Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир

Глава 8.

— Горожане поверили в чудо, но нам-то известно, как трудно бороться со Скерлингом. — Лунд говорил очень медленно, словно стараясь, чтобы каждый понял серьезность их положения. — Трое владеющих Силой — и “Служба”! Неравный бой…

— Раньше ты не был таким пессимистом, — огрызнулся Мелен. — Когда Йонн был один, ты спокойно готовился к бунту, теперь же…

— Я просто не верил, что все зайдет так далеко! Я не знал про Мастеров в катакомбах! Не думал, что дети еще здесь! Не знал про отряд, посылаемый Скерлингом! Я полагал, что у нас будет несколько лет до того, как начнется борьба Агенора с отрядами “Службы”!

— И что бы вы сделали за этот срок? — спросил Лунда Горад.

— Я не знаю.

— Вот именно! — тут же вмешался Мелен.

— Теперь некогда ждать! — перебил его Йонн. — Мы должны что-то сделать.

— Во-первых, готовиться к бою с обычным противником, — начал Эрл. — Я сомневаюсь, что воины Скерлинга — из Наделенных. Скорее всего, это просто наемники. А во-вторых, нам придется заняться библиотекой Запретного, чтобы понять, как сражаются маги из “Службы». Скорее всего, тут другие приемы, которые вряд ли используют для поединка.

Он выложил то, что действительно думал, когда Йонн сказал:

— Это так. Только Скерлинг, скорее всего, вышлет Жриц, а не магов. А Жрицы сливают всю Силу в один, очень мощный поток, и она возрастает во много раз.

— Странно! — прервал его Горад. — Вампиры обычно боятся подобных вещей.

— Тем не менее, все происходит именно так. Я сам был в катакомбах и помню, что девочек учат такому слиянию Силы.

— Так значит, те девочки, что сейчас здесь, могут тоже использовать этот прием? — спросил Эрл.

— Да, наверное.

— Но стоит ли вовлекать детей в битву? — спросил Горад.

— Ты можешь нам предложить другой выход? — вопросом ответил Мелен.

Готовились к встрече со Жрицами очень упорно. Мелен с Лундом занялись подготовкой отрядов, готовых сражаться за город, а Йонн и Горад пропадали в библиотеке Запретного.

Эрлу пришлось заниматься и тем, и другим. Дело было не в том, что он звался теперь Ливтрасиром, которого ждали. Уроки Галара, отца, обучавшего двух сыновей, как им нужно сражаться с врагом, защищая свой замок, теперь пригодились, как, впрочем, и навык обращения с острым мечом. Не владея искусством Мелена, он все же мог драться с обычным противником, не прибегая к огню или магии, чем покорил горожан.

Обучать детей новым приемам волшебных сражений пришлось тоже Эрлу. Горад отбирал в грудах свитков то, что годилось против магии Скерлинга, тратя на это все время и Силу. Йонн пробовал, как это можно использовать, не прибегая к совместным действиям. (Как-то, замкнув с детьми энергетический круг, на котором держалась вся магия боя, он слег.) Ливтрасир, как теперь звали Эрла ребята, спокойно мог и замыкать круги Силы, давая дополнительный мощный посыл, и ее направлять. Поначалу ребята почти ничего не могли без него, но спустя время стали свободно усиливать Мощь без наставника. Горад сначала боялся, что кто-то из более слабых во время занятий способен опять стать вампиром, однако совместные “кольца энергии” лишь помогли им усилить природные качества.

Альв поначалу не мог ничего, так как он ничему не учился и был слабее других детей. Это его доводило почти до истерики. Был момент, когда Эрл уже думал ему запретить заниматься, боясь, что Альв просто сорвется, однако мальчик выдержал. Сам по себе он был слаб, но с другими его искра Силы давала немало, а дружба с самим Ливтрасиром, участие в бунте и смелость позволили Альву найти свое место среди остальных.

Появления Жриц ожидали, но перт, вдруг возникший у стен, поразил. Выплеск Силы почувствовал каждый из тех, кто был ей наделен. Но атаки пока еще не было. Это дало время Эрлу и детям собраться у стен. Появление фетча-беркута ошеломило, однако разведчик не понял, что кроме детей в Агеноре есть взрослый. Фетч может почуять “живую ловушку”, но вряд ли способен ее распознать.

Нападение было простым. Описание Тучи Ужаса, как и Защита, не раз попадались им в свитках. Ребята воссоздали Сеть, поглотив Тучу… А вот Стрелу задержать было трудно. Тот шар, что смогли они вылепить, был неудачен. Стрела ослабела, однако прошла сквозь него. Эрл сумел загасить сгусток жара, однако стремительный диск, устремившийся сквозь Сеть в воронку, открытую Силой детей, исчерпал неокрепший запас их энергии. Зная, что медлить бессмысленно, Эрл направил луч света сквозь камень в самый центр воронки. Из свитков Горада он знал, чем все это закончится: Сила луча возрастет и разрушит любую преграду.

Возник не “цветок”, а какой-то поток. Серый пепел опал…

— Снова смерть, — как-то вяло подумал Эрл.

Ужас, объявший наемников Скерлинга, был непритворным, победа отряда Мелена мгновенной.

— И вновь ждем гостей… — сказал Эрл. — Я не знаю, как долго мы выдержим. А где Горад?

— Он ушел, — сообщил Йонн. — Опять ушел в город.

— Зачем?

— Он ходил в катакомбы и видел машины. Горад хочет выяснить, как они действуют. Я говорил, что они служат для наблюдений, но он не поверил. Горад почему-то считает, что это оружие.

И Горад был прав, однако не свитки открыли ему тайну. Быстро поняв, что он вряд ли найдет то, что ищет, в хранилищах книг, Горад вновь принялся за машины. При помощи рук, принимающих самый малейший всплеск Силы, он выяснил, что шары могут усиливать Мощь человека, однако заставить работать их было непросто. Когда же секрет был открыт, голубой купол пламени вспыхнул над городом. Чтобы его поддержать, было нужно не так много Силы, как это могло показаться.

— Если к нам снова придут, мы зажжем этот купол, — сказал Горад. — Главное — не пропустить появление новых отрядов из Скерлинга.

Все согласились с ним. Новый отряд “Службы”, вскоре прибывший под стены, был тоже разбит, а разведчице-беркуту, что появилась за ним, показали всю Силу огня. После этого больше никто не являлся, и жители города начали верить: настала спокойная жизнь.

— Вот не думал, что Скерлинг так быстро отстанет от нас, — как-то раз сказал Йонн.

— Я не верю, что это надолго, — заметил Эрл. — Слишком уж быстро мы все позабыли о прошлом, уверовав в Силу машин…

— И в тебя! — иронично добавил Горад. — Ведь тебя прославляет весь город!

В словах его не было злости, однако насмешка задела. Эрл знал, что он делал не больше, чем Йонн и Горад, но для жителей лишь Ливтрасир был спасителем города. Даже двенадцать детей, наделенные Силой, считали Учителем только его. Признавая способности Йонна с Горадом, прилежно стараясь постичь все, что связано с Силой и магией, эти ребята не раз нарушали запреты этих наставников, но не пытались ослушаться Эрла.

Размышляя над этим, Эрл думал, что вряд ли к нему относились бы так, если бы не “наследство отца”. Те уроки, которые Галар преподал своим сыновьям, пригодились. Во время советов он чувствовал, что он не маг, а обычный вирд. Даже Мелен признавал теперь, что Ливтрасир, не используя Силу, мог бы выдержать натиск врагов, пожелавших взять штурмом их город.

— Ты кое-что смыслишь в военных делах! — удивленно сказал Мелен Эрлу однажды после совета.

Не Сила, не навык магических битв, обретенный им в краткий срок, а простейшие вещи, известные каждому вирду, которому нужно сражаться за замок, влекли их сердца. То, что он, Ливтрасир, смог бы их повести в настоящий, совсем не мистический бой, подкупало. В глазах агенорцев он был и волшебником, и человеком, похожим на них.

— А зачем тебе это? — спросил как-то Йонн. — Пусть бы Лунд и Мелен занимались отрядами. Глупо растрачивать время на то, что другие способны проделать не хуже тебя!

— Да, — заметил Горад, оторвавшись от свитка, который он разбирал. — Это все равно, что забивать скобы в стену не грубой кувалдой, а бронзовой амфорой. Ради чего?

Они были, конечно же, правы, но Эрл не хотел терять то, что невольно обрел. Ему нравилось быть среди воинов. Он понимал, что в сравнении с Силой их навык не так уж и важен, однако уважение этих людей помогало почувствовать, что он сумел обрести, что он стал в Агеноре своим для них всех.

Вспоминая Гальдор, Эрл не мог не признать, что отчасти был сам виноват в том, что был одинок. Пожелай он добиться признания между других вирдов, он бы сумел это сделать. Решись Эрл открыто пойти на конфликт, и он смог бы заставить считаться с собой.

— А тогда бы и жизнь повернулась совсем по-другому, — не раз приходило на ум.

Когда Альв сообщил по секрету, что Мерта нашла себе “лучшего из женихов, о которых мечтают девчонки”, Эрл лишь улыбнулся. Все дети копируют взрослых. Пока еще толком не зная, что значит любить, они очень охотно играют словами, считая, что это их делает старше. По хитрому взгляду и гордому тону ребенка он сразу же понял, кто здесь у них “лучший жених”. Самомнение Альва его забавляло. Конечно, ребята могли бы играть и во что-то другое, однако Эрл знал, что сюжет поднесла сама жизнь.

За последнее время весь город как будто лишился рассудка. Казалось, что каждый мечтал о любви. Страсть, так долго дремавшая в душах людей под давлением вечной угрозы разлуки с детьми, порожденными ей, прорвалась необузданным бурным потоком. Все нормы казались забытыми. Возраст, семейные узы и долг не служили преградой для новых стремительных встреч и разлук. Посторонний, попав в Агенор, мог бы лишь ужаснуться “распутству, объявшему город.” Он вряд ли бы понял порыв “агеноских старух, возомнивших себя молодыми красотками!” — как сказал позже один из купцов, возвратившись в Фирод. (Городская охрана свободно впускала торговцев.) “Двадцать — возраст любви, но мечтать о мужчинах, когда тебе сорок — разврат!” — возмущенно твердили в Фироде седые мужи, выбирая в подружки молоденьких девушек и забывая о том, сколько лет им самим.

В Агеноре, где долгие годы боялись рожать, этот выплеск страстей был естественным и никого не смущал. Но не жажда слепых наслаждений вела за собой этих женщин, чей возраст уже перешел за четвертый десяток.

— Успеть зачать новую жизнь, пока тело дает этот шанс, пока есть еще силы растить малышей, пока купол неведомой Мощи хранит Агенор, — это стало молитвой для многих, кто был одинок. (В Агеноре мужчин было меньше, чем женщин.)

— И все же я правильно сделал, когда предложил запретить отпускать детей из Круга в город! — подумал Эрл. — Этим ребятам с особенным Даром не стоит касаться пока непонятных им взрослых страстей, слишком остро они могут все воспринять. К счастью, Круг защищает их детский покой!

То, что Мерта и Альв вдруг решили себя объявить женихом и невестой, казалось забавным. Достаточно было взглянуть на ребенка, чтобы сразу понять: здесь нет никакой грязи, нет любопытства к запретной пока стороне взрослой жизни. В глазах Альва ясно читалась лишь гордость причастности к некоей тайне.

— Я вас поздравляю, — серьезно сказал Эрл, стараясь, чтобы Альв не почувствовал, что он во всем этом видит лишь только игру.

В этом возрасте дети обидчивы. Если Альв вдруг ощутит, что Эрл лишь забавляется, слушая “важную тайну”, он вряд ли простит его.

— Ты поздравляешь? Кого? — изумленно спросил Альв.

— Вас с Мертой, — ответил Эрл, спрятав улыбку.

— Меня?! — удивление мальчика было естественным. — Что же я, полный дурак? Да меня все мальчишки потом засмеют! Это Йонн на ней хочет жениться!

Услышав такое, Эрл просто опешил, а потом стал хохотать. Альв надулся.

— С чего ты решил, что Йонн хочет жениться на Мерте? — уже просмеявшись, спросил Эрл.

— С того, что она рассказала мне это сама! — недовольно ответил Альв.

— Раз сама, значит, так и есть, — важно сказал Эрл, стараясь сдержать приступ смеха.

“Все просто, ведь девочки раньше взрослеют!” — невольно подумал Эрл. Он верил, что все понял правильно. Мерта, несмотря на свою худобу без намека на женственность, острые локти и очень короткую стрижку, видит себя уже девушкой и ей досадно, что Альв так по-детски относится к ней. Сумасбродка решила прибегнуть к уловке, известной, наверное, девочкам просто с пеленок: заставить его ревновать. А поскольку, по мнению Мерты, никто из мальчишек-ровесников не был достойным соперником Альву, который ей нравился, девочка выбрала взрослого Йонна для этой истории.

— Да, бедный Йонн! — повторил Эрл, представив, какое бы было лицо у его друга, узнай Йонн, героем какого романа он стал. — Ох, Мерта, Мерта… Не каждая сможет такое придумать!

— Я не понимаю, над чем ты смеешься, — сказал Йонн, стараясь держаться спокойно, хотя голос дрогнул, невольно выдав волнение. — Мальчик сказал тебе правду.

— Не понял?

— Нечего и понимать. Эта девочка будет моей. Я давно наблюдаю за ней и считаю, что лучше жены не найду.

— Ты рехнулся?! Ведь ей десять лет, а по виду еще меньше!

Йонн постарался улыбнуться как можно небрежнее.

— Ты ошибаешься, Мерте двенадцать. И разве мне нужно жениться сейчас? Пусть она подрастет, поумнеет, но пусть знает, что я из всех выделяю ее. Когда девочки здесь появились, я сразу же понял, что это Судьба, — голос Йонна был ровен, но яркие пятна на скулах могли бы сказать, что ему не так просто вести разговор. — И не надо гневно смотреть на меня, словно я негодяй и распутник, ведь ты и Горад… Ведь вы тоже возьмете в подруги кого-то этих малышек.

— Ты просто лишился рассудка! — опять повторил Эрл.

— Я? Нет, это ты не умеешь предвидеть того, что случится потом. Скажи, Эрл, почему ты один? Почему один я? В Агеноре достаточно женщин, но ты не идешь к ним, и я не иду!

— Горад общается с ними за нас двоих! — с легкой насмешкой заметил Эрл, вспомнив тех женщин, которые часто теперь ночевали в Кругу у Горада.

Впервые заметив такое, Эрл был изумлен легкомыслием друга, невольно напомнившем о похождениях Орма. Эрл не мог вспомнить, чтобы хотя бы одна из случайных любовниц Горада пришла к нему несколько раз. Одна ночь — и не больше. К тому же сам выбор подружек казался достаточно странным. Эрл видел, как Горад отверг очень красивую женщину, чтобы остаться с другой, неказистой толстушкой.

Уловив эту мысль, Йонн ответил:

— В тех землях, где вырос Горад, есть обычай: мужчина не вправе отвергнуть женщину, если ей нужен ребенок. Он может отказать той, что ищет одно наслаждение, но он не должен лишать воплощения душу, идущую в наш мир.

— Горад сам сказал это? — спросил Йонна Эрл, поневоле подумав: “Не слишком мудрый обычай! Ведь Гутруна тоже хотела ребенка… Хотел бы я знать, как Горад бы повел себя, если бы он оказался тогда на моем месте? Все-таки выполнил “долг” или тоже шарахнулся прочь?”

— Да, он сам сказал, — просто ответил Йонн. — Но ни одна из тех женщин не станет его постоянной подругой, и ты это знаешь не хуже меня.

— Почему?

— Потому что мы думаем, чувствуем, видим не так, как обычные люди. Художник способен на время увлечься слепой, певец может смириться с глухой красотой, а философ жениться на дурочке, только найдут ли они свое счастье? Где нет понимания, нет и любви. Так и мы. Мы не можем любить тех красавиц, которые глухи и слепы в сравнении с нами. Ведь им не понять нас!

Эрл вдруг усмехнулся, припомнив историю первой любви Норта. Память людей сохранила легенду о юной колдунье, пришедшей в Гальдор незадолго до свадьбы Хранителя. Норт был свободен и мог бы остаться с ней, но он выбрал в подруги обычную женщину, Альдис, и вряд ли об этом жалел.

— Я не думаю, Йонн, что все дело в одной Силе. Если действительно любишь, то понимания можно достичь и без Дара. Скажи мне, что ты станешь делать, когда, повзрослев, Мерта скажет, что любит другого? — спросил Эрл.

— Ну что же, — помедлив, ответил Йонн. — Это ее право. Но я не думаю, что так случится, ведь девочек девять, а мальчиков — только четыре. С тобою, мной и Горадом — семеро. Значит, двое из них все равно остаются одни. И они не умеют общаться с простыми людьми. Вряд ли Мерта захочет рискнуть своим будущим. Тем из невест, кто не сможет найти себе пару, останется только молиться Богам, чтобы к нам в Агенор забрели беглецы-маги, что избежали сетей “Службы”.

— Это почти нереально, — заметил Эрл. — Про Агенор слух разнесся достаточно быстро, однако пока кроме двух-трех гадалок, которые сами не слишком-то верят в свою Силу, в город никто не пришел.

Эрл нарочно сменил тему, так как ему уже стал неприятен их разговор. Упрекать Йонна было бессмысленно, так как он не собирался менять в жизни Мерты сейчас ничего. В этом выборе не было грязных фантазий и подавления воли ребенка. К тому же за пять-восемь лет измениться могло очень многое.

Раньше, в Гальдоре, еще до прихода лесянок, Эрл очень легко согласился бы с Йонном, однако теперь мысль о том, что одна из малышек со временем станет хорошей подругой и верной женой, совершенно не нравилась. В этих несчастных девчонках, прошедших через катакомбы, он мог видеть только детей, а гадать, что из них потом выйдет, казалось бессмысленным. В данный момент волновало другое.

В последнее время Эрл чувствовал, что с ним творится неладное. Та атмосфера свободных страстей, охватившая город, тревожила сердце сильнее, чем он полагал. Если раньше, в Гальдоре, решив, что не должен любить, он сумел укротить свои чувства, заставив инстинкты умолкнуть, то здесь, в Агеноре, дремавшая страсть пробудилась опять. И холодные латы рассудка, которые раньше надежно хранили от этих порывов, вдруг дали трещину.

День Ливтрасира был занят почти до отказа, но ночи… В последнее время Эрл начал бояться их. Эти безумные сны… Он пытался заставить себя видеть что-то другое и даже просил у Горада найти ему пару заклятий, которые дали бы шанс регулировать сны, но без толку.

…Гальдор… Эту реку Эрл помнил с раннего детства. Он помнил и берег, покрытый песком, и пологий зеленый откос… Розоватые листья речных цветов ярко блестели, как будто покрытые лаком… Звон ярко-зеленых стрекоз наполнял летний воздух до боли знакомой музыкой. Запах темной воды как-то странно пьянил и бодрил…

Эрл стоял у реки, держа Фрейра за повод, а Руни склонилась к воде. Зачерпнув ее пригоршней, вдруг обернулась к нему и обрызгала, звонко смеясь, а в глазах у лесянки сиял незнакомый призывный огонь… Та реальная Руни, которую Эрл помнил, вряд ли посмела бы так откровенно смотреть на него.

— Ты не будешь купаться? — спросила она, и опять рассмеялась, снимая тонкое платье. Раздевалась свободно, легко, без смущения, словно не в первый раз делала это при нем.

— Оставь Фрейра, он и так далеко не уйдет!

Они долго купались в реке… Обнимальсь, дурачились и целовались… Потом он вынес ее на песок…

— Перестань, Фрейр увидит! — смеялась она, обнимая его.

— Я хочу тебя, Руни… Сейчас… Прямо здесь…

— Сумасшедший! Как будто мальчишка… Пора бы привыкнуть, за столько-то лет…

— Я люблю тебя, Руни… Люблю… Ты моя…

Прижимаясь к ней, он ощущал бархатистую влажность нагой кожи, жар ее губ и груди… И, лаская друг друга, сплетаясь в объятиях, оба они предавались любви… Исступленно, безумно, не в силах прервать эту близость, насытиться лаской…

Под утро Эрл просыпался усталым, измученным, с болью в висках, отвратительной слабостью в теле и чувством томительной тошноты. В этих снах изменялось лишь место: опушка, лесной домик, Храм, где они были с Руни, и даже та комната, где он сейчас жил один. А сюжет не менялся… С ним рядом всегда была Руни, они занимались любовью. Эрл просто физически слышал ее страстный шепот, моливший: “Еще…”, ощущал запах белых волос, дрожь горячего тела…

Но сны не давали ему ни разрядки, ни облегчения. Эрл не раз думал, что ему было бы легче, будь он в этих снах с другой женщиной. В двадцать пять лет совершенно естественна жажда физической ласки, потребность испробовать то, что так долго себе запрещал.

Но при чем здесь лесянка? Ведь Руни сделала выбор, когда она стала женой его старшего брата. Эрл должен забыть о ней. То, что могло бы сложиться меж ними, погибло в развалинах замка, рассыпалось грудой обломков, сгорело в огне. Так зачем же опять растравлять эту старую рану, терзаться бесплодной мечтой?

Каждый раз, просыпаясь, Эрл клялся себе, что избавится от этих грез. Если рядом с ним будет другая, он быстро забудет о Руни. Реальная женщина сможет прогнать ненавистные сны, ее ласки помогут очнуться от наваждения. Только вот где ее взять?

Пойти в ближний трактир за пределами Круга? Найти среди пьяной веселой толпы ту, что очень охотно пойдет с ним? Чьи губы хранят память сотен других поцелуев, а тело расскажет о множестве разных мужчин, обнимавших его? Сама мысль о подобной “любви” вызывала прилив отвращения.

Как-то Эрл столкнулся у зала Запретного с очень красивой женщиной. Алые пятна на бледных щеках и пылающий взгляд подсказали ему, что нарядная гостья встречалась с Горадом, который отверг ее.

Эрл ясно чувствовал, что с ней творится: безумное чувство досады и ярость переполняли сердце красавицы. Гнев, жажда страшной расправы над тем, кто посмел отказать ей, буквально кипели вокруг незнакомки. Почувствовав взгляд Эрла, женщина обернулась к нему.

Эрл ощутил, что скажи он сейчас ей хоть слово, и женщина сразу пойдет с ним. Пойдет, чтобы этим потешить свое самолюбие, чтобы потом рассказать, как сумела завлечь Ливтрасира. Пойдет, чтобы вновь убедить себя в том, что она лучше других.

Незнакомка, не зная его мыслей, но видя пристальный взгляд, улыбнулась, поправив каштановый локон.

— Не думала встретиться с вами! — сказала она, постаравшись придать этой фразе интимность, но голос еще выдавал раздражение. — Редко кому удается вот так повстречать Ливтрасира! Все знают, что вы очень заняты!

— Но я готов вам помочь, — с ослепительно ясной улыбкой ответил Эрл, глядя в глаза незнакомки. — Я вижу, что вы заблудились. Я очень охотно вам помогу найти дверь!

Вообще-то Эрл понимал, что хамит, но не смог удержаться. Его раздражало в ней все, начиная с игривых ужимок. Он видел одну только фальшь и глубокий внутренний холод. Обычная скука привела ее в Круг, а не поиск любви.

Когда женщина вышла, он знал, что еще пожалеет об этом упущенном шансе, но позже, когда позабудет о пышном букете случайно уловленных чувств.

День медленно начал клониться к закату. Уже распустив детей после занятий, Эрл думал подняться к Гораду, взглянуть, что еще отыскал он меж свитков. В последнее время “улов” был весьма небогат. Варианты известных Защит и приемов магических Битв мало чем отличались от тех, что уже постигались детьми. Любопытным был только один фолиант, содержавший скорее трактат по теории, чем руководство для практики. В нем объяснялось, зачем создалась ненавистная всем “Служба Магии”.

Речь шла о некоем Духе, который пытался не раз воплотиться, пожрав Жизнь. Тогда и возник Скерлинг, где пестовали особую группу людей Мастеров. Мощь любого из них была слишком мала для решающей Битвы. Избрав одного, Истребителя, все остальные ему отдавали и Силу, и жизнь, чтобы он сумел справиться с Духом.

— Не слишком похоже на то, что творится сейчас! — мимоходом заметил Йонн. — Духа давным-давно нет, а они продолжают насильно сжирать и калечить других!

— Это так, — согласился Горад. — Но теперь фолиант объясняет, с чего все пошло! Я пытался понять, как Вампиры сумели ужиться друг с другом, создав целый город, и как умудрились себе подчинить остальных. Если был некий Дух, враг, который пугал, то все люди восприняли “Службу” как новый шанс выжить. Кто мог тогда знать, к чему все приведет через много веков?

Эрл легко согласился с Горадом, однако сейчас ему было совсем не до Духа. Хватало других, повседневных забот. Но Горад не забросил находку. Забрав книгу, он сообщил, что изучит ее до конца.

— И охота ему тратить время! — сказал изумленно Йонн. — Это теперь только миф!

Поднимаясь по лестнице, Эрл вновь подумал о том, как Горад умудрился еще сохранить интерес к тому, что не касалось их жизни. Эрл раньше умел отстраняться от мелких забот, но теперь для раздумий о прошлом и будущем этих земель просто не было времени.

Альв чуть не сбил его с ног. Мальчик явно искал Эрла.

— Ну, наконец-то! — стремительно выдохнул он.

Эрл невольно отметил, насколько забавным казался решительный вид и веселый блеск глаз в сочетании с крайне таинственным видом, который вдруг Альв, не успев отдышаться, уже напустил на себя. “Снова что-то затеял!” — подумал Эрл и улыбнулся ему.

— А тебя уже ждут! — гордо выпалил мальчик с таким видом, словно принес очень важную весть. — Ждут давно! Она сразу хотела пройти в твою комнату, но ей сказали, что так нельзя!

— Кто — она? — спросил Эрл.

— Я не знаю! Она отказалась назвать себя, но в Гальдорхейме вы были друзьями. Я сразу же понял, что к чему! — все еще часто дыша, сказал Альв, очень хитро взглянув на него.

— А я — нет! — оборвал его Эрл, но в груди что-то дрогнуло.

Были друзьями… Альвенн?! Перед внутренним взором возник ее грустный фиалковый взгляд и блеск медных волос. Эрл всегда относился к певице тепло. Ее воля, прикрытая внешним смирением, строгость и верность своим идеалам, столь редкие между служанками замка, внушали ему уважение. Эрл был бы рад вновь увидеться с Альвенн, однако догадка казалась нелепой.

Зачем ей идти в Агенор, бросив Орма, которого Альвенн любила, пусть и безответно? Зачем расставаться с Хранителем, чьи песни пела Альвенн на пирах, чью защиту всегда ощущала? Откуда Альвенн могла знать, что Эрл жив? Что он здесь, в Агеноре? Что он — Ливтрасир? Ведь его настоящее имя знали лишь пятеро: Йонн, Горад, Альв и Мелен с Лундом. Что-то здесь было не так!

— И такая красивая! — снова прервал его мысли ребенок. — Как будто картина! А платье на ней все блестит от камней. Настоящий прилавок купца из Фирода! И ходит не так, как другие!

Альв быстро отпрыгнул, почти запрокинул голову и, сделав вид, что он держит подол длинного платья, прошелся, стараясь ему показать, как держала себя незнакомка. Картина была, несомненно, комичной, но что-то в походке напомнило Бронвис. Как будто желая опять подтвердить эту мысль, Альв добавил:

— Один из наемников, что охраняют дворец, как увидел ее, так сказал всем: “Из Лонгрофта!”

— Значит, все-таки Бронвис, — подумал Эрл. — Но почему? Да, она сумасбродка… Разрыв с Ормом заставил ее обратиться ко мне? Что ж… Забавно с ней встретиться вновь! Но она, как и Альвенн, не может знать, где я сейчас… Или все-таки может? Откуда?

— Откуда-откуда! — с досадой передразнил его Альв, позабыв на минуту о всяческих правилах. — А вот оттуда! — Мальчишка без спросу поймал его мысль. — Она знала, что ты — Ливтрасир, потому что в ней Сила! Как в нас!

— Что?! — Эрл думал, что он сказал это достаточно ровно, но голос внезапно охрип. — Повтори!

— В ней есть Сила, — отчетливо проговорил Альв. — Она тоже может улавливать мысли.

Ребенок остался доволен эффектом, увидев, как Эрл изменился в лице. Та стена, что он резко воздвиг меж собою и Альвом, вполне подтверждала догадку о старой любви. “Так и есть! — очень гордо подумал мальчишка. — И я самый первый об этом узнал!”

— Где она? — спросил Эрл.

— Она в маленькой зале для ваших гостей, — сказал Альв. — Я пойду с тобой к ней? Я ведь первым принес тебе новость!

— Нет, ты никуда не пойдешь.

Альв хотел возмутиться, однако решил, что не стоит.

Эрл даже не понял, как он оказался у залы и как открыл дверь. Он бы мог расспросить у ребенка подробнее, как она выглядит, но не решился. Уж слишком безумной была вдруг пришедшая мысль…

Луч вечернего солнца, скользнув по стеклу, озарил ее белые локоны… Очень искусный порядок расчесанных прядей, забывших о прежней свободе, украшенных полным набором заколок и лент, но таких же прекрасных… Стремительный снежный поток, отливающий множеством искр…

— Руни!

Этот призыв шел из самого сердца. Увидев ее, Эрл забыл обо всем, что когда-то случилось. Неважно, что раньше она предала его, что больше года была женой Орма. Теперь она здесь! Руни снова вернулась! Пришла, несмотря ни на что, чтобы быть с ним! Всегда!

Эрл не помнил, как он оказался с ней рядом, как обнял, твердя лишь одно:

— Руни! Руни!

Кольцо нежных рук, почти сразу обвивших его, было крепким, но смех совершенно чужим.

— Руни? — вновь повторил Эрл, уже сознавая, что ложный мираж ослепил его.

— Только Изора! — услышал он голос, в котором смешались насмешка, кокетство и явный призыв.

Раздражение? Гнев? Стыд? Эрл даже не знал, как назвать чувство, вдруг охватившее душу. То, что он поверил во встречу с лесянкой и так глупо выдал свою тайну этой незваной блондинке, жгло, словно огнем. Он готов был поклясться, что в первый раз видит ее, да и имя Изоры казалось чужим. В Гальдорхейме вирд вряд ли дал бы его своей дочери.

Резко убрав ее руки, Эрл отодвинулся, чтобы увидеть лицо незнакомки. Пылающий яркий румянец на смуглых щеках, темный взгляд узких глаз и пунцовые губы совсем не вязались с блистающим светом волос. Их естественный черный цвет, чуть проступивший меж пышных обесцвеченных прядей, пошел бы Изоре намного сильнее, чем белые локоны.

— Я не хотела смущать вас, — сказала Изора. — Мне даже неловко, что все вышло именно так. Я не думала, что Ливтрасир…

— Может так повести себя? — жестко спросил Эрл, мгновенно закрывшись. (Он помнил, что Альв говорил о способности гостьи улавливать мысли.) — Да, честно признаюсь, я думал совсем о другой. Вы сказали, что мы с вами были друзьями, но мы незнакомы!

Ее смех был достаточно звонок, однако за ним крылся если не страх, то смятение. Даже Защита, которую Эрл воздвиг между собой и Изорой, не могла от него скрыть ее состояние.

— Все прибегают к уловкам, стараясь добиться желанного. Как бы иначе я сумела застать вас врасплох?

— Зачем вам это нужно? — спросил он, хотя понимал, что она, ощущая Защиту, способна солгать.

Изора вновь рассмеялась:

— Я просто безумно хотела увидеть того, кто посмел бросить вызов Скерлингу. Если я захочу получить что-нибудь, то добьюсь своего!

Она очень хотела казаться решительной, но не могла скрыть, как сильно боится того, что затеяла. Ей удалось сохранить беззаботность улыбки, но дрожь в тонких пальцах, игравших массивною цепью, легко выдавала Изору.

Эрл хотел сказать, что теперь, посмотрев, она может идти, но тревога Изоры внезапно смягчила его. Что-то в ней, несмотря на цветущий уверенный вид, вдруг напомнило Эрлу ребенка, который, нашкодив, пытается всем доказать, что он прав, но безумно боится расплаты. И он улыбнулся. Изора, не зная, о чем он подумал, взглянула на Эрла с какой-то неясной мольбой.

“И с чего я вдруг так обозлился? — подумал Эрл. — Да, она вовсе не Руни, но кто виноват в этом? Если уж сам сделал глупость, так хоть не вини за нее никого!” А еще он почувствовал, что ему нужно кое в чем разобраться.

— Присядь, — сказал Эрл, и Изора не стала ждать, чтобы он вновь повторил приглашение.

Тут же уютно устроившись в кресле, она улыбнулась, поймав его взгляд.

— Скажи, почему ты решила сказать, что ты из Гальдорхейма? — спросил Эрл.

— Я знала, что вы родились там, — ответила гостья.

— Откуда?

— Ведь вы — Ливтрасир? Это имя из старых преданий Гальдора, — тихонько сказала Изора, не отводя глаз.

— Откуда ты знаешь? — спросил Эрл, не в силах скрыть изумление.

“Если Изора смогла это выяснить, значит, она очень много читает… И знает наш старый язык!” — пронеслось в голове. Эрл почувствовал, что она стала намного ему интереснее, ближе. Он больше уже не жалел, что Изора пришла сюда.

— Ну, а волосы? Ты ведь брюнетка! — зачем-то сказал он.

— Но я шла к тебе! — улыбнулась Изора слегка виноватой улыбкой, нежданно сменив обращение. — Вирды ведь любят блондинок, которые сами приходят к ним в замки неизвестно откуда?

— Да, любят.

— Скажи, а я нравлюсь тебе?

Эрл слегка растерялся, однако ответил:

— Ты? Нравишься.

Он не солгал. Эрл был счастлив найти человека, с которым свободно бы мог говорить о Гальдоре. Хотя они встретились только сейчас, Эрлу вдруг показалось, что эта женщина сможет понять с полуслова.

Приехав к нему в Агенор, она сделала все, чтобы вызвать его любопытство. Попытка приблизить их встречу к одной из известных легенд, поначалу взбесив, теперь в нем пробудила какую-то теплую дрожь.

Лишь слепой не сумел бы понять, что Изора, не зная о нем ничего, увлеклась Ливтрасиром. Герой пылких фантазий Изоры, по мнению Эрла, был вряд ли похож на него, но ее интерес волновал. Эрлу вдруг захотелось включиться в игру. Раньше он никогда не пытался изображать соблазнителя, но хорошо помнил, как Орм держался в обществе женщин. “А что? Почему бы и нет?” — промелькнула безумная мысль.

— Ты на редкость красива! Я счастлив, что ты здесь, Изора, — сказал он, стараясь вложить в эту фразу другой, тайный смысл, и невольно подумав, что с этой похабной улыбочкой выглядит очень большим дураком.

Эрл не мог прочитать ее мысли, поскольку еще не решался отбросить Защиту, однако он видел, как вдруг оживилась Изора, почувствовав отклик. Исчезла ее непонятная робость, взгляд стал удивительно ярким, а поза теперь излучала почти откровенный призыв.

Когда Эрл предложил ей вина, (кувшин был на столе) она сразу кивнула. Взяв полный бокал, отпила и, проделав над ним странный знак, протянула ему.

— Да исполнятся тайные грезы!

По правилам флирта Эрл должен был тут же, приняв его, выпить, касаясь губами кого края, что и Изора, но что-то вдруг дрогнуло в воздухе. Слабо, незримо, но Эрл уловил дуновение новых, пока что неведомых чар. Это было достаточно странным, обычно Защита не позволяла почувствовать чуждую магию.

— Что это было? — спросил Эрл, на миг позабыв о своей новой роли, внимательно глядя в бокал.

По тому, как Изора испуганно вздрогнула, Эрл понял, что не ошибся.

— Всего лишь молитва Пленительной Фее, чья Сила хранит меня, — пылко шепнула она. — Выпей, чтобы почувствовать страсть!

Альв уже говорил, что в Изоре есть скрытая Сила, однако Эрл только сейчас понял, как мальчик прав.

— Ты настолько прекрасна, что я не нуждаюсь в вине, — опуская бокал на поднос, сказал он. — Твои поцелуи разбудят и мертвого!

Эта игривая фраза, которая часто звучала с подмостков бродячих трупп, раньше казалась фальшивой, однако сегодня сама сорвалась с языка. Эрл не знал, что Изора воспримет “призыв” совершенно буквально. Когда он почувствовал жар ее губ, ему вдруг показалось, что все поплыло…

— Моя Фея — хозяйка любовных чар, — слышал он страстный шепот Изоры, прильнувшей к нему. — Эта Фея туманит рассудок мужчины, даря ему шанс пережить необычную страсть. А мы, жрицы… Мы служим Пленительной Фее, рождая любовь…

От той робости, что поначалу растрогала сердце, уже не осталось следа. Отстранившись, она поднялась с кресла и, повернувшись к нему, начала, улыбаясь, расстегивать пряжки у верхнего платья. Блестящая ткань соскользнула на мягкий ковер…

— Я на службе Пленительной Феи с тринадцати лет! Я, впервые отдавшись мужчине, узнала, что избрана ею… Мне был вещий сон! Сама Фея пришла ко мне, чтобы меня наделить редким даром любви, — раздавался почти обжигающий шепот Изоры.

Поднявшись, Эрл обнял ее. Ткань последнего нижнего платья казалась почти невесомой, давая почувствовать все ее тело, будившее чисто физический отклик.

— Я сразу узнала ее по венцу из хрустальных цветов и по посоху… Хрупкие змейки, блестящие, как лунный луч, обвивали его, — продолжала Изора, и было неясно, стремится она поделиться когда-то открывшимся чудом или его раздразнить, потому что Пленительной Феи не было с сонме богов, о которых Эрл слышал. И свитки, и старые книги молчали о ней.

— И она приказала мне их проглотить… Нет, не всех! Только двух, двух сияющих змеек… Они наделили мое тело гибкостью и удивительной страстью… Открыли мне тайну интимнейших ласк, о которых не знает простой человек… И во мне появилась особая Сила…

Точеные руки Изоры давно расстегнули камзол и рубаху, однако когда Эрл попробовал снять с нее тонкое платье, она удержала его.

— Не спеши! Я служу Фее, ты — маг Огня… Мы способны с тобой пережить то, что людям пока недоступно! Порывы бессмысленной плоти — ничто перед тем, что мы можем с тобой испытать… Не спеши… — продолжала она, не пытаясь избегнуть его рук и губ, но и не давая ни взять себя на руки, ни уложить на ковер.

Тон Изоры был страстен и нежен, а сам ритм речи густой пеленой заволакивал разум… И странный туман неожиданно вызвал какую-то боль в голове. Словно жало холодной иглы вошло в мозг, пригасив всплеск желаний. Почувствовав что-то, Изора еще горячее прильнула к нему. Ее ласка опять опалила пронзительно- сладкою мукой, гася пробудившийся разум.

— Я только твоя, Ливтрасир! Я твоя… Я пришла в Агенор ради этой минуты! Не бойся меня… Не пытайся укрыть свои чувства за этим Щитом, разрушающим близость сердец… Охлаждающим душу… Лишающим тело всех радостей…

— Наверное, я вправду Выродок! — вдруг промелькнуло в мозгу. — Если я не смогу ее взять, значит, я не способен любить. Я хочу ее… Очень хочу! Так откуда же эта тревога? Чего я боюсь?

— Я твоя, Ливтрасир, — повторила Изора, как будто лишившись всех сил.

Эрл не понял, что сделала женщина, но только тонкое платье, еще прикрывавшее тело, скользнуло к ногам, и Изора за ним опустилась на мягкий ковер. Эрл склонился над ней. Он и сам не заметил, когда распахнулся навстречу призыву, отбросив Защиту, не веря в способность Изоры хоть чем-то ему повредить.

— Покорись! Подчинись мне! Забудь, что имел свою волю! Отныне я твоя госпожа! Ты исполнишь любой приказ! Ты исполнишь все, что я велю…

Она слишком спешила! Попробуй Изора прибегнуть к заклятью чуть позже, приняв его плоть, и Эрл бы уже ничего не сумел сделать. Чтобы отбить заклинание, нужно хотя бы мгновение, чтобы успеть ощутить его и оценить. Но способен ли тот, кто уже предается любви, отразить его?

“Жрице Пленительной Феи” совсем не хотелось с ним спать. Посчитав, что и так довела Ливтрасира до полной потери рассудка, Изора решила прибегнуть к заклятью. Но Эрл, убирая Защиту, успел уловить, что она собирает свою Силу. И, не совсем понимая, зачем это ей, он закрылся опять.

Эрл не ждал такой мощной атаки, он все-таки верил Изоре. Посыл был настолько силен, что прорвался сквозь слабый заслон, острой болью скрутив мозг. Отпрянув, Эрл все же успел осознать, что случилось.

Должно быть, Изора впервые прибегла к такому приему-атаке, поскольку она не спешила ее повторить, дав ему шанс опомниться и создать Щит. Лишь тогда, ощутив, что она просчиталась, Изора опять попыталась достать его.

Магия боя была незнакома ей. То, что заклятье, наткнувшись на Щит, отлетело обратно, всерьез испугало Изору. Почувствовав резкий удар своей собственной Силы, она отлетела к стене, а в душе Эрла неудержимой волной вспыхнул гнев.

То, что Изора сейчас попыталась проделать с ним, было не только жестоко, но и унизительно. В эту минуту Эрл так ненавидел ее, что готов был на все. В душе черной волной поднялась необычная ярость и прежде, чем Эрл понял, что сейчас будет, волна огня резко ударила прямо в окно.

С диким воплем Изора забилась под столик, стоявший в углу. Занавески осыпались пеплом, а рама литой меди тут же расплавилась, чтобы опасть на красивые плиты двора прожигающим жутким дождем. Через пару минут громкий стук в двери и голоса: “Ливтрасир?!” — очень ясно сказали ему, как встревожены воины.

— Все хорошо, — сообщил Эрл через дверь, не впуская охранников. — Я развлекал свою гостью.

Когда они отощли, Эрл чувствовал, что он немного пришел в себя. Выхлест огня снял его стресс и злость. Осмотревшись, он понял, где спряталась “жрица”.

— Иди сюда, — тихо сказал он, надеясь, что ей все же хватит ума не пытаться сейчас спорить с ним.

Но Изора была так напугана, что он был должен убрать столик, чтобы достать ее. Смуглая кожа Изоры теперь стала пепельно-серой от пережитого страха.

— Не надо огня! — повторяла она, как безумная.

Вновь усадив ее в кресло и бросив ей платье, Эрл взял бокал. Вылив вино, над которым Изора пыталась проделывать знаки, он снова наполнил бокал.

— Пей!

Она сразу ему подчинилась.

— Теперь одевайся!

Однако Изора не двигалась. Щеки ее постепенно уже обретали нормальный цвет, но пережитый испуг совершенно лишил ее сил. Прижимая к своей груди мятую ткань, она словно не знала, что делать с ней.

— Ты служишь Скерлингу? — тихо спросил Эрл, надеясь, что женщина скажет ему правду.

— Нет… Я из Фирода. Я дочь купца…

Постепенно, не раз задавая вопросы, Эрл стал понимать, что к чему.

До пятнадцати лет жизнь Изоры была как две капли похожа на жизнь других девушек Фирода. Но она рано созрела, ей очень хотелось любви, а отец полагал, что “малышке” еще рано думать о свадьбе. Однажды, когда он уехал, Изора сбежала из дома с одним молодцом. В нем “была тайна”.

Вскоре любовник начал учить ее странным вещам. Поначалу Изора робела, потом ей понравилось. Кроме конкретных приемов “любви”, он учил ее странным словам и загадочным знакам. Изора не видела смысла в том, что они делали, но через год ощутила, что может подобными штучками “так довести всех, кто носит штаны, что они просто спятят!” (От прежней изысканной речи теперь не осталось следа.) Кроме этих полу-физических, полу- магических навыков странный любовник внушал, как создать обстановку и образ, который сумеет “расположить к себе сердце еще до того, как наивная жертва поймет, что тебе нужно.”

Изоре все это казалось забавной игрой. Но пришел день, когда ее “муж”, как она про себя называла его, приведя в дом мужчину, велел ей испробовать, что она может. Сначала Изора устроила дикую сцену, но парой затрещин он быстро привел ее в чувство, добавив, что стоит ему сказать слово и:

— “Служба” отправит колдунью на казнь! Они сразу в тебе разглядят Силу!

После такого внушения ей оставалось лишь выполнить гадкий приказ, но она не могла побороть в себе чувства брезгливости. От прежних чувств не осталось следа, но отдать свое тело тому, кто не нравился ей, было трудно. Когда ее гость, не владея собой, был готов ее взять, она стала читать заклинания.

“Муж” учил, что оно будет действенным только во время слияния тел, когда близок конец наслаждения, но ее Сила сработала раньше. Гость уснул, не коснувшись ее, а проснувшись, готов был исполнить любой приказ.

Так и пошло. “Господин”, как она называла того, кого раньше любила, не знал, что Изора слегка изменила “порядок воздействия”, так как всегда получал результат. Он хвалил ее, а она думала, как убежать. Зная, что “Служба Магии” вряд ли сумеет ее разыскать в Гальдорхейме, Изора теперь по крупицам искала все то, что хоть как-то могло ей помочь там устроиться.

Слух о том, что Агенор взбунтовался, не скоро достиг бы того дома, где он держал ее, но “господин” сам раскрыл ей все то, что узнал. Рассказав о случившемся, он ей сказал:

— Если сможешь себе подчинить Ливтрасира, получишь свободу. Я сам помогу тебе выбрать богатого мужа и отпущу навсегда!

— Я сказала ему, что согласна, сама же решила остаться у вас в Агеноре, надеясь, что он не сумеет вернуть меня! — несколько раз повторила Изора, стирая ладонью бежавшие слезы.

— Зачем же тогда ты устроила то, что здесь было? — спросил Эрл.

— Откуда я знала, что ты не захочешь вернуть меня снова ему?

Вопрос мог показаться нелепым, но Эрл уже понял: Изора считала любовника магом, который не связан со “Службой”. Она опасалась, что двое волшебников очень легко найдут общий язык. Прожив несколько лет в заточении, женщина мало что знала о том, кто сломал ее жизнь.

— Маг не смог бы жить долго в одном месте. Слишком большой риск! — подумал Эрл. — Это, скорее всего, был какой-нибудь Мастер, решивший использовать Силу, которую он обнаружил в Изоре, для собственной выгоды, не сообщая о ней.

— Значит, ты полагала, что я, подчинившись твоим чарам, стану тебя защищать? — спросил Эрл. — И при том не хотела остаться со мной. Почему?

— Потому что с меня хватит разных волшебников! — вдруг с неожиданной злостью сказала Изора, прервав поток слез. — Мне без разницы: он или ты! Не хватало еще, чтобы я начала поджигать все подряд!

— Не начнешь.

— Все вы так говорите! Он тоже сначала твердил мне, что все его штучки — простая игра!

Неожиданно Эрл ощутил, что ему надоел разговор.

— Что ты будешь теперь делать? — прямо спросил он Изору.

— Не знаю, — покорно ответила та, вдруг утратив запал.

— Значит, так: можешь жить в Агеноре, но в Круг — ни ногой!

— А на что мне там жить? — равнодушно спросила она, словно бы и не веря ему.

— На что хочешь! Продай свои камни… Найди себе мужа… С твоим-то талантом легко это сделать! — с усмешкой сказал Эрл.

Поняв, что он вовсе не хочет ей мстить, она слабо ему улыбнулась.

— Вообще-то я думала, что ты убьешь меня… Знаешь, а ты ничего, Ливтрасир! Ты мне нравишься. Правда! Наверное, я бы могла полюбить тебя, если бы не эта Сила…

— А я тебя — нет, — сказал он. — Одевайся и уходи. Я устал!

Когда женщина вышла, Эрл сел. Пережитая сцена совсем измотала его, но казалась довольно забавной. Другой бы, наверное, начал терзаться, считая себя оскорбленным в своих лучших чувствах, однако ему было важно другое. Изора, придя к нему, знала, чего добивается. Но, когда образ, который она создавала, распался, он вдруг ощутил неподдельную искру живого нормального чувства. Эрл явственно слышал за старой обидой живой интерес.

— Я могла бы тебя полюбить, если бы не эта Сила…

И он ощутил в этот миг, что действительно нравится ей.

Да, Изора была не нужна ему, но, пообщавшись с ней, он ощутил: сердце женщины — вещь ненадежная. Доля секунды — и все изменяется. Выбрав однажды, она потом может не раз пожалеть.

Самым ярким моментом их встречи остался тот миг, когда Эрл принял гостью за Руни. Он понял, что если она будет рядом, он сможет забыть и простить. Да и что он ей должен прощать? То, что Руни не хватило решимости после его “смерти” выдержать натиск сестры, постоянно твердившей лесянке о “долге”?

Сегодня Эрл в первый раз понял, что решение Руни остаться с его старшим братом могло быть не только корыстным расчетом, но и порывом отчаянья. Если она, взвесив все, пожелала принять предложение Орма, сочтя его мертвым, то разве в каком-то глухом уголке ее сердца не теплилось пламя другой, как могло показаться, уже безнадежной любви?

Изначально все люди твердили, что Руни назначена Орму, однако она не любила его. При всей громкой, сверкающей славе Победителя серого Бера Орм был безразличен лесянке. Кто сможет поверить, что Руни могла позабыть тот порыв, что уже с первой встречи повлек их друг к другу, тот просто глупец! Да и что Руни делать в Гальдоре? Ее место здесь, среди тех, в ком такая же Сила, кто может понять ее!

Встав, Эрл прошелся по комнате.

Он должен ехать в Гальдор! Должен вновь найти Руни, напомнить ей прошлое и увезти в Агенор! Орм, конечно, придет в ярость, но разве Эрл еще должен считаться с ним после засады? Ничуть! Тот, кто рвется к намеченной цели ценой чужой жизни, обязан понять, что противник не станет щадить его чувств!

Открыв двери залы, Эрл вышел.

— Особое правило Мага: ничего не писать самому. Свиток может о нем сказать больше, чем ему нужно, — об этом Эрл прочитал раз, наверное, пять или семь. В каждом своде Законов и сборнике правил, хранящихся в Зале Запретного, был такой пункт.

Разыскав писца, Эрл приказал:

— Ты напишешь письмо в Гальдорхейм и отправишь гонца рано утром. Послание важное!

Тот не стал спорить. Диктуя ему, что писать, Эрл не думал, что время, прошедшее после его мнимой смерти, могло изменить очень многое. Жизнь Гальдорхейма казалась похожей на тихую заводь, где только простая рябь может на миг потревожить зеркальную гладь. Но утихнет живой ветерок, и опять все по-прежнему.

В памяти Эрла Орм был Победителем Бера, вождем вирдов. Да, в Агеноре приходили охотники из Гальдорхейма, однако Эрл их избегал. Он совсем не хотел, чтобы кто-то узнал его. Он не хотел лишний раз слышать о своем брате. Зачем? Для чего? И теперь он писал Орму, как равный равному, веря, что тот не поймет настоящую цель Ливтрасира. Союз против Скерлинга и “Службы Магии” вряд ли покажется Орму особенно важным, но это хороший предлог для приезда посланца, которым потом станет Эрл.

Если “Служба” опять попытается взять Агенор, то Горад с Йонном смогут воздвигнуть сияющий Купол, а Сила детей даст возможность поддерживать эту Защиту. Он может уехать, ничем не рискуя!

Эрл думал, что все просчитал, но уже очень скоро Судьба поднесла ему новый, не слишком приятный сюрприз.