Магия звезд

Глава 8

Солнечный луч проник в комнату и без стеснения устроил игры на лице Шеннона, зарываясь в густых чёрных ресницах, щекоча нос и ловко ускользая от хаотичного движения сильных рук. Парень с неохотой открыл глаза и сел на кровати, растирая затёкшую со сна шею. Вчерашний день выдался эмоционально тяжёлым, и вспоминать его совсем не хотелось. Ни встречу с Энн, ни незнакомку под дождём, ни ссору с братом. Память изо всех сил держалась лишь за последний разговор с Нэйтом. Этот разговор вселял в Шенна надежду на то, что всё можно решить и исправить. Хотелось закрыть все отстранённые от работы вопросы и снова окунуться в увлекательную творческую жизнь, наполненную музыкой, путешествиями и свободой. А любовь… всему своё время. Мысли приходили в порядок, смятение постепенно уступало место спокойной уверенности.

Шеннон подошёл к телефону, набрал трёхзначный номер, и через пару минут на его столе стояла чашка с ароматным кофе и огромная порция омлета. Сытный белковый завтрак, пробежка и отжимания — важные пункты продуктивного утра.

— Ну что, парень, — обратился он сам к себе, разогреваясь перед тренировкой. — Жизнь продолжается. За эту неделю надо успеть наладить все мосты и доделать незавершённое, а потом к Энни. В конце концов, она пока ещё твоя девушка. Всё образуется.

— А что до этой девушки… — незабываемое зрелище снова возникло перед глазами, заставляя невольно улыбнуться. — Бред это всё. Фантазия бренда «Текилла и виски». Сны шизофреника — ещё не повод уходить от проблем, — прокряхтел Шеннон на очередном отжимании. — Тебе двадцать семь, мужик, очнись!

После прохладного душа, он быстро оделся и выскочил на улицу, где уже ждала машина, чтобы отвезти его на студию.

— Так, ребят, — Натаниэль подошёл к небольшому журнальному столику, за которым сидели члены группы. — Отличный прогон! Том, вот как врубил на втором куплете, так и продолжай всю песню. Не нужно волн. И да, хотел сказать, что сегодня у нас выступление.

— Выступление? — Томас удивлённо уставился на фронтмена. — Мы же собирались зависнуть в студии…

— Только не говори, что опять какое-то шоу… — мрачно изрёк Шеннон.

— Ши, отбой, — усмехнулся Мэттью. — Нэйту, мать его, снова некуда деть безудержную энергию любви.

Парни засмеялись, а Натаниэль швырнул в друга пакетик с вяленым манго.

— Клоуны! — хохотнул Натаниэль, устроился напротив музыкантов и подвинул к себе тарелку с любимым черничным пирогом. — Я просто обещал помочь другу. Мы давно не виделись из-за его переезда, а сегодня встретились и разговорились. Оказалось, он держит небольшой музыкальный клуб, в котором проводятся всякие конкурсы, караоке-поединки и прочая муть. Ещё там часто играют начинающие музыканты, — Натаниэль отправил в рот огромный кусок пирога, обстоятельно прожевал, а затем продолжил. — Последнее время дела у клуба идут не очень. Людям хлеба и зрелищ подавай, а денег на популярных исполнителей нет, вот и перебивается, чем может. Сегодня там очередной караоке-движ, и он очень просил нас выступить.

— Возвращаемся к истокам, — хмыкнул Томас.

— Ой, ну не ной, Том, — отмахнулся Натаниэль. — Ребят, слушайте, афишу вывесили только сегодня утром, а уже к обеду не осталось ни одного билета. Это ли не признание? Сыграем пару-тройку песен, получим халявное бухло и круто проведём время, как в старые добрые, ну?

— Считаю, идея огонь, — Шеннон хлопнул ладонью по подлокотнику дивана. — Да и пиар-ход хороший.

— Ну что, Натаниэль, лидер поколений, играть так играть, — улыбнулся бессменный басист группы, Мэтт. — Ты же знаешь, какой кайф мы от этого ловим.

— Я говорил, что вы лучшие? — Натаниэль приложил руки к сердцу и возвёл глаза к потолку. — Тогда увидимся через четыре часа, готовьтесь к бою!

Парень засмеялся и направился к выходу, прихватив с собой последний кусок пирога. Музыканты провели в студии ещё немного времени. Обсудили сценарий клипа, скорректировали пару куплетов новой песни и пару раз прогнали вечернюю программу. Пришло время разбежаться по личным делам. Том собирался увидеться с давним приятелем, Мэттью познакомился в «CO’reals» с девушкой и планировал выпить с ней кофе, а Шеннон хотел просто прогуляться по Лондону. В этой суматохе он так и не успел проникнуться «истинным британским духом», поэтому направлялся на набережную Темзы, откуда открывался великолепный вид на Биг-Бен.

Накинув косуху, Шен поднял вверх толстый кожаный воротник и вышел под моросящий дождь.

В дверь тихонько постучали, но Джесс не отозвалась. Спустя мгновение ручка медленно повернулась, и мама тихо вошла в комнату.

— Дорогая, к тебе можно?

Джесс молчала, не отрывая взгляд от мухи, сидевшей на оконной раме.

— Джесси, прошу тебя не надо так, — мама тихо присела рядом и осторожно погладила спутанные волосы дочери. — Мне больно видеть тебя такой, родная. Ты всегда светила ярким солнышком, а сейчас… Моё сердце разрывается. И отец… он переживает тоже. Мы все хотим вернуть тебя назад. Ту самую хохотушку Джесси, которая устраивала самые лучшие праздники своим родным и друзьям, пела самые жизнеутверждающие песни и… была счастлива.

Джесс продолжала молчать. Меган аккуратно притянула её к себе и легонько покачала, целуя в макушку.

Когда Джесси отстранилась и посмотрела на мать, то увидела в её взгляде столько нежности и боли, что прокляла себя тысячу раз. Ну почему она никогда не думает о том, как больно самому дорогому и любимому человеку на свете? Почему печётся только о своих обидах и душевных ранах? Девушка всхлипнула, негласно признавая, что отец прав — её эгоцентризм зашкаливает. Упрямая гордячка, не желающая признавать чужой правоты, не думающая о других. «Гадкая эгоистка!» — прокричал внутренний голос, и она разрыдалась. Меган снова прижала дочь к себе.

— Солнышко моё, не плачь…

— Мне так больно, мама! — Джесс было тяжело дышать. — Прости меня, я всегда всё порчу! Я испортила вам жизнь! Испортила жизнь себе!

— Что за глупости ты говоришь? — Меган взяла в ладони заплаканное лицо. — Джессика, перестань плакать и посмотри на меня. Вот так. А теперь послушай. Жизнь не заканчивается на одной ошибке. Этим она и прекрасна. Ты молода, горяча и талантлива. Живи, делай шаги, ошибайся. Падай и поднимайся снова. Это и есть «жить», — женщина дождалась, пока Джесси сфокусирует на ней взгляд. — Нам с отцом больно смотреть на то, как ты ежедневно сжираешь себя. Лишаешь себя этого волшебного времени — юности. Дочка, зарываясь в свою боль, копаясь в произошедшем годами, ты не поможешь себе и не сделаешь нас счастливее. Ты сама должна сделать шаг. Заставить себя переступить барьер и идти дальше.

В глазах матери стояли слёзы, и Джессика словно увидела всё происходящее со стороны. Прокрутила в голове все события, словно кинофильм и прижалась к матери, крепко обвив её шею руками.

— Прости, мама, — горячо прошептала она. — Прости за всю боль, что я причинила. Как же это глупо… Боже… Я обещаю, теперь всё будет по-другому.

Меган погладила дочь по влажной щеке.

— Я верю, девочка моя. Ты у нас очень мудрая, — она смахнула со щеки слезинку. — Что до выступления… ты прости. Я и правда закрутилась…

— Ничего, мам, — ободряюще улыбнулась Джессика. — Что-нибудь придумаю.

Из гостиной раздался громкий возглас отца. Он не мог найти какую-то важную вещь и звал на помощь жену и ещё какие-то труднопроизносимые силы. Мать и дочь переглянулись и прыснули от смеха.

— Ох уж эти мужчины и их волшебная способность терять вещи, — пошутила Меган и поцеловала дочь в лоб. — Приходи в себя и не унывай. Я тебя люблю, радость моя.

— И я тебя, мам, — прошептала Джессика, провожая женщину взглядом.

Из головы не выходили её слова: «Жизнь не заканчивается на одной ошибке. Этим она и прекрасна. Ты молода, горяча и талантлива. Живи, делай шаги, ошибайся. Падай и поднимайся снова. Это и есть „жить“». Вспышкой в сознании пронеслась мелодия. Джесс вскочила, взяла в руки гитару и ударила по струнам. Аккорд за аккордом, строчка за строчкой. Слова летели вслед за мелодией, как мотыльки из открытой банки. Через пятнадцать минут гора исчерканных листов превратились в новую песню, новую ожившую историю… Историю потерянной и найденной жизни, историю победы.