что она танцует на сцене Большого театра...
Алые паруса
Алые паруса к Людмиле приплывали в жизни дважды: первый раз, когда Юрий Григорович заметил на всесоюзном конкурсе юную ленинградскую балерину и взял ее в Большой театр, а второй - когда в театре "Школа современной пьесы" Иосиф Райхельгауз задумал ставить спектакль по пьесе Семена Злотникова "Прекрасное лекарство от тоски" о судьбе двух супругов, в прошлом известных артистов балета, и выбор его пал именно на Людмилу Семеняку, будто он угадал, что она тоскует по сцене.
Людмила идеально подошла на роль героини этой пьесы. В прошлом увенчанная славой и лаврами звезда балета и в настоящем незаслуженно преданная забвению своим же родным театром, для которого она так много сделала.
...Маленькая Люда минуты не могла прожить, чтобы не играть в театр. Она постоянно наряжалась в разные персонажи, устраивала домашние концерты для родителей и гостей, на Новый год выступала Снежинкой или Принцессой. Мама шила ей по этому случаю специальный костюм, на головку прикреплялась корона, и Люда превращалась из обыкновенной девочки в сказочный персонаж. Родители рано заметили артистичность дочери и в десять лет отдали ее в хореографическое училище.
Кумиром у Люды была Галина Уланова. В училище по стенам висела целая галерея портретов известных балетных артистов, начиная с Нижинского и Павловой и кончая выпускниками. В школьном музее в глубоких шкафах хранились альбомы, посвященные творчеству каждой отдельной звезды балета. В свободное время Люда заглядывала туда.
- Моя маленькая газель пришла? - встречала ее приветливо директор музея Мариетта Харлампиевна Франкопуло.
У Люды были только глаза и ноги, поэтому ее прозвали газелью.
- Ну, что будешь сегодня смотреть?
- Можно мне Галину Сергеевну?
- На, только смотри аккуратно.- И из шкафа извлекался заветный альбом.
Педагоги в училище были очень сильные, вагановской школы. По общеобразовательным предметам - тоже, и дисциплина была железная. Учеба чередовалась с репетициями. Люда приходила домой только вечером. В перерыве между занятиями можно было погулять в школьном дворе. Иногда ребята прогуливали уроки, но это бывало нечасто, в основном по какому-нибудь важному поводу. Например, если вышел на экраны фильм Ивана Пырьева "Братья Карамазовы", то грех было не сбежать с уроков в кино. На такие нарушения дисциплины педагоги закрывали глаза. Дома Люду держали в строгости. Все что касается отметок, успехов в балете, с нее спрашивалось по всей форме. Баловали обновками, но нечасто, а если уж покупались какие-либо туфельки, то те самые, о которых только мечтать можно было. Папа всегда работал на двух работах, чтобы обеспечить дочери пребывание в училище, чтобы она хорошо питалась, чтобы у нее были все необходимые балетные принадлежности. Еще в училище будущие артисты получали большую практику, выступая в сборных концертах на сцене Кировского и Малого Михайловского театров, на многочисленных новогодних елках. В десять лет Люда уже первый раз танцевала соло.
Бывало, ведут ее под сценой в балетной пачке, где чудный запах грима и закулисной пыли и вдруг над головой распахивается люк и там гремит оркестр. Оказываясь на сцене, Люда и чувствовала себя самой что ни на есть балериной!
Первый раз надеть балетную пачку было огромным событием. Это как посвящение в профессию - танцуешь не в какой-то там марлевой юбочке, а в настоящем костюме балерины. К концу выпуска из училища Люда танцевала почти весь балетный репертуар, но вместе с тем детям никогда не внушалось, что их ждет необыкновенное будущее. Выступая на одной сцене со знаменитыми артистами Кировского театра, они все равно смотрели на своих кумиров как на богов.
В первый же год обучения Люда влюбилась в своего одноклассника и на школьном резиновом ластике написала ему послание: "Я тебя люблю". Ластик попал в руки завуча, и та вызвала Людмилиного папу.
- Что это у вас за ребенок такой, в десять лет уже влюблена!
В ответ папа рассмеялся: "Ну ведь они совсем крохи, что ж вы так серьезно судите?" А в старших классах у нее начались романтические отношения с Андрюшей.
Если какой-то мальчик нравился девочке или наоборот, то педагоги разрешали им вместе репетировать, выступать в одном номере, это пожалуйста, но главное - не нарушать дисциплину. Прежде всего балет, поэтому свидания с Андрюшей у Люды проходили под неусыпным оком педагога. Все свидание длилось не более пятнадцати минут. Андрюша жил на одной окраине города, а Люда - на другой, и он провожал ее по Невскому до автобусной остановки. Ноги не шли, натруженные после нескольких часов репетиций, а погулять все же хотелось. Люда затягивала как можно туже на осиной талии пояс болоньевого плаща, выпускала на глаза челку (в школе носить челку запрещалось) и выходила из дверей на улицу, где ждал ее Андрей. Но если педагог, караулившая на углу школы, ловила их, то разгоняла в разные стороны: "Марш, марш, по домам!"
На Всесоюзном конкурсе, уже будучи артисткой Кировского театра, Людмила Семеняка танцевала партию Черного лебедя из третьего акта балета "Лебединое озеро". Главный балетмейстер Большого театра Юрий Григорович, у которого был особый дар распознавать таланты, обратил на нее внимание и сказал, что пришлет ей вызов в Москву. Тогда была такая практика: все лучшие силы балета стягивались в столицу. Люда и не подозревала даже, что одновременно с творческой судьбой решается и ее личная судьба. Солисту балета Большого театра известному артисту Михаилу Лавровскому подыскивали в тот момент подходящую невесту. Уже имелись две-три претендентки из начинающих балерин, и тут Людмилин педагог Нина Викторовна Беликова, желавшая своей воспитаннице счастья, предложила:
- У меня есть ученица, я бы хотела устроить ее судьбу. Ей нужно танцевать, а если Мише необходимо жениться, то почему бы их не познакомить.
Принц и Золушка
Своего жениха до свадьбы Людмила видела всего два раза. Просыпаясь по утрам, она не верила своему счастью, тому, что Михаил Лавровский сделал ей предложение и скоро она станет его женой. Перед Людмилой стремительно разворачивался сюжет ее жизни, совершенно как бы неподвластный ее воле. Все поменялось в какие-то два месяца. Конкурс, вызов в Большой театр, предложение стать женой ведущего артиста балета Большого театра. Все как в сказке.
Михаилу Лавровскому в ту пору было тридцать лет. Он был кумиром женщин, влюблялся сам, влюблял их в себя, у него было много романов, он уводил жен от мужей, разбивая сердца с жестокостью рокового любовника. В конце концов, когда он начал ухаживать за одной известной замужней балериной, министр культуры Екатерина Фурцева вызвала его к себе и сказала: "Миша, хватит хулиганить. Женись!"
Люда, конечно, об этом ничего не знала. Еще и двух лет не прошло, как она выпустилась из училища. В своего будущего супруга она влюбилась издали. В него невозможно было не влюбиться. Как-то бабушка, разглядывая журнал, показала Людмиле фото Лавровского и спросила: "Этот, что ли, твой жених-то?" Люда кивнула. "Красивый он у тебя",- покачала головой бабушка. Со свадьбой спешили, потому что Лавровский должен был уезжать на гастроли. Он не хотел никакой огласки, никакого торжества, даже не захотел, чтобы невеста была в платье, специально сшитом для такого случая, и Людмила расписывалась в маленьком белом кримпленовом платьице, в котором выглядела совершенным ребенком. После загса до вечернего сбора гостей еще успели заехать в театр и позаниматься в классе. Пришли, встали у станка, и никто из окружающих даже и не знал, что они только что поженились. Вечером были только свои, человек десять.
Семья, в которую попала Люда, была в то время одной из самых известных в Москве, и не только в Москве. Лавровского-старшего, в прошлом главного балетмейстера Большого театра, уже не было в живых, дом возглавляла его вдова Елена Чикваидзе. В свое время она станцевала все ведущие партии на сцене Большого театра, композитор Сергей Прокофьев для нее сочинил балет "Ромео и Джульетта" и называл ее любовно "моя маленькая Джульетта".
Елена Георгиевна состояла в родстве с известными грузинскими фамилиями Бараташвили и Чавчавадзе, она свято хранила традиции своего рода. В уютной квартире на Арбате была старинная библиотека, в гостиной стоял рояль и антикварная мебель - во всем этом чувствовался свой, особенный уклад. Получив в мужья одного из самых завидных московских женихов, Людмила вместе с ним получила и свекровь, которая приняла ее в свою семью как дочь, но этим ее и ограничила, не желая уступать молодой невестке своего единственного горячо любимого сына. Людмила, прожив с мужем четыре года, так и не стала хозяйкой в доме. Еще когда они расписывались в загсе, Людмиле потихоньку шепнули, чтобы она, как только они войдут в зал регистрации, первая ступила на ковер, но как она ни старалась, Михаил ее опередил.
Несмотря ни на что, первые годы Люда была очень счастлива. Жизнь ее в это время была до краев наполнена творчеством. Свекровь верила в нее как в будущую звезду, много помогала советами. Каждый вечер после спектакля, если не было гостей, они втроем, сидя в гостиной за чаем, много говорили о балете, разбирали спектакль, обсуждали. Это были незабываемые вечера. Люда станцевала с Лавровским "Лебединое озеро", "Жизель", "Спартак". Он уже тогда начал пробовать себя в качестве балетмейстера и свои первые балетные постановки делал с женой, она была его музой. В эти годы Людмила очень много танцевала, и, казалось, счастью не будет конца...
Она попросила развод первая, собрала чемодан и переехала в однокомнатную квартиру на Преображенке. И без того воздушная, она еще похудела, перестал звучать в кулуарах театра ее беззаботный смех, по глазам было видно, что она много плачет в одиночестве. В театре все были озабочены случившимся и всерьез опасались, боясь потерять балерину. Боялась за Людмилу и бывшая свекровь. Галина Сергеевна Уланова однажды с глазу на глаз поговорила с Людой: "У тебя есть балет - самое главное. И спасти тебя может только это",- подчеркнула она последнее слово. Но, уйдя от мужа, Люда виделась ним ежедневно на репетициях и спектаклях, и он продолжал оставаться ее партнером. Обливаясь слезами, она работала. Тогда она уже имела звание заслуженной артистки балета. Для нее было жутким откровением узнать, что муж, оказывается, ее не любит. Просватанная за него двадцатилетней девочкой, не знавшей жизни, она приняла свою судьбу как дар свыше и думала, что Михаил женился на ней по любви. Одна в пустой квартире, она могла только плакать, а на людях старалась держаться, хотя ни скрыть свое горе, ни отвлечься было невозможно - слишком тесен был мир, в котором она жила. И единственную подругу, которой Люда успела обзавестись в Москве, она тоже потеряла - именно к ней и ушел Михаил. Ей надо было найти точку опоры, чтобы воскреснуть, ведь ради Миши она готова была даже отказаться от балета.
Новая жизнь
Работать в Большом театре Людмила начала со спектакля "Лебединое озеро". Первый раз она выступала на сцене Кремлевского Дворца съездов. Сцена там огромная, ее очень трудно охватить, но Люда справилась. Был успех, зритель принял молодую балерину "на бис", но самое главное - приняла ее труппа. Когда опустился занавес, никто из артистов, занятых в спектакле, не ушел за кулисы, все стояли и аплодировали Людмиле. Слезы счастья заволокли ее глаза. От краха личной жизни Люду спасло то, что она была очень востребована в театре, карьера ее неуклонно росла. У нее было много спектаклей, гастролей, концертов, конкурсов. Помимо Михаила Лавровского, ее партнерами были Александр Богатырев, Вячеслав Гордеев, Юрий Владимиров, Андрей Кондратов, Марис Лиепа, Александр Годунов. Балет "Ангара", поставленный Юрием Григоровичем, и партия главной героини Вальки сделала Людмилу лауреатом Государственной премии. О ней сняли фильм. Людмила выступает с успехом в Японии и Америке. Приезжает труппа Большого театра после двенадцатилетнего перерыва в Англию с балетами "Раймонда" и "Спящая красавица" - триумф. В Париже пресса вещает о рождении новой балетной звезды. Людмиле посвящаются целые журнальные развороты, она дает интервью по-французски - это очень впечатляет французов. Выступление на знаменитой сцене Гранд Опера - мало кому выпадает в жизни такая честь. Гала-концерты в Париже. На вечере, посвященном Галине Улановой, весь балетный Париж. Аргентина. Триумф "Жизели" и вечера Чайковского - Людмила танцует акт из "Лебединого озера", акт из "Щелкунчика", акт из "Спящей красавицы". Аншлаг. Она впервые видит, как люди ночуют на ступеньках театра в надежде достать лишний билет.
Еще несколько лет Людмила и Лавровский танцуют вместе. Ни разу в жизни они не поставили руководство театра в неловкое положение по поводу того, что им не хочется или невозможно вместе выступать. Искусство и ответственность за свое дело оказались для них важнее личных переживаний. Несмотря на успешную карьеру и очень насыщенную творческую жизнь, Людмила не могла избавиться от одиночества. Что она знала, кроме балета? Ведь на гастролях артистам было все запрещено, у них был только один маршрут: театр, гостиница, дорога домой. Ни вправо, ни влево артист шагнуть не мог, тут же бы настучали. Ей приходили письма от разных интересных людей, присылались приглашения в знаменитые дома на светские вечера, приносились контракты от зарубежных театров - она вынуждена была от всего отказываться.
Не принес Людмиле счастья и второй брак, которому она отдала шесть лет своей жизни. Ей было уже за тридцать, муж - моложе на десять лет, он только начинал в балете. Она старалась во всем ему помочь, очень тратила себя и вскоре поняла, что этого человека по-настоящему любить не может, что этот человек занимает в ее душе чужое место, предназначенное другому. Людмила была уже в том возрасте, когда женщина не просто хочет, а жаждет иметь ребенка. Ребенка не было, а вся доброта и нежность оставались невостребованными. Было очень одиноко. Хотелось семьи, дома, уюта, тыла. Но только через несколько лет она догадалась, где выход. Она решила: если произойдет в ее жизни встреча, от которой невозможно будет отмахнуться, она оставит мужа и родит от этого человека ребенка. Двенадцать лет назад эта встреча произошла. О том, что она беременна, Люда узнала, находясь на гастролях в Греции. Она шла после визита к посольскому врачу по тенистой платановой аллее, подставив лицо горячему солнцу, и прислушивалась внутри себя к тому, что еще почти не существовало, но, тем не менее, уже было, к зарождающейся новой жизни. Впервые Людмила поставила театр в трудное положение. Григорович, узнав, что она ждет ребенка, схватился за голову: "Люда, надо дотанцевать!". Так совпало, что другая молодая солистка балета тоже оказалась в положении, и газеты написали: "Над Большим театром летают аисты". Люду долго не отпускали - театр в этом отношении довольно жесток,а костюм на ней уже не сходился. В театре никому и в голову не могло прийти, что Людмила, разойдясь с мужем, захочет иметь ребенка. Она очень переживала, что Григорович обидится на нее и между ними пробежит черная кошка. Когда театр был на гастролях в Японии, Людмила пришла к Григоровичу в кабинет, уже пополневшая, с явно наметившимся животиком. Он бросился ей навстречу, расцеловал.
- Я вас подвела? - спросила виновато Людмила.
- Иди и спокойно рожай,- заверил ее главный балетмейстер.Вернешься - все будет так, как есть сейчас, ничего не потеряешь.
Григорович свое слово сдержал. После рождения сына Людмила вернулась в театр на то же положение, на те же роли. Трудность состояла в другом необходимо было в короткие сроки восстановить утраченную форму. Через три месяца предстоял международный конкурс балета, а через четыре месяца надо было ехать в Англию выступать в "Спящей красавице". Помогали Людмиле и педагоги, и коллеги, дома помогала мама, но были в театре и косые взгляды в ее сторону.
Начался новый взлет ее карьеры. Все пошло как бы по второму кругу. Триумф в Гранд Опера, гастроли в Америке, триумф в знаменитом театре "Колон" в Аргентине, в театре, где выступает весь цвет искусства. Она блистает в "Раймонде" с Валерием Анисимовым.
Это был момент абсолютного самовыражения как в творческом, так и в жизненном плане. Много поддержки получила она тогда от самых разных людей. Приходили письма, телеграммы, поздравления и подарки со всего света.
...Карьера Людмилы кончилась с приходом Владимира Васильева на должность главного балетмейстера. Он дал отставку всем, кто блистал при Григоровиче.
Опять нужно было искать точку опоры. Рос сын, а крепкого тыла у Людмилы не было. Театр ее забыл совсем, и вскоре у нее появилось горькое чувство, что она никому не нужна, будто ее никогда и не было. Весь мир знает народную артистку балета Людмилу Семеняку, а родной театр, которому она принесла и славу и жертву, сделал ее изгоем. Людмила всю себя посвятила сыну. Сама учит его игре на фортепиано, Ванечка стал заниматься балетом, Людмила стремится дать ему хорошее образование. По-прежнему рядом родители. Избавление всегда приходит в тот момент, когда человек доходит до крайней степени отчаяния. Так произошло и с Людмилой. Иосиф Райхельгауз вдруг пригласил ее играть с своем театре. Люда жадно ухватилась за эту возможность. Она еще молода и сидеть дома и стареть просто невыносимо. Она привыкла расти, двигаться вперед, достигать каких-то вершин, а бездействие разрушало. Театр "Школа современной пьесы" принял Людмилу очень хорошо. Она нашла тут и внимательных, доброжелательных людей, и крышу над головой, и новые возможности. Очень боялась премьеры, ведь она никогда не была драматической артисткой, хотя, конечно, во всех своих балетных спектаклях не просто танцевала, а проживала роль, играла образ, но только без слов. После первых репетиций сел голос, она взяла несколько уроков сценической речи, много занималась дома сама. Роль в спектакле "Прекрасное лекарство от тоски" стала и прекрасным лекарством для нее самой. Она снова актриса, у нее есть зал, зритель, аплодисменты.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ КАЙДАНОВСКОГО
- Какая ты упертая Инна,- сердились на нее, бывало, мама и бабушка.Ты никогда не выйдешь замуж! Мужчины таких не любят.
Золотые туфельки
- Вы прочитали мой сценарий? - спросил Кайдановский, как только Инна переступила порог его комнаты.
- Я с ним спала! - выпалила она и смутилась, зардевшись краской.
Получилось уж очень двусмысленно. Она хотела бы объяснить ему, что читала сценарий всю ночь напролет, что она, конечно, знает Кайдановского по фильму "Сталкер" И что она счастлива, что он пригласил ее на кинопробы. Об этом и мечтать-то было невозможно, а тут вдруг звонок от самого Кайдановского!
Все это она хотела рассказать, но от бессонной ночи и волнения все спуталось, и вылетела одна только эта нелепая фраза.
Кайдановский стоял на фоне окна - высокий, красивый, плечистый - и смотрел на нее, улыбаясь. Краешком глаза Инна заметала у двери в углу золотые женские туфельки и почувствовала острый укол ревности. Их роман начался в тот же день.
Этот сценарий - "Возвращение к Экхарту" - стоил Кайдановскому и здоровья и жизни. Был 1994 год. Александр часто ездил на "Мосфильм" и возвращался всякий раз расстроенный: денег на съемку не давали, к сценарию придирались. Александр переписывал сценарий шесть раз. Не ко времени, видимо, затеял он эту философско-эпическую картину. Правда, в тот момент, когда они с Инной встретились, все чуть-чуть сдвинулось с места и появилась надежда, что можно будет начать снимать. Французы обещали дать денег. Кинопробы прошли успешно - французские партнеры утвердили Инну на главную роль. И потекли счастливые дни в ожидании съемок. Они часто бродили по Москве, Александр выбирал натуру для фильма. Однажды Инна повезла его в Суханово, где сама часто любила бывать там с друзьями, и Александр снимал на камеру старую усадьбу, красивые окрестности и Инну, прыгающую через сугробы.
- Подавайте руку даме! - кричала она ему весело, выбираясь из очередного сугроба.- Не надо меня снимать, снимите лучше эту красоту. Вот было бы здорово, если бы мы тут жили! Вы бы писали, читали, рисовали, а я была бы рядом и помогала во всем.
Инне было тогда двадцать пять лет, она была еще беспечна и совсем не представляла себе, с кем именно свела ее судьба. Кайдановскому было сорок семь. Он был уже маститый, уставший и был болен. Но Инна об этом не подозревала. Она влюбилась без памяти и была счастлива и несло ее по волнам счастья, как перышко по воздуху.
Последние годы Александр жил один. Конечно, вокруг него существовали разные люди: друзья, женщины, которым он сильно нравился и которые нравились ему, коллеги, бывшие жены, две дочери от предыдущих браков, но временами он чувствовал себя очень одиноким. На этот раз одиночество затянулось, и друзьям уже казалось, что Александр больше не способен потерять голову от любви. Однако они ошиблись.
Инна играла в театре Ленком. Кайдановский ходил на все ее спектакли, хвалил, учил, а однажды сказал, как отрезал: "Театр оставишь!" Он считал, что настоящий художник может уцелеть, лишь оставаясь свободным. Сам он никогда в театре не работал. Жил в огромной коммунальной квартире на Поварской. Быт его был совершенно неустроен. Посуда не мылась, а просто выбрасывалась, когда становилась непригодной. Кот лопал "Вискас" прямо с хозяйской тарелки, сидя на столе. Стол был деревянный, огромный. По вечерам за ним собиралось множество народу. Выпивали, разговаривали, спорили, ругались, беседовали - вся жизнь проходила за этим столом. Кайдановский, живя в коммуналке, должен был подчиняться общим правилам. Инна обомлела, когда как-то вечером в дверь его комнаты всунулась соседка и бесцеремонно сказала: "Саша, завтра твоя очередь убирать", а тот в ответ кивнул. "Вот так просто можно сказать: Саша, твоя очередь? - недоумевала Инна.- И кому? Самому Кайдановскому, которого знает весь просвещенный Запад!"
Александра включили в состав жюри очередного Каннского фестиваля. Он имел возможность взять с собой одного человека и, конечно, предложил Инне поехать на фестиваль. Он вылетел туда первым, а Инна должна была прилететь через пару дней. Она страшно волновалась. Первая поездка за рубеж, совсем одна, языка не знает, а вдруг она там пропадет? Но волнения были напрасны: в аэропорту ее ждала машина, чтобы отвезти в отель. Александр с утра до вечера был занят в жюри. Инна ходила на просмотры фильмов, гуляла по набережной Круазетт. На день закрытия фестиваля Александр с утра облачился в смокинг и лаковые туфли. У Инны до начала церемонии было время и она посвятила его своему туалету. Она привезла с собой черное платье, сшитое у модельера - Александр его еще не видел,- сходила в салон и сделала прическу, а потом заглянула в ювелирный магазин и купила недорогое, но красивое колье.
Вечером на приеме Инна увидела, что многие зарубежные кинозвезды и известные режиссеры знают Александра в лицо, и он беседовал с ними по-английски, как с друзьями. Инна всем понравилась и чувствовала, что Саша этим очень доволен. Только Катрин Денев не пожелала познакомиться. Она подошла к Кайдановскому и, кокетничая, завела с ним беседу по-английски, не взглянув даже на стоявшую рядом Инну.
- Не обращай внимания,- сказал потом Саша.- Просто Катрин не любит молоденьких актрис. Придется предложить ей роль в моем фильме, как ты думаешь? - рассмеялся он и взял Инну под руку.
Серебряный браслет
Приближался первый Новый год, который они должны были встретить вместе. Накануне вечером они пошли в гости к одной из Сашиных подруг художнице Фиалке Штеренберг. Сколько ей было тогда уже лет, если она еще в юности дружила с четой Бриков и Маяковским? Сначала зашли в антикварный магазин, и Саша купил для Фиалки изумительный браслет. Попросил Инну примерить, чтобы убедиться в том, как он хорош. Инна впервые примеряла настоящее украшение, глаза у нее загорелись. Вкус Александра и умение разбираться в женских безделушках поразили ее. Видя ее волнение, он предложил: "Выбери что-нибудь и себе". Инна совершенно растерялась, и тогда он выбрал сам: серебряный браслет с гранатами. Вечер у Фиалки прошел чудесно. Прощаясь, та сказала Инне: "Я хочу написать ваш портрет". Впоследствии этот портрет был выставлен и кем-то куплен.
Кайдановский был одним из тех редких мужчин, которые умеют дружить с женщинами. Подруги были гораздо старше его, они были очень образованны, с аристократическими манерами, будто олицетворяли собой давно ушедшую эпоху. Да он и сам был, скорее, из века девятнадцатого, а не двадцатого. В прошлом жил, как в настоящем, и когда рассуждал о чем-либо, то возникала полная иллюзия того, что он мог бы быть современником и Пушкина, и Достоевского. Кайдановский был тонким ценителем классической музыки, изучал философию, историю религии, собрал уникальную библиотеку, писал картины, сценарии, сочинял и сам исполнял песни. Кажется, не существовало ничего на свете, чего бы он не знал. Какова же была радость Инны, когда случайно выяснилось, что Саша не читал дневников Достоевского, а у Инны как раз была эта книга. Она принесла ее из своей скромной домашней библиотеки, и Саша с жадным нетерпением сразу же стал читать. С того момента Инна почувствовала, что между ними началось взаимопонимание.
Несмотря на мужественную внешность, Кайдановский был раним душой. Прекрасное, настоящее, высокое могло заставить его даже заплакать. Однажды они собирались посмотреть кассету с фильмами Чарли Чаплина, и Саша признался: "Ты только не удивляйся, когда я смотрю его фильмы, то не могу удержаться, всегда плачу". Нежнейшим образом он любил и своих животных: собаку-дворняжку Зину и кота Носика. Бывало, звонит из Испании (он был там на съемках): "Здесь прекрасно, изумительно! Не хватает только Зины и Носика!" Или звонок из Парижа, уже при Инне: "Как Зина, Носик? С ними ничего не случилось?" Когда его спрашивали: "Ты действительно любишь Зину больше любимой женщины?" - Александр совершенно серьезно отвечал: "Конечно, ведь Зина нуждается во мне куда больше". Носик вырос в атмосфере обожания. Из комнаты Александр его не выпускал, однако тот не раз дрался с соседским котом так, что их водой разливали, и трижды сигал в окно с третьего этажа.
Инна и Саша переехала с Поварской - сняли квартиру на Бауманской. На Поварскую, которая в самом центре, к ним ежедневно кто-нибудь заходил, на Бауманскую стали приезжать изредка, не по пути. Однажды приехал из Санкт-Петербурга Сергей Курехин. Конечно, засиделись за полночь - о стольком нужно было переговорить. Много выпили, сильно накурили. Сергей приоткрыл дверь на лестничную площадку, чтобы выветрился дым, а то они уже почти не различали друг друга за столом. Александр вначале не заметил, что дверь открыта, а когда это обнаружилось, Носика дома уже не было. Что тут началось! Обыскали подъезд, двор, весь квартал. Саша был вне себя. Курехин, виноватый и расстроенный, тоже искал, бегая по двору. Искали до трех часов ночи и не нашли. Пришлось возвращаться домой. Вечер был испорчен, радость от встречи с другом прошла из-за пропажи любимого кота. Когда вошли в подъезд, Инна сказала, что не станет ждать лифт, а поднимется на седьмой этаж по лестнице и там их встретит. Ей, мастеру спорта по легкой атлетике, сделать это было нетрудно. Между шестым и седьмым этажом она вдруг обнаружила Носика. Тот сидел, вжавшись в стену, за мусоропроводом. Взяв на руки обмякшего сразу кота, она прижала его к груди и, когда Саша вышел из лифта, протянула ему его любимца. Саша просиял от радости и посмотрел на Инну долгим признательным и любящим взглядом.
Свадьба
Время шло, а с фильмом ничего не получалось. Александр знал, что у него больное сердце, он уже перенес два инфаркта, и все это сильно выбивало его из колеи. Так ведь можно и не успеть. И потом, он тяготился жизнью, если не была заполнена творчеством, его угнетала повседневность, раздражал быт. Инна чисто по-женски хотела ему помочь. Ей доставляло огромное удовольствие бегать за мясом в гастроном, варить ему борщ, гладить рубашки. Саша больше одного раза рубашку не надевал, так что стирать и гладить приходилось без конца. Но она не знала, что все это мало имеет для него значения, если нет главного - кино.
Однажды, очередной раз вернувшись с "Мосфильма" - они снова жили на Поварской,- Александр увидел, что давно не мытые окна вымыты до блеска, а в комнате наведен идеальный порядок. Вообще он привык к беспорядку, в котором он один всегда знал, где что у него находится, в каких рукописях зарыт нужный листок или блокнот, где валяются его часы и так далее. Самодеятельность Инны привела его в такое бешенство, что она потом и не помнила, как оказалась за дверью, как бежала по улице, размазывая по щекам слезы, и как оказалась в театре. У нее в тот вечер был спектакль. Ей было обидно - ведь ничего плохого она не сделала! - и страшно. Таким Сашу она еще не знала. И весь ее мир, сияющий счастьем, разлетелся вдруг вдребезги. Инна по натуре была романтична и мечтательна. Когда была маленькая, мечтала, что вырастет, станет большой актрисой, будет много зарабатывать и купит дом в Юрмале на морском берегу - Инна родом из Риги,- в котором будут жить мама с папой, младшая сестра, бабушка с дедушкой, все вместе. Ей тогда и в голову не приходило, что люди смертны, что бабушка с дедушкой, скорее всего, не смогут дожить до исполнения ее мечты, что стать большой актрисой не так-то просто и счастья добиться трудно. Инна после ссор звонила Саше первая. Она не могла без него жить. А он был вспыльчив, но не зол, к тому же он ведь тоже ее любил по-своему.
Другой раз он поставил ее в тупик тем, что, узнав, что она не читала "Былое и думы" Герцена, сказал: "Тогда и разговаривать с тобой не о чем". И правда, перестал разговаривать и молчал до тех пор, пока не убедился, что Инна взялась за чтение. Разница их в возрасте и образованности была огромна, но Инна и не старалась сравняться с Сашей, просто поняла, что нужно быть с ним искренней. Он чем-то напоминал ей родную тетю, старшую мамину сестру, которую Инна очень любила. Как-то сидела Инна у нее в гостях и слушала пластинки Пугачевой, Джо Дассена, Высоцкого, а тетя спросила: "Что тебе больше всего из этого нравится?" Инна пожала плечами. И тогда тетя сказала: "Высоцкий - это самое настоящее". У Инны было природное чутье, и она понимала, что Александр хотел бы, чтобы она смогла, сумела понять его сложный внутренний мир.
Однажды в приступе ипохондрии Александр решил покончить с их отношениями. В ответ на слезы и мольбы Инны он кричал, что не надо ему никакой семьи, что он должен работать, только работать - и больше ничего. Ни одной женщине еще не удавалось остаться с ним раз и навсегда, не удалось и Инне. Видя, что до нее никак не доходит смысл его слов, он побелел от ярости и процедил сквозь зубы: "Уйди! Уйди совсем!"
Все было кончено. Прошло больше месяца. Инна не звонила, он тоже. Скоро должен был снова наступить Новый год, но уже без Саши. Инна с горя думала: может, выскочить за кого-нибудь замуж? Клин клином, по живому...
Как-то в три часа ночи ее подняли бешеные звонки в дверь. За дверью стоял Кайдановский. По нему было видно, что он пил уже несколько дней подряд, глаза были красные и воспаленные от бессонницы, лицо и руки перепачканы чем-то черным.
- Что с тобой?! - воскликнула Инна
- Я писал твой портрет углем. Собирайся, я хочу, что ты стала моей женой.
Расписались они в три дня. Саша все организовывал сам. Он не хотел ждать ни минуты, все гнал и гнал куда-то, будто знал, что времени нет совсем.
- Людмила Фокиевна, немедленно приезжайте, я оплачу все расходы! звонил он в Ригу будущей теще.
Но подготовить выездные документы так быстро было невозможно. В окружении Кайдановского некоторые недоумевали: что происходит? Может, девушка в положении, и он как человек порядочный женится на ней? С него станется! Позвонил из Санкт-Петербурга близкий друг кинооператор Юрий Клименко:
- Саша, я на твою следующую свадьбу приеду, на эту не успею!
Не поверил, видимо.
Инна вернулась на Поварскую уже в качестве жены Кайдановского. Раньше ей все-таки удалось убедить Сашу выехать из коммуналки, но их квартира на Арбате была еще не готова. Там шел ремонт. Кайдановский в те дни писал в дневнике: "Ремонт квартиры затянулся, денег на кино не дают. Тоска. Одна лишь радость - молодая, красивая жена..."
Через три недели после свадьбы он умер. Когда сердце Александра остановилось, Носик лег ему на ноги и два часа не уходил, прощался.
После
После смерти известных людей остается наследие, которое нередко потом оказывается предметом споров и раздоров между людьми, считающими себя причастными к прошлой жизни умершего. Предметом спора после смерти Кайдановскго стали не только квартира, мебель и книги, но и Зина с Носиком. К спору по наследству, кроме дочерей и трех бывших жен, пристали и чужие люди, не состоявшие ни в каком родстве с Александром, а просто знавшие его много лет. Возле каждой знаменитости существуют такие люди. Друзья Александра раскололись на два враждебных лагеря. Инна, абсолютно непосвященная и не подготовленная к сложным взаимоотношениям окружавших Кайдановского людей, долго не могла во всем разобраться. Она не понимала, как могут люди, которые еще недавно сидели с ней за одним столом и ели ее стряпню, которые, как ей казалось, хорошо к ней относились, ненавидеть ее теперь. Долго она не могла привыкнуть и к смерти мужа.
В тот последний день Александр, как всегда, встал в восемь утра, принял контрастный душ, прогулялся до завтрака. От лучезарного счастья до трагического финала их отделяло одно мгновение. За завтраком обсуждали, как будут они жить, как будут снимать кино.
- С ребенком нужно не затягивать,- сказал Саша.
Он хотел сына. И вдруг ему стало плохо. Примчалась "скорая", началась суета. Инну просили что-то принести, что-то унести, потом попросили выйти за дверь и... конец. А еще третьего дня они вечеряли вдвоем. Саша был в прекрасном расположении духа, был домашним и близким, каким Инна больше всего его любила. Они сидели друг против друга за толом. Между ними стояла роза в вазе. Темно-алая, на высоком толстом стебле роза, которую принесла Инна. Не он, а она дарила ему цветы, и Саше это очень нравилось. Они сидели, оба поставив согнутую в локте правую руку на стол и, сжав пальцы в кулак, стукались обручальными кольцами и при этом Саша спрашивал: "Ты моя жена?" - "Я твоя жена",- откликалась Инна, и кольца позвякивали одно о другое. "А я твой муж!" - "А ты мой муж".- "А ты моя жена..."
Недавно Инне приснился сон. Вообще за все время Саша приснился ей только раз. Это было вскоре после его смерти. Как будто он пришел к ней только на одну минутку. Она обрадовалась и испугалась, что он снова оставит ее, и все спрашивала: "Где ты? Я хочу к тебе, я хочу быть с тобой".- "Тебе туда нельзя",- ответил Саша, и она проснулась. В темной комнате никого не было, только Зина и Носик посапывали во сне. А тут ей приснился светлый и радостный сон. Этот сон был связан с Сашей, но конкретно не снилось ничего, просто было ощущение радости от его присутствия и как будто бы он сказал ей, что пора начинать новую жизнь.
ЛЮБИМАЯ НЕВЕСТКА СЕРГЕЯ МИХАЛКОВА
- Только на тебя у меня была надежда, что ты мне в старости кружку воды подашь,- грустно произнесла Таточка, глядя, как Наташа собирает чемодан. Наташе было жаль свекрови, как жаль было и михалковского дома, и уютной комнаты, заботливо убранной и обставленной Таточкой, и своей недолгой жизни в этом гостеприимном семействе, но оставаться смысла не было - ведь они с Андреем только что официально развелись.
Чистый лист бумаги
Если бы второй режиссер картины "Первый учитель", которую задумал снимать Андрей Михалков-Кончаловский, не забыл записать фамилию девушки, выбранной на роль главной героини, то, возможно, Наталья Аринбасарова не стала бы известной актрисой и не вышла бы замуж за Андрея Кончаловского. Но он забыл, и когда позвонил в балетное училище, где они с Кончаловским накануне были, то ему на том конце провода вежливо и охотно подсказали: "Вам, наверное, Наташа Аринбасарова нужна?" - "Точно, она!" - обрадовался второй режиссер.
Девочка-казашка показалась Кончаловскому незнакомой, и первые минуты он был несколько озадачен. Поговорив с Наташей, он уточнил: "А есть у вас в училище еще девочки из Казахстана?" - " Целых пять! - заявила простодушная Наташа.- Приезжайте, я вас со всеми познакомлю". И он действительно приезжал еще раз, но почему-то все-таки остановился на Наташе Аринбасаровой.
Наташа в ту пору выпускалась из балетного училища. Был май, шли государственные экзамены. Мама приехала из Алма-Аты, чтобы поддержать ее в этот ответственный момент. Наташа страстно любила балет и ни о какой кинокарьере даже не задумывалась, но одно обстоятельство омрачало ее будущее: в старших классах обнаружилось, что у нее развивается порок сердца. Это означало, что Наташа, при всех ее способностях, не сможет стать солисткой балета.
Переполошив балетное училище, киношники куда-то пропали, и Наташа вскоре забыла об этом, как вдруг на ее имя пришла телеграмма из Фрунзе. Ее вызывали на кинопробы. Мама категорически не хотела отпускать Наташу. Променять балет на какое-то там кино? Ведь Наташе нужно ехать в республиканский театр оперы и балета завоевывать там положение, а на съемках она потеряет форму и что тогда? В унисон с мамой были и балетные педагоги: "Кто ж не знает, как в кино портят девочек, как ломают им судьбы?!" И Наташа дала ответную телеграмму с отказом сниматься. Кончаловский позвонил тут же. Сначала дико ругался, орал, потом стал просить, а затем умолять Наташу приехать. "Первый учитель", по повести Чингиза Айтматова, был его дипломной режиссерской работой, и провалить ее он никак не мог. Войдя в его положение, Наташа решила все-таки приехать на пробы. Ведь еще ничего неизвестно, может, и не утвердят, тем более в театре сейчас не сезон. Мама полетела во Фрунзе вместе с ней.
- Слишком рафинированная,- придирчиво разглядывая Наташу со всех сторон, произнес художник картины Михаил Ромадин.
Оператор Георгий Рерберг и Кончаловский согласно кивнули.
- Надо ее фактурить,- дополнил свои замечания Ромадин.
Наташа совершенно не понимала, что все это означает, только придирчивые и бесцеремонные мужские взгляды сильно смущали, но мама была рядом. По сценарию Наташа знала, что должна будет играть девочку-сироту, но когда ее нарядили в несуразное платье, вымазали лицо темным гримом, остригли ногти и загнали под них "грязь", а вдобавок ко всему костюмер, не спросясь, больше чем наполовину отхватила ножницами ее роскошные черные волосы, она пришла ужас. Но все происходило на ее глазах так быстро и непонятно, что она не успела отреагировать. Из оставшихся волос сплели косички и взбили на макушке колтун. Ромадин прожег спичками несколько дырок на жилетке, а потом, хорошенько потоптав ее ногами, протянул Наташе и сказал: "Надевай".
Но в том-то и заключается магия кино, что, попав в его плен однажды, уже невозможно вырваться.
- Дочка, неужели тебя не утвердят? - волновалась мама спустя два дня, когда они сидели на лавочке во дворе студии в ожидании решения худсовета, забыв уже, как ее саму отпаивали валерьянкой на кинопробах.
Кончаловский в своей требовательности на съемочной площадке временами доходил до грубостей и бывал даже жесток. Он держал Наташу впроголодь - "У тебя такие щеки, что со спины видны, в крупный план не влезают!" - никогда не хвалил, а однажды, желая добиться от нее наибольшей достоверности переживаний, влепил звонкую пощечину.
- Не надо меня бить,- взмолилась очумевшая от боли Наташа,- я вам сама все сыграю!
Но вместе с тем она видела, как он работает и как много он работает, с каким упоением и самоотдачей. Время от времени вечерами после съемок они гуляли, Андрей рассказывал Наташе о своей семье, о маме, а иногда они слушали пластинки Баха на проигрывателе "Юность", и Андрея эта музыка приводила в такой экстаз, что он даже плакал. Потом был день рождения Андрея, а через месяц Наташе стукнуло восемнадцать. Вся съемочная группа весело отмечала эти важные события их маленького коллектива. Когда съемки подходили к концу, Наташе все чаще становилось тревожно и грустно: что же будет дальше? А вдруг не будет ничего? Андрей уехал в Москву показывать отснятый материал, а когда вернулся, сказал Наташе: "Я ехал в троллейбусе по улице Горького, вспоминал тебя, и вдруг меня осенило, что я должен на тебе жениться. Я на мгновение даже ослеп от этой своей догадки".
Они расписались в районном загсе в Киргизии, и все до утра гуляли на их свадьбе. Под Новый год, когда натурные съемки были закончены, Андрей отправил жену в Москву к своим родителям, а сам должен был прилететь следом. Он написал письмо маме и попросил Наташу передать. "Дай слово, что не прочтешь!" Наташа слово сдержала и передала письмо Наталье Петровне, не читая, и только через несколько лет свекровь показала ей, что там было. "Мамочка,- писал Андрей,- посылаю тебе чистый лист бумаги. Что мы на нем напишем, то и будет".
Что было дальше
Фильм "Первый учитель" прошел в Москве незаметно. Кончаловский уже приступил к съемкам "Истории Аси Клячиной", как вдруг новость - "Первый учитель" будет показан на Венецианском фестивале! Кончаловский с женой должны были полететь в Италию на день показа картины. Пока точно не стало известно, что они летят, Андрей из суеверия не разрешал жене готовиться к этому мероприятию, и у Наташи с Натальей Петровной голова шла кругом в последние дни перед отъездом - ведь нужно было сшить наряды. Наталья Петровна не пожалела для невестки свой отрез черного лионского бархата, а в комиссионке они достали отрез серебристой парчи, и очень дорогая мастерица взялась сшить туалеты в кратчайший срок. Из парчи сделали длинное вечернее платье, а из бархата - маленькое, как тогда было модно, платьице со шлейфом. Под бархатное платье Наталья Петровна одолжила Наташе свою бриллиантовую брошь и жемчужные с бриллиантами серьги, а под парчовое старинную брошь в стиле рококо с изумрудами, рубинами, сапфирами и серьги с изумрудами. Но это еще не все. Тогда только начала входить в моду норка, и Наталья Петровна презентовала невестке свой палантин из голубой норки, в который маленькая Наташа, против крупной и высокой Натальи Петровны, могла просто запеленаться с головы до ног.
"Первый учитель" на Венецианском фестивале имел оглушительный успех. Западная пресса даже называла Кончаловского русским Куросавой. Прошел слух, что приз за лучшую женскую роль, скорее всего, получит Наталья Аринбасарова. Наташе не верилось - ведь ее соперницами были Джейн Фонда, Ингрид Тулин, Джулия Кристи,- однако слухи оказались верными. Наташу и без того повсюду преследовали журналисты, а в день закрытия фестиваля, когда были оглашены имена призеров, на Наташу свалилась просто мировая слава. Ее без конца снимали, без конца она давала какие-то интервью, отвечала на всевозможные вопросы, вплоть до того, какая у нее с мужем квартира и машина.
- Сколько у вас вечерних туалетов? - не унимались журналисты.
- Я не могу так сразу подсчитать,- выкручивалась изо всех сил Наташа.
Венеция, Средиземное море, шикарный отель, вокруг масса знаменитостей и среди них она, Наташа, два года назад никому еще не известная выпускница балетного училища Большого театра, девочка из Казахстана. И рядом с ней муж, любимый, талантливый, от которого у нее уже есть маленький сын. Как она счастлива! Как прекрасна жизнь!
"Уеду воевать во Вьетнам"
В следующей своей картине Кончаловский жену не снимал и уехал в экспедицию в Горьковскую область один. Наташа его навещала, но не могла долго быть рядом, потому что дома оставался маленький Егор.
"История Аси Клячиной" легла "на полку". Кому из друзей успел Андрей показать картину, всем она понравилась, но это ведь ничего не меняло. Кончаловский переживал, на нервной почве у него на руках и ногах выступила экзема: "Нужно уезжать, здесь работать нет никакой возможности!" Но в то время, чтобы легально уехать на Запад, нужно было жениться на иностранке. Наташа тогда еще не знала, что это - первая трещина в ее семейном благополучии, которая со временем разрастется и приведет к обрыву. Андрей становился все более раздражительным, все глубже замыкался в себе, по вечерам слушал "Голос Америки" и Би-Би-Си. Наташа догадывалась, что он несчастлив. Вскоре он уехал в новую киноэкспедицию снимать "Дворянское гнездо".
А Наташа, сделавшись известной актрисой, поступила во ВГИК к Сергею Герасимову учиться актерскому мастерству. Помимо этого, она занималась французским. Еще на первых порах, когда у Андрея Сергеевича были радужные планы на дальнейшую жизнь, он ей говорил:
- Я хочу, чтобы ты училась, стала одной из самых образованных и интересных женщин, я хочу чтобы ты училась в Сорбонне!
Когда Наташа вошла в семью Михалковых, она не представляла себе, до какой степени это известная и влиятельная семья. Да, она знала, что Сергей Владимирович Михалков детский писатель, что он автор "Дяди Степы", а уже потом она узнала, что он еще и автор Гимна Советского Союза и что перед ним открываются любые двери. Его супруга Наталья Петровна - не только дочь известного художника Петра Кончаловского, но и внучка великого русского художника Василия Сурикова. Проведя школьные годы в интернате, где был жесткий режим, много работы до седьмого пота в балетном классе, где всех их одевали за государственный счет в одинаковые пальто и платья, Наташа первое время просто наслаждалась уютом, живя в семье Михалковых. Они жили празднично, хлебосольно, многолюдно, весело. Наташа полюбила их дачу на Николиной горе - большой деревянный дом, красиво обставленный мебелью из карельской березы, с изразцовой печью, такой настоящий русский дом. Приятно было просыпаться по утрам от щекочущего ноздри аромата свежесваренного кофе и домашних пирожков и спускаться вниз, в нарядную кухню, где хлопотала кухарка Поля, жившая у Михалковых с детства. Быт Наташу не заедал, с Егором сидела няня, в Москву ее возил шофер. У Михалковых в доме всегда было полно всяких интересных людей, но Наташе ближе была компания младшего Михалкова, Никиты, с которым они были ровесники. Когда приезжали к нему на дачу друзья - Коля Бурляев, Женя Стеблов, ставшие потом известными актерами, молодой тогда композитор Слава Овчинников,- вот было веселье. Никита в то время уже прославился, снявшись в фильме "Я шагаю по Москве". Вслед за старшим братом он вскоре женился на Насте Вертинской, тоже уже известной благодаря фильмам "Алые паруса" и "Человек-амфибия", и у них родился сын Степан.
Свекровь Наталья Петровна была очень интересным человеком. В ней органично уживалось и обыденное и высокое. Она могла быть одинаково привлекательна и как светская дама и как простая русская женщина. Любила все делать своими руками: шила, мастерила, готовила. И у нее было одно редкое качество - умение наслаждаться жизнью и из всего плохого извлекать что-то хорошее. Внуки, Егор и Степан, ее обожали и звали Таточкой. Наталья Петровна занималась литературой, она написала роман о жизни деда, Василия Сурикова: "Дар бесценный". Дома нередко устраивались чтения, приезжал актер Василий Ливанов со своими замечательными сказками, читал свои произведения Сергей Владимирович. Наташа любила ездить со свекром на дачу, он водил машину мягко и ее не укачивало совсем. В свои восемнадцать-девятнадцать она оставалась очень простодушной и воспринимала Михалкова не как известного писателя и общественного деятеля, а просто как родственника и даже иногда выговаривала ему, например, за то, что он опоздал к ужину.
- Разве вам трудно было позвонить? Наталья Петровна тогда бы не волновалась.
Михалков лишь хмыкал в ответ: "Откуда ты это знаешь?"
- Женщина женщину всегда поймет,- философствовала Наташа, сидя на заднем сидении автомобиля.
Впоследствии, когда Наташа ушла от Андрея, Сергей Владимирович нередко говорил ей: "Ты моя самая любимая невестка".
Наташа благодаря своему простодушию ничего не знала о другой, личной стороне жизни Андрея. Они никогда не ссорились напрямую, Андрей этого избегал. Она и не ревновала его, потому что была молода и не могла даже мысли допустить, что муж ей станет с кем-либо изменять. Но близость - та, которая была в первые годы их совместной жизни,- стала куда-то исчезать, и Наташа нередко чувствовала себя лишней рядом с Андреем. Временами ей казалось, что лишняя не только она, но и Егорка. Как-то Андрей откровенно ей сказал:
- Знаешь, я перестал тебя чувствовать.
У Наташи внутри все оборвалось.
- Давай расстанемся...
- Нет, сейчас нельзя, ты еще учишься и не можешь себя содержать. Что ты будешь делать одна?
- Уеду воевать во Вьетнам! - нашла в себе силы отшутиться Наташа.
Рецепт счастья
Хорошо, что все свободное время у Наташи занимала учеба, иначе неизвестно, как бы она перенесла развод с мужем; к тому же она продолжала сниматься в кино. Работа часто разлучала ее с мужем и сыном, потом приходилось наверстывать учебу во ВГИКе, и Наташе некогда было сосредоточиться на своих переживаниях. Но все равно время от времени она остро чувствовала, что между ней и Андреем все больше и больше непонимания. Вдруг серьезно и тяжело заболела Мотя, Егоркина няня. Няню госпитализировали, и Наташа разрывалась между больницей и киносъемками. Она снималась то в Киргизии, то в Белоруссии. Егорку пришлось на это время отправить к маме в Алма-Ату. Эти два сложных месяца Наташа совсем потеряла из виду Андрея и даже не знала, где он находится. Она подала на развод первая.
Сергей Герасимов приступил к съемкам фильма "У озера" и специально для Наташи написал небольшую роль балерины. Каким образом он и Тамара Федоровна Макарова всегда узнавали, что происходит в жизни их воспитанников, непонятно, в душу они никогда ни к кому не лезли, но эта работа тогда Наташе очень помогла. Коллеги и друзья, узнав о ее разрыве с мужем, очень удивились: "Ты всегда такая веселая, что и подумать невозможно было, что у тебя такая драма!" На это Наташа ответила: "А женщина и должна быть всегда на двадцать пять процентов веселее, чем есть на самом деле".
Свекор и свекровь первое время еще надеялись удержать Наташу возле себя. Наталья Петровна даже оставила для нее свободную комнату на даче. Параллельно развелись и Никита с Настей, так что "старикам" пришлось переживать вдвойне. Наташа не боялась одиночества и не боялась, что останется без поддержки в профессии, у нее уже был накоплен опыт, а картина "Песня о Маншук", сценарий к которой был написан Андреем, снова принесла ей несколько премий, и это еще придало уверенности в будущем. Наташа дала себе слово, что не примет ухаживаний ни от кого из окружения Андрея, но ей ведь было всего двадцать три и засушить себя она никак не могла. А приятели и знакомые Кончаловского, узнав, что она свободна, стали ухаживать наперебой. После развода Наташа почувствовала себя даже уверенней. Андрей, женившись на ней, восемнадцатилетней, так и продолжал считать ее маленькой, чистым листом бумаги, на котором он был вправе оставлять свои автографы. Бывало, идут в гости к какому-нибудь знаменитому человеку, и Андрей говорит: "Сиди тихо и внимательно слушай", будто она не могла быть равной в беседе с умными людьми. Наташа заметила странную перемену: те, кто при Андрее относился к ней так же, как и он, вдруг переменились, и у нее завязались с этими людьми совсем новые, по-хорошему приятельские отношения, которые протянулись потом через всю жизнь. В компании Кончаловского было много интересных и талантливых людей: кинорежиссер Андрей Тарковский, сценарист Валентин Ежов, актриса Беата Тышкевич, и был среди них Николай Двигубский, художник, сын русских эмигрантов из Парижа. Это был красивый, элегантный молодой человек. Родители его в конце пятидесятых, не выдержав разлуки с Родиной, вернулись. Николай никак не мог привыкнуть к жизни в Советском Союзе, он был слишком свободным, слишком раскованным для советского общества. Наташа видела его несколько раз, но и представить себе даже не могла, что он станет ее мужем и отцом ее дочери Кати - Николай среди ее поклонников был не самым настойчивым.
Так прошло два года. Наташа жила, работала и училась. Бабушка с дедушкой часто забирали Егора к себе на Николину гору, Андрей много работал, они виделись редко. Через несколько лет Кончаловский все-таки уехал за рубеж, женившись на француженке.
Однажды Наташа вернулась со съемок, и в квартире сразу зазвонил телефон. Это был Двигубский. Он сказал, что в почтовом ящике оставил для нее письмо, и очень настаивал, чтобы она прочла немедленно. Прочтя - в письме было объяснение в любви,- Наташа перезвонила и сказала, что между ними ничего никогда быть не может.
- Как? - огорчился он.- А женитьба тебя разве не устроит?
Брак Натальи с Николаем продлился десять лет. Это были счастливые годы. Но странная закономерность: Николай тоже хотел уехать из России. А Наташа никогда никуда уезжать не собиралась. Сейчас Николай живет во Франции, скучает в своем загородном замке, хотя у него есть семья. Но ему время от времени так не хватает задушевного общения с теми, кто его понимает.
ПРОСТИ МЕНЯ, ВОВЧИК!
Когда мама вынашивала Светлану, она уже знала не только, что дочку будут звать Светланой, потому что фамилия - Светличная, но и не сомневалась в том, что, когда та вырастет, станет известной актрисой. Ведь она сама мечтала таковой стать, но не сбылось, а все окружающие всегда замечали ее необыкновенное внешнее сходство с Любовью Орловой.
"Второгодники"
Однажды в солнечный осенний день начала семестра на актерском факультете ВГИКа во время занятий распахнулась дверь, и в аудиторию вошли две "звезды": Владимир Ивашов и Жанна Прохоренко. Они только что прогремели на весь мир, снявшись в картине Григория Чухрая "Баллада о солдате". Аудитория, ахнув, замерла, глядя на них во все глаза, таких великолепных. Жанна, стройная, в облегающем фигуру платье, огромные карие глаза блестят на матово-чистом лице, каштановые волосы, собранные в пучок, едва удерживаются на затылке под собственной тяжестью. Рядом Владимир, высокий, в строгом черном костюме, темные волосы разделяет аккуратный пробор, на щеках тень от густых длинных ресниц. Неизвестно, что почувствовали, глядя на эту красивую пару, ребята, а девчата так сразу все в одно мгновение влюбились в Ивашова.
- Бог ты мой! - восхитилась про себя Светлана, не сводя глаз с Владимира.- И кому только достанется такой парень, кому же повезет?!
Новички были "второгодниками" - Жанну отчислили из театрального за то, что она, нарушив запрет, снялась в кино, а Владимир от своего курса отстал из-за съемок, и они были вновь зачислены на второй курс к Михаилу Ромму.
Влюбившись в Ивашова, Светлана затаилась и никому-никому об этом ни слова, хотя сохранять тайну было нелегко. В общежитии все жили дружной, тесной компанией, секретов от подруг иметь не полагалось, а имя Володи Светлана слышала постоянно то от одной из них, то от другой, и ей приходилось следить за собой, чтобы щеки ее предательски не вспыхивали при упоминании об этом парне. К тому же у Володи остались друзья на прежнем курсе, и он часто наведывался в общежитие. А в институте у нее было другое испытание: поскольку Михаил Ильич видел в ней будущую героиню, то во всех институтских постановках она была занята в главной роли, а партнером ее был, конечно, Ивашов. Все сцены и отрывки, которые репетировались на занятиях, были так или иначе про любовь, нужно было играть чувства. А как тут играть чувства, если ты, наоборот, пытаешься скрыть свою первую большую любовь? Нравится ли она Володе, Светлана не знала и боялась даже думать об этом. Он был ровен со всеми девушками, приветлив и в то же время умел так держать дистанцию, что никто не мог бы ему просто так навязаться. Конец всем мукам положил однажды режиссер Резо Эсадзе. Репетировалась любовная сцена, где предполагался поцелуй, и он, видя, что герой и героиня все мнутся и никак не решаются, сказал нетерпеливо:
- Ну все, поцелуйтесь, наконец, и идем дальше!
И Ивашов шагнул к Светлане, обнял ее, и она почувствовала прикосновение его мягких, теплых губ. У нее земля ушла из-под ног, она закрыла глаза, но все же самообладание не потеряла. В ту же секунду ее накрыла волна торжествующего счастья: "Он неравнодушен ко мне!"
Через некоторое время Ивашов признался: "Светка, кажется, я тебя люблю!" - и повез ее на дачу знакомить с родителями. Светлана была удивлена, что у Володи оказалась такая простая семья, ведь он был уже звездой, его постоянно приглашали на творческие встречи то во французское, то в итальянское посольство. Ивашов был не только красив, а аристократически тонок, обладал хорошим вкусом и изысканными манерами. Он приглашал на эти встречи и Светлану, но она ни разу в посольство его не сопровождала: то туфель подходящих такому случаю не было, то платья не оказывалось. И когда они приехали на дачу, их встретила Евдокия Николаевна, мама Володи, хлопотавшая в огороде на своих шести сотках.
Поженились они после зимней сессии, перейдя на третий курс. Расписались в Москве, а свадьбу играли в Мелитополе, где обосновались родители Светланы после того, как ее отец, военный, вышел в запас и построил там собственный дом. Светлана из своих однокурсниц пригласила на свадьбу только Ларису Буркову, которая еще до романа ее с Володей сильно сохла по Ивашову, и у Светланы было некоторое чувство вины перед ней, оттого, что Володя не ее выбрал. Вся мелитопольская улица, на которой жили отставники, высыпала из своих домов, когда приехали молодые. Еще бы, ведь их посетил сам Алеша Скворцов, герой фильма "Баллада о солдате"! Ребятня сопровождала невесту с женихом с громким криком и восторженным визгом до самого порога. Свадьба была широкая, с самогоном и водкой, с жареными гусями и утками, по-украински хлебосольная, с песнями и плясками три дня.
Светлана, когда приехала в Москву поступать, думала, что москвичи все живут в больших квартирах со стеклянными широкими дверями и сверкающим паркетным полом, как тогда в кино показывалось, а Ивашовы жили в коммуналке, все в одной комнате: мать, отец, Володя с братом и сестрой Галей, поэтому молодые супруги спали на полу. Вскоре у них родился Алешка.
"Не виновата я, он сам пришел!"
В фильм "Бриллиантовая рука" Светлана Светличная попала случайно отказалась сниматься в этом эпизоде Людмила Максакова, и киногруппа оказалась в цейтноте. Съемки прошли мгновенно, в три дня, и у Светланы от этого осталось такое же чувство, какое бывает, когда тебе должны вырвать зуб: трясешься от страха, а вот он уже и вырван, а ты и не заметила как. Что-то в этом роде переживала она и, конечно, тогда никак не могла предполагать, какой ошеломляющий успех принесет ей этот двухминутный эпизод. После выхода картины, которая и сама по себе имела успех, на Светлану свалилась просто небывалая слава, отзвук которой сопровождает ее по сей день. Танго "Помоги мне" сразу стало шлягером, а фраза "не виновата я, он сам пришел!" сделалась крылатой. Слава эта была несколько своеобразной: все мужчины Советского Союза сразу влюбились в Светлану, а все женщины, наоборот, невзлюбили ее, но равнодушных к этой необыкновенной блондинке в открытом купальнике не было. Сейчас, уже по прошествии более тридцати лет, Светлана в этом фильме вновь актуальна, но уже по-новому, потому что снят запрет на секс и женская красота отпущена, наконец, на свободу. Молодежь ставит Светлане и сейчас пять с плюсом за эту крохотную роль. На всех творческих встречах после "Бриллиантовой руки" Светлана делала аншлаги - все ломились в зал посмотреть на "Светличную в жизни". Однажды одна девушка даже в обморок хлопнулась от восторга. Надо отдать должное Светлане: она, имея двоих детей, следила за собой всю жизнь: бегала по утрам, сидела на диете, и даже "моржевала" в прудах Нескучного сада, когда они с мужем жили на Ленинском проспекте. Вскоре после рождения Алеши им дали квартиру из двух комнат. Счастью не было предела. Родители Светланы подарили им кровать, стол и два стула; кроватку для сына они купили сами. И приехала Светланина тетя сидеть с малышом.
После "Бриллиантовой руки" за Светланой толпой бегали фоторепортеры, где бы она ни была - дома или за рубежом. Поклонники просили автограф и хотели сфотографироваться с ней вместе, несмотря на то, что у нее были и другие картины, например, "Им покоряется небо" Татьяны Лиозновой. В некотором роде она стала заложницей "Бриллиантовой руки", после этого ее перестали снимать, считая, что у нее "слишком западная внешность". И даже фильм "Стряпуха" не "реабилитировал" ее в глазах кинематографистов. Если бы советско-венгерская картина "Между небом и землей", в которой снялась Светлана после "Бриллиантовой руки", вышла на экраны, то, возможно, стереотип этот был бы сломлен, но картина легла на полку на много-много лет. А Светлана вовсе и не чувствовала себя простушкой и совсем не собиралась ею становиться в угоду тогдашней конъюнктуре. Она одевалась ярко, могла все деньги потратить на обновку, если в моде были юбки мини, она немедленно отрезала все подолы и могла надеть шляпу вот с такими полями - и во всем чувствовала себя органично. Правда, муж, сдержанный, уравновешенный, иногда слабо возражал: "Светка, может быть, ты наденешь вот это?" - когда они шли вместе куда-нибудь. Но первые пятнадцать лет их брака Светлана больше доверяла своему вкусу, чем Володиному. Зато когда эта необыкновенная пара появлялась на улице Горького, направляясь в Дом актера, поклонники и поклонницы окружали их плотным кольцом - у каждого из них был свой кумир: либо Володя, либо Светлана.
Ивашов к своей славе относился равнодушно. Да, ему нравилось, когда в Театре-студии киноактера, на сцене которого он играл, зал, бисируя, вставал, и в этот момент он был, вероятно, счастлив, но разгримировавшись, он становился просто Володей Ивашовым, мужем Светланы и отцом своих детей. Они спешили домой: Володя - погулять с собакой, Светлана - скорее пожарить картошки на ужин. Потом садились за стол, выпивали по стопке, чтобы снять напряжение, и говорили уже о своем, о земном. Они жили дружно, деньги тратили с удовольствием и свою квартиру, впоследствии трехкомнатную, сделали по-своему уютной. В этом их вкусы совпадали полностью. Все, покупая ковер, вешали его любовно на стену, а Светличная с Ивашовым бросали на пол, потому что так "шикарнее". Жили весело, с друзьями и застольями. Ивашов был душой компании, когда рассказывал анекдоты, а если брал в руки гитару, то невозможно было не восхищаться им: так, как он пел романсы и "Русское поле", никто не умел. Они завели сеттера, и Володя ездил с ним на охоту. Когда он облачался в телогрейку и резиновые сапоги, становился еще интереснее. "И откуда у него столько изыска?" - не переставала удивляться Светлана.
Через одиннадцать лет родился Олежка. Этот ребенок был уже воспитан ими самими, без помощи старших. Они уже стали зарабатывать - Владимир много снимался в Польше,- и Олежке доставались и джинсы, и игрушки, каких не было у старшего брата, но мальчишки все равно жили дружно. Правда, младший Володе и Свете достался труднее, они его избаловали, он и из дома сбегал, скрываясь по три дня, и учиться ленился.
- Ты можешь сказать ему, в конце концов, как отец?! - взывала к мужу Светлана, но тот, тая от любви к сыну, никак не мог применить свою отцовскую строгость. Единственное, что он мог,- это сидеть и заниматься с детьми все свободное время, отдавая им свои знания, которые были у него в области искусства и литературы обширными. Эта его уравновешенность, молчаливость временами сбивала Светлану с толку. На комплименты скуп. Новое платье лишний раз не похвалит, только посмотрит любовно и все, а если хорошо сыграла в спектакле, скажет: "Молодец!" Этого Светлане казалось мало, ведь она куда эмоциональнее и всегда выплескивала все через край. "Володя, ты так сегодня играл, ты был великолепен!!!" - или, бывало, раскричится на него за что-нибудь, а он: "Я пойду, пожалуй, в спальню..." и тихо уйдет. Утром ее мучило раскаяние - нахамила ведь вчера! - и первым делом, только открыв глаза, она тихим голосом лепетала: "Вовчик, прости меня за вчерашнее". А он ласково: "Да я тебя вчера еще простил". Это его "вчера еще простил" ее просто обескураживало!
После "Баллады о солдате" у Ивашова была еще одна картина, по значению равная этой, но ее тоже отправили на "полку". Фильм Станислава Ростоцкого "Герой нашего времени" ничего не добавил к их славе, хотя в новелле "Тамань" они оба были очень хороши: Иващов в роли Печорина, Светлана в роли контрабандистки.
"Не оставляй меня"
Невозможно было быть такой блистательной парой, и чтобы не было ревности. У Светланы был повод ревновать, когда Владимир уезжал в длительные киноэкспедиции. Повод она находила сама, при помощи своей интуиции. Он же ревновал жену молча, страдая от того, что вокруг нее всегда вились влюбленные в нее мужчины, в ее русалочьи глаза. Эти ее глаза еще в институте сводили с ума парней, а когда она снялась в своем первом фильме "Мне двадцать лет" у Марлена Хуциева, то в киношной среде всерьез стали говорить о появлении новой кинозвезды. Светлана и сама, к своему невольному удивлению, была поражена яркостью своих глаз, когда впервые увидала свой крупный план на экране. Эту свою изюминку - необычные глаза, которые придавали ее облику некую интригу, она, конечно, берегла всю жизнь. Однажды на фестивале фестивалей в Акапулько в Светлану влюбился немецкий журналист и ходил за ней по пятам. Даже в посольстве знали о том, что он "без ума" от Светличной. На приеме в честь актеров Светлана, увидев, что муж оставил ее и друзья утащили его к своему столику, решила проучить его и тоже пошла в "свою" компанию. Потом он не мог ее найти и очень рассердился: "Где ты была? Я повсюду искал тебя!" - говорил он возмущенно. "А ты меня не оставляй",- сказала ему Светлана. Она всегда была уверена в своих силах.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги