Магазин с дверью в другой мир

Глава 2

Скинув кеды и оставив сумку в прихожей, я нырнула в ванную комнату и принялась умываться холодной водой. Потом достала из шкафчика телесный пластырь и обернула его вокруг пореза на подушечке пальца.

К счастью, мама решила не продолжать общение и удалилась в комнату, где они с папой по вечерам любили смотреть сериалы. Причём никаких разногласий у них никогда не было. Оба терпеть не могли слезливые мелодрамы и обожали мистику и фэнтези. Поэтому когда я вышла из ванной из их спальни приглушённо доносились вопли вроде: «Да убей ты уже этого мерзкого вампира!»

Я нервно хихикнула, подумав, что сегодня попала в подобный фильм в реальности. Наверняка в этом Мистбурге вампиры тоже водятся.

– Котлеты и тушёная капуста на плите! – Мамин голос на мгновение перекрыл вопли охотников на нечисть.

– Поняла! – ответила я ей и направилась заедать стресс.

Проверено, мамины котлеты способны воскресить оптимизм, даже если он давно умер и уже даже начал разлагаться. Готовила она божественно. Впрочем, у папы тоже были коронные блюда, которыми он нас радовал, когда мама была занята или когда у неё не было настроения готовить. В целом у них никогда не возникало конфликтов из-за того, что кто-то один тащит на себе всё, а другой от этого всячески отмораживается. Нет! Мои родители понимали смысл слова «партнёрство» и каким-то образом умудрялись с годами не уставать друг от друга. Они даже ленились дружно, играя в «камень, ножницы, бумага», когда, валясь порой на диване и просматривая сериалы, выясняли, кто пойдёт на кухню за семечками, или чаем для двоих, или мытым виноградом, или ещё чем-то, что им хотелось в тот момент. Нередко, кстати, эти выяснения заканчивались тем, что они отправляли меня, ещё и умудряясь при этом перешучиваться в стиле: «Ну вот, а ты спрашивал, зачем нам дочь. Кого бы мы сейчас нещадно эксплуатировали?»

Улыбнувшись воспоминаниям, я поужинала и с уже значительно улучшившимся настроением направилась в свою комнату.

В этот момент мне написал в чат тот самый парень, который назначил мне завтра свидание после работы, и мы принялись активно общаться. Я спросила, происходило ли с ним когда-нибудь что-нибудь странное, он, явно желая меня впечатлить, перечислил с десяток поразительных случаев (даже интересно, что из этого правда?), потом перешёл к комплиментам… в общем, мы переписывались до самой ночи.

Ещё немного поразмышляв перед сном о странном происшествии и решив, что если дверца и завтра будет там, рассказать обо всё Василию Петровичу, я быстро посетила душ, залезла в кровать и сама не заметила, как заснула.

А проснулась от маминого испуганного возгласа:

– Глаша!

Я вздрогнула и едва не упала, обнаружив, что полностью одетая стою напротив входной двери.

– Эээ… мам?

Она торчала рядом в своей шёлковой ночнушке и смотрела на меня круглыми глазами.

– Ты что, спала? – Осознав это, она испугалась ещё больше. Из спальни показался взлохмаченный папа в семейных трусах с медвежатами.

– Что происходит? – кашлянул он и, ещё даже не поняв, в чём дело, притянул к себе маму и успокаивающе прижал к себе, словно чувствовал её состояние так же, как своё. Правда, сейчас мне было не до умиления.

– Кажется, наша дочь – лунатик, – сообщила мама. – И она только что собиралась куда-то уйти во сне. Хорошо, что я успела её перехватить.

– Странно, раньше я за ней такого не замечал! – Папа нахмурился.

– Эй, я, вообще-то, тут! И я уже проснулась, – без энтузиазма проворчала я.

– Угу. Что делать будем? – продолжала паниковать мама.

– Спать! – решил папа. – Дочь, ты в нашей спальне лечь не хочешь?

– Нет. Давайте-ка вы просто снаружи закроете мою комнату на шпингалет. Утром откроете. В окна я точно не выйду, там решётки.

– Ну… ладно, – смирилась мама. – Но завтра я посоветуюсь с Наташей.

Тётя Наташа была её лучшей подругой и работала педиатром в больнице. Определившись с планом, мама почти успокоилась.

– Давайте-ка спать, – сурово распорядился папа. – И не вздумай больше нас пугать, дочь.

Конечно, я могла ответить, что сделала это не нарочно, но не стала. Он и так это знал. Что ж, если ему легче от отданного распоряжения – пусть так.

Заперев меня в комнате, они отправились к себе.

Я снова разделась и легла.

Мне приснился сон. Очень яркий и жуткий.

Я будто воспарила над собственным телом, а потом, увлекаемая какой-то чудовищной силой, которой не могла противостоять, рванула в окно. Что-то невидимое протащило меня через улицу и буквально втолкнуло в магазин, а потом потянуло к той самой двери в Мистбург. Оказавшись на той стороне, я увидела торговый зал будто с высоты. Всё было почти так же, как и при первом моём посещении, но при этом иначе. Чего-то не хватало. Я видела немногочисленные товары на прилавке, видела пустые запылённые полки, видела Цербера, который лежал в углу, положив морду на лапы. Он меня не чуял.

Внезапно я поняла, чего не хватает – шкатулки! Той самой, резной и тяжёлой, о которую я поцарапала палец. Место, где она была раньше, пустовало.

В тот же миг меня будто швырнуло в стену. Я беззвучно завопила, ожидая удара, но внезапно прошла сквозь неё. Ни на что не похожее ощущение – просачиваться сквозь плотную и, как оказалось, толстую поверхность. А за слоем каменистой кладки обнаружился… сейф. Точнее, это была большая металлическая коробка, вмурованная в стену, потемневшая от времени и густо покрытая какими-то символами. Внутри неё было темно, но я всё равно всё отчётливо видела. Ох, лучше бы не видела!

Ведь внутри этого странного жуткого сейфа лежала та самая шкатулка. На ней чрезмерно ярким пятном выделялась моя кровь, которой оказалось больше, чем можно было ожидать от такого мелкого пореза.

Мне стало очень страшно, так страшно, что хотелось завыть во весь голос и оказаться как можно дальше отсюда. Сейчас я ощущала всем своим призрачным существом, что в этой шкатулке что-то очень страшное и древнее. Откуда-то я знала, что его давным-давно закрыли здесь, как в гробнице, так как не смогли уничтожить другим способом. И сейф, и шкатулка были зачарованы, чтобы сдерживать его. Но сейчас гробница частично разрушилась и оно, что бы это ни было, прорывалось на свободу. Каким-то образом мой переход в этот мир помог ему. Будто всплеск силы от открытия двери дал ему возможность ненадолго перенести шкатулку на стол и привлечь моё внимание. Если бы демон не отвлёк меня, то мне всё равно захотелось бы прикоснуться к этому предмету, а этого было достаточно, чтобы забрать мою кровь.

Откуда я всё это знала? Кажется, между нами образовалась связь, так как именно я стала проводником и поэтому получила часть знания.

А теперь оно пробуждалось.

Я с невыразимым ужасом видела, как моя кровь жадно впитывается в шкатулку и исчезает, а потом из-под крышки начинают прорываться пока ещё предвестники – тонкие щупальца жуткой голодной тьмы… Они слепо исследуют пространство вокруг и, словно почуяв меня, все начинают тянуться в мою сторону… Мне хочется сбежать, но какая-то жуткая сила удерживает меня внутри этой коробки. А они всё ближе и ближе…

В следующий миг я подскочила на кровати, обливаясь холодным потом. Истерично трезвонил будильник на телефоне. Ну и сон! Никогда не видела такого реалистичного кошмара!

Дверь уже была открыта, папа собирался на работу, а мама пила на кухне кофе. Ей тоже надо было на работу, но позже, чем нам.

Ещё раз двести обсудив мой ночной порыв выйти из квартиры, мы, наконец, позавтракали и разошлись по работам (точнее, мы с папой разошлись, а мама осталась собираться. Она работала преподавателем в академии, и сегодня ей нужно было к третьей паре).

Когда я вошла в магазин, Василий Петрович уже был там. Он задумчиво стоял напротив никуда не исчезнувшей (эх, а я-то надеялась!) двери в Мистбург. Правда, попыток открыть её он не предпринимал.

На моё появление он отреагировал странно: повернулся и уставился невидящим взглядом, будто не сразу вернулся из раздумий в реальность.

– Эээ… Глаша? Ты чего тут… а! Ты же на работу пришла!

– Да! И я как раз хотела вам звонить насчёт этой двери!

– Двери? – вздрогнул он. – Какой двери?!

– Вот этой!

– Ты… её видишь?! – поражённо уточнил он.

– Разумеется! Вижу так же отчётливо, как вчера, когда я в неё вышла и попала в Мистбург! Правда, сейчас это звучит, как бред. Может, мне просто всё это приснилось?

– Нет, к сожалению, не приснилось… – теперь он посмотрел на меня совсем по-другому, серьёзно и остро. – Неужели это ты её открыла? Не может быть… но других вариантов нет. Чёрт, а я так надеялся… впрочем, ладно! Расскажи, как она появилась! Не упускай ничего!

Ну я и рассказала. И про пространство за дверью, и про Цербера, и про гадкого демона, который пытался меня вчера наружу выманить. Хотела упомянуть про шкатулку, но внезапно обнаружила две вещи: во-первых, стоило открыть рот с намерением о ней рассказать, как голос тут же пропадал; во-вторых, само воспоминание о шкатулке и о недавнем сне стремительно отодвигалось и тускнело. Вскоре мне приходилось прилагать немалый труд, чтобы держать на этом внимание, а потом я и вовсе не заметила, как перестала об этом думать. Нет, что-то тревожное маячило на краю сознания, но направлять мысли в ту сторону не хотелось.

Услышав мой рассказ (по нему выходило, что я просто обо что-то ударилась рукой, раз слово шкатулка попросту отказывалось произноситься вслух), Василий Петрович окаменел.

Его лицо стало таким страшным! Глаза, как мне показалось, начали отливать жёлтым, а взгляд стал таким… хищным, что ли.

– Никому не рассказывай о том, что видела, – как-то жутко оскалившись, распорядился он. – Впрочем, даже если расскажешь, вряд ли тебе кто-то поверит.

– Как с той детской историей, да? О которой почему-то напрочь забыли родители? – уточнила я. Что интересно, он, помедлив, кивнул. – Не волнуйтесь, я понимаю, что рассказ будет звучать безумно, и не собираюсь никого пугать. Мама с папой и так в шоке после того, как я сегодня ночью оделась и вознамерилась уйти из дома, забыв при этом проснуться.

– Ты хотела куда-то уйти ночью? – почему-то его встревожила эта история. – Плохо… Но, возможно, всё ещё можно поправить. Значит, так, Глаша. В твоих же интересах беспрекословно меня слушаться. Следующие три дня тебе здесь лучше не появляться. Считай, что я дал тебе выходной. Если почувствуешь, что тебя тянет в магазин, постарайся удержаться всеми силами. Чем-нибудь себя отвлекай: встречайся с друзьями, сходи в кино или в какой-нибудь клуб. Главное, не напивайся до потери сознания, это важно. Постарайся большую часть времени сохранять осознанность. Аванс я тебе перечислю на карту. Если что-то будет происходить необычное – сразу звони.

– Хорошо. А когда три дня пройдут?

– Там посмотрим. Если всё пойдёт хорошо, то дверь в Мистбург пропадёт. Или как минимум твоя связь с ней разорвётся. Это тоже будет неплохо. Кстати, на ночь теперь обязательно проси тебя запирать. Хотя бы в ближайшие несколько дней. А там посмотрим. Может, всё быстро прекратится и тревога окажется преждевременной.

– А что вообще…

– Никаких пока расспросов, ладно? Обещаю, как только всё это закончится, мы встретимся, выпьем чаю и поговорим.

– Тогда ладно.

– Да. А теперь иди. Деньги на карту придут через десять минут. Развлекайся пока. Постарайся занять себя по-настоящему интересными делами, требующими всего твоего внимания.

Я задумчиво кивнула и вышла из магазина. Чуть позже пришло сообщение о пополнении счёта. Не зная, чем себя занять, я созвонилась с подругой. Она пообещала освободиться через три часа, так что я отправилась домой и до нашей встречи провела время за онлайн-игрой. Дело это не особенно развивающее, но зато увлекает так, что ныряешь с головой. Потом явилась Катюха, мы с ней отправились в кафе, куда подтянули ещё одну подругу Надюху. Там мы успешно проторчали почти до вечера, перемывая косточки всем общим знакомым и бесконечно хохоча. Всё-таки есть этот феномен именно лучших подруг, когда все по отдельности нормальные люди, а вместе превращаются в некое подобие обезьян или хохочущих гиен из мультика о Короле Льве. Будто при совместном сборе мозг просто отключается.

Ближе к вечеру я их покинула – мне надо было готовиться к свиданию, причём желательно успеть до возвращения родителей. А то опять начнутся эти разговоры про внезапную вспышку лунатизма. Мама и так мне раз в час скидывала вопрос о самочувствии и напоминала, что уже назначила встречу с тётей Наташей.

Дома я быстро приняла душ, переоделась в обтягивающие джинсы с красным топом, обнажающим одно плечо, и нанесла боевую раскраску.

Вадим (так звали этого парня из клуба) уже ждал меня возле дома.

Какой же он всё-таки хорошенький! Темноволосый, высокий, улыбчивый. Правда, на мой вкус, худоват, но ему шло. Эдакий интеллигентный красавчик с аккуратной стрижкой в модной и, что особенно приятно, со вкусом подобранной одежде.

Он предложил пойти в ресторан, я согласилась, хотя просидела весь день в кафе. Оказалось, что мой кавалер – товарищ довольно-таки обеспеченный. У него была перспективная работа, и даже имелся свой автомобиль, на котором он и довёз меня, собственно, до заведения, в котором уже был по его просьбе забронирован столик.

В целом вечер прошёл чудесно. Мы общались, флиртовали и то и дело загадочно замолкали, глядя друг на друга с улыбками.

Честно сказать, за весь вечер я почти не вспоминала о магазине, полностью поглощённая зарождающейся влюблённостью. Потом мы гуляли по улицам, довольно долго, после чего Вадим отвёз меня домой. Вообще, я планировала ещё в клуб пойти с подругами, но позвонила мама, она успела посоветоваться с тётей Наташей по поводу лунатизма, и ей не терпелось всё выложить мне, кроме того она переживала, что если они уснут до моего прихода, то не успеют закрыть комнату на шпингалет… в общем, я не стала трепать ей нервы понапрасну.

У подъезда Вадим смотрел на меня так, будто хочет поцеловать, и я ждала поцелуя, при этом почему-то внутренне жутко волнуясь… но в итоге он так и не решился. Зато несколько раз повторил, что уже соскучился, а значит, завтра непременно надо снова встретиться…

В общем, к себе я поднималась счастливая донельзя. Ужинать не стала (после ресторана не хотелось), однако чаю с мамой выпила, почти не слушая её рассуждения по поводу возможных причин лунатизма. Впрочем, суть уловить было просто. Тётя Наташа наговорила маме о том, что подобные вещи могут случаться в какие-то переломные моменты жизни. Вот, например, сейчас я ищу своё место, пытаюсь понять предназначение, да ещё и расстроилась по поводу того, что не попала в компанию мечты… Вот все эти стрессы и нашли выход.

В общем, куча теоретических рассуждений и ни одного здравого решения, кроме того, что надо перестать нервничать, попить витаминчиков, определиться, как жить дальше, и всё наладится. Это предложила тётя Наташа, которая, конечно, маминой паники не разделяла и ко всему подходила с редкостным хладнокровием.

Правда, мама всё же намекнула мне, что можно записаться на консультацию к врачу, но я отказалась, предложив для начала понаблюдать – повторится ли приступ. Она поспорила и смирилась.

Спать я уходила воодушевлённая мечтами о завтрашней встрече с Вадимом. Ещё некоторое время мы перекидывались с ним сообщениями (никак не могли попрощаться), а потом я, наконец, уснула.

Мне опять приснился странный сон. Только, к счастью, в этом сне я была обычной собой, а не бестелесным духом. Однако меня снова куда-то влекла неведомая сила. Почти не контролируя тело, я встала с кровати и оделась. Какой-то части меня стало даже интересно, что будет дальше. Ведь в реальности открытых выходов из комнаты нет. Есть ли они во сне? Сейчас узнаем!

Моё тело ненадолго замерло, а потом уверенно двинулось к… зеркальной дверце шкафа-купе. Оно замерло перед ней, и я увидела собственный силуэт, частично освещённый фонарём с улицы. Надо сказать, выглядела я жутковато с взлохмаченными от сна волосами.

Однако любоваться на себя долго не пришлось: силуэт растаял, и я увидела в зеркале совсем другую картинку. Вместо меня и моей комнаты там отражался магазин Василия Петровича. Точнее, не весь магазин, а та стена с полукруглой дверцей, к которой меня тянуло с невероятной силой.

А в следующий миг моё тело… уверенно шагнуло прямо в стекло! Неизвестно, чем бы это кончилось в реальности, но во сне я просто прошла насквозь, почувствовав разве что лёгкое сопротивление, и тут же очутилась возле двери в Мистбург, тоже частично освещённой светом фонарей и неоновой рекламы напротив витрины и оттого выглядящей очень жутко.