Любовь со смертью

Глава 13

– Эйта фин Ришен, задержитесь! – прозвучала уже набившая оскомину просьба мне в спину.

Сжав челюсти, едва не скрипнув зубами, я усилием воли стерла все эмоции с лица и неторопливо обернулась. Мэтр Опирус не менее неторопливо встал со стула и, сложив руки на груди, молча проследил, как из аудитории вышли последние студенты. Я знала, что группа светлых никуда не уйдет и будет ждать за дверью, они оставили ее приоткрытой из соображений «мало ли что». Да только открытая дверь меня не спасет от этого похотливого козла.

– Слушаю вас, мэтр, – я приблизилась на несколько шагов к преподавателю.

– Вы не завершили заклинание, хотя я четко и ясно отдал приказ об этом.

– Полагаю, вы знаете, что целитель не способен проклинать…

– Я знаю, что может! – зло усмехнулся Опирус. – Просто вы не хотите!

– Мы не можем, – настояла я более сухим тоном. – Потому что откат за подобное использование магии жизни убьет нас самих.

– Уверен, вы осознаете, что ваше нежелание чем-либо рисковать, – это не мои проблемы. В нашей академии строгие правила…

– Но они приняты исключительно для темных магов, – возразила я, пока еще тщательно сдерживая пыл и недовольство.

– Повторяю: в нашей академии строгие правила, которые не подразумевают исключений. Однако я мог бы пойти вам навстречу и закрыть на некоторые промахи глаза. Взамен вы тоже должны будете пойти мне навстречу.

– И каким образом, позвольте узнать? – я выпрямила спину и задрала подбородок.

– Вашей благосклонностью… к моим ухаживаниям. Очень горячим и близким, – криво ухмыльнулся Опирус.

– Нет! – бросила я коротко и зло.

Сил и выдержки на высокопарный и тем более вежливый ответ у меня не хватило.

– Тогда вы не сможете сдать мой экзамен. А значит, не получите диплом.

– Бывает… – с горькой насмешкой процедила я, развернулась и, не спрашивая дозволения, ушла.

Следующие две лекции я просидела в мрачной задумчивости, размышляя о своих перспективах и необходимых действиях. Официальный путь для меня отсутствует, писать жалобу на Опируса ректору бесполезно. За прошедший месяц у нас было множество способов узнать, что поблажек в этой академии никому не делается. Никому! И что мне теперь, как в нашем интернате говорили, в ландшафтные дизайнеры или, по-прежнему, втихаря мыло варить.

Любопытный факт: при всей безрассудной, а иногда и звериной жестокости темных, мы ни разу не слышали и не видели жертв интимного насилия. Случай со мной действительно был единичным и явно спонтанным. Мало того, провинившиеся парни уже который день занимались уборкой туалетов, кухни и помогали разгружать телеги с продуктами для столовой. Так еще и, иногда встречая меня где-нибудь, все трое, а не только Денрик, сухо, но вежливо здоровались и шли дальше.

В остальном темные студенты и даже преподаватели в открытую строили похотливые планы на светлых, давили морально, магией, уговаривали, пытались подкупить, соблазняли, шантажировали. В общем, прибегали к любым и, мягко говоря, некрасивым методам, кроме откровенного насилия. Именно оно считалось несмываемым позором, слабостью и даже проявлением глупости, раз не хватило ума «мирно» соблазнить. И смех и слезы!

Зато стало понятно, почему местные девочки спокойно носят короткие юбки, раскованные, хотя некоторые скорее распущенные. Здесь в студенческой среде более чем откровенные нравы. Как и говорил Анриш, будущим темным специалистам от магии позволено спустить пар, чтобы выпустить их из академии приличными магами, способными сдерживать все свои порывы.

На последнюю сегодня лекцию я пришла понурая и несчастная, не в силах решить задачку: как мне сдать практику по темным проклятьям не применяя магию? Машинально поздоровалась с мэтром ди-ре Солом:

– Доброго дня мэтр.

Села за свою парту и, нервно приложив ни в чем ни повинной тетрадью о стол, устало посмотрела на него. Мэтр, опершись о спинку стула ладонями, чуть наклонившись, привычно наблюдал за студентами. Я совсем не ожидала, что встречу его хмурый, немного удивленный взгляд. Еще и этот чем-то недоволен, что ж за день такой?

Сегодня занятие буквально пролетело, а все потому, что я, забывшись, погрузилась в собственные размышления: что же делать?

– Эйта фин Ришен, задержитесь!

Мысленно хмыкнула, уж больно часто теперь раздавался этот приказ, но сдержалась. Встала у преподавательского стола и, разглядывая отшлифованную временем столешницу, впервые не трепетала перед Анришем ди-ре Солом. Я варилась в своих переживаниях, ведь боялась не получить диплом. Все старания коту под хвост.

Дверь захлопнулась за последним студентом, и в помещение повисла тягостная тишина. Я чувствовала тяжелый взгляд ди-ре Сола, но что ему сказать?

– Что случилось? – холодным, не предвещающим ничего хорошего голосом, спросил он.

Еще и резко поднялся со стула, обогнул стол и встал напротив меня. Затем и вовсе согнутым пальцем приподнял мой подбородок и вынудил посмотреть ему в глаза:

– Повторюсь, что случилось?!

– Мэтр Опирус пригрозил оставить меня без диплома, – хрипло ответила я, глядя в черные-пречерные глаза напротив.

– За что? – почему-то в его глазах вспыхнул дьявольский огонек, а вот сам он, мне показалось, наоборот, расслабился. Словно уже догадался о причине, причем более пустячной, чем предположил.

– По темным проклятиям и защите от них я могу сдать исключительно теоретическую часть. Если попытаюсь применить на практике – меня откат за использование магии жизни в темных целях попросту убьет. Он об этом знал, но сказал, что по правилам академии я обязана это сделать. А если не хочу остаться без диплома или умереть, придется согласиться на его домогательства…

– Понятно, – спокойно ответил ди-ре Сол, убрал руку от моего лица и отстранился.

Отошел на пару шагов и несколько секунд смотрел в темнеющий, вечерний проем окна, раздумывая. Наконец вытащил из-под воротника цепочку с небольшим кулоном в виде капли из черного оникса. Вернулся ко мне и под моим ошарашенным взглядом надел на меня это украшение. Наверняка какой-то артефакт. Накрыв легший мне на грудь кулон ладонью, я вопросительно воззрилась на мага смерти. И он пояснил:

– Кулон носи поверх одежды, чтобы был виден всем. Ясно?

– Да, а…

– За диплом не переживай. С Опирусом я все решу сам. На экзамене достаточно будет сдать теорию.

Я чуть не задохнулась от счастья и облегчения. Сложив руки в молитвенном жесте у груди, глядела на мэтра с восхищением и обожанием.

– Это все проблемы? – насмешливо уточнил он.

– Да, – призналась я. А вот после одна крамольная мысль все же закралась в мою дурную головушку. Меня словно холодной водой окатили. Застыв, я сипло уточнила: – Что я должна за вашу помощь?

– Ничего. Не потеряй кулон, потом вернешь, – ровно ответил мэтр и, отвернувшись от меня, направился к своему стулу.

Садиться не стал, видимо, соблюдал этикет, когда мужчина не может сидеть, если женщина перед ним стоит. Облокотился бедром о стол и с немного мрачноватой усмешкой посмотрел на меня, скрестив руки на груди:

– Можешь идти, Эмария. Или тебе нужно что-то еще?

Еще один любопытный факт: я привыкала к разным обращениям к себе, свои говорили по-байратски – лея фин Ришен; темные обращались – эйта фин Ришен, как принято в Ирмунде. И только Анриш ди-ре Сол в большинстве случаев, наедине, называл меня по имени, а не роду. А чаще и вовсе тыкал.

– Неприкосновенность и защиту всей светлой группе до самого возвращения в Байрат, – выдохнула я в каком-то бездумном порыве, наверное.

Серые брови изумленно взлетели на лоб. Я немало удивила мага смерти и заявлением, и своей наглостью. Даже улыбнулась, сама не веря, о чем попросила. Он не изменил позы, только взгляд стал острым и каким-то вкрадчиво-изучающим. Наклонил голову и обычно обнимавшие его лицо под подбородком светлые волосы коснулись плеча. Мне до зуда захотелось положить ладонь ему на плечо, приподняться на цыпочки, отвести эти прядки назад, открыть его красивое мужественное лицо. Дальше – больше, хотелось провести кончиками пальцев по его щекам, потрогать, чтобы ощутить, как она колется. Или серебристая щетина на благородном лице, наоборот, мягкая…

– Охрана тридцати светлых магов – весьма трудоемкое и хлопотное дело… – с задумчивой ленцой, будто и правда прикидывал что и как, протянул влиятельный темный.

– Их жизни для меня важны, – горько пояснила я. – К примеру, второкурсник Рин Шмун – сирота из приюта, никто не знает, был ли у его родителей дар. Но уже сейчас он способен из ерунды смастерить простенький, но полезный артефакт. А Мирна Роуш… она первый маг в семье, самородок. И довольно сильная воздушница. Ее отец служит в банке, семья отказывает себе во многом, чтобы у дочери было прекрасное магическое будущее. А…

– Я могу назвать тебе сотню не менее полезных и уникальных темных магов, что прямо сейчас учатся рядом с тобой, – сухо оборвал меня мэтр ди-ре Сол.

– Но вы бы смогли… защитить моих… от своих? – с надеждой пролепетала я.

– Мне кажется, я и так защищаю их по мере своих сил и возможностей, – демонстративно неприятно удивился Анриш.

– Да, вы делаете для нас больше, чем все вместе взятые, – признала я.

Но где гарантия, что он всегда успеет прийти нам на помощь вовремя? Пока темные опасались навредить мне, отмеченной высочайшим вниманием зловещего мага смерти. А если эти опасения утомят, надоедят и истают в череде тяжелых будней? А если повелитель простит брата и вернет его во дворец, сняв с должности проректора академии. Что будет с нами? И таких «если» наберется еще очень много.

Поэтому я продолжила стоять напротив ди-ре Сола и с мольбой смотреть ему в глаза. Он с мрачной усмешкой качнул головой, а в черных глазах блеснули знакомые бесенята. Затем опустил голову и несколько секунд смотрел на свою руку, наконец он решительно стянул с пальца кольцо, с виду непритязательное, с серым камушком. И протянул его мне со словами:

– Будешь готова, нажмешь на камень и назовешь мое имя. Откроется портал, через него ты попадешь в мои покои.

Зачем он не пояснил, да и у меня вопроса не возникло. Сказал же, тридцать магов защитить – хлопотное дело. Затратное. Кто-то же должен заплатить?!

Словно под гипнозом я подала Анришу дрожавшую руку, и он надел мне на палец кольцо. Только не родовое, не помолвочное, а всего лишь портальное. Чтобы не светить наши с ним отношения.

– А если вас там не будет? – глухо спросила я, разглядывая артефакт, и второй рукой сжимала кулон на груди.

Как же интересно все складывается. Одно украшение мне одолжили на безвозмездной основе, за второе – ждут плату. А решение, платить или нет, отдали полностью на мое усмотрение.

– Прихвати с собой учебник и время пройдет с двойной пользой, – совершенно без шуток предложил ди-ре Сол.

Ну да, вместе и секс, и знания – сплошная польза.

– Я могу идти? – хрипло спросила.

Анриш посмотрел на дверь, пару секунд к чему-то, наверное, прислушивался, а затем кивнул:

– Иди, твои ждут за дверью.

Взяв сумку, я деревянной походкой направилась на выход. О том, на что подписалась, подумаю в своей комнате. И стоит ли соглашаться, тоже.

Не удержалась, обернулась и успела поймать весьма интересное выражение на лице Анриша и его взгляд. Бесстрастностью и спокойствием там и не пахло! А вот что-то темное, вожделеющее с толикой безрассудства и готовое бесконечно долго выжидать в засаде свою законную добычу, – да.

Я ощутила себя не Машей, а мышкой, которая все-таки попалась в лапы голодному коту. Ох, не зря я его на первом занятии именно с ним сравнила!

– Лея Эмария, задержитесь, пожалуйста, – раздалась привычная до нервной дрожи фраза, на этот раз от мэтра Лореса.

Остальные светлые, окинув нас обеспокоенными взглядами, понуро разошлись по комнатам.

– Да, мэтр, вы что-то хотели? – спокойно спросила я.

Хотя я уже догадывалась, о чем пойдет разговор. Кулон на моей груди заметили не только темные, но и светлые. И моих он заметно расстроил.

– Лея, вы позволите обсудить кое-что у вас в комнате? Разговор не займет много времени, – нахмурился Лорес.

– Прошу вас, – распахнула я дверь и первой зашла внутрь.

Дальше порога Лорес проходить не стал. Помолчал с полминуты, явно подбирая слова и решаясь на крайне сложный разговор. Наконец он тяжело вздохнул, сжал кулаки и начал:

– Вы молодая, невинная лея, насколько я знаю; еще и сирота…

– Я…

Лорес вскинул руку, не позволив мне что-либо сказать:

– Да, вы умная, талантливая, осторожная девушка, и я понимаю, что пусть и невинная, но не наивная. Однако благородное воспитание наследниц древних фамилий, к сожалению, упускает неприглядную сторону обычной жизни.

– Мэтр Лорес, простите, что прерываю, но можно чуть короче, – мягко попросила я, ведь у меня на этот вечер еще много дел. И добавила, помня о его прошлой службе: – Говорите прямо, без реверансов.

Дей поморщился и словно со скалы бросился:

– Защищать группу светлых студентов по обмену – моя задача. Вы никому ничем не обязаны!

– Я знаю, – улыбнулась я.

– Я заметил кулон на вас, который появился на последней лекции. Очень непростой, от которого буквально смердит магией смерти! Лея Эмария, мужчины, не важно, темные или светлые, никогда не делают ничего не значащих и ни к чему не обязывающих подарков женщинам. И за этот подарок с вас могут потребовать плату. Может, не сейчас, позже. И плата может оказаться для вас неприемлемой, неподъемной. Сломает или уничтожит морально.

Чуть склонив голову, я намекнула завершить этот трудный для на обоих разговор:

– И?..

– Мы справимся без его помощи! Вам не стоит мучить и ломать себя, мы…

Кого именно Лорес подразумевал под «его», даже пояснять не нужно было. Обоим понятно.

– А если все, связанное с кулоном, – мое собственное желание? Если я не ломаю и не мучаю себя?

И чуть не хихикнула, настолько удивленным и недоверчивым стало лицо Лореса. Конечно, он не мог поверить, что светлая может питать хоть какие-то положительные чувства к темному магу. Тем более – магу смерти! Однако, отметив мою иронично-понятливую улыбку, отсутствие наигранности и натянутой легкости, что говорило бы об обмане, расслабился:

– Тогда прошу меня простить за этот разговор и непрошеные советы. Просто…

– Я понимаю, почему именно вам не просто. И почему решились на столь личный разговор. Мэтр, вы еще раз доказали, что настоящий мужчина, благородный и мужественный.

Лорес тяжело вздохнул, дернул почти презрительно верхней губой и высказался о том, что его мучило:

– Увы, одного благородства не хватит, чтобы защитить или уберечь близких…

Похоже, дело не только в академии темных, наверняка в его прошлом случились трагичные события, когда он не смог кому-то помочь или спасти. И от этого до сих пор страдал.

– Ваше благородство и мужество помогло сплотить нашу группу. И эта сплоченность защитила нас от многих бед, – непререкаемым тоном парировала я.

Лорес посверлил меня черными, в общем-то обычными, не то что у Анриша, глазами и натянуто улыбнулся:

– Еще раз простите, лея Эмария. И доброй вам ночи!

– И вам, – кивнула я с улыбкой.

Как только я осталась одна, буквально без сил рухнула на кровать. Бездумно полежав несколько минут, пока в голове не образовалась звенящая ясность, встала. Разделась донага и отправилась в душ. Сначала совершенно ни о чем не думала, привычно намыливаясь, пока не заметила новое колечко с серым камушком. И замерла, разглядывая его.

Любопытно, что у меня не было больше ни одного сомнения: идти или нет. На этот вопрос сама вот только что ответила в разговоре с Лоресом. Мне двадцать пять лет, я совершеннолетняя, самостоятельная женщина. Меня впервые в жизни заинтересовал мужчина. Нет, не так, покорил до мурашек на коже просто своим голосом. Что будет потом? Я, как незабвенная Скарлет О'Хара, подумаю завтра. А сегодня, наконец, испытаю, что такое страсть.

В конце концов, хранить девственность до брака даже в Байрате жестко не требуют. Я маг жизни, значит, замуж выйду исключительно по любви. А уж защититься от случайного зачатия способен любой целитель, даже со слабеньким даром.

Бр-р! Вода в душе оставляла желать лучшего, аж мурашки по коже разбежались, только не от любовного дурмана, а банально от холода. И пусть идут темным ирмундским лесом все, кого это бодрит. Я тщательно вымылась, высушилась и натерлась увлажняющим молочком с запахом луговых трав, взятым с собой из дома. В его качестве абсолютно уверена – лично готовила!

У шкафа задумалась: в чем на первое в жизни свидание идти? В душе царил восхитительный хаос эмоций, я трепетала перед предстоящим свиданием, дрожала от предвкушения. Мало ли что думал и подумает обо мне сам Анриш, я пойду не платить, а наслаждаться.

Тонкая зеленая батистовая рубашка на бретельках, без рюшек и кружев, простенькая лишь на первый взгляд. Тончайшая и слегка просвечивающаяся ткань красиво струилась по моей стройной фигуре и заманчиво льнула к коже. Травяной, ярко-зеленый цвет выгодно подчеркивал мою светлую, молочную кожу и выразительные зеленые глаза. Чуточку полюбовавшись своим отражением, покрутившись так и сяк, я решилась на авантюру – сняла иллюзию. И мои глаза буквально засияли чистейшими изумрудами, от волнения в них загорелись золотые искорки мага жизни.

Батистовое неглиже я прикрыла мантией; надела туфельки. Достаточно. Если вдруг что-то не сложится, без проблем дойду от личных апартаментов преподов в первой башне до общежития студентов в третьей.

Выбрала учебник и вытерла вспотевшие от волнения ладони платком. Все, я готова к интимным приключениям! Сердце колотилось где-то в горле, когда я нажала на серый камушек в кольце и произнесла: «Анриш ди-ре Сол».

В метре от меня пространство разрезала черная молния и раздвинула его. Я восхитилась результатом – образовавшимся почти дверным проемом, ведь портальщиков очень мало. И артефакт, способный создавать такие пространственные проходы, должен быть невероятно мощным и неприлично дорогим. И выдали его мне… чтобы к любовнику ходить незаметно. Даже хихикнула от нервного напряжения, прежде чем шагнуть в проем.

Я оказалась в незнакомой, хорошо обставленной и довольно просторной гостиной. О том, что это гостиная в личных преподавательских апартаментах, догадалась, увидев несколько дверей, одна из которых была открыта и в проеме виднелась кровать… Увидев ее я испугалась, только сейчас подумав о боли, через которую придется пройти, чтобы, наконец, стать женщиной.

– Боишься и все же пришла, – прозвучало за моей спиной.

Обернувшись, я увидела в кресле у темного окна Анриша. Рядом с ним горела лампа, язычки пламени отбрасывали на его лицо зловещие тени. Он сидел всего в трех шагах от меня, словно специально так близко настроил выход из портала. Чтобы не успела сбежать, если передумаю?

Мэтр явно отдыхал, по-домашнему вытянув ноги в темных свободных брюках и в расшитых золотом бархатных черных тапках, белая рубашка непринужденно расстегнута у горла. Вальяжный и уверенный в себе лев.

– Я ни разу не была с мужчиной, – сразу призналась и добавила про себя, что ни в этом, ни в том мире, – поэтому боюсь первой боли, а не вас.

Не знаю, как это возможно, но и так черные глаза еще сильнее потемнели. Анриш встал и, в два шага убрав между нами расстояние, приблизился вплотную ко мне, нависнув, будто пытался напугать или подавить.

– Они тебе настолько дороги, что ты готова заплатить собственной невинностью за их жизни? – его голос чуть охрип, выдав волнение.

Я мотнула головой и уверенно сказала:

– Нет, я не готова платить за что-либо своим телом.

– Но ты здесь! – напомнил с мрачной и, мне показалось, горькой усмешкой Анриш.

– Я здесь из-за вас… и по своему желанию, – глядя ему в глаза, ответила я, ощущая как предательски загораются смущением мои щеки.

– А как же требование о неприкосновенности твоих светлых? – с легкой иронией напомнил Анриш.

– Это было не требование, а лишь отчаянная просьба. И я очень надеюсь, что, возможно, вы захотите сделать мне такой подарок. Защитите мою группу светлых по обмену…

Я замолчала, поскольку засмотрелась на чуть вытянувшееся от удивления лицо мага смерти.

– Ты же знаешь, что после зимы у большинства старших курсов начнется полевая практика? Это сейчас вы все здесь, теорию изучаете. А дальше положение осложнится…

Я облизнула пересохшие от пугающей новости губы. Да, мы думали об этом, догадывались, ведь и в Ройзмунской академии практику проходят не только выпускники, а все курсы, кроме первого. Только старались не говорить на эту тему, отодвинуть ее подальше.

– Догадывалась, что, если у нас есть практика, значит и в темной академии она однозначно будет, – уныло кивнула я.

– И если я откажусь защищать твоих светлых, ты все равно останешься сейчас и здесь со мной? – со зловещей улыбкой уточнил ди-ре Сол.

Я смотрела ему в глаза, пытаясь прочесть в них, по сути, наш общий с ребятами приговор, но ответила искренне:

– Останусь! Правда, буду очень-очень расстроена…

Мужчина испытывал меня мрачным взглядом с полминуты. Наверное, хотел выяснить, что я не шучу. И неожиданно рассмеялся. Тихо и коротко, но это впервые на моей памяти, когда он не зловеще ухмылялся, сообщая о наказании, выговаривая за нерадивость, а просто от души. И ему это шло.

Жаль, что веселился он очень недолго. Смех смолк, а вот пресловутая темная сумрачность, в большинстве случаев присущая ему, вновь вернулась и проступила в голосе:

– Ну раз здесь и сейчас ты моя. Да еще по собственному желанию и добровольно…

Я напряженно сглотнула, когда Анриш начал неторопливо развязывать тесемки моей мантии. Расстегнул несколько скрытых пуговичек, касаясь груди и живота, и распахнул полы в стороны. Мой рваный вдох, когда Анриш увидел, что под ней у меня лишь тоненькая нательная рубашка чуть ниже колен и туфли на босу ногу, – и мантия черной лужей улеглась у моих ног на роскошном ковре. Волосы шоколадным гладким покрывалом рассыпались по моим белым плечам. Несколько ламп давали достаточно света, заодно и рубашка сильнее просвечивалась. В этом я еще в собственной комнате убедилась и не питала иллюзий, что она хоть что-то скроет от черных глаз.

– Я прошу вас: будьте со мной нежным… сегодня, – прошептала я, отчаянно труся.

Это в своей комнате я чувствовала себя смелой авантюристкой, отчасти дерзкой, продвинутой девицей, а прямо сейчас все мое бесстрашие резко испарилось. Я осознала, что нахожусь наедине с хищником, голодным, умным, очень-очень коварным. Непредсказуемым не только в плане поступков, характера и пристрастий, о которых я ничего не знала, но и как маг. Еще не к месту вспомнила недавнее предупреждение темных о том, что любовницы сбегали от ди-ре Сола, невзирая на несметные богатства.

– Это я легко могу тебе пообещать, – не менее тихо и хрипло ответил Анриш.

В комнате стояла странная тишина, какая-то тягучая, вязкая, но сладкая, как патока. А мой единственный мужчина изучал меня глазами и прикосновениями. Его длинные пальцы, которыми я весь месяц любовалась на занятиях, сегодня, как тогда рисовало воображение, прошлись от моей кисти до шеи, зажигая горячие искорки на ставшей чувствительной коже. Широкая ладонь сперва обхватила мою шею, но лишь затем, чтобы запрокинуть голову. Чтобы затем Анриш наклонился и коснулся моих губ. Нет, чтобы выпил мое дыхание, забрал себе мой рваный напряженный выдох. А потом согрел мои губы своим теплом.

Мой первый поцелуй… Я всегда гадала, каким он будет, с кем и при каких обстоятельствах. Но даже представить не смогла бы, что буду стоять на цыпочках в неглиже и туфлях перед малознакомым мужчиной в запредельно далеком мире. Что сама к нему приду и буду тянуться к его губам за теплым дыханием, словно за глотком воздуха…

– Нежная, какая же ты нежная, Эмария… – голос Анриша, чувственный и хриплый, слегка отрезвил меня, царапнуло не совсем мое имя.

– Зови меня Машей… наедине, – попросила я, заглянув в черные глаза-омуты.

Анриш обнимал обеими ладонями мое лицо, разглядывая его. А я накрыла ладони, нежно ласкавшие меня, своими и запечатлевала его образ, запоминала этот миг навсегда. Суровый, темный маг и я…

– Да, нежное и мягкое имя Маша тебе больше подходит, чем холодное – Эмария… – неожиданно решил Анриш.

Меня затопило удовольствием.

– Назови меня по имени! – удивил он жестким требованием.

– Анриш! – робко улыбнулась я.

– Умничка! – поощрительно усмехнулся он.

И заставил затаить дыхание, потому что сгреб на моих бедрах рубашку и потянул вверх с явным намерением снять. Пара секунд – и волна моих волос выскользнула из подола и вновь растеклась по плечам. Шоколадные пряди заструились по лицу, плечам, обнаженной груди и сжавшимся розовым вершинкам, щекоча кожу и посылая довольных мурашек. Коленки ослабели, пальчики ног поджались.

– Идеальная. Какая же ты идеальная… – хрипло выдохнул Анриш, жадно, откровенно любуясь мной.

– А ты? – я не спросила, а скорее попросила тоже раздеться.

Почему-то стало стыдно и неловко в одиночку щеголять телесами. Мужчина неожиданно мягко усмехнулся и, не сводя с меня восторженных глаз, начал неспешно разоблачаться. Первой улетела в сторону белая рубашка, открыв его атлетически развитый торс с тугими мышцами. Пока он расстегивал ширинку я забыла о дыхании, ведь столько раз за этот месяц нечаянно залипала в том месте, словно специально выставленном именно для меня. А сейчас он буквально дразнил – пуговичка за пуговичкой открывал самое сокровенное… Пока не буркнул что-то невразумительное и стремительно содрал с себя штаны и нижнее белье. Оставшись полностью голым, признался:

– Ты так смотришь, что даже стальная выдержка сломается.

Окунуться в стыд не успела – была сграбастана и через несколько шагов лежала на кровати. Прохладная простыня остудила мой пыл ненадолго.

Приласкав пальцами мое лицо, глядя мне в глаза Анриш попросил:

– Не бойся, я буду очень нежным.

И… полностью сдержал обещание! Я размякла лужицей горячего удовольствия от многочисленных поцелуев. Растеклась не соображающей патокой от самых сокровенных ласк, а слабый укол боли первого вторжения чуть не пропустила, настолько горела жаждой слияния. Дальше я забыла обо всем, отдаваясь чувственному, но такому осторожному напору твердой мужской плоти.

Кто знает, сколько длилось мое первое в жизни безумие страсти. Оно выпило меня до донышка. Не хотелось возвращаться к себе, только свернуться калачиком под теплым боком великолепного любовника и отдаться сну. Но, чуть остыв после страсти, я натянула на себя одеяло и, приподнявшись, посмотрела на тут же напрягшегося Анриша:

– Мне стоит уйти?

– А как ты хочешь? – ровно спросил он, только глаза полностью почернели.

– Хочу остаться, – призналась я в своей слабости к нему.

Анриш молча сгреб меня в охапку и прижал к себе. Лишь позволил улечься удобнее, поелозив у него под боком и умостив голову на его груди. И до того мне было по-домашнему уютно в его постели, в его объятиях, что я начала засыпать.

А он вдруг хрипло пообещал:

– Знаешь, твоя идея с подарком неплоха. Я гарантирую жизнь и неприкосновенность твоей группе светлых по обмену.

Осознав еще не совсем размякшим мозгом суть сказанного, забыв об одеяле, села и, глядя Анришу в лицо, переспросила:

– Ты правда обещаешь позаботиться о моих товарищах? Чтобы их никто не задирал ни здесь, ни на практике? Не завалил специально на экзаменах, и они получили дипломы?

Мой мужчина, единственный и неповторимый, на последних словах округлил глаза, а потом второй раз за время нашего знакомства рассмеялся:

– Маша, да ты хитрее любой темной. Ты просила неприкосновенность и защиту, а теперь – еще и гарантию получения диплома…

Я смутилась и нырнула под одеяло, спрятала загоревшееся лицо у Анриша между плечом и шеей. И уже оттуда попросила:

– Прости меня, оно само, нечаянно. Без задней мысли или коварного плана…

– Поверь, я знаю об этом.

– Настолько веришь в мою порядочность? – оторопела я и снова отстранилась, чтобы ему в лицо заглянуть.

А встретила привычное бесстрастное выражение и чуточку колючий взгляд, с которым ждут неприятности. Поэтому села, прижав к груди край одеяла.

– Ты же маг жизни, значит, должна чувствовать других. Их боль, чувства, эмоции.

Я признала:

– В повседневной жизни – только самые яркие и сильные. А чтобы полноценно все чувствовать, надо активировать дар…

Мы смотрели друг другу в глаза, напряженно ожидая. Чего? Каждый ждал чего-то своего. Анриш усмехнулся немного грустно:

– Жизнь – это всегда хаос чувств и эмоций. Такие как ты буквально горят своими, испытывая все острее и глубже, чем остальные люди. Поэтому тебе приходится прислушиваться к чужим эмоциям, активируя дар, чтобы заглушить собственные. Смерть же не любит хаос, она любит безмолвие, ей нужен холодный порядок и закономерность. Поэтому маги смерти, чтобы выжить, должны держать абсолютный контроль над своими эмоциями и чувствами. Сохранять внутренний покой! Мне порой смешно, насколько все бояться смерти. Ведь смерть нужно еще заслужить, и порой о ее приходе молятся как о высшем благе!

– Смерть – это начало новой жизни! – вырвалось у меня хриплое, ведь вспомнилось собственное перерождение.

Мне достался очень внимательный взгляд от Анриша:

– Верно.

– Я правильно поняла: ты всегда ощущаешь чужие эмоции?

– Я не просто маг смерти, Маша, я жрец Смерти. И очень… очень… очень редко теряю контроль над своими чувствами. Поэтому да, чужие эмоции для меня не секрет.

– На бесчувственную ледышку ты совсем не походишь, – буркнула я, пытаясь хотя бы за этими словами спрятать свое смятение.

Анриш тоже сел, обнаженный и притягательный, совершенный мужчина. Взял мое лицо в ладони и проникновенным до мурашек голосом протянул:

– В этом только ты виновата. Ты часто та-ак смотришь на меня, что любой контроль к ерховой бабушке летит.

– К какой-какой бабушке? – мои губы сами собой растянулись в улыбке.

– Ерхом звали одного глупого темного, который ради наследства забыл о родовых связях и отравил свою пожилую богатую родственницу. В итоге она с того света его прокляла. И потом буквально отравила ему жизнь, являясь еженощно.

– Жуть! – я передернула плечами.

– Замерзла? Иди ко мне, согрею, – коварно предложил темный и завалил меня на спину.

Ведь, выходит, знает, что рядом с ним мне точно не замерзнуть.

– Анриш, – хихикнула я, с восторженным удовольствием лаская пальцами его удивительно мужественное лицо.

То, что его щетина мягкая, я уже убедилась, но все равно до зуда хотелось прикасаться к его лицу.

– Теперь ты только моя, Машенька. Мой личный маг жизни! – вроде разделяя мое веселое настроение произнес Анриш.

Да только его глаза совсем не улыбались и смотрел он на меня слишком серьезно.

– Жизнь покажет… – парировала я, лаская его высокие скулы и зарываясь в серебристые волосы. Не могла оторваться…