Любовь на выживание

4

— Привет, старый пират.

— А, это ты… Какие новости?

— Как сказать. И такие, и сякие.

— Кончай выкрутасы. Говори яснее. Она прилетела?

— Да. И очень хороша собой.

— Повнимательнее там.

— Я и так стараюсь. Только… Ты бы тоже не зевал.

— А что такое?

— Мне кажется, она не так уж проста, как нам казалось.

— Я сказал, говори яснее.

— Не могу. Пока нет уверенности. Но она не простая штучка. Я бы не стал заключать ее в объятия, не уверившись, что у нее в кармане нет режущего или колющего предмета.

— Не верю своим ушам. Тигр пустыни испугался английской розы?

— Тигры славятся осторожностью. Она что-то знает о тебе.

— Ну и что? Она и приехала, чтобы узнать.

— А если ей понравится не все, что она узнает?

— Что ты имеешь в виду?

— Что лучше: три бриллианта или один?

— Иди ты к дьяволу. Про это она уж точно знать не может.

— Кто ее знает, что она может… Дьяволица ей не доверяет. Говорит, за ней идет беда. Глупо, конечно, но…

— А этот?

— А что этот? Тонкая ранимая натура. Ему бы стихи писать. Он не узнает интригу, даже если она выскочит из кустов и даст ему по голове.

— Слушай, мне некогда. Посмотри там сам и позвони. Меня не будет в городе с неделю. Легавые слишком взбодрились, так что я проверю дальние плантации. До связи.

— До связи… папаша.

— Иди к дьяволу!

Следующие несколько дней прошли для Джуди совершенно как в угаре. Они со Стилом не расставались с раннего утра и до позднего вечера. Он оказался прекрасным рассказчиком и собеседником, и девушка, чьего мнения никто и никогда в жизни не спрашивал и не выслушивал, буквально расцветала на глазах.

Она разговаривала с Эндрю Стилом о музыке и литературе, рассказывала ему о своем детстве, смешно передразнивала своих соседей и была счастлива, когда на бледном лице ее хозяина расцветала улыбка, очень его украшавшая.

Будь рядом с Джуди женщина постарше и поопытнее, она могла бы объяснить девушке, что с ней происходит. Будь поопытнее сама Джуди, она догадалась бы и без подсказки.

Джуди Саттон все сильнее влюблялась в Эндрю Стила.

Она умирала от звука его голоса, она могла часами слушать его рассказы, она смотрела в его серо-голубые глаза, замирала от счастья, когда он осторожно брал ее маленькую ручку и подносил к губам… Она тонула в своем чувстве и понятия не имела, что тонет.

Однажды ей приснилась мать, скорбно и укоризненно качающая головой, и Джуди так разозлилась во сне, что даже утром встала взбешенной. Однако стоило Стилу помахать ей рукой с веранды, как все невзгоды тотчас улетучились из памяти, и она вновь смеялась, ловила его взгляд и замирала от счастья, когда он склонялся над ее рукой…

Зловещая Мгаба больше не приходила к ней в комнату, хотя пару раз Джуди видела мельком высокий силуэт, бесшумно скользивший по заднему дворику, где находились всякие хозяйственные постройки.

Бетси была неизменно услужлива, приветлива и немного испугана. Джуди, возможно, стоило бы задуматься над причиной этого вечного испуга краснощекой хранительницы очага, но девушка была слишком занята собой и своими чувствами.

Бандит и пьяница Джонсон не показывался в доме, видимо, напуганный перспективой торжественного ужина с ножом и вилкой, а о главной цели своего приезда в Африку Джуди Саттон честно и откровенно позабыла. Вернее, не то чтобы совсем позабыла — но ведь Эндрю сказал, что позже они вернутся к этому разговору…

Рэй Джонсон явился вечером воскресенья. С момента первой их встречи он, честно говоря, мало изменился, разве что на высоких армейских ботинках засохла подозрительного вида грязь.

Не обращая на нее никакого внимания, бандит преспокойно вошел прямо в гостиную и плюхнулся на широкий и мягкий диван.

Джуди оторвалась от созерцания фотографий нильских крокодилов, застреленных Стилом в годы его боевой юности, и с неодобрением посмотрела на нахала.

Нахал широко ухмыльнулся, вновь став похожим на старого и стреляного волка, слегка приподнялся с дивана и прикоснулся двумя пальцами к краю шляпы.

— Виноват, мисс Саттон. Все время забываю о хороших манерах.

Запах кукурузного виски, видимо, был присущ мистеру Джонсону с рождения, потому что Джуди сморщила нос и с некоторым возмущением взглянула на Стила, ожидая, что тот осадит грубияна и прогонит с волшебного белого дивана.

Стил неожиданно рассмеялся.

— Ничего, старина, сегодня у тебя будет шанс о них вспомнить. Мы с Джуди давно тебя караулим. Ты приглашен на торжественный ужин в честь прибытия мисс Саттон.

— Вот те на! Да она прибыла еще в среду!

— Считай, она проходила акклиматизацию. Теперь она освоилась и готова быть хозяйкой бала. Не так ли, Джу?

Он с улыбкой наклонился к ней, и Джуди улыбнулась в ответ, а на чумазом лице мистера Джонсона отразилось такое безбрежное удивление, что Стил и Джуди расхохотались уже хором.

— Итак, мой старый друг, катись в душ, ищи смокинг и не забудь побриться. Сегодня в восемь у нас пир.

Джонсон поднялся и удалился, что-то хмуро бормоча себе под нос. Джуди проводила его подозрительным взглядом и повернулась к Стилу.

— Эндрю, я понимаю, плохо так говорить о твоем компаньоне, но… что вас может связывать? По-моему, лучшая компания для Рэя Джонсона — вот эти крокодилы!

Она в сердцах ткнула в ближайшую фотографию, на которой молодой Эндрю Стил в обнимку с каким-то парнем балансировал на громадной голове мертвого аллигатора.

Стил улыбнулся.

— Ты сама ответила на этот вопрос, Джуди. Вот ЭТО и связывает.

Она непонимающе взглянула на фотографию и перевела взгляд обратно на Эндрю. Тот все еще улыбался.

— Рэй и я служили в Иностранном легионе. Вместе, с самого первого дня — и до самого последнего. До плена.

Джуди ошеломленно молчала. Значит, вечно нетрезвый грубиян со шрамом — однополчанин Стила? Но ведь это было давно…

— Мы вместе попали в плен, и я бы не выжил со своей раной, если бы не Рэй. Он не позволил мне умереть, да и все. А потом он бежал, а у меня не вышло… В общем, встретились мы только после того, как я уже уселся в это кресло. С тех пор мы почти неразлучны, хотя он любит надолго пропадать.

Джуди немедленно успокоилась. Все нормально и понятно. Благородный Эндрю Стил просто не может отказать наглому Джонсону, помня о совместной службе в армии, хотя на самом деле Джонсон ничего героического не совершил, наоборот, бросил товарища и сбежал один. Потом, когда Стил стал знаменит и богат, Джонсон сообразил, где искать выгоду, и с тех пор сидит у Стила на шее, а печальный принц считает своим долгом оплачивать пьянство и хулиганство этого негодяя.

Система мироздания, пошатнувшаяся было при виде Рэя Джонсона, пришла в устойчивое равновесие, и Джуди безмятежно махнула рукой.

— Бог с ним. Значит, акклиматизация окончена? Теперь мы можем поговорить о моем отце?

Стил неожиданно посерьезнел.

— Это нелегкий разговор, Джуди. Давай пока о нем не думать. После ужина пойдем в кабинет, и я все тебе расскажу.

Как и положено в приличной сказке, у Джуди Саттон имелось всего три наряда. Первый, с лиловыми колокольчиками, уже был использован, настала очередь второго. Бледно-зеленый шелк струился по фигуре, и Джуди вспыхнула, увидев, как четко прорисовывается грудь под тонкой тканью.

Она представила, как Стил окидывает ее восхищенным — а каким еще? — взглядом, и от этой мысли мгновенно закаменели и напряглись соски, отчего наряд стал еще откровеннее.

Джуди в панике заметалась по комнате. Лифчик! Нужен лифчик! И трусики!

Лифчик отпал в полуфинале, так как сзади платье было вырезано почти до талии, а одно плечо было открыто. Трусики тоже создали проблему. Без них было видно, что их нет, а с ними — что они есть.

Черт бы побрал натуральный шелк!

Компромисс был найден. Джуди натянула новые колготки, такие тонкие, что их было почти не видно на коже, а на плечи набросила газовый шарф.

Знала ли Камилла Бобкинс, даря этот шарфик Джуди на Рождество, что удостоится за это доброе дело таких благодарностей и благословений?

В условиях небольшого английского городка шарфик был ужасен. По матовому полю летали золотые бабочки, а их перемежали крупные листья папоротника, тоже расшитые блестящей нитью зеленоватого оттенка. Здесь, в Африке, Джуди с изумлением поняла, что он почти идеально подходит к ее наряду и даже придает блеска. Во всяком случае, Бетси с явным одобрением окинула Джуди взглядом и кивнула каким-то своим мыслям.

В восемь часов Джуди выплыла на веранду, и восхищенный — как же иначе? — взгляд Стила наполнил ее сердце щенячьей восторженной радостью. А потом наступил черед самой Джуди остолбенеть от восхищения.

Разумеется, Стил был хорош и элегантен сверх меры. Смокинг сидел на нем так естественно, словно бывший солдат Иностранного легиона в нем родился. На неподвижных ногах блестели элегантные черные ботинки, стрелка на брюках была безукоризненна. И все же не Эндрю Стил приковал внимание Джуди Саттон на этот раз.

От перил повернулся высокий смуглый пират со шрамом на щеке. Пират был гладко выбрит, и, как у всех смуглых людей, легкая синева оттеняла его высокие скулы. Чисто вымытые темные волосы блестели в свете свечей, в зеленовато-карих глазах прыгали золотые искорки.

Он был шире Стила в плечах, пират, и фигура у него была далеко не идеальной, но он и смокинга не носил. Вместо смокинга на нем был чертовски дорогой — это даже Джуди со своим ничтожным опытом смогла разглядеть — черный костюм чуть мешковатого покроя, как в 30-е годы, ослепительно белая рубаха с расстегнутой верхней пуговицей и нарочито небрежно повязанный галстук.

Пират сделал несколько шагов навстречу Джуди — и у нее в ушах явственно зазвучала мелодия свинга, любимейшего ее танца. Эта якобы расхлябанность движений, эта упругая походка: все выдавало в пирате превосходного танцора.

Пират склонился над рукой Джуди, явственно щелкнули каблуки, а потом ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в смеющиеся глаза Рэя Джонсона.

Впрочем, первые же его слова отрезвили девушку.

— У вас на редкость глупый вид, куколка. Закройте рот и держитесь царственно — мы же на званом ужине!

Джуди возмущенно захлопнула рот и уничтожила Джонсона взглядом. Тот расхохотался и просто повернулся к ней спиной. Ах, нет, не просто. Он наливал ей шампанское. Ну и все равно!

Вечер шел превосходно. Джуди старалась смотреть только на Стила.

Стил блистал, но, к несчастью, Рэй Джонсон ухитрялся вставлять настолько остроумные и уместные реплики, что она то и дело отвлекалась на него.

Честно говоря, злиться ей хотелось все меньше и меньше. На самом деле Джуди Саттон пребывала на верху блаженства. Тихая библиотекарша из Соммерсета сидит на веранде роскошного дома в компании двух совершенно сногсшибательных мужиков, один из которых миллионер и вообще принц, а другой… ну… тоже ничего себе, по крайней мере, не пьян, как обычно!

Она не имела никакого, даже самого минимального, опыта общения с противоположным полом. Джуди Саттон была чиста и невинна, как Ева до грехопадения.

Мать тщательно следила за тем, чтобы маленькая Джуди дружила с «хорошими девочками», не позволяла никаких походов в кино с мальчиками и с самого детства внушила дочери, что если мальчик — не говоря уж о взрослом мужчине — увидит хотя бы краешек ее нижнего белья, то это катастрофа и полная гибель репутации.

Удивительно, но Джуди так и не стала бояться мужчин, она просто относилась к ним, как к женщинам.

Ей и в голову не могло прийти, что дикие выкрутасы юного мерзавца Джима Бейли при ее появлении могут означать ЕЩЕ ЧТО-ТО, кроме проявления его дурости.

Потом в ее жизни появился Ал Донован, скучный, как зубная боль, и приличный, как целый женский католический монастырь во главе с настоятельницей. Даже Джуди, с ее полным неведением относительно вопросов пола, понимала, что к страшному слову «секс» эти отношения… отношения не имеют.

Был еще «милый Освальд» с серьезными намерениями и мерзкий мистер Саймон с его ужасающей фразой «Ух ты, ну и попка!» на пороге молочной лавки. Здесь все было ясно без слов.

Таким образом, в двадцать семь лет Джуди Саттон совершенно спокойно и умиротворенно осознавала тот факт, что ей на роду написано остаться старой девой.

Этот факт не вызывал ни раздражения, ни тоски, ни огорчения, ни протеста, девушка относилась к этому, как, скажем, к форме носа или цвету глаз. Что есть, то есть.

Несколько дней, проведенных в обществе Эндрю Стила, изменили ее мир, взорвали его, перевернули все с ног на голову.

Джуди чувствовала, как внутри у нее постоянно клокочет какой-то странный вулкан, отчетливее воспринимала запахи и звуки, по-новому видела очертания вещей и людей. Словно с глаз сдернули матовый полупрозрачный экран, делавший жизнь тихой, спокойной и окрашенной исключительно в пастельные тона.

Джуди слышала, как бьется ее собственное сердце. Очень странно, но оно билось не только в груди, но и в голове, животе, ногах, плечах и губах. Кровь кипела по жилам шампанским, девушку бросало то в жар, то в холод, и сама себе она казалась странно гибкой, словно все кости вдруг вынули из тела.

Такое воздействие оказывал на нее, по-видимому, Стил, а Рэй Джонсон своими язвительными замечаниями то и дело возвращал ее с небес на землю.

Кофе перешли пить в гостиную, потому что на улице как-то резко посвежело. Стил расположился у самого камина, Джуди утонула в мягком кресле, а Рэй Джонсон, странно поскучневший и посерьезневший, отказался от кофе, налил себе полный бокал коньяка и отошел к открытой двери. Оттуда немедленно потянуло сигарным дымом, и Джуди вдруг стало тоскливо. Сказка кончилась. Начинался серьезный разговор. Девушка постаралась сесть прямее и несколько судорожно закуталась в свой легкомысленный шарф.

— Эндрю… я так понимаю, настало время поговорить о моем отце?

— Думаю, да. О твоем ПРЕДПОЛАГАЕМОМ отце. Если ты устала, можем перенести на завтра…

— Нет. Я достаточно отдохнула за эти дни. Скажу больше, я отдохнула за всю мою предыдущую жизнь. Сегодня мне кажется, что я проспала двадцать семь лет ради этих нескольких дней. И теперь я готова.

— Что ж… Даже не думал, что мне будет так трудно начать.

Рэй неожиданно глухо бросил из темноты:

— Хочешь, начну я? Как-никак, мое знакомство со старым чертом началось раньше.

— Ты не против, Джуди?

— Вы оба говорите загадками. Я начинаю чувствовать себя смертельно больной, от которой скрывают диагноз. Мне все равно, кто из вас начнет. Мистер Джонсон?

— Хорошо. Итак. Вашего предполагаемого отца зовут Коннор Малрой, и в Южной Африке нет ни единого человека, который не знал бы этого имени. Насчет вашего родства лучше объяснит Энди, а я расскажу вам о самом Малрое.

Это здоровенный ирландец. Рост у него поболее моего, в плечах он такой же, как и в талии, рожа у него красная, глаза серые и маленькие. Он не говорит, а орет, а когда он орет, птицы замертво падают на лету. Во времена короля Артура он наверняка работал бы орком или троллем.

Он приперся в Африку сто лет назад, еще совсем молодым парнем. Тогда все ломились за алмазами, ну и Малрой тоже не отстал. Только ему всегда всего не хватало, видать из-за роста. Одним словом, приключилась какая-то нехорошая история — не то он отнял чужую заявку силой, не то вообще до смерти кого-то убил — факт в том, что власти почти сразу взяли его на заметку. Но он всегда был везуч до неприличия. Одним словом, на пустой земле у него одного пошли алмазы, да не крошка какая-нибудь, а самые что ни на есть каратистые алмазы. Через полгода Малрой разбогател просто сказочно, и властям пришлось утереться. Теперь его было не достать. Потом он и работать перестал, на него ишачили сотни две рабочих. Он все норовил нанять черных, потому что им можно было платить в пять раз дешевле. Черных в этих краях стараются не брать, потому что они воруют и ленивы до одури, но Малрой быстро нашел на своих управу. Да только тут грянула реформа, и алмазы запретили добывать частным лицам. Даже такой человек, как Малрой, ничего не смог сделать.

Вообще-то его денег хватило бы, чтобы скупить всю Ирландию и половину Англии, но не такой он человек, чтобы притормозить и пользоваться нажитым. Скучно ему стало. Про теневой рынок бриллиантов я не говорю, весь он под Малроем, а в последние несколько лет к этому прибавились и наркотики. Казино, девочки, опиум — все это хозяйство старого Коннора…

Джуди прерывисто вздохнула, и Стил осторожно погладил ее по руке. Рэй продолжал негромким монотонным голосом.

— …Карьеру в преступном мире делают примерно так же, как и в приличном обществе, и нашего разбойника должны были вот-вот короновать — в определенных кругах. Но что-то там в правительстве изменилось, а может, начальник полицейского департамента ударился в религию и решил жить честно, но только хвост Малрою прижали. Сейчас он носится по своим плантациям и конспиративным заявкам, на одном месте старается не сидеть. Что еще… Два сына у него, Гарри и Базз. Оба придурки, на мой лично взгляд, но с таким наследством вполне можно себе это позволить… Интересно, обрадуются они сестричке?

— Рэй!

— Прости, Энди. И вы, куколка, простите. Я старый циник, только и всего. Людей закатывали в бетон и за меньшие суммы…

Джуди откашлялась и тихо спросила:

— А… какое наследство?

— Около восьмисот миллионов в год. Не считая недвижимости, денных бумаг и черта в ступе. Все это, разумеется, учтенные доходы. Неучтенных еще примерно столько же.

Джуди превратилась в каменное изваяние. Стил задумчиво кивнул и небрежно заметил:

— Да… Стало быть, если на троих, то почти по триста миллионов на нос… неплохой кусок пирога.

Какой он молодец, восторженно подумала одна часть сознания Джуди Саттон. Совершенно равнодушен к богатству. Другая часть сознания пребывала в тяжелом нервном потрясении и вообще ни на что не реагировала.

После продолжительной паузы Эндрю Стил произнес своим мягким завораживающим баритоном:

— Что ж, браво, Рэй. Несколько… экспрессивно изложено, но фактически верно. Теперь очередь за мной. Прежде чем объяснить, как я вас нашел, стоит заметить, что с Коннором Малроем я познакомился лет десять назад…