Всю дорогу до дома Майкла я проспал в кабине его пикапа, прислонившись виском к окошку. Саня сидел посередине. Сквозь дрему я понимал, что они говорят о чем-то вполголоса, но голоса их сливались в низкий гул, особенно Санин, и я не пытался вникнуть в суть их разговора, пока машина, хрустнув шинами по снегу, не остановилась.
— Это ничего не меняет, — терпеливым тоном говорил Майкл. — Саня, мы не вербуем людей. Мы же не масонская ложа. Это должно быть внутреннее побуждение.
— Мы действуем в интересах Господа в повседневном режиме, — возражал Саня. — Если он не спешит призвать нового носителя «Фиделаккиуса», возможно, это намек на то, что мы должны принять эту ответственность на себя.
— Разве не ты продолжаешь уверять меня, что не решил еще для себя, существует Он или нет? — поинтересовался Майкл.
— Я просто оперирую твоей терминологией, чтобы тебе было привычнее, — ответил Саня. — Из нее вышел бы отличный Рыцарь.
Майкл вздохнул.
— Возможно, причина, по которой нового носителя меча не призывают, заключается в том, что наша задача почти выполнена. Возможно, в нем просто нет уже потребности.
Санин голос сделался суше, холоднее.
— Да. Возможно, все зло мира почти уничтожено, уничтожено навсегда, а вместе с ним и необходимость защищать тех, кто не в состоянии защитить себя сам, — он вздохнул. — или, возможно… — он осекся, покосившись меня. Я как раз моргал, пытаясь стряхнуть сон. — Дрезден? Как вы?
— Ничего такого, чего не вылечили бы несколько дней на больничной койке, новая пара легких, пузырь Макова темного и пара рыжеволосых красоток, — пробормотал я. То есть, я-то хотел пошутить, но вышло немного мрачнее, чем я рассчитывал. — Жить буду.
Майкл кивнул и медленно зарулил на стоянку.
— Когда мы за ними отправимся?
— Не отправимся, — тихо произнес я. — Они разработали какую-то стелс-технологию, не позволяющую обнаруживать или поражать их магическими средствами.
Майкл нахмурился.
— Вы уверены?
— Я уверен, что чрезвычайно трудно победить того, кого вы не можете отыскать, Майкл, — я устало потер глаза и едва не отдернул руку, так это оказалось больно. Ох. Чертов сломанный нос. И дважды чертова Тесса которая за него дергала.
— Вам надо немного поспать, Гарри, — посоветовал Майкл.
— И, возможно, принять душ, — добавил Саня.
— От вас тоже пахнет дельфиньей мочой, — парировал я.
— Но не так сильно, — возразил он. — И еще, я не облевался.
Некоторое время я испепелял его взглядом, потом меня осенило.
— Скажите, а разве Саня — не девчачье имя?
Майкл фыркнул.
— Вы все-таки поспите сначала, Гарри.
— Потом, — отмахнулся я. — Всему свое время. Военный совет на кухне. И если кто-нибудь не приготовит мне чашку горячего кофе, я буду вытираться о всех и вся. Как Мыш.
— Мыш слишком хорошо воспитан, чтобы делать это в моем доме, — заметил Майкл.
— Значит, как чья-нибудь другая собака. Черт, посох забыл.
Майкл отворил дверцу, выбрался из кабины и достал из кузова мой посох. Я тоже вышел, и он бросил его мне через кузов. Я поймал его левой рукой и благодарно кивнул.
— Благослови вас господь. Изготовить такой просто жуть как трудно. Всю эту фигню вырезать тяжелее, чем… чем… — я тряхнул головой, пытаясь поймать ускользающую мысль. — Извините. Тяжелый день.
— Идите в дом, пока не замерзли, — вполголоса посоветовал Майкл.
— Хорошая мысль.
Мы ввалились в дом. Остальные подъехали минут через двадцать. Гард настояла на том, чтобы завезти Кинкейда в один из домов Марконе — возможно, в одно из тех мест, где он хранил медикаменты во избежание расспросов полиции насчет того, где, как и почему его подчиненные получили огнестрельные или ножевые ранения. Забавно, но Мёрфи настояла на том, чтобы сопровождать его — впрочем, это означало еще, что копам станет известно расположение еще одного тайного убежища Марконе, а может, даже имя врача, состоявшего на его содержании. А поскольку ехали они на Мёрфиной машине, а Мёрфи была со мной, а без моей помощи Гард обойтись не могла, последней ничего не оставалось, как с этим смириться.
Вот такова она, моя Мёрфи — своими руками ломает ситуацию под себя, если этого не делает за нее судьба.
Мыш обрадовался, увидев меня, и выражал эту радость, тараня лбом меня под коленки, вытираясь о моги и виляя хвостом. По крайней мере хоть он решил, что от меня пахнет интересно. Немного уступала ему по части энтузиазма и Молли, которая немедленно принялась готовить нам еду. Правда, тут же выяснилось, что по этой части она пошла явно не в мать. На кухне Черити была подобна суперагенту МакГайверу. Она запросто могла, например, сообразить обед из пяти перемен на двенадцать персон из яйца, двух пакетиков спагетти, какой-то там бытовой химии и пластинки жвачки. Молли…
Молли как-то раз ухитрилась сжечь яйцо, которое варила для меня всмятку. До сих пор не знаю, как.
Но, конечно, чашку кофе она приготовить могла.
Уложив Кинкейда на гостевую кровать в пошивочной комнате Черити, все остальные собрались на кухне. Мёрфи держалась напряженно. Я налил ей чашку радости, и она подошла и остановилась рядом со мной. Я предложил кофе и Люччо, и она приняла чашку с легким, благодарным кивком.
— Как он? — спросил я у Мёрфи.
— Спит, — ответила она. — Гард вколола ему обезболивающее.
Я отхлебнул кофе, гоня от себя всякие неприятные мысли.
— Ладно, ребята. Вкратце ситуация выглядит вот как: мы связаны по рукам и ногам, и Никодимус и его команда вот-вот загонят один из этих японских сверхскоростных поездов в нашу коллективную задницу. Без смазки.
В помещении воцарилась тишина.
— Они захватили Иву, — объяснил я. — Это погано.
— Гарри, — подала голос Мёрфи. — Я понимаю, я новенькая в этом классе, но тебе все-таки придется объяснить мне про эту девочку еще раз.
— Ива — это Архив, — тихо ответил я. — Давным-давно (нам неизвестно точно, когда) кто-то (нам неизвестно, кто) создал Архив. Своего рода интеллектуальную конструкцию.
— Что? — не понял Саня.
— Объект, состоящий исключительно из информации. Можете считать его программным обеспечением для мозга, — объяснила за меня Люччо. — Чем-то вроде исключительно совершенной базы данных.
— А-а, — кивнул Саня.
Я удивленно покосился на Люччо.
Она с легкой улыбкой пожала плечами.
— Я люблю компьютеры. Я все про них читаю. Это… это мое хобби, правда. Я понимаю теорию, на которой все они основаны.
— Ладно, — кивнул я. — Гхм. Хорошо. Архив передается от поколения к поколению, от матери к дочери — вся совокупная память прошлых носителей Архива и все факты, что набирают в дополнение к этому нынешние.
— Весь этот багаж знаний дает Архиву огромную силу — и создавался он как хранилище знаний, банк данных на случай какого-либо глобального катаклизма, утери цивилизацией всех своих знаний. Сам Архив обязан соблюдать нейтралитет и занят лишь сохранением и сбором информации.
— Сбором? — удивилась Мёрфи. — То есть… Архив очень много читает?
— Все гораздо глубже, — ответил я. — Архив представляет собой магию столь сложную, что она сама практически живое существо — и она просто знает. Все, что напечатано или хотя бы написано — все это становится известно Архиву.
Хендрикс произнес непечатное слово.
— Вот именно, — согласился я. — Именно поэтому Ники и его Монетоголовые ее и захватили.
— Обладая такой информацией, — задохнулась Мёрфи, — они могут… Боже мой, они могут шантажировать власти. Контролировать правительства.
— Запускать ракеты с атомными боеголовками, — добавил я. — Мысли шире, — я кивнул в сторону Майкла. — Помните, вы говорили мне, что Никодимус играет в лото «Армагеддон». Он строит далеко идущие планы, но так, чтобы попутно извлекать из них и побочные дивиденды. Это просто одна из таких его комбинаций.
Майкл нахмурился.
— Так он с самого начала охотился за Архивом? Он целенаправленно прибыл сюда и спровоцировал конфронтацию, чтобы вы пригласили ее в качестве арбитра?
— Странный какой-то план, — заметила Люччо. — Вы могли бы выбрать с десяток других независимых арбитров.
— Но это же Дрезден, — фыркнула Мёрфи. — Сколько я его знаю, он живет в одной и той же подвальной квартире. Ездит на той же машине. Выпивает в том же маленьком кабаке. Любимый ресторан у него — «Бургер-Кинг». И заказывает он в этой чертовой забегаловке тоже всегда одно и то же.
— Совершенство не улучшить, — возразил я. — На то оно и совершенство. И к чему ты клонишь?
— Ты живешь привычками, Гарри. Ты не любишь перемен.
Отрицать это было бы бесполезно.
— Даже в случае, если бы я не обратился к Иве, Никодимус остался бы в выигрыше. Возможно, завербовал бы Марконе. Или убил Майкла или Саню. Или очистил бы собственную организацию от бесполезного балласта. Как знать? Но факты таковы: я пригласил Иву, а он воспользовался возможностью захватить ее, и это ему удалось.
— Но Архив запрограммирован на нейтралитет, — возразил Саня. — Вы же сами сказали.
— Архив — да, — подтвердил я. — Но не Ива, а Ива контролирует Архив. И она еще ребенок. Ребенку можно причинить боль. Запугать. Совратить. Искусить, — я потер переносицу. — Они хотят сделать ее одной из своих. Ну, и Марконе им в подобном качестве тоже не помешает.
— Да поможет нам Бог, если они захвачены, — прошептала Мёрфи.
— Господь до поможет им, если они захвачены, — возразил Майкл. — Их надо отыскать, Гарри.
— Даже Мэб не смогла бы отыскать динарианцев с помощью магии, — покачал головой я. — Скажите, Гард, ваша фирма могла бы справиться с этим?
Она мотнула головой.
Я покосился на Майкла.
— Не думаю, чтобы кто-либо начертал в небе большую светящуюся стрелку, видимую только вам двоим, нет?
Майкл тоже помотал головой.
— Я смотрел, — без тени улыбки ответил он.
— Что ж, значит, так. Без божественной помощи нам их не найти, — я сделал глубокий вдох. — Итак… В таком случае мы сами заставим их нас найти.
— Отменный будет фокус, если нам это удастся, — заметил Саня. — Что вы задумали?
Хендрикс вдруг поднял голову.
— Монеты.
Все повернулись и уставились на него.
Секунду-другую Хендрикс считал на пальцах.
— Монет у них всего шесть. И людей шесть. И как они дадут этой вашей девчонке-ужастику монету? И еще одну моему боссу?
— Правильная логика, Куджо, — кивнул я. — Это их задержит, но ненадолго. Нам надо действовать быстро, если хотим добиться успеха. Никодимус не может себе позволить новых потерь в живой силе, но не будет колебаться ни одной гребаной секунды, чтобы убить кого-нибудь из своих ради его монеты. Поэтому мы предложим ему обмен. Одиннадцать старых пятаков в обмен на девочку.
Майкл с Саней разом вскочили на ноги, выражая возмущение на двух разных языках. Разобрать отдельные слова я почти не мог, но смысл их явно сводился к «вы что, спятили?»
К чертовой матери, Майкл! — вскинулся я, поворачиваясь к нему с упрямо выпяченной челюстью. — Если Никодимусу удастся поставить Архив под свой контроль, совершенно безразлично будет, сколько этих чертовых монет хранится у вас взаперти.
Наступило молчание, только очень громко тикали часы в прихожей.
Я не ослаблял натиска.
— Вот в эту самую минуту шесть демонов пытают одиннадцатилетнюю девочку. Так, как пытали меня. Так, как пытали Широ.
Майкл дернулся как от удара.
— Посмотрите мне в глаза, — сказал я ему, — и скажите мне, что считаете: мы должны позволить этой девочке страдать, хотя в наших силах спасти ее.
Тик-так.
Тик-так.
Майкл мотнул головой.
Саня обмяк и снова с мрачным видом привалился спиной к буфету.
— Никодимус никогда не пойдет на такую сделку, — тихо произнес Майкл.
Люччо улыбнулась, блеснув молодыми зубами.
— Еще как пойдет. Зачем жертвовать полезными вассалами, когда он может согласиться на обмен, обмануть или уничтожить нас, похитить монеты и сохранить у себя Архив?
— Очко, — одобрительно кивнул я. — Только мы будем к этому готовы. Капитан, вам известно, как связаться с ним по официальным каналам?
— Да, — ответила она.
— Гарри, — мягко произнес Майкл. — Мы идем на чудовищный риск.
Они с Люччо переглянулись. Оба не сказали ни слова, но напряжение в воздухе между ними повисло изрядное.
— В этой ситуации, — произнесла, наконец, Люччо, — есть только одна более рискованная вещь, которую мы можем предпринять, — она пожала плечами и развела руки в стороны. — Не делать ничего.
Майкл поморщился и перекрестился.
— Да пребудет с нами Господь.
— Аминь, — добавил Саня и подмигнул мне через плечо.
— Тогда звоните Никодимусу, — сказал я. — Скажите ему, что я предлагаю сделку.