Любовь на осколках измены

Глава 20

В офисе никого кроме охранника и тех же двух уборщиц не было. Переоделась в рабочую одежду и приступила к уборке. Вытерла пыль, выкинула мусор. Надела длинные резиновые перчатки и начала мыть полы. Дома я полы мою естественно не два раза в день. И хорошо, если раз в неделю. Есть робот-пылесос, он и работает.

Я поняла, что даже перчатки не сохранят мои руки в идеальном порядке. Ногти начнут ломаться, кожа станет грубой. Хотя, возможно, это я сама нагнетаю страхов. Ведь другие женщины работают уборщицами, и ничего, руки у них не в коросте.

С такими мыслями я и махала шваброй. Но, во-первых, швабра была очень удобная, с самоотжимом. Во-вторых, грязи на полу было мало. Это же не торговый центр, тут сотрудники переобуваются.

Познакомилась с уборщицами. Обе женщины были на пенсии. Мария Павловна подрабатывала, чтобы помочь оплачивать учебу внука в институте. Анна Яковлевна работала просто потому, что ей было скучно сидеть дома. Да и деньги лишними никогда не бывают. Можно лишний раз побаловать себя приятными мелочами. Очень приятные и доброжелательные женщины.

Посреди уборки явился Андрей Васильевич:

– Ну что, красавицы, пожелания какие есть? Кому новые тряпки выдать? – поинтересовался он и игриво хлопнул меня по пятой точке.

– Эй! Руки убрал! – замахнулась я на него шваброй.

– Ишь, какая недотрога, – рассмеялся он. – И гляди – сразу на «ты» перешла. А то прошлый раз кочевряжилась. «Говорите мне вы», – передразнил меня он. – Цаца какая!

– Еще раз тронешь – ведро на башку одену, – пообещала ему.

Как странно устроена жизнь. Еще пару дней назад я даже представить себе не могла, что какой-то завхоз будет проявлять ко мне интерес и заигрывать таким вульгарный образом. И уж тем более я представить не могла, что смогу дать ему отпор в грубой форме. Конечно, я не материлась. Но еще немного, и я бы сказала этому кобелю все, что думаю о нем.

– Понял, – примирительно поднял руки Андрей Васильевич. – Идите, девочки, работайте. Да не халтурьте. Я проверю. Если что – переделывать заставлю.

– Да иди уже, Васильевич, домой, – пробурчала Анна Яковлевна. – Делать тебе нечего, что ли? Что ты тут трешься? Мешаешь только.

– За вами глаз да глаз нужен, – важно подбоченился завхоз. – Я – правая рука босса. Его заместитель по хозчасти.

– Что, перед новенькой хвост распушаешь? – рассмеялась Мария Павловна. – Так она замужем. У нее ребенок. Она девушка серьезная, тебе в дочки годится. Так что ничего тебе не обломится. Иди, не мешай и не мозоль глаза.

– Больно она мне нужна, – сердито скосил в мою сторону глаза Андрей Васильевич и не торопясь вышел из коридора.

– Ты на него внимания не обращай, – Мария Павловна оперлась на швабру. – Он как все мужики – никак из детства не выйдет. Думает, что мальчик. Вот и клеет ко всем молоденьким. А так мужик безобидный. Матюгается порой, но беззлобно.

Я так и не поняла, почему надо убираться утром и вечером. Можно подумать, ночью по офису проносится песчаный ураган. Но, как говориться – хозяин барин. Мне за работу платят и нечего рассуждать, что рационально, а что нет. Зато утром практически мыть ничего не надо, так, шваброй помахать. И пыль чисто символически смахнуть.

Сложила уборочный инвентарь на место, снова переоделась. Посмотрела на руки – ничего страшного с ними пока не случилось. Возможно, через неделю все изменится в худшую сторону.

Шла по длинному полутемному коридору и на выходе в холл нос к носу столкнулась с Филипповым.

– Вечер добрый! – он окинул меня взглядом и удовлетворенно хмыкнул. – Вижу, решили ходить на работу как на праздник. Верное решение.

– Прислушалась к вашему совету, – парировала я.

– Правильно сделали. Синее вам очень идет. Подчеркивает цвет глаз. Еще отрежьте эти пакли и превратитесь в очень интересную молодую женщину.

Все-таки такта у Филиппова ноль. Хотя насчет волос он прав. Не надо мне краситься. У меня свои волосы красивые. А я все хотела угодить Стасу. Он так любит блондинок…

– Учту ваши пожелания, – буркнула я. – Доброй ночи. Не перерабатывайте, берегите себя, – зачем-то ляпнула на прощание.

– Постараюсь. Ваша забота греет мое сердце, – шутливо поклонился Филиппов.

На моем лице заиграла глупейшая улыбка. Ушло напряжение, которое я испытывала при виде Максима Геннадьевича. Два взрослых человека обменялись глупыми шутками, а на душе стало легко. И настроение у меня улучшилось. Вовсе Максим Геннадьевич не циник и не хам. Обычный мужчина, со своими недостатками и заморочками. А у кого их нет?

В постель он меня не тянет. Пообещал ждать. Чего правда он будет ждать, я не поняла. Но уж насиловать на своем рабочем столе в кабинете точно не станет. От этой глупейшей мысли у меня совсем улучшилось настроение. Пусть ждет.

Я ему ничего не обещала. Верну долг. Если надо – с процентами. Отработаю. Я работы теперь не боюсь. Ничего страшного или унизительного в работе уборщицы нет.

А что будет, если об этом узнает Глеб? От этой мысли у меня похолодела спина. Он мною точно гордиться на станет. Как объяснить подростку, что все работы хороши? Особенно если подросток учится в элитной гимназии… Да, тщеславие до добра не доводит. Я так гордилась, что Глеб посещает престижное учебное заведение. А ведь и обычная школа ничем не хуже. Главное, чтобы с учителями повезло и было желание учиться.

Я поняла, что окончательно запуталась в своих рассуждениях. Не надо лезть в такие дебри.

Но я ничего не скажу ни Глебу, ни, тем более, Стасу. Я не обязана отчитываться перед почти бывшим мужем, чем занимаюсь вечерами. А сыну обязательно все расскажу. Но не сейчас, потом. Когда он сможет понять, почему я стала работать уборщицей.