Мажор. Вернуть бывшую

Глава 43

Восемь лет назад.

У меня в груди жжёт. Я себя таким предателем ощущаю, что это меня на части разрывает. По кусочкам словно кто-то разрывает. Часть меня отнять пытается. Я не могу её потерять. Не так. Она вся жизнь для меня, весь смысл. Все что связано с ней — все моё. Никому не отдам и не позволю разрушить.

Залетаю обратно в дом, как ненормальный. Меня Тоха с Саней тормозить пытаются. Вокруг тишина гробовая. Слышу громкий голос Аньки. Та кричит.

— Шлюха. Думаешь никто не знает, что ты ей завидовала всегда? Чего добилась? Позора? Так тебе и надо.

— Не смей меня шлюхой называть, ясно? Не такая уж и прекрасная твоя Полиночка. Оборванка и только.

Раздаётся резкий визг и парни меня уже не могут удержать. Вбегаем в зал и вижу, что Анька за подругу порвать готова, просто таскает за волосы Дубровскую. На её месте я должен быть. Не позволю лишить меня такой радости.

Уничтожу тварь.

— Жень, не нужно. Перестань. — Дэн меня руками обхватывает в кольцо, сдержать пытается, а я вырвусь и тогда ей не поздоровится.

Вот так вот весело выпускной проходит. Чувствовал, что не стоит ехать. Знал. Нужно было настоять, в городе остаться. Ничего бы не было тогда. Моя Полька рядом бы была.

Отталкиваю ребят и просто подлетаю к девкам. Анька резко дёргается, при виде меня. А я эту тварь сейчас растопчу.

Дубровская глаза свои вскидывает и каменеет. Знает, что в немилость пала. Никто не придёт на помощь. На неё все сейчас ополчились. Все только были за нас с Полиной, кроме неё. Чистая зависть, ревность, желание меня заполучить, как трофей. Ну как же. Королева класса, самая красивая, а я не по зубам оказался. Да никто из нас пятерых на неё и не смотрел никогда. Вначале за Матвеем бегала, потом за мной. Только вот мне то что теперь делать? Она мне жизнь сломала.

Отчасти сам виноват. Полина права. Ее нельзя путать, но я спутал. Пропускаю тот момент. В комнату вошёл, а она в темноте в платье своём стоит. Я и подумать не мог, что это не она. Скинула себя голубую ткань и поманила. А я дурак и повёлся. Знал же что что-то не то. Моя Полина не была такой.

Какого хрена не остановился?

Хватаю Дубровскую за шиворот и к выходу волочу. Она вырывается, кричит, на помощь зовёт, кто-то и кинулся бы помогать, но я сейчас был слишком страшен. На любого сорвусь. Волочу на улицу к воротам. Я не трону её. Просто вышвырну и будь что будет. Пусть её хоть на трассе украдут или придурки убьют. Моя Полина сейчас где-то там, в лесу. А я даже поделать ничего не могу.

Швыряю её за ворота. Она кубарем летит. Пусть скажет спасибо, что так, а не иначе.

— Ещё раз я тебя увижу — убью. Ты поняла меня? Я отпускаю тебя лишь потому что руки марать противно.

— А спать не противно было?

Подрывается и кричит на меня.

Сука.

Матвей дорогу преграждает. Из ниоткуда вынырнул, как всегда и удержать пытается.

— Ира тебе лучше свалить, самой, по хорошему. — Друг прогнать её пытается, но слишком вежливо, не заслужила она этого.

— Да, что я сделала?

Не понимает? Серъёзно?

Врезать бы ей, чтоб поняла, что сделала. Плевать, что я хорошо воспитан. Сейчас все воспитание к чертям летит. Крышу сносит от злости. У меня никогда так башню не сносило, но ещё немного и все. Пик. Прям здесь разорву на части. Столько сил уходит, чтоб сдержаться, чтоб не совершить преступление. А я готов. Прямо сейчас. Шею свернуть, затоптать, задушить, утопить в озере неподалеку, собакам скормить. Да что угодно, лишь бы кислород ей перекрыть.

Подъезжает такси. Вовремя. Кто-то позаботился о ней. Повезло, что остались ещё добрые люди. А то гнал бы её пешком до самого города. Матвей указывает ей на машину и говорит, что все оплачено. Все что угодно лишь бы она свалила. И она уезжает.

Дальше все как в тумане. Алкоголь, слезы, душащая боль. Парни меня не отпускают. Рядом, а я их даже не замечаю. Боль алкоголем пытаюсь заглушить.

День. Два. Три. Темнота и все по новой. В бреду пару раз пытался до Полины доехать, но на полпути меня парни ловили. Пешком, через лес, на попутках, да даже на машине пытался. Благо хоть не убился. А нужно было. Такое дерьмо, как я жить просто не может. Сам все испортил. Строил, строил и потом сломал. Душу наизнанку выворачивал, дьяволу готов был продать, лишь бы у нас все хорошо было. Больше нет ничего.

Ни души.

Ни жизни.