Маги

Часть 1

Нас вели по тёмным коридорам памятной мне тюрьмы, и я ждал, когда же начнётся спуск за железную дверь, где находились печально известные катакомбы. Семнадцать лет назад я уже бывал там, спасая Джека, и впечатления от прошлого посещения этого места остались самые ужасные. Но, на удивление, нас повели в другом направлении. В небольшой комнате стояли две клетки, словно специально предназначенные для нас с Дани. Кроме соломы и ведра в них ничего не было.

Я сразу почувствовал, что металл, из которого были сделаны решётки ― не простой, значит, одних наручников им показалось мало. Похоже ― это тюрьма для особенных узников. Дани поместили в соседнюю клетку, и я не только мог его видеть, но даже разговаривать с ним. Тюремщики закрыли комнату и оставили нас.

Мы молчали. Над нами словно тёмное облако повисла гнетущая тишина, и ни один не решился её нарушить. И так было понятно, что все наши разговоры будут прослушиваться. Я прогуливался по клетке, если можно так назвать мои метания из угла в угол. Всего лишь четыре шага, но я повторял их снова и снова.

Дани вёл себя спокойнее ― он просто сел на солому и задумался. И хотя я полностью доверял Атли, ни о каком спокойствии речи быть не могло. Мой мальчик находился совсем рядом, в самом логове врага, а я пока был не в состоянии хоть как-то ему помочь.

Думаю, Дани терзали те же мысли, но, привыкший скрывать свои чувства, брат и сейчас не торопился их демонстрировать. Неожиданно он сказал:

«Перестань мельтешить, птенчик, экономь силы. Уверен, они нам пригодятся».

Я кивнул, но садиться не стал, просто прислонился спиной к прутьям. Время тянулось медленно, и у меня начали затекать ноги. По примеру брата уже было собрался сесть на солому, но в это время раздался скрежет ключа в двери, и в комнату вошёл молодой охранник.

Мы с Дани переглянулись, он встал и дал мне знак быть настороже. Шлем на голове стражника сидел странно, его края закрывали лицо, голова была опущена вниз, словно он что-то рассматривал на полу. Человек достал из кармана набор отмычек и не спеша подобрал ключ к нашим камерам, сказав голосом Мики:

— Ну что уставились, братишки? Выметайтесь, пора покинуть этот свинарник, ― и он сдвинул шлем на затылок, ― что за дурацкая форма, сдохнуть в ней можно.

Дани вышел и, ухмыльнувшись, похлопал мальчишку по плечу, я ― обнял его, шепнув: «Спасибо», ― на что Мика довольно заулыбался:

«Идите за мной, Атли ждёт нас», ― и, раскрыв перед нами дверь, повёл по тёмному коридору.

За ближайшим поворотом нас ждал старый друг, он ничего не сказал, только указал направление. К моему ужасу, нам предстояло спуститься в то самое подземелье. Увидев, что я побледнел, Атли шепнул мне на ухо:

«Не переживай, мы пойдём в другую сторону ― нас ждут покои Герцога», ― а когда я раскрыл рот, чтобы задать вопрос, охотник приложил палец к губам, призывая помалкивать. Я понятливо кивнул.

Мы и в самом деле спустились в подземелье, но сразу же свернули в неприметный боковой тоннель. Здесь Атли спокойно выдохнул:

«Теперь можешь спрашивать, Феникс, тут нас никто не услышит».

― Почему мы идём к Герцогу, неужели Алекс у него на допросе? Я слышал, что Правитель не любит такие вещи.

― Последнее время он очень изменился. Придворные поговаривают ― окончательно сошёл с ума. Дело в том, что вчера Алекса видели на пиру у Герцога, и тот был весьмаблагосклонен к нашему мальчику.

― Что ты хочешь сказать? ― встревожился Дани.

― Я слышал от доверенного человека, что этой ночью придурковатый правитель позвал молодого Графа Монте-Кристо в свои покои, вроде он без ума от его красоты и обаяния, даже пожаловал ему орден Розы за прекрасный подарок…

Мы с Дани переглянулись и одновременно воскликнули:

«Граф Монте-Кристо?» ― и засмеялись. Но громче всех хохотал Мика:

«Слышишь, Феникс, твой сын мне уже нравится…»

Атли удивился:

«А что не так-то? По-моему, Алекс придумал очень звучное имя».

Я чуть не подавился от смеха:

«Это точно, ай да маленький болтун. Но что ты там говорил о покоях Герцога? Он что, серьёзно собирался…»

От этой мысли мне стало совсем не до смеха, а по помрачневшему лицу Дани я понял, что и ему это не понравилось. Атли покачал головой.

― Не знаю, что и сказать, раньше Герцог мальчиками не увлекался, но с некоторых пор он ведёт себя очень странно.

― Тогда поторопимся, у меня плохое предчувствие, ― у Дани на щеках появились яркие пятна, которые не могли скрыть даже уродливые шрамы. Он очень переживал за сына.

И, не сговариваясь, мы прибавили шаг, практически перейдя на бег.

― А куда ведёт этот тоннель? ― поинтересовался я.

― Прямо в покои Герцога, ― не успел он договорить, как Дани, бросив мне: «Я вперёд», ― расправил крылья, благо, высота тоннеля позволяла это сделать, и скрылся из глаз.

Мне стало по-настоящему страшно за них обоих, и я со всех ног помчался следом. Сзади доносилось шумное дыхание Атли и Мики, но я не останавливался, чтобы их подождать. Очень скоро передо мной предстала сорванная с петель железная дверь, вид которой напомнил о необыкновенной, нечеловеческой силе брата. Я бросился вперёд и, вбежав в комнату, никого там не нашёл. Атли пробормотал:

«В углу должна быть потайная дверь в сокровищницу, но она закрыта магическим ключом».

― Уже нет, дверь кто-то открыл.

Вслед мне прозвучали испуганные слова друга:

«Осторожно, Феникс! Это похоже на ловушку!» ― но я не обратил на них внимания. Через несколько мгновений передо мной открылась ужасная картина. Мой Алекс, окружённый голубым пламенем, медленно растворялся в воздухе. Дани неподвижно лежал на земле: глаза были закрыты, из груди торчала рукоять кинжала.

Совсем рядом, закрыв голову руками, на полу сидел Герцог, и я, не задумываясь, сжёг его. В это же мгновение Алекс исчез, не оставив за собой даже пепла. У меня подкосились ноги, и я почувствовал, что стою только благодаря крепким объятьям Атли, шепнувшего мне: «Держись, сынок».

Сзади вскрикнул Мика, но я был не в силах даже посмотреть на него. Перед моими глазами был только Дани. Оттолкнув Атли, опустился перед братом на колени. Проверил дыхание ― оно было очень слабым. Не раздумывая, протянул руку к кинжалу, но резкий голос Мари меня остановил:

«Не трогай его, скорее всего, кинжал отравлен. Дай, посмотрю».

Я даже не удивился, что она так вовремя оказалась здесь, не представляя, как скажу ей, что нашего мальчика больше нет. Мари склонилась над Дани и что-то прошептала, принюхиваясь, а потом подняла на меня свои испуганные, полные отчаяния глаза.

― К несчастью, я права. Это не просто яд, а плохая магия. Очень плохая, Феникс. Нужен сильный колдун, ты знаешь такого? У Дани мало времени и шансов…

Я сразу же подумал о Генри, беда была в том, что он жил в моём мире. Кивнул, но ответить она мне не дала и, внимательно заглянув в мои глаза, вскрикнула. Мари всё поняла без слов, прошептав только одно слово:

«Как?»

Запинаясь, рассказал то, что увидел, и, бросившись мне на грудь, Мари зарыдала. Я пытался что-то бормотать, утешая её и себя, но получалось плохо: от моих слов её рыдания становились только громче. И тут за невысоким шкафом, заполненным золотыми и серебряными фигурками, послышался шум, и через минуту оттуда показался вполне живой сын, завёрнутый в ткань словно индиец.

Вид у него был, мягко выражаясь ― необычный, и мы с Мари растерялись. Атли забормотал какую-то молитву, а Мика выругался: «Чёрт побери, вот это номер!»

Я смотрел на сына во все глаза и не верил своему счастью, а Алекс робко произнёс: «Мама, я живой!» ― и она тут же бросилась к нему. Потом мы с Атли тоже обнимали нашего мальчика, но он даже не посмотрел на нас. Его глаза видели только отца. Я сам готов был заплакать, глядя, как он пытается уговорить Дани «проснуться».

Неожиданно положение спас Мика, о котором все временно забыли.

Он напомнил, что надо вытащить Роми, и вместе с Атли увёл Алекса с собой. Мари посмотрела им вслед и решительно повернулась ко мне:

― Жизнь Дани в твоих руках, Феникс! Я полагаюсь на тебя. Здесь недалеко находится особенный переход, больше такого в этом мире нет. Через него любой может попасть в нужное место, надо только его представить. Я займусь детьми, отведу их к Джеку и Луизе, а ты…

― Я знаю, куда отправлюсь с Дани, говори, где этот переход.

Мари быстро объяснила, как его найти, и убежала за детьми.

Проводив её взглядом, я склонился над братом:

«Потерпи, мой родной, не знаю, что сделаю с Генри, но заставлю его тебе помочь, чего бы мне это не стоило. Клянусь».

В это время в сокровищницу ввалилась толпа магов, и мне пришлось принять бой. Сейчас я мало походил на прежнего добродушного Феникса, поэтому сражение получилось недолгим и эффективным. У меня не было времени разводить церемонии: на кону стояла жизнь брата. Даже не взглянув на разбросанные по комнате горстки пепла, подхватил Дани на руки и отправился к переходу.

Я успел увидеть, как Мари вместе с детьми исчезла в воронке, а потом, подумав о доме Генри, в котором мы в прошлый раз вместе с Микой разыскали колдуна, сам шагнул в знакомую мне тьму.

Из перехода меня выбросило прямо перед домом колдуна, лишь каким-то чудом я смог удержаться от падения и не уронил Дани. Стояла поздняя ночь, ветер пронизывал до костей, но я не обращал на это внимания и стучал ногой в дверь до тех пор, пока она ни открылась. На пороге появился заспанный хозяин дома, как всегда в отвратительном расположении духа.

Генри был в халате, наспех наброшенном прямо на пижаму, и по своей привычке заорал на меня:

— Какого… прокляну! ― но, увидев, кто перед ним, замолчал и сразу проснулся.

― Феникс? Вот принесла нелёгкая, раз ты здесь, значит, случилось что-то серьёзное. Ладно, проходи и положи его на диван.

Я осматривал каморку Генри. За то время, что мы с ним не виделись, там ничего не изменилось. Кто бы мог подумать, что здесь живёт человек, у которого банковский счёт ломится от денег. Впрочем, правильнее сказать, он здесь не жил, а вёл свой бизнес. Генри ― профессиональный колдун, и кое-чем мне обязан.

Хоть он и умело притворялся обыкновенным шарлатаном, зарабатывающим на жизнь предсказаниями и снятием разнообразной порчи, я-то хорошо знал его силу и умение. Мне и раньше приходилось иметь с ним дело, неспроста привёз чуть живого брата именно к нему…

― Генри, мне нужна твоя помощь. Это мой брат, ты, наверное, помнишь его. ― Я показал на лежащего на диване Дани, ― он умирает…

― Это не ко мне, тащи его в больницу.

― Не шути со мной, колдун! У меня мало времени. Начинай осмотр, немедленно, ― мой голос не сулил ему ничего хорошего. Он прекрасно знал, что я могу уничтожить его за несколько секунд, поэтому весь подобрался и, зло взглянув на меня, подошёл к брату.

― Положи его на стол, ― скомандовал он мрачно, ― вот так. А теперь отойди и не мешай.

Я так и сделал. Генри просто стоял и внимательно смотрел на Дани. Через минуту он вдруг вздрогнул и, вытаращив на меня глаза, закричал:

«Феникс, знаешь ведь, я не занимаюсь экзорцизмом. Зачем притащил беднягу ко мне?»

Я не стал ничего говорить, просто зажёг огонь на ладони, не заботясь, что пламя свободно гуляет по всей руке, зная, какое это производит впечатление.

― Убери, я понял! ― заворчал он, ― чем его ранили? Впрочем, вижу, ― он кивнул на рукоять, торчавшую из груди брата ― отравленный клинок?

Кивнул и убрал огонь.

― Что ж, не представляю, как мои заклинания подействуют на твоего брата, ведь он ― не человек, причём, давно.

― В нём много лет подряд жил демон, но так и не смог поработить Дани. Потом эту мерзость изгнали, но тот успел кое-что оставить после себя…

― Ясно, ясно. И потом начались изменения: когти, крылья, да?

― Верно, но он всё равно оставался человеком. Мой брат очень сильный.

― Конечно, если столько лет боролся ― он герой, но сейчас это неважно. Я уже определил тип яда, подожди, надо его нейтрализовать, ― Генри снял с висевшей на шее цепочки ключ и подошёл к сундуку, замаскированному под небольшой комод.

Я усмехнулся:

«Всё ещё хранишь зелья в этой развалине? У тебя же есть деньги, чтобы купить себе самый современный сейф…»

― Не учи меня, ты ещё мальчишка, чтобы так со мной разговаривать, ― Генри открыл сундук и, порывшись в нём, достал небольшую баночку. Зачерпнул маленькой ложкой немного мази и развел в стакане с мутной жидкостью. Потом бесцеремонно открыл брату рот и аккуратно влил лекарство.

Я смотрел на всё это, и мне было страшно. С некоторых пор я никому не доверял, а, тем более, мошеннику Генри. Но сейчас у меня не было выбора, и он это знал. Меня затошнило, когда изо рта Дани полезла чёрная пена, а колдун убирал её, читая при этом какой-то заговор. Потом он ещё несколько раз давал брату разные снадобья. Дани не пришёл в себя, но цвет лица у него изменился.

И для меня это был хороший знак.

Несмотря на прохладу в комнате, Генри вспотел. Больше того, я заметил, что окна внутри помещения покрылись морозными узорами. Меня знобило, но не от холода, а от волнения. Внутренний жар не давал мне мёрзнуть.

― Что дальше, Генри? ― мне не понравилось выражение его лица.

― У твоего брата есть два варианта: или я применю своё колдовство, и он будет жить, или ничего не сделаю, и он умрёт.

― А в чём подвох? Какие побочные действия у твоих заклинаний?

― Боюсь, тебе это не понравится, Феникс. Во-первых, я не могу точно сказать, насколько безвредным окажется моё «лечение». Ты не дал мне времени провести полное обследование. Во-вторых, если, повторяю, если всё получится, твой брат навсегда забудет о тебе, возможно, и о всех своих родных. Считай, заново родится. Нет, он будет помнить, кто он такой и чем занимался, и даже чужих людей, но не тех, с кем у него общая кровь.

― Он мне не родной брат, кузен.

― Для тебя это не имеет значения, потому что для обряда мне будет нужна твоя кровь, а, значит, вспомнить других родственников у него будет шанс, а вот тебя ― никогда… Готов смириться с этим?

У меня остановилось сердце, а потом забилось так медленно, будто у него уже не было сил разгонять кровь. Меня шатало и шумело в ушах. Я сам себя не слышал, когда произносил роковые слова:

— Сделай всё, чтобы он жил…

Остальное помню, как в тумане: колдун кивнул, силой усадил меня на диван ― сам я почти не мог двигаться, и стал проводить обряд. Всё расплывалось перед глазами. Помню только, как кривым ножом он вспорол кожу на моей руке, переливая кровь в чашу. Потом осторожно извлёк кинжал Герцога из груди Дани, зажав рану рукой. Перед моими глазами маячила пелена, а в ушах звучал голос: «Он никогда тебя не вспомнит. Шансов нет». И так раз за разом, по кругу, пока не отключился.

Генри особо со мной не церемонился, надавав крепких затрещин. Но это помогло, я пришёл в себя.

«Как Дани?» ― первое, что пробормотал пересохшими губами.

― Он спит. Отвези беднягу домой, но постарайся не показываться ему на глаза, когда он проснётся. Брат тебя не узнает и может прибить ненароком, ― колдун хмыкнул, ― всё, уходи, утро уже. Мы с тобой в расчёте. Не появляйся здесь больше.

И он ушёл в комнату, громко хлопнув дверью. Я встал и подошёл к лежащему на столе Дани. Его кожа снова была прекрасного, чуть бледноватого оттенка, с нежным румянцем на щеках. Никакой красноты, уродливых шрамов и следов от ожогов не было и в помине. Ногти были в полном порядке, я перевернул его на бок и задрал рубашку. От косых шрамов, скрывавших крылья на спине, не осталось и следа. Смотрел, любуясь им, и не верил себе, нежно гладя по волосам:

«Дани, всё получилось ― ты чист, как и мечтал. Ничего демонического, надеюсь, твои мучения, наконец, закончились. Я отвезу тебя домой, а когда проснёшься, если будешь в порядке, уеду, чтобы больше не беспокоить. Шестнадцать лет мы не виделись. И бог знает сколько не увидимся теперь, обещаю, что постараюсь не сойти без тебя с ума…»

А потом взял на руки и перенёс в его квартиру, осторожно положив на кровать. Мне так хотелось хотя бы ещё немного побыть рядом с ним, но внезапно брат заворочался и что-то пробормотал. Я спрятался в изголовье кровати и прислушался к тому, что он шептал:

«Птенчик, ты где, куда ушёл? Побудь со мной, прошу тебя, не исчезай, Феникс…»

Я стоял, до боли вцепившись в спинку кровати, повторяя про себя:

«Не исчезну, всегда буду поблизости, просто ты не будешь об этом знать. Обещаю не пропадать надолго, Дани».

Брат внезапно сел, я еле успел спрятаться за штору. Он осмотрел себя, ощупал лоб и тихо застонал:

«Хорошо бы вспомнить, где и с кем я так напился, что голова раскалывается на части. Который час? Уже почти десять, Алекс, наверное, в школе. Надо позавтракать и посмотреть, что у меня сегодня намечено».

Вот тут сердце забарабанило: он помнил Алекса. То, что Алекс давно пропал, и наши с ним приключения в поисках сына, видно, стёрлись из его памяти. «Интересно, что и кого ещё помнит Дани?» В это время я услышал звук включённого душа ― было самое время незаметно уйти. Уже в коридоре раздался телефонный звонок. Я знал, что Дани не расставался с мобильным, и не удивился, когда услышал из ванной его голос:

«Джек? Как дела, хорошо, что позвонил. Как там Луиза? А твой подопечный мальчик, Мика, кажется? Что значит ― сбежал?»

Я не стал больше слушать, а тихонько вышел за дверь. «Здорово, что он помнит всех ― родителей, даже Мику, хотя и не должен. А колдун говорил… Впрочем, он же предупреждал, что не знает, как подействует обряд. Кажется, всё лучше, чем я себе представлял. А вдруг Дани и меня вспомнит? Глупость, конечно, но надеяться-то мне никто не запретит…»

Остановился у подъезда и сел на скамейку в сквере, не спуская глаз с двери. Волнение росло с каждой минутой ожидания: «Что сейчас будет делать Дани? Скорее всего, помчится к родителям. Значит, вот-вот выйдет из дома, и тогда всё станет окончательно ясно. Особенно рассчитывать не на что, но так хочется поверить в чудо. Давненько оно со мной не случалось…»

Дверь распахнулась, и появился Дани, мой красавчик-брат без крыльев и уродливых когтей, с копной волнистых каштановых волос и прекрасными, безумно-синими глазами. Он шёл прямо в мою сторону, и мне показалось, что земля покачнулась и тащит меня за собой. Я поднялся ему навстречу и улыбнулся. Брат замедлил возле меня шаг и, нахмурившись, спросил:

«Простите, мы с Вами знакомы?»

Я плюхнулся назад на скамейку и отрицательно помотал головой:

«Вы так похожи на моего брата, вот, жду его…»

Он расслабился и кивнул: «Понятно, всего хорошего!» ― и пошёл дальше. Я расстегнул воротник куртки, душивший меня, и никак не мог вздохнуть, потому что воздух не хотел идти в лёгкие… И вдруг услышал за спиной его смех.

― Может, перестанешь выпендриваться, птенчик, и обнимешь брата? Ты его уже дождался, или у тебя появился другой брат, о котором я не знаю? Когда приехал?

Он подошёл сзади, легко поднял меня со скамьи, повернув к себе, и обнял. Я сразу же вздохнул свободно и, как в детстве, зарылся носом в его плечо, подумав, как много мне предстоит ему рассказать. А потом посмотрел в это счастливое, смеющееся лицо.

― Знаешь, Дани, а чудеса на свете бывают!

― Верю, птенчик, верю…

Часть 2

Эпилог. Полгода спустя.

В белом костюме, одетом под дорогое пальто, и безупречно начищенной обуви Учитель любовался своим отражением перед старинным викторианским зеркалом. Сверху по винтовой лестнице спустилась Шаманка в роскошном, облегающем платье и дорогих туфлях на шпильке. Её шею и причёску украшали подозрительно крупные бриллианты.

Она осмотрела отца и, смеясь, поправила ему галстук-бабочку.

― А ты сегодня хоть куда! Будто собираешься на собственную свадьбу, а не на этот поганый спектакль. Может, не пойдём? Есть места и поинтереснее театра, не люблю, когда ломают комедию.

― Серьёзно? А чем ты, доченька, всю жизнь занимаешься? Разве «ломать комедию» ― не твоё любимое занятие?

Шаманка ухмыльнулась и обняла отца, заглядывая в зеркало.

― Возможно, но ведь я вся в тебя, папочка! Может, всё-таки не пойдём в этот вертеп? Закажем пиццу и пиво, посидим у камина… В этом вшивом мирке, куда нас забросило по твоей неосторожности, хотя бы неплохая еда…

Она сморщила носик, топнув красивой ножкой.

― Па, я хочу вернуть сына, мне без него так плохо…

Учитель осторожно, чтобы не повредить грим, поцеловал дочь в румяную щёку.

― Скажи, дорогая, почему ты так и не сказала Фениксу, что Роми ― его сын?

Шаманка побледнела и повела плечом.

― А зачем? Это дело прошлое. Я тогда была совсем девчонкой, помешанной на магии, впервые мне удалось выбраться в Светлый мир и такое чудо ― почти сразу встретила мага, чьи книжки зачитала до дыр. Я бегала за ним как очарованная дурочка, а он не обращал на меня никакого внимания. Всё думал о сестре. И даже когда мы переспали, не спросил моего имени… Потом, встретив его в нашем мире, я несколько раз хотела ему всё рассказать, но так и не смогла. Ворожила, надеясь, что он вспомнит и влюбится в меня. Но это оказалось очередной моей ошибкой…

― Потерпи, Ила! Я найду способ, ты обязательно встретишься с малышом. И не стоит так волноваться. Ему с Фениксом и Дани наверняка лучше, чем в постоянных «бегах» рядом с тобой. Дай ребёнку пожить нормальной жизнью, а уж потом… Пойдём, повеселимся. Тот плешивый миллионер в прошлый раз откровенно на тебя пялился. Разведи его по полной, дорогая! Не забывай ― нам нужны деньги, чтобы бежать отсюда.

Шаманка притворно вздохнула и обречённо закуталась в дорогое манто. Учитель ухмыльнулся: «Какая же ты у меня хорошенькая, просто загляденье!» ― и открыл перед ней дверь.

В комнату ворвался холодный ветер с улицы, заставив обоих вздрогнуть и зябко поёжиться. Ила спрятала носик в пушистый мех, Учитель поправил белоснежный шарф и поднял воротник кашемирового пальто. Взяв отца под руку, Шаманка с гордым видом великосветской дамы спустилась по лестнице в лондонский туман к ожидающему их такси…

Мне было не по себе, и я тронул за плечо разбирающего какие-то документы Дани.

― Что-то я беспокоюсь за ребят, они заперлись в комнате и уже час не выходят оттуда.

― Оставь мальчишек в покое, Феникс, у них свои дела. И прекращай нервничать по любому поводу ― напоминаешь мне сумасшедшую наседку с цыплятами. Эй, многодетный отец, ты меня слушаешь?

― Конечно, Дани. Но всё-таки посмотрю, чем они там занимаются…

Я пошёл, представляя, как тяжело вздыхает за моей спиной Дани, наверняка думая: «Брат неисправим, боже, дай мне терпения!»

Осторожно подкравшись к двери, потянул за ручку. Комната оказалась не заперта, и, к своему стыду, я ввалился внутрь, замерев от увиденной картины. Мика сделал подсечку Алексу, и тот упал на пол. Разгорячённые, оба не обратили внимания на моё бесцеремонное вторжение.

Мика, фыркая, сдул мокрую чёлку со лба.

― Ну как? Теперь понял?

Алекс спокойно встал с пола и, улыбаясь, провёл захват, неожиданно бросив «соперника» через плечо. Засмеялся, протягивая довольному Мике руку и помогая ему встать.

― Понял я, понял, нечего было хвастаться. Ну что, на сегодняшний вечер уговор в силе? Двойное свидание?

― Разумеется, всё путём, ― Мика ухмыльнулся, и тут оба заметили меня, стоявшего в дверях. Я не знал, как оправдать своё появление, но Алекс пришёл мне на помощь.

― Дядя Феникс, что, уже пора обедать? Время ещё раннее, я не успел проголодаться. А ты, Мик?

― Тоже пока не хочу …

Мне оставалось подыграть ему, смущённо бормоча:

«Хорошо, тогда ― я пойду?»

Ребята одновременно кивнули, и «заботливая наседка», то есть, я, быстро скрылась за дверью. Чувствуя себя ужасно, не спешил уходить, решив сначала отдышаться, и неожиданно услышал их разговор. Сначала раздался бас Мика.

― А почему ты до сих пор зовёшь отца ― дядей?

― Не привык ещё. Но ты же знаешь, как я его люблю. Только благодаря ему мы все живы и… наконец, дома, ― от этих слов Алекса у меня потеплело на сердце.

― Знаю, мой старший брат ― самый крутой, но, честно говоря, такой мямля, сил нет. Ладно, я ― в душ, а потом валим в то, вчерашнее кафе.

― Ты же сказал, что не голоден.

Мика рассмеялся.

― А причём тут еда? Заметил, какие там официанточки? Просто улёт…

Представил, как согласно хмыкнул Алекс и, улыбнувшись, развернулся, чтобы уйти, но тут Мика продолжил разговор.

― Кстати, племянничек, поработай над собой и постарайся называть Феникса отцом. Ему наверняка обидно, хоть он этого и не показывает. Знаешь, я никому не позволю его обижать, даже тебе, хоть ты мне и друг. Ладно, встречаемся через пятнадцать минут у дома.

Я быстро «слился» со стеной, боясь быть пойманным с поличным, и увидел, как ребята вышли из комнаты.

Алекс проводил Мику взглядом и, совсем как я, почесав в затылке, негромко пробормотал ему вслед:

«Тоже мне, заботливый дядюшка! Если что, мы ― ровесники. Обойдусь и без дурацких советов, умник нашёлся. Может, я и хочу назвать Феникса папой, а язык ― не слушается. Мне самому от этого нехорошо, мог бы и не напоминать, дубина рыжая…»

В это время в холл влетел запыхавшийся Роми и повис на шее у Алекса.

― Привет, братишка! Нас в школе задержали, везёт же тебе ― уже не надо туда каждый день ходить, а мне ещё столько лет мучиться…

― Вот бедняга! Сочувствую, но помочь не могу. Ученье ― свет, а мы, как никак, светлые маги, ― засмеялся Алекс.

― Издеваешься? А куда это вы с Микой собрались, я всё слышал. В кафе? И меня с собой возьмите. Сам же говорил, что мы ― одна банда, к тому же, есть хочется… ― и он выразительно погладил живот.

Невольно услышал, как хмыкнул сын: «Что, дядя Мика, официанточки, говоришь, понравились? Я тебе устрою».

― Ладно, Роми, пойдёшь с нами, пусть это будет сюрпризом для нашего общего друга.

Роми хитро посмотрел на Алекса.

― Опять поцапались? Хочешь, чтобы я «ненароком» обернулся в Чудика? Для тебя ― могу, ты только кашляни… Но перед Дани за последствия сам будешь отвечать, лады?

Алекс обнял мальчика.

― Конечно, братишка…

Они вышли, а я, отлепившись от стены, подумал, что лучше снова отправиться в путешествие в неизвестный мир, чем вести себя как последний дурак. Дани прав, говоря, что у меня неважно получается жить в семье, о которой так давно мечтал. Слишком уж привык к одиночеству. Да ещё Мари…

Стоило подумать о ней, как «снежная королева» вышла из кухни, поправляя фартук, и улыбнулась так, что мои печальные мысли бесследно улетучились.

― Феникс, ты что такой грустный, никак не привыкнешь? Понимаю, ― она нежно обняла меня и поцеловала.

― Мари, пожалуйста, ― я осторожно отодвинулся, ― когда же ты, наконец, определишься: кого из нас двоих выберешь ― Дани или меня? ― моё сердце снова пустилось в бешеный галоп.

Мари поправила светлую косу и вздохнула.

― Не торопи меня, Феникс! Ещё не решила, вы оба мне очень дороги. Не хочу никого терять, я ― жадная…

― Ну, конечно. Уже полгода выбираешь, ― мне было совсем не до шуток.

Она засмеялась, снова обнимая меня.

― Ну что тут поделать, у ведьм свои странности. Потерпи, скоро скажу…

― Обещаешь?

― Конечно, мой милый, ― она погладила уже заметный животик, ― в этот раз точно будет девочка. Хватит с нас мальчишек, с ними одни неприятности.

Я вздохнул: опять одни обещания, да сколько же можно? В это время вошёл Дани, и Мари улыбнулась ему.

― Мальчики, обед почти готов. Через десять минут приходите в столовую. Детей не зовите, они все сбежали, опять будут безобразничать.

Дани только усмехнулся.

― Ну и что, им так досталось в последнее время, пусть теперь развлекаются.

Мари нахмурилась.

― Ты их слишком балуешь, так из них вырастут настоящие бандиты.

― Они уже взрослые, кроме Роми, конечно, и умеют постоять за себя, это же хорошо, ― влез я, но Мари и Дани так на меня посмотрели… Не знаю, может, всё дело было в элементарной ревности. Ведь «моя королева» по-прежнему оставалась женой брата и, похоже, не собиралась с ним разводиться.

Мари прижалась к Дани, что-то шепча ему на ухо. Тогда я не подозревал, что, наконец, пришли долгожданные бумаги о разводе, и они собирались сделать мне сюрприз.

А получилось кое-что другое. От одного только вида уходящего из комнаты брата, обнимающего за талию любимую женщину, меня затошнило от отвращения. Это было какое-то безумие: «Что со мной происходит? Как только я посмел чувствовать подобное к Дани? Вот придурок! Пора просто признаться себе, что мне здесь не место.

Вот семья, о которой я так мечтал. Все, кажется, счастливы, почему же мне хочется кричать от боли? Сын меня не признаёт, Мари ― ведёт свою игру. Дани, похоже, всё устраивает. А я? Кому я здесь нужен?»

В отчаянии быстро вошёл в свою комнату, бросил несколько вещей в походную сумку, написал Мари и Дани записку с пожеланием счастья, в попытке оправдать свой поступок ― отдельное письмо для Алекса, Мики и Роми. С тоской подумал:

«И снова прощай, Феникс, на этот раз ― навсегда. Маг Алекс возвращается. Он уже изменился: ему больше не нужна рюмка, чтобы поверить в себя. Впереди ― неизвестность, но как же хочется думать, что хоть там я буду кому-то нужен. Прости, Гадалка, ты ошиблась. Есть люди, которым не суждено стать счастливыми, и, кажется, я ― один из них».

Прочитал заклинание, открывающее переход, но так и не смог шагнуть в чёрную мглу, потому что позади меня раздался испуганный голос Алекса.

― Па, ты куда? Не уходи, пожалуйста…

Он схватил со стола записки, бросив на них быстрый взгляд, и сжёг прямо в своей ладони.

Пока я лихорадочно пытался что-то придумать, Алекс просто протянул свои пылающие руки и произнёс, жалобно заглядывая в мои глаза:

«Не уходи, па, видишь, руки снова горят, и самому мне никогда не научиться контролировать это. Без тебя я не справлюсь, не оставляй меня…»

Я сбросил с плеча сумку и обнял сына, приказывая огню в его ладонях успокоиться. Он положил мне голову на плечо, как когда-то это делал я с Дани, и прошептал:

«Ты нужен мне, па! Я хочу учиться магии, а потом путешествовать вместе с тобой. Никуда тебя больше не отпущу, теперь мы всегда будем вместе, и не спорь со мной. Никто меня не переупрямит…»

Я поцеловал его в макушку, улыбаясь, как дурак:

«И не собираюсь этого делать, мой хитрюга. Знаю ведь, что ты давно научился справляться с нашим огнём… Спасибо, маленький Феникс…»

― За что, пап?

― За то, что ты есть у меня…

За окном громыхнуло, и раскаты грома заставили меня открыть глаза. Дождь лил не переставая, я присел на кровати, по привычке взъерошив лохматые волосы.

«Ну вот, чёртова гроза, такой сон испортила…»

Сверкнула молния, осветив нехитрую обстановку избушки, в которой я на этот раз остановился. Где-то протяжно завыли монстры. После того, как Герцог исчез, магия странным образом ослабла, и Сопротивление, которое теперь возглавлял Атли, стремительно одерживало победу за победой. Моему другу уже было некогда заниматься монстрами, и я вернулся в этот мир, чтобы окончательно с ними разобраться.

Скрипнула дверь, и из маленькой кухни донёсся аромат моего любимого чая и свежих блинов. В комнату зашёл Алекс, его щёки были испачканы мукой, глаза весело блестели, он довольно облизывался.

― Проснулся наконец, соня! Я там таких блинчиков нажарил, объедение. Если не поторопишься, сам всё съем. Я как Мика ― за столом второго шанса не дам!

Он сел на мою кровать, и, улыбаясь, я вытер рукой его испачканные щёки.

― Верю, ты у меня любишь хорошо поесть. Надеюсь, на этот раз блинчики удались, и мне не придётся мучиться желудком, ― смеясь, обнял сына.

Алекс смутился и вырвался:

«Нашел что вспомнить, это когда было-то, я уже забыл… Вставай, лежебока, наши монстры в нетерпении, и я тоже», ― сын схватил меня за руку и со смехом потянул за собой.

― Одеться — то хоть дай, ― шутливо отбивался, натягивая на себя рубашку, Алекс помог мне её застегнуть. Рана, полученная в прошлом нашем «походе», пока не затянулась окончательно.

― Вот, наверное, Мика сейчас «умирает» от зависти. Они теперь вместе с Роми мне все уши прожужжат, какой я плохой брат, раз не взял их с собой. И мама с Дани будут ворчать…

― Ну что поделать, Алекс, такова судьба путешественников. К тому же, Роми здесь вообще не место, а у Мика ― скоро сессия. Он такой способный.

Алекс сделал вид, что обиделся:

«Ты на что намекаешь, что я ― бездарность?» ― и тут же получил тычок в спину.

― Не говори так о моём маленьком Фениксе. Он ― лучший…

Я любовался сияющей улыбкой сына, и даже грохочущая в небесах гроза со всем её мраком не могла испортить мне прекрасного настроения…