Любовь набирает силу

Глава восемнадцатая. ПЕРЕМЕНЫ

Как бы Белинде этого ни хотелось, она не могла избежать встреч с Рэндом и Джексоном. Она вернулась в город и приступила к работе. Джексон постоянно находился у кровати миссис Стаффорд Смит или в маленьком кабинете, где Белинда выполняла обязанности медсестры и записывала истории болезней. Он всегда улыбался и шутил с ней, а также приглашал то прогуляться вечером, то сходить в ресторан. Белинда старалась находить отговорки, но понимала, что если она не уедет из города, то однажды ей придется поговорить с ним откровенно.

Рэнд ее тоже беспокоил. Он заканчивал строить очередной дом и намекал, что, когда тот будет готов, ему бы хотелось построить свой собственный. Сначала Белинду это удивляло, потом она подумала: это вполне разумно, что Рэнд мечтает о жилье, чтобы не платить за комнату в местном пансионе. Она улыбалась и хвалила его. Однажды Рэнд заговорил о своих намерениях:

– Может, я принесу чертежи, чтобы ты их просмотрела?

– Ну... я... я... – начала она, но Рэнд только улыбнулся и сказал, что принесет чертежи завтра вечером.

На следующее утро Белинда шла на работу в расстроенных чувствах. Неужели Рэнд действительно намекал на то,чего она так страшилась? Может, она ввела его в заблуждение? Она не хотела этого. Ей нужно... ей очень нужно некоторое время побыть вдали от ухажеров и забыть о волнениях.

Входя в комнату пациентки, она постаралась прогнать беспокойные мысли. Она не хотела беспокоить своими проблемами миссис Стаффорд Смит.

– Сегодня утром вы прекрасно выглядите, – заметила она, и пожилая леди ответила, что чувствует себя намного лучше.

После того как Джексон, появившись в кабинете, как обычно, осмотрел пациентку, Белинда повернулась к ней.

– Я собираюсь спуститься в столовую, чтобы выпить кофе с доктором Брауном, – сказала девушка просто.

Миссис Стаффорд Смит понимающе кивнула, а Джексон широко улыбнулся, сверкнув зубами, и придержал для нее дверь.

– Какой приятный сюрприз, – заметил он, когда они оказались наедине в коридоре.

Белинда только улыбнулась.

– Я бы хотела, чтобы ты честно и подробно рассказал о состоянии пациентки, – сообщила она ему.

– Ах, вот оно что! – рассмеялся Джексон. – А я!то надеялся, что тебе не терпится оказаться в моем обществе.

Белинда ничего не стала говорить о миссис СтаффордСмит, пока они не сели за столик в углу, поставив на него дымящиеся кружки кофе и свежие утренние кексы.

– Миссис Стаффорд Смит каждый день упоминает о возвращении в Бостон, – начала она. – Я бы хотела узнать, позволяет ли ее состояние путешествовать.

У Джексона засверкали глаза.

– Я уверен, что путешествие ни в коем случае не станет угрозой ее здоровью, – честно ответил он, но поспешно добавил: – Конечно, если она найдет умелую помощницу.

– А как ты думаешь, меня можно назвать «умелой помощницей»? – дразнящим тоном спросила Белинда.

Джексон отставил чашку с кофе и внимательно воззрился на девушку.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил он.

– Миссис Стаффорд Смит давно упрашивает меня поехать вместе с ней в Бостон, – объяснила Белинда. – Я ей отказывала, но в последнее время начала думать, что это замечательная идея.

Джексон, кажется, был поражен. Но он быстро взял себя в руки и даже умудрился улыбнуться.

– Пожалуй, – ответил он. – Наверное, у тебя есть чувство, словно ты... все время находишься взаперти. Наверное,тебе не помешает небольшой перерыв, а потом, когда ты вернешься... – Джексон не закончил предложение. – Как ты думаешь, сколько ты пробудешь в Бостоне? – вдруг спросил он. – Пару недель?

– Нет... похоже, миссис Стаффорд Смит имела в виду совсем другое, – ровно ответила Белинда. – Она хочет, чтобы я стала ее личной сиделкой.

Она увидела, как по лицу Джексона пробежала тень и застыла в глубине глаз.

– Но ты же не собираешься?.. – начал он.

– Да, – кивнула Белинда, – да, собираюсь.

– Но... но... – запинаясь, произнес Джексон, – не верю,что ты говоришь серьезно.

Белинду это не смутило.

– А что тебя удивляет? – просто спросила она. – Вчера вечером я беседовала с Люком. Он заверил меня, что Фло теперь вполне способна выполнять обязанности медсестры.

Он сказал, что ты старательно готовил ее...

– Я намеревался подготовить ее, – резко перебил ее Джексон, – потому что мне хотелось облегчить твой тяжелый труд, но я не думал, что в результате этого ты отправишься в Бостон. Я хотел освободить тебя, чтобы у тебя было время подумать... подумать о других вещах.

Повисла неприятная пауза. Белинда смущенно поигрывала чайной ложечкой, не в силах поднять глаза на Джексона.

– Так сколько ты там пробудешь? – наконец спросил он.

– Не знаю, – честно ответила она. – Это зависит от того,как пойдут дела. Миссис Стаффорд Смит упомянула о том,что я могла бы сопровождать ее в путешествиях за границу...

Джексон застонал.

– Я ждал столько лет, – мягко произнес он, – я так долго ждал, а теперь ты просишь меня подождать еще, пока ты...

Белинда резко вскинула голову.

– Нет! – воскликнула она. – Нет! – Она посмотрела Джексону прямо в глаза. – Я никогда не просила тебя подождать, Джексон. Никогда. Ты сам все придумал. Я... мне очень жаль, что у тебя создалось неверное представление о...

о наших отношениях. Ты дорог мне как друг, Джексон, и я...

я желаю тебе счастья, но я... никогда не хотела, чтобы ты думал...

Она сбилась и замолчала. Джексон сидел перед ней с пепельно!серым лицом. Он ничего не сказал, только потер лоб дрожащей рукой. Наконец он заставил себя поднять на Белинду глаза. Она тоже сидела молча, и против ее воли в уголках глаз появились слезы. Она не хотела обидеть Джексона.

Белинде было больно, что так получилось. Она чувствовала себя бессердечной, хотя знала, что ни в чем не виновата.

– Мне... мне очень жаль, – нежно прошептала она.

Джексон перегнулся через стол и взял ее руку.

– Моя милая Белинда, – сказал он почти шепотом, – ты много раз пыталась мне это объяснить... верно? Но я не желал слушать. Не желал верить, что моим мечтам не суждено сбыться... когда!нибудь.

Он помолчал секунду, чтобы собраться с мыслями, а затем добавил:

– Ну что ж, удачи! Поезжай в Бостон. И если ты устанешь от города... или поменяешь свое решение, я... я буду здесь... и буду тебя ждать.

– Нет, Джексон, пожалуйста, – прервала его Белинда. – Пожалуйста, не надо. Я... этого не вынесу. У меня такое чувство, словно ты и так немалую часть жизни потратил на ожидание.

Джексон натянуто рассмеялся, но его смех развеял напряжение, повисшее в воздухе.

– Ты говоришь так, словно я глубокий старик, – упрекнул он.

Белинда, покраснев, смущенно покачала головой.

– Нет, конечно, я не это имела в виду, – быстро сказала она, отнимая руку, – просто... просто...

Джексон кивнул. Кажется, он и правда понял, что она хотела сказать. Белинде было очень грустно. Да, она всем сердцем желала и надеялась, что он перестанет ее ждать и найдет другую девушку.

Рассказать новость Рэнду было ничуть не проще. В тот вечер он пришел с чертежами, которые обещал ей показать.

Белинда налила два бокала лимонада, а затем неохотно последовала за ним. Он с набросками в руках подошел к столу для пикников под большими вязами и разложил их.

– Я бы хотел, чтобы ты внимательно их просмотрела, – с волнением в голосе сказал он. – Отметь, что тебе нравится,и мы сделаем новый чертеж, чтобы соединить все вместе.

Белинда набрала полную грудь воздуха.

– Я... мне очень нравится твой дом, Рэнд, – медленно произнесла она, – но я не уверена, что смогу тебе чем!то помочь.

Молодой человек недоуменно посмотрел на нее, и она поспешила сказать:

– Видишь ли, миссис Стаффорд Смит готова отправиться в путь, и она попросила, чтобы я сопровождала ее в поездке в Бостон.

– В Бостон? – эхом повторил Рэнд. – Что ж, он находится неблизко, как я понимаю. Сколько это займет?

– Дорога? Я не уверена, но...

Рэнд стал складывать чертежи. Но затем передумал и опять разложил.

– Если мы все решим до того, как ты уедешь, – сказал он, – я смогу начать работу, пока тебя не будет. А когда ты вернешься...

– Миссис Стаффорд Смит хочет, чтобы я осталась в Бостоне, – нерешительно добавила Белинда.

– Осталась? Как это понимать? На какой срок?

– На... неопределенный срок, – тихо ответила Белинда.

– Но ты же не согласилась, правда? – не веря своим ушам,воскликнул Рэнд.

– Ну... я сказала, что подумаю. В последнее время я часто вспоминала о ее предложении и решила, что мне бы хотелось его принять, – быстро закончила Белинда.

– А... а как же мы? – хрипло спросил Рэнд.

– Мы?

– Да, мы! Наши планы?

– Рэнд, – мягко произнесла Белинда, – мы с тобой никогда не обсуждали никакие «планы».

Рэнд покраснел и зашелестел чертежами.

– Ну что ж, пожалуй, что не обсуждали, – запинаясь, согласился он. – Момент был неподходящий. Сначала я должен был заработать денег. Но ты знала... знала, что я к тебе чувствую. И как только у меня появится возможность, я попрошу...

Белинда медленно покачала головой. Ее взгляд затуманился.

– Нет, Рэнд. Боюсь, я ничего не знала. Может, мне следовало бы догадаться, но я всегда считала тебя лишь близким другом...

– Другом? – присвистнул Рэнд.

Однако он быстро взял себя в руки, и на его лице появилось холодное выражение.

– Все из!за того доктора, верно? – с усилием произнес он. – Я знал... с первой минуты, как я увидел этого парня,я понял, что от него одни беды.

Глаза Рэнда сверкнули от злости. Белинда положила руку на его рукав.

– Нет, – твердо сказала она, – нет. – Она покачала головой, в ее глазах показались слезы. – Джексон не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую к тебе. Я... ты мне очень дорог, Рэнд. Если есть человек, с которым... бы я хотела... жить в одном доме, то это ты, – проговорила она дрожащими губами. – Но я не готова. Просто я не готова.

– Твои племянницы уже год замужем, – напомнил ей Рэнд, а потом несколько ядовито добавил: – По!моему, в твоем возрасте женщине следует определиться... понять, чего она хочет.

Белинда отвернулась. Его слова казались обидными, хотя Рэнд говорил правду. Большинство ее ровесниц и даже девушек младше ее вышли замуж. Судя по тому, что она слышала, Эмми Джо и Мелисса очень счастливы. Но она же не Эмми Джо и не Мелисса. Она не готова к замужеству. А может, еще не встретила подходящего мужчину. Как знать... Белинда была в растерянности. Может, она никогда его не встретит. Ну и что,все равно это лучше, чем заставлять себя жить с неподходящим. Она повернулась к Рэнду:

– Мне очень жаль... правда. Я ни в коем случае не хотела ввести тебя в заблуждение. Я... ты мне очень дорог... как друг.

Однако я не вижу тебя... в другом качестве.

Рэнд взял Белинду за руку. Но она не дала ему привлечь себя ближе.

– Хорошо, – наконец рассудил он. – Отправляйся в Бостон. А я пока займусь другим домом. Не стоит торопиться.

Но когда ты вернешься... мы... мы поговорим об этом.

– Рэнд, – решилась Белинда, – возможно, я останусь там надолго. На несколько лет. Или вообще никогда не вернусь.

– Посмотрим, – мрачно заявил Рэнд, сворачивая чертежи. – Поживем – увидим.

– Когда вы будете готовы к отъезду? – спросила Белинда миссис Стаффорд Смит на следующее утро.

– Ты меня выпроваживаешь? – добродушно пошутила женщина.

Белинда улыбнулась:

– Нет! Но я думала, что вам не терпится поехать домой,и вчера, когда мы с доктором Брауном пили кофе, я спросила его, можно ли вам отправляться в путь. Он убедил меня в том,что для вас нет никакой необходимости оставаться здесь дольше, чем вам бы хотелось.

Белинда закончила говорить, и пациентка просияла.

– А ты поедешь со мной? – спросила она.

– Да, поеду, – пообещала Белинда.

Сказав это, она почувствовала большое облегчение.

– И останешься? – продолжала расспросы пожилая женщина.

– И останусь! – заверила ее Белинда. – Во всяком случае, на некоторое время.

– Отлично! – воскликнула миссис Стаффорд Смит.

Кажется, она предвкушала путешествие, в которое они отправятся вместе с Белиндой. Они прекрасно поладили.

Теперь Белинда была еще сильнее, чем раньше, уверена в том,что ей необходимы перемены. Так же, как тем двоим молодым людям, чьи ожидания она не разделяла.

Люк поехал на ферму, чтобы навестить родителей. Стоило Марти посмотреть ему в лицо, как она поняла, что случилось нечто важное, но она осмелилась спросить об этом только тогда,когда они сели за стол в уютной кухоньке, чтобы выпить кофе и угоститься пончиками.

– Такое впечатление, словно ты сбросил с плеч тяжелую ношу, – заметила она.

Люк улыбнулся.

– Не с плеч, а с сердца, – сказал он.

Лицо Марти просветлело. Она знала, что Люк приезжал на все церковные собрания и, если мог, оставался после них,чтобы помолиться.

– Собрания помогли мне по!новому взглянуть на происходящее, – признался он.

Марти кивнула. Для нее богослужения также были временем духовного подкрепления и очищения. Более того, иногда они с Кларком разговаривали и молились чуть ли не до рассвета. В конце концов им удалось смириться, положившись на то, что Всемогущий Господь сумеет разрешить семейную ссору.

– Я собираюсь повидаться с Арни, – сказал Люк.

Марти посмотрела на Кларка, не в силах сдержать радость.

Наконец!то Бог ответил на их молитвы.

– Хочешь сказать, что прощаешь его? – с добрым предчувствием быстро спросила она.

Люк явно удивился.

– Прощаю? Мне его не за что прощать. Напротив, я собираюсь умолять брата о том, чтобы он простил меня, – грустно сказал Люк, и в его глазах показались слезы.

– Но... я не понимаю, – заметила Марти. – Арни разозлился на тебя...

– И у него была на то причина, – объяснил Люк. – Я не имел права вмешиваться в его жизнь, полагая, что лучше его знаю, что нужно его ребенку. Я требовал, чтобы он взглянул на вещи с моей точки зрения.

Когда Люк закончил свою речь, слезы потекли по его щекам:

– Нельзя быть таким самодовольным... и самонадеянным.

А я был именно таким. Теперь мне остается только надеяться и молиться, чтобы Арни нашел в своем сердце силы меня простить.

Марти посмотрела на Кларка. Его глаза тоже наполнились слезами. Он взял тонкую и сильную руку сына!врача и легонько ее пожал. Она видела, что муж не в силах выразить свои мысли словами из!за глубоких чувств, которые его обуревают. Марти вытерла глаза и нос. Когда она нашла в себе силы заговорить, то взяла другую руку Люка.

– Мы будем молиться, – пообещала она, – мы с отцом будем молиться все время, пока ты беседуешь с братом.

К Кларку тоже вернулся голос.

– Мне кажется, можно начать прямо сейчас, – просто сказал он.

Они вместе склонили головы, и Кларк стал произносить знакомые слова.

Позже Люк и Арни, каждый по!своему, вспоминали, что произошло. И один, и другой утверждали, что эта встреча была самым волнующим событием, которое они когда!либо переживали. Люк первым признал свою неправоту и попросил Арни простить его за самодовольство и непрошеное вмешательство, а затем предложил вместе помолиться. Сначала Арни вел себя настороженно, словно готовясь защищаться,но когда Люк начал молиться, у Арни внутри все перевернулось благодаря желанию брата восстановить разрушенные взаимоотношения, прежде всего с Богом, а затем и в семье.

Вскоре он также с раскаянием и сожалением воззвал к Богу.

Они вместе молились и плакали, обнимая друг друга за плечи. Когда они высказали слезные жалобы Богу и друг другу,то оба почувствовали себя как выжатый лимон и в то же время одухотворенными. Они ни слова не сказали о маленьком Эйбе. Люк знал, что решение зависит не от него, а Арни понимал, что вскоре ему придется честно взглянуть на проблему.

Арни не стал откладывать трудное решение в долгий ящик.

Умом он понимал, что после несчастного случая прошло слишком много времени, и сам видел, что состояние руки ухудшилось. Он обсудил проблему с Анной, а потом в кухню позвали Эйба. Родители сидели за семейным столом. Арни с трудом сглотнул. Ему было непросто честно рассказать сыну, что того ждет болезненная операция. При мысли об этом у него сжималось сердце.

– К нам приезжал дядя Люк, – начал Арни. – Он нерешительно замолчал, и Эйб с некоторым опасением посмотрел сначала на отца, а потом на мать. Арни, сделав над собой усилие, продолжал: – Он... он беспокоится о твоей руке. – Эйб посмотрел на искалеченную руку, но не задержал на ней взгляда. Арни заметил, что мальчик придвинул ее ближе к телу. – Дело в том... дело в том... – В глазах и голосе Арни слышались слезы, и это было невозможно скрыть. – Мы давно заметили, что она неправильно заживает. Люк пытался мне это сказать, но я не хотел его слушать.

Арни замолчал, чтобы прочистить горло, а затем заговорил:

– Люк давно говорил, что тебе нужно сделать хирургическую операцию, чтобы исправить положение, но я... я...

Тут Эйб перебил его. От удивления он широко раскрыл глаза:

– Они могут ее вылечить?

Арни взглянул на мальчика, не совсем понимая, что тот говорит.

– Они могут это сделать, папа? – повторил Эйб. – Он перевел взгляд на искалеченную руку, которая находилась в обычном согнутом положении. – Они вылечат руку?

Арни медленно кивнул, моргнув, чтобы спрятать слезы.

– Люк утверждает, что да, – честно ответил он. – Увидев, как просияли глаза сына, он быстро добавил: – Ну, может, это получится не идеально, но, по крайней мере... по крайней мере, она станет лучше выглядеть... Они ее немного выпрямят, и она начнет двигаться.

Но, очевидно, Эйб не слышал осторожных слов отца. Он уловил в них только надежду. Его глаза заблестели от радости.

Он повернулся к Арни.

– А когда? – вот и все, что он спросил.

Наконец заговорила Анна. Она смахнула со щек слезы и протянула руку, чтобы обнять сына.

– Эйб, – медленно и нежно произнесла она. – Я... мне кажется, ты не совсем понимаешь. Исправить руку будет не так!то легко. Не думай, что ты просто войдешь в кабинет,и врач исправит твою руку. Мы должны поехать в город... Врачи будут осматривать тебя, потом примут решение... И, если они решат, что ее можно вылечить, им придется сделать операцию, то есть опять сломать руку, а потом попытаться ее срастить...

вылечить, как следует.

– Но...но... – дрожащим голосом произнес Эйб. – В его глазах, словно в зеркале, отразилось отчаяние. – Но, папа,ты же сказал, что операция поможет... И дядя Люк говорит...

Арни грустно кивнул.

– Тогда... тогда... – Эйб замолчал.

Впервые за все время его глаза увлажнились. Арни понял,что сын догадался, какую сильную боль ему придется пережить во время операции. Но когда мальчик заговорил, он ни разу не упомянул о боли:

– Она дорого стоит, да?

Арни от этих простых слов стало дурно.

– Нет, – быстро заверил он, качая головой и поднимаясь со стула. – Нет, сынок, дело не в этом. Мы... мы...

Но Арни не мог продолжать, и вновь заговорила Анна, взяв мужа за руку и обращаясь к Эйбу:

– Мы боимся, что тебе будет больно, а не того, что операция дорого стоит. Мы... мы не хотим, чтобы ты страдал.

Я и твой папа. Мы... мы надеялись, что она выздоровеет сама по себе, но... но... но сейчас мы понимаем, что, если врачи не вмешаются, этого не произойдет. – Она замолчала и, по!прежнему сжимая руку Арни, обняла Эйба. – Итак... итак... – неуверенно продолжала она, – похоже, решение придется принимать тебе. Теперь ты знаешь... об операции, о том, через что нужно пройти, чтобы выздороветь. Так что же нам делать, как ты считаешь?

Эйб ответил не сразу. Он смотрел то на мать, то на отца.

Затем перевел глаза на изуродованную руку, с трудом сглотнул и облизнул пересохшие губы:

– Если вы не возражаете... если это стоит не очень дорого, то я бы хотел, чтобы мне сделали операцию. Даже если станет хоть немного лучше, это... хорошо.

Услышав эти слова, Арни залился слезами. Он притянул к себе Эйба, уткнувшись лицом в худенькое плечико. Кажется, мальчика смутила реакция отца, но, несмотря на юный возраст, он понимал, что Арни нуждается в нем, в его любви и поддержке.

– Все хорошо, папа, – пробормотал он, крепко обнимая Арни за шею. – Все хорошо. Уверен, мне будет не очень больно.

– Видишь ли... видишь ли... – рыдал Арни, – нам следовало сразу сделать операцию. Люк пытался меня убедить, но я его не слушал. Операция прошла бы успешно...

Эйб сделал шаг назад, чтобы посмотреть в глаза отца.

– Так ты из!за этого такой грустный? – прямо спросил он.

Арни только кивнул. Эйб опять обнял отца за шею.

– Ох, папа! – воскликнул он дрожащим от слез голосом. – Мы так боялись... мы, дети, так боялись! Мы думали, что ты заболел какой!то ужасной болезнью и скоро умрешь. А, оказывается, все из!за этой глупой руки! Все хорошо, папа.

Мальчик погладил отца по плечу.

– Знаешь, если бы ты раньше сказал о том, что руку придется сломать еще раз, я бы, наверное, испугался до смерти и убежал в лес, надеясь, что она сама вылечится. А теперь мы все знаем, что этого не произойдет. Я знаю, ты меня любишь.

А боль... она не такая уж сильная, – спокойно закончил он.

Отец и сын крепко обнялись, и Анна, утирая слезы, обратилась с молитвой к Богу. В недалеком будущем их ждало важное событие. Как только Люк закончит приготовления,мальчику сделают операцию.

На следующее утро Арни поехал к Люку. Но по дороге он заехал к Клэру, а также к родителям, чтобы попросить прощения за то, что заставил их страдать. Он умолял, чтобы его вновь считали членом семьи, и родные со слезами радости и благодарными возгласами заключили его в крепкие объятия.