Любовный капкан

Глава 18. Марина. Февраль. Достать чернил и плакать!

Сегодня 40 дней с того дня. Родители увезли меня в Испанию, в Ломбардию. Папа купил там целое поместье по такому случаю, а мама хлопочет и до сих организовывает наш быт до того идеала, который, как по мне, совсем недостижим. Нас приехали поддержать Ружанские, и их Сашка ходит за мной как приклеенный, что отвлекает и раздражает одновременно. Бедная Валечка уже с ног валится. Мама взяла ее с собой и с ее помощью "снимает стружку" со всей приходящей прислуги. Все суетятся, придумывают дела для меня и себя и со всех сил пытаются развлечь.

Но меня все это мало трогает, своих забот хватает. Бездетная вдова в неполные тридцать лет — печальный итог моей жизни на сегодняшний день.

То, что Алексей влюбился, я поняла мгновенно, еще на том вечере, когда у нас в гостях были родители. Красивую горничную, которая приехала с мамой, я поначалу всерьез не восприняла — блеклая на мой вкус, невыразительная. На мой вкус! Как же я была самонадеянна и глупа. С чего я решила, что мой вкус — это вкус Алексея?

Он вошел в столовую с лицом, которое как будто светилось изнутри радостью и счастьем. Никогда таким я его не видела. Но с Ингой это сначала не связала: роман с горничной? Ну не смешите.

Но по тому, как он потерянно сидел за ужином, как витал в облаках, как смотрел в сторону двери, как будто ожидая что кто-то войдет… Как мальчик, ждущий волшебника. Или, точнее, волшебницу. И меня осенило: она. Но до конца поверить все-таки не могла. Пылкость и страстность мужа в тот вечер были непривычными, переходящими в грубость, как будто на моем месте должна быть другая, а не я, и он мстит за это…

На следующий день мама увезла Валечку, Алексей уехал на работу, и дома стало невыносимо. Мысль о том, что она ходит рядом, женщина, которая одним взглядом так легко украла любовь моего мужа, гнала прочь из родных стен, куда глаза глядят. Я предупредила Люсю, что уеду на йогу, наскоро оделась и прыгнула за руль. Около ворот мне замахал руками Иван — я нехотя притормозила, не понимая, что ему понадобилось. Он, подойдя, внимательно посмотрел мне прямо в глаза и скомандовал сесть на пассажирское кресло. Спорить я с ним не стала. У меня и правда не было сил и настроения, а он всегда, сколько себя помню, был рядом, молчаливый и надежный как скала.

Мы съездили в центр, я бесцельно побродила по магазинам и решила вернуться домой: на улице, при виде ярких красивых украшенных улиц, дурные предчувствия навалились с новой силой.

Въехав во двор, я увидела машину мужа, небрежно припаркованную у крыльца. Слишком ранний приезд с работы был еще одним тонким тревожным звоночком, который потихоньку превращался в похоронный набат нашей любви.

Первым порывом у меня было заскочить поскорее домой и обнять его, развеять все свои сомнения и тревоги. Но я почему-то поступила по-другому: попросила Ивана сходить в дом за горячим кофе, решив посидеть в заснеженном красивом саду. Наверное, надеялась, что белая сказка превратит меня в ту нежную снегурочку, которой был так увлечен мой любимой муж.

Иван неслышно пошел в дом через черный ход, а я села на скамейку под ледяными ветками яблони и задумалась, как будто застыла. Потихоньку мороз пробирался все дальше и дальше под одежду, а Иван все не возвращался. Забеспокоившись, я встала и вошла в дом.

В темном холле яркими ядовитыми огнями меня ослепила наряженная елка. Некоторое время я стояла молча, раздумывая, куда мог подеваться обычно расторопный и исполнительный садовник, как из бокового коридора послышались неуверенные шаги, и я увидела своего мужа, растерянного и бесконечно виноватого. В этот миг мне стало окончательно и бесповоротно ясно, что нашего брака, нашей любви, нашего "мы" больше нет. И отныне никогда не будет.

Дальше все было как в тумане — его нелепые обвинения, мои злые оскорбительные слова, которые еще могли бы отрезвить его, заставить подумать что и, главное, кого он теряет… Но он не захотел понять. И мы стали жить в аду. Я стала жить в аду, а он наивно думал, что наконец-то попал в рай, не подозревая, чем это обернется.

Дни тянулись за днями, мои все силы уходили на то, чтобы сделать вид, что все как прежде, все хорошо. Чего я ждала? Раскаяния и осознания? В них я не верила. Уж очень увлечен был мой неверный муженек своей снегурочкой-горничной. И я никак не могла придумать, что же мне делать дальше? Помощь родителей я сначала отмела — мне было стыдно и больно признаться, что они оказались тогда так правы. Оставался Иван — единственный преданный друг.

Мы поговорили в маленькой комнате, на втором этаже, которую я сделала своим кабинетом. Он выслушал меня не перебивая, а потом несказанно удивил, хотя удивить, казалось, уже было невозможно: встал, включил мой ноутбук и вставил маленькую черную флешку, которая оказалось ключом от ада уже для моего мужа. Там было всё: и снимки их свиданий, и нежная переписка по почте и в смс, и откровенные фотографии Инги, которая оказалась эскортницей…

Но самым большим сюрпризом оказалось тесное знакомство Мирона с Ингой, подтверждением этому послужила их совместная фотка на какой-то совершенно разнуздалой секс-вечеринке.

От полученной информации у меня голова шла кругом. Я выдернула флешку и отдала обратно Ивану. Спрашивать, откуда он добыл всю эту информацию, было бессмысленно. У него свои источники, о происхождении которых лучше никому не знать, так что в правдивости материалов я не сомневалась.

Но теперь я решила действовать, и помощь родителей была совершенно необходима. Обманщики и лгуны, разбившие мою жизнь, должны быть наказаны как можно жестче. И как можно быстрее.

Потому флешка с Иваном немедленно уехала к моему отцу. А устно я велела передать, что если кто-то из этих троих останется жить, то дышать перестану я. И это не пустые угрозы или шутки.

Папа всегда меня понимал. Он не стал звонить, кудахтать надо мной и пытаться утешить. Папа знал, что мне нужно.

И вот в один прекрасный день, уже после Нового года, когда Алексея отправили по служебным делам в командировку, Инга не вышла на работу. Я не знаю, что сказал Иван прислуге, но ее непоявление не вызвало никакого удивления или беспокойства. В дом в тот же день вернулась Валечка, кадровое агентство прислало квалифицированную горничную вместо Инги, и все пошло своим чередом, как будто и не появлялась здесь эта снегурочка.

А потом, через неделю, в криминальных новостях, которые отныне я посматривала, мелькнуло, что в лесополосе нашли труп женщины, по всем приметам подходящий под ее описание, работающей в эскорте — соответствующие фотки журналистами прилагались.

Моего неверного мужа эта новость не успела расстроить — он в командировке попал на скользкой дороге в аварию и выжил. Сначала выжил, хоть и впал в кому. Но папа подключил все свои знакомства, нашел лучшего врача, какого смог, и все-таки Алексей умер.

На похоронах я была как неживая кукла. Внутри было холодно, пусто и спокойно. Я автоматически держала за руку бьющуюся в истерике свекровь, говорила теплые утешительные слова свекру, а внутри напрасно искала у себя огонек боли и горя…

Мирона нашли повешенным в своем служебном кабинете. Следствие было простым и коротким: самоубийство на почве финансовых проблем — папа не продлил с ним контракт на поставки…

Иногда я спрашиваю себя: какой момент оказался роковым, подписавшим им всем приговор? И мне вспоминается лицо моего мужа, когда он смотрел ночью на смску от Инги: "Люблю тебя".