Любовь и ненависть между нами

Глава 28

С момента похищения, когда на моих глазах бывший муж убил человека, минула неделя. Каждый день я просыпаюсь в семь утра, принимаю душ, готовлю кофе, на работе погружаюсь в заботы клиентов, а вечером спешу в больницу к Захару.

В общем, если смотреть со стороны, я влилась в колею привычной жизни и внешне для окружающих выгляжу спокойной, довольной, без признаков стресса. В действительности мне каждую ночь снятся кошмары, где я в заброшенном здании борюсь с Николаем за свою жизнь. И нервничаю, если остаюсь один на один с незнакомым человеком в помещении или же на безлюдной улице, мне кажется, что он прячет за спиной шприц и выжидает удобный момент, чтобы наброситься на меня.

Ещё тяготит, что я совершенно не могу разобраться в собственных чувствах. С одной стороны, я до физической боли соскучилась по Тимуру, с тех пор как он поставил жирную точку в наших отношениях, мы ни разу не виделись. Мне не хватает его визитов, его голоса, его глаз, его запаха и улыбки... С другой стороны, меня тянет к Захару, с ним легко, комфортно, только в его присутствии перестаю испытывать чувство тревоги. Каждый день после работы я спешу к нему и не из-за того, что так надо, ведь он спас мне жизнь, а потому что искренне хочу проводить время с ним.

Пока заняла выжидательную позицию, не ищу встреч с Тимуром, не сближаюсь, но и не отталкиваю Захара, просто плыву по течению.

В здание больницы захожу уже как к себе домой. Вахтёр в знак приветствия помахал мне рукой, попадающиеся на пути врачи и медсёстры с улыбкой здороваются, даже некоторые пациенты мне кивают. В общем, я теперь тут своя.

— И как это понимать? — заглянув в палату к Захару, строго спросила я, потому как он не только сменил лёгкий трикотажный костюм на джинсы с футболкой, а тапочки на кроссовки, но ещё и стоял возле кровати и складывал в сумку вещи.

— Я отлично себя чувствую, и мне здесь надоело, — чем-то напоминая капризного ребёнка, отозвался Ногинский, а обернувшись на меня, поинтересовался. — Подкинешь меня домой?

— Ещё чего. Конечно же, нет. Ишь что удумал, а ну, переодевайся, вытряхивай манатки обратно из сумки в тумбочку и брык в постель. Тебе ещё неделю лежать.

Захар мотнул головой.

— Я сегодня понял, что уже не ощущаю противного запаха медикаментов, знаешь, что это означает?

— Что ты принюхался.

— Нет, что я тут чересчур задержался.

— Захар! — с нажимом и упрёком произнесла я.

— Нет, Лера, я так решил. Написал отказ от стационарного лечения, получил рекомендации у врача и договорился с медсестрой. Она будет приходить ко мне и делать необходимые процедуры. Так как, ты меня подвезёшь, или вызывать водителя?

Недовольно фыркнув, закатила глаза и принялась читать лекцию на тему безответственного отношения к собственному здоровью. Захар слушал, не перебивал, но при этом спокойно продолжал складывать вещи, а когда я закончила, с невинным видом снова спросил, отвезу ли я его домой?

Естественно, согласилась, ведь он бы в любом случае не остался в больнице, и спустя час мы уже удобно расположились за столом у Захара в гостиной вместе с купленным ужином в ресторане.

— Тимур тебя навещает? — этот вопрос долго не давал мне покоя, и вот, наконец, решилась его задать.

Ногинский резко прекратил жевать и с изумлением на меня посмотрел.

— Нет, не приходит, но звонит каждое утро. А почему ты это спрашиваешь у меня, а не у него?

— Потому что последний раз я разговаривала с Тимуром в тот день, когда ты оказался в больнице, — пояснила я, чем ещё больше удивила Захара.

— Как же так вышло?

Кратко пересказала нашу последнюю беседу с Тимуром.

— Значит, Калинин дал нам своё благословение, — с некоторым недоверием протянул Захар и хмыкнул. — Неожиданно.

— Получается так, — скрывая смущение за улыбкой, подтвердила я.

Ногинский отвёл взгляд в сторону, задумался о чём-то своём, а потом внимательно на меня посмотрел.

— Ты в курсе, что Калинин на протяжении прошлого месяца обеспечивал тебя потоком новых клиентов? Думаю, он хотел компенсировать ущерб, который причинил твоей юридической практике. Помимо этого, он перевёл твоим родителям деньги, чтобы они выдали их за свои и подарили тебе на покупку квартиры.

Теперь уже у меня глаза проползли на лоб от удивления.

— Я догадывалась, что с деньгами на квартиру что-то не так, — призналась я. — У моих родителей не тот склад ума и не те доходы, чтобы накопить крупную сумму, но что касается новых клиентов, тут я в полной растерянности. Я-то радовалась, что реклама в интернете, наконец, начала приносить результаты. Ну и новости! От клиентов я, наверное, всё-таки не стану отказываться, мне кажется, они довольны моей работой, но родителей обязательно заставлю вернуть деньги Тимуру.

Ногинский посмотрел на меня с отблеском недовольства.

— Я тебе о тайнах Калинина рассказал не для того, чтобы ты его благотворительность вспять разворачивала. Хотя, принимать или нет — это твоё дело. Я только хотел, чтобы ты знала, что Калинин обо всех агрессивных выпадах в твою сторону тысячу раз пожалел. И раз уж о том зашла речь, если бы ни Тимур, мы бы тебя не нашли. Именно он догадался, к кому обратилась Ангелина за помощью, и он же следил за перемещениями твоего бывшего мужа, чтобы в случае чего не дать ему и близко к тебе подойти. А когда Николай направил на тебя пистолет, мы к тебе бросились оба, только мне повезло больше, я был ближе, поэтому успел раньше.

Меня посетило ощущение дежавю. Семью днями ранее Калинин точно с таким же выражением лица и с той же интонацией расхваливал Захара. Теперь это делает Захар, только он поёт оду Тимуру.

— Неделю назад я уже слышала подобную речь, когда Тимур, как ты выразился, нас благословил. Ты сейчас тоже пожелаешь мне счастья и уйдёшь, вернее, попросишь уйти меня?

— Нет, — уверенно отозвался Ногинский, и лишь тогда я с облегчением выдохнула.

Пусть из-за сумятицы в жизни ещё не разобралась, Захар дорог мне как друг или как любимый мужчина, главное — он мне дорог, и меньше всего хотелось бы его терять.

— Тогда к чему все эти разговоры о Тимуре?

Захар поднял стакан, отпил из него, полагаю, не для того, чтобы утолить жажду, а скорее, чтобы дать себе время обдумать ответ.

— Лера, я не умею выражать чувства словами, поэтому и говорить о них не люблю. Ты сама знаешь, как я к тебе отношусь. Мы видимся каждый день, и мне теперь не приходится, скажем так, клянчить общение, и от этого я в полном экстазе. Но меня постоянно преследует мысль, что ты из чувства признательности заставляешь себя ко мне приходить. Поэтому я и начал разговор о Тимуре, чтобы донести: ты ничего мне не должна. Если у тебя нет ко мне чувств, не притворяйся влюблённой только потому, что так требует совесть.

— Если бы не хотела, я бы к тебе не приходила, — выпалила я с раздражением, как ему такой бред вообще мог прийти в голову? — Кроме того, лично для меня притворяться — это обманывать человека. Я тебя так никогда не обижу. И себя тоже. Да, ты меня спас, но я не считаю, что теперь моя жизнь полностью принадлежит тебе.

Ногинский с улыбкой игриво коснулся пальцем кончика моего носа и протянул:

— Правильно рассуждаешь. Полностью с тобой согласен. А теперь скажи, какие у меня шансы?

Опешила: чего-чего, но вопроса в лоб никак не ожидала. Зато уже спустя мгновение поняла: ответ у меня есть. И всегда был. Только я его скрывала сама от себя. Захар обалденно красивый и харизматичный мужчина, с ним действительно легко и комфортно, но от его взгляда у меня не перехватывает дыхание, а от прикосновений сердце не выдаёт бешеный ритм. Нет, я его искренне люблю, но как брата.

— Захар, ты мой самый близкий друг, — вложив всю нежность и признательность в голос, произнесла я.

Ногинский, пристально глядя мне в глаза, наклонился в сторону, отчего наши лица максимально друг к другу приблизились, ласково поцеловал в щёку и прошептал:

— Спасибо за откровенность.

— Ты теперь не захочешь меня видеть? — взволнованно спросила я.

— Не говори ерунды. Мы с тобой отныне повязаны, можно даже сказать кровью. Так что, сестрёнка, так просто от меня не отвяжешься.

Сестрёнка? Серьёзно. Да у нас мысли сходятся. Мы и правда с Ногинским две родственные души.

С Захаром мы провели ещё час: вместе убрали со стола, потом я проследила, чтобы он принял таблетки в правильной дозировке, затем приготовила ему бутерброды на утро, чтобы его завтрак не состоял лишь из кофе, и после отправилась домой.

Забравшись в салон автомобиля, достала из сумочки телефон, пролистала контакты до абонента «Тимур», нацелилась на кнопку вызова и замерла….

Нет, не стоит, рассудила я и бросила мобильный на соседнее кресло.

Пусть ещё даже не смеркается, но на часах уже почти десять, неудобно так поздно звонить. У Калинина наверняка был напряжённый трудовой день, он вполне может уже отдыхать. Да и утро вечера мудренее. Позвоню завтра. Как раз будет время ещё подумать, что я хочу от Тимура и вообще от жизни.

Утром следующего дня опять не позвонила Калинину. Сначала, как только проснулась, сочла, что беспокоить человека в семь утра — не то чтобы не удобно, а неприлично. Потом по дороге в офис, когда время уже позволяло позвонить, всё равно отказалась от этой идеи: я не до такой степени первоклассный водитель, чтобы одновременно следить за дорогой и вести чуть ли не самый важный разговор за всю свою сознательную жизнь. Ну а на работе, один за другим повалили клиенты, и звонить уже стало некогда.

В три часа дня прибыла в здание районного суда, но рассмотрение дела клиента отложили из-за неявки ответчика, поэтому в четыре я уже была свободна, как птица от рабочих вопросов. То есть отговорки не звонить Калинину иссякли, вот тогда и пришлось самой себе признаться: я просто боюсь с ним разговаривать.

И мне действительно есть чего опасаться. Любовь к Калинину — мой злой рог. Я уже не раз и не два обжигалась об эту любовь до глубоких незаживающих ран. Чего только от Тимура не натерпелась, он заключал на меня договор, бросал, чуть не разрушил мой бизнес, я кипела от злости, насылала проклятия на его голову, вваливалась в его кабинет со скандалом в разгар переговоров, но всё равно продолжала любить. Да что там, из-за Тимура я отвергла Захара, ни одна девушка в здравом уме не поступила бы так.

А, может, мне и вовсе Калинину не звонить? Он же сам опять от меня отказался. Не спрашивая моего мнения, благословил нас Захаром и скрылся за горизонтом. Пусть теперь там и сидит. Или нет? Или всё-таки, да? Почему с Тимуром всегда так непросто?

Так и не приняв никакого решения, добрела до машины, уселась в салон и выехала с парковки.

Час пик ещё не начался, но движение на дороге уже плотное, поток автомобилей на месте не стоит, но особо и не разгонишься. Плавно качусь по правой полосе за белым седаном, и тут на тротуаре возле офисного здания замечаю не кого-нибудь, а Тимура.

Улыбнулась. Впервые в жизни вселенная отозвалась на мои запросы. Я мучилась и не знала, нужно ли нам с Калининым поговорить. И вот он здесь, собственной персоной, что это, если не знак судьбы?

Там, где нахожусь, останавливаться и бросать машину нельзя, иначе водители позади — проклянут, поэтому поехала дальше и нырнула в первое попавшееся свободное место, специально предназначенное для парковки.

Теперь нас с Калининым разделяет где-то сто метров, если не больше: шустро выбралась из салона и поспешила в обратном направлении, к Тимуру.

Совсем чуть-чуть не добежала, как передо мной развернулась картина: из офисного здания вышла девушка, её взгляд устремлён на Тимура, его на неё, она подходит к нему и обнимает, он тоже нежно прижимает её к себе, потом они целуются в губы, разворачиваются ко мне спинами и неспешным прогулочным шагом идут вдоль дороги.