Маэстро

Прелюдия

– Клянусь мохнатыми лапами Ллос! – потрясенно воскликнул Брелин Джанкей и покачал головой. Картина кровавой резни буквально загипнотизировала его.

Сотни, тысячи демонов хлынули в огромную круглую пещеру, расположенную неподалеку от Господских путей – системы широких туннелей, которая служила «воротами» в Мензоберранзан. Враги почти вплотную приблизились к границам города.

Темные эльфы, маги и жрицы, занимали позиции у стен пещеры. На пришельцев из Бездны обрушился такой дождь магических молний и снарядов, какого Брелин никогда не мог бы себе нарисовать даже в воображении и тем более не видел в реальной жизни. Сотни молний с треском летели на нападавших вслед за сотнями огненных шаров. Магический ливень захлестывал манов, напоминавших зомби, и обезьяноподобных балгура. Дождь и град били демонов, адские твари скользили на обледеневшем полу, падали, и тогда их настигали взрывы огненных шаров. Демоны исчезали в клубах пара.

Дроу заманили в ловушку и уничтожили великое множество демонов, но чудовища продолжали прибывать.

– Они смогут перебить всех? – спросил пораженный Брелин.

– Приготовься! – рявкнул Тиаго. – Некоторые обязательно прорвутся. Если ты зазеваешься, если из-за тебя кто-то подберется ко мне с фланга, снисхождения не жди.

Брелин несколько мгновений пристально рассматривал этого выскочку-аристократа Бэнра, и ему пришлось как следует постараться, чтобы придать лицу невозмутимое выражение. Джарлакс и Бениаго предупреждали его насчет вспыльчивого нрава и высокомерия Тиаго. Джарлаксу были лучше кого-либо из посторонних известны обычаи и характер аристократов Дома Бэнр, а Бениаго приходился Тиаго двоюродным братом. Но Брелин последние несколько десятилетий состоял на службе в Бреган Д’эрт. Больше половины прожитых на свете девяноста пяти лет он сотрудничал с Джарлаксом, в основном – на поверхности. И теперь, после возвращения в Мензоберранзан, надменность Тиаго, его злобные гримасы, слова, буквально сочившиеся ненавистью, а также повадки остальных дроу, особенно аристократов из Дома До’Урден, которому сейчас служил Брелин, приводили его в ужас.

Со времени побега Брелина из Мензоберранзана извращенная реальность жизни в этом городе не изменилась, изменилось лишь восприятие наемника. В молодости он был привычен к здешним нравам, не замечал жестокости, грубости и злобы, но теперь каждое слово коробило его и ему требовалось собирать все силы, чтобы контролировать себя и скрывать отвращение к гнусным обычаям собственного народа.

Стены пещеры по-прежнему дрожали от взрывов магических снарядов, которыми дроу осыпали демонов, наступавших в более просторной западной части пещеры. Одна особенно яркая вспышка вынудила Тиаго и Брелина отвернуться и прикрыть глаза.

– Рейвел и его паутина из молний, – заметил Тиаго и изобразил довольную ухмылку, хотя выражение лица у него по-прежнему было кислое. Рейвел, бывший маг Дома Ксорларрин, теперь перешедший в Дом До’Урден, прославился, усовершенствовав обычное заклинание для создания молний. Двоим воинам, стоявшим в передних рядах защитников, уже не раз приходилось наблюдать, как действует огненная паутина, и они знали, что в эту минуту были расплавлены десятки демонов.

Едва Тиаго успел договорить, как послышался страшный гул, пол пещеры задрожал и эхо взрывов прокатилось по туннелям до самого Мензоберранзана. Даже здесь, в сотне шагов от передовой, Брелин ощутил жар магического пламени. Он позволил себе немного разжать пальцы, державшие мечи: ему не верилось, что после такой атаки из огня выйдут боеспособные демоны.

– Значит, маги свою работу сделали, – заметил Тиаго, когда грохот наконец прекратился. В бою чародеи, как и во время праздничных гуляний в Мензоберранзане, обычно завершали представление каким-нибудь грандиозным «фокусом».

Брелин кивнул. Рейвел сообщил им всем, что приведет в действие «паутину», когда бойня в пещере будет подходить к концу, и события подтвердили это. Воины почти не сомневались, что поток демонов иссяк, и поэтому чародеи и жрицы закончили сражение ослепительным огненным «фейерверком».

– Маги уходят! – выкрикнул Тиаго.

Голос его донесся до всех членов отряда, и воины поняли, что это приказ, который следует беспрекословно выполнять. В качестве мастера оружия в составе сегодняшнего передового отряда Тиаго являлся командиром; под его началом выступали около ста простых воинов-дроу, а также тысяча рабов: орки, гоблины, бугберы и кобольды.

Брелин внимательно прислушивался к словам Тиаго, отдававшего приказы. Мастер оружия указывал каждой группе ее место, организовывал отряды, которые должны были идти вперед, в бой. Другим отрядам следовало прикрывать отступление тех чародеев и жриц, которые не могли покинуть пещеру самостоятельно. Разумеется, здесь было установлено множество магических порталов, которые могли доставить обратно в город немало дроу, но они предназначались только для магов, участвовавших в «засаде». Остальные, включая магов Дома До’Урден, входили в состав боевого отряда, им предстояло вернуться к Тиаго.

Сильнее всего в распоряжениях Тиаго Брелина поразил тон, которым говорил мастер оружия и который выдавал недовольство происходящим. Брелин с самого начала отметил эту смесь властности и раздражения. Его «коллега», Вейлас Хьюн, один из лучших лазутчиков Бреган Д’эрт, несколько часов назад пришел с известием о приближении огромной армии демонов. После получения таких сведений Тиаго уже не мог отвечать за оборону самостоятельно, поэтому он при помощи магии связался с лидерами города. Академия Магик отправила против демонов всех своих чародеев, Арак-Тинилит – всех жриц, которые там обучались, а многие крупные Дома, включая Бэнр и Баррисов Дел’Армго, также выслали группы самых сильных своих магов.

В результате Тиаго остался сидеть без дела в этом коридоре, сжимая меч, так и не отведавший крови, в то время как у них на глазах, в пещере, враги были разгромлены блистательными магами. Брелин прекрасно понимал, как отчаянно мастер оружия жаждал битвы. И тем более с демонами!

В душе надменного воина бушевал дикий гнев, и Брелин сознавал, что источником дурного настроения Тиаго послужило его поражение в поединке с Дзиртом До’Урденом.

Движение в дальней части коридора означало возвращение магов. Первыми шли жрицы; они не торопились, и это лишний раз подтверждало победоносное завершение сражения в пещере. Тиаго при виде женщин нахмурился еще сильнее. Жрицы, среди которых находилась Сарибель До’Урден, супруга Тиаго, прошествовали мимо Тиаго, Брелина и остальных командиров и заняли места в третьем ряду – достаточно близко к авангарду для того, чтобы иметь возможность быстро исцелять раненых.

За ними двигались маги; они шли довольно поспешно, а последние несколько дроу нервно оглядывались. Процессию возглавлял Рейвел в компании Джемаса Ксорларрина, который, по слухам, недавно вошел в состав правящей верхушки Дома До’Урден. Оба остановились, приблизившись к Тиаго, и Джемас жестом велел остальным занять место среди второй цепочки воинов.

– Никогда не видел такого огромного количества демонов, – обратился Рейвел к Тиаго. – Мы уничтожали их сотнями, а они все шли и шли.

– И как будто бы не обращали на нас внимания! – воскликнул Джемас, который, казалось, пребывал в точно такой же растерянности. – Они топали вперед прямо по останкам десятков, сотен своих сородичей из Бездны, зная, что их сейчас тоже уничтожат. В пещере теперь валяется целая гора дымящихся трупов, хозяев которых мы отправили обратно в ад.

Рейвел хотел было что-то добавить, но лишь покачал: головой.

– Ну что, там больше никого не осталось? – уточнил Тиаго возбужденно; Брелину и всем остальным, кто слышал эти слова, стало очевидно, что мастер оружия надеется на положительный ответ.

– Балгура замечены на Господских путях, – сообщил Рейвел. – Они спешат присоединиться к своим сородичам, которых мы обратили в ничто.

Брелин уныло вздохнул, но, когда Тиаго окинул его гневным взглядом, безуспешно попытался притвориться, будто всего лишь кашляет. Разумеется, ему уже приходилось сражаться с демонами, как и любому дроу, выросшему в Мензоберранзане, но балгура числились среди самых нелюбимых его противников. Их можно было счесть какой-то глупой шуткой богов – эти твари напоминали гигантских обезьян с рыжими волосами и массивными конечностями. Все балгура, когда-либо виденные Брелином, были гораздо выше его ростом – примерно на длину его руки – и весили раза в четыре больше него. И все же, несмотря на внушительные размеры и звериную силу, балгура были на удивление ловкими и проворными. Даже один такой демон мог стать опасным врагом, но проблема заключалась в том, что эти воинственные твари, в драке издававшие потусторонний вой, обычно охотились стаями и дрались хотя и бешено, но организованно.

«Да, бешеные», – Брелин подумал, что это слово вполне подходит для описания мерзких демонов.

Дроу-лазутчика оторвали от размышлений какие-то скрежещущие звуки, эхо которых разнеслось по коридору.

– Они увидели последствия побоища в пещере, – сообразил Рейвел. – Удивительно то, что их это не остановило. Они продолжают двигаться вперед, карабкаются через груды трупов своих погибших товарищей.

– Идеальные воины, – отметил Тиаго. – Жаль, что наши собственные солдаты не обладают подобным бесстрашием и свирепостью.

– У вас не осталось заклинаний, чтобы расправиться с ними? – рискнул спросить Брелин. – Балгура лучше уничтожать при помощи магии, а не клинка.

Тиаго злобно прищурился, глядя на наемника.

– Любого врага лучше уничтожать при помощи магии, – легкомысленно ответил Рейвел, преувеличенно тяжело вздохнул и ушел.

Тиаго с недовольной гримасой посмотрел ему вслед.

– Ты находишься сейчас рядом со мной только потому, что Джарлакс заверил меня в твоей отваге, – обратился Тиаго к Брелину. – Выходит, эти уверения не стоят ломаного гроша? Может быть, для нас обоих будет лучше, если я отправлю тебя в напарники к какому-нибудь другому воину?

Брелин довольно долгое время смотрел в упор на аристократа из Дома Бэнр. Ему очень хотелось поймать Тиаго на слове и принять его предложение, хотя он понимал, что это вовсе не предложение, а скорее угроза. И все же расставание с Тиаго должно было принести ему облегчение…

Но воин из Бреган Д’эрт не мог отрицать очевидной истины: в Доме До’Урден не нашлось бы другого такого прекрасного воина – остальные ему и в подметки не годились. Нет, даже не так: во всем Мензоберранзане немногие могли бы сравниться в бою с отважным и искусным молодым аристократом. Возможно, разве что Малагдорл или Джарлакс, если бы он находился в городе – что бывало нечасто. А кроме них даже среди мастеров оружия нельзя было отыскать воина, который превзошел бы с мечом в руке этого молодого выскочку-Бэнра.

– Разумеется, нет, – ответил шпион и почтительно поклонился. – Я докажу тебе, что на меня можно положиться, когда кровь окрасит эти камни.

Он говорил серьезно, потому что знал, что иначе нельзя. Тиаго приблизил его к себе не из-за благосклонности к Джарлаксу – насколько было известно Брелину, Тиаго придерживался невысокого мнения о Джарлаксе. Тиаго взял Брелина в напарники в ответ на уверения Джарлакса в том, что он не найдет более достойного помощника в бою. И теперь Брелин обязан был доказать правдивость этой рекомендации.

А может быть, промелькнуло в мозгу Брелина, Тиаго взял его в напарники потому, что хочет держать как можно ближе к себе «глаза и уши» Джарлакса в Доме До’Урден.

Стараясь не забывать об этой неприятной возможности, Брелин сказал себе, что, если он плохо проявит себя в сражении, Тиаго найдет способ добиться его гибели от рук врагов. Возможно, даже прикончит его сам, если какому-нибудь балгура не удастся убить Брелина раньше.

Снова взглянув в лицо Тиаго, бывший наемник заметил коварную ухмылку и убедился в правильности своего предположения.

Пронзительные вопли приближавшихся демонов становились все громче, и Брелин отбросил мрачные мысли. Теперь, когда до начала сражения оставалось несколько минут, у него не было времени на сомнения, потому что его жизнь зависела от тесного взаимодействия с Тиаго.

– Жена! – крикнул Тиаго, обернулся и жестом велел Сарибель выйти вперед. И едва успел он снова принять прежнее положение, как ему пришлось пригнуться и спрятаться за щит – на него прыгнул балгура. Столкновение с демоном заставило воина попятиться, и чудище промелькнуло справа от Брелина.

Брелин ткнул его мечом, который держал в правой руке, затем выставил вперед левый меч, чтобы отразить атаку второго обезумевшего от злобы демона, заросшего оранжевой шерстью.

Балгура, находившийся справа от него, возмущенно зашипел и сплюнул, а тем временем меч дроу почти насквозь пронзил его туловище. Однако этот удар, казалось бы, смертельный, не свалил тварь; демон даже не заметил его и уже приготовился наброситься на Брелина.

Но в этот момент в бой вступил Тиаго, прятавшийся за своим диковинным прекрасным щитом; высоко занесенный грозный сверкающий меч просвистел сверху вниз и разрубил череп раненого демона пополам.

Брелину каким-то образом удалось отогнать второго демона, тянувшего к нему когтистые лапы, и выдернуть оружие из ребер падавшего балгура. Теперь, когда в его руках было два клинка, преимущество в схватке со свирепым демоном оказалось на стороне искусного воина-дроу.

Тиаго подскочил к нему с воплем:

– Вперед!

Брелин хотел было возразить – ведь на самом деле в этот момент он не имел никакой возможности двигаться вперед, – но из-под щита Тиаго сверкнул смертоносный меч и пронзил тело противника Брелина. Клинок по имени Видринат был таким острым, что Тиаго небрежным взмахом руки смог разрубить широкий торс демона и почти рассек тварь надвое.

Брелин попытался сдержать изумленный возглас, но у него ничего не вышло; затем постарался не отставать от Тиаго, который прыгнул в гущу наступавших демонов как раз в тот миг, когда те набросились на него.

Он пинком отшвырнул умиравшего врага, который в последние секунды все же попытался схватить его когтями, затем упал на одно колено и точным движением обоих клинков пронзил балгура, прыгнувшего сверху. Демон приземлился, но пошатнулся, потому что у него были отрублены ступни, – и стал легкой жертвой воинов-дроу, находившихся во втором ряду.

Весьма довольный своим хитроумным маневром, Брелин снова двинулся вперед. А затем самодовольство куда-то исчезло и он едва не забыл, что находится среди врагов, потому что увидел, как двигается Тиаго До’Урден. Аристократ-дроу оказался таким же свирепым, как его демонические противники, и даже более того. Он прыгал во все стороны, отталкивал своим сказочным щитом тянувшиеся к нему лапы и зубастые морды, великолепным мечом убивал одного демона за другим.

На Брелина напал очередной противник, и он отвлекся. После того как его балгура наконец был убит, Брелин не сразу заметил смутную фигуру, которая непрерывно двигалась и прыгала, вращала мечом и щитом – это был Тиаго. Наемник в изумлении покачал головой, когда понял, что на один выпад, который Тиаго отражал, приходилось одно попадание врага – или даже больше.

Кто-то довольно сильно ранил молодого мастера оружия в руку, и Тиаго едва не выпустил из пальцев Видринат, но мгновение спустя рана закрылась.

Брелин бросил быстрый взгляд на жену Тиаго, верховную жрицу Сарибель, и увидел, что она непрерывно произносит заклинания. Она была сосредоточена на Тиаго, и волны целительной магии, дарованной Ллос, устремлялись к благородному сыну Дома Бэнр.

Очевидно, Тиаго доверял этой женщине. Он оставил своего напарника и безрассудно устремился в гущу вражеской армии, в лапы свирепых демонов. Да, если бы Сарибель допустила гибель Тиаго, Верховная Мать Квентл не проявила бы ни капли милосердия.

Эта догадка и мысль о том, что Тиаго спланировал все заранее, встревожили Брелина. Тиаго не нуждался в его, Брелина, защите, но мог ли он сам сказать так? У него не было верховной жрицы, которая немедленно исцеляла бы его.

То, что теперь он принадлежал к Дому До’Урден, было лишь формальностью. Брелин Джанкей служил в Бреган Д’эрт, он являлся подчиненным Джарлакса и был предан ему.

Тиаго наверняка знал об этом.

Тиаго даже бровью не поведет, если он, Брелин, погибнет в этом туннеле за пределами Мензоберранзана.

Тиаго, возможно, даже обрадуется. А может, он специально атаковал демонов, надеясь, что Брелина тем временем убьют.

Желание присоединиться к Бэнру улетучилось. Брелин принял оборонительную позу и приготовился отражать нападение монстров.

Тиаго подпрыгнул, пронесся над одним из скрюченных обезьяноподобных демонов и ощутил резкую боль – это балгура укусил его за ногу. Прочные адамантановые доспехи не позволили чудовищу вонзить зубы слишком глубоко, но боль была ужасной.

Невыносимая боль, за которой последовало блаженство и тепло исцеления – объятия богини.

Он перепрыгнул через голову балгура и, прежде чем приземлиться, развернулся в воздухе и приготовил меч; когда балгура хотел схватить воина, тот вспорол ему брюхо. Следующий взмах Видрината снес голову другому демону.

Воин неожиданно для самого себя рассмеялся, когда три демона набросились на него, намереваясь придавить его своей массой, – в этот момент Тиаго заметил выражение лица Брелина Джанкея.

Брелин понял, что Тиаго считает его расходным материалом, и молодой заносчивый мастер оружия хотел, чтобы до Джарлакса дошло это «послание».

– Бреган Д’эрт! – воскликнул он с презрением из-за спин демонов, которые попытались рвать его когтями и зубами. Но магический щит, развернувшийся полностью, помог хозяину оттеснить врагов; Тиаго нашел возможность напасть на них из-за щита, колол и кромсал плоть демонов.

Снова он испытал боль, когти и зубы впивались в его тело, но наслаждение от исцеляющей магии Сарибель было сильнее, и молодой воин познал подлинный экстаз.

Сарибель оставалось лишь надеяться, что ее неустанных, отчаянных усилий окажется достаточно, что демоны не только не убьют Тиаго, но даже не причинят ему большого вреда. В случае гибели мужа жрица предпочла бы самоубийство необходимости предстать перед разъяренной верховной матерью Мензоберранзана.

Тиаго намеренно делал это – заставлял ее рабски служить ему. За все свои старания она не получит ни благодарности, ни единого слова похвалы, ни капли нежности и признательности от мужа. Она испытает лишь его презрение, вечное презрение.

«До того часа, пока я не стану Верховной Матерью Дома До’Урден», – решительно пообещала она себе, улучив момент между заклинаниями, затем упрямо тряхнула головой и следующие магические слова выговорила с ненавистью. Ничего – в конце концов терпение и настойчивость помогут ей взять над ним верх.

«А может быть, просто позволить ему умереть сейчас?» – промелькнула в мозгу Сарибель коварная мысль. Она легко может убить мужа – просто на несколько мгновений прекратит колдовать, и тогда демоны разорвут его на кусочки.

Разумеется, мысль эта была мимолетной, и не только потому, что в случае его гибели ее тоже ждала смерть. Благодаря браку с Тиаго она стала не только членом Дома До’Урден, но и Дома Бэнр, а подобным преимуществом ни в коем случае не стоило рисковать.

Идея расправиться с мужем была отвергнута окончательно еще мгновение спустя, когда до Сарибель донеслись разговоры о том, что на поле боя явилась сама верховная мать.

Сарибель удвоила старания, полностью сосредоточилась на колдовстве и призвала на Тиаго благословение Ллос.

– Что творит этот дурак? – услышала она за спиной чьи-то слова и узнала голос ужасной Квентл Бэнр.

В воздухе возникли огненные шары. Магическое пламя, которое было жарче адского огня, обрушилось на врагов и испепелило демонов, окруживших молодого мастера оружия.

Взмах Видрината уложил очередного демона, последнего из тех, кто нападал на Тиаго. Воин метался из стороны в сторону, и лицо его превратилось в маску оскорбленной гордыни и ярости. Но это выражение быстро изменилось, когда он заметил Верховную Мать Бэнр.

Совершенно изменилось.

Квентл жестом велела Брелину подойти ближе к своему командиру.

– Он слишком безрассуден, – негромко обратилась верховная мать к Сарибель, собираясь уходить. – И амбициозен.

Она замолчала и поймала пристальный взгляд Сарибель.

– Но сражается блестяще, – продолжала Квентл. – После битвы ты приведешь его ко мне, целого и невредимого.

Сарибель мудро поступила, не прервав своих заклинаний даже для того, чтобы показать, что заметила верховную мать, или ответить на ее слова.

Квентл Бэнр не стала покидать поле боя при помощи магии, как следовало бы сделать такой высокопоставленной и могущественной женщине. Она прошла пешком по туннелям Господских путей и открыто вступила в Мензоберранзан; ущелье Когтя осталось у нее слева, а огромная боковая пещера, в которой располагался холм Брешская Крепость, – справа. Известия о славной победе в туннелях, разумеется, достигли города, и она хотела, чтобы подданные видели ее возвращение с поля битвы, одновременно скромное и величественное.

Ее сестра, верховная жрица Сос’Умпту Бэнр, как ей было приказано, ожидала ее в главной пещере в сопровождении крупного отряда воинов из гарнизона Дома Бэнр – достаточно крупного для того, чтобы пресечь возможные попытки коварного покушения со стороны других верховных матерей.

Горожане встречали возвращавшихся во дворец Бэнров восторженными криками. Верховная Мать Квентл наслаждалась поклонением толпы; она понимала, что этот парад был отнюдь не излишним, а весьма необходимым для поддержания репутации ее Дома и ее собственного имиджа правительницы Мензоберранзана. Потому что всю дорогу домой ей на глаза попадались напоминания об ущербе, причиненном ее любимому городу.

Эти ужасы произошли по вине ее сбежавшего идиота-брата.

Квентл прекрасно знала, что именно Громф неожиданно для всех и для самого себя вызвал в Мензоберранзан князя демонов.

Могучее чудовище почти сразу покинуло город, но оставило за собой кошмарный след. Несколькими взмахами хвоста Демогоргон проделал огромные дыры в стенах Академии Магик, и главное здание едва не рухнуло. Затем' тварь сломала ворота и стены нескольких домов, включая дворцы двух высокопоставленных кланов, лидеры которых заседали в Правящем Совете.

Кроме того, Демогоргон – без всяких видимых причин, просто для развлечения – прорыл глубокую канаву, тянувшуюся через полгорода, от Академии до выхода в Подземье.

Во время шествия демона из Академии к воротам погибло множество дроу; Демогоргон своими толстыми щупальцами хватал злополучных темных эльфов, давил их, душил, пожирал или швырял через несколько кварталов в какой-нибудь сталагмит или сталактит. Немало горожан выцарапали себе глаза, лишившись рассудка от взгляда богоподобного существа.

И все это из-за Громфа.

Квентл едва не зарычала от бессильной злобы.

– Там, в пещерах, шныряли крупные демоны, более могущественные, чем маны и балгура, – сообщила ей Сос’Умпту.

Да, Квентл с самого начала подозревала об этом.

– Твои жрицы их заметили?

– Да; нечисть разгуливает поблизости от круглой пещеры.

– У этих существ есть имена?

– Да, их узнали, – кивнула Сос’Умпту.

– И?

– Заклинания изгнания не подействовали, – призналась Сос’Умпту.

Квентл резко остановилась и окинула жрицу долгим тяжелым взглядом. Но Сос’Умпту лишь пожала плечами.

– Тебе следует сейчас находиться там, в пещерах, вместе со жрицами, – произнесла Квентл; голос ее выдавал сильную озабоченность.

– В той пещере было много верховных жриц, – возразила Сос’Умпту с характерным для нее бесстрастным выражением. – Их заклинания не менее могущественны, чем мои. Несмотря на то что они знали имена демонов, им не удалось никого изгнать.

– Значит, они ошиблись, определяя…

– Нет, – дерзко перебила ее Сос’Умпту. – Произошло именно то, чего мы боялись, Верховная Мать. Поврежден сам Фаэрцресс. Демонов теперь невозможно отправить обратно.

Квентл отвернулась и уставилась на высокие стены дворца Бэнров; по ее лицу было ясно, что она пытается осмыслить эту страшную новость.

– Но мы все-таки можем их убивать, – заговорила Сос’Умпту. – Когда мы вернемся в твои покои, я создам магическое изображение круглой пещеры, в которой происходила первая битва. Ты все увидишь сама, Верховная Мать. Пещера завалена трупами адских существ – высохшими дымящимися оболочками.

Квентл недоверчиво взглянула на нее.

– Мы победили! – воскликнула Сос’Умпту, приложив немало усилий, чтобы изобразить радость, ведь на самом деле ей было все равно. – Это славная победа! Лишь немногие жители Мензоберранзана получили ранения, но почти вся демоническая армия уничтожена.

Выражение недоверия не исчезло с лица Квентл – скорее наоборот.

– Как ты думаешь, сколько существ из Бездны убито – тысяча? – спросила Квентл.

– Возможно, вдвое больше.

– Моя дорогая Сос’Умпту, это же демоны. Неужели ты считаешь, что Бездну можно опустошить?

Смертельно уставшая Минолин Фей вошла в детскую, находившуюся в ее личных покоях в Доме Бэнр, и внезапно вздрогнула всем телом и даже споткнулась на ровном месте – у кроватки Ивоннель стояла какая-то молодая женщина.

– Ты кто?.. – начала было она, но резко смолкла и вытаращила глаза, когда женщина обернулась и губы ее изогнулись в самодовольной, коварной ухмылке. На вид ей не было еще и двадцати лет.

– Тебе не нравится, матушка? – заговорила девушка. Это действительно была Ивоннель.

– Но как?..

– Это заклинание простое, но давно забытое, – объяснила Ивоннель. – Версия одного несложного двеомера, которым пользовались чародеи в дни до Магической чумы, даже до Смутного Времени. Это практичное колдовство ускоряло движения и помогало атаковать более стремительно; однако оно обладало неудобным – в моем случае, наоборот, удобным – побочным эффектом. Оно старило на год того, на кого было направлено.

Минолин Фей почти не слушала объяснений. Ее захватила необычайная красота этого создания. Невозможная, божественная красота! Она никогда прежде не видела ничего подобного, не могла себе даже представить такого совершенства. Красота эта причиняла боль – один взгляд на Ивоннель привел бы в отчаяние любую женщину. Кожа девушки, нежная и в то же время, казалось, невероятно прочная, была гладкой и как будто сияла, подобно атласу или стали. Ее ласковое прикосновение могло разжечь огонь в любом мужчине, оно дразнило и обещало бесконечную нежность даже в тот момент, когда ее пальцы смыкались на горле стонущей жертвы.

– Очнись, – внезапно произнесла Ивоннель с нажимом, и Минолин Фей стряхнула оцепенение.

– Ты… ты знакома с темной магией? – запинаясь, выговорила Минолин Фей.

Молодая женщина рассмеялась ей в лицо.

– Я Избранная Паучьей Королевы, которая однажды попыталась захватить Пряжу. Или ты уже забыла об этом?

– Н-нет, – бессмысленно пробормотала Минолин Фей, пытаясь разгадать смысл слов дочери. Вот как! Ивоннель утверждает, что она – Избранная Паучьей Королевы? В конце концов, как же далеко простираются ее амбиции?

– Ты часто демонстрируешь невероятную тупость, – заметила Ивоннель с отвратительным смешком. – Но это неважно, ведь твоя самая главная обязанность уже выполнена.

На лице Минолин отразилось удивление.

– Я рождена, вскормлена твоим молоком и уже, очевидно, отлучена от груди, – пояснила Ивоннель. – Мне больше не нужно сосать твою грудь, да и желания такого не возникает. По крайней мере, для утоления голода.

Последняя фраза и тон, каким она была произнесена, заставили верховную жрицу задрожать, и она почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Несмотря на всю чудовищность этой мысли, она понимала, что не в силах ни в чем отказать Ивоннель и беспрекословно выполнит любое ее желание. Минолин Фей потребовалось в этот миг собрать всю силу воли, чтобы не пасть ниц перед Ивоннель и не умолять сделать ее своей любовницей, мучить ее, убить ее, делать с ней все, что вздумается.

В этот момент Минолин Фей, охваченная невыносимым страхом – не только страхом перед всемогущей Ивоннель, но и перед собственной слабостью, – до конца осознала правду: девушка действительно являлась Избранной Паучьей Королевы.

Так оно и было – теперь это стало ясно. Перед нею стояла не девочка, не ребенок, даже не девушка, которой передали воспоминания Ивоннель Вечной. Нет, все было гораздо серьезнее.

Засмеявшись обманчиво беспечным детским смехом, Ивоннель шагнула в сторону, совершила несколько движений, словно в танце, негромко произнесла нараспев какие-то слова. Ее фигуру окутало слабое сияние; волосы ее, и без того густые, достигавшие середины спины, стали длиннее и начали слегка завиваться.

– Теперь мне полных двадцать лет, – объявила она. – Как ты считаешь, молодые воины сочтут меня привлекательной?

Минолин Фей хотелось ответить, что любое живое существо падет перед ней, что ни один мужчина, ни одна женщина в Мензоберранзане – да и не только в Мензоберранзане, но и во всем мире – не сможет сопротивляться ее чарам дольше мгновения.

– Скорее двадцать пять, – добавила Ивоннель, и Минолин Фей озадаченно посмотрела на нее. – Двадцать пять лет, – разъяснила девушка. – Мне нужно достичь возраста, который обеспечит мне требуемое уважение, но в то же время это должен быть возраст расцвета красоты и чувственности.

– Ты в любом возрасте будешь находиться в расцвете красоты и чувственности, – услышала Минолин Фей собственный голос.

Ухмылка Ивоннель недвусмысленно дала верховной жрице понять, что она угодила в сети молодой женщины без всякой надежды выбраться.

– Когда я стану верховной матерью, ты преуспеешь, – пообещала Ивоннель.

– Я… – Минолин почувствовала невероятное облегчение. – Я твоя мать, – проговорила она, радостно кивая. – Моя гордость…

Девушка взмахнула рукой, и, несмотря на то, что она находилась на другом конце комнаты, магическая «пощечина» оказалась такой сильной, что Минолин Фей пошатнулась и едва не рухнула на пол.

– Больше нет! – отрезала Ивоннель. – Этот долг выполнен и забыт. Ты можешь остаться в живых и процветать, а можешь погибнуть; это зависит от степени твоей преданности мне и от ценности оказанных тобой услуг. Не сомневайся, я уничтожу тебя без колебаний, если сочту нужным.

Минолин Фей опустила взгляд и, пристально рассматривая пол, принялась искать какой-нибудь выход из положения.

А затем она почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее подбородку – и что это было за прикосновение! Она содрогнулась всем телом от невыносимого наслаждения, от экстаза, когда Ивоннель легко подняла ее голову и взглянула ей прямо в глаза. Минолин Фей испугалась, что ослепнет, оказавшись в непосредственной близости от такой красавицы.

– Но у тебя есть одно преимущество, жрица, – произнесла девушка. – Я знаю, что могу тебе доверять. Докажи мне, что твоя служба принесет мне пользу, и тебя ждет замечательная жизнь в Доме Бэнр. Жизнь, полная роскоши и удовольствий.

Минолин Фей подобралась, ожидая очередной пощечины, очередного жестокого напоминания о том, что эту жизнь у нее могут мгновенно отнять.

Но ничего не произошло. Вместо этого Ивоннель мягко провела кончиками пальцев по щеке Минолин Фей, и это прикосновение, такое невозможно нежное, такое чудесное, снова привело жрицу в экстаз. Оно странным образом затронуло все нервы в теле женщины, словно обнажило их, разожгло в крови чистое, первобытное желание.

– Идем, – приказала Ивоннель. – Мне кажется, для Квентл настал час узнать всю правду о племяннице.

– Ты желаешь получить аудиенцию у верховной матери?

– Ты устроишь мне встречу с ней немедленно, – заявила девушка. – Таково мое поручение. Не подведи меня.

Минолин Фей едва не задохнулась; она почувствовала себя в западне. Тон Ивоннель ясно говорил о том, что это было лишь первое поручение, что впереди ее ждет бесконечная череда самых разнообразных заданий. К тому же последнее замечание, приказ «не подведи меня» вместо простого «постарайся выполнить приказ», ясно сказало верховной жрице: этот ребенок, смертельно опасное существо, и слышать не захочет о неудаче.

Эта странная маленькая девочка, которую она произвела на свет, обещала великую награду и одновременно бесконечные мучения, терзала ее и наводила на нее ужас.

Минолин Фей уже довольно было сознания того, что в отсутствие Громфа она остается в живых исключительно по прихоти Верховной Матери Квентл. Но что еще хуже – ее единственный шанс на лучшую жизнь связан с этой безжалостной девчонкой. Кем бы она ни являлась – вторым воплощением Ивоннель Вечной, аватаром самой Госпожи Ллос или же какой-то чудовищной смесью их обеих.

Она была опасна. Смертельно опасна.

– Кого это ты привела в мои личные покои? – осведомилась Квентл, когда Минолин Фей без предупреждения появилась на пороге одной из ее комнат во дворце Бэнров.

– Взгляни внимательнее, – презрительно бросила молодая женщина-дроу, жестом приказав верховной жрице молчать. И именно этот жест, а не ее ослепительная красота, подсказал Квентл ответ. Ивоннель с наслаждением прочла мысли верховной матери по ее изменившемуся лицу.

– Как… как это возможно? – заикаясь, выговорила Квентл.

– Тебя убил в бою дроу-отступник, который до сих пор жив, и все же ты, несмотря на это, тоже жива, – напомнила молодая женщина. – И после этого ты спрашиваешь меня, как я сумела за минуту повзрослеть на несколько лет? Неужели ты думаешь, что это невозможно, тетя?

При этих дерзких словах в глазах Квентл вспыхнул гнев; она не привыкла, чтобы племянники или племянницы называли ее тетей. Она была Верховной Матерью Мензоберранзана!

– Разве ты настолько слабо разбираешься в магии, божественной и темной, что такая мелочь кажется тебе невозможной? – продолжала дразнить ее Ивоннель; заметив, что Минолин Фей открыла рот и ужаснулась неслыханному оскорблению, девушка не сумела скрыть коварной усмешки, а верховной жрице бросила: – Оставь нас!

– Останься! – рявкнула Верховная Мать Квентл, только лишь для того, чтобы продемонстрировать молодой выскочке свою власть.

Ивоннель взглянула на Минолин Фей, которая тряслась от неуверенности и физически ощутимого страха.

– Иди, – мягко произнесла она. – Сегодня я одержу верх, и, уверяю тебя, если ты останешься, я не забуду твоих колебаний.

– Ты останешься здесь, – твердо заявила Квентл, – иначе отведаешь плетки верховной матери!

Минолин Фей, продолжавшая трястись всем телом, заплакала; она не знала, как себя вести, и, казалось, готова была упасть в обморок.

– Ах да, плетка с пятью змеями, эта плеть Квентл Бэнр, – усмехнулась Ивоннель. – Отличное оружие для верховной жрицы, но убогое – для верховной матери. Уверена, у меня получится лучше.

Глаза Квентл вспыхнули, ноздри начали раздуваться, она потянулась к рукояти плетки и выхватила ее; на пяти ремнях ожили, зашевелились и издали голодное шипение пять змеиных голов, в которых жили духи дьяволов.

Ивоннель рассмеялась, глядя на верховную мать, и снова велела Минолин Фей уходить.

Квентл, которая находилась примерно в дюжине шагов от противницы, схватилась за второе оружие, магический молот, висевший у нее на поясе, и с рычанием начала вращать им.

В воздухе за спиной Минолин Фей возник образ этого молота; оружие ударило жертву по плечу, и она распростерлась на полу. Поднявшись на четвереньки, жрица взглянула на Квентл, и Ивоннель тоже уставилась на верховную мать.

– Я не давала тебе разрешения бить ее, – ровным голосом произнесла девушка.

Квентл злобно зарычала и снова взмахнула молотом, на сей раз с большей силой. Ивоннель скрестила на груди руки, затем резко развела их в стороны. И снова магический молот появился в воздухе; на этот раз он летел прямо в лицо Ивоннель. Однако призрачное оружие, падая, угодило в мерцающее поле, созданное девушкой. Молот пробил поле, но вместо того, чтобы ударить Ивоннель, неожиданно возник перед самой Квентл, и та взвизгнула, когда собственный молот с силой ударил ее по лицу. Затем она пошатнулась, отлетела назад и рухнула на пол.

Минолин Фей даже не попыталась подняться и кое-как поползла прочь, к выходу, издавая по дороге странные мяукающие звуки. Очутившись снаружи, она захлопнула за собой дверь.

– Как ты смеешь! – воскликнула Квентл, неуверенно поднимаясь; кровь струилась у нее из носа и из ссадины на лице.

– Смею? Ты думаешь, это простой фокус?

– Это какое-то искажение пространства! – злобно выкрикнула Квентл, и изо рта у нее потекла кровь.

– Против оружия, подобного призрачному молоту? – презрительно усмехнулась девушка. – Неужели ты не понимаешь, кто я такая?

Квентл в этот момент твердо встала на ноги и, сунув молот обратно в петлю на поясе, замахнулась змееголовой плеткой. С грозным рычанием она начала наступать на соперницу.

Ивоннель подбоченилась, всеми силами изображая раздражение, покачала головой и вздохнула:

– Подумай, неужели обязательно доводить дело до этого?

– Ты кощунствуешь! – прошипела Квентл.

– Ты так быстро забыла день Праздника основания в Доме Биртин Фей?

Услышав эти слова, верховная мать замерла на месте; внезапно ее охватила неуверенность, и она начала беспокойно озираться по сторонам.

– Ждешь йоклол? – издевательским тоном осведомилась Ивоннель.

Теперь правду знали они обе.

– Разве не ты сама приказала своему брату жениться на Минолин Фей, чтобы я могла родиться в Доме Бэнр, от его аристократов? – продолжала Ивоннель. – Ты даже придумала мне имя, помнишь? Ах да, тебе, разумеется, дали такой приказ. Ивоннель Вечная, рожденная второй раз, чтобы стать твоей преемницей, верно?

Теперь уже сама Квентл оглядывалась в поисках выхода.

– И вот я здесь.

– Ты еще ребенок!

– Молодо лишь мое тело.

– Нет! – упрямо возражала Квентл. – Не сейчас, еще рано! Ты недостаточно взрослая – несмотря на то, что ты при помощи магии прибавила себе несколько лет, ты еще столько же времени должна прожить на свете, чтобы начать обучение в Арак-Тинилит.

– Обучение? – недоверчиво переспросила Ивоннель и рассмеялась. – Дорогая Квентл, кому же в этом городе под силу обучать меня?

– Ты слишком спесива! – с укором произнесла Квентл, но в тоне ее было мало убежденности.

– Ингот – самая мудрая змея на твоей плетке. Давай же, верховная жрица, спроси ее.

– Верховная жрица?! – возмущенно заорала Квентл. Она сделала несколько шагов, приблизилась вплотную к девушке и занесла над головой плетку.

– Верховная жрица Квентл, – последовал ответ, но ответила не Ивоннель. Эти слова произнесла одна из змеиных голов по имени Ингот.

Квентл в ужасе уставилась на змею.

– Она считает себя верховной матерью, – обратилась Ивоннель к змее. – Открой ей истину.

И тогда Ингот вонзила зубы в щеку Квентл.

Женщина отпрянула, пошатнулась, пытаясь сообразить, что происходит, но не сразу поняла, какая ужасная опасность ей угрожает. Ингот снова ужалила ее, и на сей раз остальные четыре змеи тоже вонзили зубы в нежную плоть Квентл. Она почувствовала жжение яда. Разумеется, ей следовало бы отшвырнуть плетку, но она растерялась и не сразу сообразила сделать это.

Змеи кусали снова и снова и при каждом укусе впрыскивали в кровь жертвы количество яда, достаточное для того, чтобы прикончить двадцать дроу.

Квентл пошатнулась, но по-прежнему сжимала в руке плеть, а змеи все жалили ее.

Женщина повалилась на спину, оружие упало рядом, и, пока она извивалась на полу в страшных мучениях, змеи продолжали кусать ее.

Снова и снова.

Квентл никогда в жизни не испытывала подобной боли. Она кричала, умоляя о смерти.

Сквозь кровавую пелену она видела эту девчонку, Ивоннель, которая стояла над ней, с усмешкой глядя сверху вниз.

Тьма постепенно застилала Квентл зрение. Она успела увидеть, как Ивоннель наклоняется; она успела почувствовать, как Ивоннель хватает ее за платье. Она ощутила легкость, когда тьма сомкнулась над ней. И подумала, что действительно стала легкой, потому что Ивоннель подняла ее одной рукой, без труда оторвала ее от пола.

В темноте появилась крошечная светлая точка – возможно, это был туннель, ведущий на Дно Дьявольской Паутины и в вечность.

Но затем светлая точка стала больше, и Квентл почувствовала себя так, словно холодная вода хлынула на ее тело, пылавшее от яда. Это было невозможно! Никакое заклинание не могло так быстро справиться со смертельным ядом.

Но свет становился ярче, и Квентл поняла, что она снова сидит в своем кресле, на своем троне, на троне верховной матери. Молодая женщина, Ивоннель, тоже была здесь, она пристально смотрела на нее и усмехалась.

– Теперь понимаешь? – спросила Ивоннель.

У Квентл все смешалось в голове – она испугалась, что Ивоннель читает ее мысли. Она должна была умереть. Яд любой из ее змей убил бы темного эльфа. Несколько укусов всех пяти должны были прикончить темного эльфа за несколько мгновений.

– Ты жива, – ответила Ивоннель на молчаливый вопрос соперницы. – Однако ни одна жрица не сумела бы тебя спасти; ни заклинания, ни лекарства не смогли бы вытащить тебя с того света после такого отравления.

Взгляд Квентл скользнул вниз, и она вытаращила глаза, потому что обнаружила свою плетку в руке Ивоннель. Пять змей с любовью обвивали изящные темные запястья девушки.

– Не бойся, я создам себе собственную плеть, – пояснила Ивоннель. – На самом деле, я даже желаю этого.

– Кто ты?

– Ты знаешь.

Квентл беспомощно покачала головой.

– Ты удивляешься, почему ты еще жива, – продолжала Ивоннель. – Это естественно! Почему бы тебе не удивляться? Разве для меня не было бы удобнее позволить тебе умереть? О, я понимаю! – Она зловеще усмехнулась. – Ты боишься, что я спасла тебя от змеиного яда, чтобы сделать твою смерть еще более страшной!

Квентл невольно задрожала и начала хватать ртом воздух.

– Возможно, этим дело когда-нибудь и кончится, но сейчас в этом нет необходимости, – продолжала Ивоннель. – Тебе повезло, я пока не желаю открывать правду Правящему Совету и жителям города, поэтому мне нужны твои услуги. Понимаешь ли, для всех посторонних ты останешься верховной матерью. Истину будем знать только я и ты. – Она немного помолчала и снова усмехнулась, глядя на Квентл: – Ты уже знаешь истину.

Квентл почувствовала, что у нее пересохло в горле.

– Кто я такая? – спросила Ивоннель, и пять змей, украшавших плетку Квентл, покинули руку девушки, начали раскачиваться и зловеще шипеть, а затем потянулись к Квентл.

– Дочь… – начала Квентл, но смолкла, заметив, что Кворра, третья и самая ядовитая гадюка, нацелилась, чтобы ужалить ее.

– Подумай как следует, – предупредила Ивоннель. – Докажи, что ты не слишком глупа и сможешь должным образом служить мне.

Квентл заставила себя закрыть глаза, чтобы воззвать к воспоминаниям и мудрости Ивоннель Вечной.

– Не торопись, моя тетка, моя сестра, моя дочь. Так кто же я?

Квентл открыла глаза:

– Ты Верховная Мать Мензоберранзана.

Девушка улыбнулась, и тысяча теплых волн захлестнула Квентл, а змеи отпрянули и снова любовно обвили руку Ивоннель.

– Этого не узнает никто, кроме меня и тебя, – пообещала Ивоннель. – Докажи свою полезность. Мне, разумеется, понадобятся могущественные верховные жрицы, а возможно, и новая руководительница Арак-Тинилит. Ты достойна такого статуса?

Квентл хотела негодующе ответить, что она – верховная мать. Как она может быть недостойной?

Но ничего не сказала. Она покорно кивнула и приняла плетку, когда эта молодая женщина, девчонка, протянула ее.

– Другие Дома презирают тебя, – заговорила Ивоннель, подойдя ближе, когда Квентл собралась с силами и выпрямилась на своем троне. – Они произносят имя Бэнров с негодованием. Разумеется, так дальше продолжаться не может. Другие матери начнут строить заговоры, и, если они успешно приведут в исполнение эти заговоры, ты станешь их мишенью. – Она грациозно развернулась на каблуках, продолжая улыбаться. – Возможно, они тебя убьют, – оживленно продолжала она. – А может быть, и нет. И в этом случае, если ты будешь хорошо служить мне в предстоящие несколько декад, ты останешься в живых. Ты станешь моей правой рукой в моем Доме Бэнр, в моей Академии, и тебя ждут почет, слава и огромная власть. Ты видишь: я тебя не боюсь, потому что теперь ты все знаешь, верно?

Квентл кивнула.

– Ты никогда не пойдешь против меня. Они не могут сделать с тобой ничего такого, что было бы ужаснее пыток, которым я тебя с радостью подвергну.

Ивоннель наклонилась и поцеловала Квентл в щеку, и, когда она выпрямилась, пять змей возникли у другой ее щеки; трепетавшие язычки лизали ее кожу.

– Возвращайся к своим обязанностям верховной матери, – велела Ивоннель, удаляясь. – Я сообщу тебе, когда ты мне понадобишься, и скажу, что мне от тебя требуется.

С этими словами она скрылась.