Львы и драконы

Глава 9

– Очень хорошо, господа мои, очень хорошо! Да! – пропыхтел пухленький толстячок Фенгим, герцог Тилы, гремя латами. – Очень славно, что вы пожаловали так вовремя!

Герцог раздувал щеки, то и дело расправляя пышные усы – должно быть, старался выглядеть воинственно и грозно. Усы в самом деле были хороши – длинные, жесткие, напоминающие стоящие торчком кошачьи хвосты. Господа, к которым обращался толстяк, посланцы императора, переглянулись. Они не возражали, что дело закончилось довольно хорошо – в конце концов, тильские вояки не зарубили их, приняв за вражеских лазутчиков (как собирались сперва), а препроводили, пусть не слишком вежливо, к Фенгиму.

Сложность ситуации заключалась в следующем: Алекиан отправил их с поручением вовсе не к тильскому герцогу, а к королю Тогера Ройнрику V. Задачей послов было разрешить споры между Ройнриком и Фенгимом, дабы оба, не тратя сил в междоусобице, поспешили с армиями к императору.

Путь в Тогер, зажатый между Дырявыми и Отвесными горами, лежал через Тилу. Посланцы императора пересекли герцогство – и вот на самой границе Тогера их окружили кавалеристы в полном боевом снаряжении и едва не набросились, крича: «Смерть Тогеру!» Оказалось, послы опоздали, и война между Тилой и Тогером началась. Сказать откровенно, рыцари и не надеялись, что им удастся справиться с поручением Алекиана, слишком уж далеко зашел конфликт… Единственный путь из Тогера в центр материка, в Империю, лежал через Тилу, так что Фенгим, пользуясь этим обстоятельством, установил очень высокие пошлины для тогерцев. И если прежде оставались еще морские пути – хотя и не слишком удобные для навигации из-за сложности фарватеров в Мокрых Камнях – то теперь набеги северян лишили жителей королевства и этой возможности торговать с Империей. Тогер нуждался в снижении пошлин, Фенгим не думал уступать… И вот – война!

Разумеется, по пути послы Алекиана наблюдали военные приготовления, однако оставалась надежда, что монархи собираются ограничиться угрозами и демонстрацией… Из двоих более покладистым казался Ройнрик – поэтому к нему и направлялись имперцы. Старший посол, седоватый одноглазый рыцарь, обратился к толстому герцогу:

– Ваша светлость, позвольте нам проехать через ваши боевые порядки к Ройнрику и переговорить с ним. Его императорское величество шлет королю письмо с увещеваниями и…

– Что? Увещевания? – Фенгим снова разгладил усы. – Бросьте! Бросьте, мои добрые господа! Ройнрик – бешеный пес, его не вразумит ничто, кроме холодной стали!

Старший имперец прикусил усы, чтобы не рассмеяться – до того потешным выглядел воинственный коротышка с его высокопарными речами, словно почерпнутыми из рыцарского романа. Младший посол не сдержался и хихикнул. К счастью, толстяк был слишком увлечен и не обратил внимания.

– Да, да! – воскликнул он, опуская ладонь на эфес меча. – Сейчас мы зададим ему хорошую взбучку! И не отговаривайте меня, дерзкий Ройнрик своими оскорбительными угрозами переполнил чашу терпения Тилы! Войны не остановить! Но я предоставлю вам возможность переговорить с негодяем, да, да! Клянусь, Гангмаровым хвостом! В Тогере, его столице, когда я буду восседать на троне Ройнрика, а самого короля приволокут в цепях – тогда вручите ему увещевательные письма императора. Да, да! А пока что прошу вас не торопиться. Поглядите, как мы всыплем тогерским трусам! Отсюда. С холма, открывается прекрасный вид, да! Да!

И герцог, оставив послов, поспешил занять место под тильским знаменем. Оруженосцы и телохранители поскакали следом, холм, на котором оставались послы, опустел… На противоположном краю поля трубили рожки, там тоже смещались, сверкая доспехами, рыцари и развевались пестрые знамена. Можно было не сомневаться, что и там произносят торжественные речи, грозя «трусливым тильцам»…

– Что же нам делать, сэр? – спросил одноглазого ветерана младший посол, румяный юноша. – Как поступить?

– А никак… – старший пожал плечами. – Думаю, нам надлежит последовать совету герцога и оставаться на этом холмике… Хотя нет, переедем во-он на ту высотку, там безопаснее, а битву разглядим не хуже, чем отсюда.

Дворянин указал на соседний холм.

– А зачем туда? – поинтересовался молодой. – Здесь все-таки лучше обзор.

– Если тильцы побегут, то не исключено, что поскачут через этот холм. Тогда нам лучше не оказаться у них на пути. Когда здешние господа спасаются бегством, они опасней, чем даже когда идут в атаку. Затопчут.

– Ах, вот как… – оба пустили коней, оруженосцы следом.

– Хотя, – продолжил рассуждать вслух одноглазый, – победит все же скорее Фенгим. Он собрал большое войско, как видишь. Полагаю, часть сантлакских волонтеров Велитиана сбежала сюда после того, как мы их разогнали. Что ж, пусть так, пусть лучше растратят свой пыл на окраинах Империи, чем вновь станут злоумышлять простив его величества… О, гляди – они начинают!

Даже здесь, на отдаленном пригорке земля ощутимо задрожала под ногами, когда две конные массы устремились в атаку, а затем с громоподобным треском сшиблись посреди довольно тесной долины, зажатой между пологих холмов. В самом деле, сразу же проявилось превосходство тильской кавалерии – у герцога было больше дворян, и вооружены они оказались получше, чем рыцари короля Ройнрика. Послы Алекиана с любопытством глядели с холма, как две лавы столкнулись, рассыпав по краям, словно брызги, отдельных всадников, схватившихся на флангах вне строя… Прекрасное зрелище! Постепенно топот, крики и лязг стали удаляться – схватка смещалась к западу, дальше от имперских рыцарей. Тильцы одолевали. Топча поверженных, шаг за шагом кавалерия Фенгима теснила противника.

Вслед за рыцарями двинулись пешие латники и стрелки Тилы… На гребни холмов, окружающих долину, высыпали лучники Ройнрика, в небо взмыли стрелы… тильцы выдвинулись против вражеских стрелков… А в это время кое-кто из тогерских кавалеристов уже разворачивал коней, надеясь спастись бегством… Схватка пехоты уже ничего не могла изменить, хотя на флангах успех, кажется, сопутствовал королевским стрелкам – преимущество кавалерии герцога Фенгима предрешило исход боя…

– Н-ну что ж… – протянул одноглазый. – Мы, разумеется, попытаемся отыскать его величество Ройнрика… но уже сейчас можно отправлять гонца в Ванетинию – из этих краев его величеству не следует ожидать ни поддержки, ни нападения. Здесь все заняты собственными делами.

Принц Гларьель глядел в окно. Он сидел в кресле, а Ионна, его нынешняя любовница, стоя позади, расчесывала роскошную волнистую шевелюру повелителя. За окном простиралась гладь озера – ровное зеленоватое стекло.

Окно, в которое глядел принц – широкое, стрельчатое – находилось на втором этаже огромного, почти кубического, сооружения, некогда игравшего роль цитадели. Уже минуло более ста лет с тех пор, как предки Гларьеля распространили свою власть на весь остров, заставили прочих сеньоров склониться перед ними – так что еще дед нынешнего принца велел вместо бойниц прорубить огромные оконные проемы, вставить рамы с красивым разноцветным «гномьим стеклом»… при нем же помещения для стражи, оружейные хранилища и склады продовольствия переоборудовали в залы и уютные покои придворных – словом, донжон превратился во дворец. И вот эти огромные удобные кресла – они тоже появились во дворце, нависшем над отвесным обрывистым берегом, при дедушке…

Да. Давно власти и самой безопасности ленотских принцев ничего не грозило… Подданные были преданы и покорны, налоги невысоки, а воинственные порывы благородного сословия находили выход в набегах на гевский берег – благо, императоры неизменно щедро подкрепляли золотом исконную вражду ленотцев к соседям, а в случае чего – ванетские владыки могли взять верного вассала под защиту. Принц Гларьель привык жить в свое удовольствие, наслаждаться покоем и мирными забавами. Любовниц он менял довольно часто, но неизменно заботился о покинутых девушках, иных выдал замуж, обеспечив приличное приданное, иным выплачивал достойный пенсион, дабы могли жить в довольстве, не завидуя новым пассиям принца.

Однако нынче настали новые времена. Элевзиль убит, а Гева вот-вот открыто восстанет против нового императора. Гларьелю было известно, что на территории Гевы не осталось нынче ни одного имперского вассала, всем пришлось склониться перед королем, либо погибнуть. Не сегодня – завтра гевцы могут покуситься и на остров Ленот. Раз уж они обнаглели настолько, что открыто мстят всем союзникам Ванета, скоро придет черед и Гларьеля.

– Наш остров прекрасен, – промолвил принц, – верно, Ионна? Будет обидно, если придется снова заложить камнем это окно, оставив лишь узкую щель для наблюдения за озером и стрельбы из лука… Замуровать парадные двери дворца, снова превратить балкон на западном фасе стены в ворота и восстановить механизм подвесного моста.

Девушка тяжело вздохнула, и принц почувствовал, что гребень вздрогнул в ее пальцах. Конечно, сейчас все жители благословенного острова Ленот гадают, не появятся ли у их берегов барки с кровожадными гевскими солдатами на борту?

В дверь постучали. Явился с докладом маршал, сэр Ройль из Лаперна.

– Ваше высочество?

– Да, сэр Ройль, входите. Вы приняли меры к обороне острова?

– Ваше высочество, я не один… со мной гость.

Принц отстранил руку Ионны и поднялся. В комнату вошел маршал, за ним – худощавый мужчина в темном плаще. Гларьель покосился на девушку, та качнулась в быстром поклоне и выскользнула из комнаты, тихой тенью промелькнув мимо гостей повелителя. Когда дверь, чуть скрипнув, затворилась за ней, Ройль заговорил:

– Ваше высочество, этот человек – колдун Ривдинет Энмарец. – Я полагаю, вам полезно будет выслушать его.

– Ваше высочество… – маг согнулся в поклоне.

– Говори, мастер.

– Ваше высочество, я родом из Энмара, принадлежу к роду Сапфиров.

– Известный клан, – кивнул Гларьель.

– Так сложилось, что я вынужден был покинуть родной город и теперь ищу сеньора, служба которому окажется достойна моих талантов. Вашему высочеству я хотел бы… если мне будет позволено… предложить…

– Ваше высочество, – вступил в разговор маршал. – Мастер Ривдинет Сапфир утверждает, что хорошо знаком с тактикой морского боя, всевозможными колдовскими уловками, и прочим в таком духе… Также, утверждает он, у него имеется чертеж энмарского боевого корабля…

– Энмарская бирема? – Гларьель поднял брови. – Любопытно.

– С позволения, вашего высочества, – пояснил маг, – построить бирему – все равно, что возвести замок, затрат не меньше, и даже более… Дорогое удовольствие, зачем же подобные неумеренные траты? Да биремы и не к чему здесь, на озере, так как Гева не располагает мало-мальски сильным флотом. Чтобы противостоять перевозящим десант баркам будет достаточно нескольких небольших галер. Такой флот, подкрепленный моими магическими ухищрениями, будет непобедим здесь, в Ленотском озере! Гевцы, не имеющие боевых кораблей вовсе, ничего не сумеют противопоставить вам.

– Я хочу предложить план кампании, ваша светлость, – снова встрял Ройль. Нет смысла ждать нападения здесь, на острове. Мы выстроим флот, вооружим его, и станем нападать на гевские пристани. Идеальным было бы вовсе уничтожить все их порты на озере… Но, в любом случае, наш шанс в том, чтобы не допустить их к берегам Ленота.

– Ага, – задумался Гларьель, – тогда нам не придется готовить замки в обороне и менять наш мирный образ жизни… Однако постойте, строительство флота и морская война стоят недешево, верно?

– Увы, ваше высочество, – кивнул маршал. – Нам придется поднять налоги. Послы, отправленные в Ванетинию, не возвращались, однако можно не сомневаться – денег из Валлахала более не будет.

– В таком случае, – заключил Гларьель, – я хотел бы, чтоб подданным объявили: повышение налогов – временная мера, вызванная военной опасностью. Надеюсь, наши добрые ленотцы поймут, что лучше потеря денег, нежели война на собственной земле. Однако очень жаль, что мы лишились поддержки императора… Кстати, маршал, напомните мне нынче за обедом, нам надлежит отправить посольство в Болотный Край. Принц Лонервольт нынче в том же положении, что и мы. Думаю, было бы уместно заключить с ним союз. Договор о взаимной выручке. Если нам не поможет Ванет, то будем искать союзников помельче, да поближе.

– Мудрое решение, осмелюсь заметить, – подал голос Ривдинет Энмарец, снова склоняясь перед принцем.

– Эй, а как тебя звать? Имя-то у тебя есть? – невольник намотал цепь на руку, чтобы не волочилась в пыли, и теперь шагал рядом с коротышкой, отставая на полшага. – Как мне к тебе обращаться?

– Я для тебя – господин… – человечек в камзоле задумался. Несколько шагов молчал. – а прежде у меня… Да, прежде… Прежде было имя… И был собственный господин…

– А теперь?

– А теперь нет его. Эх, такой господин, такой господин! Другого такого господина в Мире не сыскать! Граф Эстакский господин мой был!

– А, Каногор!

– Господин Каногор! – строго поправил коротышка. – О, какой был человек! Великан среди нас! Всем, что знаю, ему обязан. Я, на господина Каногора глядя, жизни учился. А теперь его нет… Сражен, как геройский воин, на поле брани.

– И… что же?

– И то, что теперь нет у меня больше господина, сам я теперь господин. А ты – мой раб. Можешь у меня учиться.

– Да, – невольник обрадовался доброму расположению коротышки и поспешил продолжить беседу. – И все-таки, как тебя зовут?

– Ну, Дартих. Теперь-то какая разница? Для тебя я – хозяин… А для прочих…

Коротышка задумался и умолк.

– Что для прочих? – с живостью переспросил юноша.

– А для прочих я – просто никто!

– А я…

– А ты – раб, и лучше молчи!

Разговор снова прервался.

– Слушай, – невольник, звякнув металлом, намотал цепь еще на оборот, – а как ты ловко… Этих, ну… тех двоих! Здорово у тебя вышло…

– Запомни, парень, главное – смотреть им в глаза. Если смотришь в глаза, мужичье трусит. И еще, – коротышка, рванув цепь, развернул собеседника к себе лицом и уставился в упор, – когда глядишь на него вот так, то угадаешь, что он выкинет в следующую минуту. А если знаешь – можешь упредить! Этому меня тоже господин когда-то научил. И колотил он меня… Ух, как он меня, бывало, колотил… пока не выучил…

Дартих резко, без замаха, ткнул пухлым кулаком в живот юноши – тот с хрипом сложился пополам.

– А еще меня господин учил: ни от кого добра не жди, – заключил коротышка. – Так-то.

Мимо по дороге проскакали полдюжины всадников в гвардейских красно-желтых плащах. Едва мазнув взглядами по встречным – ну что ж такого, господин закованного в цепи растяпу-раба поучает – помчались дальше.

– Видел? – осведомился Дартих.

Невольник сплюнул под ноги и с усилием выпрямился, по-прежнему прижимая ладони к животу. Хозяин рванул цепь, так, что юноша пошатнулся, и повторил:

– Видел солдат, спрашиваю?

– Ну, видел…

– Тебя ищут. Но не найдут. Пока ты в цепях – ни за что не найдут.