Сергей Карачай терпеливо учил долговязую клиентку качать пресс. На ней алело дорогое спортивное трико, которое ей следовало бы заменить на что-нибудь более просторное и менее вызывающее. У нее была прическа каре с подбритым затылком. По этому затылку так и тянуло треснуть, настолько тупой и беспомощной была его обладательница. У Сергея просто руки чесались.
– Так? – спрашивала она, проделав несколько угловатых движений. – Вы меня направляйте, Сережа. Не стесняйтесь. Я в последнее время все больше танцами занималась, а спорт забросила. И вот результат. – Она щипала себя за живот под майкой. – Необходимо срочно восстанавливать прежнюю форму.
Сергей подозревал, что форма у нее всегда неизменна, а танцевать ей лучше в полном одиночестве, за закрытыми дверями и задернутыми шторами, но мнение свое был вынужден держать при себе. И это правильно. Потому что, говори он здешней публике правду, фитнесс-клуб опустел бы наполовину, а то и на две трети.
Редко попадались Сергею нормальные клиенты, за которых не было стыдно. Оно и понятно. Людям спортивного склада не нужен личный инструктор; чтобы освоить основные тренажеры, им достаточно полагающегося им часа бесплатных консультаций. Сергея и его коллег нанимали всякие ботаники, толстяки, молодящиеся старушонки, солидные дядечки, решившие приятно удивить молоденьких любовниц, перезрелые дамочки, приходящие в зал в надежде соблазнить кого-то своими сомнительными прелестями. Очень редко случалось так, чтобы кто-нибудь из них продолжал занятия хотя бы несколько недель. Большинство пропадало навсегда, а если их давила жаба за оплаченный абонемент, то появлялись эпизодически, усаживались за первый попавшийся тренажер и с головой погружались в социальные сети.
На них-то и делались прибыли «Бульдога» – так назывался спортивный комплекс, в котором работал Сергей Карачай. На слабовольных личностях, плативших за год занятий вперед, но не способных заставить себя потратить на свое здоровье хотя бы два-три часа в неделю. Сильва называл их овцами и баранами. Он говорил, что мир делится на таких вот травоядных и хищников. «Мы – хищники, – с гордостью утверждал он. – Живем меньше, имеем больше. Нас блеять и хрюкать не заставишь. Мы особой породы».
Вспомнил об этом Сергей и ему перехотелось бить по подбритому затылку клиентки. Стало жаль ее. Овца – она и есть овца. Травоядное. Рано или поздно ее сожрут, а пока что стригут все, кому не лень. Да те же парни Сильвы. Сергей пока что в команду не входил, отирался поблизости, ждал конца испытательного срока. Потом предстояло пройти экзамен – какой ему не говорили заранее. Было немного боязно, но все равно Сергей ждал своего часа с нетерпением. Он отчаянно хотел к Сильве. Быть хищником, а не травоядным.
Ему удвоили испытательный срок из-за отца. «Мусорской, – шептались за спиной Сергея. – Нет веры сыну мента. Заложит папаше, и все дела». Все, что пока позволялось ему, это присутствовать на тренировках бойцов, подносить им воду, подкатывать блины к штанге, мотаться по мелким поручениям. Но он и качаться успевал, потому что не хотел ни в чем уступать остальным, а если получится, то и превзойти их.
Ростом Сергей Карачай не удался, пошел в отца: такой же невысокий, тонкокостный, ладного, но не богатырского сложения. Тем не менее он старался, тягал железо с некоторым даже исступлением, и это приносило свои плоды. Мышечная масса росла и набухала, грудь все больше принимала очертания двух составленных вместе плит, живот бугрился вздутыми мускулами, на руках обозначились увитые венами бицепсы.
Кроме того, Сергея помаленьку натаскивали на ринге и борцовских матах. Использовали чаще как мальчика для битья, но не запрещали давать сдачи, и с каждой тренировкой у него получалось все лучше, все эффективнее и агрессивнее. И помаленьку рождалась в Серегиной душе уверенность в том, что Сильва уже принял решение взять его в команду и предстоящий экзамен нужен лишь для проформы, для соблюдения некоего ритуала. Тем более что отец больше не служил в полиции и биография Сергея как бы очистилась сама собой. Был мент, стал кент.
– Правильно?
Сергей уставился на женщину с каре, о существовании которой забыл. Она натужно делала мах нижней частью корпуса, упираясь в подлокотники укороченных брусьев. Выглядело это примерно как если бы нагадившую кошку подняли за шкирку и она сучила задними лапами.
– Отлично, – сказал Сергей. – Только спинку распрямляем и ножки держим вместе.
– Так?
Она махнула своими страусиными ногами, обтянутыми красным трико. Угла в девяносто градусов, разумеется, не получилось.
– То, что надо, – кивнул Сергей. – Через десять тренировок у вас на животе можно будет орехи колоть.
Он очень надеялся, что к этому времени его работа тренером закончится и ему поручат настоящее дело. Возьмут хотя бы на акцию, после которой парни возвращаются с рассеченными бровями и стесанными костяшками пальцев. То были рейдерские захваты, разгоны демонстраций или выяснение отношений с конкурентами. Сергей ужасно завидовал тем, кого считали достойными. Вне команды он болтался, как не пришей к звезде рукав. Это был не тот жизненный статус, которым можно было бы гордиться.
Избавившись от дылды, Сергей собирался поупражняться немного с эластичными ремнями, когда его уединению помешала Ника Заварова, симпатичная девушка-инструктор одного с ним роста. Она стригла желтые волосы под пацана и была почти лишена груди, однако в остальном была очень привлекательна. Длинные зеленоватые глаза, короткий нос, милая верхняя губка, обнажающая два сахарных зубика, разделенных трещинкой. Неизвестно было, чем обернется подобная миловидность годиков этак через десять, но пока что Ника пользовалась успехом у мужского пола.
А ей хотелось пользоваться успехом конкретно у Сергея Карачая.
– Что после работы делаешь? – спросила она, убирая косую челку с глаз.
– Пока не знаю, – осторожно ответил он. – А что?
– Давай ко мне, – предложила Ника без обиняков. – Пэренсы в Египет загорать намылились.
Сергей сделал вид, что размышляет. На самом деле предложение было слишком заманчиво, чтобы отказываться. Они уже дважды трахались, и Ника в этом отношении была девчонка что надо. Подвижная, гибкая, без комплексов. Легко соглашалась на самые невероятные позы, ну и на прочие эксперименты. Сергею льстило, что Ника к нему неровно дышит, он только не хотел, чтобы их отношения перешли ту опасную черту, где уже пахнет полными подгузниками и домашними борщами.
– Не знаю, – сказал он. – Как получится.
– У тебя кто-нибудь есть?
Чем Ника Сергею нравилась, так это своей прямолинейностью. С ней не нужно было ходить вокруг да около. Что на уме, то и на языке. Ценное качество.
– Я сам у себя есть, – сказал Сергей. – И у меня есть дела.
– Если откажешься, я больше звать не буду, – предупредила Ника. – У меня, знаешь, гордость есть. Я не навязываюсь. Не хочешь, так и скажи.
– Хочу-хочу, успокойся.
В этот момент зазвонил мобильник, пристроенный Сергеем на полу рядом с бутылкой воды. Он поднял палец, показывая Нике, чтобы не мешала. Звонил Коля по прозвищу Воля, которого так и звали Коля-Воля.
– Сегодня проверка, – сообщил он. – Сильва велел передать.
– Когда? – обрадовался Сергей.
– Ты дебил? Сказано же: сегодня.
– Я имею в виду во сколько?..
– Подгребай через полчасика в боксерский зал, там тебе объяснят, чего и как.
Сергей посмотрел на терпеливо дожидающуюся Нику.
– Сколько это может занять времени? – спросил он. – В смысле, когда я освобожусь?
– Это один господь знает, – отрезал Коля-Воля, никогда не отличавшийся набожностью. – Давай, не опаздывай.
Вот и весь разговор. Сергей развел руками:
– Извини, Ника. Обещать не могу. Если получится, обязательно приду.
– Позвони, когда освободишься, – сказала она и отвернулась.
Сергей проводил ее взглядом, задержавшись на упругой попке, и поспешил в раздевалку.
– Эй, куда? – остановили его у стойки. – У тебя же сегодня еще два заказа, Карачай.
– Запишите на кого-нибудь, – отмахнулся он. – Кто посвободнее.
Сергей не упустил бы свой шанс даже в том случае, если бы пришлось отказаться от всех клиентов. Он не овца! И сегодня докажет это товарищам. Не то чтобы по отдельности все они нравились ему, но вместе, сбитые в одну команду, это была сила, мозг и нерв, душа и воля, единое целое. Сергею обязательно нужно было стать частью этого целого. Не потому, что он был слаб или ему не хватало решимости самому по себе. Дело было в объединяющей идее. Вместе с командой обретался смысл. Без нее так и будешь тренировать никчемных теток, чтобы иметь деньги на то, чтобы сводить хорошую девушку в кафе и получить тем самым моральное право посмотреть, какого цвета у нее трусы.
Сергею нужно было больше. Для того чтобы почувствовать себя настоящим мужчиной, он хотел приобрести машину и квартиру – правильнее в другом порядке: квартира в первую очередь, а потом уже тачка. Сергей мечтал разъехаться с родителями. Он все еще любил их, но потерял к ним уважение, вот где крылась проблема.
В детстве отец был для него богом, потом полубогом, а где-то в старших классах Сергей понял, что глава их семейства – всего лишь человек, причем человек незначительный, маленький. Обычный мент в пузырящихся штанах. И никем другим уже не станет, потому что начисто лишен честолюбия.
Хорошо бы, если бы только это. А то ведь мамочка усердно наставляла папочке рога, а папочка только глазами хлопал и не догадывался, что происходит у него за спиной. Сергей узнал об этом, когда вернулся из армии. Хотелось ему сюрприз сделать родителям, и он явился домой без звонка, поднялся на свой этаж, поднес руку к звонку, а дверь возьми и отворись. И высунулся оттуда хрен в пальто, а за его спиной мама в тапочках. И кроме тапочек на ней ничего. То есть она даже не стала втирать Сергею про сотрудника, зашедшего по делу, а просто слезно попросила не говорить отцу. Он не сказал, после чего стал чувствовать себя подлым предателем и сообщником этих двоих. Так что тесно ему стало с родителями в одной квартире. Говоришь с отцом – глаза отводишь, говоришь с матерью – та же история. Так и окосеть недолго!
Это был один из важнейших стимулов, побуждавших Сергея отделиться от семьи и вести самостоятельную жизнь. Ему не просто хотелось уйти из родительского дома. Он намеревался доказать матери и отцу, что способен обойтись без них и совершенно не нуждается в их опеке. Такой была его месть за разрушенные ими иллюзии. Другой Сергей придумать не мог. Ведь родители, как ни крути, ему не враги.
Зал, арендованный командой Сильвы, находился в здании спортивного комплекса, но вход был сделан отдельный, чтобы никто не путался под ногами. Платили за все сообща, из общего котла. В расходах была и доля новичков, вроде Сергея. Это делалось, чтобы каждый ощущал свою ответственность. А еще существовала общая касса, куда принимались взносы только от своих. Сергей надеялся, что очень скоро это ограничение не будет его касаться.
Парни, занимавшиеся в разных углах зала, посматривали на него с веселым любопытством, одни – как бы ожидая, что он потерпит фиаско и сядет в лужу, другие – подбадривая Сергея взглядами, мол, не робей, у нас получилось, получится и у тебя.
Он приблизился к Сильве, который вытирался полотенцем после спарринга на ринге. У него было узкое лицо с тонким и острым, как нож, носом и черными блестящими глазами. Имей Сергей хотя бы смутные знания об античной скульптуре, он бы сказал, что Сильва сложен, как древнегреческий атлет. Лет ему было под сорок, но не было среди молодежи никого, кто превзошел бы вожака в бою. Он был не столько боксером или борцом, сколько непревзойденным мастером уличного боя, куда более жестокого и эффективного.
– Как жизнь? – спросил он, бросив влажное полотенце юноше, который, как и Сергей, ожидал своего посвящения.
– Нормально, – сдержанно ответил Сергей. – Мне сказали…
– Я знаю, что тебе сказали, – перебил Сильва и сделал знак юноше уйти. – Сегодня у тебя важный день, Серега. Не облажайся. Покажешь себя хорошо, будешь нашим. Нет – попрощаемся. Сейчас тебе все объяснят. Бывай. Увидимся еще или нет, от тебя зависит.
Он подозвал коротким взмахом Колю-Волю, а сам отправился в душевую, оставив Сергея одного. Железо больше не лязгало, в зале наступила тишина, если не считать смешков и приглушенных реплик, которыми обменивались спортсмены, придвинувшиеся со всех сторон.
– В общем, так, – начал Коля-Воля, гордый оказанным ему доверием. – Сейчас садимся в тачку и едем к воинской части на Буденовке. Знаешь?
Часть соседствовала с военным же училищем и размещалась за длиннющим кирпичным забором, тянувшимся через пустырь, вдоль дороги. Это был городской район, вечно кишевший парнями в военной форме и коротко стриженными типами по гражданке, сшибавшими у прохожих сигареты и мелочь на бутылку. Все они находились в самоволке, разумеется. Сергей, недавно вернувшийся из армии, вычислял подобную публику с первого взгляда.
– Да, – кивнул он. – Знаю.
– Вот там находишь компанию служивых и до…ваешься. Понял?
– И чтобы их не меньше пяти было, – вставил кто-то из массовки.
– Чем больше, тем лучше, – сказал Коля-Воля. – Короче, ты к ним до…ваешься и дерешься. Драпать нельзя. Стоишь до последнего.
– Я их всех должен завалить? – уточнил Сергей.
Вокруг засмеялись.
– Это вряд ли, – высказал общее мнение Коля-Воля. – Твоя задача простая. Продержаться как можно дольше и не дать себя убить. Справишься – молодец. Нет – инвалид или труп. Как получится.
Сергей подумал, что прикапываться лучше к молодым солдатам, которые вряд ли будут драться с особой жестокостью. Осознание собственной трусости обожгло его изнутри. Неужели это он? Как после этого людям в глаза смотреть?
– Поехали, – решительно произнес он.
Парни засмеялись – на этот раз одобрительно. Сергей с тремя другими парнями погрузился в машину. Вел Коля-Воля. По пути он размеренно двигал челюстями, перемалывая жвачку. Лицо его было совершенно равнодушным, но Сергей ощущал его взвинченность, и она передавалась ему. Они остановились в начале пустыря, через который были проложены самоходные тропы.
– Там ищи, – посоветовал Рафик, указывая на бетонные плиты, проглядывающие сквозь сухой бурьян. – Деды там обычно гужуются, пока салабоны им пойло и сигареты таскают.
Из сказанного можно было заключить, что парни уже бывали тут, и, надо полагать, не для того, чтобы мирно пообщаться со старослужащими. Сергей подобрался перед дракой. Он будет стоять насмерть. Никто не обвинит его в слабости или нерешительности.
– Мы тебя потом заберем, – крикнул ему вслед Коля-Воля.
Сергей обернулся:
– Как вы узнаете, справился я или нет?
– Не твоя забота, – сказал Рудик.
«Смотреть будут, – понял Сергей. – Не облажаться бы».
Тропинка привела его к осыпавшемуся и заросшему котловану, в котором чернел остов сгоревшего бульдозера. Плиты были разбросаны повсюду, словно ими забавлялся великан. Нетрудно было догадаться, что когда-то давным-давно здесь намечалась стройка, которую забросили, едва начав.
День был прохладный, но сухой, безветренный. В воздухе, как писали в старину, ощущалось дыхание зимы. Сергей не читал книг. Отчасти в качестве протеста против отца, отчасти потому что считал это занятие годным лишь для ботаников и девчонок. Тем не менее зимний запах он уловил. Пахло арбузами. Так всегда бывает, когда близятся снегопады. Сергей был в спортивном костюме и кроссовках. Его периодически била дрожь, но не от холода, а от нервного перевозбуждения.
Чтобы успокоиться, он несколько раз втянул носом свежий воздух и направился к трем солдатам, пекшим на углях кукурузные початки и куски черного хлеба на прутьях. Все трое выжидательно повернулись к нему. Они были в бушлатах. Зимние шапки лежали на бетонной плите.
– Тебе чего, земеля? – дружелюбно спросил один.
– Вы какого здесь нарисовались? – попер буром Сергей. – Собрали манатки и пошли на хрен. Кто еще из ваших тут есть? Забирайте их с собой и проваливайте. Пока я добрый.
Он решил, что не станет искать еще двоих, чтобы противников было минимум пятеро, как ему велели. Где-то неподалеку раздавались молодые голоса, и это означало, что солдат тут хватает. Сергей начнет с этих, а остальные подтянутся. Он чувствовал в себе необыкновенную силу и уверенность в победе. Сейчас ему было без разницы, с каким количеством противников сражаться. У него имелась цель, и он двигался к ней напролом.
– Ты припух, чувачок? – осведомился солдат, вставая. – Оборзел?
Ломоть хлеба соскользнул с обугленной ветки на землю.
– Я вижу, вы не поняли? – почти ласково произнес Сергей, приближаясь.
Его удар с левой свалил солдата с ног, как будто тот весил не больше пластикового манекена. Двое других отпрянули в разные стороны, но не для того, чтобы бежать. Один пошел на Сергея справа, другой – слева.
– Сюда, земляки! – завопил тот, который получил в морду первым.
Его светлые глаза налились бешенством и выглядели так, будто состояли из одних белков. Затрещали бурьяны. Не дожидаясь прибытия подкрепления, Сергей атаковал противника справа. Они обменялись несколькими ударами, в результате чего оба оказались с расквашенными носами. Потом Сергей подпрыгнул и двинул солдата пяткой в грудь. Оба упали. Вокруг сделалось темно от набежавших фигур.
Крики и ругательства доносились до Сергея как сквозь толщу воды. Он вскакивал, падал и снова падал. Те, кого валил он, поднимались не все и не сразу. Сколько их было против него, он не смог бы сосчитать. Лиц видно не было: только силуэты и кулаки, вылетающие из пустоты. Когда Сергей оказывался на земле, вместо кулаков мельтешили ботинки, палки и, кажется, арматурные пруты.
Боли не было. Только отчаяние оттого, что силы убывают так быстро, руки тяжелеют, дыхание не восстанавливается, а видимость делается все хуже из-за крови, сбегающей на глаза.
Солдаты явно не собирались отступать. Они были готовы забить обидчика до смерти. Когда Сергей думал, что ему пришел конец, ход боя неуловимо изменился. Дерущихся внезапно стало больше. Вокруг лежащего Сергея образовалось пустое пространство. Он вытер глаза и увидел, что в схватку вступили парни, привезшие его на пустырь. Втроем они одерживали убедительную победу над троекратно превосходящими силами противника. Это была уже не драка, а самое настоящее избиение.
Никогда еще Сергею не доводилось видеть таких умелых бойцов, как те, которые продолжали начатое им дело. Двух минут хватило им, чтобы обратить служивых в бегство и рассеять по всей пустоши.
– Идти можешь? – спросил Коля-Воля, тяжело дыша.
– Я останусь, – сказал Сергей. – Не получилось. Пусть добивают.
– Вы только гляньте на него! – захохотал Рафик, нижняя губа которого напоминала раздавленную вишню. – Не получилось у него, а? Ты против десятерых держался, а двое так и лежат до сих пор. Молодца, Серега! Честно скажу, не ожидал.
– Потопали, – поторопил их Коля-Воля. – Светиться незачем.
Сергей нашел мутным взглядом солдат, которых вырубил, и сплюнул кровью.
Это было последнее, что он успел сделал перед тем, как провалиться в темноту беспамятства.