Любовь и ненависть между нами

Глава 22

Уже больше недели меня не отпускает вопрос, Тимур расспрашивал обо мне Риту просто так из праздного любопытства или опять готовит подлянку? Как водится, надеюсь, конечно, на лучшее, но на всякий случай готовлюсь к худшему варианту, поэтому держу ушки на макушке и к каждому новому событию в жизни отношусь с разумной долей насторожённости.

Очень обнадёживает, что ничего плохого за прошедшее время со мной не произошло, наоборот, неделя выдалась крайне удачной.

Во-первых, бывший муж впервые со дня развода пропустил свой излюбленный ритуал по трепанию моих нервов и по графику не припёрся. Надеюсь, это первый звоночек, что Николаю начало надоедать надо мной издеваться, и вскоре он забудет дорогу к моему дому.

Во-вторых, ко мне за юридическими услугами обратились сразу два новых клиента, недавно начавшая развиваться сеть пекарен и клининговая компания. Когда они озвучили условия сотрудничества, я не могла поверить в свою удачу, этим двум фирмам требовался юрист-фрилансер на постоянной основе. То есть теперь они получают от меня регулярную юридическую поддержку за ежемесячную чётко фиксированную плату. Стабильно платящие клиенты — это уверенность в завтрашнем дне и отныне я не так сильно завишу от Захара в финансовом плане. Если наше сотрудничество по какой-либо причине прервётся, мне будет на что снять новый офис и на что жить.

Ну и третий приятный момент — юристы Калинина резко ослабили хватку, мы теперь не вгрызаемся друг другу в глотку по каждому значительному и незначительному пункту, а ведём конструктивный диалог, что, конечно же, сильно упрощает задачу и даёт лучший результат.

Под конец обеденного перерыва, как раз в тот момент, когда я уже успела съесть салат из автомата и запить его кофе, но ещё не приступила к работе, мне позвонила мама. Мы привычно поинтересовались друг у друга как дела, обменялись новостями, и после мама меня огорошила:

— Лерочка, мы с папой давно уже откладывали деньги, потому как переживали, что ты мыкаешься по съёмному жилью и наконец-то накопили достаточную сумму. Теперь ты сможешь купить себе собственную квартиру. У тебя же день рождения на носу, хоть раз получишь от нас действительно хороший подарок.

— Мам, вы с папой мне уже подарили самое главное — жизнь, счастливое детство и крепкую любящую семью. Так что на свой день рождения жду от вас лишь поздравления, но с таким трудом накопленные деньги, прости, принять не смогу. Потратьте их лучше на себя, обновите ремонт, поменяйте машину или, как вариант, купите дачу.

— Про ремонт не хочу даже слышать, — фыркнула мама, — Прошлого раза хватило, целый месяц в квартире безвылазно находились посторонние люди, шум и пыль стояли до потолка. Что касается машины, она у нас уже есть, пусть не новая, зато надёжная, сейчас таких не производят. И дача нам с отцом не нужна, мы и так достаточно выматываемся на работе, чтобы следить и поддерживать порядок ещё в одном доме и горбатиться на участке.

— Значит, потратьте деньги просто на себя или съездите в шикарный отпуск, — предложила я альтернативу.

— Лера, у нас с папой появилась возможность помочь своему ребёнку с жильём, — уже с нажимом в голосе произнесла мама. — Значит, поможем. Возражения не принимаются.

— Мам, ради бога, прости и не обижайся, — прежде чем сказать, заранее извинилась за последующие слова. — Но вы с папой, скорее всего, ориентировались на цены нашего городка, здесь же квартиры настолько дороже, что ваших сбережений едва хватит на первоначальный взнос ипотеки, которую я в данный момент не потяну. Так что ваши деньги будут лежать у меня мёртвым грузом и обесцениваться, поэтому я и говорю, потратьте их на себя.

— Не такие уж мы с отцом и дремучие, чтобы не понимать элементарных вещей, — судя по тону мама всё-таки обиделась, а потом она сообщила сумму их накоплений, от которой мои глаза превратились в два блюдца, челюсть раскрылась, и я потеряла дар речи.

Спустя несколько мгновений у меня в голове запустился мыслительный процесс, я тщетно пыталась понять, как родителям удалось собрать такие огромные деньги. Я не знаю, сколько конкретно они зарабатывают, зато имею представление об уровне оплаты труда специалистов среднего звена родного города, и как бы я не прикидывала, какой бы долгий срок ни брала, доход родителей с накопленной суммой отказывался сходиться.

— Мам, вы что ради квартиры для меня не ели, не пили и вообще ничего себе не покупали?

— С чего ты взяла? Конечно же, нет. Между прочим, я хорошо зарабатываю, отец ещё лучше, к деньгам мы относимся с умом, к тому же наши накопления лежали на вкладе и на них постоянно капал процент. И вообще-то, я рассчитывала на другую реакцию, думала, ты обрадуешься возможности наконец-то купить квартиру, а вместо этого ты заставляешь меня оправдываться.

— Я радуюсь, я очень радуюсь, — тут же выпалила я, не желая разочаровывать маму, а чтобы её не обидел мой следующий вопрос, задала его так, словно спрашиваю совет. — Просто хочу понять, как вам удалось накопить деньги. Вот у меня с этим делом вообще туго, вдруг ваш способ и мне поможет что-нибудь накопить.

— Чтобы накопить, надо откладывать ежемесячно определённую сумму и ни в коем случае не брать из заначки. Вот и весь способ.

У меня в голове тут же родился целый ворох новых вопросов: какую сумму они с папой откладывали, сколько себе оставляли…, но у меня не получится их задать, по крайней мере, сейчас, потому что ко мне в кабинет заявился нежданный негаданный посетитель.

— Мам, ко мне тут пришли, я тебе позже перезвоню, и мы договорим, — попрощалась с мамой, сбросила вызов и недовольно посмотрела на посетителя. — Тимур Артёмович, что на этот раз вас ко мне привело?

— Соскучился, — как само собой разумеющееся произносит Тимур и, несмотря на мой враждебный тон, продолжает доброжелательно улыбаться. — Не возражаешь, если пройду и присяду?

— Можно подумать, если скажу: «Возражаю», ты сразу развернёшься и захлопнешь дверь с той стороны, — фыркнула я.

— Конечно, нет, — ничуть не смутившись, отвечает Калинин, расслабленной походкой приближается к столу, отодвигает кресло и устраивается в нём максимально вольготно.

— И зачем тогда спрашивал?

— Затем, что заходить с приглашением гораздо приятней, чем без него.

— Железобетонная логика, как раз в твоём духе, — закатываю я глаза и сразу предупреждаю. — У меня на половину третьего назначен клиент. Так что давай без прелюдии, говори по-быстрому, что хотел и, будь добр, уматывай.

— К тебе же записан Сидоров Иван Петрович, верно? Я и есть он. Так что спешить не обязательно, у нас достаточно времени.

— Вообще-то, я людей принимаю не бесплатно, — зло зашипела я. — И вот такие номера с подставными клиентами лишают меня дохода.

— Знаю, поэтому консультацию я уже оплатил. Если не веришь, зайди в программу банка, проконтролируй, — предложил он, кивая на монитор.

— Как погляжу, куда ни плюнь, ты со всех сторон подготовился, — усмехнулась я. — Сначала, так понимаю, разузнал, что сегодня у Захара дела в области, он при всём желании быстро в офис не вернётся и не прогонит тебя, как в прошлый раз. Потом ты заставил какого-то мужика записаться ко мне под видом клиента именно на этот день и этот час. Затем предусмотрительно оплатил консультацию, чтобы я не возмущалась. Тимур, а с чего вдруг, ради разговора со мной так много телодвижений? Неужели потаскушка, коей ты меня ещё не так давно называл, этого стоит?

После упоминания о том, как Калинин меня оскорблял, он не только разорвал между нами зрительный контакт, отведя взгляд в сторону, но и скривился, как от зубной боли.

Даже несмотря на то, что в последнее время поведение Тимура по отношению ко мне можно назвать сносным, это всё равно странная реакция для человека, который без зазрения совести выплёвывал мне в лицо обидные слова и при этом был собой крайне доволен.

— Лера, я сожалею обо всём, что наговорил тебе в тот день. Ради бога, прости.

Если бы в своё время лично не удостоверилась, как убедительно врёт Калинин, скорее всего, меня бы растрогали, и его переполненные раскаяньем глаза и пропитанный виной голос, но я хорошо помню, как Тимур признавался мне в любви, обещал до конца дней держать за руку, а уже на следующий день без объяснений меня бросил и в качестве прощального подарка прислал сотрудницу с приказом о моём увольнении, чтобы лишний раз не мозолила ему глаза в офисе, так что отпущение грехов, по крайней мере, от меня, ему не видать.

— Из чувства благодарности за спасение в этих чёртовых горах я бы могла сделать вид, что принимаю твои извинения, но после выходки в баре, где ты подкатил к моей пьяной подруге и устроил ей целый допрос обо мне, даже не хочу заставлять себя притворяться. Так что засунь себе своё «прости» в самое тёмное место и катись мячиком.

— Я не приглашал Риту за столик, это она изъявила желание со мной познакомиться, — ровным тоном оправдался Калинин. — Да, я воспользовался ситуацией и расспросил её о тебе. Между прочим, ни на секунду об этом не пожалел. Узнал много полезного. Ты развелась, потому что твой муж был больным ревнивым уродом, который до сих пор регулярно сворачивает тебе кровь, — к этому моменту от хладнокровия Тимура и следа не осталось, он говорил громко и эмоционально, только что по столу кулаком не стучал. — Лера, ведь ты неглупая и не самый последний юрист, какого чёрта молчала об издевательствах бывшего мужа? Неужели не понимала, что этим самым только развязала ему руки? Он мог легко где-нибудь в подворотне тебя придушить, а так как ты никому на бывшего благоверного не жаловалась, вопросов бы к нему не возникло. И показания одной-единственной Риты роли бы не сыграли, ведь всем остальным ты говорила, что у вас с мужем было всё хорошо.

Калинин брызжет слюной и спрашивает с таким недоумением, почему я молчала, потому что он понятия не имеет, каково это — быть в моей шкуре. Да я сквозь землю провалюсь, если хоть кому-нибудь, кроме Риты, расскажу, что мне пришлось вытерпеть от Николая и как долго эти издевательства длились. Ведь после первого скандала я не ушла, и после второго, третьего, четвёртого тоже продолжала с ним жить. Как последняя идиотка терпела и надеялась, что Коля одумается и у нас всё наладится, а он тем временем с каждым днём только больше зверел и всё глубже меня, как личность, втаптывал в грязь.

— Хорошо рассуждать, наблюдая за ситуацией из-за угла, — прохрипела я, и чтобы хоть как-то унять резко разыгравшуюся головную боль указательными пальцами обеих рук принялась растирать виски. — Тебе, конечно, неоткуда это знать, но очень стыдно признаться во всеуслышание, что человек обещавший тебя оберегать и любить, в действительности постоянно над тобой издевался. И только женщина, побывавшая на моём месте, может понять почему. Вот ты сейчас знаешь, но, кроме того, что мне больше не хочется попадаться тебе на глаза, вообще ничего не изменилось.

— Ты не права, изменилось, — категорично заявил Калинин, а для пущей убедительности своих слов, упёрся кулаками в столешницу и как следует надавил. — Впредь ближе, чем на километр он не рискнёт к тебе подойти.

— Почему это? Что ты сделал?

— Навестил твоего бывшего муженька и доходчиво растолковал, что впредь ему не стоит тебя беспокоить.

Выходит, я зря радовалась, Николай и не думал терять ко мне интерес, а на прошлой неделе он не заявился ко мне со скандалом, потому что его припугнули. И теперь остаётся только гадать, на сколько хватит внушения? На месяц, на два, на три… Когда желание Николая, опять отведать моей кровушки, победит страх перед Тимуром? А то, что это желание непременно победит — это к бабке не ходи. И вот тогда мало мне не покажется. Бывший муж обрушит на меня всю сокрушительную мощь своей скопившейся за это время злости и по полной программе отыграется за унижение, которое ему пришлось вытерпеть от Калинина.

— О, ужас! Кто тебя просил вмешиваться? — закрывая лицо ладонями, простонала я. — Ты только усугубил ситуацию. Даже не хочу думать, как он мне отомстит за ваш разговор.

— Лера, такого больного сталкера, как твой бывший, было необходимо остановить и чем раньше, тем лучше. Ты и так дотянула дальше некуда, — упрекнул меня Калинин, причём так возмущённо, как будто мои действия лично ему вредили. — Сам бы он, по доброй воле никогда не остановился. Более того, рано или поздно ему бы стало мало просто подкарауливать тебя в подъезде или ночью долбиться в дверь, и он перешёл от оскорблений к насилию. В конечном счёте он бы тебя искалечил или вовсе убил. А вот эта твоя схема «Если не буду его злить, тогда он когда-нибудь отвяжется от меня» полное фуфло. Чем больше ты от агрессора терпишь, тем сильнее его желание тебя раздавить.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — сокрушённо покачала я головой. — Ты Колю не знаешь, а я с ним жила и имею представление о размерах катастрофы, творящейся в его голове. Он настоящий психопат. Ни словами, ни даже действиями его не остановить, максимум чего можно добиться, чтобы он лишь временно затих. Но потом... о, что будет потом...

— Ничего не будет, — с твёрдой уверенностью заявил Тимур. — Не планировал говорить, но раз ты так сильно переживаешь, придётся. Я подстраховался, за твоим бывшим будут приглядывать, так что он при всём желании близко к тебе не подойдёт.

— Приглядывать? Серьёзно? Чокнутые люди, как мой муж способны хранить обиду и злость долгие годы. Ты готов следить за ним несколько лет, семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки? — язвительным тоном поинтересовалась я, считая такой вариант невозможным.

Калинин, пожав плечами, махнул рукой, как бы говоря жестом: «А почему бы и нет».

В упор уставилась на мужчину и пытаюсь прочесть в его глазах ответ на вопрос: «А что собственно происходит?». С чего вдруг он готов тратить невероятное количество сил, времени и денег на мою безопасность? Если бы Тимур не спас меня в горах, доказывая тем самым, что никогда намеренно не стал бы подвергать меня смертельной опасности, я бы решила, что вся история с Николаем — очередная подстава.

— Хочешь меня о чём-то спросить? — заметив мой пытливый взгляд на себе, поинтересовался Калинин.

Кивнула.

— Ну так вперёд, задавай.

— Объясни, с чего ради ты стал ко мне такой добрый?

Тимур выдохнул, словно настраивался нырнуть с высокой вышки, подкатил своё кресло ко мне, взял мои руки в свои и, глядя в глаза, начал говорить тихим, вкрадчивым голосом:

— Разорвать наши отношения — было самой крупной ошибкой в моей жизни. Даже не представляешь, как я сожалею об этом. Несколько дней размышлял, имею ли я право пытаться тебя вернуть и пришёл к выводу, нет, не имею. Слишком много всего наворотил. И тем не менее я буду пытаться, всё сделаю, чтобы ты простила меня и приняла, потому что не могу по-другому, — на этих словах Тимур склонился, по очереди поцеловал мои ладони и прошептал. — Что скажешь?

— Что ты спятил! — рявкнула я, вырывая руки из его хватки.

— Нет, — выпрямляясь, отозвался Калинин. — С ума я сошёл, когда тебя увольнял. Теперь же у меня в голове всё прояснилось. Лера, я люблю тебя, — сказав это, Тимур, резко подался вперёд и поцеловал меня в губы.

Не знаю, сколько длилось моё оцепенение мгновение или минуту, но когда я из него вышла, моя ладонь с громким шлепком обрушилась на щёку Тимура, затем я выскользнула из кресла и отскочила к окну.

— Оно определённо того стоило, — потирая место пощёчины и довольно улыбаясь, пропел Тимур.

— Убирайся, — вытянув руку, пальцем указала этому спятившему на дверь. — Понятия не имею, что ты задумал, но я не собираюсь участвовать в твоих играх.

Калинин взглянул на меня и согласно кивнул.

— Пожалуй, мне действительно сейчас лучше уйти. Тебе надо подумать над тем, что я сказал. Но очень скоро мы вновь встретимся.

— Шизанутый, — прошипела я, глядя на закрывшуюся за Калининым дверь. Потом посмотрела на шкаф, где в зеркальной дверце встретилась со своим отражением и сама себя припугнула. — Только попробуй улыбнуться, и я посажу тебя на диету, на целый месяц.