Люди Солнечной системы

1

Когда позвонил Габуния, Николай Басов уже изнемогал от безделья. Конечно, Анзор — хозяин, ему виднее, но ведь техника должна работать, она должна прибыль приносить!

А если говорить честно, Басову надоело на Земле.

Поэтому в офисе хозяина на улице Слободской он появился в назначенный срок.

Анзор Бедоевич сидел в кресле, по левую сторону стола мерцал экраном компьютер. Мерцал он для солидности, за все время работы у Анзора Бедоевича Николай ни разу не видел, чтобы хозяин выполнял на нем какие-нибудь, пусть даже самые простейшие, операций. Да что там расчеты! Анзор Бедоевич на компьютере даже в игры не играл, не солидно это было для настоящего предпринимателя!

Завидев Басова, Анзор Бедоевич поздоровался с ним, встал, одергивая малиновый пиджак, отошел к забранному узорчатой решеткой окну и некоторое время значительно молчал, не глядя на своего пилота.

— Значит, так, Николай, — с легким акцентом сказал он. — Работа есть…

Снова посмотрел в окно, потом внимательно оглядел руки, зачем-то поправил большой платиновый перстень на безымянном пальце правой руки.

— Люди серьезные попросили… — снова сказал он.

Похоже, что от полученного предложения Анзор Бедоевич ле был в восторге, и лишь какие-то скрытые обстоятельства заставляли это предложение принять. Была в хозяине какаято нерешительность, которой Басов за Анзором Бедоевичем никогда не замечал. Обычно хозяин был напорист и энергичен, и напористость эта возрастала вместе с суммой возможного контракта. Басов его не судил строго. Молодое поколение, оно и мыслит и поступает по-иному, потому-то Басов работал у Габунии, а не наоборот.

— Лететь надо, — с неожиданной мрачностью сказал хозяин.

— Да я всегда готов, — сказал Басов. — Устал уже по кабакам ходить. Только вы ведь знаете, Анзор Бедоевич, урана нет.

— Уран будет, — сказал хозяин, возвращаясь в кресло. — Садись, брат, в ногах правды нет, э?!

— Далеко лететь-то? — спросил Басов.

Не то чтобы ему интересно было, он последнюю неделю был в таком состоянии, что хоть на Луну, только бы дома не сидеть. Да и подработать хотелось. Сколько еще ему летать оставалось? Летный максимум — он ведь для всех писан, тут уж никакие связи, никакие взятки не помогут, если возраст подошел!

Габуния задумчиво побарабанил пальцами по столу, решительно выключил компьютер, словно давал пилоту понять, что шутки кончились, и негромко сказал:

— Лиситею знаешь?

Басов присвистнул.

— Шутите, босс? Это же восьмой спутник Юпитера! Какому идиоту туда понадобилось?

— Надо, Коля, — серьезно сказал Анзор Бедоевич. Так серьезно сказал, что Басов ему сразу поверил.

Поверил, а потому — заныл:

— Анзор Бедоевич! Не вытянем мы! Я бы понял еще, на Луну! Сами знаете, где корабль стоит! Не в ангаре ведь на Плисецком космодроме! На штрафняке он у нас стоит! Техосмотр два года не проходили, графитовые стержни со дня установки реактора не менялись… Ускорители! Сами знаете, какие у нас ускорители! Нет, Анзор Бедоевич, про окрестности Юпитера и речи не может идти! Это ж вообще у черта на куличках! И потом, там же плазменное кольцо Всехсвятского, тяготение совсем иное, а мы с вами на старом «Генацвали»…

— Не мы, Коля, — поправил его Анзор Бедоевич. — Ты!

Конечно, это Басов лишку хватил, Габуния никогда выше пассажирского лайнера над Землей не поднимался! Пусти его в открытый космос, он и там в малиновом скафандре разгуливать стал бы и перстни свои многочисленные до блеска начищать!

А с другой стороны, Николай Басов был лицом подневольным, наемным астронавтом он был, поэтому ему особо и рыпаться не приходилось. Заартачься Басов, завтра же у «Генацвали» появился бы новый пилот! В этом особо и сомневаться не приходилось, уж своего хозяина за годы совместной работы Николай хорошо изучил, еще с того времени, когда приходилось на списанном «Буране» спутники на орбиту выводить!

Если Габуния выглядел озабоченно, у него на то обязательно имелись особые основания. На памяти Басова его шеф всего два раза и выглядел угрюмым. Первый раз — когда кредит «Росбанку» отдавал, а второй — когда его жена с секретаршей прямо в офисе застукала.

Но сейчас Анзор Бедоевич проявлял удивительную деловитость, никаких шуток он в таком состоянии в свой адрес не принимал. Выставил вперед тупой небритый подбородок и смотрел на Басова со странной, почти траурной печалью. Словно прощался.

Басов посидел немного, ожидая разъяснений.

Шеф молчал.

— Платят-то хоть прилично? — уныло поинтересовался Басов. Зря он радовался недавнему звонку, ох зря!

Габуния помолчал немного, разглядывая ногти, потом назвал сумму и, помедлив, уточнил:

— Тебе!

— Деревянными? — поинтересовался Басов.

Шеф отрицательно качнул головой.

Видно было, что Анзора Бедоевича терзали какие-то сомнения, но делиться ими со своим бессменным пилотом он явно не собирался.

— Зеленью? — поднял брови заинтересованный пилот.

Габуния снова качнул головой. И снова отрицательно.

— Ничего себе! — изумился Басов. — Это что же они на Лиситею везут? Наркоту?

— Вах, тебе-то какая разница, Николай? — Габуния смотрел в окно. — Накладные будут в порядке, груз опечатан… Сопровождать его люди будут, им за груз отвечать. Тебе главное, чтобы груз до Лиситеи добрался, к тому же страховку они оформляют. Берешься? Или мне все-таки кого-то в резерве поискать, э?

— Сопровождающих много будет? — спросил Басов. — Вы же знаете, Анзор Бедоевич, на нашем «Генацвали» особых удобств нет, да и меню не слишком разнообразное.

Габуния прямо на глазах ожил.

В красивых кавказских глазах его загорелись огоньки, сам он выпрямился и не жлобом, считающим копейку, смотрелся, джигитом Анзор Бедоевич выглядел, такому только в Космофлот на правый фланг.

— Ничего, они народ неприхотливый. Завтра поедешь на штрафную стоянку, — сказал он. — Клиентам наш корабль покажешь.

И показывая уже совсем недостижимую щедрость, сказал:

— Штрафы я заплатил!

Посидел, качаясь, как мулла на молитве, снова потух, вздохнул и пробормотал:

— Такие дела, батоно. Бабки, конечно, платят хорошие, но вот предчувствия у меня…

Что говорить? Басов ощущал то же самое. Просто по складу характера он был хладнокровным меланхоликом, поэтому и посчитал, что как-нибудь все рассосется. В конце концов, кто не рискует, тот шампанского не пьет.

Скоро предстояло выйти на пенсию, а на нее не слишком расшикуешься.

Басов привык к шампанскому.

2

Утром на Слободской Басова уже ждали двое.

Анзор Бедоевич явно обрадовался приходу Басова, щедро разрешил пользоваться его служебной машиной и включил компьютер, внимательно вглядываясь в появившиеся на экране столбики цифр, — демонстрировал клиентам, что у делового человека каждая секунда на счету.

Первый из клиентов, который, судя по жестам и разговору, был за старшего, независимо допивал кофе и всем своим видом показывал, что торопиться не намерен. Был он невысок, лысоват, имел аккуратную черную бородку с редкой проседью и одет был в легкий бежевый плащ, из-под которого выбивался небрежно повязанный вокруг жилистой шеи белый шелковый шарф. Чуть удлиненное лицо его покрывала сеточка морщин, в складках которых таились настороженные глаза. Сразу было видно, что этого человека жизнь била не единожды, причем била плашмя, с размаху и даже в спину. Такие глаза обычно бывают у африканских слонов, которым удается прожить более десяти лет, не попавшись на прицел многочисленным любителям сафари.

Второй клиент был полной противоположностью своему товарищу. Кряжистый и широкоплечий, с плотным красным лицом, на котором из-за мощного плоского лба почти не было видно маленьких бесцветных глаз, он напомнил Басову подслеповатую гориллу, способную по команде разнести офис Габунии, а быть может, и всю улицу. Когда клиент шевелился, мышцы под черной кожаной курткой вздувались, и сходство его с человекообразным приматом многократно увеличивалось. На Басова этот человек посмотрел с ленивым интересом, явно сравнивая физические данные астронавта со своими возможностями, и отвернулся. Похоже, он всех окружавших его людей делил на здоровяков и хиляков, а Басов со своими шестьюдесятью пятью килограммами веса в здоровяки явно не вписывался.

Старший клиент неторопливо поставил кофейную чашечку на стол, бесцеремонно оглядел Басова, и Николаю даже показалось, что взгляд настороженных глаз клиента прошелся по содержимому его карманов.

— Пилот? — сипло спросил клиент. — Ну хорошо… Допустим… — И протянул Басову маленькую влажную ладошку. — Сергей Степанович.

Подумал немного и добавил:

— Можно просто — Степаныч…

Басов вопросительно глянул на второго.

Тот, не поднимаясь со стула, сунул Басову огромную ручищу, даже не для приветствия, а так, чтобы Басов подержал ее и ощутил тяжесть, и неласково буркнул:

— Жорик!

3

Космический грузовик «Генацвали», принадлежащий фирме Габунии, стоял не на космодроме, а на городской штрафной площадке для автомобилей. Тому было немало причин, и первая из них, пожалуй, самая важная для Анзора Бедоевича, — так было дешевле.

Выйдя из машины, Басов и его клиенты неторопливо шли по бесконечным рядам, более напоминающим одновременно склад металлолома и выставку военной техники. Удалые предприниматели хранили здесь свое добро. Рядом со старенькими «мерседесами» стояли, печально распустив лопасти винтов, мощные «Барракуды» и «Алеуты», из-за ржавеющих «Татр» и «БелАЗов» высовывал свой белый нос допотопный «Челленджер», а чуть поодаль независимой компактной группкой стояли новенькие, еще блестящие заводской смазкой танки «Т-92» и «Шеридан», причем принадлежность к разным военным блокам боевые машины явно не смущала.

В этой компании «Генацвали», раскорячившийся черепахой на колоннах устаревших пороховых ускорителей, не то чтобы не смотрелся, нет, выглядел он довольно внушительно, но анахронично, как если бы в международном аэропорту ктото вздумал держать ракетную площадку Кибальчича или ракету «ФАУ».

— Мы что, на этом полетим? — В расширившихся глазах Степаныча появилось светлое удивление. — На этом?

Корабль произвел впечатление и на Жорика, тот даже вытащил руки из карманов и вопросительно посмотрел на партнера.

— Ну не на этом же, — кивнул Басов в сторону хищно распластавшегося над бетоном «Бурана».

Некоторое время Степаныч внимательно разглядывал «Генацвали», потом перевел взгляд на «Буран». Похоже, «Буран» показался ему куда более надежным! Он еще раз сравнил «Буран» с «Генацвали», и удивление в его глазах сменил ужас.

— А не взорвется при старте? — опасливо спросил он.

Дилетанты всегда раздражали Басова. Ничего в космической технике не соображают, а мнения пытаются высказывать.

И Басов обиделся.

— Пройдемте внутрь, — недовольно пригласил он. — Я вам трюм покажу. Грузиться будем здесь?

— Не в Зеленодольске же! — презрительно сказал Жорик и, не дожидаясь приглашения, полез в лифт, который и вознес всех троих на борт грузовика.

4

Выводя «Генацвали» на орбиту, Басов всегда испытывал чувство восторга. Особенно когда планетолет пробивался через редкую проседь серебристых облаков и на обзорные экраны выплывала космическая тьма, усеянная уже по-неземному яркими звездами.

Сейчас ликования не было.

Басов угрюмо наблюдал, как наперерез ему резкой борзой идет патрульный катер космишников. Катер был со всеми наворотами, циркулярные тяги на нем стояли, форсаж предусматривался, даже что-то похожее на тахионные ускорители посверкивало. От такого бежать — себя не беречь!

Николай сбросил с таким трудом набранную скорость.

«Началось», — уныло подумал он.

Вообще-то не полагалось до полного выхода на орбиту тормозить стартовавший корабль, об этом и в правилах космовождения указывалось, но разве космишникам правила писаны? Били они и будут бить пилотов, как птиц на взлете!

Стыковка была долгой и нудной. Как всегда, стыковочные узлы у патрульного катера и планетолета не совпали, только выдвижную штангу зря погнули.

Патрульный в своем блестящем скафандре, покрытом антирадарным сплавом, ступил на борт «Генацвали». Покрытие помогало космишникам устраивать невидимые засады на оживленных трассах, и сколько ни писали, что настоящий патрульный должен быть виден издалека, чтобы уже своим внешним видом отпугивать потенциального нарушителя от нарушения законов, отказываться от своей удобной маскировки не собирались.

— Добрый день! Патрульный сержант Денисов. — Шлем у космишника был с опущенными светофильтрами, и это немного успокаивало: пошкурить, значит, вышел на трассу, иначе лица бы своего не прятал. — Вы с какой скоростью на орбиту выходили?

— Как это с какой? — натянуто улыбнулся Басов. — С первой космической.

Теперь уже засмеялся патрульный.

Издевательски так засмеялся, с подтекстом.

— Это с каких пор первая космическая у нас стала равняться пяти километрам в час? Что-то я черепах на околоземных орбитах еще не видел!

Ага! В глубоком космосе он их видел!

Николай понимал, что позиция у него шаткая, но продолжал стоять на своем. С первой космической я на орбиту выходил, вот и бортжурнал можете посмотреть. И свидетели… Вон они как раз звездами любовались.

Сопровождающие груз свидетели слаженно закивали, и было видно, что при необходимости они еще и не это подтвердят. Жора головой кивал, как кувалдой, и от этого его кивки казались еще весомее.

— Что мне твой бортжурнал! — заметно приуныв при виде свидетелей, хмыкнул патрульный. — У меня радар, можешь распечатку взглянуть. Номер твоей ракеты, или Пушкин на ней летал?

— Не знаю, на чем ваш Пушкин летал, — старался быть вежливым Басов. Из последних сил, между прочим, старался. — А мой корабль от Земли может только на первой космической оторваться. Или я еще не в космосе? — Это Басов уже для поднятия духа хамить стал.

В космосе как? Спорь не спорь — все равно виновным окажешься. Но когда у Басова уже два предупреждения в компьютере космишников торчало, терять ему было нечего. Слава богу, что штрафные квитанции на корпусе при взлете обгорели!

Что еще Басов сказать мог? Пороховые ускорители у него сразу после старта отказали, не иначе Анзор Бедоевич пожмотничал — конверсионный порох у китайцев брал. Пришлось на маршевом двигателе на орбиту выходить. Хорошо еще пять километров набрал, мог вообще выше скорости пешехода не подняться.

Узрев свидетелей, космишник стал покладист и миролюбив.

У него на этот раз свидетелей не было. Задачи были другие. Поэтому басовский бортжурнал и свидетели против его радара даже посолиднее смотрелись. Патрульный это понимал, а потому неохотно принялся выписывать штрафную квитанцию, но не торопился, ожидая, когда Басов скажет: «Командир! Может, без квитанций обойдемся? Чего отчетность напрасно засорять?» Но Басов молчал и безразлично смотрел на звезды, а свидетели, напротив, с живейшим интересом наблюдали за действиями патрульного, и тому ничего другого не оставалось, как раздраженно шлепнуть на составленный протокол своим фирменным факсимиле, исполненным наподобие европейской торговой марки и содержавшим все сведения о составителе протокола. Уныло, но вежливо попрощавшись, патрульный отправился восвояси на свой блестящий кораблик.

След пламени из дюз патрульного катера долго таял в вакууме, планетолет некоторое время потряхивало от работы компенсационных двигателей после лихой отшвартовки космишника, а Басов, раздраженно бросив свежую штрафную квитанцию на панель бортового журнала, прищурился на слегка потускневшие экраны и пробормотал:

— Добро пожаловать к звездам!

5

Орбитальный мотель российско-американской компании «Спейсхата» смотрелся на орбите огромной елочной игрушкой.

Игрушкой он и был.

Фирма рекламировала его как первую пятизвездочную гостиницу космоса, по удобствам не уступающим знаменитым «Хилтонам». Особо она отмечала прочный корпус мотеля, изготовленный из особо прочных титановых сплавов и способный противостоять даже метеорной опасности. При первой же проверке молодой космишник — скорее по глупости, чем из наблюдательности, — попробовал ковырнуть хваленую обшивку перочинным ножом. Оказалось, она была сделана из обычной шестимиллиметровой фанеры, которую для убедительности и солидности окрасили серебрянкой. Мотель, разумеется, немедленно прикрыли и начали обсуждать — спустить ли фанерное сооружение в плотные слои атмосферы, или использовать для складирования оборудования.

Пока шли споры, мотель открылся вновь. Но теперь он принадлежал нью-йоркской академии здоровья, а ее юристы легко доказали, что техническая реконструкция орбитальной гостиницы полностью проведена.

Тем не менее состоятельные снобы в этой гостинице не останавливались, и мотель постепенно стал пристанищем разных темных элементов и водителей вроде Басова, которые жили на хозяйскую копейку, а потому в пространстве экономили на всем.

Вмешательство патрульного основательно подъело и без того скудные запасы горючего для вспомогательных двигателей «Генацвали». Стоимость окислителя на внутренних трассах опять поднялась, и Басов искренне порадовался, что оплату взяли на себя клиенты Анзора Бедоевича. Теперь уже плата за рейс не казалась ему такой уж большой.

Очередь на орбитальную заправочную растянулась по орбите, окислителя на всех не хватало, и по всему выходило, что ночевки в космической гостинице астронавтам с «Генацвали» никак не избежать. Все уютнее, чем в предназначенном для перевозки грузов стареньком «Генацвали»! Отметившись в реестре заправочной, Басов состыковался с гостиницей, радуясь, что по сводкам погоды магнитных бурь на Солнце не наблюдалось, да и планеты-гиганты сюрпризов не обещали.

Может, когда-то просторный центральный зал мотеля и был роскошным рестораном с серебряными тубами, в которых подавались деликатесы, но сейчас он напоминал обычный «Макдоналдс», единственным отличием от земных забегаловок было то, что гамбургеры здесь делались маленькие и при подаче заворачивались в съедобную пленку — таким образом, хозяева мотеля отдавали дань неизбежной невесомости.

Людей в мотеле было не особо много, и занятие каждого из них можно было определить без особого труда.

Десятка два человек сидели в зале, пристегнувшись к стульям ремнями, чтобы не воспарить над столиками, за которыми они принимали пищу.

Двое мрачных типов, переговаривающиеся намеками, несомненно, были кладоискателями, раздобывшими карту богатого полезными ископаемыми астероида. Им было невдомек, что эти ископаемые можно было добывать практически в любом обломке, летающем между орбитами Марса и Юпитера, а на поиски астероида, обозначенного в карте, у них уйдут все средства, а возможно, и вся жизнь.

Небольшая робкая группа молодых ребят, восторженно озиравшихся по сторонам, скорее всего подписала контракт на лунные шахты. Дурачки, мечтали о космосе и доверились первому попавшемуся вербовщику, который наплел им с три короба, и теперь ребятишкам предстояло полтора года гнить в скафандрах по двенадцать часов в сутки.

А вот мужчина средних лет, торопливо поглощавший гамбургеры за угловым столиком, был явно российским инженером: привычка экономить у них стала генетической, даже хорошие заработки в космосе не помогали — так и продолжали питаться гамбургерами и запасенной еще с Земли килькой в томатном соусе.

Внешний вид девицы, которая кокетничала с мальчиками из закусочной, не оставлял никаких сомнений, что мотель посетила редкая еще в космосе путана. Заработки у них здесь были хорошими, но условия работы невыносимыми. Если кто пробовал заниматься любовью в невесомости, знает, какое это тяжелое и нудное занятие. Поэтому путаны продолжали обживать земные курорты, а в открытый космос выбирались редкие и не лишенные романтичности представительницы этой профессии. Правда, выглядели они довольно соблазнительно, и это надо было понимать — тот, кто нажил деньги каторжным трудом, не стремится легко с ними расстаться.

Но постепенно эта древнейшая земная профессия начинала обживаться и в космосе, даже появилась категория маршрутных путан, готовых за хорошее вознаграждение разделить с астронавтом все тяготы длинного и однообразного пути.

Девице было около двадцати пяти лет. Это была стройная и высокая блондинка в обтягивающем комбинезоне со смелым декольте.

Поймав взгляд Басова, она обещающе улыбнулась.

Разумеется, Басов насчет своей внешности не обманывался, внешность у него была совсем не такая, на которую были падки девицы, но, судя по окружению, определенные шансы у него были. Инженера в расчет можно было не брать из-за его скаредности, кладоискатели были явно стеснены в средствах, попавшие в шахтеры мальчишки были еще слишком молоды, чтобы думать о любовных приключениях на орбите, а обслуживающий персонал забегаловки путана, надо было думать, уже перебрала, да и глупо девице было надеяться на то, что с ней станет рассчитываться постоянный персонал станции.

Опытным взглядом Басов отметил, что ни одного настоящего пространственника за столиками нет.

Его спутники уже сделали заказы и теперь с интересом наблюдали, как с кухни к ним летит официант с магнитным подносом, на котором громоздились тубы и затянутые пищевым пластиком тарелки с гамбургерами. Официант был бывалый — в одной руке он держал поднос, а пальцами другой ловко шевелил, направляя свой полет.

— Не занято? — услышал Басов над ухом и краем глаза увидел уже знакомое декольте.

Как он и ожидал, голосок у путаны был с легкой приятной хрипотцой. Именно такие женские голоса на Басова действовали неотразимо.

6

— Ну, че ты суетишься? — лениво сказала Диана. — Не сопрут твой корабль. Поспи немного…

Она сладко зевнула, неосторожно повернулась и воспарила над гостиничной кроватью.

Басов осторожно привлек ее обратно.

— Недавно в космосе? — поинтересовался он. — Смотрю, милая, лонжами ты пользоваться не умеешь. Ты на станции работаешь или вольная охотница?

— Я — путешественница, — зевнула Диана. — Полетела к парню своему на Венеру, да так и застряла в космосе.

Придерживаясь за Басова, она осторожно спустила свои стройные ножки на пол и торопливо сунула их в башмаки пилота. Башмаки были на магнитных подковах, поэтому Диане не угрожала опасность воспарить еще раз. Тяжело и неловко передвигая ноги, Диана вышла в коридор, гулко ударившись ботинком о переборку.

Басов подождал, пока путана справит свои нехитрые дела и вновь уляжется в постель, привычно воспарил и подлетел к большому круглому иллюминатору.

В иллюминатор был виден серп Земли и яркий цилиндрик заправочной станции. Около станции, лихорадочно помигивая бортовыми сигнальными огнями, выполняли маневры заправляющиеся корабли.

— А вы далеко лыжи навострили? — хрипловато поинтересовалась Диана.

— Далеко, — сказал Басов. — Что, с нами захотелось прокатиться?

Диана подумала.

— А че? — сказала она, — Я не против. Все равно тут одни козлы собрались, кредитной карточкой лишний раз не помашут. Да и задолжала я здесь одному… Если нормально отбашляешь, чего бы мне с тобой не слетать!

Басов усмехнулся, погладил гладкое бедро женщины.

— И даже не спросишь куда?

Диана зевнула, лениво шлепнула по руке Басова и неторопливо потянула на себя простыню. Вообще-то всю ночь они развлекались в спальном мешке, пристегнутом к кровати. Пусть тесно, зато удобно.

— Диан, — спросил Басов, неторопливо облачась в комбинезон. — А в космосе ты чего задержалась? Мужика на Венере не нашла?

— Как же, найдешь там, — хрипловато отозвалась путана. — Это только по книгам Венера — богиня любви. А на самом деле они же там в шахтах работают, на Урановом Эльдорадо, знаешь? В общем, все они там… ну не нужны им бабы, вообще им уже никто не нужен. Сидят в своих куполах и виски хлещут. А то еще самогонку из клетчатки гонят. Нет, ты мне скажи, Ник, ты серьезно хочешь, чтобы я в твоем эскорте была? Мне один черт здесь делать нечего. Только попутчики у тебя странные, один на дьявола чем-то похож, а другой на мафиозо. Если они ко мне приставать будут, никуда я с вами не полечу!

Басов неторопливо застегнул ботинки, сразу почувствовав устойчивую уверенность, ухмыльнулся:

— А вот вернусь, девочка, и поговорим!

7

Очередь на орбитальной заправочной станции двигалась неспешно. И неудивительно — около заправки народ маневрирует медленно, все осторожничают, поэтому стыковка и закачка топлива или окислителя требует определенного времени.

Из-за этого эфир постоянно засорялся посторонними радиопереговорами. Одни пилоты переругивались меж собой изза очередности стыковки с заправочной, другие делились информацией о сложившемся положении вещей, третьи рассказывали друг другу анекдоты. Анекдоты были с бородой, откуда свежим взяться, если рассказывавшие их пилоты года по полтора на Земле не были?

А вот пространственные новости послушать стоило.

Басов встал в очередь, потеснив небольшой скоростной ракетоплан, включил автопилот и принялся слушать радиопереговоры.

— …тяжелой воды, — жаловался кто-то. — Из-за этого торчал у Марса почти два месяца.

— Надо было рискнуть, — наставительно сказал собеседник.

— Тебе легко говорить, Сун, — заныл марсианский сиделец. — Все-таки есть незнакомые мне приемы…

Басову этот профессиональный разговор был неинтересен.

Треп, на который жалко тратить время.

Он включил автонастройку.

— …в общем, с помощь кувалды и такой-то матери мы закончили ремонт и пошкандыли на Япет…

— …Я не пойму, — горячился обладатель мощного радиопередатчика. — Ионники у них курам на смех. А гоняют по системе так, что не угонишься. Нет, ты, Ричард, сам прикинь, меня они у Меркурия обошли, как стоячего! Разве так бывает?

— В мире все бывает, — флегматично и сипло отозвался собеседник.

Опять захрипел эфир, потом, медленно наполняясь сочностью и обертонами, рубку заполнил красивый баритон:

— Сижу в кабинете, а в соседнем мужика колют. Слышу, спор стоит. Задержанный, значит, доказывает, что ни о какой контрабанде и речи быть не может, поскольку в накладной указаны спиртометры, а не вечные двигатели. Следователь ему отвечает: да какие же это спиртометры, когда и так видно, что вечные двигатели. Какой дурак эти ваши спиртометры фреоном заправлять будет! И потом — кому в открытом космосе столько спиртометров понадобиться может?

«Я грузы вожу по накладным, а не по внешнему виду, — нахально отвечает задержанный. — А что касается, кому мой груз понадобиться мог, то в накладной все указано, фирма „Протыриус“, место регистрации Марс, место нахождения — спутник Урана Европа».

«И документы ваши безграмотно оформлены, — говорит следователь. — И фирма „Протыриус“ никогда на Земле не регистрировалась, и Европа никогда спутником Урана не являлась, она вокруг Юпитера обращается со дня сотворения мира!»

Басов вздохнул.

Вот она, жизнь пилотская! Сегодня ты свободной кометой по Вселенной мчишься, а завтра в камере лунной колонии сидишь. Знакомо, все Басову было знакомо, с таким хозяином, как Анзор Бедоевич, с чем только не познакомишься.

Даже по накладным этой самой фирмы «Протыриус» приходилось гелий на Меркурий возить. Еле ускребся тогда после неожиданного взрыва на Солнце. Протуберанец до самой Луны задницу «Генацвали» облизывал, Басов уже и молиться стал на портрет Гагарина в красном углу. То ли Юрий Алексеевич действительно помог, то ли протуберанец угас, только все для Басова и его корабля закончилось благополучно. Правда, садиться пришлось уже на ручном управлении. Корабельный компьютер от активности солнечных электронов спятил и как запел у самого Меркурия старинный «Гимн восходящему солнцу», так и до самой ремонтной мастерской не заткнулся.

Стоп, а вот эта информация Басову уже была интересна.

Он прислушался к хриплому голосу, выдававшему опыт говорившего и налет им не одного миллиарда километров.

— …По трассе не ходи, — объяснял кому-то обладатель лучевого ларингита. — Траектория там хорошая, спору нет, и разогнаться можно прилично. Только вот у астероидов, где самое месиво, они «лежачего полицейского» поставили в виде уплотненной гравитации. Чтоб, значит, никто мимо патрульной станции на скорости не проскочил. Еле продрался… половину массы потерял, груз к чертовой бабушке… Записывай координаты, Ион!

Вот спасибо! Басов эти координаты тоже с удовольствием записал. Вот уж действительно, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь!

Так же неожиданно для себя он получил карту патрулей на ближайшие три месяца, и совсем уже подарком была информация о засадах космишников у пояса астероидов. Ради этого можно было поболтаться у заправочной станции и неделю.

Профессионально стыкуясь с заправочной станции, приветливо помаргивающей ему зелеными огоньками, Басов неожиданно подумал: может, в самом деле, взять Дианку с собой?

Рейс предстоял длинный и скучный, путанка вполне могла бы скрасить басовское одиночество, тем более что на разговорчивость спутников, как Басов уже успел убедиться, рассчитывать не приходилось.

8

Когда ускорение заканчивается и планетолет выходит на инерционную орбиту к ближайшему небесному телу, чтобы под воздействием гравитационных сил системы устремиться дальше, начинается скука и рутина. Можно, конечно, каждый день проверять исправность узлов и блоков, но кто же это станет делать? А вести научные наблюдения было бы уж совсем глупо, не для того ты в космос летел, и без тебя хватит людей, которые эту самую науку двигают.

Вот и возникает извечный вопрос: что делать?

Вопреки всем представлениям о героических буднях астронавтов, Басов коротал время, играя в карты с путаной. Сопровождавшие груз Степаныч и Жорик из своей каюты не показывались, но, судя по сообщениям бортового компьютера, тоже не теряли времени даром — резались с этим компьютером в «Космическое вторжение». Как это ни странно, более сообразительным себя показывал Жорик — он был уже на шестом уровне, в то время как Степаныч безнадежно застрял на третьем. Это при том, что Жорик играл обычным космонавтом, которому приходилось полагаться только на возможности корабля, а Степаныч играл ученым-физиком, который использовал некоторые хитрости, недоступные простым пилотягам. Что ж, каждый тратит время как может.

Басов играл в карты.

Говорят, что голая женщина интеллигентной не бывает. А умной?

К началу второго месяца полета Басов продул ей все планеты Солнечной системы, и они начали играть на астероиды, благо справочник с основными характеристиками и координатами на корабле имелся.

— На Веспу будем играть? — заглядывал в справочник Басов. — Нормальный астероид, говорят, на нем даже золото есть…

Диана капризничала.

— Ну, вы, мужики, и бабники! У вас все астероиды женские имена имеют!

— Я-то здесь при чем? — пожимал плечами Басов. — Ты, Дианочка, не по адресу наезжаешь, это астрономы балуют. Будешь против Веспы Меркурий ставить?

На Икар они уже играли, надо сказать — неудачно для Басова.

— Не хочу на бабу! — тянула свое путанка. — Хочу на мужика!

Басов поднял на нее просветленные глаза.

— О! — сказал он. — Можно сразу на двух сыграть! Малая планетка 3054 Стругацкие, названа так в честь знаменитых писателей-фантастов, свидетельство выдано в одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году. Ты как, Диан?

— Сдавай на фантастов, — согласилась путанка. — Я против них Марс поставлю!

— А почему Марс? — удивился Басов.

— А откуда к нам марсиане прилетали? — загадочно хихикнула спутница.

Николай Басов и не подозревал, что ставит на кон писателей, прозорливо угадавших, как он будет мучиться с безделья во время многомесячного полета на космическом корабле. Правда, у фантастов капитан корабля читал журналы, во времена написания книги картежные игры считались предосудительным делом.

Им и за журналы от критиков досталось. По мнению критиков, командир корабля должен был не журналы читать, а круглосуточно радеть об исправности корабля, безопасности пассажиров, а в оставшееся для сна время заниматься научными наблюдениями за видимыми звездами. Критики, как это обычно случается, были дураками, а фантасты оказались прозорливыми людьми.

Однако разыграть знаменитостей прошлого века Басов с Дианой и не успели, в динамиках внутренней связи зашуршало, и компьютер сухо пригласил Николая в рубку управления.

Басов удивился.

Трасса была безопасной, он сам ее рассчитывал с учетом карты патрулей и данных о возможных опасностях. По его расчетам, впереди не могло быть ничего опасного.

В рубке управления его ждало жестокое разочарование.

На обзорном экране высвечивалась знакомая хищная рыбина патрульного корабля. И не простого катера — эсминец дальнего радиуса висел в пространстве, а антенны «Генацвали» уже принимали приглашение капитану корабля прибыть на борт эсминца. Вежливое, но сухое приглашение более напоминало приказ.

И еще одно потрясение ожидало Басова — журнал посещений компьютера свидетельствовал, что корабельной радиостанцией кто-то дважды пользовался без его ведома.

Обдумать это Басов не успел, следовало поторопиться на борт эсминца. Космишники, как всякие наделенные властью люди, ждать не любили.

9

Космишник сидел на станции и не отрывал взгляда от компьютера. На вплывшего в рубку Басова не обратил внимания.

Грозно сопя, он бил толстыми и непослушными пальцами по клавиатуре и шептал:

— Не уйдешь, мой хороший… Куда? Не-ет, здесь ты у меня не проскочишь, здесь я тебе все минами перегородил. Вот таак… Давай, давай, выбрасывай сигнал бедствия, ты у меня уже года на три лишних набегал… Куда! — неожиданно взревел он и досадливо грохнул кулаком о пластиковую поверхность стола. — Ушел… Ну, зараза!

Басов подошел ближе.

Нет, космишник не был занят каким-то важным делом, на дежурстве в открытом космосе он увлеченно резался в «Космических ментов».

Судя по его недовольному виду, от космишника опять только что ушел на своем корабле неуловимый контрабандист Хан Соло. Бесполезно было с этим бороться, некоторые даже пробовали отключать Хану Соло гиперскорость в опциях и все равно в самый последний момент, когда к кораблю контрабандиста уже тянулись торжествующие магнитные захваты патрульного катера, «Солнечная сестра» уходила в подпространство.

Басову рассказывали, что разработчики игры специально вставили этот ход в игру, чтобы досадить хакерам и космическим патрульным, которым, по мнению разработчиков, игра не могла не понравиться. Ход был беспроигрышным — над тем, как захватить неуловимого контрабандиста, ломали голову многие и, говорят, даже сошел с ума один большой чин из Космической инспекции.

Хмурый и недовольный вид говорил о том, что дежурный патрульный был занят тем же, что и его начальник, — потерпев поражение, он начал игру сначала.

— Слышь, мужик, — наконец обратил он внимание на Басова. — Как твоя посудина называется?

Басов вздохнул. «Начинается…» — печально подумал он.

Космишник повернулся к пилоту. Вид у него был озабоченным.

— Братан, — уже просительно сказал он. — Видишь, какая штука… Уходит, зараза! Я уж и так, и эдак… У тебя кода на этого Ханса Соло нет?

— Да, говорят, его вообще не существует, — честно признался Басов.

Космишник погрозил ему пальцем. Словно тубу с сублимированным борщом показал. Настроен он был благожелательно и всем своим видом показывал, что благожелательность эту нарушать не следует.

— Тебя как зовут? — поинтересовался он. — Коля? Значит, так, Коля, ты мне код, а я тебя отпускаю не шмоная, ага? Нет кода, будет тебе проверка по всей строгости закона. Реактор твой не фонит… Если поискать, еще что-то найдется, а?

— Командир! — почти взмолился Басов. — Да откуда у простого пилотяги код, который жаждет получить полсистемы? Давай разойдемся красиво, я сделаю так, чтобы тебе космическое одиночество скучным не показалось, ты сделаешь вид, что меня не видел… Идет?

Космишник, пользуясь невесомостью, подлетел ближе.

— Один летишь? — поинтересовался он.

— Два пассажира, — сказал Басов. О Диане он предусмотрительно промолчал, кто же в начале игры козыри из рукава вынимает? Хоть и плохим игроком был Басов, а правила знал твердо.

— Тогда у своих пассажиров спроси, — заявил космишник. — Может, кто-то из них знает!

С такими упертыми Николай Басов уже встречался, и не раз. Уныло пожав плечами, он достал сотовый видеофон и набрал номер, каюты пассажиров.

— Откуда? — сказал Степаныч, возмущенно задирая брови. Лицо его собралось в гармошку. — Чего он выделывается, пусть берет по счетчику и все дела!

— Предлагал, — вздохнул Басов. — Ему код нужен!

— Код, говоришь? — Как-то незаметно Степаныча оттер в сторону его неразговорчивый спутник. Некоторое время Жора листал свою записную книжку, потом посветлел лицом и сказал Басову: — Записывай! NBI THE SPEISLITL и потом два раза табулятор нажать… Капитанский капкан называется… Записал? Текст набирать обязательно большими буковками и с интервалами…

Космишник, сопя, записывал.

— Так я пошел? — уныло спросил Басов.

— Попробуем! — уже не обращая на задержанного ни малейшего внимания, сказал патрульный, плотоядно шевеля толстыми губами. Понятное дело, куда Басову на своем корыте от его эсминца деться?

Вернувшись в пилотское кресло, Басов неторопливо отошел от патрульного эсминца, маневрируя, вышел на стартовую директрису и на посадочных отошел подальше, чтобы, не дай бог, посудине космишника полированную шкурку не попортить.

Жорик, шумно вздыхая, стоял у него за спиной.

— А теперь ходу, братила! — сказал, он, жарко дыша в спину Басова. — Ходу, пока он не прочухался!

— Так ты ему фальшивый ключ дал? — сообразил Басов и приуныл. — Это ты, Жорик, зря. Нам от него один хрен не уйти. Поймет, что уже не догнать, — гравизамедлителем остановит.

— Остановит, — хмыкнул Жора. — Ему сейчас не до нас станет. Как только он пароль наберет, все содержимое его компов посыплется. Одна забота будет — до базы доскрестись.

Час от часу не легче! Басов почувствовал холодок в желудке. Подкинуть патрульному вирус! До такого только такие, как Жорик, додуматься могут. Конечно, чего им мозгами раскидывать? Они ведь в системе временные, им права беречь не приходится.

Басов только прикинул последствия неразумного поступка Жорика, и ему захотелось взвыть от отчаяния.

10

Погони за ними, разумеется, не было, но это еще ничего не значило. Басов утешал себя одной мыслью, что номера его «Генацвали» на компьютере патрульного эсминца не сохранилось, а сам космишник его, конечно же, не запомнил. Слишком уж другим занят был, не терпелось ему с Ханом Соло поквитаться. Хотелось по крайней мере на это надеяться.

Несколько миллиончиков километров Басов все-таки срезал. Воспользовался расчетами по Лобачевскому, и все получилось как нельзя лучше. Риск, конечно, но в космосе кто не рискует, тому не пить земной родниковой воды.

Пришлось, конечно, повозиться, чтобы подделать дату старта и бортовое время, но овчинка выделки стоила, не пойди Басов на подлог, париться им до Марса еще два месяца. А так через сутки уже прямо по курсу красным полумесяцем повис Марс с белесыми точками спутников над его поверхностью. Если бы всю дорогу «Генацвали» шел с ускорением, то и тормозить при подлете к Марсу пришлось бы едва не полгода. Да еще приплюсуйте сюда время, затраченное на маневрирование, чтобы выйти на постоянную орбиту. А тут скорость не превышала десяти тысяч километров в час, и до Марса оказалось рукой подать. А раз нет долгого торможения, то выгода налицо. По всем расчетам получалось, что лететь до Марса в режиме торможения чуть более суток. И то только для того, чтобы подозрения не вызвать своей прыткостью.

«Генацвали» торможения пока не начинал, и на корабле царила невесомость. Поэтому Жорик в рубку неуклюже приплыл, безуспешно пытаясь натянуть стоптанные в задниках кроссовки.

С трудом забравшись в кресло, Жорик зачарованно разглядывал красный полумесяц Марса. Тут и гадать не стоило, сразу было видно, что в дальнем космосе Жорик был впервые.

Жорик ткнул в обзорный экран толстым негнущимся пальцем.

— Марс… — зачарованным голосом сказал он. — Во, блин, дела!

Он с надеждой посмотрел на Басова.

— Садиться будем?

В планы Басова это однозначно не входило. Сейчас было куда более спокойно за Кольцом. Забраться за астероиды и забыть о последних событиях, как о страшном дурном сне.

Космишники обычно сидят на оживленных трассах, для них пространство за кольцом вроде проселочной дороги: караулить там — только время терять. А всем известно, что для космишника время — деньги.

— Жаль, — по-детски огорчился Жорик. — А я, блин, думал, что на Олимп посмотрю, у трех Гарпий сфоткаюсь! Ладно. — Он безнадежно махнул рукой. — Другим разом тогда…

Но по расстроенному лицу его было видно, что в другой раз Жорик не особенно верит. Он еще раз бросил печальный взор на экран, где в непосредственной близости от «Генацвали» плыл багровый серп Марса. Басов решил еще немного сэкономить на горючем и скорректировал курс корабля так, чтобы получить от планеты максимальное ускорение. На экране рядом с полумесяцем появилась небольшая белая точка — Фобос совершал свой очередной оборот вокруг своего сюзерена.

Шаркая башмаками с магнитными подковками, в рубку вошел Степаныч. Морщинистое лицо Степаныча отливало желтизной и было кислым, словно последнее время его обладатель питался исключительно лимонами.

— Предчувствия у меня нехорошие, — пожаловался он вместо приветствия. — Матушка снилась, все волновалась, что в дорогу пирожков не напекла!

— Сны у тебя, Степаныч, — встревоженно сказал Жорик. — Ты вспомни, что прошлый раз было, тогда тебе тоже матушка все снилась!

Степаныч зевнул, стеснительно прикрыл рот рукой и тоже посмотрел на экран.

— Марс, значит, — без выражения сказал он. — Бог, понимаешь, войны. Похоже, скоро на месте будем?

— Как повезет, — осторожничая, сказал Николай Басов. — Сам понимаешь, с нашими заморочками трудно сказать, где завтра будешь — в месте назначения или в камере лунной колонии. Теперь не дай бог тому космишнику под горячую руку попасть — схарчит и не подавится.

— Ты уж, Коленька, постарайся, — косо глянул на него Степаныч. — Нам в лапы закона попадать ни к чему, нам он мешает, и что характерно — не любит.

Басов воспрянул.

Появилась естественная возможность узнать, что именно находится в трюме «Генацвали». Он вообще считал, что теперь уж от него таиться просто глупо. Все они, как говорится, в одной упряжке были.

Однако Степаныч от ответа на вопрос уклонился. Неодобрительно глянув на сгорающего от любопытства Басова, собеседник пилота лишь погрозил ему сухим указательным пальцем.

— Девица твоя где? — поинтересовался он.

— Спит, — коротко и недовольно сказал Николай.

Видал он таких! Они, значит, в тайны играть будут, а он им душу свою распахивай. Ждите, разбежался!

Не обращая внимания на его недовольство, Степаныч еще раз посмотрел на красный серп Марса, рядом с которым сейчас белело сразу два спутника — Деймос тоже обогнул планету.

— Не нравится мне все это, — с явным огорчением пробормотал Степаныч. — Баба на корабле, а тут еще и матушка со своими пирожками…

11

Пояс астероидов выглядел красочно — широкая сверкающая лента пересекала черное космическое пространство, гдето вдалеке светилось туманное пятнышко Юпитера, да и Марс маленьким красным серпом все еще светился в стороне от корабля. Миллиарды мелких и крупных обломков — то ли остатки бывшей планеты, то ли кладбище нерожденного мира — вращались по странной орбите, отделяя мелкие планеты внутреннего периметра от своих гигантских собратьев.

— Красиво, — сказала Диана, глядя на экран. — Прямо бриллиантовое колье. Представляешь, Колечка, сколько бы такое колье стоило?

Басов представлял.

Диана вытянула длинные стройные ноги, закидывая их на панель пульта управления.

— Ты грабками осторожнее шевели, — лениво сказал ей Басов. — Нажмешь что-нибудь, унесет нас всех к чертовой матери, ни один спасатель не найдет.

Разумеется, он врал. Система управления была надежно заблокирована от дурака, страховка предусматривала все случаи, включая и такие помехи, как длинные и стройные женские ноги. Но Диане об этом знать было не обязательно, а порядок в рубке был для всех один — и для капитана, и для генерального секретаря ООН, вздумай тот полюбоваться звездами.

Диана фыркнула, но ноги с пульта управления сняла. Вообще-то на пугану она была не слишком похожа. В долгой своей космической жизни Басов путан повидал и мог сказать, что космические девицы, обладая определенным интеллектуальным уровнем и владея курсом физики в объеме средней школы, были довольно вульгарны и бесцеремонны. И это было понятно — все же не только тело свое попутчику отдавали, но и рисковали с пилотами наравне.

В Диане проглядывала воспитанность. Но Басов над этим не особо задумывался. Мало ли чем девица занималась, прежде чем на орбите осесть? Не его это дело. Сложившиеся взаимоотношения Басова вполне устраивали, тем более что Диана в его дела не лезла, постельные обязанности выполняла свято и даже с некоторым непонятным Басову азартом, да и поговорить с ней было о чем. Это тебе не Степаныч со своим Жориком — те слова не скажут, не подумав над вопросом несколько минут.

Причем Степаныч явно размышлял над теми подвохами, которые вопрос мог бы скрывать, а Жорик молчал из-за того, что осваивал вопрос, делая его доступным для своего понимания.

Теперь у Басова было время поразмышлять о двух выходах в эфир с корабельной рации. Себя он отмел сразу, после некоторых раздумий освободил от подозрений Диану — с чего бы это путане в эфир выходить, с кем ей разговаривать. Быковатый Жорик тоже отпадал. Оставался Степаныч. Но с какой стати ему было выходить в эфир, не поставив об этом в известность Басова? Нет, не нравился командиру «Генацвали» этот рейс на Лиситею, совсем не нравился.

В тайны играются лишь дураки и преступники. Дураками своих пассажиров он назвать не мог. Что же тогда оставалось?

— Коля, а на кой черт вам эта Лиситея сдалась? — спросила Диана. — Ты же пилотяга, вы ведь бабки на транзитах зашибаете, чего ж тебя понесло непонятно куда? Туда ведь и рейсов систематических не бывает.

Басов промолчал. Не мог же он сказать звездной девочке, что сам над этим голову ломает уже второй месяц? Стыдно было признаваться в том, что его самого за дурака держат и в детали рейса не посвящают. Более того, он даже не догадывался, что именно они везут на Лиситею. Степаныч на вопросы только щурил и без того узенькие глазки, а Жорик на прямой вопрос ответил с подкупающей простотой:

— Ты, Никола, голову не ломай. Те, кто много знает, они, конечно, умные очень, да вот беда — живут недолго. Был один до Христа, не помню, как его звали. Так он, братила, метко заметил: в многих знаниях — много печалей, а то и скорбь всеобщая наблюдается. А тебе оно надо, чтобы по тебе люди скорбили?

Басову всеобщая скорбь по себе, любимому, была абсолютно не нужна. Поэтому он почел за благо дальнейшие расспросы оставить до более благоприятных времен.

Но всего этого он, разумеется, Диане рассказывать не стал, напустил на себя многозначительный вид и процедил, словно нехотя, в том смысле, что никогда не знаешь, где потеряешь, а где и найдешь. И, чтобы предотвратить дальнейшие совершенно ненужные вопросы, погладил женщину по гладкой ноге.

Вот уж исполнительный член команды — его намек Диана сразу же восприняла как призыв к действию.

У космонавта жизнь почти солдатская — космонавт, как говорится, спит, а служба идет. Главное, чтобы было с кем спать. Помнится, в конце века, учитывая, что космонавт — профессия сугубо мужская, предложили набирать пилотов из лиц, имеющих гомосексуальные наклонности. Может, так бы оно все и вышло, но тут в Международный центр астронавтики пришел начальником генерал Клемент — мужчина грубый, справедливый и насквозь гетеросексуальный. Вызвал он к себе умников и грубо этак в упор спросил их: «Вы что, хотите ведь космос педиками заселить?» Умники подумали, а ведь действительно, что же это тогда получится, и взялись за разработку гетеросексуальной космической программы. На кораблях, где в экипаж женщины не были включены, в обязательном порядке в комплект оборудования входили резиновые вагины и надувные Барби. Разгорячившиеся ученые умы предложили включить в оборудование кораблей вибромассажеры, но тут генерал Клемент снова вмешался. «А зачем?» — поднял он брови. Умники озадаченно переглянулись: «А действительно, зачем?» и дали отбой своим сексуальным начинаниям.

Басов в дальнем космосе не один год провел. Но, положа руку на сердце, мог смело признаться — ни одна надувная Барби в сравнение идти не могла с Дианой. Да даже не с Дианой, а с любой девицей, в жилах которой текла настоящая кровь.

12

Блуждать на орбитах вокруг гиганта — удовольствие невеликое. Вот тут уже необходимо мастерство проявлять. Допустишь небрежность — будешь расплачиваться перерасходом горючего. Это в лучшем случае. В худшем придется сигнал бедствия подавать и ждать, когда спасатели придут. А если горючее израсходовано на ускорения и торможения, если его не хватает на самое необходимое, то о бытовых удобствах и говорить не приходится. Это уж как водится — в каютах иней, сидишь на сухом пайке, через неделю уже кусок в горло не лезет, а о соблюдении гигиены и вовсе говорить не приходится. Душа нет, система самоочистки не работает, на корабле воняет аммиаком и фекалиями, а сам ты благоухаешь не хуже африканского аборигена, который всю свою сознательную жизнь проводит в буше. Басов это знал не понаслышке, ему самому в семьдесят четвертом пришлось четыре месяца дожидаться спасателей у Сатурна, все прелести походной жизни испытал — и более того, поэтому сейчас он рассчитывал курс «Генацвали» словно портной из Бердичева — мерил несколько раз, а отрезать вообще не торопился.

Тут уж было не до сна.

Для пассажиров, разумеется, ничего не изменилось, все мучения выпали, как водится, на долю пилота, капитана и штурмана, каковыми на «Генацвали» являлся один Николай Басов.

Несколько суток он не вылезал из рубки, предоставив пассажиров самим себе, а когда все-таки выбрался на свет божий, то в кают-компании происходило несколько неожиданное для него. Степаныч с пристрастием допрашивал путану. В роли пугала у него был Жорик, который время от времени сжимал кулаки, многозначительно щурил глаза и скрипел зубами, выпятив грозно нижнюю челюсть.

— Коль, чего они ко мне лезут? — воспряла духом Диана при виде пилота. — Достали уже своими расспросами!

— Кончайте, мужики, — мрачно сказал Басов. — Вам что, делать нечего?

— Пусть она сначала скажет, кто ее подослал, — недовольно сморщился Степаныч. — Какого хрена она в трюме лазила? Ишь любопытная. А любопытной Варваре… Это еще хорошо будет, если нос оторвут, могут ведь вообще придушить!

— А чего вы все темните! — с вызовом сказала Диана. — Блин, военная тайна, чего они везут. Темнят, темнят… Ну, я и решила посмотреть, что они там везут. А чего, нельзя?

— Был у меня один любопытный, — сообщил Степаныч, задумчиво морща лоб. — Жаль только, пожил недолго. Любопытство беднягу сгубило, все свой длинный нос в чужие дела совал!

В кают-компании царила невесомость, но всех спасала обувь на магнитных подошвах. Тем не менее движения у всех были неуклюжие и скованные, понятное дело, к невесомости еще привыкнуть нужно было.

Басов обходился без магнитной обуви, поэтому он медленно проплыл мимо пассажиров к свободному креслу, ухватился за его спинку руками и ловко втиснул тело в тренировочном костюме в кресло. Седалище его костюма, как и поверхность кресла, была выполнена из липучки, поэтому одновременно он закрепился в кресле — липучка держала нормально.

— Ну, что ты всполошился? — миролюбиво сказал Басов. — Бабы — народ любопытный, ну полезла Дианка одним глазком на ваши шмотки глянуть… Какая в этом беда? Она что, шпион марсианский, у нее где-то радиостанция спрятана? Кому она расскажет, если даже и узнает что-то о грузе?

Диана держалась вызывающе.

— Нужен мне ваш груз! — гордо сказала она. — Это они, Коля, с безделья мучаются, плохо им в Заземелье без баб.

— Во, стерва! — радостно удивился Жорик. — Да мне, если хочешь знать, бабы вообще не нужны. И Степаныч ими уже переболел, поняла?! А глазоньки свои настырные ты спрячь, я же их вырвать могу, любопытная ты наша!

Так. Бунт намечался на корабле. А если не бунт, то маленькие народные волнения.

— Диана, замолчи! — приказал он и повернулся к Жорику. — И ты тут тоже грабками не размахивай. Глазоньки он выдерет! Мне ведь тоже может надоесть обормотов по космосу возить. Усекаешь?

Жора немедленно затих, только бубнил себе под нос, что некоторые на себя слишком много берут, незаменимых людей у нас нет, а рейсы все когда-нибудь кончаются, но Басов его уже не слушал.

— Ну и что ты там увидела? — повернулся он к Диане. — Чего они от нас прячут так старательно?

Диана фыркнула.

— Ты не поверишь, — сказала она. — Нет, ты не поверишь, Коля. Они везут… яйца!

13

Вот тут Басов и понял, что влип.

Диане он поверил сразу. Ей смысла не было врать.

И сразу понял, что именно эти типы затеяли и чем лично ему, Басову, это может грозить. Пожизненным заключением это грозило ему в лунной колонии. Незаконное распространение жизни! Межгосударственный договор карал за это сурово. Стерильность планет Солнечной системы необходимо было соблюдать тщательно. В противном случае можно было получить такие мутации бактерий и микробов, рядом с которыми средневековые оспа и чума показались бы безобидными заболеваниями. Были прецеденты! Никто и никогда бы не пошел на то, чтобы умышленно распространить на каком-нибудь небесном теле подобие жизни. Это тебе не реактор без тяжелой воды запускать, не ядрами из пороховой пушки по метеоритам палить. Ясный месяц, что в трюме были не обычные яйца, а геноизмененные. Он повернулся к Степанычу.

Тот живо и выразительно шевелил губами, срывая с лица морщинистый пластик. Собственно изменений особых не произошло — под пластиком оказались все те же старческие щеки, только вот лоб, изрезанный глубокими морщинами, стал повыше, глаза побольше, нос изменил свою форму, губы стали потолще. Перед Басовым сидел профессор фон Брегманн, лауреат Нобелевской премии в области биометастики за прошлый год. Николай узнал его сразу, слишком часто портреты профессора появлялись в прессе, слишком много шума было в последнее время вокруг его открытий. А замаскировался так, что от какого-нибудь космического снабженца не отличить!

Он глянул на Жорика. Жорик продолжал что-то бормотать о пилотах, которые мнят о себе бог знает что да еще в дальние и опасные рейсы берут всяких шлюх, через которые и случаются разные неприятности, не зря же академику матушка снилась с ее пирожками, через эту матушку все и пошло кувырком…

— А ты чего сидишь? — удивился Басов. — Если уж академик саморазоблачился, то тебе сам бог велел.

— Бога нет, — оборьав свою бесконечную тираду, заявил Жорик. — А саморазоблачаться мне незачем, роботам это ни к чему.

— Биологическая думающая машина второго поколения, — высокомерно сказал фон Брегманн, пожевал старчески губами, подумал немного и добавил: — Почти человек.

— Ясно, — задумчиво сказал пилот. — Хорошо еще вовремя все выяснили.

Он посмотрел на женщину.

С путаной тоже произошли определенные изменения.

Нет, внешне Диана оставалась все той же очаровательной блондинкой со стройной фигурой, красивой грудью и длинными ногами. Изменения произошли чисто психологического характера. Вместо молоденькой дурочки, космической «плечевой», прожигающей жизнь в обществе пилотяг, в кресле сидела уверенная в себе женщина, при виде которой сразу становилось понятным, что даже не женщина это сидит, а представитель закона, наделенный правами карать и миловать.

В руке у Дианы был небольшой, но весьма эффективный «сонник». По тому, как женщина его держала, сразу было видно, что пользоваться этим устройством женщина умеет хорошо и не замедлит воспользоваться, если такая необходимость неожиданно возникнет.

— Лейтенант Комитета Галактической Безопасности Диана Римонайте, — поймав взгляд пилота, представилась она. — Надеюсь, никому не надо объяснять, что вся компания задержана?

Басову объяснять ничего не надо было. Это он поторопился внести в некоторые вопросы ясность.

— Я тут не при делах, — сказал он, стараясь не смотреть на женщину. — Сам был обманут, вам же это хорошо известно.

— Я знаю, Коля, — с мягкими нотками в низком голосе сказала женщина. — В моем рапорте все будет подробно отражено. Надеюсь, что мои показания суд примет во внимание.

— Так, — профессор откашлялся, — и давно вы меня ведете?

— С самой Швейцарии, — любезно сообщила прекрасная представительница КГБ.

— А зачем вся эта комедия? — сухо спросил Брегманн. — Почему вы меня не арестовали еще на Земле? Зачем вообще в космос выпустили?

Диана обворожительно улыбнулась.

— Надо было выяснить, есть ли у вас сообщники, — сказала она. — Да и местонахождение вашей лаборатории мы только на прошлой неделе установили. Сами понимаете, вы ведь величина, вас просто так брать нельзя было, надо было собрать весомые доказательства вашей вины. Думаете, я поверила, что вас так увлекают компьютерные игры? Ваш робот играл за двоих. А чем занимались вы?

Басов медленно приходил в себя.

Все постепенно сходилось. Это он, идиот, думал, что маршруты космишников ему случайно достались, на самом деле их ему просто подсунули! И кто рацией пользовался, тоже стало понятно. Ах зараза, обвела вокруг пальца! Это уж Басов для самоуспокоения подумал. На самом деле он отлично понимал, вокруг чего его обвела обворожительная лейтенантша. Чувствовал же, чувствовал! Путаны, они ведь не такие. Басов едва не застонал, вспоминая свои прегрешения, о которых стало известно офицеру госбезопасности.

На полновесный лунный червонец эти прегрешения тянули. Как же, прислушаются в суде к ее доводам! Отмотают на всю катушку!

Он посмотрел на Диану тоскливыми ожидающими глазами, но ничего не сказал, только вздохнул. Все-таки хороша она была в постели, чертовски хороша!

Брегманн почесал лысину.

— И последний вопрос, — сказал он. — А если бы вас, мадам, Басов не взял? Что тогда?

Диана засмеялась.

— Нет, профессор, — сказала она. — Вы как маленький. Как бы он меня не взял? Ну, вы сами посудите, рейс дальний, скучный, вы как собеседники для него никакой ценности не представляете… И ведь к тому же Коля мужик интересный…

Что? Николай Басов даже приосанился немного. Горькая пилюля была в красочной обертке. Ах, Диана, Диана! Но ведь права она была, космос Басова возьми. Так ведь он тогда и посчитал. Содержательных бесед он от попутчиков действительно не ожидал, а тут как раз девочка во всех отношениях приятная подвернулась! Теперь Басов хорошо понимал, почему он Диане в карты постоянно проигрывал. Насквозь она его видела.

— Ясно, — сказал Брегманн. — Но вы, уважаемая, не приняли во внимание одного существенного обстоятельства.

Улыбочка у профессора была прямо-таки Мефистофельская.

— Я же говорил вам, что Джордж — биологическая думающая машина второго поколения, — хихикнул Брегманн. — Почти человек. Но все-таки не человек. Джордж! — повысил он голос, и Басов непроизвольно посмотрел на Жорика.

То, что он увидел, потрясло его в буквальном смысле этого слова. Похоже, Диана тоже оказалась неподготовленной к увиденному.

Голова Жорика лежала на столе, глупо улыбаясь. На толстой шее робота торчала странная рогулька, с которой на присутствующих взирали ясные Жорины глаза. Чуть ниже, целясь прямо в Диану, торчал ствол электроразрядника.

— Все в порядке, — сказал робот. — Ситуация под контролем, профессор. Я держу эту сучку под прицелом.

Диана закусила губу и с видимой досадой бросила «сонник» на пол.

Брегманн неторопливо наклонился, подобрал «сонник» и сунул его в карман комбинезона.

— Вот так-то, милочка, — покровительственно сказал он. — Всегда выигрывает тот, кто мыслит нестандартно. Вы, конечно, умны и добросовестны, дорогой мой лейтенант, но, как видите, я принял меры предосторожности, и они оказались как нельзя более кстати.

Он встал, довольно потирая руки, бросил на Басова взгляд, полный превосходства, и хмыкнул:

— Ну-с, приятель, теперь ваша очередь, готовьтесь к посадке на Лиситею.

Басов засмеялся.

— Вряд ли вы заставите меня это сделать, — сказал он. — Я, конечно, люблю деньги, но не до такой степени, чтобы ставить на кон собственную свободу.

Теперь засмеялся Брегманн.

— Ох уж эти космические герои, — проворчал он. — Я понял так, что вы не хотите сидеть в тюрьме? Ваше право. Но если вы не желаете ставить на кон свою свободу, неужели вы рискнете двумя жизнями? Я не сомневаюсь, Басов, что вы герой, но девушка! Неужели вы не пожалеете той, что подарила вам столько приятных минут?

14

Тут он Басова, конечно, качественно подсек.

Один бы Николай еще побарахтался, потянул время. Но рисковать женщиной, пусть даже та совсем неожиданно для Басова оказалась сотрудницей одиозной организации, о которой среди пилотов вспоминать было не принято, Николай не хотел. Да и пылких объятий лейтенанта Дианы Басов еще не забыл.

Поэтому он только плюнул с досадой и отправился в рубку управления кораблем. Брегманн ему, разумеется, не особо и доверял, поэтому они с роботом сразу же разделились — Жорик остался охранять Диану, а профессор Брегманн отправился в рубку, чтобы лично проследить за Басовым и не дать ему выкинуть какой-нибудь не особо приятный фокус.

В посадке на спутник Юпитера не было ничего сложного.

Басов притер «Генацвали» к относительно ровной поверхности ледяного поля близ темных скал, на которые ему указал Брегманн.

— Басов, — сказал Брегманн. — Ну что же вы такой мрачный? Улыбнитесь! Все-таки вам предстоит присутствовать при историческом событии!

— И кого вы собираетесь выпустить на поверхность Лиситеи? — поинтересовался Басов. — Орлов? Крокодилов?

Брегманн вглядывался в снежную поверхность спутника Юпитера.

— Все нормально, — сказал он. — Инкубатор на месте…

Повернувшись к Басову, он рассеянно сообщил:

— Зачем же крокодилов? Это, Басов, будут гордые птицы. Они заставят всех вспомнить сказки из «Тысяча и одной ночи». Представляете, размах крыльев — двадцать метров. Настоящие птицы Рух!

— И что они здесь будут жрать? — спросил Басов, мрачно глядя, как компьютерные системы «Генацвали» готовят к работе шлюз корабля. — У таких птичек и аппетит должен быть соответствующий. Да и дышать им надо, а на Лиситее, как я помню, атмосфера из метана.

— А это моя гордость, — вздернув подбородок, сообщил Брегманн, рассеянно поигрывая «сонником». — Питания им не нужно, белок и углеводы они синтезируют прямо из местной атмосферы, дыхание тоже соответствующее — я полностью изменил метаболизм птиц.

Он подумал.

— Никто не узнает в них простого американского кондора, — гордо сказал он. — Представляете, сколько времени я провел в горах, чтобы собрать необходимый генетический материал, а также заставить птичек нести геноизмененные яйца? А ведь это еще была не самая главная проблема, проблема заключалась в том, чтобы собрать яйца и сделать это незаметно от кондоров и представителей охраны национальных заповедников!

— Да зачем вам это? — удивленно вскричал Басов. — Вы же знаете, что бывает за незаконное распространение жизни! Ведь пожизненное дадут, не меньше. Я понимаю, вашему роботу все равно, где существовать, для него понятий о воле и неволе не существует. Но вам ведь не хочется провести остаток дней в лунной колонии? Вон уже и органы вами заинтересовались!

Брегманн продолжал играть «сонником». Басов мог рискнуть, от профессора его отделяло всего два с половиной метра, при удачном раскладе пилот легко мог бы завладеть оружием. Но суперменом Басов себя не чувствовал, а действие «сонника» он уже однажды испытал, и приятных воспоминаний это у него не оставило. Поэтому Басов и решил, что напрасно рисковать не стоит. Хорошо, что противник разговоры ведет, планов своих не скрывает.

А Брегманн их действительно не скрывал.

Выяснилось, что он Лиситею у ООН выкупил на свою Нобелевскую премию. Теперь же, вырастив на спутнике чудоптиц, он рассчитывал привлечь на этот спутник Юпитера туристов и таким образом полагал свою затею окупить, и не просто окупить, а и заработать достаточно средств на продолжение исследований. Сделать это он намеревался простым способом — заявить об открытии чудо-птиц как естественных обитателей спутника Юпитера. В конце концов, нормальных форм жизни в Солнечной системе до сих пор не обнаружено, ведь нельзя же таковыми считать марсианских песчаных блох.

— А свидетели? — не удержался Басов.

— А свидетели будут молчать, — сказал Брегманн. — И вы, и эта длинноногая лейтенантша.

— И вы полагаете, что сможете добиться нашего молчания? — не удержался Николай Басов.

Брегманн пожал костлявыми плечами и отвел взгляд в сторону.

— Ну, — неопределенно сказал он, — молчание можно обеспечить не только уговорами. Покойники, знаете ли, довольно молчаливы.

Пилот Басов профессору поверил сразу, а потому ужаснулся.

— Вы хотите сказать, что с легкостью пожертвуете двумя человеческими жизнями? — спросил он. — Но ведь Анзор Бедоевич меня будет искать, как вы ему объясните мое исчезновение? Да и КГБ Диану тоже в беде не оставит.

Брегманн ухмыльнулся.

— Положим, ваш шеф искать вас не станет, он слишком сильно любит деньги, все дело, как говорится, в цене. А Диана… Все можно обставить как несчастный случай… Ах, Басов, не делайте из меня монстра. Убийство — это уже крайняя мера. Я предпочитаю договориться. Ладно, — неожиданно встал он и потянулся, не выпуская «сонника» из рук. — Разрешите мне проводить вас в ваше узилище? Мне ведь еще работать и работать!

15

«Вляпался, — уныло думал Басов, старательно отводя взгляд от женщины, которая находилась в его каюте. — Спасибо Анзору Бедоевичу. Сам тоже хорош. Знал ведь, что бабки за красивые глаза не платят, а польстился. Посадят тебя, дурака, и за дело».

Он искоса глянул на Диану.

Лейтенант МГБ сидела в кресле и маленькой пилкой полировала ногти. Казалось, она ни капли не обеспокоилась своим поражением, напротив — еще больше преисполнилась уверенностью в победе. Спокойное лицо, расслабленное тело. Дама на даче.

Николай вздохнул. Хорошо бы сейчас сбросить стресс, как это привычно Басову. Но после случившегося это было невозможно. В спальный мешок можно было потащить славную боевую подругу, что делит с тобой все тяготы нелегкой космической жизни, увлечь же туда лейтенанта из Комитета Галактической Безопасности казалось Басову столь же невозможным, как пешком вернуться ни Землю.

От скуки он принялся исследовать люк, ведущий в каюту.

Как и следовало ожидать, робот Жорик постарался на совесть — открыть дверь изнутри не представлялось возможным.

Он печально вздохнул и вернулся на свое место.

Спасти его мог только какой-нибудь героический поступок, но что можно сделать в такой ситуации, Басов совершенно не представлял. Нет, мысленно он уже вступал в решительную схватку с роботом и одерживал победу, освобождая Диану и беря под стражу Брегманна. Получалось довольно лихо, но Николай отлично понимал, что в жизни ему все это никогда не повторить.

— Не суетись, — лениво сказала Диана, не глядя на Басова. — В этой ситуации трудно что-то сделать. Но ты не волнуйся, у него все равно ничего не получится.

Самоуверенная какая. Это кто же Брегманну помешает?

Все козыри у него на руках. И следить за ними не могли, после всех нарушений Басов и сам с трудом мог сообразить, каким образом они оказались в системе Юпитера. Да… «Заправлены в планшеты космические карты, и штурман уточняет в последний раз маршрут». Если бы именно так и летали, а то ведь чаще всего приходится по наитию, по наглой орбите или на гравитационном разделе системы щелку себе выкраивать.

Умная голова был Лобачевский, такой умный, что Басов иной раз просто не понимал его неевклидовой геометрии. Не понимал, а пользовался. Ладно, следить за ними, естественно, не могли. То, что девочка в эфир выходила, ровным счетом ничего не значило. Что она могла передать? Только то, что сумела разнюхать. А ловко она профессора подколола тем, что за него робот на компьютере играл. Конечно, у этого самого Жорика небось подсоединений много, вполне мог на двух компьютерах работать, хозяина своего покрывать. Но Дианка это как засекла? Что-то дельное во всех этих рассуждениях было, только вот Басов никак не мог сообразить, что именно.

Диана отложила пилку, полюбовалась безукоризненными ногтями, глянула на Басова и невинно спросила:

— Ну, Коленька, проведем последнюю ночь вместе, или ты меня уже ненавидишь? Да не волнуйся ты, работодателя мы твоего, конечно, прижмем. Тебе-то чего беспокоиться? Ты ведь преступных замыслов не вынашивал, под детектор с чистой совестью пойдешь.

Более всего Басову хотелось послать эту самоуверенную ДУРУ куда подальше. Но сообразив, что в любом случае расклад карт был пока не в его пользу, Басов гоношиться не стал — принял душ и нырнул в спальный мешок, встречая обжигающее тело обнаженной Дианы. Нет, все-таки в любви она была большой специалисткой, Басову даже казалось, что в комитетовской школе факультатив какой-нибудь был.

Где этому всему обучали. Ему даже интересно стало, кто там у них экзамены принимает, несчастный, наверное, человек.

С этой мыслью Николай Басов и заснул, постепенно выравнивая дыхание и приходя в себя. А все сомнения он оставил на будущее. Как говорится, будет день — будет и веревка на шее. Тем более что в этой ситуации лично от него, Басова, ничего не зависело. Теперь все зависело от того, с какой стороны звезды будут смотреть. Хотелось бы, конечно, чтобы удача, что сопутствовала Басову последние пять лет, не покинула его и на этот раз.

16

За окном мела оранжево-желтая пурга.

В другое время Басов с удовольствием бы полюбовался этим красочным зрелищем. Сейчас он только уныло поглядывал на экран, теша себя несбыточными надеждами — а вдруг у Брегманна ничего не получится, система обогревания инкубатора откажет или птенцы окажутся неприспособленными к местным условиям и погибнут сразу же после того, как вылупятся.

Но он понимал, что надеяться на это глупо — не такой он дурак, этот профессор Брегманн, среди ученых дураки встречаются крайне редко, а среди лауреатов Нобелевской премии их скорее всего вообще нет.

Профессор Брегманн всем своим видом показывал, что мысли пилота правильны. Он довольно потирал руки, насмешливо поглядывая на представителя КГБ. Даже сейчас, находясь в беде, Диана выглядела на редкость соблазнительно. Басов только никак не мог понять, на чем зиждется ее уверенность, что все закончится благополучно. Но, похоже, Диана абсолютно не волновалась. Помнится, ночью она проявляла значительно больше страсти.

— Ничего у вас не выйдет, господин Брегманн, — хладнокровно сказала Диана. — Вы только усугубляете свое положение открытым неповиновением представителю власти.

— Ничего, ничего, — хмыкнул Брегманн. — Вспомните историю, милочка. Победителей не судят! В космосе царит беспредел, здесь прав тот, у кого больше прав. А больше прав всегда у того, кто сильнее.

Жора выразительно качнул своими рогульками. Глаза на концах этих рогулек наблюдали за соперниками. Один глаз надзирал за Басовым, другой не менее внимательно бдил за Дианой. Впрочем, Басов мог поспорить, что этот глаз смотрел на редкость похотливо. И ведь было на что посмотреть! «Надо сказать, — с неожиданным раздражением подумал Басов, — что эти биологические роботы Брегманна еще те штучки. Ишь как на декольте зырит!» Диалог двух противников между тем продолжался.

— Так это победителей, — возразила женщина. — Вам, Брегманн, это не грозит. Вы уже проиграли.

Нобелевский лауреат снисходительно глянул на противника.

— Ох уж это уязвленное женское самолюбие, — сказал он. — Разве вы не сидите сейчас в рубке под присмотром моего робота? Потерпите, милочка, осталось уже немного.

Он посмотрел на часы и уточнил:

— Три минуты пятьдесят семь секунд. Ах, дорогая Диана, вы даже не представляете, как они красивы, мои создания. Они рождены для полета.

Нет, даже в такой обстановке Диана оставалась Дианой.

Да, она была настоящим бойцом невидимого фронта. Были мгновения, когда Басов откровенно восхищался ею.

— Сомневаюсь, — сказала Диана. — Сомневаюсь, что они созданы для полета. Думается, у них совершенно иные функции, профессор. И ваш помощник Лисицын это очень хорошо знал.

— Не говорите мне ничего за этого глупца, — раздраженно дернул щекой Брегманн. — Он не мог решить и простейшей задачи, связанной с метапластированием. Бездарь! Бездарь!

— Или просто умный человек, — широко и очаровательно усмехнулась женщина. — Вы его недооценивали, профессор. Именно он и посвятил нас в ваш преступный замысел. И сделал все, чтобы этот замысел не осуществился.

В иллюминатор была видна освещенная, искрящаяся в лучах Юпитера поверхность Лиситеи, на которой прямоугольник инкубатора выглядел инородным телом.

— Плевать мне на вашего Лисицына, — довольным голосом сказал профессор. — Сейчас вы, милочка, да и вы, Николай, станете свидетелями моего триумфа. Это будет подлинная победа настоящей науки. Настоящей науке тесно в рамках доктринерства и уголовных уложений. Настоящая наука не может их признавать, потому что…

Он не договорил. В иллюминатор было видно, как отстрелились створки инкубатора.

— Сейчас, сейчас вы их увидите! — сипло сказал профессор Брегманн. — Сейчас эти чудесные создания моего гения появятся на свет.

И они увидели.

Только это было совсем не то, что рассчитывал увидеть сам профессор Брегманн. Наверное, неведомый Басову Лисицын был достойным учеником нобелевского лауреата. Только теперь Басов понял, почему Диана была так спокойна. Из инкубатора, быстро увеличиваясь в размерах, полезли космические полицейские в новеньких блестящих скафандрах.

И их число стремительно увеличивалось.

Царицын, март 2002 год