Магия слов. Используйте силу лингвистического интеллекта, чтобы управлять реальностью

14 января 2017, 7.30

Мне не удалось сомкнуть глаз. Я сделал упражнения для расслабления, визуализировал и дышал: не помогло. Столько лет практикуя техники осознанности, я оказался в положении новичка, охваченного навязчивой мыслью, не в состоянии отвлечься. Лиза, Люцифер и архангелы не выходили у меня из головы. А еще моя дочь, Джеймс и клиенты. Так много непонятного для меня в этой ситуации. Иной раз я привожу похожие примеры на своих лекциях: несмотря на то что я хорошо понимаю то, что преподаю, это не всегда праздник. Бессонные ночи случаются и у меня тоже. Скажем, что чем лучше ты отдаешь себе отчет, что способен сам устанавливать свое состояние, и чем лучше его контролируешь, тем реже происходят такие эпизоды. Уже немало для счастья. Я сделал ежедневную растяжку и принял горячий душ, чтобы хоть немного восстановить энергию, помня, что меня ждет напряженный день. Сегодня мне как никогда пригодится ясность мысли: с утра начинается работа с Лизой, а в обед – встреча с Люцифером, и это не считая возможных сюрпризов с псевдо-ангелами. Для моего пытливого ума, избегающего скучной рутины, это просто манна небесная (самый подходящий случай употребить это выражение).

Мой айфон вибрирует. Прочитав сообщение, я понимаю, что дело потребует терпения: «Папа, перезвони мне как можно быстрее». Зная свою дочь, могу предположить, что речь пойдет о проблеме, которую легко решить с моей точки зрения и которую она считает чрезвычайно деликатной.

«Вот и я, слушаю тебя, милая», – говорю я, быстро набрав номер.

«Папа, я очень переживаю из-за завтрашнего опроса, ужасно волнуюсь. Я знаю, ты скажешь, что все волнения только у меня в голове, и я должна успокоиться, но я все равно волнуюсь!»

Именно так я и представлял себе тихое и спокойное утро. Я сажусь в кресло возле кухонного стола, созерцая кружку с горячим кофе, которым я планировал безмятежно насладиться, прежде чем начать день. Аромат прекрасен, как и кружка – сувенир из моей последней поездки в парк «Universal Studios» в Орландо, – на ней изображены Человек-паук, Железный человек и Халк, глядящие на меня с некоторым вызовом, как будто приглашая присоединиться к ним. Я даю себе несколько секунд на внутренний монолог, прежде чем обратиться к дочери: «Дыши. Успокой свой разум. Будь готов выслушать. Будь сообразительным. Будь здесь». Мои любимые мантры.

«Ок, душа моя. Как тебе кажется: это нормально, что ты начинаешь волноваться в семь тридцать утра о том, что должна сделать только завтра?»

Я ошибся, черт подери. Я ответил с раздражением и первое, что пришло в голову. А ведь готовился! Никак не продемонстрировал понимание и эмпатию: проигнорировал ее рептильный и лимбический мозг, торопясь убедить неокортекс. Который теперь обо мне даже слышать не захочет.

«Замечательно! Ты прекрасно учишь других, а мне отвечаешь вот так!» Что и требовалось доказать.

«Ок, ты права, я сказал не подумав. Вообще-то я понимаю, что ты можешь немного переживать, но, с другой стороны, учитывая, что тебе пора в школу, мне не кажется, что сейчас подходящее время поддаваться панике из-за того, с чем придется иметь дело только завтра. Вот и все».

«Ты применяешь ко мне свои приемы, папа? Ладно, все равно я должна бежать. До встречи. Увидимся за обедом, я тебе хотя бы объясню?»

«Держи себя в руках, я тебе попозже напишу, хорошо?»

Обедать я собираюсь с Люцифером. Будь оно все неладно. Подумаю об этом потом: буду решать проблемы по очереди.

В девять часов, как договаривались, я вхожу в офис Лизы. Она одна, уже сидит за столом. Напротив моего места – сверток из «Pret a Manger» и большой стакан кофе, от которого идет пар. Аромат чувствуется с порога.

«Доброе утро, Лиза», – говорю я, усаживаясь в кресло без лишних церемоний.

«Доброе утро, Леонард. Я вам приготовила перекусить».

«Превосходно, так любезно с вашей стороны», – отвечаю я (благодарить, не говоря при этом спасибо, как всегда).

Разворачиваю пакет с бутербродом из цельнозернового хлеба (что бы я сейчас отдал за горсть кешью), достаю из рюкзака тетрадь и пенал. Дочь подшучивает надо мной за то, что я до сих пор использую рюкзак. Но куда же еще мне складывать ручки и фломастеры, провода для компьютера, сотовый телефон и незаменимый пульт для переключения слайдов? Как-то раз один человек съязвил по поводу того, что я ношу одновременно костюм и рюкзак, обвиняя меня в несерьезности. Я хорошо помню, как ответил ему многозначительным взглядом, что помогло быстро исчерпать тему.

«Давайте начнем, Лиза. Я буду делать пометки в ходе нашего разговора».

«Во сколько вы встречаетесь сегодня с Люцифером?»

На свете не так много вещей, которые я не переношу, и одна из них – когда меня застают врасплох. Что часто происходит последние два дня. Сначала викинг, читающий мои мысли, теперь Лиза, которой заранее известно, что я собираюсь делать. Я бы не назвал такое положение оптимальным для человека одержимого идеей контроля. Терпеть не могу, когда другие раскрывают мои карты. А она это делает каждую минуту.

«Вы с ним связывались? Я планировал поговорить с ним попозже, чтобы уточнить».

«Нет. Я просто знаю».

Мне понадобилось несколько минут, чтобы соединить ответы с вопросами.

«И как же вы об этом узнали, Лиза?»

«Сами решайте как. Я знаю все, что было, есть и будет. От чего, поверьте, иногда смертельно скучно. Но вы же не верите ни в Бога, ни во всякие эти штуки, Леонард, так что придумайте объяснение самостоятельно».

Три мои мозга принимаются за работу. Рептильный мозг, отвечающий за первобытные инстинкты, при виде Лизы считает, что нужно бежать как можно дальше от Камден-Тауна, от Лондона, подальше от любого места, где просто витает запах ванили. Ему страшно, вырабатывается адреналин, мне кажется, я чувствую, как он бежит по венам. Причина ужаса, который испытывает мой рептильный мозг, на данный момент мне неведома (если бы я ее понимал, речь не шла бы о рептильном мозге, нельзя было бы назвать это инстинктом).

Лимбический мозг, наоборот, хочет остаться, он обожает приключения и больше всего на свете желает развлечься. Да, романтик. Ему интересно, кто такая Лиза и почему она выглядит такой решительно настроенной уничтожить человеческий род. А еще хочет знать, кто такой Люцифер и отчего он так жутко очарователен. Кроме того, хочет разобраться, как викинг сумел узнать, о чем я думаю. Едва представив ответы на все эти вопросы, лимбический мозг возбуждается и обещает мне, что если я ему эти ответы предоставлю, он выбросит столько окситоцина и глутамата, что мне захочется обнять первого же встреченного по дороге щенка. Смехотворное предположение на данный момент, но кто знает: когда окситоцина в теле достаточно, женщины разговаривают с собаками, как с людьми. Следовательно, я мог бы даже обнять одну из них.

Ну и помимо уже упомянутых выше двух систем нашего мозга, есть еще одна, которую я называю «глупым подростком» – неокортекс, тот, что делает приблизительные расчеты, определяет качество вина лишь по его цене, тот, что попадает впросак десять раз на дню, и к которому, несмотря на это, мы – человеческие существа – постоянно апеллируем. «Используй разум», – говорят тебе. Можно подумать, это возможно. Я неокортекс и люблю, и ненавижу: с его помощью я делаю кучу расчетов, и если его правильно выдрессировать, он может принести большое удовлетворение. Но он постоянно готов совершать ошибки и, к сожалению, умеет доказать, что он прав. Например, когда ты знаешь, что не следует снова звонить человеку, который не явился на встречу (рептильный мозг), но тут же начинаешь представлять, что могло что-то случиться (лимбический мозг), и в итоге убеждаешь себя, что у него, несомненно, была важная причина не прийти. И не допускаешь ни малейшей мысли о том, что ему на тебя плевать, иначе возникает противоречие с тем, что ты уже нафантазировал. Так ведь?

Сейчас, когда я стою перед Лизой, три системы моего мозга стараются вовсю: вердикт готов меньше, чем за секунду. Я остаюсь. Я осознанно игнорирую давящую реальность (иными словами все, что произошло) и поддаюсь искушению выяснить то, что при здравом размышлении не так уж сильно хочу узнать. Потрясающее человеческое качество: не признаешь действительность, которая помогла бы тебе чувствовать себя хорошо, и часто чувствуешь себя плохо, придумывая сценарии, которым никогда не суждено сбыться.

Естественно, стоит мне об этом заговорить, как дочь меняет тему. Если только не хочет что-нибудь у меня выпросить, в этом случае она больше склонна меня слушать. И ей нравится думать, что она берет надо мной верх. Время от времени мне хочется ей сказать: «Вот увидишь, ты все равно потом вспомнишь мои слова». Потому что так и есть: иногда словам нужно время, чтобы произвести эффект. Ты их слышишь или читаешь, потом переключаешься на другое, но, в самый неожиданный момент (может быть, когда ты рассеян или расслаблен), они неожиданно всплывают в голове и начинают на тебя действовать, заставляют чувствовать себя другим. Такой же принцип работает и с дочерью. Но я держу это знание при себе.

«Ну что ж, Лиза. Я встречаюсь с Люцифером за обедом, и он будет излагать мне свою точку зрения на поставленную вами проблему, на которой я и хочу сейчас сконцентрироваться. Мы с вами решили, что не имеет значения, верю ли я в то, что вы – Бог. Мало того, тот факт, что я не верю, может даже послужить на пользу. Правильно?»

«Правильно».

Я восстанавливаю контроль над своими когнитивными способностями. Неплохо.

«Ну и резюмируя: ваша цель состоит не в том, чтобы свести на нет человеческую расу, а в том, чтобы получить уверенность в правильности своих действий. Так?»

«Так».

«Понятно. Тогда я задам вам вопрос: что на самом деле имеет для вас значение? Что для вас самое главное, ради чего стоит жить и умереть? От чего дни становятся светлее? Отсутствие чего является для вас проблемой, требующей решения?»

Она берет сигарету и зажигает ее. Каким-то чудом, однако, я не чувствую запах дыма, по-прежнему раздается аромат ванили. Эту деталь, которую мой неокортекс кладет в коробочку, предназначенную для вопросов, на которые он не хочет получить ответы. Коробка отправится в шкаф, в какой-нибудь укромный темный угол, где останется в забвении на время, желательно долгое.

«Для меня важна благодарность».

«Хорошо, есть от чего оттолкнуться. Учитывая, что многие люди вкладывают разное значение в это слово, скажите, что вы под ним подразумеваете».

Лиза тем временем вдыхает сигарету, практически втягивает ее в себя. Никогда не видел ничего подобного. Сегодня на ней жакет, на мой взгляд дальтоника, не то желтый не то зеленый. В любом случае цвет вызывающий.

«Под благодарностью я понимаю следующее: принимая во внимание то, что я для них сделала, считаю, люди должны проявлять ко мне больше любезности».

Сколько слов и формулировок, которые необходимо уточнить. Даже не знаю, с чего начать: попробуем, а там посмотрим. Я провожу пальцем по странице тетради, мне нравится ощущение и восхитительный запах бумаги. На минуту поднимаю взгляд, чтобы мысленно перевести дух. В окно вижу, что стоит прекрасная погода. Думаю, не захочет ли еще какая-нибудь птица покончить жизнь самоубийством, ударившись о стекло.

«Проявлять», – роняю я, как будто разговаривая сам с собой. Хороший способ задать вопрос и не показаться навязчивым. – «Замечательный глагол, в нем заложено столько разных потенциалов. Проявлять каким образом? Уточните, будьте любезны. Ну и раз уж об этом зашла речь, за что вообще люди должны быть вам благодарны?»

«Как проявлять? Ну, благодарить меня, вести себя хорошо, прославлять меня! Я их произвела на свет, вот за что им следует быть благодарными!»

«То есть вы действуете ради своей выгоды. Ок».

Укол, от которого она даже глазом не моргнула. Надавлю сильнее.

«Мне казалось, что Бог, если бы существовал, представлял бы собой чистую любовь. Что создал бы все это чудо, руководствуясь духом альтруизма. Теперь, похоже, у меня есть основания полагать, что дело обстоит несколько по-другому».

Лиза смотрит на меня, я смотрю на нее. На мгновение ее взгляд переходит на тетрадь с записями, потом возвращается ко мне.

«Леонард, у вас сложилось обо мне какое-то романтическое представление. Правда в том, что я создала человеческих существ для развлечения. И рассчитываю получить свое. В моих краях ужасно скучно. Я жду, что люди будут меня развлекать и что будут благодарны за возможность продолжить свое существование, которую я им предоставляю».

«В катехизисе говорится не совсем так».

«Катехизис – это инструмент, который церковь использует, чтобы заполучить новых спонсоров для своих коммерческих проектов, спонсоров, надеющихся с помощью нескольких банкнот и пары заученных молитв, исправить собственные грехи. Мне кажется, нет смысла вам это объяснять, Леонард».

«Хорошо, я уловил суть, Лиза. Не будем отвлекаться. Значит, для вас важна благодарность других. А еще?»

«Развлечение».

«Ага, понял. В конце концов, кто не любит развлекаться? А как вы развлекаетесь?»

«Наблюдаю за людьми, которые вытворяют разное. Для меня все равно, что смотреть сериал: есть плохие, есть хорошие. Но последнее время стало как-то серовато: мало хороших, плохие – не такие уж плохие, инертная масса. И столько, столько посредственности».

«Инертная масса?»

«Да, бо́льшая часть человечества прозябает. Меня это бесит. Им следовало бы бунтовать, злиться, уворачиваться от ярма. А они, наоборот, послушно строятся в шеренги, дают кормить себя всякой дрянью, позволяют собой манипулировать горстке хитрецов. Не вижу ничего интересного. Я ждала немного больше пыла, ради всего святого. Когда прошли последние революции? Несомненно, мне известно, чем все кончится, но все равно увлекательное зрелище. Сегодня революции творятся в соцсетях, с дивана. Кажется люди поднимают свой зад, лишь когда судья по ошибке назначает штрафной их любимой команде. Ничтожества».

Трудно не признать ее правоту.

«Хорошо, Лиза, и это я тоже могу понять. Есть еще что-то важное, кроме благодарности и развлечения? Вы сейчас рисуете образ Бога, от которого побледнело бы немало верующих», – добавляю я. Я бы не прочь углубиться в тему, но не хочу отклоняться от ее фундаментальных ценностей.

«Ну, если они столько лет велись на историю с белобородым стариком, создающим людей из праха, это детский сад. Протянут еще на сказках о ласковом Боге, если я не решу закончить этот спектакль и заняться другим».

Сложно удержаться от комментариев, но я хочу сохранять трезвость ума.

«Благодарность, развлечение и… что еще, Лиза?»

Она обдумывает. Прежняя сигарета уступила место новой. Она вдыхает дым. Смотрит и вдыхает, в своем жутком жакете.

«Что еще, Леонард? Хороший вопрос».

Тишина.

«Месть. Вот, что мне на самом деле нравится. Месть. Вся эта чушь про подставить другую щеку не для меня, уж поверьте. Она годится для хороших и добрых людей, чтобы не слишком протестовали. Вроде идиотки Золушки, запертой на чердаке собственного дома, в рабстве у трех мегер. Вместо того чтобы взбунтоваться против своих тюремщиц, она поет целый день. У вас действительно искаженное представление обо мне и об образе моих мыслей, Леонард. Может, если бы я открыла, какая я на самом деле, вы сумели бы изменить мнение и хоть как-то начать соответствовать».