Магия чувств

Глава 11

Когда джип подъехал к замку, Клара уже приняла решение.

Леонардо ни слова не сказал о своих чувствах, возможно, такая мысль даже не приходила ему в голову. Конечно, он просил пленницу остаться, потому что девушка ему нужна. Что ж, вполне достаточно. Ведь она любит Висконти, любит беспредельно.

Клара понимала, что возвращение на родину навсегда разлучит ее с самым дорогим человеком. Она обладала слишком трезвым рассудком и не надеялась, что мужчина, узнав о ее немедленном решении уехать, станет умолять девушку остаться, признаваться в вечной любви и в конце концов предложит руку и сердце. Глупо даже думать об этом. Если синьор Висконти надумает жениться, он подыщет жену благородных итальянских кровей, которая сводит мужчин с ума красотой. А кто она? Иностранка, не отличающаяся особыми достоинствами, которой приходится работать с утра до вечера, чтобы обеспечить приличное существование, к тому же ее отец – старый распутник.

Возможно, Леонардо нуждается в ее советах относительно сестры. Не исключено, что он желает обладать своей бывшей пленницей. Значит, на какое-то время между ними возникнет близость. Но когда наладятся отношения с Глорией, жизнь вольется в старое русло. Висконти, будучи гордым, сильным человеком, постарается избавиться от ее, Клары, присутствия. Только благодаря его минутной откровенности она узнала, что он не лишен слабостей, может пребывать в растерянности, становиться беспомощным и уязвимым. А своим присутствием она будет постоянно напоминать ему о неприятном эпизоде. К тому же рано или поздно Леонардо пресытится ею. Ее общество покажется ему скучным, начнет раздражать. И в конце концов он сделает так, чтобы она навсегда ушла из его жизни. Не стоит дожидаться унизительной развязки.

Останься ненадолго, на неделю например, а потом исчезни, не унижаясь, как бы ни было больно, как бы ни хотелось продлить счастье хоть на миг. Ты, конечно, уйдешь, но сохранишь прекрасные воспоминания, которые согреют душу до конца дней. Постепенно боль утраты утихнет, в памяти останутся сказочные дни и ночи, проведенные с любимым, – так убеждала себя Клара по дороге к замку.

Право, не стоит тратить драгоценные часы и притворяться, что она раздумывает над его предложением. Окончательное решение принято, и сейчас Леонардо узнает его. На протяжении обратного пути он не проронил ни слова, оставив девушку наедине со своими мыслями, и она ему была благодарна.

Стало темно. Молодые люди осторожно ступали по большим каменным плитам, чувствуя, как они, пропитанные за день солнцем, отдают им свое тепло.

Когда путешественники медленно подходили к массивным резным дверям, Висконти коснулся ее руки. Сердце на мгновение замерло. Двери ведут в сказку, которая скоро станет былью. Она обретет счастье, пусть на несколько дней, о чем даже не мечтала. Она будет любить, упиваться и наслаждаться короткими мгновениями блаженства.

А через неделю чудеса закончатся. И она улетит, чтобы не вынуждать Леонардо просить ее покинуть замок. Он ни в коем случае не должен догадываться, насколько глубоки ее чувства, чтобы при расставании он не испытывал вины.

И стараясь придать голосу беспечность, словно речь не шла о самом главном и долгожданном моменте в жизни, девушка сказала:

– Ты просил подумать о том, чтобы задержаться у тебя ненадолго. Так вот, я решила…

Договорить она не успела, потому что тут случилось нечто настолько неожиданное, что Клара замерла, открыв от удивления рот.

Двери распахнулись, в глаза ударил яркий свет. Появилась экзотическая, длинноногая фигурка, стремительным вихрем подлетевшая к Леонардо и повисшая у него на шее.

Ну, конечно же, это Глория, догадалась девушка, отойдя в сторону, потому что брат, широко раскинув руки, заключил сестру в объятия. Ее блестящие черные волосы были заплетены в толстую косу, подобно змее извивающуюся по спине, опускаясь ниже талии. Ее аппетитную стать обтягивали синие джинсы и майка с выцветшим рисунком. Глория быстро затараторила по-итальянски, не замолкая ни на секунду, словно не могла удержаться от словесного водопада.

– Говори, пожалуйста, по-английски. – Так радостно и счастливо еще ни разу не звучал голос хозяина. – У нас гости. – Он нежно освободился от ее рук. – И, будь добра, уйми эмоции, а то боюсь, что в избытке чувств ты просто задушишь меня.

– О! Конечно! – Девушка обернулась, и ее глаза цвета черной спелой вишни с благожелательным любопытством устремились на Клару. Глория выглядела весьма привлекательно, не удивительно, что ради нее Билл изменил своим правилам. – Значит, он вас похитил? О, Лео! – Она снова обняла брата. – Злой ты человек! Неужели ты способен запереть пленницу в сырой холодной темнице и посадить на хлеб и воду?

По описанию Висконти Клара представляла его сестру совсем другой особой, напоминающей приторно сладкий чай со взбитыми сливками. Но сейчас Глория походила на искристое пенящееся шампанское. И, честно говоря, такой нравилась Кларе гораздо больше. Девушка вернулась целой и невредимой, без каких-либо признаков страданий или печали на хорошеньком юном личике. Старший брат за время ее отсутствия простил непослушное дитя, осознал ошибки, и отныне будет по-иному относиться к ней. Итак, конфликт разрешился. Но почему вместо облегчения и радости она испытывает опустошенность и ноющую боль в душе?

– Глория, успокойся же наконец. – Леонардо снова высвободился из ее восторженных объятий. Клара видела, каких усилий ему стоит сохранять вид строгого, но справедливого воспитателя. – Ты выпорхнула из родного гнезда смиренным чистым ангелочком, а спустя несколько дней явилась в обличии озорной уличной девчонки. Я слишком рад твоему возвращению, и благодари Бога, что на этот раз твоя выходка сойдет тебе с рук. Но я не желаю, чтобы повторялись подобные истории.

– Извини. – Глория с виноватым видом прикусила полную нижнюю губу. – Я не думала, что ты станешь очень переживать из-за моего внезапного бегства. Я так давно мечтала об этом, и он…

– Кстати, а где Билл Хартли?

Неожиданно в голосе Висконти зазвучал металл, и Клара поняла, что, возможно, он простил сестру за перенесенные волнения, однако ее отца, воспользовавшегося наивностью девушки, только начинающей открывать мир, вряд ли ожидает снисхождение.

Глория, округлив сияющие глаза, быстро ответила:

– О да! Он здесь! Он сразу передал мне сообщение, что, взбешенный исчезновением, ты похитил его родную дочь и требуешь, чтобы мы незамедлительно возвратились.

Клару передернуло. Часа два назад Леонардо поклялся не причинять вреда Биллу, значит, обещание сдержит, ибо привык отвечать за свои слова. И тем не менее предстоящая встреча мужчин не сулила ничего хорошего.

– Где он? – Первые слова, произнесенные Кларой за все время.

По-видимому, она слишком волновалась и не справилась с голосом. Вопрос прозвучал почти агрессивно, словно дочь Билла обвиняла в случившемся Глорию. Очевидно, именно так истолковал ее тон Висконти, потому что посмотрел на нее удивленным взглядом, явно осуждая Клару.

– Он ждет вас в доме. Мы не знали, когда вы вернетесь с прогулки, и попросили подать ужин, – оживленно объясняла девушка. – Билл Хартли и Клаудиа сидят в гостиной и беседуют, как старые добрые знакомые за бутылочкой коньяка.

Леонардо взял сестру за руку и широкими шагами направился в замок. Клара поспешила за ним. Да, Клаудиа – дама в возрасте, судя по всему, обладает легким добрым характером, относится к тому типу женщин, которых Билл предпочитал до тех пор, пока не встретился с Глорией.

Если бы отец не нарушил правила, которого придерживался лет десять, то не произошли бы столь головокружительные события, Клара не познакомилась бы с итальянским синьором и не влюбилась в него за несколько дней слепо и безнадежно. А этот сущий дьявол в одно мгновение опять совершенно изменился. Он вновь вел себя так, будто Клара для него не существовала, и он никогда не открывал перед ней своего сердца, не делился переживаниями и сомнениями и не говорил, что нуждается в ней, хочет ее…

Сердце, бедное женское сердце, разрывалось от боли. Девушка молча плелась следом за оживленно беседующими родственниками. Она чувствовала себя как старый преданный пес, который хранит верность хозяину даже после того, как тот бросил его.

Они вошли в уютную гостиную на первом этаже, которую Клара обнаружила вчера во время прогулки по замку. Клаудиа неслышно выскользнула из комнаты. А Билл, сидевший возле камина, медленно поднялся и поставил на стол рюмку. В отличие от служанки он выглядел совершенно спокойным. Впрочем, он никогда не стеснялся своих поступков и, судя по всему, не собирался приобретать эту дурную привычку.

Что ж, по крайней мере, отец одет вполне прилично, обычно он представал перед ней в небрежном виде, отметила Клара. Чистые бежевые брюки, голубая рубашка, пусть не совсем новая и немного выцветшая, но выглаженная, не заляпанная краской, как прежде. Длинные, седые, по-прежнему густые волосы были собраны в хвостик, перевязанный шнурком. Приобретенный загар очень шел Биллу, сглаживая его немногочисленные морщины и подчеркивая яркую голубизну глаз.

Отец устремил на дочь внимательный взгляд, но, видимо, убедившись, что следы побоев отсутствуют и она не тащит за собой прикованную к ноге тяжелую цепь, тут же отвернулся и решительно направился к Леонардо. Он заговорил по-итальянски довольно бегло, но, скорее всего, весьма безграмотно.

Волна негодования захлестнула Клару. Нет, она никому из мужчин не позволит игнорировать ее! Она отказывается играть вторые роли.

– Говори по-английски! – приказала девушка. – Я тоже имею право знать, что происходит. И не пытайся делать вид, что не замечаешь меня. – Последние слова адресовались лично хозяину замка, но, видимо, Билл принял их на свой счет.

Он развернулся к дочери и протянул руки:

– Клара, извини меня. С тобой все в порядке? Он не обижал тебя? – Отец крепко сжал ее похолодевшие ладони, заискивающе глядя ей в глаза.

Она стиснула зубы, готовая разрыдаться, но сдержалась. Билл слегка встряхнул дочь за плечи, продолжая шутливо просить прощения. Мистер Хартли шагал по жизни твердо, уверенный, что волен поступать согласно своим желаниям, а если кто-то не разделяет его убеждений, то это его личные проблемы.

Висконти с мрачным видом прервал беспорядочный монолог Билла, обратившись к Кларе:

– Твой отец довольно красочно и точно описал мне, что сделает с человеком, который похищает невинных леди. Любопытно, не правда ли, учитывая случившееся? Ты не согласна со мной?

– А теперь послушай меня! – почти прорычал Билл, но Леонардо умерил его пыл, посмотрел на художника с такой убийственной неприязнью, что девушка содрогнулась. Зловещий угрожающий огонь сверкал в его черных взбешенных глазах.

Похоже, он преподаст отцу хороший урок, после которого самолюбие Билла не скоро оправится. Инстинктивно Клара пододвинулась ближе к отцу и неожиданно почувствовала, как тот обнял ее за плечи. Возможно, впервые в жизни она ощутила, что они – одна семья, единое целое.

В детстве Клара, естественно, не понимала странностей Билла. Затем ее отдали в пансион, почти лишив возможности общаться с отцом. А став повзрослей, решила, что время упущено и она вряд ли сблизиться с Биллом по прошествии многих лет. Да и он сам не скрывал облегчения, когда самостоятельная дочь объявила, что намерена жить отдельно и не желает вмешиваться в дела безалаберного родителя.

Подняв голову, Клара увидела нахмуренное, сосредоточенное лицо отца, пытавшегося достойно выдержать уничтожающий, презрительный взгляд Леонардо.

Юная Глория разрядила атмосферу злобного напряжения, строго приказав нежным голоском:

– Послушайте, вы, оба! Немедленно прекратите! Лео, если бы не Билл Хартли, ты, возможно, не скоро увидел бы свою сестру. Именно он убедил меня вернуться домой. Я сама не пошла бы на такой шаг. Мне было очень хорошо, мастер обучал меня интересным вещам…

– Обучал! – взорвался Висконти, побелев от ярости. – Так ты называешь то, что он с тобой делал?!

Безусловно, Билл не ангел и заслуживал наказания, но при виде разъяренного мужчины Кларе невольно стало страшно за отца.

– Отвечай! – Теперь мечущий молнии взгляд устремился на Глорию. – Какими интересными вещами ты занималась?

– Я учил юную леди живописи! – вступил в разговор Билл. – Авы о чем подумали? Впрочем, догадываюсь, принимая во внимание сообщение о вашем визите к моему агенту и безумную идею похитить мою дочь в качестве заложницы.

Минуту Леонардо ошеломленно молчал, затем обратился к сестре:

– То, что сказал художник, правда?

– Конечно. Тебя никогда не волновали мои желания. Единственное, чего ты хотел, – видеть во мне всегда послушную девочку, не смеющую перечить мудрому, строгому, но справедливому старшему брату. И когда я сказала, что мечтаю рисовать и стать художницей, ты даже не выслушал меня! – Глория с благодарностью посмотрела на Билла Хартли. – И когда всемирно известный мастер предложил мне заниматься в своей летней школе живописи, я с радостью согласилась, не раздумывая ни секунды. Билл даже не догадывался, что я сбежала из дома, ни у кого не спросив разрешения, и ты не имеешь права обвинять его в бесчестных поступках.

Теперь Висконти вопросительно посмотрел на отца Клары, и тот невозмутимо ответил:

– Я не совращаю неопытных школьниц. Однажды я сидел на скамейке и делал наброски, когда…

– … когда я подошла посмотреть, – быстро вмешалась Глория, – у нас завязался разговор. Ты находился на деловой встрече, а я, устав бродить по магазинам, обрадовалась знакомству с настоящим художником. А когда узнала, что передо мной сам Билл Хартли, была просто вне себя от восторга! Он рассказывал о художественной школе, где учатся студенты не только из Италии, но из Англии, Франции, Бельгии, других стран. Потом он предложил и мне попробовать свои силы. Я заранее знала, что ты меня не отпустишь, поэтому уехала не попрощавшись, оставив записку. Я не предполагала, что мой подозрительный братец не догадался связать имя знаменитости с моим желанием учиться живописи.

– А вы не соображали, приглашая совсем юную девушку в школу, что она не вправе принимать решение, не посоветовавшись с близкими?

Билл, делая вид, что не понимает, о чем идет речь, спросил:

– При чем тут возраст?… Разве каждый человек не имеет права на собственный выбор? Если же вы имеете в вид, что я обучал девочку, зная, что она сбежала из дома, то вы глубоко заблуждаетесь. Лишь когда я получил сообщение от своего агента о вашей безумной выходке, мне стало известно, что Глория уехала в школу без предупреждения. – И вдруг он усмехнулся: – Хотя ваше поведение не столь безумно, учитывая мою репутацию.

В разговоре наступила пауза, которую нарушил Леонардо:

– Примите мои бесконечные извинения, вы, синьор Хартли, и вы, синьорита Хартли. – Официальный тон, холодная гордость во взгляде больно задели Клару. – Поскольку отправляться в путь слишком поздно, я попрошу прислугу приготовить вам комнаты для отдыха. А сейчас, если позволите, мы покинем вас. – С достоинством и некоторым высокомерием хозяин добавил: – Нам с сестрой нужно о многом поговорить… – И взяв Глорию за руку, он не спеша удалился.

Каким корректным и учтивым в одно мгновение стал синьор Висконти! Почему он обратился к ней официально-холодно «синьорита»? – с отчаянием думала Клара. Конечно, он давно не виделся с сестрой. За это время произошло много событий, естественно, им есть что обсудить. Но неужели трудно хотя бы одним словом или взглядом показать, что он помнит о своем приглашении и по-прежнему нуждается в ней?

С другой стороны, возможно, ситуация изменилась. Глория благополучно вернулась, пусть несколько изменившаяся, но здоровая и счастливая. У Леонардо появилась возможность исправить ошибки, совершенно по-другому построив отношения с сестрой. Ему, возможно, теперь не нужна ее, Клары, моральная поддержка, ее советы и даже ее тело, способное, пусть ненадолго, отвлечь от тягостных мыслей и приступов самобичевания…

– Трудно выразить, насколько я сожалею, что по моей вине тебя вовлекли в пренеприятнейшую историю, – обратился Хартли к дочери после ухода хозяев. – Хотя, признаюсь честно, я не особенно волновался за твое благополучие. Эдвард Джексон сразу проверил, что представляет собой синьор Висконти. Выяснилось, что он очень богат, пользуется уважением и вряд ли способен совершить проступок, который пошатнет его репутацию в обществе. Так что я был уверен, что он не причинит тебе никакого вреда. В какой-то момент я даже пожалел парня. – Билл улыбнулся и подмигнул дочери. – У моей девочки колючек не меньше, чем у дикобраза, а язычок острее, чем лезвие бритвы. Я сказал Эдварду, что Леонардо отправит тебя обратно еще до нашего с Глорией появления, чтобы снова вздохнуть свободно и насладиться миром и спокойствием в доме.

Билл взял рюмку с коньяком и приподнял ее.

– Хочешь немного?

Клара отрицательно покачала головой.

– Ну как знаешь, а я чувствую, что мне просто необходимо выпить живительной влаги. После последних событий и утомительной дороги, которые напоминали кошмарный сон, я никак не приду в себя. Как только Эдвард позвонил мне и…

– Так ему все-таки было известно, где ты? – прервала его дочь нахмурившись. – А мне он сообщил, что точным адресом не располагает, думает, что ты, скорее всего, усердно работаешь где-то в Италии.

Отец сделал большой глоток коньяка. Судя по всему, он нервничал, что явно на него не походило.

– Я запретил Джексону говорить обо мне. Дело в том, что в последнее время я всерьез занялся летней школой, которую организовал здесь на одной из ферм. Ах, какие там сказочные виноградники! Так вот, дети из бедных семей бесплатно проводят тут каникулы, помогают по хозяйству, занимаются рисованием, вместо того чтобы шляться по улицам, грабить беспомощных старушек, угонять машины. И неважно, что многие из них последний раз держали кисть в детском саду. Ты бы удивилась, если бы увидела, как буквально на глазах меняются ребята, чувствуя теплоту и заботу. В них пробуждается желание творить и созидать. Например, приметил я одного паренька, он далеко пойдет. Вырос он в трущобах, писал и читал с огромным трудом и даже не мечтал, что его примут в школу. Теперь я даже согласен оплатить его дальнейшее обучение в колледже, если у юного дарования появится желание продолжать образование.

– Папа! – На лице Клары расцвела улыбка, в горле запершило. Она гордилась гениальным отцом, но больше восхищалась тем, что у него всегда находились время и силы помогать тем, кого отвергло общество. Интересно, как бы отреагировал синьор Висконти, узнай он, в какой компании провела несколько дней его принцесса? – Все, что ты делаешь, в высшей степени интересно, но объясни, почему ты запретил Эдварду сообщить о своем местопребывании мне?

– Создание художественной школы держится в строгом секрете, – почти застенчиво сказал Билл. – Представь, она станет достоянием прессы, которая не оставляет мою личную жизнь без внимания. Ведь роль благодетеля совершенно не вписывается в мой имидж.

– Папа! – Дочь рассмеялась. – Не хочешь же ты сказать, что тебе нравится скандальная репутация?!

– Нравиться? – Он прищурил голубые глаза. – Да я горжусь ею! И время от времени даже стараюсь поддерживать ее. Чем больше вызывающих скандалов, тем лучше! Чему может порадоваться шестидесятилетний старик, если не вырезкам из газет, где он запечатлен на снимках полным сил, в обществе знаменитых красавиц?! – Билл залпом допил коньяк. – Только, пожалуйста, не думай, что я заводил какие-либо романы при жизни твоей матери. Я, конечно, не отрицаю, что заглядывался иной раз на красоток, но дальше этого никогда не заходило. Я знаю, ты не одобряешь мой образ жизни…

Отец внезапно замолчал, лицо его расплылось в улыбке. Дело в том, что в комнату вошла Клаудиа и что-то сказала по-итальянски.

– Кажется, комната для мен готова, так что я пошел. – Билл провел рукой по волосам дочери. – Завтра я отправляюсь обратно, причем как можно раньше. Мои сорванцы находятся без присмотра слишком долго. Кстати, могу подбросить тебя до аэропорта, если, конечно, ты не пожелаешь провести денек-другой в моей школе, – осторожно, словно боясь отказа, предложил художник.

– Хорошо, я подумаю. – Клара не знала, как сложится следующее утро: все зависело от того, попросил ли Леонардо ее остаться.

Девушка вернулась в спальню, где провела две ночи с хозяином замка. В душе еще теплилась надежда, что рано или поздно откроется дверь и войдет возлюбленный. Она провела в ванной, казалось, целую вечность, затем, чтобы не надевать рваную сорочку, накинула его шелковый халат, затянув талию широким поясом. Потом села в изголовье кровати, по-прежнему ожидая, что Леонардо, пусть даже поздно, но обязательно появится. Приятный мужской запах исходил от дорогой ткани, навевая волнующие воспоминания и терзая ее чувства.

Зачем она полюбила итальянского синьора? Сердце болит, тело так хочет быть рядом с ним! Клара вздохнула, представляя, как выглядел Висконти на берегу реки, и желание вспыхнуло с новой силой.

В три часа ночи она поняла, что ждать бесполезно. Вряд ли сестра с братом беседуют так долго. Леонардо не придет и не поделится с ней, чем закончился их разговор. Не спросит, согласна ли девушка задержаться у него в гостях. Впрочем, зачем? Теперь она не представляет никакого интереса для синьора Висконти.

Свернувшись калачиком и чувствуя себя жалким, брошенным существом, Клара попыталась уснуть, заранее догадываясь, что ничего не получится. И в самом деле, она не сомкнула глаз. Едва начало светать, она встала, надела серые брюки и блузку, которые привела в порядок Клаудиа, положила в сумку белье, ночную сорочку и, захватив жакет, вышла из комнаты, даже не окинув ее прощальным взглядом.

Девушка собиралась подождать отца внизу, во внутреннем дворике с фонтаном. Билл хотел встать рано, значит, скоро будет готов к отъезду. Что ж, тем лучше. Чем быстрее она уедет отсюда, тем легче забудет все, что связано с замком и его хозяином, если, конечно, возможно вычеркнуть из памяти столь для нее необычное приключение.

Глория благополучно возвратилась домой, конфликт уладился, дальнейшее присутствие Клары нежелательно. Конечно, зачем постоянно напоминать мужчине о том, чего он стыдится, о его минутной слабости?

К тому же ни один здравомыслящий брат не захочет подавать дурной пример младшей сестре, демонстрируя кратковременные связи с женщинами и открыто принимая любовниц в родовом замке. Значит, чем скорее мисс Хартли покинет эти стены, тем выгоднее для всех. Но она уедет, не унизив своего достоинства, и никто никогда не узнает, насколько глубоки ее чувства и мучительны переживания.

Ощущая свежее дыхание утренней прохлады, Клара вышла под сень аркады и, поставив сумку на каменные плиты, уставилась под ноги. Она не желала теребить раны, в последний раз оглядывая места, с которыми связаны дорогие воспоминания. Девушка еще недавно надеялась, что здесь пролетят ее самые счастливые, наполненные любовью дни и ночи.

– Значит, все-таки уезжаешь? – Полное равнодушие и холод в голосе подобно острому кинжалу вонзились Кларе прямо в сердце. Она обернулась.

Леонардо стоял в том же черном костюме, что и вчера. Похоже, он вообще не ложился спать. По крайней мере, его внешний вид явно свидетельствовал о бессонной ночи: серое от усталости лицо, тени под глазами, взлохмаченные волосы. Но ледяной взгляд, с презрением остановившийся на Кларе, на ее одежде, которая не нравилась ему, тут же убил робкие надежды.

Клара отвела глаза, не в силах видеть жестокое пренебрежение, отчетливо отразившееся на любимом лице. Если бы она заметила хотя бы намек на улыбку или тень благожелательности в огромных черных глазах, она бы бросилась к Висконти, забыв обо всем. Призналась бы, что готова находиться рядом с ним столько, сколько он пожелает.

– Клара, ты готова? – послышался голос отца.

Вот и пришел конец так и не начавшейся сказки, которой теперь никогда не суждено сбыться.

– Да, папа.

– Ну, тогда поехали. Мой джип к вашим услугам, мадам, хоть и не очень комфортабельный. – Билл взял у дочери сумку. – Давай не станем задерживаться ради завтрака, – заявил он, будто кто-то предлагал ему кофе и сандвичи. Затем, с насмешкой взглянув на хозяина замка, спросил ее: – Как ты считаешь, стоит подавать в суд на высокомерного безумца или пощадить его?

Похоже, Билл веселился от души. Кларе хотелось закричать на него, объяснить, что сейчас не время для шуток, что его дочери до слез больно и обидно. Если бы отец ее понял, он оставил бы ее с Леонардо наедине, чтобы дать возможность попрощаться с человеком, нет, дьяволом, похитившим ее сердце.

Но девушка не запричитала, не заплакала. Холодно отворачиваясь от Висконти, она сказала в тон отцу:

– Нет, папа, пожалуй, мы не будем подавать в суд. Хозяин замка очень старался, чтобы его заложница не скучала. Прекрасная еда, тонкое вкусное вино, даже некое подобие развлечений. В общем, я как бы провела кратковременный отпуск. Так что оставим его с миром…

– Иностранец снова здесь! – услышала Клара взволнованный голос Сильвии. – Я думала, он больше не появится. Вы сами сказали, что его визит в офис – простое недоразумение. Однако, по моему мнению, это далеко не так. Словом, я разрешила ему пройти.

Сильвия замолкла именно в тот момент, когда дверь распахнулась и на пороге кабинета появилась почти двухметровая фигура заморского аристократа с тем же высокомерным выражением на лице. И Клара поняла, что прошедшие две недели, в том числе несколько дней, проведенных в художественной школе отца, не изменили ее чувств к Леонардо Висконти.

В нежно-кремовом пиджаке, черной рубашке и темных брюках он по-прежнему был способен лишить девушку самообладания одним только видом. А она-то наивно полагала, что английская весна после итальянской жары подействует успокаивающе и несколько охладит пыл.

Клара не могла даже представить, что ему понадобилось в офисе. Может, он приехал, чтобы снова мучить ее? Неужели Леонардо настолько бессердечен?

– Скажи же что-нибудь! – почти приказал Висконти. – Или ты вообще забыла слова, впрочем, и те манеры, которым я учил тебя? Например, как стать настоящей женщиной…

Не успела девушка и глазом моргнуть, как он преодолел расстояние между дверью и письменным столом, схватил ее, растерявшуюся от такой стремительности, за руки и заставил встать.

– Так, прекрасные волосы собраны в пучок, будто ты стыдишься их. Костюм превращает восхитительную нежную женщину в тюремного надзирателя. Однако вовремя же я появился. Еще немного, и ты бы снова окаменела, заледенела, превратилась в одинокий неприступный айсберг!

Так вот зачем он явился! Чтобы возобновить оскорбления! Напомнить об ужасных днях, когда наряжал ее как куклу, заставлял носить отвратительные прозрачные одежды и чувствовать себя безвольной и покорной. Нет! Однажды она потешила его мужское самолюбие и не намерена повторяться. Хорошего понемногу! Клара выдернула руки из его ладоней и сделала два шага назад.

– Что тебе надо?

– Жену…

Да, Билл прав, назвав Висконти безумцем. Девушка набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

– Глубокоуважаемый синьор, вы ошибаетесь, вообразив, что попали в бюро знакомств. Впрочем, совет дать могу. Попробуйте поискать супругу в Италии. За массивными замками и мощными стенами наверняка скрывается немало знатных синьорит, которые и воспитанием, и характером вполне удовлетворят ваши требования.

– Конечно, ты не заведуешь свадебной конторой, я и не сомневаюсь. У тебя не хватает романтики для столь деликатного дела. Что же касается твоего совета, то он немного запоздал. Я нашел то, что искал. Не за семью замками, не за неприступными стенами скрывается та драгоценная женщина, какую я обнаружил, а за скучными серыми одеждами…

Кровь отхлынула от лица Клары. Пытаясь сдержать ураган чувств, бушующий внутри, она отвернулась к окну, впившись пальцами в подоконник. Но перед глазами стояло прекрасное, любимое и ненавистное лицо.

Да как он посмел утверждать, что она бесстрастная! Любовь, ни на секунду не ослабевая, наполняла ее душу последние две недели. Во сне и наяву ей постоянно слышался знакомый голос. А стоило лишь закрыть глаза, как тут же возникал желанный образ, образ его, Леонардо.

Клара склонялась к идее продажи агентства, решив заниматься чем-нибудь более увлекательным и интересным. Пестрый водоворот поможет забыть человека, который легко покорил женское сердце, но не пожелал воспользоваться плодами победы. А ведь раньше офис составлял смысл всей жизни Клары Хартли. Работе она отдавала силы, внимание, время. Теперь же агентство ровным счетом ничего для нее не значило.

Ее руки сжались в кулаки. А кто виноват? Леонардо! Из-за него девушка нарушила данный себе зарок – никогда не позволять эмоциям играть главенствующую роль. И вот у него хватило наглости явиться сюда, критиковать ее внешний вид, а потом заявить, что он наконец созрел для того, чтобы завести жену! И какая роль отводится Кларе в его сценарии? Хлопать в ладоши и произносить поздравительные речи?

– Ты напрасно отнимаешь у меня время, – выдавила она сухо.

Единственное, за что Клара действительно благодарила судьбу, пославшую ей испытание, так за то, что отношения с Биллом стали доверительными и теплыми, как и подобает отцу и дочери. В остальном имелись только отрицательные последствия. И не следует забывать уроки Висконти. От жалости к себе на глаза девушки навернулись слезы.

Леонардо прошипел какие-то проклятия на родном языке и тоже подошел к окну.

Клара отвернулась, пряча мокрое лицо. Зачем синьору Висконти знать, что мисс Хартли легко заставить заплакать?

– Когда ты будешь жить со мной, то вместо серых унылых стен и мусорных контейнеров увидишь из окна синее небо, величественные горы, зеленые долины самой замечательной страны, созданной Всевышним.

Горячая ладонь легла ей на плечо. Клара вздрогнула от знакомого ощущения, когда каждая частица ее существа трепетала, чувствуя близость мужчины, ожидая чего-то прекрасного и неведомого. От сознания полной беспомощности и беспредельной власти, которую синьор Висконти имел над ней, девушка не удержалась и расплакалась. Крупные обжигающие слезы покатились из печальных аквамариновых глаз.

Леонардо нежно взял ее за подбородок и повернул к себе лицом. Зачем? Хотел убедиться в ее слабости? Насладиться зрелищем постыдных слез? Она вспыхнула. Она мечтала провалиться сквозь землю, чтобы высокомерный аристократ не насмехался над ее жалким видом.

– Значит, у тебя все-таки есть сердце, не холодное, каменное, а как у всех – ранимое, чувствительное. А помнишь тот момент, когда ты почти не задумываясь пожелала ответить отказом на мою просьбу не уезжать из замка, остаться в доме, где в тебе нуждаются и желают тебя? Вот тогда я подумал, что вместо сердца в твоей груди спрятана книга, полная строгих правил и инструкций.

Если бы он только знал, как ошибается! Голова девушки бессильно опустилась на мужское плечо. Видимо, Висконти решил, что за мгновение до внезапного появления Глории она намеревалась отказаться от приглашения, хотя на самом деле было наоборот. Впрочем, разубеждать его Кларе не хотелось.

Что с ней происходит? Почему она ведет себя столь легкомысленно? Прижалась к мужчине, позволяя ему вытаскивать шпильки из ее волос, вместо того чтобы выгнать Леонардо Висконти, пригрозив в крайнем случае прибегнуть к помощи полиции?

– Но я все равно надеялся… – в его голосе звучало глубокое страдание.

Слабая улыбка скользнула по губам Клары. В его присутствии чувства становились глубже, важнее, серьезнее.

Мужчина печально вздохнул:

– Последнюю ночь в замке ты провела одна потому, что я решил дать тебе возможность хорошенько обдумать ситуацию. Мне хотелось обладать не только твоим прекрасным телом, но душой и сердцем. И несмотря на огромное желание быть рядом с тобой, я не пришел к тебе. Я провел в ожидании долгие часы, молясь о том, чтобы ты хотя бы ненадолго осталась в замке. Но утро разбило мои надежды. Ты появилась в дорожном костюме, не пожелав даже переговорить со мной перед отъездом. Только бросила оскорбление в мой адрес, заявив отцу, что в моем доме ты нашла приключение.

Клара сжала губы. Она была готова разразиться истерическим смехом, в то время как сердце сжималось от жуткой боли.

Леонардо между тем извлек из ее волос последнюю шпильку и с презрением бросил на стол. Облако искрящихся на солнце волос окутало хрупкие женские плечи. Девушка спрятала лицо у него на груди, прижавшись щекой к черной рубашке, ставшей влажной от слез. Погрузив пальцы в мягкие белокурые локоны, Висконти приподнял ее голову.

– Я превратился в ненормального человека по твоей вине, – полушепотом сказал он. – Я не намеревался забирать дочь Билла Хартли в заложницы, пока не увидел тебя за письменным столом с выражением официальной вежливости на лице. Завораживающе красивая женщина в костюме, напоминающем казенную одежду, вела себя как робот. В ту же минуту у меня возникло желание разбить скорлупу, чтобы выпустить на волю настоящую, женственную, прекрасную Клару Хартли. И я совершил безрассудный поступок и вел себя как безумец…

– Как распутный безумец, – уточнила Клара, перебивая его. Она старательно сопротивлялась магическому воздействию Леонардо, волна желания с новой силой захлестнула ее, оглушила, сделала беспомощной.

– Конечно. – Черные глаза хитро прищурились. – С тобой я не мог вести себя иначе. Ты сама вынуждаешь меня на непредсказуемые действия. Меня поразила и заинтриговала твоя красота. Хитроумные планы, с помощью которых ты пыталась провести меня, еще сильнее подогревали мой интерес. Я делал ответный выпад, с любопытством ожидая от тебя следующего шага. С каждой минутой, с каждой секундой ты зачаровывала меня. Становилось очень трудно сдерживать желания.

Мужчина ненадолго замолчал, глядя на девушку задумчивыми глазами, а потом продолжил:

– Ты первая заставила меня взглянуть на себя и свои поступки как бы со стороны. Открыла глаза на то, чего раньше я просто не замечал. В конце концов, от мысли, что ты можешь навсегда исчезнуть из моей жизни, стало страшно. Я предоставил тебе полную свободу, но тем не менее предложил остаться в замке. Но увы!… – Леонардо нежно вытирал слезы, которые медленно сползали по ее щекам. – Впрочем, слезы в твоих прекрасных глазах говорят, что не все потеряно. Я дал тебе спокойно уехать, не пытался переубедить, мне хотелось, чтобы ты сама приняла решение без малейшего давления с моей стороны. Однако вместе с тобой из дома исчезло нечто важное, что стало для меня жизненно необходимым. Я понял – эту женщину нельзя потерять, она должна всегда быть рядом, ибо я, сам того не заметив, полюбил тебя.

Как удар грома поразило Клару его признание. Боясь верить собственным ушам, она стояла молча, с испугом и надеждой глядя на Леонардо. Но вот губы ее задрожали, и девушка прошептала:

– Повтори, повтори, что ты сказал.

– Повторить все? – Висконти улыбнулся. – Или только главное: я люблю тебя больше жизни и хочу, чтобы ты стала моей женой и матерью моих детей.

– О, Лео! – со стоном вырвалось у Клары, когда мужские руки уверенно обвились вокруг ее талии, его тело почти слилось с ней и горячие губы приникли к ее дрожащему рту, подчиняя своей силе, своему желанию.

Девушка ответила жадно, неистово. Ее охватило необыкновенное блаженство. То, о чем она боялась даже мечтать, вдруг превратилось в реальность.

Леонардо неторопливо сбросил с нее строгий синий жакет и начал расстегивать пуговицы на белой блузке. Клара слабо стонала и буквально таяла в сладостном ожидании.

Но тут в горле промелькнуло: «Опомнись! Вы не в горах! Что подумают люди, если…»

– Стой! Мы же в офисе, в любую минуту сюда могут войти. – Она резко отстранилась и отбросила его руку.

– Нет, не бойся. – Черная загадочная глубина его глаз манила ее в бездну. – Я попросил Сильвию никого не впускать.

Клара улыбнулась и погрузила пальцы в его густые мягкие волосы.

– Я так долго ждал, моя любимая, – хрипло прошептал Леонардо, – теперь я тебя никуда не отпущу… – И подхватив Клару на руки, легко перенес ее на широкий диван, стоявший в углу кабинета.

Клара наслаждалась его ласками, ощущая горячее дыхание. Лео снял ее блузку, быстро нашел застежку на бюстгальтере и освободил ее груди. Жадно прильнул ртом к одному соску, в то время как рука терзала другой. Сладостно вздохнув, Клара закрыла глаза. Поцелуи длились и длились, жаркие, соблазнительные. Затем Леонардо стянул узкую юбку и прикоснулся к мягкому податливому животу. Ощущения, которым девушка едва ли могла придумать название, пронзали плоть, когда он прижимал ее к себе.

Клара ощущала безграничное желание, благоговейный трепет от того, что мужчина столь боготворил ее тело. Лео ласкал девушку, и словно струи расплавленного огня текли по ее жилам. Он прижал Клару к себе еще крепче, и она ощутила, что способность контролировать эмоции оставила ее, сменившись удовольствием, захватывающим мощными волнами.

Клара стала дерзко и смело исследовать его тело, целуя его плоские соски, пока они не набухли от желания, затем руки двинулись вниз, расстегивая ремень брюк. Их уста соединились, подчиняясь всевозрастающему желанию. Его плоть стремительно проникла в нее, и какой-то момент оба лежали тихо, наслаждаясь предельной близостью. Затем тела начали ритмично двигаться. Они искусно предвосхищали движения друг друга в эротическом танце, который все ускорялся, пока наконец они не испытали испепеляющий экстаз.

Медленно, очень медленно влюбленные вернулись к реальности.

– Видимо, стоило долго сдерживать страсть, чтобы убедиться во взаимном блаженстве, правда? – счастливо улыбаясь, тихо произнесла Клара.

Мужчина провел рукой по восхитительным изгибам ее тела и снова потянулся губами к груди.

– Нет, нет, хватит! – в притворном ужасе воскликнула Клара. – Давай одеваться, вдруг в самом деле кто-нибудь войдет!…

– Ты навсегда покинешь офис, отправишься отсюда со мной. Начинается новая страница в книге нашей жизни, которую мы заполним вместе. Ты продашь агентство. Я консультировался у деловых людей, по их мнению, трудностей не возникнет.

– А тебе говорили, что ты самоуверенный эгоист?

– Разве можно назвать эгоизмом желание сделать любимую женщину счастливой? – Синьор Висконти вдруг стал серьезным. – Ты согласна выйти за меня замуж? Жить со мной в Италии, в моем замке? Ты любишь меня?

– О, Лео, конечно люблю! Очень, очень люблю! – Клара обняла его и услышала, как, зарываясь лицом в ее волосы любимый мужчина прошептал слова, которые заставили ее покраснеть от приятного смущения…

Но вот он разомкнул объятия и спросил:

– А чего мы ждем? Пойдем, не следует терять время.

Они поспешно оделись.

На ходу подхватив ее сумочку и увлекая Клару за собой, синьор Висконти решительно направился к двери. Выйдя из кабинета, он ненадолго задержался у стола Сильвии.

– Теперь офис переходит под ваш контроль. Моя будущая супруга, – он с гордостью посмотрел на сияющее лицо Клары, – продает агентство, но место останется за вами, а зарплата увеличится в знак преданности начальству и добросовестного отношения к работе.

Не успела удивленная Сильвия что-либо ответить, как влюбленные уже оказались на улице, где их ожидало такси.

Леонардо назвал шоферу адрес мисс Хартли и, когда машина тронулась, заключил невесту в объятия и покрыл ее такими жаркими поцелуями, что лицо ее запылало от желания.

– Завтра вылетаем в Италию, дорогая, – слышался его прерывистый шепот, – где и состоится свадьба. Глория с нетерпением ждет возвращения брата и его красавицы-невесты. Что касается Билла, то при встрече с ним я получил согласие на брак и, конечно, пригласил его на торжественную церемонию. Сразу после нашей свадьбы Глория улетает во Францию. Я хочу, чтобы ничто не мешало нашему счастливому уединению. По крайней мере, до появления на свет первенца.

– Лео! – Клара покачала головой, тщетно пытаясь выразить возмущение. – Неужели ты выгонишь сестру из дома?

– Я не такой эгоист, как тебе кажется. Она уезжает по собственному желанию. После того как Билл убедил Глорию, что настоящий художник из нее не выйдет, юная принцесса вознамерилась стать врачом. Я не стал перечить ей, лишь указал на некоторые отрицательные моменты, связанные с профессией. Она согласилась еще раз подумать. А пока она отправляется со своей лучшей подругой, у которой в Марселе живут родители. Поездка привнесет в жизнь любительницы приключений разнообразие, которого ей, похоже, недостает. И возможно, она все-таки найдет достойное занятие. Как видишь, мне многое требовалось уладить, поэтому я не мог прилететь за тобой раньше. – Леонардо приблизил губы к ее руке и, поцеловав ладонь, добавил почти застенчиво: – Не хочешь ли ты перед свадьбой сделать какие-нибудь покупки? Глория с удовольствием составит тебе компанию. Итак, Рим, Афины, Париж… выбирай!

Клара отрицательно покачала головой, наслаждаясь игрой его пальцев со своими волосами.

– Мне действительно необходимо обновить гардероб, но я предпочитаю, чтобы мне помог ты. Мне хочется, чтобы ты меня сопровождал.

С удовольствием и некоторым страхом девушка представляла себя облаченной в полупрозрачные кружевные наряды, сквозь которые просвечивается ее нежная кожа.

– Я очень рад, что наши желания совпадают. – В бездонных черных глазах светилась любовь, и она лучше всяких слов согревала Клару. – Каждую секунду, когда я не чувствую тебя рядом, мое сердце заполняет одиночество, – посетовал Леонардо.

– Так давай всегда будем вместе, пусть наши сердца наполняются только любовью друг к другу. – Девушка закрыла глаза, погружаясь в объятия сильных рук высокомерного, невыносимого, но прекрасного и любимого синьора Висконти.

Счастье и восторг охватили все ее существо, когда Клара услышала низкий, чуть хриплый знакомый голос:

– Да, вместе и навсегда.