Любушки-Любки

Глава 5. Женькины университеты

Сколько себя помню, я всегда была в окружении людей, которые не были ханжами и любили искренно. Я помню свою Маму в молодости, изящную и красивую балерину и отца, танцора балета, а потом, артиста театральной танцевальной группы. Можно смело сказать, что я воспитывалась на подмостках сцены. Мама кормила меня и укладывала спать в перерывах между актами и выходами на сцену. Я росла, как многие мои сверстницы, за сценой и спинами своих танцующих родителей.

Потом балетная школа. Я, между прочим, закончила ее очень хорошо. Одно время даже выступала в составе балетной труппы. Все было как у всех детей моего окружения из балетной семьи.

А какие разговоры? Все о выступлениях, танцах, танцорах и, конечно же, о сексуальных отношениях. Дело в том, что Мама рано осталась без родителей и рано вышла замуж. Можно сказать по залету. Отец был на много старше, но не бросил девочку и женился.

Поэтому в семье сразу установилось правило, по которому отец гулял сам по себе и так как хотел, и надо сказать, не в чем мою мать не обижал и не упрекал. Меня он искренне любил и баловал.

А как гуляют танцоры? Особенно солисты? Женщины их сами домогаются. Вы, наверное, даже не знаете, на что идут некоторые женщины. Не все же они идут за прекрасным, в театр, на балет или танцы? Часть женщин ходит на балет для того, чтобы лучше рассмотреть мужское достоинство, фигуру, попку. И конечно выбирают себе того, кого хотят, а если он не хочет, то его добиваются. Подарки дарят, ведут в ресторан. Ну, все для того, чтобы быстрей затащить танцора в постель. Но и не только женщины любят танцоров, а и мужчины, то же.

Отец мой не был аскетом и гулял то с женщинами, то с мужчинами. Мама, была девочкой, без кола и двора, она полностью зависела от отца. А он имел вес, положение. Вокруг него поклонницы и поклонники. Маме все это приходилось терпеть, ведь я была маленькая, а специальности у нее кроме балета и танцев — никакой.

Поэтому я рано увидела такую сторону личной жизни, когда в семье не осуждают и не препятствуют флирту на стороне, не осуждают партнеров по сексу. Ну а то, что секс был разный и многообразный, так это нормальное явление в любой балетной семье, труппе, театре. Я очень рано поняла, что все держится на сексе.

Ну а как взрослеют девочки балеринки? Они мечтают о принцах, а их еще маленькими эти самые принцы всюду лапают, тискают и пристают к ним. Сначала это шокирует. Особенно шокирует доступность и почти полная открытость женского тела. А затем привыкаешь и уже начинаешь не придавать этому никакого значение, то ли партнер ошибся, и рука его случайно легла на промежности, то ли он сделал это специально.

Девочки начинают активно мастурбировать и флиртовать с малых лет. Некоторые девочки специально провоцируют прикосновения и сами их добиваются. Поэтому многие девочки очень рано, чуть ли не с 10 лет уже имеют поклонников, а у некоторых из них очень рано появляются опытные любовники и вовсе не мальчики. К пятнадцати годам в трупе девственниц можно пересчитать по пальцам.

Само действие в балете это эротика. Но мало кто знает обратную сторону балета. Ведь оркестр в балете не только задает ритм танцу, но и заглушает топот пуантов и шумное дыхание разгоряченных женских тел. Балерины потеют, как лошади и парфюм от них будь здоров. Поэтому мужчины и мальчики, в балете привыкшие к этому часто отдают предпочтение и привязанность своему же полу. Впрочем, как и женщины.

До какого-то времени я была в стороне от всего этого, но я росла в таком окружении, где и дома и в школе все разговоры начинались и заканчивались сексом. Я старалась не подключаться к этому, да и мама считала, что мне до этого еще очень рано. Девчонки, подружки даже стали посмеиваться надо мной. Подтрунивать, зло подшучивать. Я оставалась среди них гадким утенком.

В поездках на гастролях мне ничего другого не приходилось, как жить среди своих сверстниц, и в некоторых случаях — в среде маленьких развратниц. Спать, отдыхать и слышать их бесконечные разговоры, все об одном.

Хотела того я или нет, но невольно быстро просвещалась. Я вела себя так, что давала понять моему окружению, что это мне не нравится. Но в тайне, от всех, я признавалась себе, что наоборот, это все, что меня окружало, мне нравилось.

Многое было пошло и не искренним, но это возбуждало мое любопытство. Мама была для меня не просто заботливой, а самой настоящей подругой. Поэтому, когда я, подолгу стала засиживаться в туалете, она сразу поняла, что я там мастурбирую. Не ругая, меня она стала, мне объяснять, что это происходит с каждым человеком и это нормальное явление, поэтому не надо скрываться, прятаться, но и сильно показывать всем этого тоже не надо.

Она откровенно рассказала мне, что тоже мастурбирует и даже рассказала как. Мама для меня всегда была непререкаемым авторитетом и на этот раз ее любовь, чуткость уберегли меня от повсеместного греха, которым страдали мои подруги. Они мастурбировали не меньше меня, но все это делали тайно или наоборот, выставляли напоказ, вели глупые и вызывающие разговоры об этом.

Девочки соперничали между собой на сцене и в жизни. Все время друг перед дружкой хвастались и безудержно врали. Особенно врали насчет своих подвигов в любви. То кто-то из них сочинял, что встречается с взрослыми парнями, а другие перебивали и врали, что они стали аж любовницами и им дарят взрослые мужчины подарки.

На самом деле никто не обращал на них никакого внимания, и они начинали флиртовать и заниматься любовью друг с другом.

Как — то раз, я осталась одна в номере и не пошла с девчонками. Мы были на гастролях и жили в каком-то старомодном доме отдыха. Экономили деньги. Толи я болела, то ли растянула ногу или еще что-то, но мне потребовалось что-то, и я зашла в соседнюю комнату, к девочкам постарше.

Дверь была не заперта, и я зашла в комнату.

Я уже собралась спросить кого-то, и пока я стояла за шторами у входной двери, я успела заметить, что из-под одеяла одной из кроватей показались голова и личико сначала одной девочки, а затем и другой. Девочки были полуобнажены и нежно обнявшись, целовались.

Такое поведение девочек считалось в нашей среде верхом любви и нежности. Девочки старались выставить напоказ такие свои отношения. Я уже знала, что это такое, и много раз слышала от девчонок кто и с кем спит. Они даже показывали мне на такие пары. Поэтому, я не особенно потряслась увиденным. Я отвела штору и вошла в комнату, спросила, взяла что-то у них и ушла в свою комнату. Но вечером, оставшись одна, я невольно вспоминала увиденное и меня это явно заинтересовало.

Ночью я проснулась от стонов и страстных женских вздохов, которые не очень громко, но отчетливо доносились из-за стены. Моя кровать стояла у стены соседнего номера, поэтому я эти звуки сразу услышала. Я проснулась и стала прислушиваться. Я не знаю почему, но мне захотелось слышать все, что там за стеной происходило. Я прижалась ухом к стене.

Я не различала слов. Но интонация их мне была понятна. Один голос упрашивал, а другой голос настаивал. Потом голоса замерли, и я стала различать другие звуки. Скрип кровати, ели слышные постанывания, громкий шепот каких-то ласковых слов. Затем еще сильнее стали слышны постанывания, переходящие в негромкие возгласы и глубокие вздохи.

Так продолжалось довольно долго, я возбудилась и все время прислушивалась. Однако вскоре я стала терять внимание к этим звукам, так как они монотонно повторялись и мне стали не интересны. Я отвернулась и попыталась уснуть, но возня за стеной мне все время мешала. Кроме того вскоре стоны и вздохи сменили тональность. Видно, поменялись местами, решила я. И опять тот же набор вздохов и стонов. Я уже не могла просто так лежать и представлять, что там происходит за стенкой.

Я осторожно поднялась с постели, и приоткрыла свою дверь в коридор. В коридоре царил полумрак и тишина. Никого не было. Я осторожно, на цыпочках подошла к двери соседнего номера. За дверьми я уже более отчетливо слышала все те же звуки. Поцелуи, вздохи, постанывания. Я прислушалась и не услышала того, что кто-то вот прямо сейчас выйдет из-за поворота коридора. Я не успела, вернуться к себе и поэтому толкнула от себя дверь, которая оказалась не запертой и протиснулась в комнату соседнего номера. Сердце мое колотилось. Я услышала шаги человека проходящего мимо.

Я стояла в темноте, за шторами входной двери, боясь пошевелиться и выдать себя. В комнате стояла тишина, хотя я ощущала присутствие и дыхание девочек. Наконец я услышала шепот.

— Что это было? Ты слышала? — Прошептал один голос.

— Я не слышала. Не напрягайся, лучше прижмись ко мне. — Шептал другой, более нежный голос.

Потом я услышала звуки поцелуев, шепот нежных слов более грубым голосом.

— Киска, какая ты сладенькая. — Звук поцелуя.

— Как мне хорошо с тобой. — Звук поцелуев.

— Мне нравится твой бугорок, бутончики. — Опять звуки поцелуев.

— Ты хочешь еще раз? Я вся сгораю от нетерпения. — Поцелуи, поцелуи. Потом скрип кровати и вздохи. Сначала тихо и отрывисто, затем все громче, страстнее.

— Ты меня съешь. — Тихий шепот нежным голосом.

— М… Как хорошо!!! Вот здесь еще раз. Да, да!!! Еще, еще!!! Затем стоны и всхлипы.

— Ложись ко мне ножками, я тоже хочу целовать твою розочку. Скрип кровати, шелест постели.

Потом голоса глуше. Они под одеялом, подумала я и попробую незаметно выскочить. Я осторожно нащупала ручку двери и, пятясь, задом выскользнула, в коридор. Коридор был пуст. Все так же в полумраке.

Трясущимися руками я осторожно прикрыла за собой дверь и на цыпочках заскочила к себе в комнату. Сердце мое колотилось.

Я прислушивалась. Наконец за стеной я услышала те же вздохи и стоны. Осторожно и стараясь не скрипеть, я легла на кровать и накрылась с головой.

И только тогда я беззвучно рассмеялась, вспоминая свою проделку. Я с восхищением вспомнила свою проделку и сам факт, что мне удалось, одурачить этих девочек меня сильно обрадовал, и я собой гордилась. На удивление, я быстро и сразу заснула.

Утром я, как ни в чем небывало зашла к девочкам и вернула им то, что брала вечером. Они весело переговаривались, и на меня не обращал никакого внимания. А я же наоборот, отметила, что вот эта рыжая и стройная та, что с грубым голосом, а эта беленькая и вертлявая, с круглой попкой это та, которая с нежным голоском.

Довольная я ушла к себе с чувством превосходства. С этого дня я осторожно стала наблюдать за ними и если я раньше ничего не замечала, то теперь увидела многие жесты, взгляды, касания и даже быстрые поцелуи между ними.

Потом я заметила еще одну парочку, с теми же признаками влюбленности, которых я ранее не замечала.

Так я стала больше наблюдать, присматриваться к своему окружению и увидела, что не только среди моего окружения, среди девочек, но и в среде преподавателей, девочек и ими можно было без труда выделить и пронаблюдать за влюбленными парами.

Я не только стала замечать, но и стала прислушиваться к разговорам, шуткам, недомолвкам этих пар.

Я стала ловить всю информацию о мире женских взаимных привязанностей, и все время делала для себя все новые и новые открытия.

Во многом мне помогла разобраться Мама. С ней у нас всегда было все открыто и откровенно. Я рассказала ей о своих наблюдениях, и она объяснила мне, что это довольно частое явление в мире танца и балета. Она честно и очень деликатно подвела меня к теме о женской любви.

Я была еще совсем наивная, но далеко не глупая, я быстро все усвоила и поняла. А однажды я спросила ее, о том, что было ли у нее что-то с какой ни будь женщиной? Она не отмолчалась, не соврала, а честно ответила. Да, и у нее были встречи и целовались, и обнимались, клялись в любви, и даже игрались руками.

Но она не спала с женщинами подряд, как делали другие девчонки, а была влюблена только в одну балерину, с которой вместе работали в одной труппе.

Эта балерина постоянно встречалась с женщинами и пользовалась необыкновенным успехом у женщин. Мама так же влюбилась в нее, и какое-то время даже встречалась с ней, а затем с балериной что-то случилось, и связь с ней прервалась. На другие предложения о встречах мама не соглашалась, хотя она была в курсе интимных привязанностей ее коллег и подруг. Она знала и знает сейчас тех, кто это делает и кто только так живет. Но называть их не стала. Сказала, что я выросту и сама все узнаю. Главное, сказала она, будь искренней, не осуждай того, чего не знаешь и не понимаешь, принимай мир таким, какой он есть. Ну а если полюбишь кого, будь честной и искренней до конца перед этим человеком и собой. Она так и сказала, …полюбишь кого! Т. е. того или другую?!

Я помню, долго не могла успокоиться, после нашего с ней разговора. Еще несколько раз просила ее пояснить, рассказать или объяснить эти стороны природы женской любви.

Время шло, я подрастала. Я уже стала влюбляться, привязываться то к мальчикам, то к девочкам. Я одинаково любовалась физическим совершенством тела обоих полов. Наконец я была приглашена на свидание одним мальчиком из старшего класса.

Я долго вертелась перед зеркалом и даже немного подкрасилась. На свидание я пришла первой и ждала мальчика целых пятнадцать минут. Он появился и мне как-то не понравился тем, что он был в обычной своей одежде и никаких признаков ухаживания я не отметила. Ни тебе цветов, не билетов.

Мы довольно скучно пошлялись по улицам, и я уже замерзла. Мне хотелось писать, а кругом не было укромного места. Наконец я не выдержала и сказала, что мне срочно надо домой, а он, как назло, стал меня провожать. Мое терпение иссякало. Я пошла во двор какого-то дома, он за мной, я метнулась за сараи, он опять за мной. Я уже больше не могла терпеть, за сараем не оборачиваясь, я присела.

Писать тихо не получилось, наоборот, из меня с шумом ударила струйка. Я никак не могла утихомирить это звук. Голову я пригнула и пыталась увидеть, куда из меня бьет эта струйка. Когда я закончила и, выпрямляясь, подтягивала трусики, мой ухажер пригнул меня и стал тыкать мне в лицо и руки свой хвостик. Я оттолкнула его, он облапил меня, я повернулась спиной и рукой сильно сдавила его хвостик. Объятья сразу ослабли и я, оттолкнув его не оглядываясь, вылетела на улицу.

Примчалась домой. Меня всю колотило. Я с негодованием вспоминала этот эпизод и даже заплакала от обиды и его подлости.

На другой день, когда я пришла в студию я обратила внимание на то, что некоторые ребята и девчонки как-то ехидно и мерзко на меня поглядывают. Не трудно было понять, что этот поганец им наговорил. Я поискала его, но не нашла.

А когда я зашла в туалет, то одна из девчонок, что была заядлой курилкой, мне процедила в след.

— Мокрощелка! Пойдемте девочки, она опять будет свиребздеть.

Меня как током ударило от этих обидных слов… На занятия я больше не пошла. Ушла домой. Я была в отчаянии. Наконец пришла Мама, и она сразу увидела, что со мной что-то не то. Я в слезах, путано рассказала ей все и даже произнесла это мерзкое слово свиребз…..Мама выслушала меня, успокоила и объяснила, что не надо было на свиданье скрывать того, что девочке надо по маленькому, надо было об этом прямо сказать и все могло бы быть по-другому.

Но травля меня не утихала. Меня стали подначивать ребята. Я замкнулась, стала уходить с занятий, старалась не встречаться со сверстниками. Однако это мало мне помогало. Поганец, меня заклеймил, я становилась изгоем.

Я искала с ним встречи, хотела услышать от него извинений, но он уклонялся и прятался. Все время держался в классе, после занятий с компанией шел до самого подъезда своего дома.

Наконец, я набралась смелости и просто, без стука, без всяких там «можно» зашла в его класс, прямо на занятиях, не обращая внимание, на преподавателя, подошла к нему и со всего маху дала ему такую затрещину, что у меня потом рука три дня болела. Я не просто выскочила, а гордо подняв голову, вышла из класса под крики и хор голосов, при этом я сильно хлопнула дверью.

Само собой, меня тут же поволокли на разборки, но я сжалась, гордо держала голову и молчала. Меня отстранили от занятий и отправили домой. Наутро мы пошли на занятие с Мамой. Меня не допустили к занятиям, я просидела перед кабинетом директора, пока Мама там громко объяснялась.

Потом и Мама, так же, как я накануне вышла из кабинета и громко хлопнула дверью.

Вот такое у меня получилось свидание.

Меня решили исключить. За дело взялась Мама и ее подруги. Ей удалось добиться моего восстановления, при этом мой обидчик с треском вылетел из школы, а за ним и директор, который, оказывается, был в курсе и решил скрыть факт насилия.

Само собой разумеется, что я стала героиней школы и первой леди. Все только и говорили о моем смелом поступке. Девчонки наперебой стали предлагать мне свою дружбу, а некоторые и любовь. Мальчишки наоборот стали побаиваться иметь со мной дело.

Примерно через месяц я стала получать угрозы в свой адрес. Нетрудно было догадаться, от кого они поступали. Но я была наивной и переоценила себя и недооценила людскую подлость. Маме я ничего не сказала, считала, что сама справлюсь. О чем я потом горько пожалела.

Как-то я возвращалась со школы и только рассталась с подругами, как ко мне подошли две довольно взрослые и развязанные девицы и попросили… закурить!

Естественно я отказала. После чего они потащили меня в подворотню, где меня уже поджидала целая компания подростков. А дальше произошло то, что в таких случаях происходит.

Двое парней схватили и стали держать меня за руки, а остальные принялись лапать, и лезть в трусы, больно сжимать и тискать мою малютку.

Потом одна из девиц присела предо мной и попросту стянула с меня трусики. Полезла ко мне под платье своими грязными руками. Я не стала терпеть и врезала ей между ног.

После того меня стали бить. По телу, по лицу. Пошла кровь. При этом один из подонков сказал, что это тебе привет от твоего бывшего мальчика. Я не кричала и не звала на помощь и это их еще больше разогревало.

Они бы прибили меня, если бы не вмешались взрослые. Шантрапа разбежалась и тут я заревела. Заревела от унижения и злости. Меня проводили до самого дома, и я быстренько стала приводить себя в порядок.

Маме я ничего не сказала, притворилась спящей. А утром она заметила следы побоев на лице, и мне пришлось врать, сказать, что я упала и ударилась. Пару дней я ходила с оглядкой, а потом успокоилась. Как оказалось, напрасно.

Мне нравился один мальчик, и мы с ним встретились. То да се. Стали прогуливаться. Зашли в парк, сели на скамейку. Стало вечереть, и я все ждала от него поцелуев. Дура! Надо было не дожидаться, а мчаться домой, как говорила мне Мама: «Стемнело, домой».

Но я же, считала себя уже взрослой, мне ведь исполнилось 13 лет. Вот так началось в моей жизни самое страшное.

На мою беду в парк зашли те же самые девицы и, увидав меня, сразу выскочили. Тут мне бы рвануть со всех ног, но я, же была гордая! Я степенно встала, и мы пошли на выход, где нас уже поджидали. Мой парнишка не сделал и двух шагов, как его сбили с ног и стали молотить ногами, а меня схватили и поволокли назад в парк. Вот тут я спохватилась и попыталась закричать, но мне так саданули в живот, что я вся обмякла и только замычала.

Чуть ли не бегом меня волокли все дальше и дальше в парк, и на все мои дерганья я получала удары, один сильнее другого. Меня затащили в какую-то будку и, не давая опомниться, заломили руки. Я открыла рот, чтобы закричать, но тут, же мне в рот запихали какую-то грязную тряпку. Я не успела опомниться, как мне на голову натянули мое же платье, которое задрали чьи-то руки. Я дергалась, но меня не отпускали. Потом какой-то хрипловатый голос сказал, что я ничего и чьи-то грязные руки стали шарить по моим ногам, трусикам, между ног.

Вокруг слышались смешки и грязные шуточки. Затем меня нагнули и сдернули трусики. Я вся сжалась и задергалась.

Вот тогда — то мне стало по — настоящему страшно и я завыла нечеловеческим голосом. Видно я так громко выла, что они испугались, что их услышат. Поэтому тот же хриплый сказал, чтобы меня завалили, и я тут же полетела на грязный пол. Больно ударилась. Меня пару раз пнули ногой. Кто-то больно скрутил и сильно связал ноги. Меня все еще не трогали.

Потом я услышала их шаги и спор, но уже за будкой. Несколько голосов предлагали меня сразу же трахать, а Хриплый им что-то отвечал.

Они заспорили, а затем я услышала, как хриплый что-то громко сказал на счет меня, что меня надо загнать, или продать, а потом я услышала возражения и возню. Маты, крики. Удары. Они дрались! Как я была этому рада! Потом топот ног и я поняла, что они разделились. Я услышала шаги и голос Хриплого. Он закурил и отдал команду кому-то, что бы тот позвонил дяде Коле и что он пока будет здесь их ждать. Я услышала, как несколько человек ушли, а хриплый курил и ходил вокруг будки.

Я лежала на грязном и холодном полу и тряслась от страха и холода. Мои руки и ноги ныли от пут, но я не могла даже пошевелиться. Минуты шли, ничего более не происходило. Сколько прошло времени я не знаю, но мне оно показалось вечностью. Пару раз я слышала, как кто-то заходит, и слышала, как чиркали спичкой. Проверяют, поняла я.

Потом произошло чудо!

Я услышала звук мотора, который быстро приближался к нам. Затем скрип тормозов, свист милицейских свистков и топот ног. Крики. А потом я услышала приближающиеся шаги нескольких человек, которые громко матюкали какого-то Барона и поняла, что меня спасли!

Домой меня привезли закутанной в милицейскую куртку. Мама от волнения все никак не могла говорить и плакала, обнимала меня. Милиция попыталась нам, что-то объяснить насчет показаний, заявления, но я прямо с порога бросилась в туалет. Наконец Мама спохватилась, стала метаться от туалета к ним, благодарить и делать еще что-то, чего я уже не слышала, т. к. заснула прямо в туалете.

Потом Мама рассказала мне, как они вытащили меня и я забредила. Милиция потопталась и, пожелав всего хорошего — уехала.

Я неделю пролежала в постели. Наутро меня осмотрел врач, потом приезжала милиция и я давала им описания на этих подонков. К сожалению, я температурила. Мама нашла телефон моего мальчика и по нескольку раз звонила и благодарила его самого и его маму, родителей — за замечательного и смелого сына.

Оказывается это он, после того, как его избитого бросили у входа, добрался до телефона и вызвал милицию в парк. Дождался их приезда и указал, куда меня утащили. И только потом ему оказали первую помощь, отвезли в больницу. Потом он так же долго лежал и лечился.

Вот такое получилось у меня второе свидание!

После того случая Мама разболелась. Все произошедшее со мной свалило ее. У Мамы стали отказывать ноги. Первое время к ней приходили подруги, приносили еду, передавали деньги. Потом эти визиты стали реже и скоро, почти совсем прекратились.

Мама уже не вставала, я все взяла на себя. Первое время я еще ходила в школу под конвоем маминых подруг и знакомых, а затем я уже обходилась сама. Школа погудела, погудела и опять занялась своими делами. Конечно, я прославилась так, что со мной дружили одни девчонки. Мальчишки больше не встречались.

Дурная у меня была репутация. Мой мальчик, мой спаситель уехал с родителями сразу после больницы. Я, по сути, осталась одна с больной Мамой на руках. Деньги таили. Я все реже соглашалась выезжать на гастроли, не сильно-то кто мог нам помочь. У нас просто не было денег.

И как-то так получилось, что моя бывшая наставница по балетной школе познакомила меня со своей подругой — Эмилией Иосифовной. Она была замужем за отцом нашего гения. Так я стала вхожа к ним в семью.

— Но об этом я расскажу вам в следующий раз. — Сказала Женька, на которую мы с Машкой смотрели, как на героиню.

— А теперь, давайте ложиться спать. Завтра опять будет хлопотный день.

— А где мне лечь? — Спросила Женька.

Я сказала, что я буду спать вместе с Машкой, а она пусть ложиться на мою кровать. Когда мы уже все улеглись, и Машка заснула, я тихонечко перешла к Женьке и залезла к ней под одеяло. Я обняла ее, гладила и целовала. Я что-то хорошее шептала ей о том, какая она отчаянная и что она сильная, и смелая. О том, что я ей восхищаюсь и люблю. Но Женька уже сладко посапывала и я, чтобы не разбудить ее, тихонечко вернулась к Машке. Я обняла ее, и мы обе сладко заснули.