Маленький красный дом

Глава пятнадцатая

«The Cat’s Meow» представляло собой развалившееся здание, зажатое между винным магазином, предлагающим скидки, и закусочной. Парадная дверь встречала посетителей выщербленными и поцарапанными ступеньками и табличкой с подписью «Не слоняться/С собаками запрещено/Пьяницам вход воспрещен». Ева использовала подол своей блузки, чтобы повернуть ручку. Крутая лестница вела в грязное фойе, выкрашенное в институционально-зеленый цвет. В углу стоял маленький потрепанный письменный стол, к поверхности которого металлической цепочкой был прикован телефон. С обеих сторон в зал вели сырые и тусклые коридоры. Под всепоглощающим запахом лизола чувствовалась резкая вонь от мочи и рвоты.

Обнаружив на столе звонок, Ева быстро нажала на него три раза подряд. Когда никто не появился, она крикнула:

– Есть кто-нибудь?

Несколько мгновений спустя из первой двери слева по коридору вышел мужчина. Он был невысоким и подтянутым, с коллажем татуировок, идущих по всей длине обеих рук. На бейджике с именем на его отглаженной белой рубашке значилось «Рауль». Он оглядел Еву с ног до головы, его глаза были полны вопросов.

– Вам нужна комната? – спросил он голосом с сильным акцентом.

– Я ищу кое-кого.

Он поднял толстую руку.

– Ни в коем случае, леди. Если у вас проблемы с viejo, то это ваша проблема, не моя.

– Дело не в муже. Он уже мертв.

Он раздраженно вздернул подбородок:

– Что тогда?

– Я ищу Флору Фуэнтес. – Когда его глаза превратились в недоверчивые щелочки, Ева добавила: – Я нашла кое-что, что, как мне кажется, принадлежит ей.

– Флоры здесь нет.

– Может, вы подскажете мне, где она живет?

Снаружи раздался автомобильный гудок. Мужчина отреагировал на звук взглядом, выражение его лица при этом было жестким.

– Если у вас есть что-то для Флоры – оставьте это мне. Я прослежу, чтобы она это получила.

– Боюсь, я не могу этого сделать.

– Тогда ничем не могу вам помочь.

Он повернулся, чтобы вернуться в свою комнату.

– Подождите! – Ева большими шагами сократила расстояние между ними. Она протянула ему пятидесятидолларовую купюру. – Пожалуйста. Мне нужно увидеть Флору.

Мужчина изучал руку Евы, рассматривая деньги так, словно это была гремучая змея. В конце концов он покачал головой.

– Я не вмешиваюсь в чужие дела. У вас проблемы с Флорой – сами ее ищите.

– Когда она работает? Может быть, я смогу зайти снова, когда она будет здесь?

Мужчина покачал головой. Он потянулся к двери в свою комнату и открыл ее, прежде чем обернуться и посмотреть на Еву. Он что-то пробормотал себе под нос по-испански. Ева не все поняла, но услышала «perra blanca rica». Богатая белая стерва.

Она покажет ему, какой стервой может быть.

– Он не стал тебе помогать, да? – Джек легонько провел пальцем по соску Евы. Они лежали на постели в отеле. Вечер давно перешел в ночь, и Ева, посасывая сигарету, смотрела на палец Джека, чувствуя странное умиротворение. – Невысокий парень? Много татуировок?

Ева кивнула.

– Это Рауль. Управляющий «Дворца Киски». То есть «The Cat`s Meow». – Он прошел языком по ее ключице. – Неплохой парень.

Джек взял ладонь Евы и провел ею по своему паху. Член был твердым. Она одернула руку и покачала головой.

– Эй!

Ева села и, потянув за собой простыню, прикрыла грудь.

– Помоги мне найти Флору. Я хочу знать, где она живет. Я хочу поговорить с ней.

– Ты спишь со мной, просто чтобы я помогал тебе?

Ева улыбнулась.

– Я сплю с тобой, потому что это достаточно приятно. И я веду себя хорошо, поэтому ты мне поможешь.

– Ты действительно бессердечная стерва.

Ева положила сигарету на поднос рядом с кроватью.

– Меня называли и похуже.

Джек улыбнулся ей сверху вниз, в его глазах была затуманенная смесь тоски и замешательства. Она задавалась вопросом, не совершила ли она серьезную ошибку, переспав с этим барменом. Он был симпатичным и подтянутым, но эмоциональная привязанность означала эгоизм, а эгоизм означал проблемы. Ей нужно было немедленно пресечь все, прямо в зародыше. Ей нужно было сохранить это в рамках сделки.

Она слегка соскользнула вниз, так что оказалась прижатой к нему, и провела рукой по низу его живота, пока не нашла то, что искала. Она прошлась по всей длине, ведя ногтями по нежной коже. Джек вздрогнул. Ева легонько погладила его.

– Мне нужно найти свою дочь. Ты же это понимаешь.

– Почему ты так уверена, что она в Нихле?

– Я знаю, что это так. След обрывается здесь.

Она приблизила губы к его уху.

– Так ты поможешь мне найти Флору?

Джек закрыл глаза. Ева усилила хватку. Дыхание мужчины участилось. Ева остановилась, и его глаза распахнулись.

– Что?

– Ты поможешь мне, Джек?

Он приподнял бедра. Ева снова легонько прикоснулась к нему. Дразнить – не значит обещать.

– Джек?

– Да. – Он перевернулся и оказался сверху. – Да. Хорошо, да.

Когда они закончили, Ева обнаружила, что ее глаза закрываются. Сон соблазнял ее, обещая избавление от этого неустанного стремления найти свою дочь, дабы показать Келси, что в конечном счете она не может победить и что Ева всегда будет сильнее и умнее.

А если бы кто-то причинил боль ее дочери? Что ж, тогда этому кому-то придется чертовски дорого заплатить.

– Ты, должно быть, действительно любишь ее, – раздался голос Джека незваным гостем в ее сладком забвении.

– Кого?

– Свою дочь.

Ева нахмурилась, уткнулась в подушку и перевернулась, уставившись в потолок.

– Правда в том, что любить Келси – все равно что любить кактус. Ее трудно любить и еще труднее удержать.

– Она сбежала из дома?

– Это игра. Ее версия пряток. Я запретила ей уходить, но она все равно ушла. – Ева вздохнула. – Типичная Келси. Конечно, я проследила за ней. Только вот в Нихле она просто – пуф! – исчезла.

– Что ты будешь делать, когда найдешь ее?

– Я не знаю.

«Что я вообще могу сделать?» – подумала Ева про себя.

Джек сказал:

– Детям нужно знать о последствиях.

– Правда?

– Они должны знать, кто тут главный.

Евы слабо улыбнулась.

– Когда она заявила мне, что уходит, я вычеркнула ее из завещания. А ей предстояло много всего унаследовать.

– Она знала, что ты это сделала?

– Само собой. Иначе это не было бы сдерживающим фактором.

– Она, должно быть, думает, что ты одна из тех мягких родителей, которые постоянно уступает.

Ева рассмеялась.

– Я определенно не такая.

Джек придвинулся ближе и прижался к боку Евы, откинул волосы с ее лица.

– Ты из какой-то богатой семьи? Прикатила сюда на шикарной машине и разбрасываешься взятками.

– Это не взятки. Это стимул.

– Как бы ты это ни называла. Ты выросла с трастовым фондом?

Ева напряглась.

– Едва ли.

Джек прижался губами к ее лбу.

– Удивительно, у Снежной королевы есть чувства.

Это было утверждение, сказанное без осуждения или жалости, и в тот момент Ева одновременно ненавидела и обожала его. Несколько минут они лежали в тишине, которую нарушал только случайный шум машины на дороге внизу.

Джек заговорил первым.

– Ты злишься на меня.

Ева ответила:

– Мне было всего пятнадцать, когда родилась Келси. Четырнадцать, когда я забеременела.

– Кто ее отец?

– Мой покойный муж, Лиам Фостер Третий. Он был на двадцать семь лет старше меня. Врач в больнице, где я работала волонтером. – Ева кивнула, заметив удивление в глазах Джека. – Не можешь представить меня больничным волонтером, приносящим радость и надежду больным людям?

– Вообще нет.

– Очевидно, я была предназначена для других вещей. Лиам был олицетворением власти. Хирург, изобретатель, бизнесмен. У него было больше патентов, чем пациентов. Владел долями собственности в двух компаниях. – Ева закрыла глаза, выдохнула. – Он трахнул меня в чулане для метел, когда президент больницы был практически за дверью. Обрюхатил меня. – Она потянулась за сигаретами и не торопясь прикурила одну, затем глубоко вдохнула и выпустила дым концентрическими кругами, наблюдая, как кольца исчезают в темноте.

– Ты вышла за него?

– За три месяца до рождения Келси. Он был холост, и мой отец, который сам по себе обладал некоторой властью как местный проповедник, заставил его. Лиам обижался на меня, а я обижалась на своего отца. Идеально со всех сторон. – Ева провела ногтем по бицепсу Джека, впиваясь сильнее, чем нужно, пока не почувствовала, как он вздрогнул. – Келси определенно вся в отца. Испорченная. Упрямая. Самоуверенная. И всегда, всегда играющая в интеллектуальные игры.

Джек взял из ее пальцев сигарету, затянулся и вернул ее Еве. Она почувствовала его мускулистые, волосатые икры на своих.

– Яблоко от яблони, – хмыкнул Джек. – Лиам мертв?

– Да, он мертв. Погиб в автомобильной катастрофе, когда Келси было всего десять. Оставил нас в достатке. – Улыбка Евы была меланхоличной. – Келси так и не оправилась по-настоящему. Или, может быть, оправилась. – Еще одна полуулыбка, на этот раз горькая. – В случае Келси трудно что-либо утверждать наверняка. Она уже была такой из-за Лиама, или это смерть Лиама ее испортила?

– Курица или яйцо?

– Что-то в этом роде.

– Проблемная девочка.

Ева выскользнула из постели, все еще обнаженная. Она подошла к окну и широко раздвинула шторы, чувствуя на себе пристальный взгляд Джека, чувствуя, как холодный воздух из кондиционера обдувает ее тело. Волосы на ее руках встали дыбом. Чувство ленивой, туманной сонливости покинуло ее.

– Ты должен уйти, – сказала она.

– Но я бы хотел остаться.

Ева бросила ему его штаны.

– Позвони мне, когда договоришься о встрече с Флорой.

– Ева, послушай…

Но Ева уже не слушала. Ее мысли были заняты Лиамом и Келси и всем, что произошло за годы, прошедшие после смерти ее мужа. Она стала затворницей, тенью женщины, которой могла бы быть. И ее дочь – что ж, прошедшие с тех пор шесть лет превратили Келси в зеркальную версию девочки-подростка из веселого дома – и меньше, и больше, чем в жизни.

Она подождала, пока Джек оденется, и проводила его до двери, даже не делая попыток прикрыть свое обнаженное тело.

– Запри за мной, – сказал Джек.

Ева кивнула. Он не знал о пистолете.

– Спокойной ночи.

Он поцеловал ее прежде, чем она успела отвернуться.

– Я позвоню тебе завтра.