Любушки-Любки

Глава 30. Что рассказал Игорь

И он начал рассказывать то, о чем я и не догадывалась.

Отец его потерял жену, а он свою мать, когда ему было двенадцать, а отцу тридцать пять.

Отец долго не женился, и Игорь рос без матери. Отец все время был в работе, а он стал шалопайничать, стал прогуливать школу, почти забросил учебу.

Не раз отец приезжал домой и заставал сына в компании дворовых ребят. Он приводил их домой, и они тусовались.

Отец уже тогда имел большие связи и привозил из — за границы не только хорошие шмотки, но и предметы заграничной цивилизации, журналы, пластинки. Все это влекло ребят к Игорю и он по простоте своей не жалел ничего и не в чем им не отказывал.

Однажды, когда ему было, пятнадцать лет отец серьезно с ним поговорил, и запретил проводить в квартире эти тусовки. Отец был прав, так как Игорь уже стал замечать, как из дома стали пропадать некоторые предметы, журналы и даже ценные вещи. Но контроль отца был не очень жесткий, и однажды приключилась беда.

Как-то раз, когда отец был, в командировке Игорь пригласил, дворовую компанию к себе, и они поздно тусовались. Кто-то принес вина, и они налакались, как щенята. Поэтому, когда стали собираться домой, то не досчитались одной девчонки. Посчитали, что она ушла раньше. Когда все ушли, Игорь закрыл дверь и улегся, не раздеваясь спать.

Сквозь сон он не ясно почувствовал, что к нему в постель кто- то забрался и стал ласкать руками. Когда он проснулся, то понял, что это была та самая девчонка, которую искали и не нашли. Она спряталась в кладовке и дождалась, когда все ушли, а потом начала действовать. Девчонка быстренько проделала с ним все, что ей вздумалось, а он еще теленок, не смел ее прогнать. Даже больше того, стал ее ласкать и целовать, трогать, так как она его.

И вдруг она не с того не сего истошно закричала, что ее насилуют.

От ее крика Игорь опешил, стал успокаивать, но уже было поздно и в квартиру стучались и ломились соседи. Девка продолжала визжать и громко плакать. Пока Игорь ходил к двери и отпирал, она разорвала на себе платье и расцарапала ногтями лицо до крови.

Потом Игоря забрали в милицию и подали документы в суд за изнасилование.

Когда сообщили отцу, он вернулся из командировки и бросился выручать сына. Но времена были такие, когда не особенно — то можно было откупиться. Потом состоялся, суд и Игоря приговорили, к нескольким годам колонии, для несовершеннолетних.

О том, что ему пришлось испытать, в колонии, он рассказал коротко и с большим трудом.

Его неоднократно насиловали, как он не старался избежать и от этого он решил уйти и покончить с собой.

Неумело вскрыл себе вены, и кровь свернулась раньше, чем он ушел из жизни. Все стало известно, и отец вытащил его, и с помощью друзей, уложил в психбольницу, откуда спустя несколько месяцев он вышел на свободу со справкой о судимости.

Теперь Игорь круто изменил свою жизнь. Не смотря на судимость сына, отца все-таки перевели в столицу, куда они переехали на все время.

Вскоре отец женился на молодой женщине, старшей Игоря на несколько лет. Поначалу все складывалось хорошо.

Отец получил кафедру, Игорь стал у него работать.

У отца появились очень влиятельные друзья и однажды они узнали о судимости Игоря. Один товарищ отца, в благодарность за излечение своей дочери, решил разобраться с этой историей и все выяснить. Вскоре всплыло дело, уже на эту девицу, которая к тому времени повзрослела и крутилась с какими-то бандитами. Оказалось. Что все было подстроено, и что у нее был сообщник, который действительно жил с ней и жестоко с ней обращался, рано растлевал ее, приобщал к извращенному сексу.

Это он поднял на ноги соседей, когда она заголосила об изнасиловании, и вызвал милицию. Они получили с отца столько денег, сколько просили, но все же, в суде, дали обвинительные показания, так они распоясались. Теперь дело приняло иной оборот и Игорю опять пришлось предстать перед судом, который его оправдал, а девку, ту и ее сообщника осудил. Она получила два года за мошенничество. Подельник ее ушел от ответа.

Теперь Игорь вздохнул свободней и взялся за ум. Он поступил в мединститут и очень хорошо учился. Одновременно он стал помогать отцу и погрузился в науку. Все, казалось бы, наладилось, и должно было, идти хорошо. Но, опять вмешалась в его судьбу женщина. На этот раз мачеха.

В это время серьезно готовились покорять космос, и нужно было отправлять туда женщину.

Отец как раз занимался проблемами женской физиологии и психологии. Поэтому его теоретические разработки легли в основу практической подготовки женщин к полетам в космос. Отец работал, в то время как вол, по шестнадцать, двадцать часов в сутки.

Теоретически с физиологией женщины в космосе было как то понятно. Но абсолютно все по-другому складывалось на земле, в своей собственной семье.

Не добившись близости от мужа, жена отца стала искать ее на стороне.

Об этом, ему, конечно же, сразу доложили. Был неприятный и серьезный разговор, и дело чуть не закончилось разводом. Теоретически с женской физиологией и психологией профессор разбирался прекрасно, однако им не были учтены практические навыки, приобретенные некоторыми красивыми и эффектными женщинами.

Именно такой и была следующая жена. Отец подолгу отсутствовал дома, все время сидел в центре подготовки, поэтому Игорь оставался для нее единственным доступным для общения мужчиной.

Общения с чужими мужчинами грозили неминуемым разоблачением и разводом.

Вскоре Игорь стал замечать, что мачеха подает ему те самые скрытые сексуальные сигналы, которые он изучал и которые легли в основу его кандидатской диссертации. Она, то появится в его присутствии полуобнаженной, то сделает вид, что не замечает своей небрежности в одежде и оголялась так, что бы Игорь видел ее достоинства. В конце концов, ее приставания к нему стали выходить за рамки дозволенного. И однажды произошло повторение того же сценария, что и раньше, но только сейчас его насиловали и не по нарошку, а по настоящему. Понимая, что в случаи своего разоблачения она потеряет свое место в семье, мачеха пошла на хитрость.

Искусно притворившись, что у нее расстроен сон, она получила в свое распоряжение, сильно действующее снотворное и стала применять его по-своему. Уже не раз, проснувшись утром, Игорь чувствовал, что — то не так в своем состоянии. То в одежде, то в ощущениях он отмечал, что кто- то без спроса хозяйничает с его телом.

Однажды он отметил, что на головке пениса, появились какие-то, странные вмятины, которые к вечеру прошли. Происхождение их он не понимал, да и времени проследить, за собой у него не было.

Все занимала работа.

Однажды утром он почувствовал сильное жжение в мочеточнике пениса. Пришлось принять срочные меры и подлечиться. Пару дней его ничто не беспокоило.

Я стал искать причину, рассказывал Игорь.

— В конце, концов, я воспользовался тем, что мачеха отлучилась из дома, и не смотря на свои стойкие убеждения не вмешательства в личную жизнь иного человека, осмотрел комнату и вещи мачехи.

Сразу попались на глаза, сильно действующие снотворные, которые были значительно выбраны.

Почувствовав, неладное я быстро нашел, в ее вещах еще кое — что, от чего мне стало просто нехорошо.

Сообразив, где она прячет свои сокровища, я выудил из-за картины фотографии.

Я знал, что в последнее время она просила отца купить ей хороший фотоаппарат, что бы себя чем-то занять. Она попросила его купить Кодак. Отец купил такой, что им можно было сразу же получать готовые фотографии. Вот их — то я и увидел. А вернее я увидел фотографии своих гениталий и себя во всех мыслимых и не мыслимых ракурсах. Одна фотография была сделана опрометчиво. На ней, моя мачеха играла ртом с моим пенисом. Фотография была сделана автоспуском, как я понял.

Но и это было еще не все. Я нашел у нее в шкафчике латексные перчатки и набор бужей, для расширения мочеточника.

Теперь мне все стало понятно, отчего я испытывал такие неудобства при мочеиспускании. Сначала я решил обо всем рассказать отцу, но потом, успокоившись, я решился на более действенные меры.

Если бы обо всем узнал отец, то это нанесло бы ему непоправимый вред и здоровью и делу, которым он занимался.

Я решил подловить ее на себе и потихонечку спровадить из нашей семьи. Сначала, под предлогом поездки к своей матери, а затем не желание возвращаться.

На работе я подготовил текс ее письма к отцу о поездке и текст обращения по поводу разрыва с ним всяких отношений.

Все это я привез домой и стал готовиться. Потом я заменил все таблетки в упаковке на плацебо, которыми уже тогда мы экспериментировали в институте, и стал ждать действия с ее стороны.

Я с нетерпением встретил ее и старался вести себя как всегда, но что — то она все — таки почувствовала.

Благо она истолковала это в свою пользу. Мол, я воспылаю к ней чувствами. Так или иначе, я, как всегда, на ночь, принял из ее рук и выпил кефир. Ушел спать. Конечно, я ждал ее прихода и сильно волновался.

Примерно через пятнадцать минут я услышал шаги у двери, а затем, сквозь прикрытые глаза я увидел ее всю. Она пришла в боевом одеянии.

На ней был черный бода с поясом и чулки, в руках аппарат и еще что то.

Она зашла и прикрыла дверь. Затем потихонечку раз позвала меня, а потом, уже не таясь, подошла и села на кровать.

Я почувствовал, как постель присела под ее очень эротичным телом.

Не скажу, что она мне не нравилась. Нет, такого не было с самого начала. Сразу, как она появилась в нашей семье, я стал относиться к ней как к старшей сестре. Ведь по возрасту, мы отличались совсем немного. Она была очень стройная, высокая, темноволосая, лицо красивое с правильными чертами и правда немного надменное. Голос внутренний, очень обвораживающий.

Поначалу вела себя очень скромно, но потом не выдержала испытания изобилием и стала вести себя как пресыщенная барышня. Часто на моих глазах капризничала, с отцом жеманничала.

До встречи с отцом работала на показах готового платья. С отцом познакомилась в клинике, где проходила реабилитацию по поводу мастопатии груди. Вот такая ко мне зашла посетительница.

Судя по ее движениям, я понял, что она себя чувствует со мной, как в своей комнате. Она наклонилась надо мной и осторожно откинула одеяло. Я все вроде предвидел, как я схвачу ее за руку, как заставлю подписать бумаги, но…. Все сразу, же пошло не так, не по моему сценарию.

Я не успел даже опомниться, как она уже захватила ртом мой пенис. От неожиданности я не успел еще ничего предпринять, как меня выдали проклятые мужские инстинкты.

Мой пенис моментально напрягся и вздыбился. Она тут же стремительно выпрямилась и уперлась тяжелым взглядом в мое лицо. Я лежал с открытыми глазами и смотрел на нее. Секунду она застыла в замешательстве, а затем, не сводя с меня умоляющих глаз, кистью руки нащупала и обхватила мой торчащий пенис.

— Ну и что дальше. — Как можно спокойнее и громко спросил я?

Ну, а что было дальше? Теперь уже захваченная его рассказом с волнением спросила я Игоря?

Игорь не сразу ответил. Я видела, как он мучается с ответом, тянет время. Взял чашку и медленно стал пить остывший чай. Я сидела и ждала его ответ. Вся эта откровенная история меня сильно разволновала. Я была заинтригована его рассказом, я ждала продолжения, я сгорала от любопытства.

Наконец чашка коснулась стола. Игорь посмотрел на меня и смущенно улыбнулся.

— Вот какие они женщины! Сколько не изучаю их психологию, все не могу понять, что же ими движет. Наверное, любопытство в первую очередь, а уже все остальное потом.

Разочарованная его неуверенностью с ответом я довольно бестактно выпалила.

— Что, что? Бабские инстинкты, вот что нами движет в первую очередь! Вот так-то, великие ученые! А вы все женская психология, физиология…

— Ну, так все же, что же произошло дальше? — Не унималась я.

— Как же она выкрутилась, или нет?

— Все произошло очень буднично и просто. И на следующий день она уехала к маме, откуда уже больше к нам не вернулась.

— Нет. Игорь! Ты просто не выносим. Я хочу знать, что же было дальше? Ну, когда ты ее застукал с этим…., ну со своим….. пенисом в руках? — Все не унималась я.

— Она не проиграла, она просто пожалела и отступила. — В ответ на мои бестактные вопросы задумчиво произнес Игорь.

— Я так и знала, что ты мне ничего не расскажешь. — Обиженно произнесла я.

— Вот так всегда! Стоит мне только немного тебе поверить, как ты тут же уходишь от моих вопросов. Это не честно.

— Знаешь, Женечка, не все в жизни можно выяснить до конца, обязательно что-то остается такое, что не следует выяснять и знать. Особенно таким маленьким и красивеньким женщинам.

Я уже собралась обидеться на его слова, но концовка фразы мне очень понравилась и я, осмелев, спросила.

— А ты, правда, считаешь меня такой?

— Какой такой?

— Ну, маленькой..

— И красивенькой женщиной. — Добавил он.

Этот вечер закончился так же, как это заканчивалось всегда.

Игорь ушел и работал до поздней ночи в своей комнате, а я все ворочалась и никак не могла уснуть.

В моей голове все время крутились события о жизни Игоря. Особенно о его приключении с мачехой. Я уже много раз пыталась заснуть, но перед моими глазами тот час, же всплывала картина с мачехой, которая держала в руках его пенис.

Измучившись, я набралась смелости и тихонечко подошла к его двери. Створка двери была слегка приоткрыта, и луч света пробивался ко мне из комнаты и бередил меня.

Стараясь не шуметь, я слегка приоткрыла дверь и сразу увидела Игоря, который задумчиво сидел за столом. Я не успела даже рассмотреть его, как он повернул ко мне голову и тихонько сказал.

— Спать, девочка. Ложись, я приду и почешу тебе спинку.

— Ты это правда, сказал? Ну, насчет спинки?

— Ложись, ты, бесеня! Уже поздно.

— Опять ты меня обманываешь! Спать, да спать! И уже не вспоминаешь о моей спинке.

— Я тебе покажу спинку! Ты все крутишь перед глазами то, о чем я тебе рассказал! Ведь так же! Признайся?

— Игорь? — Взмолилась я. — Ну дай мне хоть глоточек правды и расскажи, что же было у тебя с ней дальше? Из-за тебя я никак не могу уснуть!

— Из-за своего любопытства, нет, как ты там выразилась, из-за бабских инстинктов, ты не можешь уснуть. Не мешай мне, а то я в следующий раз тебя не возьму к себе.

— Ну ладно. Ну а как же насчет спинки? — Никак не успокаивалась я.

— Ложись, я скоро к тебе приду. И не каких там бабских инстинктов! Только спинка! Ты поняла? Ложись, я сказал!

И он шутливо замахнулся на меня папкой, из которой ворохом полетели листы.

— Я тебе помогу. — Тут же нашлась я.

— Я тебе помогу, распутница! Марш в постель, немедленно!!!

И я уныло поплелась в темноту, понимая, что никакой мне спинки не будет. Как только я залезла под одеяло я, к своему удивлению, сразу крепко заснула.

Потом были еще дни, мы работали вместе и я все, никак не решалась напроситься к нему в гости. Наконец он сам, как бы, между прочим, спросил меня.

— Ты, что больше любишь, пельмени или голубцы?

Я поняла, что опять я приглашена. Поэтому я выждала с минутку и, дождавшись, когда сотрудница выйдет, ответила.

— Я больше всего люблю….. Догадайся сам?

— Не трудно догадаться, что ты мне скажешь? Что ты любишь меня! — Шутит он.

— Дурачок какой-то! Больше всего я люблю….. — Специально я затянула фразу и заставила его ждать мой ответ. — Вареники, глупый. А ты, все меня да меня!

И вот мы опять сидим за его столом, он ест с аппетитом, нет хватает жадно еду. Я смотрю на него такими глазами, что он отрывается от тарелки и, не прожевывая, спрашивает.

— Что, совсем плохо, ты так уже без меня и не можешь? Совсем не ешь. Ты что, в серьез влюблена?

Я смотрю на него, и на моих глазах появляются самые настоящие слезы.

— Ну, какой же ты все-таки бестактный и бессердечный. Ты что сам не видишь?

— Я то — вижу, что ты не ешь и вот — вот заплачешь.

— Ну, что ты, в самом деле, не видишь, что ты съел все мои вареники. — Выкручиваюсь я.

— А я их так люблю, даже больше самого тебя, обжора!

И я, выхватываю из-под его рук тарелку, с варениками, убегаю в соседнюю комнату.

— Женечка, прости. Я совсем о тебе забыл. Чуть сам все не съел.

— Вот расскажи мне, что-нибудь о себе, тогда и получишь добавку. Ты понял, Глиняный горшок! Ну же, я жду еще десять секунд или я съем все вареники сама?

— Женька, не дури. Возвращайся на кухню. Я согласен.

Потом мы вместе жуем, из одной тарелки оставшиеся вареники. Пока я вожусь с посудой, Игорь меня внимательно изучает, следит за каждым моим движением. Наконец я не выдерживаю.

— Ну, что ты все на меня смотришь? Сравниваешь? Ты, что не видел меня? Уж кто, кто как не ты меня видел такой, что иному мужику и во сне не приснится такая радость.

— А почему только мужику? — Обжигает меня его вопрос.

— Разве женщине видеть это не в радость?

— Ну, знаешь…. — Тяну я с ответом, не зная с чего начать. — Наверное, радость приходит только после того, как сам человек становится для тебя в радость. Тогда все, что есть в нем и тебе доставляет радость.

— Я, например, … — Продолжаю развивать свою мысль. — Радуюсь, искренности чувств ко мне и мне не особенно важно, от кого они исходят. Главное, что все было честно.

— Хорошо, а если это не очень искренно, если это только играют гормоны. То тогда как?

— Да все так же. Мне кажется, что главное, что я нахожу и вижу в человеке искреннего.

— Что ты хочешь сказать? Что тебе все время попадались только искренние люди и сексуальные партнеры? Вот уж я не поверю. И гормоны, опять же. А знаешь ли ты, что любовь это всего лишь быстротечное состояние, которое обусловлено игрой гормонов?

— Какой бы не было быстротечной, как ты говоришь, любви и чувствам просто они еще чем-то очень значимым для человека сопровождаются. Просто в самом акте любви, ну в ее действии между людьми заплетаются такие ниточки близости, как паутинки, что ли. Наверное, это от того, что ты получаешь или отдаешь партнеру какую- то частичку самой себя. Эти паутинки тонюсенькие, если грубо дергать, они легко рвутся. Чем больше я общаюсь с близким человеком, тем больше мы заплетаемся с ним в эти ниточки. Вот так то!

— Ах, ты паучиха! Это ты меня заплетаешь? Сажаешь в свою паутинку, чтобы потом на досуге кровушку или еще что пить из меня!

— Да, из тебя Глиняный горшок не то, что ниточки, даже вареников не допросишься. — Разряжаю я этот острый разговор. — Сам все норовишь с меня кровушки попить.

— А ну, давай колись, Глиняный горшок, как это ты не засунул к себе в утробу нашу Эммилию Иосифовну? Или опять будешь плести мне про то, что ты не виноват, и она сама к тебе пришла. А ну, давай живо колись и рассказывай, я внимательно тебя слушаю.

Я спрашивала, а у меня все внутри сжималось от мыслей, что я услышу от него. Неужели я ошиблась, неужели у него, что-то было и с Эмилей? Но почему я так заволновалась? Я что, по — прежнему тянусь к ней? Или это опять все те же тянутся ниточки? Тогда уже не ниточки, а просто веревочки какие то. Интересно, он все о нас с ней знает? Все эти мысли ураганом пронеслись у меня в голове пока он медленно вставал из — за стола.

— Ты меня закормила, прекрасная паучиха. Теперь я полчаса в твоем распоряжении и только потом смогу что- то соображать по работе. Валимся к тебе на диван. Ты не против?

— Подожди, подожди. Так кто у нас больше паучок, ты или я. Ты, куда меня тащишь, дряхлый старикашка? — Передразниваю его я, а сама уже лезу с ногами на диван.

Я мощусь, но все никак не пойму, как мы усядемся рядом. Мне нестерпимо хочется положить к нему свою голову на колени и что бы он меня гладил. Наконец он осторожно садится рядом и я, с замиранием сердца, валюсь к нему головой на колени. А что бы он меня не прогнал, я тут же нахожу причину и говорю.

— Вот ты же обещал погладить спинку, но пока я тебе не доверяю, так что погладь мне головку. Ведь я же хорошая, я вовсе не злая паучиха, я просто маленький котенок.

Я несмело беру его руку и начинаю ей гладить себе волосы.

— Ну, что же ты, гладь и рассказывай, я кошечка лежу, но все внимательно слушаю. Нет, наверное, не так, мурлыкай мне, что-то на ушко, я слушаю.