Любовь со смертью

Глава 17

Сцена огромного Центральный зала торжеств Далейтской магической академии порадовала своими размерами. Ведь мы, байратцы, в отличие от местных, будем выступать в полном составе. Авансцена на несколько метров углублялась в зрительский зал, который накануне праздника, Дня Белого солнцестояния, из-за конкурса талантов освободили от стульев. Сидячие места остались только на боковых помостах, прилегающих к сцене. Исключительно для преподавателей.

Нам было велено присутствовать на конкурсе-концерте от начала до конца, так сказать, перенимать опыт, восхищаться талантами темных, учиться у лучших из лучших. Поэтому мы тремя шеренгами стояли у сцены, ближе к правому помосту, куда лишь спустя несколько часов наших страданий соизволил явиться главный мучитель светлых, Террас ди Лан.

Ректор явился в компании зама ди-ре Сола и незнакомого, но явно важного темного вельможи. ВИП-ы заняли первый ряд. Меня напрягли серебристые волосы незнакомца, черные глаза и та пугливая суетливость, с которой следом за ними подобострастно двигались остальные преподаватели, занимая места за первым рядом. Печенкой почуяла: все это не к добру! Как и мрачный взгляд Анриша, которым он быстро нашел меня у сцены и внимательно осмотрел. Хвала Высшим, после этого чуть расслабился.

Может слишком сгустившаяся энергия тьмы, захватившая весь зал, или ее уплотнившийся запах, терзавший не только мой чувствительный, излишне светлый нос, но и каждое нервное окончание. Или цвет волос и глаз незнакомца встревожили… Но в ответ Анришу я лишь улыбнулась, не решившись послать эмоциональную волну радости, что увидела его. Он и так знал, чувствовал, что я абсолютно его.

На сцене под звуки там-тамов выгибалась и откровенно ласкала себя высокая темная красотка. Ее выступление, если беспристрастно судить, было бы зажигательным и увлекательным, если бы не одно «но». Это был уже, наверное, пятидесятый, утомительный стриптиз за день. И чем дальше, тем девицам приходилось быть все более откровенными и раздетыми, чтобы заслужить аплодисменты, а значит – выполнить минимальный «норматив» для получения оценки «зачтено» в конкурсе талантов.

Даже неизбалованным женскими обнаженными прелестями парням из Байрата наскучили эти полуголые пляски с бубнами. Отчасти понятно, почему смотр талантов нашей группы оставили напоследок. В надежде, что мы либо от скуки помрем, либо свалимся от усталости, простояв несколько часов кряду. Однако как маги мудрые и подготовленные к трудностям, не зря же прошли курс молодого бойца в темной учебке, мы взяли с собой корзины с едой и морсом. И периодически внаглую усаживались прямо на пол, нам не привыкать, а хозяевам – ну что со светлых взять.

Темная прелестница, старательно изображавшая одалиску, на последнем дыхании пыталась привлечь внимание зрителей, причем особенно старалась для ректорского сектора. А наша светлая группа под шумок хрумкала солеными огурцами и подкреплялась бутербродами. Кто бы нам раньше сказал, что таланты требуют так много сил и нервов?

К вечеру народу в зале прибавилось. Похоже, всем хотелось стать свидетелями позора светлых. Я завертела головой в поиске своих должников. Ага, явились голубчики, мрачные, злые, но вежливые. Заметив мое внимание, Денрик с подельниками натянуто улыбнулись и приветственно кивнули.

– Смотри-ка, вам улыбаются, а всему третьему курсу сегодня житья не давали, – тихо, с веселой усмешкой поделился Мирош, один из наших третьекурсников.

– С чего это вдруг? – заинтересовался Дитмар с пятого курса.

– Трясли должников! – ехидно хохотнул Мирош. – Эти трое всем поставили условие: прощение долгов за аплодисменты светлым. Только «искренне и с душой», не халявить.

Алесан хмыкнул:

– Хитрецы, решили разбавить свой позор на большее число студентов, чтоб не нести его бремя втроем.

Все тридцать светлых приглушенно захихикали.

– Да уж, Денрик с подельниками никогда не забудут своего наказания, – ехидно прошептал Лорес. – Со всех сторон финансовые потери.

Я спрятала в капюшоне лицо, покрасневшее от с трудом сдерживаемого смеха, вспомнив в красочных подробностях тот момент, когда месяц назад из окна покоев Анриша наблюдала возвращение из Далейта в академию команды светлых в сопровождении Денрика и его друзей. Эпическое возвращение!

Проводить лично группу своих светлых за покупками я не смогла, в оговоренные три часа дня мы с Анришем еще спали как убитые, отходя от иссушения проклятьем. Зато вечером оба заинтересованно наблюдали, как в центральные ворота академии с лениво-сыто-пресыщенным видом заходили мои светлячки. Следом за ними пара крупных лошадей тянула под завязку нагруженную телегу, а за ней уныло, не зная куда глаза деть и наверняка сжимая кулаки в карманах, брели Денрик со товарищи.

Впереди этой процессии шел натуральный щеголь в меховом полушубке и шапке, в сапогах и штанах с иголочки. Я с минуту таращилась на него, пока в изумленном восторге не узнала в нем Рина Шмуна. Он чуть не жмурился от удовольствия, пряча нос от ледяного зимнего ветра в меховом воротнике и, нет-нет, да проверял свое новообретенное добро: широкий ремень на талии, увешанный всякими штуками, нужными опытному артефактору.

Анриш, увидев гору купленного добра и «мехового» Шмуна, одобрительно усмехнулся. Даже позволил себе похвалу в адрес мэтра Лореса. Заметив, что на этого, похоже, умного, предусмотрительного и справедливого мага можно положиться. Раз тот не позволил мягкотелой целительнице оставить безнаказанными трех мерзавцев и не позволил счесть род ди-ре Солов излишне добрым или слабым. Я даже растерялась немного от такого заключения. Это же мной лично придуманное наказание и притом я – мягкотелая? Ну да, признаться, думала, что затраты будут гораздо скромнее и такой горы покупок не предусматривалось, но… Эх, ну и ладно, главное, все довольны и получили по заслугам!

И вот, через месяц после тех финансовых потерь, компания Денрика опять понесет потери, только в этот раз моральные. Раз решили разделить позорное для них бремя аплодисментов со своими должниками. А мне «что-то» подсказывало: хлопать и им, и их должникам нашему выступлению будет не в тягость. Наверное, первый и последний раз в их жизни возврат долгов будет приятным и не обременительным занятием.

Наконец, последний темный талант покинул сцену и один из младших преподавателей, организатор конкурса, объявил нас. Все тридцать светлых подобрались и, резво поднявшись на сцену, скрылись за кулисами. Через минуту наши воздушники слеветировали на сцену музыкальные инструменты и прочее оборудование, расставили в заранее оговоренных местах. В зале становилось все тише и тише, уж с больно суровой уверенностью мы готовились к выступлению.

У меня в груди разливался знакомый по Земле азартный мандраж и волнение. Мы с подругами не дожили до такой большой сцены, зато, попав на Хартан мечта сбылась, как мечтали с Женькой и Викой. И мне не страшно, потому что три месяца все тридцать байратцев работали как одержимые: пели, плясали, запоминали и придумывали. Использовать наработки моего утраченного техномира оказалось не так-то просто, даже с учетом магии. Но старались все в едином и самом душевном порыве. Подобное всегда вознаграждается!

– Ну что, вы готовы изменить мир? – спросила я у сбившихся вокруг меня светлых.

– Да-а! – крикнули дружно и задорно.

– Тогда сделаем это! – я вскинула кулак вверх и первой уверенно вышла на сцену.

Зрители встретили нас глумливыми усмешками, легким недоуменным ропотом и презрительными взглядами, мол, ну-ну, повеселимся. Мой творческий коллектив быстро разошелся по сцене – в каждом номере нашей программы задействованы все тридцать артистов: музыканты, певцы, подпевка и подтанцовка, плюс десятки инструментов и иллюзии. Мы даже стойку с набором хрусталя, подвесными гонгами и медными чашами соорудили, чтобы разнообразить звук, усложнить, расширить наши музыкальные возможности.

Всю группу одели в едином стиле – черное с красным. На парнях облегающие прямые черные штаны, мягкие туфли и рубашки, расстегнутые чуть не до пупа, с красными воротниками и манжетами. Благо основной состав – боевые маги с физической подготовкой жуть-кошмарной, поэтому выглядели, как супербрутальные модели с обложки глянцевого женского журнала. На девочках черные водолазки, красные летящие юбки до колен, черные лосины и невысокие, облегающие икры сапожки из тонкой и мягкой кожи. Волосы все артистки зачесали в высокие хвосты и сделали яркий макияж.

Собственно, за три месяца неимоверных физических и магических нагрузок не только боевики, но и ботаны, включая девушек, подтянулись и постройнели. Даже Адеис потеряла большую часть своих округлостей. Я бы не сказала, что она была полной, просто тип фигуры такой, плотненький, что ее не портило. А теперь и вовсе красоткой стала. Так что на сцене стояли тридцать молодых, поджарых и весьма сексапильных артистов с горящими глазами.

Я вышла вперед и улыбнулась заинтригованным зрителям со зловещим предвкушением в душе:

– Всем темного вечера! Мы все знаем, зачем здесь собрались…

– Чтобы посмотреть, как вы с позором сбежите отсюда! – перебил меня темный, остальные поддержали его хохотом.

– Не парьтесь, давайте раздевайтесь, а мы посмотрим, есть ли там на что смотреть! – заорал другой нахал и хохот только усилился.

– Какие нетерпеливые. Не переживайте, сейчас начнем. Но! – после моего громкого предупреждения зрители притихли, а я, специально понизив голос, чтобы вынудить их прислушиваться, добавила: – Запомните самое важное! Мы исполним для вас ровно три номера. Если вы захотите, чтобы мы продолжили, должны будете попросить!

– Совсем с ума сошли? – заржали первые ряды, плотно окружавшие авансцену.

Последовал очередной оскорбительный гвалт, я краем глаза заметила, как нахмурился Анриш, ему ситуация явно не нравилась, очень. Пришлось поторапливаться. Я громко, заливисто свистнула и вскинула руку, призывая всех замолчать. Ведь никто не ждал от аристократки такой выходки.

И завершила:

– Хлопайте, свистите, топайте ногами, кричите «еще»! И тогда мы продолжим наше скромное выступление! Согласны на это условие?

– Ну давайте-давайте, а то мы уже заждались… вашего обнаженного выступления! – заржал какой-то любитель стриптиза.

Народ его поддержал скабрезностями и новым взрывом хохота.

– Ну что ж, тогда начнем, – усмехнулась я и, покачав пальцем, напомнила, – тик-так, тик-так, помните, ровно три и ни одной больше…

И дала отмашку своим. Так уж вышло, что быть первым никто не решился, не из страха, а скорее смущения. Поэтому пришлось стартовать самой. В душе разразился настоящий эмоциональный шквал. Ведь наши зрители, да и мои соучастники еще толком не понимали, что прямо сейчас изменится мир! И именно мы его изменим!

Мы заняли свои места, я осталась в центре авансцены. Сначала вступила подпевка, затем подключились музыканты и последней я. С первыми словами невольно посмотрела на Анриша, поймала его ответный напряженный взгляд. Вот не зря, ох, не зря я выбрала любимую песню нашей самой романтичной подруги Женьки «Ищу тебя», слова которой написал Леонид Дербенев, а музыку – Александр Зацепин.

Глядя в глаза Анришу, пела не я, а моя душа:

Земное «диско» летело под высокие своды роскошного зала в кавер-версии, адаптированной под мой новый мир. Я словно раскрывала ему свои объятия, душу, жизнь, протягивала руку…

Виктор завершил песню динамичной ударной сбивкой и поставил точку в композиции последним тягучим ударом по «бочке».

Мы замерли, ожидая, когда эхо последнего барабанного удара утихнет. Выложившись эмоционально и в какой-то мере физически, я переводила дыхание. И напряженно разглядывала окружающую нас толпу темных, ошеломленно замершую, походившую на скопление статуй. В зале воцарилась оглушительная тишина, которую нарушил Анриш – первым хлопнул в ладоши. Дальше нас затопило шквалом аплодисментов.

Обернувшись к своим, я, не скрывая торжества, выдохнула: «Да-а!» Ребята улыбались как шальные. Ведь прямо сейчас, всего лишь одной песней мы выиграли этот конкурс. Бесспорно! И честно!

Вернув внимание зрителям, я вновь вскинула руку, зал разом замолчал. Обвела всех взглядом и заговорила:

– Следующая композиция посвящена всем женщинам Хартана. Ведь вы, любимые девушки, сестры, жены и матери. Вы те, ради кого начинают и выигрывают войны! Кто дарит любовь своим мужчинам и детям. Вы те, кто создает уют в доме. Вы те, без кого этот мир просто не смог бы существовать. Вы самые лучшие и неповторимые! И наши мужчины поют вам оду ответной любви! Исполняет преподаватель по боевой магии, наш куратор мэтр Дей Лорес.

Да-да, песню поэта и композитора Виктора Резникова «Спасибо, родная» я выбрала специально, чтобы подкупить женские сердца. Чтобы каждая из присутствующих темных влюбилась в моих парней.

Мэтр Лорес занял мое место перед зрителями, а я его, у ляшена, этакой смеси клавесина и фортепьяно. Первые аккорды, зал затих, Дей запел очень глубоким, чуть хрипловатым мужественным голосом. Таким мурашечным и проникновенным, что сразу трогает женскую душу:

Мне показалось, что некоторых преподавателей даже на слезу пробило. И в этот раз шквал аплодисментов не задержался ни на секунду, благодарные зрительницы еще и восторженно орали. Ну хорошо, все идет, как запланировано. Улыбнувшись, я уже почти привычно вскинула руку, призывая к тишине, и объявила:

– Мы часто забываем, что преподаватели тоже всего лишь люди, а не боги. Они могут ошибаться, чего-то не знать, и за это их не стоит строго судить. Как и перекладывать на них вину за собственные неудачи. Поэтому следующая песня посвящена нашим глубокоуважаемым преподавателям. И исполняет ее вновь мэтр Дей Лорес.

Конечно, темные попросят продолжения концерта, но мы решили подстраховаться. И поэтому выбрали три бесспорных хита, чтобы без резких перегибов, но в то же время привлекли все группы зрителей. Поэтому следующей стала песня британского исполнителя и автора песен Rag'n'Bone Man «Human».

И понеслось. Адеис первой ударила в бубен, тут же создавая тишину в зале. Следом за ней струн коснулись пальцы Алесана, Этеиса и Анхиля, можно сказать гитарных богов. Подключились барабаны Виктора. И наконец Дей запел, глядя в зал черными некромантскими глазами, одетый в черный костюм с багровыми вставками. Крупный, сильный, харизматичный и с таким императивом, что даже у меня, несмотря на то что слышала несколько раз его исполнение, каждый волосок встал дыбом. Музыка, казалось, проникала под кожу, заставляла дрожать каждую клеточку, отзывалась вибрацией в груди.

Зал снова взорвался аплодисментами. Я, ухмыльнувшись, не скрывая торжествующей иронии, крикнула:

– Ну что, уважаемая публика, просить оказалось не сложным делом, верно?

И пусть смысл был двояким, но темным студентам и преподам было сейчас не до двусмысленности. Они кричали и топали, хлопали и свистели, не прося, а требуя продолжения. Я бросила короткий взгляд на Анриша, он сидел расслабленно и тоже наслаждался представлением. Даже подарил мне одобрительную улыбку, от которой у меня будто крылья выросли.

Теперь опять была моя очередь петь, последняя на сегодня в моем вокальном исполнении композиция. Она была на чужом языке, без перевода и смысл того, что мы пели, не соответствовал изначальным словам, но для меня было важно ее исполнить. Эта песня для меня – как связь времени, пространства и трех родственных душ, которые пять лет назад, я надеялась, соединила обрядом ведьма Анхелла. Я посвятила песню Вике и Женьке.

На несколько мгновений скрывшись за кулисами, я надела поверх черного костюма белый балахон, олицетворяющий на Хартане траур. Затем вышла на авансцену с хмурым, трагичным лицом, подняла ладонь, требуя тишины и объявила:

– Почему-то все забывают, что любовь не имеет границ, ей не подвластно время и расстояние. Она спасает мир или разрушает его. Ей плевать, на каком языке ты говоришь, человек ты или оборотень. Светлый или темный. Любовь вечна, хотя даже легенды со временем умирают. Сейчас мы исполним для вас древнюю балладу на рдийском, давно забытом языке! К сожалению, точного перевода у нас нет, только слова… и смысл. Эта баллада о девушке, которая долго искала сгинувшего в неизвестных землях любимого. Он отправился на заработки и пропал. Она прошла сотни дорог, пережила сотни испытаний и вот в далекой-предалекой чужбине, наконец, узнала, что ее любимого подло убили. Девушка нашла его могилу и обратилась к небесам. Сначала обвиняла богов в том, что они лишили ее счастья и любви. Требовала возмездия убийцам! Но, не дождавшись ответа, упала на колени и молила уже о другом – просто забрать ее душу, чтобы она хотя бы на небесах воссоединилась с любимым.

Зазвучала музыка, Этеис, замерший у задника сцены, запустил иллюзию. Освещался только маленький кусочек сцены, где я солировала. Я надеялась, что у Этеиса хватит сил на настолько масштабную иллюзию. Мы очень старались, чтобы каждый зритель в зале погрузился в драму, проникся печальной историей. Видел хмурые серые небеса, тяжелые зловещие тучи, нависавшие над холмом, где у одинокого кривенького деревца, гнущегося под порывами ледяного ветра, у могилы застыла скорбная фигурка героини в моем исполнении. Дальше я запела, не подражая «Нентори», но стремясь быть не менее глубокой, страстной и с трагическим надрывом.

В этот раз я ни на кого не смотрела, мой взгляд был обращен вверх, в небеса, к богам. А перед глазами так не вовремя вспышкой возникло воспоминание. Когда в продуваемом ледяном переходе я была вместе с Викой и Женькой. Словно воочию видела, как порхала наша высокая и стройная Шпала, слышала изумительный, завораживающий голос Шапокляк, ощущала особый новогодний флер грядущего всеобщего праздника. И по моим щекам невольно поползли слезы, а в голосе проявилась легкая хрипотца боли и потери. И пусть смысл слов другой, но чувствовала и страдала я по-настоящему. Как же я скучала по своим девочкам!

Под конец песни я стояла на коленях, в моей руке Этеис создал иллюзию кинжала. Надувной, как на Земле, здесь не найти. Зато наш иллюзионист создал гораздо круче и более реалистичный. На последних аккордах и словах я «всадила» себе в живот иллюзию кинжала и сломанной куклой завалилась набок, на сцену, изображая смерть.

По договоренности с Этеисом подо мной разлилось море иллюзорной кровищи, но насладиться потрясением на лицах зрителей не вышло. Пока я «замертво» падала вбок, краем глаза уловила метнувшуюся ко мне черную тень, которая заслонила весь обзор. Открыв глаза, я некотором ступоре разглядела рядом бледного и, я бы сказала, перепуганного Анриша. Если бы сама не увидела, никогда бы не поверила, что его что-то могло так напугать…

Анриш стоял возле меня на коленях и шарил по животу и рукам, похоже, в поиске смертельных ран от кинжала. За пару мгновений он осознал свою ошибку, выпрямился и с мрачной убийственностью воззрился на меня. Иллюзорный кинжал бесследно растаял вместе с кровью. Другая под этим злобным взглядом умерла бы от страха или постаралась исчезнуть следом за кинжалом. Я же едва не растекалась не иллюзорной кровищей, а всамделишным счастьем. Ведь мой любимый маг смерти… испугался… за меня!

Чтобы помочь ему с достоинством выйти из щекотливого положения, я приподнялась и села. Взяла его руку, которой он только что ощупывал «раны», и поцеловала в сердцевинку ладони. Благодарила за этот страх за меня, за заботу, за его чувства.

Оглушительная тишина, тревожно повисшая в зале по завершении песни и моей трагической «гибели», взорвалась не менее оглушительными овациями. Стоило им чуточку стихнуть, а Анришу вернуться на свое место на помосте, ректор неожиданно удивил:

– За столь потрясающее мастерство ваш иллюзионист получил «отлично» по всем зачетам и экзаменам его направления.

А ведь это минимум два зачета и один сложнейший экзамен по менталистике. Я оглянулась на Этеиса, который счастливо и признательно таращился на Терраса ди Лана. Наконец, опомнившись, Этеис шагнул вперед и благодарно поклонился ректору темной академии. Со сцены мы сбежали вдвоем, чтобы подготовиться к следующему выступлению. А зрители скандировали: «Еще!»

Дальше был очень и очень неоднозначный эксперимент. Я любила рок, но Хартан еще не знал этого направления в музыке. И как его примут, сложно предсказать. Но о-очень хотелось узнать. Для этого я выбрала Roxette и их потрясную «The Look», этот наэлектризованный энергетический сингл.

Тишину разорвал четкий ритм ударника, хорошо узнаваемый гитарный риф разрезал пространство как меч джидая, вызывая сокрушительный адреналиновый вал внутри каждого зрителя. Вокалистами были Алесан Рорик и Алиса Шаль. В какой-то момент мне показалось, что на сцене Пер Гессле и Мари Фредрикссон, настолько органично исполняли эту песню мои светлые ребята.

Под сводами великолепного Торжественного зала Далейтской академии магии бушевал неистовый поток позитивной энергетики. Внутри у меня растекалось тепло, от вибраций ударной установки Виктора и гитар Анхиля и Этеиса все дрожало, только усиливая восприятие и немыслимый азарт. Хотелось двигаться, кричать, плакать и смеяться, что и делал весь зрительный зал. Гитары прошивали плотную возбужденную публику, ударник выстреливал очереди артикулированных «сбивок», а бас гудел где-то внутри живота. Голоса Алесана и Алисы высокие, открытые, яркие, вызывавшие мурашки на коже…

Когда мы завершили, народ еще с минуту не мог успокоиться и едва не бесновался. Чувствовалось, вскоре рок войдет в сердца на всем Хартане. А мы продолжали знакомить этот мир с музыкой Земли. Час, еще час, к концу третьего мы уже полностью выдохлись. Ведь мы танцевали, пели, прыгали по сцене под еще одну рок-композицию. И каждый из тридцати светлых побывал в шкуре певца или танцора. Под конец мне пришлось делиться энергией с одногруппниками, чтобы достойно продержаться на ногах.

– Ну что ж, вот и подошел к концу наш номер. Надеюсь, вам хватило наших талантов и без раздевания! – улыбнулась я.

Народ загудел, отказываясь принимать, что песни и пляски закончились. Я улыбалась с почти зловещим оскалом:

– Если у нас будет хорошее настроение, достаточно времени и жизненных сил, мы обязательно выступим перед вами еще раз. Так что все в ваших руках…

Встала в один ряд со своим коллективом, и мы дружно поклонились публике. А потом, помахав рукой, невзирая на рев толпы, похватали свои инструменты и сбежали со сцены в заднюю комнату, отведенную для подготовки артистов.

И вот там мы позволили себе самим сорваться. Каждый выплескивал дикий восторг и бушевавший после выступления адреналин. Кровь кипела, в голове шумело, вибрировала каждая клеточка. У меня даже руки дрожали, хотя наверняка и у всех остальных тоже.

Мы переоделись, привели себя в порядок, очищая от пота, собранной во время танцев пыли с пола. Вернув себе внешний вид чопорной аристократки-студентки, я в изнеможении рухнула в кресло у стены. Господи, как же я устала…

– Эйта фин Ришен? – громко позвал меня от дверей организатор конкурса.

– Я здесь, – устало отозвалась, даже не пытаясь встать.

Молодой мужчина прошел внутрь небольшой комнаты, которую мы перегородили ширмами для переодеваний. Восторженно улыбаясь одновременно нам всем, он быстро подошел ко мне и коротко поклонился:

– Вас ждут в соседней комнате. Прямо сейчас!

– Эйт ди-ре Сол? – не смогла я сдержать нежности в голосе, но, надеюсь, мое кряхтение, пока я вставала, ее приглушило.

– Не только, – с придыханием ответил мэтр, – с ним повелитель. Сам темнейший Ромус ди-ре Солар почтил вас своим визитом!

Всю разомлевшую и размягченную благодать внутри меня резко приморозило. Встав, я проверила прическу и платье: зеленый бархат идеально облегал мою фигурку, расходясь складками от талии; ни один волос не выбился из собранного на макушке хвоста. Сценический макияж я удалила вместе с потом и пылью. Все светлые тревожно переглянулись, поэтому пришлось беззаботно улыбнуться и уверенной походкой направиться на выход.

Соседнее помещение было гораздо просторнее, отсюда вели лесенки на сцену, слышался шум никак не успокаивавшейся толпы зрителей и увещевавшие голоса преподавателей, требовавших порядка и разойтись по комнатам. В иной ситуации я бы зловредно похихикала над трудностями преподов, которые на своей шкуре в очередной раз познали необузданный и безбашенный нрав темных студентов. Но не сейчас, когда ради меня собрались ну очень внушительного вида мужчины.

Конечно, первым мое внимание притянул Анриш, он стоял рядом с тем самым незнакомым блондином, который сидел между ним и ректором в первом ряду. И в представлении больше не нуждался, я вспомнила, что платиновый цвет волос – метка жрецов смерти. Хоть перед концертом забыла об этом из-за дикого напряжения и волнения, но не теперь.

Ректора среди этого крутого народа в черном не было. Пятеро таких же суровых и сильнейших магов в черной форме с золотыми знаками отличия приходили месяц назад за Анришем с весьма зловещими намерениями. Сегодня же их десяток, и они очень характерно перекрыли все ходы и подступы к двум представителям королевских фамилий.

Я оробела и на подкашивающихся ногах подошла к Анришу. Присела в глубоком реверансе перед повелителем Ирмунда, старательно не глядя ему в глаза. Хищникам лучше не бросать вызов прямым взглядом. Он в любом случае, как и Анриш, почувствует все мои эмоции, узнает, что я взволнована и напугана.

– Самого темного дня, ваше темнейшество, – вспомнила я обращение, принятое в Ирмунде к повелителю.

– Любопытно. Даже несколько часов подпитывая силы трех десятков магов, она ярко горит чистейшим светом, – прозвучал хрипловатый глубокий заинтригованный голос, похожий на баритон Анриша. Вообще-то, повелителя с его комплиментами мне хотелось видеть менее всего, зато ему наоборот: – Рад, наконец, увидеть мага жизни в своих владениях.

Я вскинула испуганный взгляд на Ромуса ди-ре Солара и столкнулась с его черными, внимательными глазами. Повелитель Ирмунда похож на Анриша: и цветом волос, и цветом глаз, и общей аристократической породистой «мастью», этакой красивой, холодной, но жутковатой. Они даже облачились в схожие черные «дворцовые» одежды с золотой и серебряной вышивкой, одинаково заложили руки за спину и держались так, словно свысока взирали на бренный мир.

Я перевела взгляд на Анриша в поиске поддержки, но в этот момент он, сощурив глаза, сверлил двоюродного брата. Божечки, в усердии достижения одной цели я совершенно забыла об осторожности.

– Для меня честь быть представленной повелителю Ирмунда, – пролепетала я, повторяя реверанс, только еще ниже и усерднее, пусть коленки и ходили ходуном под платьем.

– Я готов оказать тебе еще большую честь и сделать своей! – улыбнулся Ромус, ну прямо что сытый, пресыщенный кот.

– Приношу глубочайшие извинения, ваше темнейшество, но вынуждена отказаться от вашего, несомненно, щедрого предложения, – хрипло ответила я, ощущая нарастающий внутри ужас.

Вокруг нас внезапно вырос магический купол, отрезая от свиты и не позволяя услышать разговор всесильных.

– Прости, мой нежнейший светлячок, но твои извинения меня не интересуют. Как, впрочем, и твое положение в обществе. Наш союз способен принести пользу Ирмунду, поэтому я прощу тебе некоторые недостатки и…

– Она моя! – оборвал Анриш повелителя с мертвящим предупреждением в тоне.

– Братец, ты же знаешь о сложившейся в королевстве обстановке. Мне необходим наследник. И маг жизни этому как никто может помочь. Потом найдешь себе другую игрушку…

– Маша не игрушка! – захрустел ледяной крошкой голос Анриша.

Маги смерти сцепились взглядами, забыв обо мне и пытаясь продавить волю друг друга.

– Насколько я помню, три месяца назад подписал твое прошение о заключении брака с байратской баронессой фин Ришен, – чуть нахмурившись, возразил Ромус и довольно завершил, – вот и женись на ней, а я готов осчастливить светлейшую Машу.

Я заинтригованно посмотрела на Анриша. Интересно, он получил разрешение до или после клятвы верности? В Байрате разрешение короля уже фактически означает брак. Потому что мало кто решится оспорить его «благословение». Только сейчас сам повелитель, похоже, готов отказаться от своего волеизъявления.

– Повелитель, позволь представить тебе мою жену, эйту Эмарию фин Ришен. Ту самую байратскую баронессу, мой брак с которой ты одобрил, – с мрачным сухим удовлетворением изрек Анриш и, обняв меня за плечи, прижал к себе.

Ромус с минуту сверлил не меня, а брата тяжелым, непримиримым взглядом. Затем вскинул бровь на лоб и со злой иронией переспросил:

– Жену? Опять же, насколько я знаю, в Храме Белой Эйты никаких обрядов за эти три месяца не проводилось…

– Я решил провести его сразу после Зимнего солнцестояния. В дни коротких каникул, чтобы у нас с женой появилась возможность провести как можно больше времени вместе.

– Значит, все поправимо. Я аннулирую свое разрешение на этот союз, – как ни в чем не бывало постановил повелитель темных.

– Я дал ей клятву верности! – злобно рыкнул Анриш.

– Я беременна! – одновременно с ним призналась я.

А то, не дай бог, эти царские торги за мага жизни приведут моего любимого на плаху. Мужчины замолчали, вытаращившись на меня. Знатная шоковая терапия вышла! Рука Анриша соскользнула с моих плеч, он медленно обернулся ко мне и почему-то зло проскрипел:

– Когда?

Его злость была настолько неожиданной, что выбила из равновесия. Вроде совершенно не виноватая, я виновато залепетала:

– Месяц назад, когда тебя прокляли. Черная жажда высушила меня до последней капли магии. Поэтому защитное заклинание от зачатия не сработало.

– Я спрашиваю, когда ты узнала, что беременна? – ледяным тоном уточнил Анриш.

– Сегодня утром, – шепотом призналась я, ощущая, как запекло глаза от подступивших слез.

– И, зная, что беременна, ты три часа скакала по сцене и колотила себя в живот? – почти прохрипел от ярости Анриш.

Осознав смысл его слов и причину злости, чуть не всхлипнула от облегчения. Боже, с этим темным я скоро с ума сойду от нервов.

– Твоему сыну всего месяц, он еще только крошечный сгусток темной магии… Ему в принципе ничего не угрожало, а в живот я не била, а лишь сделала вид, что…

– Сын? – сипло выдохнул Анриш.

Я кивнула, невольно обняв себя руками. То ли себя защищая, то ли еще нерожденного малыша. Слишком странная реакция у Анриша, впрочем, как и напряженно-мрачное выражение лица у повелителя. Я о многом думала этим утром, предполагая реакцию жениха на новость о беременности, но что все будет вот так, мне бы в голову не пришло.

– Да, мальчик. У вас обоих очень схожий магический флер, – хрипло пояснила я.

– Маг смерти! – неожиданно довольно кивнул повелитель. А затем напрягся: – Сможете выносить?

– Да. Я уже привыкла к магии Анриша. К тому же магия жизни сделает все возможное, чтобы помочь моему сыну родиться здоровым и в положенный срок. Хотя, конечно, лично мне будет нелегко.

– Он угрожает твоей жизни? – второй раз за все время нашего знакомства я отметила напряжение и страх на лице Анриша.

Положила ладонь ему на предплечье, чтобы успокоить:

– Нет. Просто будет мучить сильная тошнота, перепады настроения, усталость. В общем-то, как и большинство обычных женщин во время беременности. Если бы я носила светлого, магия жизни избавила меня от всех подобных неудобств. А вот с темным малышом скорее усилит их…

– Брачную церемонию проведем в конце недели. В пятницу! Она удачно совпадает с днем Благодарения Белой Эйты, лучший день для темного обряда еще поискать! – торжественно объявил Анриш.

И вроде тон голоса ровный, но его магия «барахлила», глаза то белели, то чернели, по полу и стенам расползался белый туман. Без слов ясно: мой мужчина в неадеквате от новости. И, кажется, не определился, как вести себя и реагировать.

Возражать, как и возмущаться тем, что со мной не согласовали дату, я не стала. В этом мире лучше быть законно рожденным. И раз уж так вышло, то лучше стать официально замужней, а не надеяться на клятву верности, царское благословение и прочие пляски с бубном.

– Ну что ж, брат, поздравляю с обретением семьи и будущим рождением наследника! – в голос повелителя все-таки просочилась толика горечи. Следом он выдал нечто из области сногсшибательного: – После столь значимых изменений в твоей жизни, обретения семьи и скорого появления наследника, сразу после вашего обряда объявлю Ирмунду об отречении от трона в твою пользу. Придется трон занять тебе. А я отправлюсь на покой…

– Ни за что! – одновременно выпалили мы с Анришем.

Затем переглянулись с почти мужем, и я испуганно замотала головой и замахала руками:

– Нет-нет, не надо! Я не готова быть повелительницей темных! Зачем мне все это? Из меня королева как палач из мага жизни!

Анриш усмехнулся, кивнув своим мыслям, и обернулся к брату:

– Прости, Ромус, я тоже против. Ты же меня знаешь и видел, что Белая Эйта неспроста любит и выделяет сильнее остальных… Если я сяду на трон, залью кровью неугодных улицы не только Далейта, но и всего Ирмунда.

Я вытаращилась на любимого мужчину. Ромус смотрел на брата с откровенным сожалением, признавая истину в его словах. А я поняла, что связала свою жизнь с очень-очень-очень непростым мужчиной. Который лишь для меня заботливый и пушистый… изредка. Не даром его боялись все, без разбора. И как сказал один из претендентов на мое тело, даже несметные богатства рода ди-ре Сол не помогли найти желающих занять вакантное место его супруги. Пока в Далейт не попала Эмария фин Ришен, маг жизни и попаданка.

– Это может вызвать недовольство знати, – морщась, размышлял повелитель. – Я не женатый маг смерти. Не менее сильный, чем ты. Поверь, в моих способностях контролировать магию тоже у многих большие сомнения. И страх превратится в тлен я чувствую во всех. Моего внимания ищут только как повелителя, а в мою постель ложатся только за ответными услугами.

– Я все понимаю, но я на троне не лучшая идея! – держал оборону Анриш. – Как твоя наказующая длань и страшилка изменникам я подхожу гораздо лучше!

– И все же тебе придется занять трон! С рождением твоего наследника возникнет угроза двоевластия, ты же понимаешь и…

– А если вы тоже женитесь, проблема снимется? – пискнула я, одновременно с этим подняв руку, спрашивая разрешение на вопрос.

Как в аудитории, на экзаменах, когда два препода спорят: стоишь ты хорошей оценки или все же завалить тебя дополнительными вопросами.

– Ты ей не говорил, в чем наша проблема? – с веселым недоумением спросил Ромус у брата.

– Нет, – сухо ответил Анриш.

Я напряглась: что еще от меня утаил мой премудрый маг смерти?

– А историю нашей семьи и выживания? – уточнил Ромус. Анриш кивнул, но повелитель все равно взялся пояснять, как выяснилось, более короткую, но углубленную версию: – В день, когда погибли наши родители, мой отец заплатил жизнью за наказание виновных в смерти его жены. Прямо там, в лесу, рядом с телами жены и брата, провел обряд Белой Эйте. Принес в жертву пойманных убийц, а в завершении – и самого себя. Мы с Анришем были рядом, должны были завершить обряд, чтобы не выпустить силу на свободу… – Ромус поморщился. – Обряд вышел настолько мощным, ведь душевная боль отца, наша с братом, обильная жертва… на нас охотился с десяток сильных магов светлых… в общем, все в совокупности сыграло. Король Байрата умер в страшных муках, забрав при этом жизни многих магов жизни. А мы с Анришем…

Закончить ему помог брат и товарищ по несчастью:

– Мы стали жнецами. Истинными жрецами смерти. Наше нерожденное дитя при созревании выжжет темную супругу, многократно усилив ее магию. Поэтому в нашем случае возможен брак исключительно со светлой.

Ромус добавил:

– Лучшей жены, чем маг жизни, нам не найти! Такие как вы, эйта Эмария, способны идеально уравновесить магию смерти в наших наследниках, вернуть к исходной силе. Убрать воздействие того обряда… И нашим детям не придется бороться с собой за каждую каплю контроля. Они не будут чувствовать себя изгоями, которых терпят лишь за титулы или должности…

Я обиженно посмотрела в глаза Анришу – не сказал всю правду. Выходит, еще и воспользовался мной. Было грустно и горько: думала, он испугался именно за меня, потому что влюбился. А получается, потому что я редкий маг, который ему очень нужен. Однако поздно, Маша, как говорили на родине, пить боржоми, ты фактически замужем и беременна. И слава богу, мой сын родится обычным магом смерти, если слово «обычный» применимо к этому виду магии. Главное – здоровым и без проблем с контролем силы.

О любви я подумаю потом… как-нибудь. В одиночестве! Чтобы не показывать их темнейшествам своих слабостей. А сейчас, сейчас у меня появился план как избежать другой напасти. Должности повелительницы Ирмунда!

– Если вы согласитесь на мои условия, я готова попробовать вам помочь с поиском супруги! – к своему неудовольствию, в моем голосе звучала хрипотца от волнения.

– Ты ставишь мне условия? Повелителю Ирмунда? Жрецу смерти? – возмутился повелитель.

Я молча развела руками, де сами виноваты и продолжила смотреть ему в глаза с холодным равнодушием. Анриш смену моего настроения, видимо, ощутил. И как уже не раз бывало, ему моя холодность и отстраненность не пришлись по душе. Хмуро меня осмотрев, он бескомпромиссно заявил:

– Полагаю, дальнейший разговор можно перенести в мои покои. Эмарии требуется отдых и плотный ужин.

Не дожидаясь ответа повелителя, нажал на камешек портального кольца и открыл проход в свою комнату. Затем, подхватив меня под локоть, вынудил идти с ним, а повелителя – догонять.

Люди в черном, телохранители то бишь, остались не у дел. Похоже, братья друг другу доверяли, раз повелитель никого из них не взял с собой.

Вскоре мы сидели за отменно накрытым столом. И судя по золоченой посуде и хрусталю, все блюда были доставлены прямо из дворцовой кухни. Оба мужчины молчаливо ждали, пока я поем, а сами лишь поковырялись в тарелках. Я и правда сильно проголодалась, все же и магические, и физические, и эмоциональные затраты понесла колоссальные. Плюс целенаправленно мучила эту парочку высокопоставленных темных ожиданием, а то ишь, хитромудрые дельцы…

В итоге я перестаралась: не просто наелась – чуть не лопалась от переедания. Тянуть время дальше – себе хуже. Под насмешливыми и все понимающими взглядами сотрапезников я с тяжелым вздохом откинулась на спинку стула.

– И?.. – поторопил меня повелитель.

Я пожала плечами:

– Вы так и не ответили, готовы ли принять мои условия или нет.

Скрежет зубов Ромуса, стал приятным десертом:

– Какие условия?

– Я постараюсь найти вам в супруги мага жизни. Но перед этим вы дадите клятву на крови, что соглашаться или нет на ваше предложение будет только девушка. В случае отказа ни делом, ни мыслями, в общем, никак ее за это не накажете. И не будете давить, отпустите с миром!

– Отпущу мага жизни, способного родить мне наследника? – с удивленной, недоверчивой насмешкой уточнил Ромус.

– Да, – строго ответила я, – и если она согласится стать вашей супругой, вы дадите ей клятву верности.

– Что?.. – опешил венценосный любитель гаремов.

– Маги жизни не могут жить с кем-то исключительно по расчету. В какой-то момент приходит либо любовь… либо смерть. Поэтому это условие – своеобразная защита для вашей будущей супруги. Защита жизни, – холодно пояснила я.

Оценив мрачную мину Анриша, с которой он смотрел на меня, я мысленно ответила: «Да-да, я и тебе, дорогой, напомнила, что тебе досталась очень ранимая и крайне уязвимая жена!»

Хотя, конечно, если ему нужен лишь наследник, то моя песенка долго не продлится. Ведь я полюбила, безоглядно, безгранично и так неосторожно…

Повелитель раздумывал с минуту, сверля меня тяжелым, осуждающим взглядом. Я отвернулась к окну, за которым чернела самая длинная зимняя ночь и сияли далекие звезды.

– Я поклялся хранить Маше верность. Поклялся принадлежать только ей. И никогда не пожалею об этом, – неожиданно прозвучал голос Анриша, уверенный и какой-то жесткий, словно вторая клятва.

Клятва отдалась в моем сердце ускоренным пульсом. Я обернулась к любимому и с отчаянной надеждой посмотрела в его напряженное лицо с хмуро сведенными к переносице бровями.

– Я твой, слышишь? – он накрыл мою руку, лежавшую на столе, ладонью, такой правильной, мужской, надежной.

И глядел в самую душу еще сильнее почерневшими от волнения глазами. И это «Я твой!» сказанное с абсолютным убеждением, с учетом их темной специфичности, почти как «Я люблю тебя!».

Не зная, как реагировать на это признание, я пожала плечами, следом робко улыбнулась, а потом шмыгнула носом, потому что глаза опять запекло от подступивших слез. Но я усилием воли их сдержала. Судя по тому, как расслабились плечи Анриша, он ощутил, что его слова стали целительным бальзамом для меня, неуверенной и влюбленной в него девушке с русской душой.

– Я согласен на оба условия, – оторвал нас друг от друга его брат, да так, словно со скалы бросился. – Когда я увижу свою предполагаемую светлейшую невесту?

Если честно, не думала, что повелитель темных так быстро согласится на подобное. Буквально немыслимое для темных: потерять свободу и стать зависимым от кого-то.

Глотнув сока, чтобы смочить горло, я пояснила:

– Мне нужно будет попасть в Ришен, мое поместье в Ройзмуне и…

– Исключено! – холодно оборвал меня Анриш. – Свою жену с ребенком я на вражескую территорию не отпущу!

– Это мой дом, а не вражеская территория. Там живут десять пожилых слуг, которые служат моей семье всю жизнь. И растили меня с рождения.

– Это не значит, что они…

– Со мной поедет Дей Лорес. Он боевой маг и сможет защитить от любой опасности…

– Я сказал – исключено! – потерял терпение Анриш. – Ты моя жена, значит, все поездки только со мной и под охраной!

Понятно, что тревога Анриша вполне обоснована: убийство отца и тетки с дядей – сущий кошмар. Но он же разрушит весь мой план, простой и потому гениальный.

– Тогда я не представляю, как мне искать мага жизни для твоего брата. Ты же фонишь тьмой так, что тебя даже самый слабый маг почует. Как мы доберемся до Ришена незаметно? Мое поместье в Ройзмуне, а это, на минуточку, столица Байрата, светлых земель…

Эх, прости меня, рисса Лишана, подвела тебя воспитанница. Забыла о субординации и этикете.

– Порталом перейдете, – флегматично заметил Ромус, пожав широкими плечами, отчего блики от золотой вышивки на его камзоле забегали по стенам.

– Стоит нам активировать портал в академию Ройзмуна, как нас тут же засекут. Мы не успеем даже выбраться из ямы…

– А зачем нам в академию? Вы же сказали, что нужно в поместье? – криво усмехнулся Ромус.

– Каким еще порталом… – я замолчала, нечаянно бросив взгляд на серенькое колечко у себя на руке. – Вы хотите сказать…

– Нет, – прервал меня Анриш, – это узконаправленный портальный артефакт. Мы перейдем другим, из дворца. Ты будешь его настройщиком, просто представишь, куда надо попасть и все.

– А обратно?

– Он переносной, в виде браслета, просто хранится у меня в кабинете, – пояснил с улыбкой Ромус. – Отдашь Анришу, он представит уже нужное вам помещение, и вернетесь обратно.

– Все равно наши маги почувствуют темное возмущение и поднимут тревогу, – засомневалась я.

Темные маги одинаково снисходительно ухмыльнулась.

– Не почувствуют, – слишком уверенно заявил Анриш.

Надо думать, тем порталом в Байрат уже ходили. И скорее всего, не единожды. Проверено временем.

– Ты тоже дашь клятву, что принимать решение будет она. Давить или как-то вредить, наказывая за отказ, ты не будешь! – вовремя осознала я свою оплошность.

Братья резко помрачнели, враз потеряли насмешливость и снисходительность. Ага, редиски, а я-то, наивная, думала, откуда такая сговорчивость? Решили облапошить наивную светлую. Фиг вам!

– Дам, – проскрежетал Анриш, под мою широко расползавшуюся ухмылку.

– Мне кажется, вы бы вполне и сами справились с обязанностями повелительницы, – нехорошо так высказался Ромус, откинувшись на спинку кресла.

– Когда кажется, надо через левое плечо три раза плюнуть. Тогда иллюзии стираются, – сухо парировала я.

Я больше не боялась повелителя, будучи в абсолютной уверенности, что Анриш меня в обиду не даст. И сам Ромус Темнейший не причинит вреда.

– Значит, за твоей невестой отправимся завтра! – объявил Анриш.

– Да, но сперва вы мне обещанную клятву на крови дадите. О решении за невестой, – напомнила я.

– А еще магом жизни называется! – развеселился Ромус.

Я оттопырила безымянный палец с родовым перстнем ди-ре Солов и перевела стрелки:

– Это все оно виновато!