Любовь для дурочки. Книга 2

Глава 6

Вернувшись на кухню, Алина не знала, куда деть глаза. Крамольная мысль по поводу Кирилла всё же засела в её голове.

«Сколько мы ещё вот так сможем делать вид, что ничего не происходит? А ведь сегодня только наш первый совместный вечер. Может, нужно было не соглашаться на то, чтобы он какое-то время пожил здесь, со мной?»

– Алина!

До неё, наконец, дошло, что Кирилл окликает её по имени уже не первый раз.

– А? Что? – встрепенулась она. – Прости, я задумалась…

Кирилл, тяжело вздохнув, повторил свой вопрос:

– Я спрашиваю: ты грибной суп-пюре будешь?

– Да, буду. Спасибо, – растерянно ответила она, пока ещё не до конца вникнув в суть заданного вопроса.

Переведя взгляд на стол перед собой, обнаружила, что перед ней стоит её любимый салат – «Цезарь» с креветками.

– А я и не заметила, когда ты мне салат поставил…

Кирилл усмехнулся.

– И немудрено. Ты уже спишь практически. Ешь давай, а то для тебя сегодняшний день был очень тяжёлый. Пора отдыхать.

– Да, – согласилась Алина, – он просто какой-то нескончаемый получился.

– Приятного аппетита, – произнес Кирилл, ставя перед опекаемой им женщиной ещё и тарелку с супом.

– Спасибо. И тебе тоже. Я, наверное, салат всё же не буду, – вяло произнесла она. – Совсем не хочется есть…

– Тебе таблетки пить, – снова напомнил ей Кирилл, но на сей раз добавив в свой бархатистый голос немного жёсткости. – Оставь салат, если не хочешь. Ешь только суп… Вот станет лучше – делай тогда, что считаешь нужным. А пока, будь добра, выполняй предписания врача.

Алина, понимая правоту его слов, взяла ложку и нехотя зачерпнула содержимое суповой тарелки, а попробовав, с удивлением поняла, что по вкусу оно просто изумительно, и она обязательно съест всё, что ей налили.

– У-у! Как вкусно! Кто готовил? Вера?

– Почему Вера? – искренне удивился Кирилл. – Я.

Алина, услышав ответ, замерла.

– Ты умеешь готовить?! – как только секундный ступор от его слов прошёл, ахнула она.

Кирилл нехотя пожал плечами.

– Можно подумать, что ты не умеешь…

– Я – женщина. И обязана уметь это делать по своей природе.

– Глупости какие, – заявил Кирилл с полной убежденностью в своих словах. – Хотелось бы увидеть, где зафиксирована такая «природа» обязательств, – ухмыльнулся он. – И потом – я люблю готовить. Вот только времени на это совсем нет… Да и не для кого, – совсем тихо пробормотал он.

Однако Алина его слова всё же расслышала, но вида не подала.

– А с завтрашнего дня Вера на хозяйство выйдет. К девяти часам уже здесь будет. Ты же её знаешь? Не будешь возражать против её присутствия в твоем доме, или тебе неприятно будет её видеть?

Алина отрицательно покачала головой, но потом, спохватившись, добавила:

– Конечно, знаю. Пусть приходит. Сережка её присылал, чтобы помочь мне по хозяйству. Только завтра-то суббота, выходной день. Она сможет?

– Вера уже согласилась. А всё остальное я с ней решу. Потом кого-нибудь ей на замену подберем, чтобы проще было, а нас с тобой совесть не мучила. И ещё. Завтра, к десяти часам приедут из больницы: у тебя по плану капельницы, массаж, УЗИ, и психологу с тобой нужно будет поработать немного. Настраивайся, дорогая: у тебя будет непростой день.

Алина вздохнула, подсознательно соглашаясь с Кириллом: предстоящий день будет насыщенным. И от этих «больничных» мыслей отчего-то вдруг на душе у неё снова стало тоскливо. Пересиливая себя, неторопливо закинула в рот ещё около дюжины ложек и, скрывая досаду, расстроенно пробормотала:

– Прости. Всё было очень вкусно, но я больше ничего не хочу.

Она перевела дыхание, а затем, решившись, подняла свои шоколадные глаза на Кирилла:

– Наверное, мне и правда с психологом стоит пообщаться, причём желательно в первую очередь. Никак не могу смириться с тем, что произошло.

Задумалась, а потом, грустно вздохнув, предложила:

– Кирилл, ты как поешь – иди в душ, а со стола я сама уберу. Ты же всё-таки готовил, так что справедливости ради будет правильно именно мне наводить порядок на кухне после ужина.

Он отрицательно покачал головой.

– Даже речи не может быть об этом! И потом, что тут делать-то: со стола убрать и посудомойку загрузить? Так это совсем не проблема, и много времени у меня не отнимет.

Алина снова вздохнула, внутренне ощутив немалое облегчение от его рассуждений и от того, что он освободил её от нежеланной сейчас для неё бытовой рутины.

– Кирилл, спасибо тебе за всё, что ты для меня делаешь, и извини, что так получается, – произнесла она и, увидев, что тот больше не ест, добавила: – А ты ешь… ешь… Не обращай на меня внимания.

Он грустно усмехнулся.

– Считаешь, что я не понимаю, что с тобой происходит? Я же не бесчувственная скотина в конце концов.

Алина покраснела и, сглотнув поступивший к горлу ком, поспешно ответила:

– Нет, что ты… Ты заслуживаешь самого лучшего, просто я сама себя сейчас не понимаю и… не узнаю. Я пойду. Ладно?

– Да-да, конечно. Я сейчас тебе помогу, – вдруг засуетился Кирилл. – Отдыхай, только тебе ещё таблетки пить. Поваляйся немного, а я тут порядок наведу, а потом тебе лекарство принесу.

Алина усмехнулась:

– Тотальный контроль…

Кирилл заулыбался и уточнил:

– Не контроль, а ответственность! Иначе нельзя. Мне нужно тебя на ноги поставить во что бы то ни стало.

Добравшись до спальни, Алина с помощью Кирилла прилегла на кровать.

– Тебя чем-нибудь укрыть?

– Нет, спасибо, пока не нужно.

– Хорошо. Я зайду минут через пятнадцать-двадцать с таблетками.

* * *

Как только Кирилл вышел, Алина задумалась…

«Интересно, как жизнь нас меняет. Когда-то Кирилл боялся мне слово сказать, часами молчал, а сейчас общается без проблем, за словом в карман не лезет. Но, в принципе, мне и это в нём тоже нравится. Вон, Серёжка был как балалайка, только и тренькал. Рот не закрывался…»

Она невольно заулыбалась, вспоминая говорливого и лёгкого в общении друга детства, впоследствии ставшего её мужем. Спустя какое-то время мысли её свернули на разгадывание поведения Сергея по поводу приобщения Алины к употреблению пирожных, относящихся к категории продуктов правильного питания, и сверхдорогих элитных вин. Но больше всего её почему-то поразила история со смузи.

«А вот со шпинатом это что было-то? Как же я не обратила внимания на то, что он сам никогда не пил этот зелёный смузи? Даже и подумать не могла, что Сергей его не любит».

Она ещё раз принялась прокручивать в голове все виденные ею взаимоотношения мужа с этой травой.

«Взаимной любви между ними не было, это точно. Тогда почему он так упорно пичкал меня этим зелёным “безобразием”? Исключительно из заботы о моём здоровье, или здесь что-то ещё было?»

Внезапная догадка вспыхнула в голове Алины: «Не может этого быть! Просто не может, и всё тут! Серёжка готовил меня к жизни с Кириллом?! Приучал к тому, что любит его друг?»

Алине даже стало не по себе, настолько нелепым ей показалось это предположение.

В это время Кирилл быстро убрал со стола остатки еды в холодильник и загрузил посудомоечную машину. Взяв предназначенное для Алины лекарство и стакан воды, он вошёл в спальню. Она лежала с открытыми глазами и о чём-то думала.

– Не спишь?

– Нет конечно, – тут же откликнулась она, присаживаясь на кровати.

– Вот лекарство и вода. Выпей его минут через пять, а я – в душ по-быстрому.

Алина согласно кивнула.

Когда же Кирилл минут через двадцать вышел из душа и заглянул в спальню, то увидел, что Алина спит. Таблеток на тумбочке уже не было. Сама она лежала, свернувшись калачиком, и в этот момент казалась такой беззащитной, ранимой, что он, не выдержав, вошёл в комнату и, присев перед кроватью на корточках, с теплотой и нежностью принялся разглядывать любимую.

«Сколько же на её долю пришлось! Изменилась? Да. Живя с Сергеем, сильно похудела. Он ведь был большим приверженцем спорта и жену приобщил к нему. Даже тренера для этих целей на остров пригласил. Но Алина и без спорта, даже будучи полненькой, оставалась женщиной, в которой было нечто притягательное, то, что делало её какой-то особенной… желанной… пьянящей… А возраст? За прошедшие годы она стала ещё более женственной, даже в чертах лица: произошедшие с возрастом изменения пошли ей только на пользу… Самое главное, она по-прежнему такая же родная, желанная и красивая… Впрочем, Алина всегда была красивой».

Когда любишь, живёшь только этой любовью, надевая те самые пресловутые розовые очки. Ты идеализируешь любимого, свой объект воздыхания и обожания. А уж если он по каким-то причинам недосягаем, то любовь к нему вообще становится безумием…

Они с Сергеем были влюблены в эту девушку. С годами их тяга к ней становилась всё сильнее и острее. Именно она сносила им головы, заставляя совершать безумные поступки: заключать между собой странные соглашения, помогать бизнесу её мужа, да и, в конце концов, просто любить, хоть и издалека, ничего не прося и не требуя взамен.

Он помнил её разной: девчонкой, познакомившейся с ним в парке при таких ужасных обстоятельствах, мамочкой, ведущей дочку в детский сад, а потом и в школу, деловой женщиной, спешащей на работу… Кирилл давно нашёл её: знал, где и с кем она живет. И если бы не паритетное соглашение с Сергеем, то непременно объявился бы. Он рассказал бы Алине, как она дорога ему, и приложил бы все силы, уговаривая её уехать вместе с ним… Но он не мог так поступить… Обещание другу и брату по жизни связало его по рукам и ногам. Всё, что он мог себе позволить, так это снова и снова приезжать вот так, потихоньку, не ставя в известность никого, даже Серёжку, скрываясь от всех, издалека наблюдать за ней, за её жизнью… Как шпион… Как вор, готовящий преступление. Сколько раз он мечтал ворваться в её жизнь, но всё же сдерживал себя, рвал зубами по живому свои эмоции…

Его до сих пор мучил вопрос: почему она тогда, в юности, бросила его без объяснения причин?

Что это было?

Он много думал над этим и склонялся к выводу, что тогда напугал её своим напором, ведь он готов был повести её в ЗАГС хоть на следующий день.

И вообще, можно ли было так полюбить раз и навсегда?

Сколько он думал об этом и понял: можно! Господи, но как же он её любил! Он искренне был готов принять, полюбить её ребенка тогда… А «ребёнок» оказался лишь глупой девичьей шуткой…

Кирилл прерывисто вздохнул и, приложив к губам указательный и средний пальцы правой руки, тихонько, стараясь не разбудить Алину, обвел ими женский силуэт, слегка прикасаясь к ней: от плеча и заканчивая щиколоткой ноги, а затем снова коснулся своих губ, забрав с пальцев вкус и запах любимой себе. Острая, чувственная волна миллионом мурашек пробежала по его телу. Он дёрнулся, не давая себе воли в действиях, и ещё немного посидел перед кроватью. Медленно выдохнув, встал и аккуратно, стараясь не шуметь, забрал с тумбочки пустой стакан и блюдечко из-под лекарства. Едва развернулся, чтобы уйти, как Алина, не открывая глаз, сонным голосом, но вместе с тем громко и чётко произнесла:

– Серёжка. Укрой меня пледом, пожалуйста.

Услыхав имя друга и умершего мужа Алины, Кирилл замер, потом резко развернулся и пристально посмотрел на любимую. Чуть-чуть замешкавшись, буквально на пять секунд, слегка севшим от волнения голосом спросил:

– Где взять плед?

– Там, возле кресла, что со стороны окна, корзинка плетёная стоит. В ней пледы. Возьми один из них… – практически снова засыпая, так и не открыв глаз, пробормотала она.

«Да, Серёня! Да, брат! – подумал он, рассматривая любимую, уже укрытую пледом. – Мне, по всей видимости, ещё долго придётся за неё с твоей тенью бороться».

Он наклонился и, легко поцеловав женщину в висок, вышел из комнаты.