Маг с привидениями

Глава 15

Йорд свернулся калачиком, закрыл лицо руками:

— Пощади меня! Не мсти мне!

— И не собираюсь, — отозвался брат Гоуд. — Для чего ты пришел? Нападать на церковь Божью или молиться?

Йорд выглянул в щелочку между ладонями, увидел доброе и печальное лицо монаха и опустил руки.

— Я пришел молиться.

С лужайки донесся сдавленный вой и чей-то возмущенный рык.

Йорд вскричал:

— Я пришел молиться! Я пришел покаяться! Спасите меня, святой отец! Уберегите от зверей, подкрадывающихся ночью!

Послышались чьи-то тяжелые шаги с трех сторон. Йорд ухватился за сутану священника, подтянулся, сел и принялся тараторить:

— Помилуйте меня! Всего лишь несколько минут назад душу мою переполнила злоба, я жаждал крови! Душа моя содрогается при мысли о том, что мной снова могут овладеть такие чувства! Спасите меня от этого ужаса, святой отец!

— Непременно спасу.

Брат Гоуд бережно разжал руки Йорда и вынул из рукава сутаны длинную полосу ткани, на обоих краях которой были вышиты кресты. Эту полосу он перебросил через шею. То была епитрахиль — особая часть облачения, которую священники надевают, когда совершают таинства. Именно наличие в облачении епитрахили указывает на то, что в данный момент перед тобой не частное лицо, а священник при исполнении своих священных обязанностей. Брат Гоуд глянул на Мэта.

— Отойдите чуть дальше, сын мой. Прежде чем этот человек переступит порог храма, он должен примириться с Богом.

Мэт кивнул и, спустившись с паперти, оказался у самой границы охранного круга. Он замер, вновь ощутив близость сил Зла. Он чувствовал их присутствие физически, они словно давили на него, возвышались над ним, но он не трогался с места и дерзко смотрел во тьму. В том мире, где он жил прежде, он бы никогда не отважился на такую смелость, но в Меровенсе он бесстрашно бился с врагами и был посвящен в рыцари. Обряд посвящения даровал рыцарю неимоверную отвагу, и вот теперь Мэт стоял прищурившись и взирал на невидимое Зло, окружавшее его со всех сторон. Ему не было страшно. Он стоял на святой земле, вдобавок огражденной нарисованным им охранным кругом.

Мэт медленно пошел по краю круга, слыша, как бормочет Йорд, исповедуя брату Гоуду свои прегрешения. Мэт старался не слушать — собственно, он все равно не разбирал слов, поскольку находился достаточно далеко от кающегося грешника и священника. Мэт шел, и невидимые порождения тьмы двигались вместе с ним. Он понимал, что они явились по его душу. Если бы им удалось совладать с ним, затем они не побрезговали бы Йордом и братом Гоудом. Мэт всей душой желал Йорду поскорее закончить исповедь. Теперь ему было понятно, почему дьявол провоцировал людей покидать святыни.

Но вот концентрация сил Зла как бы ослабла. Мэт пытливо вглядывался во тьму, пытаясь понять, что же произошло... и тут из темноты вышел Бохи.

— Хоть бы «спасибо» сказал мне, что ли, за мое образцовое поведение.

Мэт вытаращил глаза от изумления:

— Так это ты сражался с невидимыми чудовищами!

— Я самый, а ты мне шкурку подпалил, — обиженно проговорил Бохи и, повернувшись к Мэту спиной, продемонстрировал спаленную шерсть. Мэту стало жаль бохана.

— Прости. Понятия не имел, что мой спаситель вот так отреагирует на благословение. Послушай, но ведь я хотя бы не сказал, чье именно благословение я на тебя призываю.

— И на том, как говорится, спасибо, — проворчал Бохи. Мэту стало немного не по себе. Ведь если бохан был способен отражать атаки злых духов, стало быть, он был наделен недюжинным магическим даром. Мэту хотелось верить в то, что Бохи пришел не для того, чтобы отплатить ему за спаленную шкуру.

— И волков, что ли, тоже ты прогнал?

— Волки! — фыркнул Бохи. — Подумаешь тоже! Знай, смертный, что мы, обитатели леса, понимаем друг друга. И если я с уважением отношусь к их злости, и они знают о том, как опасна моя магия и как жестоки мои проказы. Вот духи ночи — это другое дело, но и эти со мной считаются. Духи друг друга побаиваются, смертный, они знают, кто чего стоит.

— Значит, для того чтобы выступить против них, нужно обладать большой храбростью, — заключил Мэт.

Бохи, похоже, насторожился. На миг с него слетело всегдашнее лукавство.

— Ну, кое-какая храбрость нужна, не без этого. С каждым из них по отдельности я бы справился без труда, но откуда мне знать — вдруг бы они все скопом ополчились против меня? — Но вот губы бохана снова разъехались в злорадной ухмылке. — Но им слабо вместе собраться. Такие уж они — одиночки. Каждый — сам по себе, на другого злится, другому завидует. А нынче они и не сообразили, что надо бы вместе собраться. Туго соображают — как всегда, впрочем.

— Все равно ты рисковал. Спасибо тебе за это. А этих злыдней кто подослал? Не главный ли друид?

— Главный шут, если ты имеешь в виду Ниобита, — презрительно проговорил Бохи. — Нет. Они были посланы более могущественными силами.

— А кто им был нужен? Баналикс или я?

— Ты, конечно, — хмыкнул бохан. — Они думали отпугнуть тебя, чтобы ты ушел от защиты... — Что бы там бохан ни собирался сказать, это слово он опустил и предпочел описательный стиль:

— От защиты того, кто тебя там обычно защищает. Не ведали же они, умники, что тебя теперь защищает еще и более земной дух.

— То бишь ты, — проговорил Мэт и сглотнул подступивший к горлу ком. — Но почему ты помог мне?

Бохан пожал плечами:

— Да скука меня одолела, вот и решил развлечься маленько. И потом, кого бы я еще стал мучить, если бы тебя укокошили? С семейством-то твоим я еще знакомства не свел.

— Ясно, — поджал губы Мэт. — Собственность свою защищал, стало быть.

— Ну, можно и так сказать, — осклабился Бохи. Мэт решил, что лучше ему бохана не сердить. А в следующее мгновение сердце у него екнуло при мысли о том, что бохан, думая о нем, употребляет притяжательное местоимение «мой».

— Сын мой, — окликнул Мэта брат Гоуд. — Ты можешь вернуться и войти в храм.

— Иду! — отозвался Мэт и обернулся к Бохи. — Еще раз спасибо, ты меня очень выручил.

— Буду рад выручить тебя еще не раз, — сверкнул глазами бохан. — Ежели охота возьмет.

Мэту очень хотелось, чтобы бохана взяло что-нибудь еще, а не охота, но ему хватило ума эту мысль вслух не высказывать. Он развернулся и взошел на паперть, озаренную первыми лучами солнца.

Йорда Мэт нашел в церкви. Тот был тихий, смирный и смотрел по сторонам так, словно глазам своим не верил.

— Он примирился с Господом, — объяснил Мэту брат Гоуд.

— Такое впечатление, что ты никогда в церкви не бывал, — сказал Йорду Мэт.

— Всю жизнь ходил, — возразил бывший «друид». — До тех пор, пока Нио... пока главный друид не соблазнил меня россказнями о славе и блаженстве. — На миг лицо его озарилось улыбкой. — Он не врал. Вот только... он не говорил о том, что ждет неудачников. — Он поежился. — Не могу сказать, что было страшнее — тот жуткий топот или хриплое дыхание.

— То, как ты представлял себе этих страшилищ в уме и сердце.

— О-о-ой! — вскрикнул Йорд и закрыл лицо ладонями. — Упаси, Господи! Не дай бог снова такое пережить!

Мэт решил подбодрить его и положил руку на его плечо. Хотел подбодрить, а вышло иначе: Йорд дернулся так, словно его током ударило. Мэт отдернул руку.

— Не бойся. Покуда ты будешь оставаться здесь, тебе ничто не грозит.

Йорд немного успокоился, огляделся по сторонам, впитывая спокойствие, излучаемое церковью.

— И никто не сможет сюда проникнуть?

— Злые духи не смогут, — заверил его Мэт. — Я об этом позаботился.

Брат Гоуд устремил на него непонимающий взгляд, а Мэт подмигнул ему.

— А не духи могут войти сюда? — решил уточнить Йорд.

— Злые люди — да, — признался Мэт. — Это не исключено. Когда язычники желают найти для себя жертву, они в первую очередь заглядывают в храм.

Йорд зябко поежился, но мужественно проговорил:

— Ну что же — ведь это всегда возможно. Могу только надеяться на то, что главный друид и его приспешники устрашатся и исчезнут.

— Да, они — наша главная угроза на сегодняшний день, — согласился Мэт. — И чем больше мы о них узнаем, тем быстрее сумеем от них избавиться. Что ты можешь рассказать мне об этом главном друиде?

Йорд молчал. Его снова начало колотить как в ознобе.

— Ну же. Ты ведь знаешь, что он убьет тебя только за то, что не сумел соблазнить общину брата Гоуда, — урезонил Йорда Мэт. — Так помоги же мне добиться, чтобы это ему не удалось.

— Никто не знает, откуда он родом, — негромко, глухо проговорил Йорд. — Но говорит как лорд.

«Этому, — решил Мэт, — можно было и выучиться».

— И он колдун?

Йорд поежился:

— Да, могущественнейший колдун. Он обучил нас некоторым заклинаниям и обещал, что обучит и другим, но мы-то понимали, что ему не научить нас и половине из того, что ведомо ему.

— «Нас» — ты сказал? — решил уточнить Мэт. — Это кого?

— Нас было с полдюжины — тех, кто хотел стать жрецами-друидами, а не просто исповедовать веру предков, — пояснил Йорд. — Вот так все и началось. Мы пошли за Нио... за ним. Он обещал нам власть и все, что она дарует. Он в таких ярких красках описывал нам богатство и роскошь, прекрасных женщин с шелковистой кожей в наших объятиях, поклонение толп народа. Это вскружило нам головы, и мы возжелали и сами стать друидами и заняться обращением других людей в древнюю веру. Я обратил в эту веру уже шестнадцать деревень и четыре города, — сказал Йорд не без гордости, но, вспомнив минувшую ночь, понурился. — Больше не стану этого делать.

Мэт гадал, надолго ли затянется покаяние Йорда и не сподвигнут ли его воспоминания об обещанных красотках и восторженных почитателях на то, чтобы вернуться к былым занятиям. И еще Мэт думал о том, долго ли позволит Ниобит Йорду оставаться в живых.

— Он рассказывал вам о том, что называл верой предков?

— Да. Имена богов, символы — вроде золотого серпа, омелы и падуба. Рассказывал о ритуале, о том, что надо выпить для того, чтобы освободить сердечные порывы, о том, что богов нужно ублажать плясками, соитием и пролитием крови.

— Пролитием крови. Верно. Оно совершалось совершенно добровольно, но когда община становилась более податливой, людей заставляли наносить себе все более глубокие раны. А на это они шли не так уж охотно, верно? Не говоря уже о ритуальных убийствах!

Йорд кивнул:

— Мы принесли в жертву одиннадцать девственниц и дюжину юношей. Ниобит говорит, что этим мы ублажаем богов.

— Говорить он может все что угодно, вот только тот, к почитанию кого он вас склоняет, вовсе не бог, — покачал головой Мэт. — Боги древности — это всего лишь иллюзии, даже в этой... — он чуть было не сказал «вселенной», но вовремя спохватился, — стране. А как он вам советовал вести себя друг с другом?

— Он говорил, что всякий человек должен стремиться к тому, чтобы обойти другого, что он должен уничтожать тех, кто мешает ему продвинуться, что нужно стремиться к богатству и обладанию как можно большим числом женщин.

Брат Гоуд поджал губы. Мэт видел, что священником владеет праведный гнев. Мэтом владело то же чувство, но он все же сумел почти спокойно произнести:

— Ну а как насчет того, если бы вы возжелали чего-то, что принадлежит другому?

— О, нужно было просто забрать это, и все! А если окажется, что этот человек слишком слаб, чтобы противостоять тебе, значит — поделом ему!

Мэт кивнул.

— А относительно связей с чужими женами он вам что говорил?

— То же самое. Если муж недостаточно силен, чтобы защитить свою жену, то что же тут поделаешь? Природа есть природа.

У Йорда даже глаза заблестели.

— Ну а если, скажем, твоя жена пожелает переспать с другим? — поинтересовался Мэт.

— Ее надо убить, — не задумываясь, ответил Йорд. — И его тоже — желательно.

Гоуд возмущенно вскрикнул, Йорд смутился.

— Простите меня, святой отец! Я не должен был ни о чем таком говорить. Просто этот человек спросил меня.

— Понимаю, и ты должен отвечать ему все как есть, сын мой, — кивнул брат Гоуд. — И мне полезно узнать о том, чему подучивает мой враг людей. Но слышать об этом так тяжело.

— А как вести себя в отношении других деревень? — спросил Мэт.

— Вообще надо повиноваться указам короля, но если главный друид скажет, что надо напасть на кого-то, значит, надо напасть, и не важно, деревня это или другая страна. Меровенс, к примеру.

— Меровенс ты просто так назвал, как я понимаю.

— Это никакое не учение богов древности! — не выдержав, воскликнул брат Гоуд. — Это учение дьявола!

Йорд в испуге воззрился на священника.

— Вам это тоже пришло в голову, святой отец? — усмехнулся Мэт. — Послушай, Йорд, — обратился он к бывшему «друиду», — ваш главный друид велел вам нарушать все заповеди Божие, кроме заповеди насчет дня субботнего.

— О, по воскресеньям мы должны были работать до захода солнца, а после того должны были пить и веселиться!

— Ясно. Значит, и эту заповедь он вас учил нарушать, — ворчливо проговорил Мэт. — Думаю, не стоит и спрашивать о том, учил ли он вас произносить имя Господа как ругательство. Думаю, ты понимаешь, кто подучивает людей поступать противоположно тому, как учит их поступать Бог?

Глаза Йорда наполнились страхом.

— Все так и есть, так и есть, как вы говорите! Он подучивал нас поклоняться сатане! Но почему он не называл дьявола его истинным именем?

— Стоило бы ему только сказать об этом открыто — и люди в страхе отшатнулись бы от него, — объяснил Йорду Мэт. — Стоило же облечь почитание сатаны в привлекательную форму — и все слушали. Но если рассмотреть все более внимательно, увидеть, как вели себя почитатели этого «божества», сразу становится ясно, кому они поклонялись на самом деле. — Сказав это, Мэт почувствовал себя крайне неловко. Ему припомнились люди, живущие в его родном мире. Ведь он понимал, как легко обмануть огромное количество людей. Он задумался, относились ли высказывания Барнума* [1] ко всему человечеству, в каком бы из миров оно ни обитало.

Отбросив на время эту мысль, Мэт вернулся к допросу Йорда.

— Если уж мы упомянули короля, давай к нему вернемся. Что насчет всего этого ведомо королю Драстэну?

— Не более, чем вам до прошлой ночи, так я думаю, — ответил Йорд. — Вот его сынок Джон — это дело другое.

— Джон? — насторожился Мэт. — Этот недоумок и вечный неудачник? Он стоит за всей этой кутерьмой с друидами?

— Не знаю, что такое «кутерьма», но знаю: Джон — принц, и он может очень даже сильно помочь главному друиду, — отозвался Йорд.

— Особенно потому, что теперь он — единственный наследник. — пробормотал Мэт. — Быть может, он вовсе не так уж туп, как кажется.

— Туп? Он говорит мало, насколько я слышал, но не немой же он, — возразил Йорд.

— Да, похоже, он действительно не дурак, — кивнул Мэт. Его мнение о принце Джоне менялось на глазах. — Но что у него за дела в главным друидом?

Йорд пожал плечами.

— Ну... Монахи и священники не дают сборщикам налогов обирать крестьян. Они мешают баронам и солдатам, которые выиграли войну, — стоят между ними и крестьянами.

— Стоят между ними? Как это?

— Ну, как же? Стоит только барону отправить своих воинов, дабы они грабили крестьян и насиловали девушек, тут же появляется священник и начинает уговаривать их не делать этого во имя Бога!

— Да, действительно, получается, что они в буквальном смысле стоят между аристократами и крестьянством. — Мэту стало зябко. — А Джону это не нравится?

— Какому бы принцу это понравилось? Как он призовет солдат под свои знамена, если не сможет обещать им таких наград?

— Да уж, щедростью души или благородством он бы их явно не привлек, — хмыкнул Мэт. — Джон не из тех, кто способен привлечь людей на свою сторону личными качествами. И ваш главный друид решил что-то ему предложить?

Йорд пожал плечами:

— Понятия не имею, что за разговоры у них были между собой. Знаю только, что главный друид переоделся садовником и в таком обличье с принцем переговорил.

Мэт не смог удержаться от усмешки:

— Можно себе представить, как изумился принц, когда один из его садовников подсказал ему, как можно запросто избавиться от несговорчивого духовенства!

— Наверное, он и вправду удивился, — кивнул Йорд. — Но, как бы оно там ни было, самое главное было то, что принц Джон с дорогой душой согласился поддержать древнюю веру, при том условии, что друиды оттянут народ от церкви. Он только просил для начала держать его поддержку в тайне, но обещал более открыто помогать друидам, как только обретет больше власти. И еще он обещал, что как только воссядет на престоле, сделает веру предков обязательной для всех своих подданных.

Части головоломки улеглись на свои места в сознании Мэта.

— Стало быть, у него не только есть шанс в один прекрасный день стать королем — ему еще и помогают в этом, и вдобавок у него имеются совершенно определенные замыслы!

— Теперь, когда братья его мертвы, похоже на то, — согласился Йорд.

— Я о друидах знаю немногое, — нахмурившись, признался брат Гоуд. — Но не могу поверить в то, чтобы хоть кто-то из священнослужителей мог бы вступить в заговор и вот так смущать умы своей паствы!

— Мне в такое тоже не верится, — сказал Мэт. — Настоящие друиды никогда бы не одобрили такого отношения к собственному народу. К врагам — еще может быть. Плененные враги — это другое дело, но не к своим же соотечественникам так относиться!

— Но друиды действительно приносили людей в жертву богам, — напомнил Мэту брат Гоуд.

— Верно. Но то были плененные враги или их сородичи, возжелавшие добровольно уйти из жизни, но уж никак не похищенные девственницы! Кроме того, ритуал, свидетелем которого мне случилось быть прошедшей ночью, — это не более чем завлекаловка. Он не содержал ровным счетом ничего, кроме попытки соблазнить людей. Мне тоже не многое известно о ритуалах древних друидов, но я точно знаю, что их ритуалы такими не были!

Брат Гоуд кивнул:

— Да, в нынешних так называемых друидах очень мало настоящего.

— Верно. Они являют собой смесь нынешних помышлений о прелестях власти с наиболее явными человеческими пороками, которым придается обличье ритуала, и все это приправляется обрывками друидских церемоний, про которые кто-то что-то слыхал. В итоге люди узнают друидскую символику и думают, что перед ними самые настоящие друиды, — резюмировал Мэт.

— На самом же деле это можно назвать издевательством над истинными друидами.

Йорд переводил взгляд со священника на Мэта и обратно. Он все более и более смущался.

— Точно сказано. Насмешка, карикатура на подлинник, — кивнул Мэт. — Я бы даже назвал религию, изобретенную этими мнимыми друидами, самодельной. Но, как ее ни называй, она может послужить великолепным прикрытием для того, чтобы над истинной церковью одержали победу силы зла. Но как же нам сразиться с ними, брат Гоуд?

— Добродетельной жизнью. Тем самым можно стать примером для остальных людей, — отозвался брат Гоуд и развел руками. — А как еще — не могу придумать.

— Можно поведать людям об их заблуждениях песнями в исполнении менестрелей, — предложил Мэт. — Но... трудно представить, что станется за такие песни с самими этими менестрелями. Да и поверят им вряд ли.

— Есть на свете люди более набожные и чистые, чем я, — подбодрил Мэта священник. — Быть может, они могли бы лучше придумать, как справиться с этой угрозой для истинной веры, чем я, ничтожный монах.

— Набожность и чистота души далеко не всегда сочетаются со способностью продумывать тактику борьбы, — вздохнул Мэт. — Однако кто знает? Вдруг этому вашему почти святому будет откровение? Я вашу страну знаю плоховато, святой отец. И как вам кажется, кто бы мог нас проконсультировать по такому вопросу?

— Я подумываю об аббатисе монастыря Святой Урсулы, — задумчиво проговорил брат Гоуд. — Про нее говорят, будто она — почти святая, но при этом весьма решительная женщина.

Понадобится ли праведность аббатисы в борьбе с «друидами» — в этом Мэт сильно сомневался. Он склонен был более уповать на приписываемую ей решительность.

— Что ж, сойдет и аббатиса, если больше не к кому обратиться за помощью. Хуже, во всяком случае, вряд ли будет. Благодарю вас, святой отец. И за приют спасибо.

— Не за что, — улыбнулся брат Гоуд. — Не сказал бы, чтобы вы воспользовались приютом, который я вам предоставил. — Он озабоченно сдвинул брови. — Но ведь вы совсем не спали. Как же вы выдержите день?

— Думаю, придется прибегнуть к какому-нибудь бодрящему заклинанию.

Двери распахнулись, в церковь хлынули лучи утреннего солнца.

— Лорд маг? — встревоженно спросил стремительно вошедший сэр Оризан. — Вы здоровы?

Йорд резко обернулся. В его взгляде Мэт прочел нечто сродни обиде человека, которого обвели вокруг пальца.

— Конечно, — торопливо отозвался Мэт. — То, что я не ложился до рассвета, не говорит о том, что я захворал. — Взгляд его устремился к сержанту Броку. Тот, смертельно побледнев, не сводил глаз с Йорда. — Что с вами, сержант?

Брок вздрогнул и опомнился.

— Разве это не тот друид, что вчера вечером швырнул огненный шар в святого отца?

— То был я, — стыдливо понурил голову Йорд.

— Друид в церкви? — возмущенно вопросил Брок.

— Я покаялся в своих ошибках, добрый человек, — оправдывающимся голосом проговорил Йорд, — и исповедовался в своих прегрешениях.

Это потрясло Брока еще сильнее, чем зрелище присутствовавшего в христианском храме «друида». Он, не в силах сдержать волнения, отвернулся.

Сэр Оризан подошел ближе и негромко, чтобы не расслышал сержант, проговорил:

— Бывало, мне случалось видеть, как такое происходило с солдатами — когда они вдруг понимали, что их враги вовсе не такие уж страшные злодеи и даже способны стать на праведный путь.

— Да, — согласился Мэт. — Пересмотреть свои представления о мире непросто. Но думаю, он переживет и справится с этим потрясением.

— Не сомневаюсь, — кивнул сэр Оризан. — Будем ли мы завтракать?

— У меня есть овсяная крупа и вода. Можно быстро сварить кашу, — предложил брат Гоуд.

Мэт переглянулся с сэром Оризаном и кивнул священнику:

— Да, это не отнимет много времени, и мы сумеем пораньше выйти. Спасибо, святой отец. Быть может, за завтраком вы расскажете, как добраться до монастыря.

Через час они тронулись в путь. Мэт не был до конца убежден в правильности выбора. В его понимании аббатиса являлась администратором, а Мэт хорошо знал, что представители высшей администрации крайне редко добиваются своих постов за счет добродетелей.

К полудню путников нагнал незнакомец. Он пристроился чуть в стороне, закрыв лицо капюшоном и спрятав руки в рукавах. Все трое невольно вздрогнули, признав в нежданном попутчике бохана.

Мэт постарался скрыть волнение и поприветствовал бохана.

— Доброе утро, Бохи. Я думал, что ты отсыпаешься.

Бохан озадаченно взглянул на него:

— Отсыпаюсь? После чего, лорд маг?

— После ночных подвигов, — ответил Мэт. — Я тебе очень благодарен за помощь, но я думал, тебе нужно как следует отдохнуть.

Сэр Оризан и сержант Брок удивленно переглянулись.

— Прошедшей ночью он одолел злых духов и спас меня от неминуемой гибели, — объяснил им Мэт. — Не говоря уже о том, что он прогнал пару десятков волков.

Рыцарь и его оруженосец одарили Бохи изумленными взглядами.

Бохан смущенно пожал плечами.

— Ты, маг, не забывай: я — скорее дух, нежели животное. Я легко могу обойтись без сна. А вот ты вовсе глаз не сомкнул и, наверное, притомился. Каким же заклинанием ты воспользовался, чтобы обзавестись силами и бодростью?

— А я просто-напросто в предыдущие ночи лишние несколько часов проспал, — пояснил Мэт. — Так что я позаимствовал эти часы и теперь, можно сказать, чувствую себя более отдохнувшим, чем чувствовал бы тогда.

Видимо, его объяснению недостало логики, поскольку сэр Оризан и сержант Брок уставились на него, как на ненормального.

— Если время от времени не моргать, глазные яблоки высыхают, — сказал им Мэт и снова заговорил с боханом:

— Но почему ты присоединился к нам на большой дороге?

— А на ближайшей развилке вас нищий поджидает, — ответил Бохи. — Я пробежался вперед и понял, что он вам может пригодиться. Так что ты, маг, мимо него просто так не проходи. Монетку подай или просто погляди на него.

Мэт пристально посмотрел на бохана, гадая, о чем тот ведет речь. Что ожидало его на развилке? Не ловушка ли?

— Понимаешь, — признался он, — никогда не угадаешь — помочь ты мне хочешь или напакостить.

— Ясное дело, — ухмыльнулся Бохи. — Это как раз веселее всего. Не расслабляйся, смертный маг.

С этими словами он исчез в придорожных кустах.

— Не станем же мы его слушать! — возмутился Брок.

— Почему же? — пожал плечами Мэт. — Если совет был полезный, а мы им не воспользуемся, он обхохочется.

— Зловредный дух! — воскликнул сэр Оризан. — Мы в его руках, и он отлично знает это! Нам нельзя отвергнуть его совет, но нельзя и пренебречь им!

— И он уже сейчас потирает руки, уверяю вас, — кивнул Мэт. — Ну, так посмотрим, что там нас ждет на следующем скрещении дорог, господа?

Через некоторое время они подошли к развилке. Мэт резко остановился и мысленно выругался.

Сэр Оризан и сержант Брок вытаращили глаза. Дорога, ведущая с востока на запад, изгибалась буквой «S» и потому с дорогой, ведущей с юга на север, пересекалась отнюдь не под прямым углом.

— Принц Джон принимает мнимых друидов уж очень всерьез, — заключил Мэт. — Даже скрещение дорог не имеет очертаний христианского креста.

— Неужели это возможно — чтобы вот так были переделаны все скрещения дорог по всей стране? — ошеломленно пробормотал сэр Оризан.

— Если владеешь магическим даром, можно многого добиться, — мрачно проговорил Мэт. — Ну, давайте поглядим, что это за нищий. Видите — вон он сидит, прислонившись к придорожной вехе.

Нищий оказался одетым чуть более прилично, чем большинство представителей этого рода занятий. Одежда на нем была грязная, но не такая уж рваная. Явно он не так давно начал попрошайничать. Мэт подошел к нищему ближе и, покопавшись в кошеле, выудил серебряный пенни. Его тень упала на нищего, тот поднял голову и равнодушно подставил шляпу. Глаза у него были тусклые, лицо измученное, но Мэт узнал этого человека. Вот только когда он видел его в последний раз, глаза его были красны от того, что тот выпил слишком много эля.

— Лорд маг, — окликнул Мэта сэр Оризан. — Что такое?

— Я его видел раньше, — отозвался Мэт. — Да и вы тоже, кстати. Неделю назад мы с ним в трактире за одним столом сидели.

— Не может этого быть!

Сержант Брок обошел Мэта и, подойдя к нищему, опустился рядом с тем на колени, а когда поднялся, лицо его было суровым.

— Это он, — сказал сержант. — Когда солдаты разделались с ним, они бросили его на дороге, и вот теперь он вынужден скитаться и просить милостыню.

Тусклые глаза нищего всматривались в путников. Похоже, он пытался узнать их.

— Долан! — воскликнул Мэт. — Вот как его зовут!

Нищий изумленно воззрился на него.

— Что они с ним сделали? — прошептал сэр Оризан.

— Кое о чем можно догадаться, — сказал Брок и указал на валявшийся рядом с Доланом костыль. — Насколько мне помнится, раньше он без костыля ходил.

— Они ему ноги перебили? — в ужасе вскричал рыцарь. — Только за пьяную болтовню?

— Пьяную болтовню, направленную против принца Джона, — уточнил Мэт.

Брок снова опустился на колени и заглянул в глаза Долана:

— Что они сделали с тобой, дружище? Ноги-то у тебя на месте, так почему же ты хромаешь?

Долан указал на грязную повязку на лодыжке.

— Жилу перерезали... — покачал головой сержант. — Одну или обе?

Долан поднял руку и показал один палец. Сэр Оризан забеспокоился:

— А почему он не разговаривает?

Вместо ответа Долан открыл рот и издал нечленораздельное мычание.

— Ведь он произносил речи, порочащие принца, — медленно произнес Мэт. — Вот его и наказали соответственно.

— Язык отрезали? — прошептал сэр Оризан. Сержант Брок поднялся и отвернулся:

— Милосерднее было бы убить его!

— Пожалуй, да, — кивнул Мэт. — Но тогда он не ковылял бы по стране немым предупреждением всем прочим, кому вздумалось бы покритиковать принца Джона. — Он огляделся по сторонам и успокоение сказал:

— На счастье, тут нет ни одного подслушивающего ворона, а то уж я было испугался.

— Бояться не стоит, — сказал ему сэр Оризан. — Все эти падальщики теперь разлетелись по королевским замкам.

Мэт бросил монетку в шляпу нищего и сказал:

— Нельзя его вот так бросать.

— Но не можем же мы его взять с собой! — возразил сэр Оризан. — Ведь тогда мы и мили в день не пройдем!

— Да нет, думаю, побыстрее получится. — Мэт опустился на колени и положил руку на плечо Долана. — Долан, я беру тебя в родственники. Сэр Оризан, сержант Брок, вы мои свидетели. С этого дня этот человек — мой кузен!

— Простой попрошайка? — выпучил глаза сэр Оризан. — Вы в своем уме, милорд?

— А что такого? — пожал плечами сержант Брок. — Ведь этому бедняге нужна помощь. Вот только смеяться над ним грешно.

— Никто и не думает смеяться, — покачал головой Мэт. — Эй, Бохи! Иди-ка сюда! Хочу тебя кое с кем познакомить!