Глава 6

Когда губы Элизабет раздвинулись и она наклонилась вперед, чтобы взять его пенис в рот, Маркус испытал пик желания и со свистом выдохнул сквозь зубы. Колени его подогнулись, и он ухватился за высокую спинку кресла, чтобы не упасть.

Элизабет отпрянула.

– Тебе больно?

Он уже не мог говорить и лишь быстро помотал головой. Тогда Элизабет открыла рот и сделала новую попытку, на этот раз захватив весь кончик.

– Соси, – выдохнул Маркус и опустил голову так низко, что навис над ней, наблюдая, как на щеках Элизабет образуются ямочки, как она напрягается, нежно посасывая. – Я буду двигаться, но ты не бойся.

Его бедра задвигались, продвигая член в ее рот нежными неглубокими толчками. Элизабет не отпрянула и не запротестовала, а отвечала со все меньшими сомнениями.

Смотря на нее, Маркус был уверен, что получил вознаграждение и удовлетворение глубочайшего желания, но все же боялся поверить, что с ним именно Элизабет.

– Господи, малышка…

Не выпуская член, Маркус положил руку ей между ног и стал ласкать клитор. Элизабет застонала, и он начал проявлять еще большую настойчивость, желая сосредоточиться на ней, чтобы задержать близкое семяизвержение. Скользкая и горячая, она была такой приятной, словно атласной, и Маркус крепче сжимал зубы, проникая в нее пальцем. Она такая упругая, в ней будет так уютно.

Грудь его заболела, мешочек потяжелел, потом поднялся. Маркус отступил на трясущихся ногах и хрипло прошептал:

– Пора.

Закрыв рот, Элизабет облизнула губы, ее фиалковые глаза вопрошающе смотрели на него…

Элизабет затрепетала. Он всегда смотрел на нее как на блюдо, поставленное перед умирающим от голода, однако в этот момент его взгляд был похож на отчаяние. Головка члена обильно сочилась, и весь он был совсем иным, чем она ожидала.

Прежде Элизабет считала себя опытной женщиной, но теперь поняла, как мало она знала. Увидев пульсацию вен, способствовавшую эрекции, она представила себе, какой он твердый и тугой. Однако кожа его была нежнее самого нежного шелка, а ритмичные прикосновения языка вызвали пульсацию у нее между ног.

Соитие было не таким, как она ожидала. Элизабет думала, что ощутит себя средством удовлетворения желания, но Маркус сам был опустошен – она видела это и ощущала по его дрожи. Чтобы овладеть страстью мужчины, ей необходима была сила.

– Освободи меня, – приказала она, желая узнать, насколько распространяется ее власть.

Маркус помотал головой и толкнул спинку кресла назад. Потеряв равновесие, Элизабет завизжала, и лишь когда Маркус остановил кресло, она поняла, что он задумал.

Облокотившись о ближайшую стену, украшенную персидским ковром, она являла удобный угол для его члена. От его усмешки у нее перехватило дыхание, в голове появились сумасшедшие мысли. Сократив расстояние между ними, он опускал член, пока не коснулся ее. Поглаживая вверх-вниз, Маркус покрывал ее спермой, и она не могла сдержать всхлип предвкушения. Теперь уже Элизабет не обращала внимания на внутренний голос, призывавший бороться; она решила насладиться им всерьез.

– У тебя болят руки? – спросил Маркус, не прекращая дразнить ее. – Может, мне прекратить?

– Если прекратишь, я пристрелю тебя.

Маркус, застонав, глубоко вошел в нее, и Элизабет скорчилась от боли. Она давно не занималась сексом, а его член оказался слишком большим; но вскоре боль исчезла, и теперь головка терлась внутри, растягивая, поглаживая гораздо приятнее, чем его волшебные пальцы.

Маркус уперся руками в стену.

– О Господи! – выдохнул он, и по его телу пробежал трепет. – Ты горячая, как ад, и крепкая, как кулак.

– О, Маркус…

В том, как он взял ее, полуодетый и в сапогах, было нечто неотъемлемо эротичное. Это должно было бы вызвать у нее раздражение, но все обернулось иначе.

Выйдя из нее, Маркус медленно произнес:

– Вот как я имею тебя, Элизабет.

Сильные бедра напряглись под бриджами, когда он снова вошел в нее. Элизабет смотрела словно завороженная, как толстый величавый член скользнул в нее и вернулся в болезненно медленном ритме. Руки ее болели, ноги были неудобно раздвинуты, копчик немел от веса, но Элизабет было все равно. Ничто не имело значения, кроме места, где соединялись бедра, и члена, двигавшегося в ней.

– Это и есть доверие, – тихо проговорил он.

Доверие. Слезы выкатились из-под ресниц Элизабет, когда божественная мука продолжилась. Маркус знал, как проникать в нее, сводя с ума от прикосновения членом. Сначала она задыхалась, потом страстно желала его, кровь кипела, соски напряглись под одеждой.

– Пожалуйста…

Маркус тоже задыхался, грудь его вздымалась, волосы и лицо вспотели.

Сердце Элизабет наполнилось ощущением близости.

– Да! – прорычал он. – Сейчас.

Положив руку ей между ног, он нежно погладил, и Элизабет, подобно туго натянутой пружине, резко вскрикнула. Тогда Маркус снова вошел медленно и глубоко, вызывая удовольствие, заставляя ее напрягаться, задыхаться и всхлипывать.

– Хватит… – вскрикнула Элизабет, не в силах вынести больше.

Маркус глубоко вошел в нее и замер там, позволяя себе насладиться волнами ее оргазма, затем, резко вдохнув, задрожал с такой силой, что спинка кресла застучала о стену. Следом он издал долгий низкий звук, и его член судорожно дернулся, наполняя Элизабет семенем.

Наклонив голову, Маркус на несколько мгновений замер, затем заглянул ей в глаза. Откровенное потрясение, увиденное в его изумрудных глубинах, несколько успокоило Элизабет.

– Слишком быстро, – пробормотал он и, оторвав руку от стены, дотронулся до ее щеки, очертив большим пальцем изгиб скулы.

– Ты, часом, не сошел с ума?

Он тяжело задышал.

– Возможно. – Маркус осторожно снял ноги Элизабет с подлокотников и помог ей встать, но она настолько ослабела, что тут же привалилась к нему.

Подняв Элизабет на руки, Маркус отнес ее на постель и, положив на бок, развязал руки, а затем стал растирать плечи, чтобы восстановить циркуляцию крови.

Элизабет провела рукой по его спине, с любопытством очертив пальцем шрам от пули, и Маркус, повернув голову, поцеловал кончики ее пальцев так, что его нежность поразила Элизабет.

Встав, Маркус быстро сбросил бриджи, и Элизабет, отвернувшись, взглянула на вечернее небо за окном.

– Смотри на меня, – грубо произнес он.

– Нет. – Губы Элизабет печально изогнулись, вид в окне ее больше не интересовал. – Тебя хочет каждая, это мне известно.

Маркус вздохнул с раздражением, будто разговаривал с упрямым ребенком.

– Взгляни на меня. Пожалуйста.

Элизабет медленно повернула голову, и ее сердце бешено застучало. Невообразимо широкие плечи, подтянутый живот, изящные бедра, длинные сильные ноги. Маркус Ашфорд был само совершенство, а шрамы, портившие торс, лишь свидетельствовали о том, что он – человек, а не древний бог.

Она не смогла удержаться и перевела взгляд ниже. Его член был длинным и толстым, а впечатляющая эрекция заставила ее сглотнуть.

– Господи, как ты можешь?.. Ты до сих пор…

Он гордо улыбнулся.

– А ты? Ты готова для секса?

– По правде сказать, я выбилась из сил.

Маркус потянул завязки у горла и поднял ее рубашку над головой.

– Тебе и не нужно ничего делать.

Однако когда он потянулся к сорочке, Элизабет отвела его руку, нуждаясь хоть в какой-то преграде между ними.

С небрежной легкостью Маркус отправился за ширму и вернулся через мгновение с влажным полотенцем. Откинув ее на подушки, он потянулся к коленям, и Элизабет откатилась назад.

– Для стыдливости несколько поздновато. Ты не находишь, дорогая?

– О чем это ты?

– Если вернешься, я покажу тебе.

Элизабет молчала.

– Мое тело только что было внутри твоего. – Его голос был низким и соблазнительным. – Теперь ты не хочешь позволить мне выкупать тебя?

Намек на вызов решил все – Элизабет повернулась на спину и вытянула ноги с явным пренебрежением.

Маркус нежно провел полотенцем по завиткам, потом раздвинул их благоговейным движением и протер складки. Чувствительная кожа испытала замечательные ощущения от прохладной влаги, и Элизабет издала тихий звук, свидетельствовавший об удовольствии. Она заставила себя расслабиться, закрыть глаза и освободиться от напряжения, привнесенного близостью Маркуса. Готовая заснуть, она удивленно вскрикнула, когда клитора коснулось нечто влажное и горячее.

Оглянувшись, она увидела улыбку Маркуса.

– Кажется, ты только что… лизнул меня?

– О да! – Небрежно отбросив полотенце на ковер, Маркус навис над ней с мощной грацией. – Неужели я тебя шокировал? Поскольку сегодня ты уже достаточно пострадала, я дам тебе небольшую отсрочку, а ты будь готова принимать мои будущие знаки внимания в том виде, какой я изберу. – Его грудь, поросшая волосами, коснулась ее сосков, и Элизабет сильнее вжалась в подушки, пораженная силой его присутствия.

Это ей уже знакомо – ощущение мужского тела сверху; однако чувства, бушевавшие внутри, были в новинку. Она с удовольствием принимала Хоторна, как и следовало, с пониманием относилась к его торопливости и жадности. Если не принимать в расчет первые болезненные ощущения, остальное было довольно-таки приятно. Хоторн был тихим, аккуратным, заботливым, он не делал с ней ничего грубого и примитивного, как это было с Маркусом, зато у нее никогда не возникало такого всепоглощающего, томительного, опьяняющего желания и никогда дело не кончалось слепящей вспышкой удовольствия.

– Спокойно, – пробормотал Маркус, когда Элизабет нетерпеливо потерлась об него.

Тело мужа было загадкой, известной ей лишь как неясная форма, осмеливавшаяся появляться в ее комнате лишь под покровом темноты. Маркус просил взглянуть на него, хотел, чтобы она знала его, видела таким, какой он есть во всем своем великолепии. Он был восхитительно нагим; одного его вида было достаточно, чтобы ее клитор увлажнился.

– Маркус, расскажи, что нравится тебе.

– Дотронься до меня. Я хочу чувствовать твои руки на моей коже.

Ее руки скользнули по спине, рукам, нащупывая шрамы и мускулы, твердые, словно каменные. Маркус постанывал, когда она находила особенно чувствительные места. Закрыв глаза, он позволял ей изучать себя сколько угодно, тогда как твердый член пульсировал у ее ребра, и теплая жидкость, сочившаяся из него, свидетельствовала о том, как сильно его наслаждение.

Наконец Маркус застонал и опустил голову. Жесткие волосы коснулись ее груди, наполняя воздух его запахом.

– Дотронься до члена, – потребовал он.

Вдохнув для смелости, Элизабет потянулась и погладила шелковистую плоть, поражаясь ее твердости и тому, как она дрогнула от прикосновения.

Скулы Маркуса покрылись румянцем, губы разжались. Ободренная, Элизабет решила поэкспериментировать: прикасаясь то грубо, то нежно, дразня, она попыталась найти ритм, который довел бы его до сумасшествия.

– Ты хочешь меня? – хрипло спросил Маркус и накрыл ее руку своей рукой.

Элизабет смутилась, но тут его рука скользнула ниже, нащупала колено и раздвинула ее ноги.

– Странно, что такому распутнику, как ты, нужно непременно спросить, – заметила она, отказываясь сдаваться. Тогда, более не предупреждая, Маркус вошел в нее, скользя сквозь распухшие ткани, пока не заполнил ее всю.

Элизабет удивленно всхлипнула. Она не знала, сможет ли научиться соглашаться на занятия любовью при свете дня, и взглянула на Маркуса.

Прижимая ее бедрами, Маркус схватил завязки сорочки и разорвал ее до талии.

– Думаешь, между нами можно воздвигать преграды с помощью слов и одежды? Каждый раз, когда ты попытаешься это сделать, я буду брать тебя таким образом, становиться частью тебя, так что все твои усилия пропадут даром.

Спрятаться было негде, бежать некуда, но и сдаваться Элизабет не хотелось.

– Это будет последний раз, – поклялась она, удивляясь, что позволила такую близость мужчине, чьи красота и шарм всегда делали ее безвольной. Поразительно, но он полностью заполнял ее, и чувство соединения было столь сильно, что не давало дышать.

– Элизабет! – Маркус обнял ее и крепко прижал к себе. – Ты избавишься от меня только тогда, когда я буду удовлетворен.

Он задвигался, скользя по ней и внутри ее, после чего Элизабет попыталась увеличить темп, обняв его ногами, впившись пальцами в ягодицы и толкая в себя. Но Маркус был слишком силен и полон решимости сделать все по-своему.

– Быстрее, – выдохнула она, пытаясь вернуть ощущение контроля, и Маркус застонал, когда она сжала влагалище. В ответ Элизабет впилась ему ногтями в спину. Ей нравилось прикосновение влажной кожи, ее окружал его теплый аромат. Вскоре по ее венам потекло жидкое пламя, наполнило центр и окончилось оргазмом. Она сжалась вокруг члена, выкрикивая имя Маркуса, держась за его тело как за единственный якорь в водовороте чувственных ощущений, и Маркус тоже замер, весь в поту, а затем излился в нее, заставив Элизабет громко вскрикнуть.


Элизабет с трудом повернула голову и взглянула на Маркуса, спавшего рядом; у нее было такое ощущение, будто все тело налито свинцом. Ей с трудом удалось перекатиться на бок, что было совсем не просто, так как поперек ее тела лежала его тяжелая рука.

Опершись на локоть, Элизабет стала внимательно рассматривать Маркуса: во сне он казался по-мальчишески наивным и был так великолепен, что у нее перехватило дыхание.

Медленно чертя пальцем по линии его рта, бровей, челюсти, Элизабет задумалась и вдруг взвизгнула, когда его рука напряглась и притянула ее.

– Чем это вы заняты, мадам? – лениво поинтересовался Маркус.

Соскользнув с него, Элизабет присела на край кровати, стараясь продемонстрировать безразличие, что в данных условиях казалось ей совершенно необходимым.

– Разве не так расстаются любовники?

– Расстаются? Но зачем тебе уходить? – Откинувшись на подушку, Маркус похлопал по простыне рядом с собой. – Вернись, прошу.

– Нет. – Элизабет поднялась и стала собирать вещи. – Я устала.

Маркус обнял ее одной рукой и притянул к себе.

– Мы можем немного поспать, потом выпьем чаю и ты уйдешь.

– Это невозможно, – пробормотала она, не глядя на него. – Мне нужно вернуться домой и принять горячую ванну.

Маркус коснулся ее руки и игриво улыбнулся:

– Ты можешь принять ванну здесь, а я тебе помогу.

Элизабет стала торопливо натягивать чулки, потом запуталась в тесемках юбок и никак не могла их завязать.

Неохотно поднявшись, Маркус пересек комнату и, отведя пальцы Элизабет, быстро одел ее, поправил подвязки и, закрепив тесьму, повернул Элизабет лицом к себе, после чего прижал к своей обнаженной груди.

– Ты так решительно настроена, что не позволяешь никому приближаться к себе…

Мгновение Элизабет прижимала голову к груди Маркуса, смакуя запах, смешавшийся с ее собственным запахом, а потом резко оттолкнула его.

– Я дала тебе то, чего ты хотел, – с раздражением заметила она.

– А я хочу большего.

Элизабет вспыхнула.

– Ну так ищи это в другом месте.

Маркус рассмеялся:

– Теперь, когда я доставил тебе удовольствие, ты будешь жаждать меня. Ночью ты вспомнишь мои прикосновения, ощутишь в себе мой член и…

– Не слишком ли у тебя большое самомнение?

– Я так не думаю. – Он взял ее за запястье. – Я тоже буду мечтать о тебе. Сегодня произошло нечто необыкновенное, такого ты не найдешь нигде, даже когда будешь очень в этом нуждаться.

Элизабет подняла подбородок, злясь при мысли, что в глубине души не могла не согласиться с ним.

– Я вольна все решать сама.

Усмехнувшись, Маркус потянул ее руку к своей неудержимой эрекции.

– Когда тебе это понадобится, ты придешь ко мне. И не сомневайся, я убью любого мужчину, который посмеет дотронуться до тебя.

– Такая насильственная преданность действует в двух направлениях? – Элизабет затаила дыхание.

Мгновение Маркус стоял молча, потом потянулся за бриджами.

– Конечно.

С облегчением вздохнув, Элизабет присела перед зеркалом и попыталась поправить прическу. Отражение в зеркале поразило ее. Раскрасневшиеся щеки, распухшие губы, сияющие глаза – сейчас она совершенно не походила на женщину, смотревшую на нее из зеркала утром.

Чуть передвинув взгляд, она увидела отражение Маркуса и стала смотреть, как он одевается, раздумывая над его словами и проклиная собственную глупость. Теперь он, конечно же, был настроен гораздо решительнее, чем до того, как переспал с ней.

Закончив укладывать прическу, Элизабет быстро встала, но вдруг споткнулась, и Маркус тут же оказался рядом с ней. Значит, он тоже наблюдал за ней?

– С тобой все в порядке?

– Да-да. Все хорошо, – отмахнулась она, и Маркус отступил.

– Нам нужно кое-что обсудить.

– Зачем?

Он пожал плечами:

– Черт побери! Ты и я – мы только что занимались любовью в этой постели. А еще были кресло и пол.

– Мы совершили ошибку, – тихо проговорила Элизабет.

– Проклятие! – Его взгляд стал злым, и она содрогнулась. – Играй, прячь голову в песок, если тебе так угодно: все равно все будет по-моему.

– Маркус, я не собираюсь играть с тобой. – Элизабет направилась к двери, удивляясь тому, что Маркус не пошевелился и не попытался остановить ее. Однако, когда она повернулась, то обнаружила его прямо перед собой.

– Не принимай близко к сердцу того, что произошло сегодня в парке, – проговорил Маркус, растягивая слова. – Я защищу тебя.

– Я знаю.

– Где ты будешь сегодня?

– На музыкальном вечере у Дансморов.

– Хорошо, встретимся там.

Элизабет вздохнула. Взгляд Маркус, полный решимости, его упрямая настойчивость свидетельствовали о том, что он не позволит их отношениям оставаться неизменными.

Мягко коснувшись губами ее губ, Маркус отступил и предложил ей руку. Испытывая сомнения по поводу слишком простой капитуляции, Элизабет все же взяла руку и позволила проводить себя до первого этажа, где дворецкий уже держал наготове ее шляпку и перчатки.

– Милорд, к вам приходил некий мистер Джеймс.

– Благодарю. Пока вы свободны.

Дворецкий, поклонившись, удалился, а Элизабет продолжала вглядываться в лицо Маркуса, пока тот надевал на нее шляпку и ловко завязывал ленты.

– Хотелось бы мне уйти отсюда незамеченной…

Маркус усмехнулся:

– Слишком поздно: слуги подсматривают за нами даже сейчас. Совсем скоро каждый лондонский дом будет знать, что мы любовники, и Эйвери тоже узнает о нас.

Лицо Элизабет побелело. Как же она не учла, что слуги – худшие сплетники!

– Я думала, человек с такой тайной жизнью, как твоя, нанимает менее болтливых слуг.

– Да, но эту новость они разнесут повсюду.

Придерживая Элизабет за локоть, Маркус проводил ее через сад позади дома и выпустил через калитку, которая вела к конюшням, после чего некоторое время наблюдал, как Элизабет садится на лошадь. Два вооруженных всадника ожидали на разумном расстоянии в конюшне.

– До вечера. – Маркус отвесил быстрый поклон, и Элизабет, проезжая мимо, кивнула. Жжение между лопатками свидетельствовало о том, что Маркус наблюдал за ней до того, как она свернула за угол и направила лошадь вверх по улице. Боль в груди затрудняла дыхание, и Элизабет понимала, что чем больше времени она с ним проведет, тем будет хуже для нее. Вывод из этого был один: с этим надо что-то делать.

Загрузка...