Любовь игрока

Глава 18

В этот вечер Брайт снова отправился на охоту и на этот раз повстречал хорошую добычу. У «Байта» сидели сэр Вильям и Престонли, и оба с восторгом приняли его предложение поиграть. Престонли отпустил несколько грязных замечаний в адрес Ипполиты и со злорадством напомнил Брайту о его последнем проигрыше.

Подошедший Эндовер сразу почувствовал настроение Брайта и понял его замысел. Все четверо сели играть в безик: Эндовер против сэра Вильяма, а Брайт против Престонли, который оказался сильным противником, отлично понимающим все тонкости игры. Теперь совесть Брайта была спокойна. Твердо решив выиграть, Брайт вел игру внимательно и тонко, стараясь не вызвать у сахарного плантатора никаких подозрений. Престонли был далеко не дурак, и чтобы выиграть у него значительную сумму денег, скажем, тысячи четыре гиней, Брайту приходилось действовать со всей осторожностью, используя все свое умение и навыки в этой игре.

Престонли был отменный игрок, и поэтому игра шла медленно и ровно. По прошествии трех часов Брайту удалось выиграть только несколько сотен.

Престонли приказал подать еще вина.

— Скучная игра, милорд, — заявил он. — Гинея туда, гинея сюда. Предлагаю поднять ставки.

Они играли по гинее за очко и по сто за объявление, и разрыв по очкам никогда не составлял более двухсот гиней.

— Пожалуйста, — протянул Брайт с видом человека, совершенно не заинтересованного в игре. — Десять гиней за очко и тысячу за объявление.

Рука Престонли со стаканом застыла на полпути ко рту.

— Так можно полностью разориться, — сказал он.

— Лорд Брайт пошутил, Престонли, — вмешался сэр Вильям. — Он чертовски хороший игрок и…

— Согласен на десять и тысячу, — оборвал его Престонли и залпом осушил стакан. — Надеюсь, у вас хватит денег, милорд.

Наблюдавшие за игрой возмущенно зашумели: такое заявление было явным нарушением правил хорошего тона. Однако Брайта это устраивало — сейчас симпатии окружающих были на его стороне. Ему оставалось только выигрывать, призвав на помощь все свое умение и удачу, без которой одно умение ничего не значило. Только то и другое, вместе взятые, были залогом успеха.

Если бы Престонли знал, думал Брайт, сдерживая улыбку, какая роль отведена ему в борьбе благородного рыцаря за руку и сердце его дамы! Он стал сдающим при снятии колоды и последней картой, бубновым валетом, объявил козырей, что было несомненно хорошим началом при игре в безик.

Удача была на его стороне, и Брайту оставалось надеяться, что она будет сопутствовать ему и не послужит дурным предзнаменованием в сердечных делах. Спустя два часа Брайт сдал последние карты, и его счет намного превышал счет его противника.

— Итак, я выиграл чуть больше четырех тысяч. Возможно, нам стоит остановиться, — предложил он, почувствовав себя усталым. Ему уже давно наскучило ощипывать перья даже с такого жирного голубя, как Престонли, да, впрочем, цель была достигнута. Как только он выяснит, кто завладел имением Апкотта, он сможет легко выкупить его.

— Еще очень рано, милорд, — заявил Престонли, вытирая вспотевшее лицо. — Сейчас карта шла к вам, а теперь, возможно, повезет и мне. Я требую, чтобы вы дали мне отыграться.

— Престонли, я уверен, что лорд Брайт предоставит тебе такую возможность в следующий раз, — вмешался сэр Вильям.

— Я сказал, что хочу сейчас. Еще только час ночи. У Брайта возникло странное, ранее незнакомое ему ощущение — остановиться, не рисковать выигрышем, но он подавил его в себе и, пожав плечами, вежливо ответил согласием.

Злость и выпитое вино сделали свое дело: Престонли стал невнимательным, и к трем часам утра Брайт выиграл у него свыше двенадцати тысяч гиней — сумму, которой ему хватало не только на оплату долгов Порции, но и на покупку собственного имения. Имения, подобного Кенделфорду, если последнее не ушло с торгов.

Брайт с трудом подавлял улыбку — улыбку счастливого школьника. Он протяжно зевнул.

— Я предлагаю вам встретиться в другой раз, мистер Престонли. Мы чудесно провели время, а сейчас мне пора в постель.

— Кто-то ждет вас? — с наглой усмешкой спросил Престонли, несмотря на то, что он явно нервничал.

Брайт поднялся, сделав вид, что не слышит его вопроса, но Престонли схватил его за рукав.

— Вы не можете уйти сейчас, милорд! — закричал он. Брайт с презрением посмотрел на жирную руку Престонли, мнущую шелк его рукава, и тот поспешно разжал ее.

— Мистер Престонли, я действительно получил огромное удовольствие от игры с вами, но не в моих правилах губить людей. Вам сегодня изменила удача.

— Губить? — рассмеялся Престонли. — Что такое для меня двенадцать тысяч?! Пустяки! Брайт слегка поклонился.

— В таком случае я усну с чистой совестью и, конечно, один.

С этими словами Брайт быстрым шагом направился к двери, не давая Престонли возможности высказать все оскорбления, которые явно просились у того с языка. Было бы глупо вступать в пререкания с человеком, находившимся в подобном состоянии.

Брайт покинул игорный дом с легким сердцем: удача сопутствовала ему, и в дальнейшем с азартными играми можно было распрощаться навсегда.

Они с Эндовером весело шагали по улице, вдыхая всей грудью холодный, бодрящий воздух, и не заметили, как столкнулись с лордом Уолгрейвом и парочкой его друзей.

— Ах, лорд Арсенбрайт! — воскликнул Форт, кривя губы в презрительной усмешке. — Я как раз искал вас. Сердце Брайта дрогнуло, предчувствуя опасность.

— Да? — сказал он.

— Назовите ваших секундантов.

Кровь застыла в жилах Брайта, но он спокойно ответил:

— Барклай и Эндовер, но мне хотелось бы знать, за что я удостоен такой чести — убить вас?

— Это будет не так-то просто, уверяю вас, — ответил Форт с холодной улыбкой. — Вы хотите знать причины? Скажем, мне не нравится, как вы ведете свои бразильские дела.

Другими словами — амазонские дела. Ипполита. Но какого черта?..

— Я и не знал, что вы проявляете такой интерес к этой земле, Уолгрейв.

— Я люблю, когда играют по правилам, Маллорен. Я слышал, что вы взяли на себя некоторые обязательства, но затем нарушили слово. Где и когда?

— Милорд, — вмешался Эндовер. — В задачу секундантов входит примирение противников. Как мы сможем это сделать, не зная причин дуэли?

— Они хорошо известны нам, — отрезал Брайт. — Лорд Уолгрейв сам хочет опустошить Южную Америку.

Сжав кулаки, Форт шагнул вперед, намереваясь ударить Брайта, но друзья оттащили его назад.

— Лорд Эндовер, — сказал один из них, — можем мы встретиться у вас завтра утром?

— Да.

Эндовер и Брайт смотрели, как друзья Форта пытались уговорить его пойти в клуб.

— Он всегда был слишком горячим, — заметил Эндовер. — Мне кажется, здесь произошла какая-то ошибка…

— Должно быть, ибо я чист, как первый снег.

— Брайт…

— Эндовер, не трать время, — обрезал его Брайт. — Лучше сам выясни, что происходит, а мне надо спешить домой, чтобы сообщить Ротгару, что, возможно, в его семье скоро будет покойник.

— Может быть, лучше…

— Ты что, забыл, что он мой старший брат? — спросил Брайт. —

— А мой свояк, — заметил Форт и исчез, в темноте.

Однако Ротгара не было дома. Боудикка и Зенон говорить не умели, а слуги все равно не сказали бы ему ничего путного. Брайту оставалось только догадываться. Возможно, брат ушел в гости, но в это время года было мало приемов, к тому же самый увлекательный из них вряд ли мог так привлечь внимание маркиза, чтобы задержать до рассвета. Может быть, он с друзьями? А может, с Саппо?

Назвать Саппо любовницей Ротгара было все равно что назвать Ротгара служащим Брайта. Если между ними и была интимная связь, то, как это ни парадоксально, по большей части интеллектуальная.

Саппо — никто не слышал, чтобы ее когда-нибудь называли другим именем, — в жилах которой смешалось столько различных кровей, трудно было отнести к какой-нибудь одной расе. Сама она говорила, что ее мать была светлокожей туниской, а отец — русским моряком, в котором текла и монгольская кровь. Она была ростом в шесть футов, с кофейного цвета кожей, высокими скулами, приятными чертами лица и большими раскосыми глазами; густые черные прямые волосы струились по спине, ниспадая до самых икр.

Она была талантливой поэтессой и сочиняла стихи на трех языках. Она никогда не скрывала, что предпочитает любовь женщин любви мужчин. Ротгар был единственным мужчиной, с которым она была близка, если вообще такая близость существовала.

Брайт часто задавался мыслью, чем вызвана такая дружба. У Ротгара были своеобразные сексуальные наклонности, но Саппо была единственной женщиной, с которой он порой проводил ночь.

Брайту ничего не оставалось делать, как ждать.

Сопровождаемый Зеноном и Боудиккой, он поднялся к себе в комнату и разделся сам, не желая будить камердинера. Обнаженный, он ходил по комнате, размышляя над тем, что могло случиться. У него не оставалось сомнений, что Форт узнал о его отказе жениться на Порции. Естественно, что, заинтересованный в этом браке, он пришел в ярость. Но такое поведение было неразумным даже для Форта, если его беспокоила репутация Порции, после того, что с ней случилось в борделе.

Возможно, здесь не обошлось без вмешательства Нериссы, подумал Брайт, доставая книгу проповедей, в которой было заложено пресловутое письмо. Если ему суждено умереть, то он должен позаботиться о том, чтобы это письмо попало в руки Трелина.

Однако прежде всего нужно было все-таки выяснить, почему Форт пришел в такую ярость. То, что произошло в доме леди Уиллби, практически не вызвало большого скандала. Вне всякого сомнения, это был неприятный момент, но он закончился разве что только объяснением между Брайтом и Трелинами.

Возможно, причина лежала в самой Порции? Могла ли она пожаловаться Форту, что Брайт сделал ей предложение, а потом отказался от него? Нет, об этом даже смешно думать.

Необходимо была" поговорить с самим Фортом. Тот хотя и горячая голова, но быстро отходит. Однако времени для разговоров не оставалось совсем.

Брайт бросился на кровать и сразу уснул: завтра он должен встать со свежей головой.

На следующее утро Ротгар так и не появился. Брайт пил кофе, когда дворецкий сообщил о приходе Эндовера.

— Боюсь, что тебе не понравится то, что я скажу, — заявил Эндовер.

— В чем дело? — спросил Брайт.

— Уолгрейв настаивает, что дуэль — это ваше личное дело и касается оно исключительно торговли с Южной Америкой, но никто не верит ему.

— Чему же тогда все верят?

— Тому, что ты изнасиловал, или, во всяком случае, пытался изнасиловать Порцию Сент-Клер в доме Уиллби, — смущенно ответил Эндовер, катая по столу хлебный шарик.

— Что?!

— Все шепчутся и строят догадки, но и без того все всем ясно: ты пытался соблазнить еще одну девственницу, но она дала тебе решительный отпор. Ты набросился на нее, и в это время появились леди Уиллби и лорд и леди Трелин. Они как раз разыскивали мисс Сент-Клер. Их взорам предстала ужасная картина: леди была растерзана, напугана, платье ее разорвано.

— Черт!

— Леди Трелин все отрицает, но таким тоном, что сразу веришь, что все случившееся — правда. Все говорят, что уже была назначена свадьба, но жених в последний момент от нее отказался. Мисс Сент-Клер сгорает от стыда и не может оправиться от потрясения. Оказывается, что Уолгрейв — ее ближайший сосед и относится к ней, как брат…

— Значит, я теперь не могу высунуть наружу нос?

— Не все так плохо, Брайт. Все это пока только слухи, на самом же деле никто не знает правды. Если мисс Сент-Клер появится в свете целой и невредимой, со слухами будет покончено. Трелины говорят, что у нее дикая головная боль, но опять таким тоном… Форт вызвал тебя на дуэль, чтобы подлить масла в огонь.

— Проклятый дурак. Тогда мне лучше появиться в свете как ни в чем не бывало.

— Откровенно говоря, я и Барклай встретились с друзьями Форта…

— Он что, образумился?

— Возможно, — ответил, нахмурившись, Эндовер. — Но он выдвинул странное требование, Брайт. Он говорит, что возьмет обратно своей вызов, если ты женишься на мисс Сент-Клер. Возможно, он поверил слухам.

Брайт внимательно посмотрел на друга.

— Похоже, ты начинаешь верить в них сам.

— Конечно, нет, — ответил Эндовер, слегка покраснев. — Но почему Уолгрейв так настаивает на этом браке?

— Возможно, он хорошо относится к мисс Сент-Клер и хочет, чтобы я выполнил свое обещание, — ответил Брайт, наливая себе еще чашку кофе.

— Ты так считаешь? Ну если дело только за этим, то почему бы тебе не жениться на ней? Разве тебе не хочется этого?

— Да, но не против ее желания;

— Черт возьми, Брайт, неужели ты говоришь серьезно? Ты не можешь угождать каждой встречной девице.

Грозный взгляд Брайта заставил Эндовера прикусить язык, однако спустя минуту он добавил:

— Я не могу понять ее. Ты редкая партия для такой женщины, как она.

— Возможно, она ценит себя выше.

— — Тебе что, очень хочется сражаться с Уолгрейвом? Он во что бы то ни стало постарается убить тебя. Говорят, что он усиленно тренируется у Анжели. Их часто видят вместе.

— Тогда мне ничего не остается делать, как принять вызов. А сейчас я должен войти в клетку со львами.

Эндовер еще некоторое время пытался урезонить Брайта, но очень скоро понял, что все его доводы бесполезны. Однако он не мог оставить друга в беде и отправился вместе с ним бродить по фешенебельной части Лондона.

Занятие было не из приятных, но совсем безопасным. Никто не пытался оскорбить Брайта, хотя он был в центре внимания всех взглядов. Прозрачные намеки на предстоящую дуэль совершенно не трогали его.

Так или иначе, но впереди Брайта ждала дуэль с Фортом.

Постепенно Порция пришла к мысли, что она находится в заточении. После того как Брайт взял обратно свое предложение руки и сердца, она потребовала, чтобы ей вернули деньги, но Трелин наотрез отказался это сделать.

Она направила записку Форту, но, не получив ответа, поняла, что записка не пошла дальше камина.

На следующее утро она попросила лорда Трелина купить ей место в почтовой карете до Шафтсбери, но он отказался, мотивируя это тем, что ни одна леди из его семьи не имеет права ездить в общей карете, пообещав, однако, отправить ее в ближайшее время в своей карете и с достойным эскортом.

— Но я хочу уехать сегодня, лорд Трелин!

— Я нахожу это неразумным, кузина Порция. В конце концов лорд Арсенбрайт может изменить свое решение, а вас уже здесь не будет.

Ловя лорда Трелина на слове, Порция потребовала, чтобы ее немедленно отправили домой с обещанным достойным эскортом, но такового в данный момент не оказалось.

Поспорив еще немного из-за странного отсутствия слуг, которые могли бы сопровождать ее. Порция надела накидку и попыталась ускользнуть из дома, но двое здоровенных слуг вернули ее в комнату и заперли на ключ.

Порция начала кричать и барабанить в дверь, но никто не пришел ей на помощь. Чего еще можно было ожидать от Трелинов? Покричав немного, Порция затихла: чего доброго, лорд Трелин решит упечь ее в сумасшедший дом.

Она села на стул и попыталась осмыслить происходящее.

План связать с ее помощью Брайта Маллорена по рукам и ногам провалился. Возможно, Нерисса будет угрожать ей смертью Оливера, но она больше не верит этому.

Порция внимательно осмотрела свою роскошную тюрьму, чувствуя, что какой-то выход из создавшегося положения есть.

Интересно, вернулся ли Оливер? Скорее всего да.

А если так, она должна во что бы то ни стало предупредить его о грозящей опасности.

Она еще раз обследовала свою тюрьму.

Дверь между двумя комнатами была открыта, но дверь, ведущая в коридор, — на замке. У нее не было ключа, и, значит, побег через дверь исключался. Возможно, что кто-нибудь придет к ней: или слуга с едой, или кто-нибудь из Трелинов со своими наставлениями, но у нее не хватит сил оттолкнуть их и убежать.

Порция посмотрела на окна.

Окна в обеих комнатах были большими и легко открывались. Они выходили в сад, но были расположены высоко над землей. Пожалуй, отсюда не выскочишь.

А что, если связать простыни?

В детстве Порцию считали сорванцом, и в ней сохранились прежние мальчишеские ухватки. Мысль соорудить веревку показалась ей заслуживающей внимания, но вот выдержит ли ее вес такая веревка, сплетенная из тонких простыней и шелковых покрывал?

Мысли Порции прервал звук открываемого замка, и она быстро захлопнула окно.

В комнату вошла Нерисса и сразу принялась укорять ее:

— Порция, дорогая, слуги говорят, что ты ведешь себя более чем странно.

— Ничего нет странного в том, что я хочу уехать домой.

— Но как ты поедешь одна?

— Нерисса, хватит говорить на эту тему. Если я свободна, то разреши мне уехать прямо сейчас.

— Мы просто боимся за твою безопасность…

— Пощади меня. Скажи мне лучше об истинных причинах моего заточения.

Нерисса села, гордо выпрямив спину. Нервы Порции были на пределе. Кузина была явно очень довольна собой.

— Пока тебе нельзя выходить из дома. У тебя было сильное потрясение, и, возможно, ты больна.

— Что?

— После того, как Брайт Маллорен так грубо на тебя накинулся и чуть не изнасиловал тебя… или ему это удалось… Ходят самые разные слухи…

— Нерисса, как ты можешь…

Глаза кузины сияли от чувства полного удовлетворения.

— Конечно, могу. Весь город только об этом и говорит. А сейчас, когда он отказался жениться на тебе, все выглядит в еще худшем свете.

— Ты не можешь так говорить. Это грешно! Ты можешь погубить его репутацию!

Нерисса громко рассмеялась:

— Погубить его репутацию? Чем? Тем, что он изнасиловал тебя? Глупости! Я уготовила ему большее — смерть.

У Порции перехватило дыхание.

— Что?

— Мне только стоило назвать имя твоего обидчика, как твой сосед, лорд Уолгрейв, вызвал его на дуэль. Они встречаются завтра.

— Они не должны…

— А я считаю, что должны.

— Но что, если Форт умрет? Он же ни в чем не виноват!

— Форт Уор? Он виноват уже тем, что родился мужчиной. Если он умрет — туда ему и дорога, но имя Брайта будет замарано окончательно. Неужели тебе не хочется присутствовать при таком знаменательном событии? Видеть потоки крови, предсмертные судороги…

— Нерисса, ты просто ведьма. Я расскажу о тебе всему свету.

— Неужели? Может, ты еще расскажешь, что была Ипполитой?

— Да.

— Какое это будет иметь значение, когда Брайт будет уже мертв?

— Отмщение, — холодно ответила Порция.

— Теперь ты понимаешь, какое это сладкое слово? — спросила с улыбкой Нерисса. — Сейчас и я кое-что поняла. Бедная дурочка, ты вовсе не ненавидишь его. Ты его любишь. В таком случае мне даже приятно осознавать, что ты станешь причиной его гибели, — сказала Нерисса, поднимаясь со своего места. — Хитер сказал мне, что лорд Уолгрейв усиленно тренируется, отрабатывая все приемы.

С этими словами Нерисса вышла из комнаты, а Порция с отвращением посмотрела на закрывшуюся за ней дверь.

Никогда! Она никогда не позволит Нериссе одержать победу.

Она снова открыла окно и посмотрела на простыни. Внезапно ее взгляд упал на серебряные шнуры, поддерживающие занавеси и балдахин над кроватью. Шнуры были не очень толстые, но их было много.

Достав из своей рабочей корзинки ножницы. Порция принялась отпарывать шнуры. Вскоре весь ковер был покрыт ими. Но выдержат ли они даже ее легкий вес? Порция потянула один из шнуров и решила, что выдержат.

Привязав конец шнура к ножке одного из ближайших к окну шкафов, Порция что было сил потянула его. Шкаф не сдвинулся с места, а шнур не лопнул.

Сердце Порции часто билось, а руки дрожали от напряжения, но она твердо решила справиться с задуманным. Она больше не будет игрушкой в чьих-либо руках и никогда не станет для Нериссы орудием мести. Торопясь, она связала с полдюжины узлов, надеясь, что ее ноги найдут точку опоры на скользкой, шелковой поверхности веревки.

Она снова выглянула из окна. Сад был пуст, да и кто захочет гулять там в такую мерзкую погоду? Что еще надо сделать?

Ее платье поддерживали легкие обручи, и она сняла их. От этого ее юбки стали длиннее. Она подняла их так, что стали видны икры, и заколола булавками. Не совсем прилично, но меньше всего сейчас Порция думала о приличиях.

Настроение ее немного улучшилось: игра стоила свеч! Наконец-то она обретет свободу.

Порция выбросила в окно накидку, башмаки и муфту, затем опустила веревку. Она немного не доставала до земли.

Затем Порция взяла полотенце и подложила его под веревку на подоконник в том месте, где она могла перетереться. Вскочив на подоконник, Порция ногами обхватила веревку и сползла по ней вниз до первого узла. Веревка натянулась, но выдержала. Порция поползла дальше — веревка скрипела и раскачивалась, и Порция уже представляла себе место, где она оборвется.

С сильно бьющимся сердцем Порция стремительно заскользила вниз. Руки ее горели, сердце готово было выскочить из груди. Ей казалось, что веревка вот-вот оборвется…

С какой высоты должен упасть человек, чтобы разбиться насмерть или основательно покалечиться? Вскрикнув, она проскользила еще несколько ярдов.

Как только ее ноги коснулись земли, Порция привалилась к стене, переводя дыхание. Она уже стала стара для подобного рода трюков.

Она посмотрела вверх, и у нее захватило дух — окно было расположено очень высоко. И все же она сумела преодолеть это расстояние, бросив судьбе достойный вызов!

Быстро надев ботинки, Порция подняла накидку и муфту и поспешила к задним воротам. Здесь, укрывшись в кустах, она расправила юбки, надела накидку и муфту, натянула на голову капюшон.

Она бесшумно открыла ворота и вышла к конюшням.

Впереди была свобода, но, возможно, ее подстерегала и опасность. Но уже настал день, и при серой погоде было достаточно светло. Порция чувствовала себя довольно спокойно вопреки опасности погони. Она поспешила смешаться с прохожими. Недалеко по улице находился рынок, где было полно народу. В его гуще она почувствовала себя совсем свободно. Теперь надо было определить цель. Прежде всего она должна пойти к Форту и предотвратить дуэль.

Сейчас у нее не было с собой карты города, но она вспомнила расположение основных улиц. Немного поплутав, она наконец вышла на Абингдон-стрит, где располагался дом Уоров.

Опять она пришла сюда без сопровождающего и неряшливо одетая, моля Бога, чтобы дверь не открыл прежний швейцар.

Но это был именно он. Он с неприязнью взглянул на нее и стал медленно закрывать дверь.

— Да как вы смеете! — закричала Порция так громко, что у него от удивления отвисла челюсть и дверь осталась полуоткрытой.

— — Мне нужно видеть графа, и графу нужно увидеться со мной. Позвольте пройти!

— Вам незачем входить в дом, так как его нет.

— Я подожду…

Дверь с шумом закрылась. Порция решила обойти дом, чтобы найти другую дверь, но, поразмыслив немного, решила, что слуга говорит правду — Форта нет дома. Он мог отсутствовать всю ночь.

Дни в это время года были короткими, и вскоре стало быстро темнеть. Слуги в соседних домах зажигали фонари, освещая путь своим хозяевам и разгоняя опасную темноту пустынной улицы. Подул холодный ветерок, и в воздухе запахло снегом.

Порции стало холодно, и она плотнее завернулась в накидку.

Она подумала было отправиться на Дрезденскую улицу, но это далеко, и где уверенность, что Оливер уже вернулся? И кроме того, Трелины прежде всего бросятся именно туда.

Есть еще один выход. Потуже затянув капюшон, Порция побежала по улице.

Она так надеялась, что в Лондоне есть место, куда она всегда может обратиться за помощью, и вот сейчас потерпела полное фиаско.

Теперь она бежала на Мальборо-сквер. Здесь уже тоже горели фонари, и ночной сторож занял свое место в нише. Порция спряталась в тени, не решаясь подняться по ступеням. Войти в дом Маллоренов было для нее все равно что перейти Рубикон. Но она должна это сделать. Она не может позволить, чтобы невинные люди пали жертвой какого-то дьявольского заговора.

Однако неудачная попытка попасть в дом Уоров сделала ее более осторожной. Главное — проникнуть в дом. Возможно, Брайт или его брат сейчас дома, а возможно, и нет. Но как ждать их на улице в такой страшный холод.

Плотнее закутавшись в накидку и стараясь держаться в тени, Порция незаметно проникла в проход, отделявший дом Маллоренов от их соседей. Проход был достаточно широким, по нему могла проехать даже повозка. Вероятно, им пользовались поставщики провизии.

Вскоре она нашла ворота из железа с великолепным орнаментом, но они были высокими, примерно около трех футов. От ворот к конюшням и дальше к дому пролегала тропинка. Вглядевшись в дом. Порция заметила несколько дверей.

Она толкнула ворота, но они были крепко заперты. И так прочны, что даже не скрипнули. Ну что же, если она сумела спуститься вниз, то сумеет вскарабкаться и наверх. Сняв накидку, она накинула ее на верх ворот, подвязала юбки к талии, оставив только одну, доходящую до колен юбочку, чтобы прикрыть наготу. Мысленно поблагодарив свое веселое деревенское детство, когда она научилась лазить по деревьям, взбираться на высокие ворота и стены, Порция начала подъем. Ворота были прочными, и карабкаться по ним было легко, но силы и ловкость были уже не те, что в детстве, и когда Порция достигла верха, она едва дышала.

Порция решила немного передохнуть. Она сидела на воротах, полуголая, с развевающимися по ветру волосами, и думала, что почувствовала бы мама, увидев ее сейчас.

К счастью, Ханна никогда не узнает, в какие передряги попала ее дочь в Лондоне. Порция бросила накидку вниз и стала медленно спускаться.

Итак, она проникла на территорию дома Маллоренов. Здесь она может чувствовать себя в относительной безопасности и дождаться возвращения Брайта.

Однако инстинктивно Порция чувствовала, что Брайт дома и что ей предстоит провести тяжелую ночь. Подавив в себе желание убежать, она надела накидку и подошла к первой двери. Осторожно нажав на ручку, она толкнула

Ее. Дверь не открылась. Порция толкнула сильнее, но дверь была заперта.

Она подошла к следующей двери, но и эта дверь была крепко заперта.

Почему она вдруг решила, что все будет по-другому? Крепкие ворота и закрытые двери — иначе и не могло быть: никто не должен без разрешения входить в дом людей, занимающих высокое положение в обществе.

За углом дома Порция обнаружила еще одну дверь. Без всякой надежды на успех она толкнула ее и чуть не упала; дверь была не заперта. Слава Богу, она не наделала много шума.

Призрачный свет улицы едва освещал вход. Тянуло сквозняком, и Порция, быстро захлопнув дверь, оказалась в полной темноте.

Пахло чем-то съестным, и она поняла, что находится недалеко от кухни и кладовых. Порция вытянула правую руку и уперлась в стену. В нескольких шагах слева находилась другая стена, и она сообразила, что попала в коридор.

Вытянув вперед руки, Порция ощупью шла по коридору и вскоре уперлась в какую-то дверь. Приложив к ней ухо, Порция прислушалась: ни звука, собравшись с силами, она толкнула дверь, и та легко открылась. Свет, пробивавшийся из-под соседней двери, ослепил ее после темноты коридора. Дав глазам привыкнуть к свету, она огляделась и поняла, что попала в еще один коридор,

За одной из дверей раздавались голоса: несколько человек вели дружескую беседу. В коридоре вкусно пахло хорошей едой, и Порция вспомнила, что с утра ничего не ела. У нее свело желудок. Возможно, здесь что-нибудь перепадет, решила она и двинулась дальше.

Вскоре слева показалась лестница, ведущая наверх. Порция остановилась. Ей пришло в голову, что, проникнув в чужой дом, она нарушила неприкосновенность частного жилища, а это заслуживает сурового наказания, вплоть до ссылки на каторжные работы или виселицы. Конечно, до этого дело не дойдет, но если слуги схватят ее, то наверняка сразу потащат в суд. Вне всякого сомнения, Маллорены спасут ее, но провести хоть час в Ньюгейтской тюрьме — этого уже достаточно. Хорошенькое будет завершение всех ее злосчастных приключений в Лондоне.

Лестница была широкой, но на ступенях виднелись трещины. Решив, что они скрипят, Порция из предосторожности сняла ботинки.

Она остановилась у первой двери и прислушалась. Тишина. Похоже, что эта дверь тоже ведет в служебные помещения или в столовую, а там наверняка могут быть слуги.

Порция поднялась еще на один этаж и подошла к ближайшей двери. Что за ней? Встретит она там слуг или Маллоренов? Но ведь она пришла сюда именно для того, чтобы встретиться с хозяином, напомнила себе Порция. Она начала нервничать. Прислонившись к стене, она размышляла, но потом решилась, нажала на ручку и открыла дверь.

Роскошная обстановка комнаты поразила ее. Конечно, она не сомневалась, что в доме Маллоренов богатое убранство, но после темного коридора и простой деревянной лестницы сияние полированных дубовых панелей, дорогой мебели и великолепных картин было более чем впечатляющим. На окнах висели бархатные шторы, а под ногами лежал чудесный ковер. Все дышало такой же роскошью, как и в доме Трелинов, но здесь краски были теплее и ярче. Итак, что дальше?

Порция прислушалась, но не услышала ничего, кроме громкого стука часов.

Стоя на пороге комнаты. Порция оглядела пустой коридор и обнаружила, что он сворачивает за угол. В коридор выходили и другие двери. Что делать? Войти в комнату и ждать? Но кого она здесь дождется? Порция начала упрекать себя за трусость. Может, стоит подойти к двери и прислушаться? Но опять же слишком велика опасность наткнуться на кого-нибудь из слуг. Она должна во что бы то ни стало сначала встретиться с Маллореном. Но с другой стороны, если сейчас из-за угла появится кто-нибудь, она может быстро, укрыться в комнате. Что же делать?

Отбросив сомнения, Порция пошла по коридору, останавливаясь у каждой двери.

Тишина.

Дом как будто вымер. А что она станет делать, если Маллоренов вообще нет дома и они будут отсутствовать всю ночь?

Порция свернула за угол. Четыре больших окна освещали лестницу, ведущую в холл. Порция осторожно посмотрела в них и увидела спешащего куда-то дворецкого.

Куда он так торопится? Возможно, кто-то из Малло-ренов позвал его? Может, ей стоит спуститься вниз и обнаружить свое присутствие?

Порция незаметно перебежала лестничную площадку и оказалась еще в одном коридоре. И снова шла, прислушиваясь у каждой двери.

Она стояла посреди коридора, приложив ухо к одной из дверей, когда сзади нее раздался чей-то голос:

— Мадам, возможно, я могу вам чем-то помочь? Порция порывисто обернулась и оказалась лицом к лицу с самим маркизом Ротгаром, одетым в роскошный темно-синий костюм. Его брови поползли вверх от удивления.

— Мисс Сент-Клер? Какой приятный сюрприз!