Магацитлы

ПОИСК

Мыш разбудил Тараса в семь часов утра звоном колокольчика. Терафима – личного инка – Тарас назвал Мышом не зря – тот был тих, незаметен, чрезвычайно дотошен, расчетлив, хитер, проворен, – и относился к нему как к живому существу. В ответ Мыш – сгусток энергии и информации, способный принимать любую форму и внедряться в любой предмет, – любил хозяина и отвечал ему привязанностью, как верный пес.

– Я спать хочу, – недовольно буркнул Тарас, не открывая глаз.

Мыш ткнулся в шею молодого человека, имитируя влажный нос собаки.

– Отстань! – отмахнулся Тарас, пряча голову под подушку. Потом вспомнил, что его в половине восьмого по среднесолнечному времени ждет дед, и разлепил глаза.

Мыш скатился с кровати бестелесным воздушным шариком, превратился в зубную щетку и юркнул в открывшуюся дверь. Иногда он позволял себе напоминать хозяину, что надо заняться утренним туалетом.

Тарас вздохнул и усилием воли согнал себя с кровати.

Мамы уже не было дома, она уходила на работу рано – в пять утра, или в три по среднесолнечному времени, так как дежурила в составе патруля «Скорой помощи» в зоне Меркурия. День там начинался раньше. Отец же Тараса Ивор Жданов уже больше года отсутствовал не только на Земле, но и в Солнечной системе и вообще в Галактике. В составе федеральной экспедиции он исследовал очередной Артефакт – искусственное сооружение в форме гигантской трубы, расположенной в десяти миллиардах световых лет от Солнца. Труба диаметром с земную Луну пронизывала космос на протяжении трехсот парсек, а дальше оба конца ее постепенно утрачивали плотность и исчезали, таяли в вакууме. Кто ее построил и зачем, было непонятно до сих пор. Слухи ходили самые разные, и среди них – гипотеза друга Ждановых Игната Ромашина о… земном происхождении Артефакта! Игнат считал, что это четырехмерная копия хроноускорителя – надвременного топологического тоннеля с квантованным выходом, – созданного на Земле и окрещенного впоследствии Стволом. Ствол соединил множество временных инвариантов Вселенной, которые люди называли Ветвями Древа Времен.

Правда, у деда Тараса было другое мнение. Он утверждал, что Артефакт является «отмершей и выпавшей в реальность земной метавселенной веточкой трансгресса» – системы хронопространственных перемещений, созданной кем-то из Игроков уровня Универсума. Возможно, даже кем-то из Предтеч, разработавших правила Игры.

Тараса здорово увлекла эта проблема, но он был всего лишь студентом третьего курса РИВКа и об участии в экспедиции к Артефакту мог только мечтать. Зато он был независим в выборе занятий по душе в свободное от лекций время – во время каникул, и он выбрал поиск инварианта Дендроконтинуума – Ветви Древа, в которой реализовались бы условия любимого Тарасом произведения древнего писателя – Алексея Толстого.

Проглотив на завтрак блинчики с творогом и файновые пайтти, лопающиеся шариками во рту и повышающие тонус, Тарас выпил стакан горячего морса и вызвал линию конверса.

Семья Ждановых жила в отдельном коттедже на берегу реки Сны, впадающей в Уральское озеро, в прелестнейшем уголке природы, в котором поддерживались первозданная чистота и тишина. Большие жилые комплексы типа Екатеринга и Челяба располагались в полусотне километров от этой зоны, хотя их ветвящиеся башни и были видны на горизонте. Однако обитателям коттеджей не надо было добираться до больших городов с транспортными узлами, каждый из них имел возможность мгновенно войти в систему метро, связывающую не только поселения людей на Земле и на планетах Солнечной системы, но и на планетах других звезд в контролируемой землянами зоне Галактики. Контур входа-выхода в метро назывался конверсом и умещался в браслете.

Через несколько секунд Тарас вошел в терминал ближайшей станции метро, нашел свободную кабину и назвал код пункта назначения. Еще через несколько секунд он появился в терминале метро Управления аварийно-спасательной службы. «Оседлал» пронзающий лифт и соскочил с него у двери рабочего модуля деда, расположенного на сто втором этаже колоссального здания УАСС.

Павел Жданов был не один.

Рядом с его оперативно-информационным коконом стоял смутно знакомый Тарасу седовласый мужчина с пергаментно-смуглым лицом, тонкий и хрупкий на вид, с черными умными глазами. Он оглянулся на вошедшего, кивнул на его приветствие и снова повернулся к виому, раскрытому перед кокон-креслом Жданова-старшего. В глубине пространственного объема медленно вращалась некая шипастая конструкция, напоминающая гигантский ажурный цилиндр с отростками.

– Конечно, это свертка, – сказал гость Павла. – По семи топологическим складкам. В развернутом виде он будет похож на губку Серпинского.

– Если он развернется – никто не сможет оценить его форму, – пробурчал Павел, выключая проектор. – Некому будет смотреть.

– Надеюсь, ваша служба его найдет в скором времени. Я к директору, потом к математикам. Через два часа в малом зале Совет, готовь материал.

Седой еще раз посмотрел на Тараса, кивнул и вышел.

– Кто это? – спросил молодой человек.

– Любен Златков.

– Тот самый?!

Павел оторвался от «кактуса» операционного вириала, играющего разноцветными огнями, глянул на внука; лицо у него было мрачное, озабоченное.

– Что значит – тот самый?

– Ну, это же создатель Ствола? – смутился Тарас.

– Ствол рассчитал Атанас Златков. Это его сын.

– Извини, подзабыл… – Тарас покраснел. – Они похожи…

– Что-нибудь случилось?

– Н-нет. Почему ты спрашиваешь?

– Чем тогда объяснить твой визит?

– Ты же сам просил встретиться в восемь, – удивился Тарас.

– Ах, да… – Павел провел ладонью по лицу, взгляд его изменился, «сошел с траектории внутренних забот», как говаривал отец. – Кажется, я тоже подзабыл… у нас проблемы…

– Что это за конструкцию вы рассматривали?

– Как раз одна из наших проблем, головная боль Службы. Кое-кто запрятал его в какой-то из Ветвей, надо найти, пока не случилось беды.

– Бомба, что ли?

– Нечто в этом роде, – слабо улыбнулся Павел. – Оч-чень большая бомба страшной разрушительной силы. Способна развалить любую метавселенную.

– Многомерник? – с жадным любопытством спросил Тарас. – Она разворачивается не только в трех измерениях, да? Кто ее оставил? И где? И почему она – головная боль безопасников?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – нахмурился Жданов-старший. – Что я должен был сделать для тебя?

– Найти инвариант Ветви с…

– Да, вспомнил. Пока ничем обрадовать не могу. Наши хрон-операторы провели поиск, но реальности с твоими любимыми героями не обнаружили. Вернее, есть инвариант с похожими условиями, но…

– Дай координаты!

– Не спеши, – поморщился Павел. – Допуск на выход в трансгресс тебе еще не выдан. И неизвестно, разрешит ли СЭКОН оформить его на тебя.

– Так помоги!

– Я до сих пор не уверен, что тебе это необходимо.

– Но, дед, я же имею право на самостоятельные исследования! У меня есть допуск второй степени на галактическую проводку…

– Этого мало. Ты еще не полноценный квистор.

– Я закончил два курса…

– Этого мало, я сказал. – Брови деда сошлись в линию. – Даже квисторы со стажем ошибаются… а некоторые из них вообще становятся преступниками.

– Ты о ком? – не поверил Тарас.

– Есть тут один прецедент… с непредсказуемыми последствиями. Парень наломал дров, а когда его попытались остановить – сбежал… И это теперь вторая головная боль Службы.

– Но ведь я же понимаю… и не собираюсь ни во что вмешиваться. Я просто хочу побывать в Ветви, где живут Лось, Гусев, Аэлита…

– Хорошо, поговорим об этом за ужином. А пока я занят.

– Дай хотя бы посмотреть, что обнаружили ваши хроники.

Павел поколебался немного, потом выщелкнул из вириала булавку компакта видеозаписи, протянул внуку:

– Посмотри и верни. Только не делись ни с кем своими впечатлениями. Эта информация закрыта.

– Конечно, дед. Благодарю, дед! – Тарас обнял Павла. – Пока, дед.

Выскочил из модуля.

– Совсем юнец, – проворчал Жданов, глядя ему вслед, потом лицо его потемнело, на нем легко проступила озабоченность. – Где же искать этого мер-завца?

Виом послушно воспроизвел портрет человека, о котором шла речь. Павел внимательно всмотрелся в него, покачал головой.

– Ох и не нравишься ты мне, парень…

Тарас в это время мчался домой, с нетерпением поглядывая на булавку компакта. Обещания, данные деду, улетучились из головы. Хотелось побыстрей просмотреть запись и поделиться новостью с приятелями. В особенности с Настей Белой, соседкой по коттеджному поселку, чей дед был другом Жданова-деда. Настя училась в том же РИВКе, но была на год старше. А еще она серьезно занималась единоборствами в школе «Русская боевая традиция«. Тарас к занятиям рукопашным боем относился с прохладцей, хотя считал себя неплохим бойцом, но подруга превосходила его по всем параметрам.

– Хочу напомнить, – зашевелился на плече Мыш, о существовании которого Тарас напрочь забыл.

– О чем? – на ходу поинтересовался он.

– Молодая особа по имени Анастасия будет ждать вас в бассейне в час дня.

– Успею, еще только десять.

– Куда мы спешим?

– Мы спешим посмотреть видео инварианта.

Тарас включил вириал домового, вставил булавку видеозаписи. Стены комнаты подернулись туманом, пропали. Молодой человек оказался в черной бездне космоса, над косматым клубком яркого огня – Солнцем данной планетной системы, в которой были те же планеты, что и в реальности Тараса, а главное – присутствовали Земля, почти неотличимая от «настоящей», и планета Марс.

Первым делом Тарас нашел визиром мыслекурсора Землю.

«Сравнительные характеристики инварианта, – заговорил в ушах бестелесный голос инка; имелось в виду, что компакт содержал сведения об инварианте найденной метавселенной по сравнению с матричной – той, в которой родился Тарас. – Масса – один два нуля двадцать две, радиус – один три нуля сорок один, орбитальная скорость – ноль девяносто девять ноль девять, состав атмосферы…»

«Отставить перечисление, – мысленно скомандовал Тарас. – Меня интересует социум. Здесь есть государство под названием СССР или РСФСР?»

«На территории Евразии располагается Российская федеративная республика».

«Отлично! Город Петроград имеется?»

«Это столица республики».

«Тоже годится. Теперь мне необходимо выяснить, живет ли в Петрограде инженер-изобретатель ракет по фамилии Лось».

«Такими данными не располагаю».

«Жаль, – огорчился Тарас. – Придется запускать информационные зонды».

«Не в моей компетенции».

«Да я тебя и не спрашиваю. Покажи-ка мне теперь Марс».

Светящийся крестик визира сместился, нашел красный кружочек на схеме планетной системы. Кружок скачком увеличился в размерах, превратился в планету. Стали видны ползущие вокруг нее искорки спутников: их почему-то было три.

– Вот черт! – вслух сказал Тарас. – Три спутника?

«Два вращаются почти по круговым орбитам, – отозвался гид видеозаписи, – Фобос и Деймос. Параметры практически не отличаются от матричных. Третий спутник – Протос вращается по сильно вытянутой орбите и представляет собой захваченный полем тяготения Марса астероид».

– Понятно. Дай картинку поверхности.

«Спутников?»

– Марса.

Изображение в виоме сменилось. Марс заполнил собой все видимое пространство. Открылись равнины, горные цепи, хаос ущелий, каньонов и разломов, множество кратеров самого разного диаметра. Здесь царили все оттенки красного и коричневого цвета, изредка прорезаемые плешами желтых пустынь и малиновыми руслами высохших водных потоков. Но нигде не было видно марсианских каналов, водохранилищ, городов и поселков. Жизнь на Марсе отсутствовала.

– Вот гадство! – пробормотал Тарас.

Глаз зацепился за металлический просверк на склонах одной из горных цепей.

«Дай увеличение!»

Поверхность планеты понеслась навстречу, горы расползлись в стороны. Появился четко видимый гигантский уступ, на краю которого лежало сплющенное всмятку… металлическое яйцо!

– Ракета?! – не поверил глазам Тарас.

Гид промолчал.

– Значит, Лось таки здесь существует?!

Может быть, Лось и существует, скептически отозвался внутренний голос, да только Аэлиты нет. И марсианской цивилизации нет. Да и ракета разбита вдребезги! Здешний Лось прилетел сюда и при посадке разбился. Так что искать нечего.

А вдруг не разбился?!

Ну, погиб от голода и холода. Ты же видишь, жизни на тутошнем Марсе не видать.

«Дай сравнительные характеристики», – потребовал Тарас.

«Масса – один и три десятых, – забубнил на ухо гид. – Радиус – один и ноль пятнадцать…»

«Атмосфера?»

«Азот – сорок процентов, углекислый газ – пятьдесят один, кислород – девять, инертные газы, давление – ноль ноль шесть бара…»

«Понял, дышать нельзя. Значит, и в самом деле здешний Марс необитаем. Кто же здесь пытался приземлиться? Неужели Лось?»

Что-то сверкнуло в ущелье.

«Ну-ка, покажи».

Вектор зрения видеокамеры слегка сместился. На дне ущелья Тарас заметил еще одно зарывшееся в щебень металлическое яйцо. А в километре от него – второе.

– Еще две ракеты!

Тоже скажешь – Лось? – иронически осведомился внутренний голос. Тогда на здешней Земле живет целое стадо Лосей, задумавших переселиться на соседнюю планету.

– Да-а… – почесал затылок молодой человек. – Незадача… Получается, это аппараты Магацитлов… Лось если и прилетел, то никого не нашел.

В этом инварианте повесть Толстого реализовалась лишь частично, хмыкнул внутренний голос. Атланты-Магацитлы существовали, с Земли сбежали, но жизни на Марсе не нашли и погибли.

Может, ты и прав… Этого мы не узнаем. Да и не нужно. Марс пуст. Прекрасных марсианок здесь нет.

«Поищи еще», – приказал информатору Тарас.

Горная область планеты отодвинулась, побежала влево. Снова в складках местности блеснул металл. Еще одно яйцо… И еще… На всех плоскогорьях и равнинах Марса, на горных складках и в ущельях высохших рек лежали остатки космического флота Магацитлов, беглецов с Земли, напрасно покинувших родную планету в поисках лучшей доли…

Прав был дед, с грустью подумал Тарас, выключая проектор. Это не тот инвариант. А с другой стороны – уже что-то. Могут существовать и более близкие к идеалу, где Мстислав Сергеевич долетел-таки до Марса и нашел Аэлиту.

– Будем искать? – подмигнул он Мышу.

Терафим не понял вопроса и конфузливо спрятался в складках домашнего халата. Потом высунул глаз на стебельке, имитируя краба.

«Пора в бассейн».

– Ах, да, – спохватился молодой человек. – Настя не простит, если опоздаю!

Через минуту он уже мчался на встречу с подругой, решая на ходу, стоит посвящать ее в свои проблемы или нет. Анастасия была особой самостоятельной, серьезной и острой на язык и вполне могла высмеять увлечение своего приятеля.