Любовный марафон

3

Следующим вечером девушки скрывались от Джерми и Реда. Те сначала спокойно их ждали после выступления, потом все нетерпеливее стали поглядывать на служебный вход. Парами и поодиночке танцовщицы покидали здание музыкальной академии, а Ниты и Фелициаты все не было. Когда Гарретт решительно подошел к одной из девушек и спросил о Ните, то услышал в ответ, что «Нита заболела и Фелициата — тоже».

Дело в том, что после выступления Нита громко крикнула на всю раздевалку:

— Слушайте, детишки! Если два симпатичных парня околачиваются на улице у выхода, знайте — они ждут нас с Фе! Скажите им, что мы больны.

Наконец они остались одни, переоделись и очень неуютно почувствовали себя в опустевшем здании.

— Еще десять минут и пойдем, — решила Нита. — Если они и приходили, то давно перестали ждать и сейчас их там нет.

Даже эти десять минут девушки не стояли без дела, а выполнили по несколько балетных упражнений. Их тела просто не могли оставаться без движения.

— А сейчас пошли! — сказала Нита подруге.

Они резко забросили за спины черные кожаные сумки с их гардеробом, подошли к двери, ведущей со сцены, открыли ее и, остановившись на самой верхней ступеньке бетонной лестницы, с любопытством огляделись. Джерми и Реда не было нигде.

— Итак, — промолвила Нита, — мы избавились от них, если, конечно, они вообще тут были. Но это мы выясним позже!

Девушки посмотрели друг на друга с разочарованным видом.

— Ты хотела что-то?..

— Ты думаешь, что?..

— Разве ты недовольна?

— Посмотрела бы ты на выражение своего грустного лица!

Так они настойчиво пытали друг друга, затем громко расхохотались и уселись на бетонную ступеньку.

— Ведь мы теперь не должны больше скрываться, — весело произнесла Нита. — Но, вместо того чтобы радоваться избавлению от своих кавалеров — в конце концов, мы этого и хотели — безумно разочарованы, что их здесь нет. Вот она — женская логика! Хотя, честно говоря, я только рада, что все так вышло. Итак, наши дальнейшие действия?

Они решили выпить кока-колы в своем отеле и отправиться спать. Такое же решение незадолго до этого приняли разочарованные Джерми и Ред. Вначале Ред пытался вывести друга из подавленного состояния, но потом признался, что и сам очень удручен случившимся.

Джерми даже и не пытался притвориться бодрым.

— Весь вечер испорчен, — уныло заявил он, когда друзья сели в машину. Его красивые полные губы сморщились, как будто он кусал лимон. Темные кудри упали на лицо, и он даже не пытался отбросить их назад. Со стороны казалось, что он с интересом рассматривает в окно тросы, держащие Бруклинский мост. В действительности он их даже не видел. Между ним и реальностью стояла девушка с нежным красивым лицом, белокурыми блестящими волосами и изумительной фигурой.

В баре своего отеля друзья пробыли недолго. Ред не встретил ни одной девушки, которая бы ему показалась более соблазнительной, чем Нита, а Джерми даже и не делал попытки найти подходящий объект. Раздраженные, они пошли спать.

На следующий день после обеда Джерми осенила идея, которой он сразу же поделился с другом.

— Цветы! — громко воскликнул Джерми, когда они сидели в итальянской пиццерии. — Почему мы раньше до этого не додумались? Ведь артисткам посылают на сцену цветы. В историю с неожиданной болезнью я, конечно, не верю. Нита просто пышет здоровьем. Это Фелициата, видимо, может почувствовать некоторую усталость. Ты готов? Пошли, мы должны найти самый лучший цветочный магазин в Нью-Йорке. Знаешь ли ты, что перед букетом красных роз не может устоять ни одна женщина? Это знали уже наши прадедушки! Давай, поторапливайся! — Джерми вскочил с места и стал нервно вышагивать взад-вперед около круглого стола.

Ред взял в руку остаток пиццы, встал и рассчитался с официантом.

— Едем в Рокфеллеровский центр, — предложил Джерми. — В проезде, ведущем к собору Святого Патрика, есть цветочный магазин, это я знаю точно.

— Вероятно, самый дорогой во всем Нью-Йорке?

— Может быть, но зато там можно купить самые красивые цветы в Нью-Йорке.

После трехчасовой репетиции Нита и Фелициата лакомились молочным шоколадом в небольшом кафе-магазине, находящемся в пяти минутах ходьбы от музыкальной академии на Лафайет-авеню. Немного отдохнув, они решили не тратить время и деньги на поездку в отель, а провести послеобеденное время в одном из близлежащих парков.

— Ты точно взяла с собой трико для вечернего выступления? — с тревогой спросила Фелициата.

— Абсолютно точно. Как и то, что я сижу здесь!

— Я верю тебе, но, может быть, стоит еще раз проверить и вернуться в академию? Кроме того, возможно, мы смогли бы найти там какие-нибудь старые покрывала или одеяла, чтобы расстелить их в парке и нормально поспать.

Нита покачала головой и шутливо закатила глаза:

— Мой Бог, какая же ты недоверчивая, Фелайн! Но, чтобы успокоить тебя, пожалуйста, давай вернемся! Но идти по такой жаре… Разве тебе не жалко меня?

— Я могу сходить одна, а ты подожди здесь.

— Ладно, идем вместе!

В это время дня в Нью-Йорке царила гнетущая жара. Их белые тенниски прилипали к телу. Свои длинные волосы танцовщицы небрежно подобрали вверх. Неподкрашенные, без макияжа, девушки все равно выглядели очень привлекательно. Во многом это объяснялось грациозной походкой, выработанной годами, и гибкостью стройных фигур профессиональных танцовщиц. Большинство встречных мужчин оборачивались им вслед, некоторые восхищенно присвистывали. Фелициата то и дело краснела, а Нита лишь смеялась. Когда они вошли в холл музыкальной академии через служебный вход, то какое-то мгновение ничего не различали вокруг. Переход от яркого солнечного света к темноте, царившей в здании, был слишком внезапным.

— Ты что-нибудь видишь? — испуганно спросила Фе и на ощупь отыскала стену.

— Только ночь, — со смехом ответила Нита. — Подожди немного и стой на месте!

— Эй! Кто там? — раздался чей-то голос, затем послышались шаги.

Нита сразу поняла по голосу, что это служитель академии, тот самый темнокожий старик с курчавыми седыми волосами.

— Все о'кей, сэр, — громко отозвалась она. — Мы из берлинской балетной труппы.

— А вы, случайно, не Нита и Фелициата? — поинтересовался старик, подойдя к ним поближе.

— Точно! — ответила Нита, удивившись тому, что он знал их имена и сразу назвал именно их.

— Вы пришли очень кстати. Мне передали цветы для вас.

— Я не ослышалась? — с недоверием в голосе спросила Нита, повернувшись к подруге. — У него цветы для нас?

— Да, он так и сказал.

Служитель неторопливо прошлепал в растоптанных туфлях перед ними по коридору к небольшой каморке, находящейся за большим гардеробом.

— Быстро посмотри, здесь ли наша сумка с трико, — сказала Нита, а сама последовала за стариком в каморку.

Фелициата открыла дверь в гардероб, зажгла свет и увидела их сумку, висевшую на крючке на самом виду.

— Изумительно, — услышала она голос старика и затем сбивчивые слова Ниты с восторженно-удивленной интонацией:

— Вот это да… И это все нам? Мой любимый! Фе, Фелициата, где ты там? — Она высунула голову в дверь и возбужденно замахала рукой. — Иди скорее сюда! Ты не поверишь своим глазам, увидев это!

Улыбающийся служитель рассказал им, что два красивых молодых человека передали для них цветы, а ему дали чаевые.

— Здесь их карточка, — пояснил он и указал на один из двух громадных букетов роз, из которого выглядывал узкий белый конверт.

Темно-красные розы! Даже Фелициата редко видела такие прекрасные цветы на длинных стеблях. В каждом букете было не меньше пятидесяти роз.

Нита осторожно вынула белый конверт, и старик снова поставил букеты в два ведра с водой.

«Вы не подозреваете, — читала она, — как мы жалели, что не встретились вчера. Еще раз тысяча благодарностей за выступление. Мы думаем, что вы действительно звезды труппы и заслужили эти цветы. Танцуете ли вы сегодня вечером? Мы должны вас снова увидеть.

Ред и Джерми».

— Ред и Джерми, — пораженная, вскрикнула Нита. — Ты могла бы такое подумать, Фелайн? Что это за сумасбродная затея послать нам цветы?!

Они спросили старика, нельзя ли оставить у него букеты до вечера. Тот согласился.

Девушки с благодарностью кивнули ему и направились к выходу.

— Мы забыли про одеяло, — напомнила Фелициата подруге, прежде чем они вышли из здания. — Давай спросим у старика.

Они снова вернулись по длинному темному коридору. У служителя было старое зеленое одеяло, которое он и вручил Фелициате.

— Всего хорошего! — пожелал он девушкам. — До вечера!

Послеобеденное время подруги прекрасно провели на лужайке в центре Бруклина. Их усталость исчезла. Два прекрасных букета из роз возымели тот эффект, на который и рассчитывали Ред и Джерми. Девушкам захотелось в этот вечер вновь увидеть своих щедрых поклонников. Решение было принято единогласно, хотя при этом обе выглядели несколько смущенно, поскольку еще накануне вечером дали себе слово больше не встречаться с двумя калифорнийцами.

— Только мы не должны очертя голову влюбляться в этих симпатичных парней, — сделав строгое лицо, призвала Нита свою подругу, поглядывая на играющих в футбол темноволосых кудрявых детей, по ее мнению — итальянцев.

— Да, мамми! — усмехнувшись, отозвалась Фелициата. Она распустила свои длинные белокурые волосы, и теперь они свободно рассыпались по плечам.

Около семи лужок в парке несколько опустел. У девушек еще было в запасе несколько минут. Полностью расслабившись, они лениво лежали на спине, закинув руки за голову и глядя на проплывающие над ними облака.

Вдруг Нита тихо повторила свои слова:

— Только не влюбляться очертя голову! — И еще тише добавила: — Но для меня это становится дьявольски трудным!

Ред и Джерми стояли, небрежно прислонившись к своей машине, когда девушки после окончания представления вышли из академии. Ред был в светлых отутюженных брюках и бордовой льняной рубашке с короткими рукавами, а Джерми — в белых удобных джинсах и светло-желтой спортивной рубашке «поло».

При виде друзей сердца Ниты и Фелициаты забились сильнее.

— Берегись! — прошептала Нита, когда они двинулись навстречу, и громко приветствовала молодых людей:

— Джерми! Гарретт! — Она поздоровалась с каждым за руку. — Что за чудесные цветы! Такие прекрасные букеты!

Фелициата стояла за ней, прижимая к себе цветы, из-за которых ее почти не было видно. Джерми нашел ее нежное лицо, наполовину закрытое темно-красными розами, таким прекрасным и достойным обожания, что мог лишь безмолвно взирать на девушку. От этого восхищенного взгляда Фелициата тоже не могла произнести ни слова. Ее голубые глаза потемнели, когда она ответила на взгляд Джерми.

Тем временем Нита поблагодарила Реда за цветы и сделала это достаточно самоуверенно, хотя ее сердце колотилось от волнения. Зеленые глаза Реда радостно сверкали: ведь они снова увиделись и, очевидно, ко взаимному удовольствию.

— Ну? — спросил он. — Как прошло представление? Понимают ли ньюйоркцы, какой интересный современный ансамбль прибыл к ним в город из далекого Берлина?

— Они понимают это и ценят, — ответила Нита. — Когда они загораются, это лучшая публика в мире… то есть одна из лучших, — быстро исправилась она.

— Естественно, самая лучшая — берлинская, — продолжил с добродушной улыбкой Ред. — За это время я узнал, как сильно ты влюблена в свой родной город и как его расхваливаешь, но любовь иногда делает человека слепым!

— Ты это знаешь по личному опыту? — поинтересовалась девушка, не рассчитывая на ответ, и повернулась к Фелициате, продолжавшей все это время молча стоять позади нее. — Ты уже поблагодарила за цветы? — спросила она, чтобы хоть что-то сказать. — И что мы будем делать сегодня вечером?

— Я поблагодарила, — заикаясь, ответила Фелициата. — А что касается вечера… Я не знаю.

Джерми подошел к ней, затем бережно подвел к машине и стремительно открыл дверь.

— Может быть, положим цветы в багажник? — предложил он. — Ты прямо задавлена ими!

Фелициата кивнула, и Джерми аккуратно взял из рук девушки букеты, причем нечаянно коснулся ее груди. Оба на секунду замерли, как будто сделали что-то недозволенное. Нита и Ред ничего не заметили. Они наблюдали за Джерми, осторожно укладывавшим цветы в багажник.

Ред настоял, чтобы рядом с ним села Нита, а Джерми и Фелициата — на заднее сиденье, при этом Фелициата отодвинулась от Джерми, насколько это было возможно.

Прежде чем завести двигатель, Ред спросил:

— Как вы отнесетесь к ужину в «Сарди»? Он находится на Манхэттене на Сорок четвертой улице. Это далеко от вашего отеля?

— Всего в двух кварталах от нас, — ответила Нита. — Это было бы отлично. У нас и без того мало времени. Завтра в восемь утра начнется репетиция.

Ред посмотрел на нее с заметным разочарованием в глазах и, вздохнув, тронул машину с места. Они с Джерми рассчитывали на длинную ночь. В зеркале заднего вида он увидел лицо друга, сиявшее, как у ребенка на Рождество. «Невероятно, — подумал Ред, улыбаясь про себя, — что смогла сделать, практически мгновенно, эта маленькая блондинка с высокомерным, мало склонным к шуткам и всегда очень самоуверенным мужчиной! Вот он сидит с рассеянным, мечтательным выражением, как будто ему встретилась сказочная фея, а сам он больше не надеется снова увидеть ее. Ну, тут я постараюсь немного помочь…»

Он стремительно вел машину в царящем вокруг оживленном потоке, умышленно выдерживая слишком короткие дистанции от впереди идущих автомобилей и резко тормозя на перекрестках. Его хитрость удалась. Легкая, как перышко, Фелициата сначала сползла на сиденье вперед, а затем в сторону, точно в руки Джерми. Затем, что произошло потом, Ред, к своему сожалению, проследить уже не мог. Ему пришлось полностью сосредоточить свое внимание на дороге, и, кроме того, он больше не видел Фелициату в зеркале заднего вида.

С распахнутыми от счастливого изумления глазами девушка лежала на широкой груди Джерми, не решаясь дотронуться до него даже пальцем. Джерми обнял своей сильной рукой ее узкие плечи, восторженно вглядываясь в лицо Фелициаты. Затем очень медленно наклонился и нежно коснулся губами ее слегка приоткрывшегося рта. Тело девушки задрожало от возбуждения, и Джерми, уже не таясь, крепко обнял Фелициату и прижал к себе. Ее щека ощущала сквозь рубашку тепло его тела. Запах дорогой туалетной воды приятно щекотал ей ноздри. Девушка закрыла глаза, и вдруг ей захотелось, чтобы это мгновение длилось вечно: никогда еще в жизни она не чувствовала себя под такой надежной защитой. Совсем легко и как бы случайно она сомкнула руки за его головой. Джерми нежно провел пальцами по ее губам, но больше не целовал их. Он еле сдерживался, чтобы не попросить Реда больше никогда и нигде не останавливать машину. Если бы это зависело только от него, то они могли бы сразу же двинуться в Калифорнию. Джерми не желал для себя ничего лучшего, как только постоянно чувствовать в своих руках эту изящную девушку.

Ред и Нита между тем вели очень оживленную беседу. Временами Ред как бы случайно клал свою сильную руку на колено Ниты, и мгновенно, тоже как бы случайно, она отводила колено, и его рука повисала в воздухе. Ред поклялся, что за это он будет ее очень долго целовать после ужина. Правда, где это произойдет, ему было не совсем ясно. А Нита при каждом его «случайном» прикосновении напоминала себе, что ей никак нельзя забывать о своем разумном решении. «Я не должна всерьез влюбляться! Я не должна терять голову! Мне нельзя влюбляться! Это было бы ужасно, это была бы просто катастрофа! Флирт — пожалуйста, с удовольствием, но не более. Только не потерять голову!» Однако это было очень трудно, особенно когда она украдкой бросала взгляд на красиво очерченный профиль и мускулистые руки Гарретта, которые, несомненно, могли бы великолепно ласкать…

— А «Сарди» — известный ресторан? — спросила Нита. Ее начала раздражать длинная пауза, возникшая в их разговоре.

— Нам его рекомендовали. В Нью-Йорке мы сами ни в чем не уверены на сто процентов, ведь наш дом в Сан-Франциско. «Сарди» приобрел известность из-за часто посещавших его первых звезд кино и театра, чьи карикатуры нарисованы там всюду на стенах. Кроме того, как утверждают некоторые, в этом ресторане готовят самые изысканные блюда во всем Нью-Йорке! Надеюсь, что вы голодны. Не люблю женщин, которые лишь ковыряются в своей еде, в Америке много таких.

— Я определенно не принадлежу к их числу, — засмеялась Нита. — Во всяком случае, не после выступления. В течение дня практически ничего не ем, поскольку могу танцевать только с пустым желудком.

Реду захотелось побольше узнать о ее профессии, и Нита, которая страстно обожала танцы и все, что связано с ними, оказалась в своей стихии. Она любила и умела говорить об этом. Ред то и дело бросал на нее восхищенные взгляды, пока она рассказывала, энергично жестикулируя. Временами он видел ее темные, искрящиеся веселым задором глаза и не мог на них насмотреться. Вдруг девушка резко повернулась назад.

— Вы еще здесь? — с наигранным удивлением спросила она. — Вас даже не слышно. Мне пришло в голову, что мы вас потеряли!

Фелициата со смущенным лицом выпрямилась и пригладила волосы.

— Я немного устала, — извинилась она. — Утром — репетиция, вечером — выступление. Нам еще далеко?

Тем временем Ред свернул на Пятую авеню. Затем они пересекли Сорок вторую улицу.

— Еще пять минут, — ответил он.

— Мы одеты не очень по-спортивному? — поинтересовалась Нита и критическим жестом тронула свой черный хлопчатобумажный пуловер и белые узкие джинсы. Темные взлохмаченные волосы гривой спадали ей на спину.

— Красивая женщина, подобная тебе, может одеваться, как она хочет, и всюду будет желанной. В конце концов, мы в Америке, где любят все естественное, — успокоил ее Ред. — Кроме того, «Сарди» — артистический ресторан, и ты там увидишь совершенно немыслимые одеяния!

Нита никогда не видела такого количества экстравагантно одетых эксцентричных посетителей, собравшихся вместе в сравнительно небольшом помещении ресторана, и уж точно никогда таких шумных! За столами шли бурные дискуссии на всех языках мира, раздавались безудержные и преувеличенные комплименты. Девушки вызвали такое явное восхищение мужской части посетителей, что Ред сразу же начал ревновать Ниту ко всем окружающим.

Здесь, в «Сарди», Нита опять оказалась единственной в их компании, кто с хорошим аппетитом поглощал свой ужин. Она заказала обжаренного в гриле цыпленка с разными овощами, а еще большую порцию кофейного мороженого со взбитыми сливками. Фелициата с отсутствующим видом рассеянно ковырялась в своем салате. Джерми выпил мартини, а Ред съел кусок яблочного пирога со сливками и выпил несколько чашек черного кофе.

Ресторан был переполнен, несмотря на ночное время. Парочки так близко сидели друг к другу, что их горячие юные тела постоянно соприкасались. Фелициата из-за этого сильно смущалась, и ее кидало то в жар, то в холод. От теплого мускулистого бедра Джерми исходила таинственная и многообещающая сила. Из-за непривычных и тесных прикосновений по ее жилам пробегал огонь, который разогревал и приводил девушку в необычайное возбуждение. Фелициата не замечала ничего, что творилось вокруг. Для нее существовал только Джерми, который тайком касался ее обнаженной руки. Потом девушка бросила взгляд на его лицо и была поражена и смущена выражением восхищения и безграничной нежности.

Нита давно уже принялась за большую порцию мороженого, когда Фелициата еще не съела даже верхний слой салата на своей тарелке.

— Так дело не пойдет, — энергично заявила Нита. — Так ты у меня совсем разучишься есть и похудеешь, Фелайн! Твоя мама будет очень недовольна мной, когда мы вернемся в Берлин! Ведь ты знаешь, что она считает меня твоей няней, поэтому немедленно ешь, да побольше!

Последнюю фразу она произнесла с таким строгим выражением на своем милом лице, что Джерми, Ред и даже Фелициата громко расхохотались. Но все же Фе выполнила это приказание. Она расслабилась и съела весь салат и вдобавок выпила глоток красного вина, которое заказал для себя Ред. Он протянул ей свой нетронутый стакан со словами:

— Моя немецкая бабушка, когда мы будучи детьми не очень хорошо себя чувствовали, всегда давала нам красное вино и взбитые яйца. Это не может никому повредить — даже танцовщицам!

Конечно, Фелициате это не могло повредить, и она выпила второй глоток, а затем и третий. Но тут сработал ее самоконтроль, и девушка осторожно отодвинула стакан в направлении Реда.

Через некоторое время Джерми подозвал официанта и рассчитался.

Нита посмотрела на свои часы. До часа ночи осталось совсем немного.

— Нет, нет, нет, — отвергла она умоляющие просьбы Реда. — Мы больше не отправимся ни в парк, ни даже в какой-нибудь тихий бар — Фелициате и мне требуется выспаться.

— Но не можем ли мы хотя бы проводить вас до отеля?

— Здесь всего два квартала, Ред, и мы их спокойно проскочим одни!

— Это даже не обсуждается, — вмешался Джерми, нежно взяв под локоть Фелициату. — Ночной Нью-Йорк не для двух одиноких молодых женщин. Мы пройдем все вместе по Пятой авеню до Сорок второй улицы и там передадим вас ночному портье.

— Как срочный пакет, да? — Благодарю! — Нита немного рассердилась, увидев, что молодые люди последовали за ней и Фе.

— Они же не имеют в виду ничего плохого, Нита, — успокаивала ее Фелайн. — Просто намного лучше знают этот город, чем мы. Пойдем, нечего стоять! — И, поддерживаемая Джерми, пересекла широкую улицу следом за Нитой и Редом.

Ред взял Ниту за руку, которую она сразу же попыталась отнять, но он удерживал ее с такой мягкой и нежной властностью, что девушка перестала сопротивляться. На другой стороне улицы Ред вдруг резко наклонился к Ните — он был на две головы выше нее — и прошептал в ухо:

— Ты знаешь, что твои улыбка и прекрасные глаза сделали меня совсем безумным, а твоя фигура?! Если я сейчас не получу от тебя хотя бы короткий поцелуй, то встану посреди улицы и закричу во все горло!

— Кричи! — безжалостно заявила Нита.

— Ты действительно так холодна, маленькая крошка? — Не успела девушка опомниться, как он своими сильными руками охватил ее красивое лицо и запечатлел на губах нежный поцелуй.

Широко раскрытые глаза Ниты возмущенно сверкали.

— Прекрати! Оставь меня! Разве я не сказала, чтобы ты… — Дальше она не смогла продолжать. Гарретт притянул ее к себе и так крепко обнял, что она едва могла дышать. Нита попыталась оттолкнуть его и сильно изогнулась назад, но рот Реда все равно отыскал ее сочные пухлые губы. Этот поцелуй продолжался намного дольше первого.

Девушке вдруг стало как-то очень хорошо и спокойно. Ее рот слегка приоткрылся, и она тихо вздохнула. Когда Ред внезапно отпустил ее, не могла сообразить, где она, что с ней. Но это продолжалось только секунду. Уличный шум и гул прохожих, не смолкающие здесь, на Пятой авеню, даже в ночное время, привели ее в чувство. Она возмущенно погрозила Реду кулаком, но блестящие темные глаза выдавали ее истинные чувства. Ред улыбнулся и, как мальчишка, помчался догонять Джерми и Фелициату, которые уже ушли далеко вперед, держась за руки.

Фелициата не замечала ни элегантных зеркальных витрин, ни белых, облицованных мрамором высотных домов на Пятой авеню. До ее сознания не доходило, что она идет по одной из самых знаменитых улиц мира. Это вообще не интересовало девушку. Сейчас она находилась в совсем ином мире. Каждая ее клеточка с жадностью тянулась к Джерми. Если бы он сейчас поднял ее на руки, Фелициата согласилась бы, чтобы он нес ее так хоть на край света.

На край света… Она улыбнулась. Но не было сейчас ни края, ни конца света, и разумнее пробудиться от мечтаний. Застенчиво взглянув на Джерми своими голубыми глазами, девушка повернулась, отыскивая Ниту и Гарретта.

Слава Богу, Гарретт их еще не догнал, и Джерми не смог больше скрывать свои чувства. Он притянул к себе изящную Фелициату (она действительно оказалась такой легкой и хрупкой) и очень осторожно взял в свои ладони ее бледное прекрасное лицо. Под жаждущим взором Джерми девушка в испуге закрыла глаза. Затем она почувствовала его губы у своего рта, и ей вдруг показалось, что и эта улица и весь Нью-Йорк куда-то провалились. Фелициата осторожно приоткрыла губы, и язык Джерми проник вглубь ее рта. Так как она плотно, как только могла, прижималась к нему, то Джерми ощущал ее маленькую грудь и всю ее небольшую изящную фигуру. Он застонал, и поцелуй их стал необыкновенно страстным. В это мгновение кто-то сильно ударил его по спине и привел в чувство.

— Я прошу тебя! — Ред, ухмыляясь, смотрел на пылающую Фелициату. — Как ты ведешь себя в отношении леди! Ты только посмотри, как она смущена!

Джерми про себя награждал девушку другими эпитетами: упоительная, сказочная, достойная поклонения, обаятельная!

К этому времени их догнала Нита. Она еще раз погрозила Реду и взяла под руку Фелициату.

— Все, время на исходе! Ты знаешь, как поздно? Почти два часа, Фелайн!

— Как ты думаешь, далеко ли еще до отеля?

— Максимум пять минут!

С медленного прогулочного шага подруги перешли на рысцу, не оглядываясь на Гарретта и Джерми, спешивших за ними, как две преданные собачки. Приблизившись к отелю, девушки стремительно бросились вперед, распахнули перед друзьями широкую стеклянную дверь, комично изображая из себя преданных слуг.

— Миледи! — тихо сказал Ред. — Нам было приятно!

— Едва ли мы сможем дождаться завтра, — добавил Джерми, и выражение его лица было гораздо красноречивее слов.

Девушки кивнули им и быстро исчезли в элегантном холле отеля.