Любовь, опаленная огнем

Глава 13

У Саманты от услышанного округлились глаза:

— Они что там все с ума посходили?

— Похоже на то. Вообщем нам всем необходимо переодеться в вечерние платья, желательно ярких расцветок для облегчения стрельбы германским снайперам, Также необходимо демаскировать траншеи и капониры, раскрасив их яркими красками и подсветив фонарями для облегчения стрельбы германской артиллерии, чтобы та не портила случайными промахами лужайки в округе. Ну, и отражать следующие несколько атак штыками и прикладами, дабы привести среднестатистическую ежедневную норму расхода боеприпасов в соответствие с уставными требованиями. Кроче — полное дерьмо. Отрыжка демократии в полном виде. Ах, да совершенно забыла! Еще нужно убрать всю колючую проволоку, так как о нее могут пораниться зверьки обитающие в округе, и еще нужно снять все минные поля, или обозначить местоположение каждой мины, все для тех же зверьков — полевок, сусликов, лисичек и прочих.

— !!!???

— Я сама в полном шоке! Комиссии проработают до самого вечера. То есть будут присутствовать во время послеобеденной немецкой атаки, и скорее всего будут помогать своими действиями немцам и всячески мешать нам.

— А они не разбегуться после первых немецких выстрелов — с надеждой спросила Ксэнни.

— К сожалению нет. Они чокнутые фанатики. И они считают, что своими действиями они несут благо окружающим, поэтому ничто и никто их не испугает. Они будут погибать под немецкими снарядами, со счастливыми идиотскими улыбками.

— А если их сразу порешить из пулеметов? — осененная идеей, вступила в дискуссию Джоана.

— Тогда нас порешат свои же батареи, расположенные в тылу, за то, что мы пытались воспрепятствовать работе комиссий. — грустно ответила Валерия, — стрелять по немцам у них снарядов, как вы понимаете нет, а обеспечивать и защищать интересы соблюдения норм демократии — естественно найдутся.

— А где мы возьмем вечерние платья? — спросила Саманта.

— Не знаю. В любом случае в военной форме красоваться нельзя. Ни одного военного предмета быть у нас не должно, даже оружия. В противном случае эти матроны из профсоюза на нас телегу накатают и нашу часть расформируют, а командование пойдет под трибунал за издевательство и глумление над женщинами. Нет вечерних платьев — можно быть в обычных гражданских платьях. Нет обычных платьев — можно быть в нижнем белье, но опять же гражданского образца. Если нет гражданского образца, то мы должными быть голыми.

— То есть как, мы не должны иметь оружия? — у Саманты, стали подыматься дыбом ее каштановые волосы.

— А вот так. Они считают, что армия и все военное ущемляют права человека.

— Подожди, Валерия, а как же нам отражать немецкую атаку? — спросила в конец ошарашенная Кэт, — получается, что мы даже штыком и прикладом не можем орудовать?

— В плане работы комиссии этого чертового профсоюза — да. Мы даже драться голыми руками не можем, ибо насилие — это не гуманно и недемократично.

— И как же мы… — повис вопрос у Саманты.

— Не знаю. Для этого я вас и позвала. Нужно найти способ пройти эти гребанные комиссии и одновременно пережить очередную немецкую атаку.

— А военно-полевой бордель — откуда мы его возьмем? — спросила Джоана.

— С военно-полевым борделем все просто — его выслали в расположение нашей бригады и он прибудет одновременно вместе с этими комиссиями.

— И мы что должны будем с этими мужчинами… — ужаснулась Саманта.

— Я тоже этого не хочу, поэтому нужно срочно искать выход из ситуации.

Повисла гнетущая тишина, во время которой Кэт, ожесточенно терла свой изящный носик.

— Я знаю! Я придумала! — радостно воскликнула Джоана, — Только нам придется разделиться, и нам нужна немецкая форма!

Все присутствующие на КП бригады повернулись к юной девушке, требуя разъяснений. Джоана покраснела под множеством взглядов, и начала излагать свою идею:

— Я предлагаю…

Колонна из многочисленных легковых автомобилей и автобусов с членами трех комиссий (правда у девушек в бригаде, чуть было не возник спор, можно ли называть членами лиц женского пола входящих в состав комиссий или их нужно как-то обзывать по другому) остановилась на дороге на выезде из леса. Дальше судя по выставленному указателю и увиденной картине ехать было опасно, так как сразу на опушке были видны позиции бригады. Исключение составили пятнадцать автобусов военно-полевого борделя, изготовленных на шасси грузовиков "Моррис- Коммершиал". Они были покрыты камуфляжной раскраской, и внутри каждого автобуса было два мини-салона с туалетом, душевой и спальней для обеспечения так сказать естественных сексуальных потребностей. Экипаж каждого автобуса состоял из трех человек — одного водителя и двух проситутов мужского пола. Водители были одеты в военную форму оливкового цвета без знаков различия — Саманта без труда распознала в ней бывшую военную форму чехословацкой армии, что тут же ее насторожило. Проституты были одеты в нечто невообразимое — какие-то одеяния из черных кожаных лайковых ремешков, усеянных заклепками, у всех были короткие толстые витые плетьи из кожи и проволоки "Сombat lash" Mk IF2S и по полдюжины стальных наручников модели "Мanacles for amorous pleasures" MkI BDSM на поясе. Автобусы равномерно распределились вдоль всей линии обороны бригады и остановились. Проституты, странным образом смахивающие на зловещих палачей вышли из автобусов, и стали осматривать все странными цепкими профессионально-военными взглядами, выискивая огневые точки, линии заграждений, пытаясь определить возможные сектора обстрела.

Следом за борделем из леса показались представители трех прибывших комиссий. Они шли пешком, осматривая все цепким взглядом в поисках замечаний. Комиссия от профсоюза солдатских жен и матерей состояла из председателя и сорока членов. Точнее сказать не членов, а… ибо все члены, точнее не члены, а… вообщем была полностью женской. Председателем комиссии была миссис Бэйстард Лэйбироуз — дородная женщина пяти с половиной футов роста, весом около трехсот фунтов и возрастом около сорока с копейками лет. Одета она была в ярко-красное шелковое вечернее платье с разрезом на правом боку почти до талии, а также с полностью открытой спиной и сильным декольте — почти до самого пупа. На ногах были туфли на высоком в три дюйма каблуке-шпильке. Остальные дамы из ее комиссии возрастом от сорока до шестидесяти лет были одеты почти также вызывающе. У Саманты, которая изображала перед комиссиями Валерию Коллингвуд, при виде данных матрон в голове появился рой дурацких вопросов — чьими женами и матерями каких великовозрастных Солдатов являются данные пожилые женщины.

Члены, точнее сказать представители данной комиссии передвигались по спешно сколоченным деревянным настилам. Настилы были сколочены из разобранных деревянных ящиков. Данные настилы были идеей Джоаны, которая рассудила здраво, что ходить по траве и земле представителям данных комиссий не разрешит историко-экологическая комиссия, озабоченная сохранением целостности травяного покрова. Что собственно говоря и произошло. Члены и представительницы данной комиссии, возглавляемой миссис Катрионой Дэйнев, сухощавой, точнее сказать абсолютно плоской как доска дамы, возраст которой оценивали от сорока до восьмидесяти лет — из-за волос, неестественно стянутых в месте с кожей лица в пучок на затылке, сразу же с криками набросились на личный состав военно-полевого борделя, бесцеремонно проехавший по травяному покрову местности на автобусах, и нарушивших тем самым экологию данного участка местности. После недолгих, но ожесточенных препирательств с миссис Дэйнев, автобусы были перегнаны на дорожное покрытие лесной дороги, а проститутам борделя разрешили передвигаться только по деревянным мосткам. И они вместе с водителями вновь, но уже пешком рассредоточились вдоль поциций бригады.

Требования историко-экологической комиссии создали непреодолимые трудности для Аудиторской комиссии, возглавляемой сэром Сэухорс Стинкингом — седовласым мужчиной пяти с половиной футов ростом и весом около трехсот пятидесяти фунтов. Однако, после некоторых проволочек, членам данной комиссии были предоставлены письменные отчеты по расходованию боеприпасов, написанные аккурактным докторским почерком Магды Рунштердт. А также постелены на землю дополнительные мостки, позволяющие произвести проверку склада боеприпасов и обмундирования. Проверять содержимое указанных складов члены комиссии не стали, а тут же потребовали закрыть их на замки и опечатали своими печатями, чем укрепили подозрения Саманты в том, что истинной целью работы данной комиссии является попытка помешать бригаде отразить очередную немецкую атаку. Впрочем, особого беспокойства опечатывание складов у нее не вызвало. Склад с боеприпасами был пустышкой — там не было настоящих снарядов, а были только имитации — в пустые гильзы от 47-мм пехотных пушек Виккерса насыпали песок, а сверху воткнули спешно выструганные и покрашенные краской деревяшки, имитировавшие снаряды. Расчет был на то, что при плохом освещении комиссия не станет копошиться внутри, и этот расчет оправдался.

Магда Рунштердт очень торопилась, заполняя своим медицинским почерком отчеты об израсходовании боеприпасов, что сделало ее аккуратный медицинский почерк и без того еще более аккуратным. Здесь нужно заметить, что в соответствии с инструкциями и уставами английской армии, по каждому снаряду и по каждой обойме, израсходованных во время ведения боевых действий надлежало письменно заполнить четыре специальных различных формы по три листа каждая. Формы имели следующие номера и адресовку: Форма №4А отправлялась на завод изготовитель боеприпасов, Форма №18/1 отправлялась в Штаб Тыла английских вооруженных сил, Форма №21В/1 отправлялась на завод производитель оружия, которое использует данный тип боеприпасов, и наконец Форма №32 предназначалась для аналитического управления Генерального штаба вооруженных сил Англии. В каждой из отчетных форм необходимо было указать время, место, атмосферные условия при которых был произведен выстрел, подробные результаты данного выстрела с приложением детальнейшей схемы произведенных взрывом снаряда разрушений и повреждений. Когда Кэт и Саманта впервые ознакомились с данными отчетными формами, то Кэт высказала мысль, что их суть украдена из Скотланд-Ярда, и каждая форма представляет из себя аналог протокола осмотра места проишествия. Целью создания данных форм являлась помощь теоретикам английской армии для разработки новых более совершенных видов оружия и новых более эффективных способов использования существующего вооружения. По здравому размышлению данные отчетные формы могли принести реальную пользу. Но только при условии, что армия наступает, и при условии, что их заполнением занимается специально назначенный и подготовленный штат сотрудников. В реальных же условиях… Ну кто скажите будет позать на нейтральную полосу и составлять рискуя жизнью картограмму разлета осколков разорвавшегося 47-мм снаряда от пехотной пушки Виккерса? Или замерять параметры рассеивания каждого выстрела из винтовки? Но пока сорок членов Аудиторской комиссии (именно членов, так как все были мужчинами), рассевшись на армейских шезлонгах модели Mk IIDF2, изготовленных из гнутых дюралевых трубок и обтянутых оливковым брезентом, скурпулезно изучали отчетные формы, исписанные докторскими каракулями Магды. Конечно же, Магда писала, как умела, и что умела. Поэтому половина текста была плохоразборчивой латынью. Но как ни странно, члены комиссии очень дотошно изучали каждый из отчетных документов, видимо видя в этих каракулях те слова, которые им хотелось увидеть. В этом, кстати, и заключается преимущество неразборчивого почерка — разные люди читают его абсолютно по-разному. Саманте от чего-то подумалось, что какой нибудь повар, прочитав лист, исписанный Магдой Рунштердт, принимет его за кулинарный рецепт, и сумеет приготовить по нему реальное блюдо, а портной сумеет сшить по абсолютно тому же листу мужской костюм или женское платье.

Историко-экологи бегали по проложенным деревянным мосткам, словно цепные псы, высматривая тех, кто ненароком или специально попытается ступить на зеленую траву. Миссис Катриона Дэйнев сразу же поблагодарила Саманту за бережное отношение к окружающей природе. Ее очень обрадовало, что зеленая лужайка на опушке леса не была изрыта окопами. Саманта не стала говорить, что это не была линия обороны бригады, а был ее тыл, и то, что они демонстрировали комиссии, было всего лишь имитацией боевых позиций, идея Джоаны, которую они сейчас осуществляли состояла именно в этом — отвлечь прибывшие комиссии бутафорией в тылу, причем бутафорией, которая не должна вызвать у комиссии нареканий. Так же миссис Дэйнев обрадовало, что для создания настилов использовалась не свежая древесина, а доски от старых ящиков. То есть девушки бригады не совершили никаких преступлений против природы и экологии, и не стали убивать беззащитные деревья в лесу в угоду своих интересов. Вместе с тем, миссис председатель историко-экологической комиссии переписала данные тех предприятий, которые изготавливали деревянные ящики, и в ближайшее время их владельцев ждали серьезные неприятности за террор против беззащитной природы.

И пока все требования всех прибывших комиссий выполнялись — экологию никто не нарушал и лужайки никто не топтал, отчеты по расходу боеприпасов были в наличии, как и склады с боеприпасами и военной формой. На девушках не было военной формы — и соответственно требования комиссии профсоюза солдатских жен и матерей тоже были выполнены. Правда, были выполнены только наполовину, ибо на девушках из бригады, блуждавших по деревянным мосткам, не было никакой одежды вообще — они гуляли абсолютно обнаженными. Саманте удалось выкрутиться, заявив, что вечерние и прочие платья вместе с нижним бельем они сдали в праченую, а обувь сдали в ремонт. В доказательство Джоана предъявила даже несколько плохо разборчивых квитанций о сдаче данного имущества. Возможно, эти бумажки не удовлетворили бы матрон из комиссии, но Саманта взяла быка за рога и нажаловалась миссис Бэйстард Лэйбироуз на генерала Окинлека, который по ее словам уже целую неделю срывает поставки мороженного, отклонил заявки в ателье на пошив второго комплекта вечерних платьев, и отклонил график местных командировок в ателье Хэлен Хэнгг с целью приобретения эксклюзивного нижнего белья, достойного настоящих женщин. Кроме того, Саманта заявила, что генерал Окинлек уже третий раз вместо нормального военно-полевого борделя присылает в их бригаду — какой-то мужской бордель для мужчин-мазохистов, в то время как они заказывают бордель для женщин-садистов. Данная невнимательность, а возможно даже мужской шовинизм генерала не способствует нормальной сексуально-психологической обстановке в бригаде.

Борьба с мужским шовинизмом, как оказалось, была излюбленным коньком миссис Бэйстард Лэйбироуз, и она после всех жалоб Саманты впала в боевой транс, начав обозревать окрестности в поисках жертв мужского пола. Первыми под ее удар попали члены Аудиторской комиссии, которые, почивая в армейских шезлонгах модели Mk IIDF2, изготовленных из гнутых дюралевых трубок и обтянутых оливковым брезентом, скурпулезно изучали отчетные формы, исписанные докторскими каракулями Магды. Миссис Бэйстард Лэйбироуз гневно обрушилась на них с заявлением о том, что в присутствии стоящих женщин мужчины не имеют права сидеть, и что сидящие мужчины должны уступить места женщинам. Заявление председателя комиссии сэра Сэухорса Стинкинга о том, что она мешает им работать, только подлило масла в огонь и довело почтенную миссис Лэйбироуз до последней стадии белого каления. На него посыпались упреки в том, что вместо того, чтобы привезсти с собой послсотни никчемных мужских членов, он мог бы привезти рефрижератор с мороженным и нормальных проститутов. И вообще, где вечерние платья и обувь для девушек? Почему они должны унижаться перед одетыми мужчинами? Если он с группой никчемных членов не может обеспечить бедняжек подобающей одеждой, то как смеет он и его похотливые члены работать одетыми? Пускай все тоже раздеваются и работают обнаженными, ибо у женщин точно такие же права, как и у мужчин! В качестве примера для подражания миссис Лэйбироуз и все представительницы ее комиссии сняли с себя одежду и нижнее белье, потребовав того же самого от никчемных членов и представительниц других присутствующих комиссий.

Сама того не подозревая, миссис Бэйстард Лэйбироуз, затронула любимый конек миссис Катрионы Дэйнев, которая тут же на него взгромоздилась и начала пространную речь про единение человека с природой, про то, что человек родился обнаженным и должен ходить обнаженным, про несчастные деревья, которые губят ради бумаги, которая идет на написание дурацких многостраничных отчетов. Некоторый спор между двумя миссис по поводу одежды, в завершился паритетным договором — они согласились в том, что единственная приемлемая одежда для человека это шелк, ибо частичное использование шелковых нитей с коконов шелкопряда не вредит ни природе ни личинкам гусениц, а все остальное — меха, хлопок, лен — удар по природе и экологии. Потом обе миссис вспомнили про злосчатный военно-полевой бордель. Миссис Катриону Дэйнев взбесило, что прибывшие проституты были одеты в одеяния из кожи зверски умерщвленных животных, а миссис Бэйстард Лэйбироуз взбесило, что представители низшей мужской расы прибыли с плетьми, для того чтобы истязать и глумиться над бедными женщинами. Обе миссис пришли к выводу, что данные изверги заслуживают серьезного наказания, миссис председатель историко-экологической комиссии предложила высечь проститутов плетьми, чтобы они почувствовали на себе весь тот ужас, который испытали на себе умерщвленные животные, перед тем как их пустили на эти жестокие кожаные одеяния, а миссис председатель профсоюзной комиссии решила отыграться за униженных женщин, и также предложила высечь и проститутов и вообще всех присутствующих мужчин плетьми, чтобы неповадно было.

В силу численного перевеса женщин, данное предложение нашло широкую поддержку среди присутствующих. Возражения сэра Сэухорса Стинкинга о том, что данная процедура воспрепятсвует или затруднит работу Аудиторской комиссии не нашло отклика в сердцах двух миссис председателей комиссии. Миссис Бэйстард Лэйбироуз предложила поставить вопрос на голосование, заявив, что старая добрая Англия сильна именно своими демократическими традициями. Аргумент был убийственный, и в нем крылось утонченное женское коварство — женщин на позиции бригады в настоящий момент было гораздо больше чем мужчин. Но против демократии как говориться не попрешь — оспаривать ее достоинства — это значит подвергать сомнению правомочность существующей власти — то есть совершать действия направленные против демократического государства. Поэтому сэр Сэухорс Стинкинг, скрепя сердцем был вынужден согласиться с данным предложением. Члены его комиссии, а также мужские члены историко-экологической комиссии, с понятным унынием, тоже согласились подвергнуться экзекуции, чего нельзя было сказать о представителях военно-полевого борделя.

И проституты и водители автобусов, не сговариваясь, рванули в сторону немецких позиций. Точнее сказать не немецких позиций, а тыловых позиций бригады, которые Саманта выдавала представителям трех комиссий за немецкие передовые укрепления. Они должны были преодолеть несколько сот ярдов по равнине от опушки леса до подножия холма, а затем продежать еще сто-сто-пятьдесят ярдов до первой линии окопов. Когда один из проститутов пробегал мимо Саманты, она обратила внимание, что у него под мышкой имеется татуировка — выколота группа крови. Что-то завертелось в ее голове, какая-то мысль, но она никак не могла сообразить, отчего увиденное вызывает у нее странные ассоциации. Между тем, фигурки бегуших проститутов и водителей автобусов становились все меньше и меньше. Миссис Бэйстард Лэйбироуз материлась на весь свет, но с деревянных настилов на землю спускаться не решалась, памятуя о том, что миссис Катриона Дэйнев закатит истерику по поводу грядущей экологической катастрофы. Взгляды, которые при этом миссис Лэйбироуз кидала в сторону оставшихся мужчин из состава комиссии, не сулили ничего хорошего. Было ясно, что им придется отыгрываться за убежавших.

Три панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С внезапно появились на середине склона холма. Еще секунду назад их не было, но теперь они были, вынырнув из ниоткуда. Дробно застучали башенные пулеметы MG-34 калибра 7,92 мм, спаренные с кампфвагенканонами KwK 30 калибром 20 мм, и град свинца опрокинул бегущий наверх личный состав военно-полевого борделя.

— Что это? Кто посмел портить природу? — закричала миссис Катриона Дэйнев.

— Это немцы. Гунны. Варвары. — тихим голосом должила председателю комиссии Саманта.

— Немцы? Они что всегда так поступают? — задала вопрос Катриона.

— Да. Они подумали, что мы атаковали их позиции и сейчас начнут атаковать в ответ. — соврала Саманта, наблюдая как панцеркампфвагены PzKpfw II Ausf.С под командованием Джоаны скрываются в своих капонирах.

— И когда они начнут атаку? — несколько нервничая, задала вопрос миссис Дэйнев, рассматривая в бинокль трупы расстрелянного немецкими машинганами личного состава военно-полевого борделя.

— Через полчаса, — снова соврала Саманта, ибо через час немцы должны были начать артиллерийскую подготовку. В соотвествии с планом, предложенным Джоаной именно через полчаса, должна была состояться демонсрация идущих в атаку панцеркампфвагенов PzKpfw II Ausf.С, а также удар с тыла двух зондеркрафтфахрцойгов Sd.Kfz.251/1, внутри которых должны были сидеть девушки наряженные в немецкую форму. По мнению Джоаны, угроза окружения должна была вызвать панику в работе комиссий, и те должны были по-быстрому завершить работу и удрать. То, что произошло на склоне, в первоначальный план не входило, однако именно расстрел бегущих вызвал панику, которой и нужно было достичь. То, что паника возникла на полчаса раньше — было только на руку — можно было успеть спокойно пообедать до начала очередной немецкой атаки.

Живописный вид почти четырех дюжин свежих трупов, заставил задуматься представителей комиссии об извечной теме бренности человеческого бытия. На языке у многих вертелись цитаты классиков — Верглилия, Цицерона, Сократа, Шекспира и прочих, но затевать философско-литературный вечер никто не собирался. Возможно, если бы комиссимя было чем заняться, то они продолжили бы работу не смотря ни на что. Но, из-за возникших противоречий и противоречивых требований все три комиссии сами лишили себя работы, и сейчас в голове у их председателей начали настойчиво вертеться мысли о том, как бы быстрее смыться, сохранив лицо.

Первым подал голос сэр Сэухорс Стинкинг, завив, что комиссия завершила работу, и он полностью согласен с миссис Бэйстард Лэйбироуз в том, что девушек в бригаде необходимо обеспечить пятью сортами положенного им по уставу мороженного, и что он, сэр Сэухорс Стинкинг, знает, где этого мороженного много, и что он готов лично и срочно отправиться за ним, заехав по пути в магазин-ателье Хэлен Хэнгг, чтобы высказать обеспокоенность отсутствием поставок качественного нижнего женского белья. Понятное дело, что достопочтимому сэру крайне не хотелось подвергаться порке плетьми, с возможностью последующей гибели от воздействия немецкого оружия. Пролив бальзам на сердце миссис Бэйстард Лэйбироуз публичным заявлением о необходимости заботится о женщинах, он растопил ее ожесточившееся сердце, одновременно купив себе повод красиво смыться и одновременно же подав повод миссис Лэйбироуз для такого же отступления. Она уцепилась за предложенный сценарий и заявила, что займется и вечерними платьями и поиском нормального борделя, а не каких-то там извращенцев. В качестве временного способа решения проблемы, она оставила всю свою одежду и нижнее белье, а также заставила проделать аналогичное всех представительниц и членов всех комиссий, чтобы девушкам из бригады было чем прикрыться от назойливых и похотливо-бесстыдных взглядов немецких солдат и мужчин вообще. Такая постановка вопроса очень огорчила сэра Сэухорса Стинкинга, но спорить он не стал, и в качестве аналогичного жеста он приказал подарить девушкам из бригады имеющиеся у комиссий пишушие принадлежности и чернила, дабы девушки могли и дальше заполнять отчетные формы.

Оставалось найти подходящий повод для драпа историко-экологам. И здесь возникли некоторые трудности. Миссис Катриона Дэйнев с радостью бы ударилась в бегство и так, но ей хотелось сохранить свое лицо. Она тоже хотела уехать с важным видом, что она совершает подвиг. Обещать девушкам туфли она не могла — ибо туфли делались из кожи убитых животных, мороженное и шелковое белье и платья были уже заняты как поводы предыдущими ораторами. Поэтому миссис Дэйнев стояла, закусив губу и мучительно озираясь в поисках выхода. Когда она уже практически созрела для обычного драпа без уважительной причины, Кэт подала ей повод и возможность сохранить лицо. Она указала на какой-то поросшим мохом валун, на котором остались царапины бамперов проскочивших на поциции автобусов борделя, и с умным и очень серьезным видом забубнила что-то про дорожный указатель древних кельтов. Благодарный взгляд миссис Дэйнев не возможно было описать словами.

— Господи! Боже! — воскликнула она хриплым голосом, — Это же знаки самого короля Артура! Мы должны забрать с собой этот менгир и спасти от разрушения гуннами и варварами!

Члены и представительницы ее комиссии дружно вцепились в несчастный валун и выдернули его из земли. Бережно погрузили его в одну из автомашин комиссии. Миссис Дэйнев поблагодарила девушек из бригады за археологическое открытие и пообещала выслать копию будущего науного отчета. Поняв, что и ей придется делать какой-то презент, Катриона Дэйнев распорядилась чтобы все члены и представительницы комиссий оставили девушкам имеемые ювелирные украшения, а также очки, монокли, бинокли и прочую оптику. По поводу украшений — было понятно, что они для украшения девушек, а по поводу оптики Катриона объяснила, что это для того, чтобы девушки имели возможность внимательно смотреть под ноги и не губить окружающую природу неосторожными шагами. После чего колонна автомашин с тремя раздетыми до нитки комиссиями на борту и валуном-артефактом отправилась в обратную сторону на большой скорости.

До начала артиллерийского налета оставалось еще три четверти часа. Пока усталая от волнения Саманта приходила в себя от случившегося, Кэт хозяйским взглядом окинула пятнадцать автобусов оставшихся от военно-полевого борделя и отдала команду загнать технику в укрытия. Из лесу выехали два зондеркрафтфахрцойга Sd.Kfz.251/1, участие которых в маскараде организованном для проверяющих не понадобилось. Видя, что Саманта пребывает в некотором ступоре, Кэт затолкала ее в один из автобусов, и они поехали в сторону тыловых укреплений бригады.

В голове у Саманты вертелась мысль о странных татуировках увиденных на проститутах борделя, но она никак не могла поймать ее за хвост. Все стало на свои места, когда возле капонира, в который Кэт загоняла комфортабельный автобус, к ним подбежала Джоана и сообщила, что убитые служащие борделя, по всей видимости являются одновременно и сотрудниками СС, ибо данные татуировки являются одним из признаков принадлежности к данной германской организации. Заинтересованная известием Кэт, тут же устроила обыск в автобусе и обнаружила под сидениями и в шкафчиках три комплекта военной формы войск СС, пулемет MG-34 калибра 7,92 мм, а также пистолеты-пулеметы МР-40, и документы из которых следовало, что убитые проходили службу в специальном батальоне "Бранденбург".

Взволнованная Саманта бросила взгляд на подруг, и увидела, что Кэт ожесточенно трет свой изящный носик, а на юном лице Джоаны появилась серьезное выражение лица, характеризующее усиленную работу обоих полушарий головного мозга. Наконец лицо Джоаны прояснилось, и она изрекла:

— Я догадываюсь, что задумали немцы! — увидев вопросительный взгляд подруг она продолжила, — Эти эсессовцы должны были ударить нам в тыл, воспользовавшись неразберихой из-за работы комиссии, и по всей видимости захватить орудия и пулеметы бригады, а также трофейную технику. Посеяв хаос в тылу они должны были ударить навстречу наступающим со стороны фронта немцам, чтобы рассечь бригаду надвое или натрое и затем уничтожить по частям. Я думаю, что артиллерийской подготовки не будет.

— Почему? — удивленно спросила Саманта.

— Немцы наверняка слышали стрельбу пулеметов MG-34 калибра 7,92 мм в нашем тылу, и подумали, что диверсанты начали действовать, поэтому они не будут вести огонь по своим, а ждать, пока эсесовцы появятся на вершине холма и начнут движение в сторону линии фронта. Вот тогда они и ударят навстречу. Правда возникает вопрос, сколько они будут ждать. Возможно, если они не увидят своих слишком долго, то они начнут обычное наступление с артналетом и авиацией. У меня есть идея, правда из-за нее мы останемся без обеда. Что вы по этому поводу думаете?

Вместо ответа на вопрос в животе у Саманты громко и требовательно заурчало, от чего она покраснела и замялась, и вопросительно посмотрела на Кэт.

— А чего я? — воскликнула Кэт, — как решишь, так и будет!

Саманта задумалась и посмотрела на Джоану, которая аж подпрыгивала в ожидании ее ответа. Отказать подруге? Джоана же, как ребенок! В конце концов, семь бед — один ответ! И Саманта произнесла:

— Рассказывай что за идея!

— Земля уже чуть-чуть подсохла. По крайней мере, гусеничная и полугусеничная техника должна пройти. Я предлагаю устроить имитацию атаки тремя трофейными панцеркампфвагенами PzKpfw II Ausf.С и тремя трофейными зондеркрафтфахрцойгами Sd.Kfz.251/1 с десантом на борту. Выманим немцев на атаку навстречу наступающим «своим», и… а можно вообще, проскочить сквозь их порядки и ударить по их тылам.

— И делать это нужно прямо сейчас? — задала вопрос Саманта, перебивая повторное урчание своего живота.

— Конечно! — уверенно заявила Джоана.

— Ну, хорошо! Давай попробуем. Только предупредим Валерию Коллингвуд.

— Конечно! Тогда я побежала в свой панцеркампфваген PzKpfw II Ausf.С! — радостно воскликнула Джоана, и уже повернувшись к Саманте спиной, снова обернулась и добавила:

— А вы бы оделись с Кэт пожалуй!

Саманта покраснела и вспомнила, что из-за дурацких комиссий они с Кэт и частью девушек из бригады до сих пор раздеты.

— Потом оденемся! Времени нет! — решительно заявила Кэт, — ты поведешь наш трофейный зондеркрафтфахрцойг Sd.Kfz.251/1, а я буду стрелять с него из кампфвагенканона KwK 30 калибром 20 мм, установленного на треноге.

— Каску одень!

— Хорошо!

Саманта побежала вслед за Кэт в капонир, оповещая на бегу девушек о предстоящей атаке. В ее голове опять роились сомнения по поводу того, стоило ли отпускать Джоану одну, или лучше было, чтобы она находилась рядом с ней и Кэт, но сейчас переигрывать было поздно. Спустя десять минут три панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С, оснащенных двигателем «Майбах» HL 62TRM мощностью 140 л. с улучшенной системой охлаждения, и три полугусеничных зондеркрафтфахрцойга Sd.Kfz.251/1, с шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения «Майбах» HL42TUKRM с верхним расположением клапанов, поднялись на гребень холма, а затем медленно двинулись в сторону немецких позиций. Битч отказалась руководить десантом в зондеркрафтфахрцойгах, сказав, что поддержит их наступление ротой новобранцев, за которыми нужен был постоянный присмотр.

Вытянувшись в одну шеренгу трофейная бронетехника медленно двигалась в сторону нейтральной полосы, но ничего не происходило. До времени начала артобстрела оставалось двадцать пять минут. Не выдержав, Саманта заглушила шестицилиндровый карбюраторный рядный двигатель жидкостного охлаждения «Майбах» HL42TUKRM с верхним расположением клапанов и побежала к Джоане за инструкциями. К моменту, когда она достигла панцеркампфвагена, в котором находилась ее юная подруга, у той уже была очередная версия происходящего:

— Я думаю, Саманта, что немецкая операция должна была начаться через полчаса, а сейчас у немцев идет традиционный послеобеденный отдых. Их диверсанты видимо должны были приступить к действиям либо сейчас, либо тодже через полчаса.

— И что нам делать? Ждать окончания сиесты? — в желудке у саманты опять громко заурчало.

— Зачем? Предлагаю посмотреть, что у них на обед!

— Ты шутишь?

— Нет. Я думаю, у нас больше не будет такой благоприятной возможности.

— Ну, хорошо! Только береги себя! — Саманта поцеловала Джоану и побежала обратно.

Снова заурчали двигатели, и бронетехника двинулась в сторону германских позиций. Шеренга панцеркампфвагенов и зондеркрафтфахрцойгов миновала передовую траншею, затем заграждения и ничего не происходило. Спереди. А сзади, как успела заметить Саманта, Битч подняла роту новобранцев и женщины цепью, перебежками устремились вдогонку двигавшимся бронированным машинам. "Господи!" — подумала Саманта, — "Сколько этих женщин не вернется назад и останется лежать мертвыми на земле в результате этого безумия!" Движение вперед продолжалось. Они продвигались по нейтральной полосе и приближались к зарослям кустарника, который рос на невысокой, но протяженной гряде, за которыми должны были находиться передовые германские дозоры. Чем меньше становилось до них расстояние, тем больше Саманту охватывал страх, что они находятся под прицелом, и спустя какое-нибудь мгновение на них обрушится смертоносный огонь, отправляющий их в ад. Но тишина по-прежнему не была обманчивой. Они приблизились вплотную к кустарнику, и теперь им предстояло проехать сквозь проделанные немцами проходы в густых зарослях. И снова ничего не происходило. У Саманты закралось подозрение, что просека, по которой она ведет трофейный зондеркрафтфахрцойг, заминирована, но и этого не случилось, и не смотря на все ее страхи и сомнения зондеркрафтфахрцойг преодолел зону плохой видимости и вырвался на простор.

Юная Джоана оказалась действительно права. У немцев была сиеста и они беспечно дремали. Впрочем, Саманта поняла, что в этом нет ничего удивительного, ведь их бригада сама приучила немцев к такой беспечности, держа пассивную оборону на занимаемых позициях. Немцы привыкли, а затем уверовали, что никакой опасности с их стороны быть не может — никаких контратак, никакой разведки — только сидение в траншеях, и короткие пробежки по нейтральной полосе. А сейчас видимо настал час, когда им пришлось расплачиваться за данную беспечность.

Впрочем, беспечностью то, что она увидела, назвать было сложно. Первоначально у нее даже возникла сумасшедшая мысль, что они вели наступление не в ту сторону и против своей же армии. Местность за полосой кустарника была равнинной. На этой равнине и были разбиты позиции германской армии. Эти позиции до боли напоминали ту бутафорию, которую менее получаса назад Саманта демонстрировала трем проверяющим комиссиям. Оборонительные сооружения как таковые отсутствовали. Не было ни траншей, ни окопов, ни стрелковых ячеек, ни блиндажей. Не было ни земляных заграждений, ни надолбов, ни колючей проволоки. А было… Взору Саманты предстали аккуратно заасфальтированные дорожки с белыми бетонными бордюрами, аккуратно стриженные газоны, аккуратно стоящие аккуратными рядами и колоннами армейские палатки, полевые кухни, штабные палатки, аккуратные сортиры и переносные душевые. Справа от палаточного городка или кэмпинга, как его мысленно окрестила Саманта, находились позиции немецких батарей 150-мм и 105-мм гаубиц. Батареи находились на специальных бетонных площадках, каждое орудие было обложено аккуратными мешками с песком. За палаточным городком находились какие-то ангары — видимо склады имущества и военной техники. В центре палаточного городка имелась заасфальтированная площадь и специальные скамьи для оркестра. Судя по гирляндам, висящим на столбах, стоящих по периметру этой площади, она являлась танцевальной площадкой. Какие-либо часовые, караульные, дозорные и патрульные полностью отсутствовали. Весь палаточный городок был абсолютно пустынным. Не было никого.

Мрачные предчувствия Саманты по поводу того, что они нарвались на засаду и сейчас все начнется, были развеяны после взгляда налево. То, что находилось слева, заставило подняться волосы дыбом не только у Саманты, но и у всех остальных участвующих в атаке. Там была еще одна заасфальтированная площадь больших размеров. А на этой площади… На этой площади стройными рядами стояло около пятисот автобусов, изготовленных на базе грузовиков "Моррис Коммершиал". Взгляд Саманты скользящий по эмблемам, нанесенным на борта данных автобусов, делал ее глаза все круглее и круглее. Она опознала эмблемы "Мilitary-field brothel" №№4, 6, 17—32, "Мilitary-field lesbian brothel" №№5, 6, 8 "Мilitary-field brothel of RAF" №№ 6, 10—21. Итого тридцать три военно-полевых борделя английской армии и королевских ВВС. Именно возле этих автобусов и находились немцы, местонахождение которых столь долго волновало Саманту. Часть из них очевидно находилась внутри автобусов, а часть, раздетых по пояс, переминалась с ноги на ногу в маленьких очередях, выстроившихся к каждому автобусу. Они что-то выкрикивали, по всей видимости, поторапливая своих товарищей справляющих есетественные сексуальные надобности внутри салонов.

Данное дело было организованно с немецкой пунктуальностью, ибо очереди в каждый из автобусов были одинаковые по численности. Вероятнее всего существовал определенный график и расписание посещения борделей, а также норматив разрешенного времени пребывания в них. Кажется, немцы собирались успеть посетить данные заведения до кончания послеобеденной сиесты. В разгулявшемся воображении Саманты, после посещения префектуры в Манчестере, стали появляться картины одна чудовищнее другой. Ей виделись жуткие сцены поедания заживо несчастных английских девушек, сцены разрывания на куски, сцены ужасающих пыток внути салонов автобусов. Каждая картина возникавшая в ее мозгу была страшнее предыдущей, и она, отклонившись от первоначального замысла атаки немецких позиций, самопроизвольно повернула трофейный зондеркрафтфахрцойг налево, ринувшись спасать несчастных девушек. Видимо, такие мысли посетили не только ее, но и всех остальных, ибо панцеркампфвагены и зондеркрафтфахрцойги участвовавшие в наступлении рванули, опережая друг друга в направлении выстроенных в ряд автобусов военно-полевых борделей. Одновременно Саманта вызвала по радио срочные подкрепления из бригады.