Глава 2

На улицах было так тихо, что цокот копыт по булыжнику и металлический лязг доспехов порождали гулкое эхо. Изредка хлопали ставни. Ни один ванетинец не вышел навстречу процессии, женщины не спешили на рынок, не играли дети, даже нищие попрятались. Могло бы показаться, что город вымер, обезлюдел, но стоило поднять голову – и взгляд без труда отыскивал в окнах между неплотно прикрытыми ставнями хмурые лица жителей. С тревогой они глядели на шествующую по столице армию – рыцарей, гвардейских латников, на знаменосцев и стрелков…

Кавалькада пересекла южную часть города и вышла к дворцу.

Ворота Валлахала были распахнуты настежь. Несколько латников пришпорили коней и въехали во двор. Ничего не произошло. Маршал подъехал к Алекиану, собираясь что-то промолвить, но тот остановил ок-Икерна жестом руки и двинул коня вслед за авангардом. Миновав ворота, император огляделся. Двор выглядел заброшенным. В дальнем углу, под стеной громоздились обломки тела тролля, убитого в ночь переворота. То тут, то там валялся мусор, обрывки документов, чернели кострища, а перед лестницей, ведущей во дворец, лежали трупы собак.

– Собак-то за что? – тихо спросил кто-то из молодых дворян за спиной императора.

Отвечать никто не стал. Ок-Икерн начал распоряжаться – велел солдатам, знакомым с расположением комнат Валлахала, спешиться и обыскать дворец. Отправил несколько отрядов занять ворота. Латники опрометью бросились выполнять распоряжения. Любое действие казалось спасением от гнетущей, давящей кладбищенской тишины. Солдаты будто нарочно старались производить как можно больше шума, заглушить гулкое отсутствие звуков…

А Валлахал был пуст – исчезли бойцы, оставленные здесь Каногором для охраны, разбежалась прислуга, не явились на службу чиновники.

Алекиан неторопливо спешился, бросив поводья оруженосцу, поспешно подскочившему, чтобы придержать его императорскому величеству стремя. Поправил перевязь тяжелого меча и медленно зашагал к лестнице, ведущей во дворец. Ок-Икерну, присоединившемуся к нему, монарх бросил:

– Я очень верно поступил, когда не стал брать с собой Санелану. Она могла бы чересчур разнервничаться при виде этого… Маршал, распорядитесь созвать прислугу. Я хочу, чтобы солдаты постарались объяснить, невинных наказывать не станем, пусть люди явятся во дворец и займутся делом, пусть приберут все и вывезут мусор. И этот тролль… Немедленно вывезти тушу, она производит неприятное впечатление… Поверженный тролль, словно символ – понимаете? Разыщите Гиптиса, он должен собрать Изумрудов, всех, кто остался, – хотя император не глядел в его сторону, ок-Икерн кивал в ответ на каждую фразу. – Этого пока достаточно. Прежде всего, Валлахал следует привести в порядок. Все прочие дела – потом. Все, что найдется ценного, надлежит взять под охрану, потом сочтем и разберемся. Также необходимо разыскать Велитиана…

– Разумеется, ваше импера… – осмелился вставить маршал.

Алекиан, не обращая внимания на реплику рыцаря, продолжал все так же монотонно:

– …И найти тела батюшки с архиепископом. Очевидцы утверждали, что они были убиты вместе. Должно быть, они…

Император шумно сглотнул, затем продолжил с усилием:

– Должно быть, и лежат где-то поблизости… вместе. Непременно разыщите. Покойного императора следует похоронить с почестями. Я хочу быть уверен, что отец покоится с миром в фамильной усыпальнице.

Ок-Икерн снова кивнул. Теперь он не решался вставить слово. Пока Алекиан отдавал распоряжения, они дошли в тронный зал. Повсюду виднелись следы запустения и грабежа. Кое-где двери оказались сорваны с петель, в проемах виднелась переломанная мебель. Несколько гобеленов в галереях, сорванные с крюков, лежали на полу, скомканные и отброшенные с дороги. Можно было предположить, что наемники либо сантлакские дворяне, хозяйничавшие во дворце, нарочно портили обстановку – будто хотели привести великолепный дворец в более привычное им ничтожное состояние… Сейчас повсюду суетились гвардейцы – торопливо проверяли помещения по пути следования его величества, нет ли засады. Но Валлахал оказался пуст – должно быть, впервые со времени постройки во дворце не было ни души.

Вот и зал. Алекиан снова, как и во дворе, поднял ладонь, останавливая маршала – и один прошел к императорскому трону, неторопливо ступая по запачканному ковру. Медленно поднялся по ступеням… Сел, звякнув алыми доспехами. Ок-Икерн невольно отступил на шаг – до того непривычным и… даже… пугающим был вид Алекиана, глядящего поверх головы рыцаря – куда-то в видимую одному лишь молодому императору даль.

* * *

Ингви оглядел собравшуюся в коридоре толпу и развел руками:

– Я не знаю, с чего начать… А внизу – еще много народу дожидается?

– Не только внизу, твое демонское величество, – подтвердил Никлис, – снаружи толпа собралась. Полдворца просителей – купцы энмарские с жалобами, слышь-ка, на рыцарьков, сами рыцарьки эти, да цеховые наши, да писари с грамотками, да эльфы с орками, да…

– Постой, постой! – король поднял руки, останавливая Никлиса. – Сперва отправь кого-то в Замок Вампиров за Мертенком, потом – завтрак… ну а потом…

Ингви тяжело вздохнул.

– Потом… начнем принимать всех в тронном зале.

– Завтрак ожидает ваше величество. А Мертенк, может, побоится ехать. Не поверит, – подсказал пожилой слуга. – Он теперь никому не верит.

– Ну, отправьте за ним эльфа с орком, – велел Ингви, – это его убедит. Кстати, где сэр Валент? Он тоже явился?

– Нет, ваше величество, – поклонился старик, взявшийся отвечать королю, – говорят, остался в имперской армии.

– Ах, да, мне вчера кто-то говорил. Досадно… Ладно. На, идем перекусим.

Толпа слуг расступилась перед королем и вампирессой, образуя коридор несмело улыбающихся лиц, за спиной Ингви толпа снова смыкалась. Демон, держа за руку Ннаонну, двинулся в трапезную. В самом деле – вереница желающих поглядеть на него тянулась по лестнице, много народу столпилось на первом этаже. Когда король приближался – приветствовали, кланялись… Несколько орков и эльфов держались особняком, но желали пообщаться с его величеством не меньше, чем люди. Вот-вот должны были появиться их сеньоры – Филька с Кендагом. Ингви, кивая и улыбаясь, прошел в трапезную, где ожидал накрытый стол.

– А почему столько вина?

– Простите, ваше величество… при злом короле такой порядок заведен был… Наши сопляки забыли уже, как надо…

Пожилой слуга подтолкнул кухонных мальчишек, те торопливо кинулись убирать лишние кувшины. Они не забыли, они просто не знали, каковы были порядки прежде, до Кадор-Манонга. Этих ребят набрали в прислугу уже после Альдийской войны, взамен тех, что укрылись с Мертенком в Замке Вампиров.

Никлис, который сам себя назначил мажордомом, не впустил никого следом за королем и Ннаонной, решительно оттолкнул особо настырных, и закрыл дверь. За стенами слышался гул разговоров, люди и нелюди с нетерпением ожидали приема.

Торжественной трапезы не вышло, Ингви жевал и заранее размышлял, кто из просителей чего станет домогаться, и как кому половчее отказать. А ведь отказывать придется многим. Ннаонна несколько раз пыталась завести разговор, но, видя задумчивость короля, отстала и занялась дегустацией многочисленных блюд. Королевский стол при Кадор-Манонге стал богаче, это уж точно. Есть девушке не очень-то хотелось, но интересно было попробовать многочисленные диковинно выглядящие закуски из серебряных вазочек, тарелочек и сосудов, которым и названия-то вампиресса не знала. Постепенно она увлеклась, остановил ее только вопрос Ингви:

– Интересно, сколько вся эта посуда может стоить?

– Посуда? – девушка растерялась.

– Ну да. Поначалу потребуется очень много денег… Это все можно пустить в переплавку, так как художественной ценности утварь не представляет. Ладно, если хочешь, оставайся, поешь, а я…

Ингви встал, отодвинув тяжелый резной стул. Ннаонна торопливо вскочила:

– Нетушки, я с тобой! Ни за что не пропущу это зрелище! И это… слышище!

Король улыбнулся:

– Ладно, идем! Никлис, вели слугам… ну, кто здесь постарше – пусть разыщут какую-то мантию… или что там найдется для торжественного приема. Я совсем забыл…

– Уже, твое демонское, все готово! Я им и слова не говорил, сами притащили – и камзолов, и этих, с мехом таких…

– Мантий, что ли?

– А Гангмар их знает, как называются… Одних только корон четыре штуки! Эта… Твое демонское, слышь-ка… – Никлис опустил глаза, изображая смущение, хотя и не очень старательно. – А можно я себе кой-чего возьму из шмоток королевских?

– Уже стащил что-то, небось, а? – Ингви только теперь обратил внимание на то, что бывший воришка щеголяет в дорогом камзоле, который ему явно узковат в плечах.

– Есть такое дело, – бывший вор перестал смущаться, – но я, твое демонское, чего поплоше взял, чтоб мне лопнуть. А как же? Мне же теперь эта – небось, должность какая при дворе положена? Звание высокое? Могу ли я моего природного государя дрянной своей одежкой – это, опорочить? Что ж тогда послы чужедальних стран скажут? Скажут – вот он, самый, что ни есть, наивернейший слуга, а ходит в обносках! Разве ж мыслимо? Эта…

– Нет, Никлис, немыслимо. Пусть лучше скажут – вот наивернейший слуга, а и тот тянет у его величества все, что плохо лежит. Что уж тогда говорить о прочих, не наивернейших? Все, все, взял – пользуйся. Но впредь чтоб прекратил тащить. Я тебя… – Ингви задумался. – Я тебя начальником стражи сделаю! Будешь ловить воров и прочих преступников.

– Да как же я… Да мне… неможно мне… эта…

– И слушать не хочу! Все, Никлис, вели тащить сюда короны и мантии, а публика пусть собирается у тронного зала. Скажи всех сегодня приму… если выживу.

Пятнадцатью минутами позже король-демон воссел на старинный альдийский престол и аккуратно расправил тяжелые багровые складки мантии. Ннаонна, в неизменном черном наряде, заняла место на широком подлокотнике трона, подтянув одну ногу и свесив другую, положила подбородок на колено и покосилась на короля. Ингви сумел не рассмеяться.

– Впускай их по одному, господин начальник стражи! – велел он Никлису.

* * *

В кабинете Гюголана жарко пылал камин. Подле стояло кресло, в нем – небрежно отброшенная отороченная волчьим мехом накидка. Король отшвырнул ее, когда слуги принесли весть о возвращении Гезнура.

Гюголан подобрал накидку, сел в кресло и закутался поплотней.

– Садись, сынок! – король указал стул. – Придвигай поближе, садись рядом… Я все не могу согреться… Возраст, по-видимому. Садись…

Гезнур огляделся, заметил стул, переставил к камину. Сел.

– Я не так представлял нашу встречу, – задумчиво произнес король, – мне бы хотелось, чтоб ты вступил в Геву под звуки труб, сопровождаемый свитой… я принял бы тебя, сын, в тронном зале, окруженный советниками и сыновьями… И чтобы ты предъявил нам оружие древних, способное спасти королевство… А Гева ныне нуждается в спасении! Появись ты таким образом, никто не стал бы покушаться на твою жизнь, и мы вместе…

– Ты имеешь в виду Адорика? – перебил короля Гезнур. – Вряд ли он перестал бы доискиваться моей погибели, даже владей я забытым оружием Проклятого Принца. Впрочем, тогда мы бы еще поглядели, кто кого…

– Адорик пал на поле брани, – строго заметил король, – стяжав победу. Благодаря его отваге мы разгромили фенадское войско. Но все равно я не смог бы принять тебя нынче в парадном зале. Представь себе, нынче лепные украшения обрушились со стены, и огромный кусок штукатурки свалился на сидение трона. Окажись я там, вряд ли бы выжил. Как ты полагаешь, что это было? Знамение? Случай? Или покушение?

Граф нахмурился.

– Я не слишком-то верю в случайности и знамения. Кому может быть выгодна твоя смерть, отец? Если бы Адорик не погиб, я бы подумал, что это он. Или Вортрих… Но мои братья мертвы… Скорее, кто-то из вельмож, намеревавшийся править от имени младших принцев. Или даже император?

– Я тоже бы думал на Алекиана, – согласился Гюголан, ухмыляясь, – но у сопляка не хватило бы времени, он нынче слишком занят тем, что карабкается на чересчур высокий для него отцовский престол. Однако, как бы там ни было, с твоим возвращением нависшая надо мной опасность исчезла. Вряд ли среди наших противников найдется такой дурень, чтобы ценой моей жизни возвести на престол тебя. Ты ведь мечтаешь занять трон Гевы? И уничтожить младших братьев? Гезнур, я прошу тебя, пощади их!

– Но отец… разве я…

– Идем! – дряхлый король неожиданно порывисто встал. Одной рукой Гюголан стянул у горла накидку, чтобы не свалилась, другой схватил подсвечник. – Идем, я хочу кое-что тебе показать.

Гезнур пожал плечами, поднялся и последовал за стариком. Король увлек сына к дверце в задней стене кабинета. Миновав анфиладу погруженных в полумрак галерей, они оказались в небольшом зале, где дремали двое латников. Заслышав шум шагов, солдаты торопливо поднялись. Гюголан махнул рукой и повел графа в комнату, вход в которую стерег караул. Там была спальня. Едва тлеющие в камине угли скупо освещали две кровати, разбросанные по полу игрушки, груду одежды на полу. Двое мальчиков – младшие сыновья старого короля. Гюголан поднял свечу. Бледный болезненный Гюголан Младший обнимает подушку, тонкие пальцы мальчика почти сливаются с белоснежным бельем, а румяный Редлихт заснул, сжимая деревянный меч – он дышит неровно, то и дело вздрагивая. Должно быть, сражается с полчищами врагов во сне…

– Смотри, Гезнур, смотри – это твои братья. Я хочу, чтобы они жили.

– Разве я покушался на их жизнь? – граф пожал плечами. – Разве от меня зависит их безопасность?

– Теперь, когда не стало старших – Адорика, Вортриха, Дейнстра – их жизнь в твоих руках.

– Ты хочешь, чтобы я поклялся?

– Нет, просто скажи «да». И завтра же я объявлю тебя своим соправителем.

– Да.

– Я верю тебе, сын. Идем, покажу тебе еще кое-что.

Из детской спальни король привел сына в тронный зал. В самом деле, здоровенный кусок стены над троном обвалился, куски оттащили в сторону, но свежие царапины и сколы на троне указывали, куда рухнули обломки. Рабочие уже успели залатать свежим раствором дыру в стене, но барельеф пока что не был восстановлен – так что сырая масса, пока еще бесформенная, угрожающе нависала над престолом.

– Садись! – велел король, указывая подсвечником, пламя заколыхалось, огромные уродливые тени Гюголана и Гезнура запрыгали по стенам.

Граф послушно сел. Огляделся. Затем уставился вверх – ему вдруг стало страшно, что этот тяжелый сырой ком свалится на голову. Гезнур поежился и поспешно покинул трон.

– Да, – кивнул старый король, – теперь ты видишь, что такое наш гевский престол. Страна ныне в опасности, ты почувствовал это?

– Знаешь, отец, я… я не добыл оружия Проклятого Принца. Но мы, пожалуй, сумеем воспользоваться тем, что нашлось в Могнаке Забытом. Нужно только правильно повести дело.

– Займись этим, – тихо, почти шепотом, вымолвил король, – и помни о своем обещании. Я люблю твоих братьев… почти так же сильно, как и тебя, мой мальчик.

Загрузка...