Любовь, созидающая дом

Глава пятнадцатая. Неожиданная радость

Мисси вынуждена была смириться с мыслью, что в этом городе ей придется жить без мужа долго, и решила не тратить времени напрасно. Она составила список того, что должна сделать, и того, что ей хочется сделать; ни та, ни другая колонка не получилась слишком длинной. Чем же занять себя в этом унылом месте? Мисси отложила в сторону лист и подошла к швейной машинке.

Вытащив все купленные в Липтоне куски ткани, она принялась размышлять, что же можно сшить. Потом достала пряжу и села обдумывать, какие вещи вязать спицами, а какие — крючком. Теперь надо записать, сколько у нее получается визитов к подругам и сколько ответных визитов подруг к ней: раз в неделю она идет к Кэти, раз — к Мелинде, и по крайней мере по разу каждая из них приходит к Мисси шить на швейной машинке.

Еще на одном листе Мисси записала все предполагаемые дела на неделю и напротив каждого поставила дату исполнения. Занятий, если хорошо подумать, не так уж и мало: шитье на машинке, уроки шитья для подруг, вязанье, стирка, чтение, визиты к подругам и посещение магазинов. Над последним пунктом Мисси задумалась. Зачем ей магазины? Но тут же решила, что лишняя прогулка по городу не повредит. Она включила в список и уроки игры на пианино — заодно подучится за три месяца, — и все равно на листе осталось много свободного места. Мисси не представляла, каким образом заполнить всю неделю.

Молодая женщина меняла дела в списке местами, увеличивала часы занятий, но, несмотря на все фокусы, лист оставался полупустым. В конце концов Мисси здесь и там решительно дописала: «свободное время» — порассуждав сама с собой и придя к разумному выводу, что свободное время никого ни к чему не обязывает, и даже наоборот. «Кстати, Вилли был, пожалуй, прав; стоит нанести визит пастору и его жене и попросить у них что-нибудь почитать. И сделать это нужно как раз в свободное время».

Составленное только что расписание предлагало Мисси садиться шить на машинке. Что ж, она начнет с маленького одеяльца. Дело было несложное, однако Мисси никак не могла сосредоточиться и скоро отложила шитье в сторону. Надо попробовать какое-нибудь другое занятие. Она взяла Библию и открыла наугад на первой попавшейся странице. Не читалось. Рассеянно Мисси смотрела на расплывавшиеся строчки. «В голове ничего не укладывается», — подвела она нехитрый итог и перешла на вязанье носка.

Мисси не сделала и нескольких петель, как раздался голос хозяйки у дверей комнаты:

— Мисс, к вам гостья.

«Опять это “мисс”», — надулась молодая женщина. Хозяйка упорно называла ее «мисс», как будто она все еще была девчонкой, а не замужней дамой. Мисси быстро пригладила волосы и спустилась вниз.

В гостиной ее ждала Кэти Вайсс. Вот славно! Подруга пришла как раз в тот момент, когда у Мисси все валится из рук и ей так одиноко.

— Кэти, ты пришла шить занавески? — поздоровавшись, приветливо спросила Мисси.

— Боже мой, нет, конечно. У меня сегодня странный день: ни на чем не могу сосредоточиться. Наверное, нужно пройтись, и я подумала: а вдруг ты тоже хочешь прогуляться?

— У тебя светлая голова. Подожди, я надену шляпку.

Подруги побродили по улицам. Весело болтая, они останавливались у витрин магазинов, иногда, чем-нибудь заинтересованные, заходили внутрь лавочек, но так ничего и не купили. Домой Мисси вернулась в хорошем настроении, а Кэти обещала прийти вечером на первый урок шитья на машинке.

После обеда Мисси уселась делать свой календарь — по листочку на каждый из оставшихся дней трехмесячной разлуки с мужем. На первом листке она написала крупно: «второе августа» и имя мужа. Пронумеровав остальные листочки, Мисси обвела кружком «двадцать пятое октября» — по ее подсчетам, это была приблизительная дата рождения ребенка. Между вторым августа и двадцать пятым октября получилось так много недель, а в них дней, а в них часов. Но Мисси намеревалась безжалостно вычеркивать день за днем с сознанием, что встреча приближается.

В комнате было ужасно жарко. Мисси чувствовала, что она устала душевно и физически, пора было отдохнуть. Она сняла ботинки и легла на кровать.

Мысли вновь обратились к мужу. «Вилли все сделал правильно. К тому времени, когда он вернется за мной и малышом, наш дом уже будет готов. Мне не придется жить в тесном старом фургоне, я смогу сразу въехать в настоящий дом. Подумать только — наш собственный дом! Я повешу на окна занавески, которые подарила мама, расстелю уютные коврики, покрою кровать лоскутным одеялом, расставлю посуду в буфете. Швейной машинке найдем место у окна, а бочонки, горшки и прочую всякую утварь — все, что нужно в доме, разместим в кладовках». Радужные планы усыпили в молодой женщине тоску одиночества, и она крепко уснула.

Как и обещала, вечером пришла Кэти учиться шить. Она никогда раньше не садилась за ножную машинку, с которой вообще-то не так просто сладить: надо иметь навык работы с педалью. Но Кэти оказалась способной ученицей и вскоре уже строчила на машинке свои занавески.

Так первый день и кончился. Мисси дождалась приятного момента — вычеркнуть его в своем календаре и перед сном привычно преклонила колени.

Где-то там, в темной ночи Вилли тоже вспоминает ее в своих молитвах. Значит, она не одна, мыслями муж с нею. И Мисси стало легко на душе.

Дни тянулись, похожие один на другой, но всякий заканчивался для молодой женщины радостно: словно генерал, празднующий победу после битвы, Мисси вычеркивала в календаре прожитое число.

Прошли без Вилли первое воскресенье, первый банный день, первые уроки музыки. Как-то днем она играла на пианино, и услышала звавший ее снизу голос миссис Тейлорсон:

— Мисс, вам принесли телеграмму.

Мисси шла к двери на ватных ногах: что могло случиться? Ее сердце глухо стучало: «Вилли! Вилли!» Схватив телеграмму, она пробежала глазами несколько строк на листке: «Сообщение получили тчк Молимся Господу тчк Счастливы и ждем нетерпением малыша тчк Исаия».

— Мама и папа! — воскликнула Мисси и пояснила вопросительно смотревшей на нее хозяйке: — Это из дома. Ответная телеграмма от моих родных.

Миссис Тейлорсон улыбнулась, кивнув. Мисси тоже одарила хозяйку лучезарной улыбкой и поспешила к себе в комнату. Закрыв дверь, молодая женщина прижала к груди бесценный листок и, опустившись на колени, начала молиться. Счастливые слезы стояли в ее глазах.

— Дорогие мои мама и папа, я так скучаю. И так люблю вас.

Мисси пришпилила телеграмму с радостной вестью на стену, возле своего любимого наставления номер двенадцать. Она будет все время читать эти строчки и вспоминать оставшихся дома родных.

По-прежнему однообразной чередой шли дни, и Мисси вычеркивала их из календаря один за другим. Дни исчезали — а кипа сшитых и связанных вещей росла. Часто приходила Кэти, которая преуспела в обучении и вскоре шила уже не одни занавески и передники, но и модные платья. По вечерам на минутку забегала Мелинда; слабенькая от природы, она очень уставала на работе и не могла долго задерживаться в гостях. Мелинде удалось выкроить кое-что из своей маленькой зарплаты и купить материала для трех восхитительных платьев. Будет в чем ходить на работу в школу. Между тем в сентябре школа открылась, и Мелинда приступила к работе учительницей.

Дважды Мисси побывала в гостях у пастора и его жены и очень приятно провела у них время. Кроме того, по просьбе молодой женщины ей дали несколько книг из домашней библиотеки священника. Пастор с женой, в свою очередь, наносили ответные визиты Мисси, чем приводили в восторг миссис Тейлорсон. Шутка ли сказать: она принимает у себя настоящего пастора!

Как-то вечером, уже в халате и с расчесанными перед сном волосами, Мисси задумчиво смотрела на странички своего календаря. Было восьмое сентября.

— Со второго августа прошло больше месяца, — прошептала она. — Не половина срока, конечно, но почти, почти…

Размашистым движением Мисси перечеркнула очередное число и, преклонив колени, приступила к молитве. Неожиданно ей послышался легкий стук в дверь. Шагов по лестнице вроде не было. Кто это в столь поздний час?

Дверь открылась — на пороге стоял Вилли. Замерев от удивления, Мисси не поднималась с колен и пыталась поверить своим глазам.

— Господи, неужели это ты, Вилли? — проговорила она наконец, задыхаясь от волнения, и бросилась в объятья мужа. Он осыпал ее лицо поцелуями, гладил по длинным распущенным волосам. Мисси, прижавшись к мужу, и плакала и смеялась.

— Я не мог больше без тебя, — срывающимся от волнения голосом сказал Вилли.

— Ты приехал за мной?

— Нет, дорогая, — поспешил ответить Вилли. — Просто мне было необходимо увидеть тебя. Я так извелся за это время, что Генри не выдержал моих мучений и предложил: «Почему бы тебе не съездить в Тетфорд? Все равно от такого тебя здесь пользы мало». Вот я и поехал.

— А где Генри?

— Я оставил его делать загон для скота.

— Не знаю, как это ты поехал без Генри… Он, должно быть, тоже скучает, — улыбнулась Мисси.

— Конечно. Он послал со мной пару писем, вернее, три. Одно письмо тебе.

— Ах, Генри, ах, плутишка! А кому же он написал другие два?

— Кэти и Мелинде.

— Понятно, он просто пишет всем своим друзьям.

— Дорогая, я хочу услышать про тебя. — Вилли поднял к себе лицо жены и долгим взглядом посмотрел ей в глаза. — Как ты тут без меня?

— Ужасно тоскую.

— Я тоже, милая моя, хорошая, — говорил Вилли, не переставая целовать жену, — очень страдаю от разлуки.

— На сколько ты приехал?

— Послезавтра надо возвращаться.

— Всего один день, — губы Мисси опять задрожали.

Вилли опустил голову.

— Дорогая, я вообще не имел права приезжать, так много всего нужно переделать до зимы, но… Я просто не мог не повидать тебя.

— Где ты там живешь?

— Во временном домике. Так все поступают — ставят сначала временное жилище, а потом уже настоящий дом.

— Вилли, а скотину ты купил?

— Да, несколько голов. Пока нельзя покупать больше — нет еще ни построек для скота, ни пастухов.

— А сколько тебе надо людей для присмотра за животными?

— Для начала человека четыре, может, пять.

— Вилли, мне придется готовить для шести или даже семи мужчин? — Мисси настороженно смотрела на мужа.

— Что ты, глупенькая, — засмеялся Вилли. — Это будет делать повар в отдельной кухне.

— Так тебе еще надо строить кухню?

— Половина кухни уже готова, к осени должны закончить.

Мисси взяла мужа за руку, и они сели на краешек кровати.

— Подумать только, как много нужно людей, чтобы управляться на ранчо! — удивилась Мисси.

— Вообще-то нужно гораздо больше, но уж пока сколько есть.

— Ой! Скажи на милость, что все они будут делать на одном ранчо?

— Прежде всего ковбои должны пасти скот в несколько смен. Всегда кому-то нужно присматривать за стадом, чтобы чего не случилось.

— А что может случиться? Ты думаешь, могут напасть дикие животные?

— Бывает, что и дикие животные подходят к стаду. Но это не самое страшное. Намного более опасны двуногие животные, — ухмыльнулся Вилли.

— О ком это ты?

— О дельцах, занимающихся кражей и клеймением чужого скота.

— Неужели такое бывает?

— Еще как бывает. Не одному хозяину ранчо пришлось из-за подобных дельцов бросить землю и уехать.

— Ужас! — Мисси, округлив глаза, осмысляла неожиданную для нее информацию. — Работники на ранчо должны иметь оружие.

— Оно у всех есть.

— Тогда прикажи им носить оружие при себе.

— Там никому не нужно приказывать, все, кто работает на ранчо, привыкли, чтобы к седлу был пристегнут пистолет.

— Но… Но они же могут убить кого-нибудь? — с трудом выговорила Мисси.

— Мои люди не будут никого убивать, даже если под угрозой окажется целое стадо.

— Неужели такое бывает? Я о грабителях — неужели они могут забрать все стадо?

— Ну, обычно они уводят по нескольку голов за раз, берут отбившихся животных. И так постепенно стадо уменьшается, особенно, если за ним плохо смотрят.

— Вилли, что же нам делать? — Мисси не на шутку разволновалась.

— Во-первых, не надо заранее нервничать, — мягко сказал Вилли. — А во-вторых, мы наймем людей и надежно защитим свое стадо.

— Но, дорогой, эти люди будут выполнять для нас большую работу. Разве ты сможешь им платить?

— О, на этот счет не беспокойся. Дел много у хозяина ранчо, но не у ковбоя. У ковбоя нет проблем. Это непритязательный люд; постель, питание да немного денег на табак и кое-какие мелочи — вот все, что им требуется. И представь, некоторые умудряются даже скопить небольшой капитал. Что касается зарплаты, то я заложил ее в смету. Когда мы начнем продавать скот, который сами вырастим, денег хватит и на зарплату ковбоям.

Мисси уже не первый раз с гордостью отметила, какой у нее предприимчивый муж, с таким ничего не страшно.

— Вилли, ковбои лишь пасут скот?

— Ну нет, конечно. Ковбои приучают лошадей к поводьям, оборудуют загоны для скота, следят, чтобы животные были здоровы и не пострадали от укусов змей. Они находят для коров и лошадей хорошие пастбища с водоемом поблизости. В грозу животных нужно укрывать. Однако все же главная забота ковбоев — чтобы коровы паслись в стаде и не разбредались по холмам, иначе они легко станут добычей диких зверей или двуногих грабителей.

— Похоже, у ковбоев немало работы, — рассудила Мисси.

— Может быть, и так, — со знанием дела заключил Вилли. — Но большинство из них не променяют свое ремесло ни на какое другое.

— Ладно, дорогой, хватит о ковбоях. Давай поговорим хоть немного о нас с тобой.

— Выглядишь отлично, — с готовностью отозвался Вилли. — А как самочувствие? Все в порядке?

— Ой, Вилли, совсем забыла. Посмотри. — Мисси вскочила и подбежала к стене, где она прикрепила листок. — Мама и папа получили нашу телеграмму и прислали ответную.

Держа в руках телеграмму от родных, Вилли радостно улыбался.

— Читаешь это — и кажется, что они где-то рядом, правда?

Мисси кивнула.

— Между прочим, моя поездка сюда тоже дала мне другое представление о расстоянии до города. В фургоне трястись неделю, а верхом я уложился в три с половиной дня.

— Да что ты? — Мисси с озадаченным лицом обдумывала слова мужа и в конце концов согласилась: — Три с половиной дня — это и в самом деле не так уж далеко.

Вилли провел с женой две ночи и день. Ранним утром, когда краешек солнца показался над горизонтом, он был уже верхом на лошади и отправился в обратный путь.

«Как я сегодня перенесу разлуку? — гадала Мисси. — Опять на меня навалится тоска одиночества?» Но на сей раз все прошло легче. А вечером, ложась спать, Мисси обнаружила, что, пока муж был с ней, она совсем забыла о календаре и сейчас могла перечеркнуть два дня сразу.

С самого утра Мисси ощущала какое-то тревожное беспокойство. Книга, которую она начала читать, закрытая лежала на подушке. Все, что она хотела сшить, было сшито и аккуратно сложено стопкой. Мисси не собиралась больше покупать ткань и шить вещи, без которых можно обойтись. Пряжа для вязанья закончилась, но молодой женщине совсем не хотелось идти в магазин за новыми мотками, хотя, конечно, еще можно связать кое-что полезное. Вилли, например, никогда не помешает лишняя пара шерстяных носков. «Подожду, пожалуй, более значительного повода для похода в магазин. Может, Кэти придет… — Мисси поморщилась. — Нет, не лежит у меня сегодня сердце к прогулкам». Вялая, бездеятельная, раздражительная, Мисси ходила по комнате взад и вперед. «Может, я просто устала?» — гадала она.

Наступило время обеда. Есть не хотелось. Ровно в половине первого Мисси спустилась вниз и попросила миссис Тейлорсон извинить ее: она не будет обедать, у нее нет аппетита.

Вернувшись в комнату, Мисси снова прилегла на кровать, и тут почувствовала ноющую боль внизу живота. К счастью, боль скоро прошла. Мисси закрыла глаза и попыталась уснуть. Сон не шел к ней. Молодую женщину бросило в жар — это еще одна явно родовая схватка сжала мышцы. Когда боль прошла, Мисси села на кровати и покосилась на самодельный календарь, висевший на стене. «Неужели?.. — Она была в смятении, ее чувства разрывались между восторгом и ужасом. — Но ведь сегодня только десятое октября. Ты еще не должен родиться, малыш».

Но очень скоро Мисси поняла, что время ее подошло. Она встала с кровати, походила по комнате. Снова легла и снова встала, чтобы ходить от окна к двери. «Что же делать? Я сказала Вилли — двадцать пятого октября, и он обещал приехать двадцать второго. На всякий случай. Может, мне кажется? Может, это ложная тревога?» Тревога, однако, оказалась не ложной.

У миссис Тейлорсон детей не было, но это не помешало ей понять, в чем дело, когда она поднялась к Мисси в комнату, решив проведать свою квартирантку. Хозяйка предложила немедленно послать за врачом, но Мисси просила еще подождать. Ей хотелось окончательно убедиться, что это родовые схватки. Миссис Тейлорсон особенно долго выжидать не стала и, пока спускалась вниз, приняла решение отправить за врачом мужа, сидевшего в гостиной и наслаждавшегося трубкой после обеда. По счастью для Мисси, ее ворчливое предсказание не сбылось: врач не был занят накладыванием гипса на сломанную ногу и не лечил пулевое ранение. Он пришел немедля.

В эту ночь, раньше на две недели, Мисси родила сына.

Во время родов молодая мама неустанно повторяла слова из Исаии: «Не бойся, ибо Я с тобою», и не осталась одна. При взгляде на сына Мисси залилась счастливыми слезами. Ребенок был небольшого веса, но здоровый и крепенький. Сделав для матери и мальчика все необходимое, их удобно устроили на кровати, и врач счел возможным уйти. Миссис Тейлорсон рада была взять бразды правления в свои руки, она продолжала неустанно сновать по комнате и хлопотала, словно наседка.

— Как вы собираетесь назвать малыша? — не могла не задать хозяйка вопрос, который обыкновенно живо волнует всех.

— Не знаю, — сонно отвечала Мисси. — Мы будем выбирать имя вместе с Вилли. Он говорил, когда родится ребенок, тогда и дадим имя.

— Но ваш муж приедет лишь через две недели. Не подобает ребенку целых пятнадцать дней жить без имени, — резонно заметила практичная миссис Тейлорсон.

— Наверное… — Мисси улыбалась малышу, который лежал рядышком, уютно прижавшись к матери. — Вообще-то я знаю, как его назвать.

— Как же?

— Мне нравится одно мужское имя… Я вышла замуж за человека, у которого второе имя такое же, как у моего отца. Мне хотелось бы и сыну дать это имя, да удобно ли?

— Лучше не бывает! — Миссис Тейлорсон захлопала в ладоши. — Ваш муж вряд ли обвинит вас в плохом выборе. И какое же имя?

— Натан, — произнесла Мисси и повторила еще, наслаждаясь звучанием имени: — Натан.

Миссис Тейлорсон, склонив голову, размышляла вслух:

— Натан… Довольно мило… Мне нравится. Думаю, вполне подойдет этой крошке. Просто Натан?

— Нет, Натан Исаия.

— Исаия? — Во взгляде миссис Тейлорсон появилось удивление, но она решила воздержаться от дальнейших вопросов, исключая один: — Это имя имеет для вас особую значимость?

— Безусловно, — сказала Мисси с волнением в голосе. — Это важное для нас имя.

Мисси бережно притянула к себе сына и поцеловала завитки волос на головке малыша. Она так устала, но так счастлива. Молодая мама уже почти засыпала, как внезапно пришедшая мысль заставила ее очнуться.

— Миссис Тейлорсон, — обратилась Мисси к хозяйке, — нельзя ли вас попросить отправить завтра телеграмму моим родным?

— Непременно, мисс, завтра же пошлю. А что вы хотите сообщить? — Хозяйка протянула Мисси бумагу и карандаш. — Лучше запишите, я могу и забыть.

Мисси немного подумала и начала медленно писать: «Натан Исаия благополучно родился октябрь 10 тчк С любовью зпт Мисси и малыш». Она отдала листок миссис Тейлорсон.

— Мне приятно передать такую радостную весть, — сказала хозяйка, погладив Мисси по плечу.

Мисси посмотрела на своего завернутого в одеяльце крошку, и печально улыбнувшись, проговорила:

— Как жаль, что нет никакой возможности сообщить Вилли о рождении сына. Мне трудно будет дождаться двадцать второго октября. И вообще, сын уже почти вырастет к тому моменту, когда Вилли сможет взять его на руки.

— Время несомненно пойдет на пользу малышу, — глядя на младенца, улыбнулась хозяйка. — Но думаю, он не собирается так скоро вырасти из нарядов, в которых его купают.

Губы Мисси расплылись в улыбке, улыбка светилась и в ее взгляде, с благодарностью обращенном на добрую женщину. Уютно устроившись на кровати рядом с сыном, молодая мама крепко уснула.

Двадцатого октября Вилли приехал в Тетфорд, на сей раз с фургоном, и намеревался остаться в городе, пока не родится ребенок. У дверей дома Тейлорсонов его встретила сама хозяйка, но по уговору с Мисси не стала сообщать радостную семейную новость, и Вилли пошел наверх, в комнату жены.

Мисси стояла у окна. Для ее изнывающего от томительного ожидания взора палисадника под окном не существовало — взгляд был устремлен к далеким зеленым холмам. Беспокойство и тревога терзали молодую женщину, хотя видимых причин им не было. Чувствовала она себя хорошо. Натан с удовольствием ел, спал и рос не по дням, а по часам. Конечно, как и предполагала миссис Тейлорсон, он еще не вырос из своих распашонок, однако Мисси уже приходилось время от времени распускать посвободнее завязочки на его кофточках.

На звук открывающейся двери Мисси даже не повернулась: добросердечная хозяйка использовала любой повод зайти к ней — то принесет молодой маме чай с молоком, то объявит, что пришла проведать малыша. Мисси привыкла.

— Что случилось? — Тревожный голос мужа вихрем развернул ее к двери.

— Вилли! Вилли приехал! — пронзительно закричала она.

Вилли не двигался. Застыв на месте, он повторил со страхом голосе:

— Что случилось?

— А что случилось? — Мисси непонимающе смотрела на мужа.

Он обвел глазами потерявшую полноту фигуру жены, и тогда Мисси догадалась, в чем дело.

— Ты стал папой — вот что случилось! — Она со счастливым воплем бросилась в объятия мужа.

— Как? — не мог поверить Вилли.

— Он пошутил над нами, — смеялась Мисси.

— Он? Ты говоришь — он?!

— Смотри!

Мисси схватила мужа за руку и подвела к маленькой колыбельке, сделанной мистером Вайссом, в которой мирно спал их сын. Мягкий завиток первых волос младенца нежно закрывал пухленькую щечку.

— Наш сын, — трепетно прошептал молодой отец.

— Он прелестный, правда?

— Можно мне взять его на руки? — спросил Вилли, смахивая с ресниц набежавшие слезы счастья. — Он, правда, прелестный, — с восхищением повторил счастливый отец, бережно подняв с постельки крошку-сына.

Мисси вся светилась радостью. Вилли здесь. Он счастлив, что родился сын. Это ее подарок мужу. Молодая женщина бросилась к мужу, поцеловала в щеку и, улыбаясь, положила голову ему на плечо.

— Я думаю, он похож на тебя, Вилли, — прошептала молодая мама. Она нагнулась и поглаживала сына по щечке. — Посмотри, у него темные волосики. Они будут меняться, это я знаю, однако и новые вырастут такие же черные, как у тебя. Подожди, он откроет глазки, и ты увидишь, они сейчас темно-голубые. Но глаза тоже будут меняться и тоже станут, я думаю, карие, как у тебя.

Вилли наклонился, чтобы еще раз поцеловать жену.

— Ты только взгляни, ямочка совсем как у тебя. — Мисси мягко коснулась нежного подбородка малыша и исподлобья глянула на мужа. Она побаивалась, что Вилли, как всегда, будет недоволен упоминанием о его ямочке на подбородке, но сегодня он, наоборот, широко улыбнулся.

Муж с женой сидели на краю кровати, Вилли бережно прижимал к себе малыша.

— Когда он родился?

— Десятого октября. Ему уже почти две недели, и он готов путешествовать.

— Ты уверена? Не слишком ли рано?

— Доктор мне сказал: «Не создавайте проблему из ничего. Если хотите ехать — пожалуйста, в любое время». Нам собраться недолго, правда, дорогой?

— Недолго, — подтвердил Вилли глухим от волнения голосом. — Я подгоню фургон прямо сейчас. В этот раз со мной Генри. Мы на двух упряжках, так что и тебе с малышом будет целый фургон, и для провизии хватит места. Генри, правда, расстроится, мы собирались пробыть в городе около месяца.

— О, Вилли, — жалобно взмолилась молодая женщина, — я не могу больше ждать. Я так устала жить сама по себе в этом городе. Я так соскучилась по тебе.

В этот момент малыш завертелся, и молодой папа старался устроить сына удобнее.

— Мисси, а у ребенка уже есть имя? — вдруг спросил Вилли.

— Да, и очень хорошее, — заверила жена. — Его зовут Натан, Натан Исаия.

— Натан Исаия, — повторил Вилли. — Мне нравится, и даже очень. — Приподняв малыша, он поцеловал пушок его волос и прошептал: — Натан Исаия, я люблю тебя.

Сморщив маленькое личико, малыш, под дружный смех родителей, испустил сильный, требовательный крик. И Мисси, взяв ребенка на руки, начала его кормить.

Через четыре дня семья Ла Хэй готова была ехать. Миссис Тейлорсон болезненно переживала отъезд своих постояльцев. Особенно ей не хотелось расставаться с малышом; до последнего момента она не выпускала Натана из рук, нежно прижимая малютку к себе и ласково воркуя над ним. Мистер Тейлорсон закрыл на время свой магазин и тоже пришел проводить отъезжающих. Он торжественно объявил Мисси и Вилли: «Отныне мой дом — ваш дом», и просил супругов Ла Хэй останавливаться только у него, когда те будут возвращаться в Тетфорд.

С подарками для малыша пришли на проводы Кэти и Мелинда. Расставаясь, обе заливались слезами. Были и пастор с женой. Старый добрый пастор прочитал прощальную молитву, а его жена напекла молодежи в дорогу свежего хлеба и пирогов.

Генри хлопотал в фургоне, устраивая постель для мамы с ребенком. Нужно было заделать от дождя и ветра все щели. Уже не было той жары, что стояла летом, и Вилли волновался, как бы малыш и мама не простудились.

Наконец все было готово. Мисси быстро пробежала в мыслях по листкам своего рукодельного календаря — до даты, когда они приедут: пройдет всего каких-то шесть дней, и они будут дома. Мисси увидит долгожданное Виллино ранчо и сразу полюбит эту родную землю. Как она рада уехать из унылого, мрачного, пыльного города! Предвкушение новой жизни в новом доме окрыляло душу Мисси. Словно птичка, она совьет свое гнездышко, и ее мечта станет реальностью. Мисси уложила малыша в колыбельку и придвинула ее поближе к себе.

— Ах ты маленький плутишка! — мурлыкала мама над сыном. — Мы о тебе даже не мечтали. Но ты-то наверняка выбрал подходящий момент, чтобы родиться.