Малиновый холм, или Дом страха

4 Рубен

На этот раз меня разбудило хихиканье. Негромкое бульканье, на которое в городе я бы и внимания не обратила, но здесь, в «Малиновом холме», звук разрезал тишину и вырвал меня из странного сна, в котором сестра Петронелла сидела за рулём большого красного автомобиля.

Хихикал мальчик. Он устроился на подоконнике, куда я безуспешно пыталась взобраться. Он был моложе меня – лет семи-восьми. Светлая шевелюра торчала во все стороны, а одет он был в белую рубашку, как у меня, и толстые вязаные носки.

Увидев его, я и обрадовалась, и рассердилась. Обрадовалась – потому что в санатории обнаружился по крайней мере ещё один ребёнок. Рассердилась – потому что он сидел и читал при свете луны моего «Робинзона Крузо»!

Мальчик взглянул на меня и широко ухмыльнулся:

– Правда, дурацкое имя – Пятница?

Я не нашлась, что ответить. Но этого и не требовалось, потому что мальчик продолжал говорить сам:

– Можно было и название месяца использовать. «Здравствуйте, меня зовут доктор Апрель Хагман». Или часы: «Моё имя Безчетвертисемь»! – Он от души расхохотался, и хотя мне всё это не показалось таким уж смешным, я почувствовала, как уголки губ сами собой ползут вверх.

– Поаккуратнее с моей книгой, – сказала я. – Мне её брат подарил.

– Хороший у тебя брат. У тебя много братьев и сестёр?

– Пятеро.

– Тогда я выиграл! У меня двенадцать!

– Врёшь!

– А вот и не вру!

– А как их зовут?

Некоторое время мальчик молчал. Вот я и вывела его на чистую воду! Меня так просто не проведёшь. Но оказалось, он просто набирал воздух в лёгкие.

– Энок, Петер, Эмилия, Майя, Рубен, Стиг, Улоф, Грета, Беата, Том, Альберт, Маргит и малышка Элизабет, – выпалил он, не переводя дыхания.

– Повтори, – потребовала я, по-прежнему не веря ему.

– Энок, Петер, Эмилия, Майя, Рубен, Стиг, Улоф, Грета, Беата, Том, Альберт, Маргит и малышка Элизабет, – повторил он так же быстро и уверенно.

Пока он перечислял имена, я быстро пересчитала по пальцам.

– Ха-ха, и всё равно ты врёшь, потому что имён тринадцать, а ты сказал, что братьев и сестёр у тебя двенадцать.

– Да, но ведь Рубен – это я сам, – ответил он и расхохотался чуть не до слёз.

Я сдалась. Возможно, у него действительно двенадцать братьев и сестёр. Чего только не бывает на свете!

– А тебя как зовут?

– Стина.

– Ну и как тебе здесь, Стина?

– Пока ещё не могу сказать. Здесь всё такое большое. А ты в каком отделении?

– В двадцать третьем. Это далеко.

– А сёстры знают, что ты тут шляешься по ночам? Мне они сказали, чтобы я оставалась в своей палате.

– Да, они так обычно и говорят.

– Ты давно здесь?

– Достаточно давно, чтобы знать, какие медсёстры плевать хотели на ночной обход. Сегодня дежурит Ингеборг. Или Напуганная Мышка, как я её зову…

Это прозвучало с издёвкой, но я не смогла сдержать смех. Сестра Ингеборг и вправду выглядела как напуганная мышь.

– Так Напу… сестра Ингеборг не делает ночные обходы?

– Наоборот, она очень пунктуальна. Она придёт на цыпочках примерно через десять минут, так что не пугайся, когда она заглянет в палату. А вот в те ночи, когда дежурит Мамзелька, делай что хочешь.

– А кто такая Мамзелька?

– Сестра Петронелла, конечно! Она либо засыпает, либо сидит и любезничает с водителями «Скорой помощи». Тогда можно спокойно гулять, и никто тебя не заметит. Здорово, правда?

Я очень внимательно слушала всё, что говорил Рубен. Придумывает он или нет – но это первый человек в «Малиновом холме», который мне что-то объяснил.

Соскочив с подоконника – так мягко, что приземлился на пол совершенно беззвучно, – Рубен положил мою книгу обратно на комод и вдруг посерьёзнел:

– Зверски интересная книга. Понимаю, что ты над ней трясёшься. Прости, что взял без спроса.

– Да ладно, ничего страшного.

– Можно я зайду к тебе как-нибудь ночью и почитаю ещё?

– Конечно, приходи!

Я сказала это не просто из вежливости. Имея друга, я уже не чувствовала себя такой одинокой. Хотя он так далеко – в двадцать третьем отделении.

Рубен исчез бесшумно словно тень, и через несколько минут я услышала, как дверь в палату отворилась. Я притворилась, что сплю, но увидела сквозь ресницы, как сестра Ингеборг выглянула из-за занавески – в точности так, как сказал Рубен.