МАГ 7 (возвращение)

Глава 25 БОЙНЯ НАД МОРЕМ

Я делаю еще несколько шагов вперед, по инерции, но, потом останавливаюсь.

Как-то это слишком рано и просто, такая мысль появляется у меня в голове.

Спешить тут совсем не требуется, я же собирался понаблюдать за этим процессом со стороны, выждать самый удобный момент и тогда уже, эффектно и неотразимо появиться. Поэтому я, не поворачиваясь спиной к проходу и не спуская с него глаз, тихонечко, задним ходом, добираюсь до первых кустов и скрываюсь за ними

Засада меня не пугает, совсем нет, пугают лишние хлопоты и лишняя беготня.

Накину купол и спокойно пройду мимо этих двух Рыжих, один, наверняка, ждет меня со взведенным арбалетом и строгим наказом — стрелять только по конечностям.

Чтобы не лишить всю чесную компанию давно ожидаемого зрелища, что-то типа того, которое они собирались устроить на высоком берегу Протвы.

Второй, как я вижу, стоит немного поближе к проходу между скалами, собирается оглушить меня дубинкой или еще чем-то, когда арбалетчик покажется и возьмет меня на прицел, отвлекая внимание.

Ничего у них не получится, конечно, но и мои планы полетят в тартарары.

Я, ведь, хочу дождаться, когда Рыжие разведут большой костер, проведут все прощальные ритуалы и начнут развоплощать своих мертвых, образно говоря.

Вот, тогда-то я и собираюсь появиться на сцене и воспользоваться плодами трудов рук самих Рыжих, оглушенных или уже мертвых побросать в тот же самый костер, провести прощание по родным для них канонам. Без пролития крови и, притом, максимально эффективно скрыть следы произошедшего побоища и своего в нем участия.

Я, конечно, не надеюсь скрыть случившееся здесь, тем более, все жители по соседству заметят большой дым от костра и рано или поздно доберутся сюда.

Хотя, все они скоро и так узнают, что в этом направлении проехала повозка с покойниками клана Рыжих и, возможно, не решатся потревожить прах и кости своим присутствием. Народ, реально, побаивается этих нелюдей и всяческих посмертных проклятий от этого племени, которое что-то понимает в магии, как уверены почти все, пусть, никто наглядно этого и не видел.

Не может же быть так, чтобы они служили верой и правдой, теперь, правда, уже не Великим, а Проклятым магам и чего-то не нахватались от черных умений и таких же дел.

Тем более, никто так и не увидит, что траурная процессия вернулась обратно, значит, они могут бродить около костровища.

Потом, если, все пройдет по моему плану, сегодня вечером успокоятся и последние члены городской ячейки Рыжего клана в Асторе.

То, что никто не открывает лавку и мастерские, никого так уж не насторожит, несколько дней точно. Запах из подвала не разнесется по окрестностям усадьбы, с этой стороны тоже не стоит ожидать быстрых решений о поиске.

Рыжие — нелюдимые существа и закрытый дом и отсутствие какой-то жизнедеятельности во дворе только порадуют всех соседей, которые решат, что чертовы нелюди убрались, наконец, из города, к чертям собачьим.

Стража на Речных воротах, конечно, заметит, что похоронная процессия не вернулась и доложит своему начальству. Но, мало ли, какие дела у этого нелюдского народа могут оказаться за пределами города, так что, в тот же день или следующий, вряд ли пошлют тех же стражников разыскивать, сильно неприятных в общении, уродов.

Уехали и уехали, если что и случилось, то об этом узнают в Асторе не раньше, чем через два-три дня.

Обнаружат кучу трупов, обгорелых полностью или частично, без следов насилия, то есть, без ран от мечей и копий, без стрел или болтов в телах и что?

Может, решат, что это коллективное самоубийство? Нашедшее внезапно групповое сумасшествие?

По непонятной для людского ума причине?

Потом уже взломают двери в доме и тогда желательно, чтобы в том же подвале обнаружили последних представителей Клана, умерших, тоже, без следов насилия на целых телах.

Например, задохнулись от испарений разлившегося вина из семи разбитых бочек и утонули в нем. Дурацкая причина, конечно, но головы поломать ищеек заставит.

Здесь сгорели, без видимых причин, там — утонули без ранений и веревок на руках и ногах. Проявление магии вряд ли кто заметит, если и есть такие люди на службе города. Магию можно почувствовать или увидеть, но обнаружить ее следы через несколько дней, про такое умение я не слышал, за все время нахождения среди магов на Севере.

И в умениях ничего такого не имеется, я точно помню.

Я покрутил головой и решил обойти похороны с какой-нибудь стороны, чтобы с помощью бинокля контролировать сам процесс. Или, если не удастся найти такое место, откуда будет видно, тогда, просто ориентироваться по дыму от костра. Подымит часок и можно идти в гости, без приглашения, не обращая внимания на вероятные грубости, со стороны хозяев.

Долго блуждать не пришлось, обойдя слева проход между скал, где меня нетерпеливо ждут, я удалился на несколько сотен метров, потом перелез через несколько больших каменных ступеней и вскарабкался на край склона, где смог устроиться лежа и достав бинокль, начать получать удовольствие от разворачивающегося передо мной, как в театре, представления.

Место проведения обряда выбрано на самом красивом обрыве, небольшой выступ над бьющимся внизу о камни зеленоватым морем. Именно на этот выступ Рыжие заносят и раскладывают сначала крупные куски стволов, обкладывают их обычными дровами и еще поставили в сторонке глиняный кувшин, причем, достаточно осторожно поставили и оградили камнями, чтобы не упал от порывов сильного здесь ветра.

Думается мне, что там приготовленная горючая жидкость, ибо, разжигать вручную такую гору — займет немало времени, которого у Рыжих не так уж и много.

Сейчас еще время обеда и, конечно, обратно процессия должна вернуться гораздо быстрее. Лошадь отдохнет, подкрепится и потащит пустую подводу обратно в два раза быстрее, но, все равно, времени у Рыжего племени осталось не больше пары часов на саму церемонию.

Если они собираются сегодня попасть в город не через стену, как это сделаю я.

Светило поднялось на небосклоне, и я начинаю опасаться, что кто-то из Рыжих заметит блики от линз бинокля, перемещаюсь в тень, за камень. Видно отсюда похуже, но, мне и так сойдет.

После получасовой церемонии, которую читает над лежащими мертвецами Старший и подпевают все остальные, наконец, один из Рыжих поднимает кувшинчик, второй срезает запечатанную пробку, и они вместе поливают дрова и сами тела из длинного горлышка, под поднявшийся плач и крики женского населения клана.

Старший, стоя почти над покойниками, поднимает вверх руки, как-то напрягается и между его ладоней проскакивает искра, на тела сходит огонь, который очень быстро охватывает всю поленницу и самих покойников.

Эффектное и завораживающее зрелище, я, пока, так не могу, есть у клана Разноцветных камней свои секреты.

— Этак, они быстро прогорят, пора мне на сцену, — бормочу себе я и возвращаюсь обратно, через десять минут уже подходя к месту возможной засады, но, поиск брошенный вперед, не находит никого около прохода.

Похоже, Рыжие убедились, что соглядатай ушел и все собрались около костра, прощаясь с братьями.

Вот и чудесно, не придется бегать за отдельными умниками, накрою всех разом.

Я ставлю купол вокруг себя и кладу одну руку на палантир в нагрудном мешке, его сила сразу же готова исполнить любое мое желание.

Пока я обращаю ее на укрепление своей защиты, ведь, сколько осталось магов среди Рыжих и какого они уровня, я не знаю и не собираюсь рисковать.

Пусть они первого-второго уровней, вполне возможно, они умеют бить умениями одновременно и смогут меня чем-то удивить нешуточно.

Я и так бы не проиграл в противостоянии, все же разница в силе большая, но сейчас собираюсь переехать Рыжих катком своей мощи, даруемой мне палантиром.

Я прохожу через проход в скалах и вижу, что все Рыжие собрались перед огромным костром и, взявшись за руки, напевают что-то на своем гортанном языке.

Поднявшись с сотню метров наверх, я отчетливо понимаю, что подоспел в самый удачный момент.

Выступ, на котором полыхает костер и стоят в три ряда члены клана, со всех трех сторон огражден обрывом и теперь я закрываю ловушку, подойдя с четвертой стороны.

Изящный и элегантный момент, чтобы захлопнуть крышки крысоловки.

Камни хрустят под моими ногами, но, шум от ревущего костра стоит такой, что никто меня не слышит и только лошадь, по-прежнему, запряженная в подводу, поднимает голову от торбы, подвешенной на морду и задумчиво глядит на меня.

Я останавливаюсь в десятке метров от спин Рыжих и долго стою неподвижно, ожидая, когда они закончат свой обряд. Еще я максимально расширяю купол, перекрывая проход почти полностью, только с краев остается по полметра, чтобы можно было проскользнуть бочком. Держа руку на палантире, второй я сжимаю копье, хотя, не уверен, что оно мне понадобится, еще, надетые кольчужные перчатки как-то успокаивают, обещая защитить кисти рук.

Поглощение обрядом кончается, Старший клана, что-то почувствовал сзади и поднимает рыжую, кудлатую голову, поворачиваясь назад. Секунду он смотрит не понимающе, на жалкого смертного, посмевшего явиться в такую минуту сюда, до этого момента висевшего на хвосте траурной процессии.

Но, потом, до него что-то доходит, и он отдает неслышимую мне команду, строй мгновенно меняется, стоявших ко мне задом первыми женщин обтекают мужчины и вот они, во главе со Старшим, уже стоят в шести метрах от меня.

Сначала Рыжие поднимают пару арбалетов, целясь в меня, достают клинки и топоры, но Старший снова командует и все пока замирают.

Он долго всматривается в меня, используя ману, я делаю тоже самое и теперь могу определить, что он, примерно, второго уровня по силе и еще двое из его клана имеют какой-то магический уровень, очень небольшой, между первым и нулевым, скорее всего.

В общем, ничего серьезного мне не противостоит, если только, нет в запасе какой-то хитрости у Рыжего племени. Такой, как есть у меня, та же фузея, отличное средство от магов и прочих одаренных личностей.

В молчании мы стоим минуту, я не знаю, что может увидеть во мне Старший, ведь я наглухо закрыт и, похоже, это его и тревожит. Поэтому, он начинает разговор, как ни странно, не с угроз и проклятий:

— Кто ты, назовись? И почему ты пришел к нам, в такой тяжелый для моего народа день?

Я, немного подумав, отвечаю:

— Я человек. И не только. Пришел для откровенного разговора.

Нейтрально так отвечаю, хочу посмотреть на реакцию Старшего, который, похоже, колеблется в выборе поведения со странно смелым человеком.

Но тут один из Рыжих, в первом ряду, сжимающий в одной руке топор, в другой арбалет, громко шепчет всем остальным, перебивая шум от костра, разгоревшегося как следует.

— Я знаю его, это мужик той самой поганой девки, которая поет поганые песни в трактире.

Вот он, этот самый камешек. который стронет лавину.

Посещают Рыжие только один трактир, рядом со своей усадьбой, насколько мне известно, поэтому они, конечно, видели, иногда, кто ужинает с Гритой за одним столом и быстро меня опознали.

Зря это он начал называть мою женщину и ее песни погаными. Впрочем, я и так, не собирался миндальничать и просто хочу посмотреть, что скажут Рыжие перед смертью. Поэтому я указываю на совершенную ошибку:

— Песни эти — не поганые, очень даже хорошие и те, кому они не нравятся, могут — или спрыгнуть вниз или погреться на костре. Пока глупые мысли и слова не вытекут вместе с глазами. Потом я приму извинения.

Но Старший меня не разочаровывает:

— Что нам погано или нет — это будем решать мы сами. Чего тебе нужно, человечишка?

Похоже, он решил, что мужик этой самой девки из трактира не столь опасен для толпы Рыжих, что бы он не умел.

Пришло время сказать правду, и я решаюсь:

— Нужно мне, чтобы вы все умерли.

Строй рыжих как-то поджимается, и они готовы начать сражаться, но, ждут, пока, команды Старшего.

— Ты убил наших? — и он кивает головой назад, — Почему?

— Потому, что надо! — отвечаю я фразой из известного фильма, который мне нравится и неподвижность строя сразу кончается.

Отдал Старший команду или они сами решили начать, я не понял, в меня сразу же полетели два болта, пара топоров, и десяток клинков. Даже, бабы Рыжих из заднего ряда метнули, на удивление сильно и точно, в меня ножи поменьше и, снова вытащив новые, замерли, глядя, как отлетают и, частично, падают вниз, на берег моря, смертоубийственные предметы, а, еще частично, валятся на камни передо мной.

Строй Рыжих замер, понимая, что так со мной не справится и пришло время умений и магической силы.

Старший напрягается и кидает что-то в мою защиту, следом за ним и пара слабаков тоже пытаются как-то повредить мне и сразу после этого новый урожай острых, колющих и рубящих предметов бьется в купол, с тем же успехом, что и предыдущий. Реально пытаются раскачать и пробить защиту магическую, как знают, что требуется делать со слабым магом.

Не знаю, не будь у меня палантира, насколько, такая согласованная атака отняла бы запас прочности у купола, может, на пятую часть, может, на четверть. Но, я, все же, имею шестой уровень, вот со вторым или третьим такое могло пройти.

Старший снова кинул умение и пара полумагов повторила за ним, но, уже, гораздо слабее, как показалось мне. Видно, что резервуар у них совсем маленький и они это поняли, что исчерпались, дружно кинулись ко мне с разных сторон, стараясь обойти купол и проскользнуть мне за спину.

Они, первыми и полетели вниз, после двух толчков маной, издав по короткому, прощальному крику.

На скале осталось восемь Рыжих, даже не обративших внимания на смерть своих, из них — четыре женщины и все повторилось, град из предметов сменился ударом маной Старшего, пришедшейся снова на купол.

Только купол держит все, не напрягаясь, без силы палантира пришлось бы торопиться разделаться с противником, только, теперь, это не так необходимо для меня.

Очень уж спешить, такой необходимости нет.

Я сокращаю расстояние одним шагом и строй Рыжих кидается ко мне, одним прыжком преодолевая метры между нами и с огромным замахом, со страшной силой, они хотят рубить мою защиту топорами. Инстинктивно я защищаюсь и еще пара Рыжих с истошными криками улетает вниз, теперь, передо мной только Старший с оставшимся бойцом и за ними женщины, кажется, исчерпавшие запас ножей.

Я помню, что связка ключей на поясе Старшего очень поможет мне в доме и прицелившись, бью ему ниже пояса маной, так, что его подбрасывает и он улетает ногами в костер, ударившись еще сильно головой о каменную поверхность и застывает на секунду.

Оставшихся Рыжих, ошеломленных падением символа силы своего клана, я ударами маны, как кием, забиваю тоже в костер, радостно ревущий в предвкушении новых жертв. Один рыжий и пара женщин успевают вырваться из огня, почти двухметровой высоты и прыгнуть вниз, навстречу быстрой смерти, еще двое женщин остаются в костре и прощаются с жизнью.

Остаемся на каменном языке только мы со Старшим, который все же нашел силы, выбраться из пламени, обгорелый наполовину и страшно стонет, лежа на животе и никак не теряя сознание от чудовищной боли. Я уверен, что и сейчас он мечтает только о мести, наверняка, попробует схватиться за меня и увлечь за собой в пропасть, поэтому прижимаю его копьем в затылок, подхватываю один из ножей, валяющихся под ногами и срезаю с него пояс одним взмахом острейшего лезвия. Потом выдергиваю его из-под тела и отбрасываю подальше, замечая при этом связку ключей на длинном кожаном шнурке.

Все, дело сделано, осталось только покончить со Старшим, я убираю копье и бросаю его в костер, пусть сгорит древко, наконечник у него стандартный, как у всех военных в городе, ни к чему он не приведет поиски, даже, если его раскопают среди углей и костей.

Что — маловероятно, вряд ли, кому-то понадобится этим заниматься.

Я не хочу приближаться к сильным рукам Старшего, нагибаюсь и хватаю его за обгорелые ноги, за сплавившуюся корку из кожи, мяса и одежду. Она хрустит под моими пальцами в кольчужных перчатках, ломается, Старший страшно кричит и, похоже, теряет сознание, к моему большому сожалению.

Поднатужившись, я закидываю с размаха тяжелое тело в середину костра и Старший исчезает в пламени, чтобы больше не подняться.

Какое-то время я смотрю на огонь, потом поднимаю валяющееся оружие и забрасываю его в костер. Когда в руки попадает один из арбалетов, я некоторое время с жалостью смотрю на него, оценивая хищную красоту, но, все же, кидаю вслед за остальными.

Никакие вещи от Рыжих, по которым меня могут связать с их смертью, мне не нужны, даже такие красивые.

Костер дает жар, как от мартеновской печи, оружия и следов от части клана Разноцветных камней, находившихся здесь, на камнях больше не валяется нигде.

Теперь пришло самое время заглянуть вниз, и я наблюдаю, в течении долгого времени, как волны колышут тела на мелководье, под самой скалой и на небольшом расстоянии от берега. Все семь тел я могу видеть отчетливо, высота отсюда до поверхности воды, метров под восемьдесят и выжить ни у кого из них нет ни одного шанса.

На всякий случай, я внимательно изучаю тела, смотрю в бинокль, нет ли у кого признаков жизни, не вздымается ли грудь у троих, которые лежат на мелководье лицом вверх и укоризненно глядят на меня застывшими глазами.

Потом поднимаю пояс, осматриваю его.

Не расстегнулся ли или не порвался один из многочисленных кошелей на нем?

Нет, вещь — очень качественная, из дорогой кожи, надежно прошитая крепкими нитками, и я забрасываю его на подводу, будет чем заняться на обратном пути.

Обыскиваю подводу, собираю все барахло, оставшееся от Рыжих, все, что связано с погребальными обрядами, всю еду в мешках и немного оружия, спрятанного в соломе, наваленной сверху.

После обыска подводы, я сношу за пару ходок все добро в погребальный костер и бросаю в его ненасытною пасть.

Тела внизу так же качаются волнами и так же неподвижны.

— Что же, я сделал свое дело. Помог хорошим людям. Наказал плохих нелюдей, — так я успокаиваю себя и, обращаюсь к лошади, снимая торбу с ее морды, — Тебя, лошадка, я здесь не оставлю, доедем с тобой, почти до города, там и расстанемся добрыми друзьями.