Любовь и лёд (СИ)

глава 18

Виктор

Лёжа на соседней кровати в номере отеля, прислушивался к равномерному дыханию своей соседки, но так его и не услышал. Аня, всё ворочалась на своей кровати. Казалось, что она пытается улечься поудобнее, но, увы, я ошибся. Аня затихла на несколько секунд, а потом услышал, как она позвала меня:

― Виктор, ты спишь?

― А если скажу, что сплю? ― ответил вопросом на вопрос.

― Ты же отозвался, значит не спал. Или… ― в панике подскочила она на кровати, ― я тебя разбудила? Прости…

― Не нужно извиняться, ― ответил, прерывая её, ― я не спал, так что всё нормально.

― Тогда… хорошо, ― облегчённо вздохнув, ответила Анюта, ― просто… Я всё никак не могу согреться. Тут нет в шкафу ещё одеяла?

Я резво подорвался со своей кровати и включив ночник, присел на Анину кровать.

― Виктор… Ты чего?

― Лежи смирно, ― ответил, касаясь губами лба своей ученицы.

― Я здорова, просто, это нервы и меня бьёт озноб.

― Понятно, ― ответил, поднимаясь с края кровати и подтыкая Анино одеяло со всех сторон, образуя конвертик. Закончив, направился к шкафу, но, как и думал, лишнего одеяла или хотя бы пледа там не оказалось.

― Ань, второго одеяла в шкафу не обнаружено, ― проинформировал девушку, ― так что поделюсь своим, а ты… уж будь так милосердна, приюти бездомного на своей половине, ― произнёс полушутя.

Сдёрнув одеяло со своей кровати, накинул его поверх Аниного, а свободной частью накрылся сам, пристроившись с краешка. Анюта, почувствовав тепло моего тела, тут же придвинулась ближе, пристроив свои холодные ладошки на моей груди.

Кожей почувствовав прохладу, вздрогнул и заключил её ладошки в свои, пытаясь согреть. Моя ученица, вскоре уснула, пригревшись у моего бока. А вот меня сон напрочь покинул. Лежал прикрыв веки, монотонно поглаживая Анюту по голове.

Она даже и не пыталась протестовать, давно погрузившись в глубокий сон. Интересно, какова будет её реакция утром, увидев меня в своей постели.

Утро не заставило себя долго ждать. Стоило лишь Ане открыть глаза, как её взгляд упёрся в моё лицо. Она несколько секунд непонимающе смотрела на меня. Потом, резко сорвалась с кровати.

Прихватив со стула спортивную форму, скрылась в ванной. Её реакция меня сильно позабавила. Так, что давился смехом уткнувшись в подушку.

Позавтракав, вместе с Аней отправились на тренировку перед вечерним выступлением. После нескольких часов отдыха, вновь вернулись на каток, который был заполнен зрителями.

Вскоре из динамиков прозвучало:

"Дамы и господа, сейчас начнётся произвольная программа среди женщин. Участницы, начинайте разминку. У вас есть шесть минут".

"Хм, Анна слишком сосредоточена, это странно. Когда она прошла к выходу на лёд, я остановил её словами:

― Аня, разве тот, кто не способен мотивировать других, может мотивировать себя? "Я разочарован в тебе", ― сказал, резко опустив чехлы от её коньков на бортик и ушёл. Сев в нижних рядах наблюдал за растерянной Анной.

Я сказал так, потому, что она проигнорировала свою соперницу, которая надеялась услышать хоть одно мотивирующее слово от той, кем восхищается, перед своим выступлением. Видел, как моя ученица мечется в замешательстве не зная, как ей быть. Но внезапно сложив руки рупором крикнула:

― Дороти-и-и… удачи-и-и!

Та девчушка от радости едва не прослезилась, но собралась и начала своё выступление, с лёгкостью завладев вниманием всех зрителей.

Наконец настала очередь Ани. Она с серьёзным видом вышагивала по ковровой дорожке в мою сторону. Принимая из рук своей ученицы куртку от спортивного костюма, решил сделать ей комплимент, глядя на её мерцающее сине-серебристое платье:

― Да, это отличное платье. Ты прекрасна, Анюта.

Она молча с сосредоточенным выражением лица слушала меня.

Я слегка провёл рукой по её волосам, сказав:

― Губы обветрены.

Извлёк из своего кармана бальзам для губ и собственноручно нанёс его на чуть приоткрытые губы моей ученицы.

Слышал удивлённые возгласы за своей спиной. Но полностью проигнорировав их позволил себе маленькую слабость, у всех на виду просто обнять её, тем самым выказывая ей свою поддержку. Она не колеблясь ответила тем же.

Как только Анна вышла на лёд. Та самая соперница Дороти Холт, крикнула:

― Анна-а! Удачи-и!

Как говориться вернула должок.

И вот Анюта начала свою произвольную программу, которую назвала "Любовь и лёд". Сначала в программе показывается время, когда она сражалась в одиночку. Первым ― каскад из четверного и тройного прыжков, ― анализировал я, пока моя ученица прокатывала программу. На тренировках у неё отлично получалось.

"Вместо тройного она сделал двойной?! В процессе катания Аня по своему усмотрению поменяла прыжковые элементы?! Почему?! ― гадал я, удивлённо наблюдая за скользящей по льду девушкой.

"Добавит тройные во второй половине программы?!" ― размышлял я.

Но тогда у неё будет три четверных.

"Помнишь… я говорил тебе, сосредоточиться на доработке программы, не отвлекаясь на прыжки", ― сказал, сам себе мысленно, ― выглядишь зажато… Вот эта часть в твоём катании показывает момент, когда я стал твоим тренером. Похоже тебе это не очень понравилось… об этом свидетельствует твоё напряжённое выражение лица. Сейчас, ты должна исполнить тройной… четверной Сальхов?! ― воскликнул мысленно, ― не совсем удачное приземление. Теперь вращение"…

Она и правда изменила программу, не предупредив меня, так, чтобы в ней было три четверных прыжка. Вот негодяйка… в завершении первой части произвольной программы, моя ученица, исполнила тройной тулуп. Великолепно.

Теперь… Анна познала, что такое любовь. Начинается вторая половина, а она уже выглядит уставшей, это заставляет меня волноваться.

"Анюта… катайся, словно сейчас, ты самый прекрасный человек на льду", ― это было моё мысленное напутствие ей.

Тройной Аксель, самый сложный из прыжков. Чистое приземление. Отлично! Дальше тройной флип, ― перечислял в уме прыжковые элементы, по ходу катания моей ученицы.

Хотя она не очень хорошо выполняет прыжки, зрители завелись. Это потому что Аня, катается в такт музыке. Именно поэтому от неё и нельзя отвести взгляд.

Снова четверной и… у неё почти получилось. "Господи, я волнуюсь за неё больше, чем когда-либо за себя самого выступая на соревнованиях".

Заключительный прыжок и о ужас, Аню слегка повело при приземлении, и она со всей силы приложилась лицом о ограждение катка.

"Только бы она себе ничего не сломала, ― взмолился я в панике, ― Я же говорил тебе, чтобы ты сделала последний прыжок тройным, ― вздохнул я расстроенно.

"Хм, ― произнёс с улыбкой, ― она возражает и совершенно не слушает своего тренера. Вот в этом и есть вся Шерман".

― О, нет, прошептал я одними губами, ― она держалась до последнего, но теперь у неё носом пошла кровь".

Так… где салфетки — салфетки, а ещё лёд. Кто-то из тренеров стоящих рядом протянул мне пакетик со льдом.

Да-а… будь я Яковом, уже отчитал бы её, но я сам тоже так делал, поэтому не имею права отчитывать Аню. Она, как раз повернулась в мою сторону. Я для вида изобразил разочарование, а потом раскинул руки в стороны готовый в любую секунду обнять свою ученицу. Аня, растроганная моим поведением, рванула ко мне с криком:

― Виктор!

Приобнял её, но тут же резко отстранил, внимательно осматривая лицо. Заметив, вновь начавшую течь кровь, быстро скрутил два жгута из салфеток и вставил ей в нос. Сверху приложил пакетик со льдом для верности.

―Анюта, ты как?

― Да… всё хорошо. Просто меня занесло немного. Не из-за чего переживать.

― Ну… поверю на слово, но если почувствуешь, что что-то не так, сразу говори, поняла?

― Да… тренер, ― ответила улыбаясь.

Вот объявили результаты моей ученицы:

― Оценка Анны Шерман за произвольную программу: " Сто шестьдесят пять целых и двадцать сотых балла". Её общий балл за обе программы: "двести пятьдесят девять целых и пятьдесят шесть сотых. Она выходит на первое место".

В порыве радости, сгрёб Анюту в объятья, приговаривая:

― Удивительно, что ты получила такую оценку после своих прыжков. Спасибо… ты доказала мне, что можешь получить много балов за технику. Но ты… можешь получить ещё больше, так что не расстраивайся, Анюта.

Она согласно кивала в ответ, при этом счастливо улыбаясь.

Отборочные межрегиональные соревнования в Хэмпшире закончились сокрушительной победой моей ученицы, чему я был неимоверно рад.